Эпилог

- Синвирин… ты в порядке? – Вэнэльям спросила, только чтобы начать разговор: она и так видела, что все пошло совершенно не по плану. Чувствовала, что “порядок” пошатнулся для всех в разрушенных, обугленных Крепостях.
Владыка, обожженный, сутулый, против обыкновения, стоял в погребальной, что находилась глубоко под первым Домом. Она представляла собой сеть кислотных озер, в которых растворяли умерших, чтобы не распространялись болезни – хоронить-то было негде. Собственно, Дома больше не было.  Была только груда каменных блоков, трупы, остатки вещей и тишина. Повсюду тишина, которая говорила, что случилось нечто ужасное. Маги не плакали, не кричали, когда Вэнэльям вернулась, они с завидным упорством искали товарищей, пытались оказать первую помощь живым и раненым или тихо молчали на раздавленными. И все это живо напомнило Льдинке Дольшую Войну - ее итог, и по коже побежали мурашки.
Синвирин даже не обернулся, продолжая пялиться в плывущее тело. Льдинка подошла ближе и ахнула:
- Рэннис!
Она только по волосам и узнала, остальное уже смазалось, растворилось практически до кости. Синвирин кивнул и отвернулся, не желая ничего рассказывать, и так тошно было. Он не помнил ничего с того момента, как Не Таори атаковали Крепость, значит, действовал Ниверсин. Опять. Не Таори были уничтожены, первый Дом разрушен до основания, хорошо, хоть подземная часть сохранилась, часть магов погибла, не сумев выбраться вовремя.
- Не сдай их Аукори, мы были бы мертвы, - тихо сказал Он.
Тело ушло под поверхность, пустив пузыри, и Синвирин пошел прочь. Рэннис предал Его, за что был убит, все было в порядке вещей, но… легче от этого не становилось.
«Хватит, хватит привязываться к ним, - думал Он, шагая по темным, пустым коридорам, - они все равно умрут, рано или поздно, а мой удел – жить, чтобы воспитать моих детей. Все это… тлен.»
Вэнэльям почти бежала вслед за Ним, не смея заговорить, а потом внезапно остановилась: Он даже не обернулся. Ему было все равно, шла она или нет, будто бы ее и не было.
- Отпусти меня, Синвирин, - тихо прошептала она. – Отпусти меня, пожалуйста.
Он замер, потом спросил сухо:
- И куда же ты пойдешь?
- К Ольвэрину, в монастырь Бога-Целителя, - ответила Льдинка. – Он сделал мне предложение, я согласилась.
Синвирин долго молчал, и гэльфорд уже отчаялась получить ответ, когда Он все же сказал:
- Иди. Совет да любовь.
Повернулся и пошел дальше, больше не оборачиваясь: Он потерял все сегодня, даже Вэнэльям ушла от Него. Дух опустилась на холодный пол и заплакала льдистыми слезами, жалея, что родилась на свет. Синвирин не вернулся – все Его мысли были заняты рухнувшей Крепостью, и тогда Льдинка поднялась и побрела прочь. Дом стал ей чужим, ее теперь ждали совсем в ином месте. Для нее начиналась новая жизнь, жизнь с тем, кого она любила, просто со старой было тяжело расстаться.
Ольвэрин ждал ее на пороге монастыря. Раскрыл объятия, и она, усталая, запыленная дорогой, обняла его, прижавшись носом к плечу.
- Идем, родная, все позади теперь, - улыбнулся он, и ворота закрылись за их спинами.
Одна история кончилась, теперь начиналась другая, более счастливая.