Но вот беда случилась в тот день была среда

Учебный 82-83 год, Я перевоспитывался в интернате для отборного хулиганья, не далеко от Шалаша Ленина. Врут, что и Зиновьева, но Я не верю. Хотя врут, по правде сказать – красиво. Типа шел случайно мимо шалаша, да по грибы партиец с донесением, и слыхал как Ильич, ласково называл шалаш Коммунарочка, ну и с особенностями произношения… То есть коммуналки придумал, кто? Правильно – Владимир Ульянов ЛЕНИН. Так вот, воспитывался Я значит, а слава о нашей республике гремела на все наши северные курорты. Десятки лет спустя, когда Я, проезжая мимо, в дачи, показывал семейству свои детские адреса, охранник, услыхав, что Я когда-то здесь учился, на всякий случай, энергично свальсировал в будку – не иначе из местных. Так вот – лежим мы, без полугода пионеры, как-то в ноябре, в своих холодных как улица кроватках, мерзнем, и обсуждаем, кто ж виноват то в наших несчастьях. Виновного нашли неожиданно – Брежнев! Ох забурлило у нас в палате! Тут же появилась страшная воспиталка, стоять нам теперь в трусах, по коридору до полуночи. Я уж тапки стал искать. «Тише вы сволочи – Леонид Ильич умер» рявкнула сквозь слёзы надзирательница, и ушла пьяная, гулко топая. Мы все так перепугались, что тотчас заснули.
На выходные нас отпускали домой, ну как на выходные – уезжали мы в субботу после уроков, а вернутся были обязаны в понедельник, к их же началу. Ехать мне было невообразимо далеко, кругом, аж в Петергоф. А это электричка, метро, и снова электричка. Но того стоило всегда, а в тот, первый, после застойный выходной день особенно. Писаю Я значит на Балтийском вокзале, и вдруг в моё черно-белое детство вихрем врывается парень, всех цветов болоньевой радуги, моднее чем Аллен Делон. Болоньевый стрелой подбегает к кабинкам, распахивает одну настежь, а там сидит мужик под пыжиком! Этот пыжика, Я правда не знаю какой он пыжик, но это был он – не меньше, хвать и ходу. Подпыжиковый выпрыгивает, штаны тянет то вверх, то вниз – матерится. А после вдруг громким басом вслед Пыжику – ДАРЮ!!! Хорошо, что пописал Я уже.
В электричке Я ехал счастливый, жизнь совершенно не кончилась, да толком то ещё и не началась. Вовке рассказывать пожалуй не стоит, погорим! За то Я теперь точно знал кем стану, когда выросту.