Танго на пустыре Гл. 14

Гл.14



Однажды Аллочка проснулась от сильной тошноты, подступившей к горлу. Молодая женщина едва добежала до коридора, где стояло ведро для мусора. Максим тоже сначала испугался, они с Аллой подумали, будто она чем-то отравилась, но потом Максим предположил:

-   Слушай, Аллочка, а может ты беременна?

-   Да ну… - женщина отмахнулась, она уже начала привыкать к мысли, что никогда не станет матерью. А если из-за этого и Максима потеряет, что ж, значит, такова её судьба. – А откуда тебе известно, как ведут себя беременные женщины?

-   В моей группе двое девушек собрались стать матерями. Их постоянно тошнило, есть ничего не могли. Вот я и запомнил.

Алла прилегла на кровать, она вся дрожала, до сих пор ей было не по себе, но слова Максима не давали женщине покоя, а вдруг и правда? Она еле дождалась утра и чуть свет заторопилась в больницу, к гинекологу.

-   Поздравляю. – сказала врач с улыбкой, тут все в поликлинике знали беду Аллочки, потому с удовольствием сообщили ей результат. -  У тебя, примерно, три-четыре недели беременности. Советую сразу же стать на учёт, чтобы постоянно быть под нашим наблюдением.

Алла как будто потеряла дар речи, она не могла поверить сказанному, ей казалось, что она вечность ждала такой информации.

-   Это правда, Антонина Валерьевна? А вы не моги ошибиться?

-   Алла, я с первых месяцев своей работы никогда в этих делах не ошибалась, а сейчас уже тридцать лет с хвостиком нахожусь на этом на посту, как думаешь, есть у меня возможность, сказать будущей роженице, что она ждёт ребёнка?

-   Вы не обижайтесь, это просто я от радости не знаю, что говорю.

Аллочка сразу направилась к Нине Георгиевне. Сначала припустила бегом, а после резко остановилась, оглянулась по сторонам, и пошла медленно, вроде она на прогулке.

«Мне теперь надо беречься, а я побежала, вроде на уроке физкультуры».

-   Мамочка, я в больнице была. Отгадай, что мне там сказали?!

Нина Георгиевна улыбнулась и прижала дочь к себе.

-   Я же тебе говорила. Надо было немножко подождать, а ты уже и раскисла. Поздравляю, доченька! Давно я не видела тебя такой счастливой.

Максим тоже был доволен, но они пока не стали в письме делиться своей радостью с родителями Максима. Боялись навредить Аллочке, уж когда родит, тогда и можно всем похвастаться.

-   Максим, поверить не могу, какие мы стали суеверные. Но тут разве не станешь, я несколько лет пыталась поверить в это чудо.

-   Я кем угодно готов стать, только бы всё закончилось благополучно. Ты береги себя, ладно?

И Аллочка береглась. Тяжёлое не таскала в клубе, теперь это делал кто-то другой. Если для Вики также тяжело, то звонили Виктору Андреевичу, а он присылал мужчин разнорабочих. У Вики сыночку почти два года, а по ней и не скажешь, что она уже мама. Санька настаивает на втором ребёнке, мол, вырастим их сразу, чтобы потом легче было, и Вика обещала подумать.

Роды прошли нормально, Алла родила чудесную здравую девочку, которую назвали Любой.
Аллочка хотела дать дочери, если таковая родится, имя Наташа. Максиму было всё равно, только бы все были живы и здоровы. Нина Георгиевна просила Аллу, чтобы девочку нарекли Любушкой, так звали маму Нины Георгиевны. А Ольга Валентиновна в письме просила, если это возможно, назвать дочурку Людочкой. Да, от родителей Максима не удалось скрыть беременность Аллочки. Нина Георгиевна не знала, что молодые решили немного подождать с подобными признаниями, и однажды написала сватам приятное, во всех смыслах, сообщение.

Что ж, раз так вышло, то пришлось подтвердить, а куда деваться, иначе могут справедливо обидеться, мол, мы же не чужие.
Так вот, чтобы никому не было обидно, Максим нарезал с тетрадного листа несколько полосочек, по три сантиметра шириной каждая. На них написал предполагаемые имена девочек, а мальчика хотели назвать Денисом, это имя устраивало всех абсолютно. Алла потянула один из листочков, совершенно не зная, что там написано, всё было честно, тем более, свидетелем являлась сама Нина Георгиевна, радости последней не было предела, потому что Алла вытащила листок с именем своей бабушки.

Любовь Максимовна росла спокойной девочкой: исправно кушала, спала долго, родителям не доставляла особенных хлопот. После утреннего кормления, Любочка вновь засыпала, а Алла в это время спокойно занималась домашними делами. В полдень Максим всегда приходил домой, где его уже ждал вкусный обед, состоящий из трёх блюд. Кто бы мог подумать, что это всё готовила мама новорождённого ребёнка. Как обычно бывает, из-за маленьких детишек иногда ничего не сделаешь по дому, отсюда и скандалы в семье, муж пришёл голодный с работы, а в холодильнике шаром покати. У Олейниковых было всё иначе.

Алла ещё несколько раз водила Максима на пустырь, пока за Любочкой присматривала Нина Георгиевна. Но танцевать у Максима по-прежнему не получалось, он даже начал уже немного нервничать.

-   Алла, обещай мне, что мы на пустыре последний раз. Сама видишь, мы зря теряем время. Я постоянно говорю, что танцевать – это не моё.

Алла молчала, ей было обидно. Она понимала, что супруг ни в чём не виноват, но всё равно ловила себя на мысли, что она так и хочет к нему придраться. Видя, что Максим ждёт от неё ответа, Аллочка, громко вздохнув, произнесла:

-   Ладно, раз не судьба, то, что поделать.

-   Алла, я понимаю, для тебя это очень важно, но для меня не очень, ты тоже меня должна понять. Во-первых, я действительно не умею так танцевать. А во-вторых… Иногда мне кажется, что ты до сих пор…

-   Его люблю?

Максим лишь кивнул.

-   Даже не думай об этом. Если бы любила, то приняла б его обратно. Он несколько раз просился. Для меня важно само танго, понимаешь?

-   Прости. – Максим развёл руками.   

Когда Любочке исполнилось девять месяцев, а она к этому времени уже научилась ходить, Алла и Максим решили поехать к его родителям, которые забросали молодых очень частыми письмами, а особенно просили побольше высылать фотографии маленькой внученьки. Постоянно приглашали в гости, вот молодые и договорились устроить сюрприз Ольге Валентиновне и Егору Александровичу.

Алла использовала последние месяцы декретного отпуска, здраво рассудив, что потом для поездок не будет никакой возможности. Виктор Андреевич неохотно отпустил Максима, и не на весь месяц отпуска, а всего на две недели.

-   Что же я делать без тебя буду? – сетовала Нина Георгиевна, обращаясь к Любушке. – Приезжай поскорее, я буду ждать тебя, котёночек ты мой дорогой.

-   Обязательно скоро вернёмся. – улыбалась Аллочка. -  Тебе легче, мама, ты рядом, но ребёнок должен знать всех своих бабушек и дедушек. Им же тоже хочется её понянчить, родная кровь всё-таки.

-   Да я понимаю. – соглашалась Нина Георгиевна.

Аллочка с Максимом сначала собирались не сообщать Олейниковым старшим о своём визите, чтобы если сюрприз, так он получился на все сто. Но хорошо всё взвесив, прямо с аэропорта отослали им телеграмму. Дело в том, что самолётом они прилетают в один таёжный городок, но родители живут в сорока пяти километрах от этого городка. Можно, конечно, доехать туда автобусом, но будет лучше, если Егор Александрович встретит их своей машиной, всё-таки у них на руках маленький ребёнок, а Егор Александрович писал им, что недавно купил себе старенького УАЗа, мол, как раз для их окраины – машина что надо.

Встреча была не очень радостной, Аллочка обратила внимание, что у свёкра со свекровью что-то не так с настроением.

«Может поругались»? – подумала Аллочка.

В машине частенько образовывалась полнейшая тишина, казалось бы, столько не виделись, а поговорить не о чем. Алла начала волноваться. Если учесть, будто с внучкой не угодила, так она копия Максима, тем более, они нахваливали её, после просмотра детских фотографий. Да и сейчас бабушка уже зацеловала малышку, потому точно не в этом суть дела. Но, наконец, Ольга Валентиновна нарушила молчание:

-   Вы, дети, немного не вовремя. Мы не моги отослать вам предупредительную телеграмму, потому что не знали, что вы к нам собираетесь. А вы уже выехали, сами написали, что уже находитесь в аэропорту. Предупреждать было поздно.

-   Мам, не тяни резину, а то уже муторно. – не зло возмутился Максим.

-   Медведь у нас завёлся. Ходит к нам на окраину, там же везде тайга. Он людей убивает, сынок. И не потому, чтобы съесть, а ради забавы, растерзает и бросит. Вот такие дела невесёлые. Чтобы без нашего разрешения никуда ногой, понятно? Помните, у вас ребёнок.