Кэт

Автор: Бердан Рамзеич

По телефону она представилась Кэт.

Войдя в квартиру, она застыла на пороге комнаты, увидев распахнутый сейф за шкафом, карабин на диване, недопитый стакан и патроны горкой на столе. Я поспешил убраться и успокоить ее, насколько это возможно. Она поверила мне и осталась.

Моя собственная кошка, почуяв отсутствие опасности, вылезла из-под ванны и принялась обнюхивать высокие замшевые сапоги и простенькую сумку, небрежно брошенные в коридоре. В ситуации опасности сегодня находилась не моя кошка.

Когда Кэт раздевалась, я успел заметить большую татуировку в виде тигра на крупной лодыжке. Рассмотреть изображение я не смог, потому что дама попросила погасить свет и сразу переходить к делу.

Утром мы долго спали, потом я пошел на кухню делать кофе. Кэт присоединилась ко мне после душа, завернутая до пояса в мое старое полотенце. Кроме татуировки на ноге, я разглядел глубокие следы псориаза на ее спине и плечах и тем самым объяснил для себя вчерашнюю просьбу о полном отсутствии света.
 
Было в этом всем какое-то не естественное, не нормальное «хорошо». Это позднее утро дома, этот нахмурившийся Советский район за окном, блестящие от дождя соседские легковушки, серые, уставшие уже с утра «панельки». Несмотря на мрачность момента, не хотелось думать о его конечности. Казалось, что так было всегда и так всегда будет. 

Кэт, с огромной голой грудью, курила в вытяжку над плитой.
 
- Ты знаешь, это у меня первое спокойное утро за несколько месяцев – призналась она.

- А у меня за несколько лет – честно сказал я.

Не спрашивая разрешения, и видя мое беззащитное состояние, она сама вчера приняла решение остаться до утра. Когда я предложил приготовить завтрак, она радостно захлопала в ладоши. А еще она попросила сладкого. Я нашел в холодильнике обломок шоколадки и полупустой мягкий тюбик сгущенки, которые вручил ей. Она опять захлопала пухлыми ладошками и принялась жадно поглощать сладости широко улыбаясь и блаженно закатывая глаза. Было в ней что-то детское, наивно-непосредственное, не совмещаемое с ролью платной женщины…

Мы позавтракали и еще несколько часов валялись голые в кровати, болтая о всякой ерунде. Я позвал ее замуж, она обещала подумать. Ближе к обеду я вызвал ей такси.

Закрывая за Кэт входную дверь, я почувствовал, как к горлу подступают чувства стыда, жалости и какой-то неловкости. Мне показалось что, закрывая дверь, я нажимаю кнопку большого сливного бачка и избавляюсь от мимолетных, не честно приобретенных, но все же живых и так нужных мне эмоций. Как будто смываю в унитаз наркоту: то ли опасаясь обыска, то ли судорожно пытаясь завязать и обратно стать нормальным. Я снова оставался один. А она – поехала дальше. 

Так закончились первые сутки моего отпуска, в который я не мог не уйти. Мне стало понятно, что следующие сорок дней не пройдут просто. И я окончательно решил, что надо ложиться.

Еще спустя сутки я сидел в кабинете у заведующего отделением, жадно разглядывая графин с водой и задыхаясь от похмельной жажды.

Павел Владимирович, выслушав, внимательно смотрел на меня сквозь стекла очков.

- У меня для вас, Бердан Платонович, есть только одна хорошая новость: все это можно пережить.