декабрь... Широкий дол...

морозы, каких давно не было, под сорок градусов, и – с ветром;
самый раз в лес, в Широкий дол идти:
стылый заснеженный лес в ледяном оцепенении,
но много что может сказать и очень настраивает на внимательное слушание;
отвыкли от морозов города и люди, да и природные сущности тоже;
ещё два дня назад магазины и улицы были полны народа, а на проезжей части толпами грудились авто, а сегодня – малолюдно, а насчёт авто даже и пустынно;
всегда меня такое удивляет и восхищает;
было: все куда-то спешили и мчались, и вдруг –
никому никуда не надо;
в тёплых уютных норочках чаи распивают и носа на улицу не показывают;
только рабочий люд безотлагательно на завод прошёл, по конторам и офисам разошёлся;
точнее будет сказать – проехал;
сколько машин у заводоуправления и проходных!
кто хочет идти пешком?
мало, мало стало таких желающих;
даже ребятишек, которым совсем ничего идти, на авто к самому школьному крыльцу подвозят, а ему, бедному ребятёнку, ещё шесть уроков сиднем сидеть;
какой организм, предназначенный для движения, может такое выдержать?
но есть и исключительные дети и исключительные родители –
пешком идут;
но сегодня мороз, и окна в школе темны;
хотя, казалось бы, с чего?
мороз! так одеться соответственно,
учиться приноравливаться к постоянно изменяющимся погодным условиям;
да, забота о подрастающем поколении,
но при такой заботе кто и что вырастет?
малолюдно и даже пустынно в морозный день в городе;

одеться соответственно:
валенки, поддёвка натуральная, шерстяной свитер настоящий,
две пары меховых рукавиц; одна – рабочая, другая – запасная;
что-то лапы мои стали квёлыми, изнеженными, на морозе пальцы быстро немеют; надо им всё время движение делать;
куртка у меня непродуваемая (относительно), на голове – утеплённая шапочка, а под ней – «моджахедка»: шапка-колпак до плеч с прорезью для глаз;
основательно я одеваюсь, потому что по городу идти придётся против ветра;
да это бы и ладно, но вот через Аминовский мост переходить, там и в обычные дни такое задувайло, а уж сегодня ветер повеселится;
да, всего-то пройти: по городу, через Аминовский мост, по окраинным улицам и переулкам, через открытый луг, большую поляну и – в лес;
а в лесу ветра нет и, естественно, теплее, хотя температура по-прежнему под минус сорок; вот такая она, обманчивость наших ощущений;

на мосту ветер сильнейший; лыжи с плеча снял, чтобы не сдуло;
шагаю, а внутри мысль: зачем шагаю, кто меня гонит?
иду – ни одной собаки нигде нет, все попрятались; авто штуки две проехали и – всё, никого;
иду, в лес иду;

ручей на выходе в дол перемёрз; вода поверх идёт и замерзает; следующий слой воды поверх замерзшего и тоже замерзает; ручей «растёт»;
слоистая ледяная корка уже и на берег выползла и далее распространяется;
оттеплит, оттает – и вода под лёд уйдет;
нашел переход, где только лёд, а воды поверх нет, перешёл – вот и в лесу;
конечно, есть в застылом пространстве ощущение мертвенности;
какая там весна! оглянешься –
никогда зима не закончится,
никогда лес не проснётся;
да это же на веки вечные;
тягостное ощущение, но – преходящее,
потому как скрипит снег под лыжами;
заденешь ветку – полетел снежный пух;
за снегами, за елями и берёзами, недалеко, шумит подо льдом ручей,
а где быстрина – промоины, и никакой мороз их не скуёт;
желание до родника быстрее дойти, а я себя останавливаю,
учусь постоянно ходить медленно – куда спешить?

заснежило дорожку, занесло; никто по ней в последние дни не хаживал;
снег пушистый, ещё не слежавшийся, торить по нему лыжню – удовольствие;
тропинка сузилась; нависли с обеих сторон над ней, низко нависли ветви кустарника в меховых рукавах, лапы елей огрузли, повисли под снежными пластами; через дорогу ель-сухостоину ветер-снег свалил, надо через лес еловину обойти; прокладываю тропу через кустарник. а тут наросло всякого: и молоденькие липки, и поросль клёна, и вяз, и малые отростки рябины;
снега ещё и не так много, не прикрыло молодь, надо пробираться- продираться;

дни – на убыль;
солнышко ещё за горой, но там, вверху – голубые просветы:
будет мороз и солнце!
вот и поляна Старая пасека;
теперь немного в сторону к роднику и ещё чуть от него –
на «наше» местечко;

на Аджигардак? нет, снега мало для Аджигардака;
даже горнолыжку ещё не открыли;
я поднимался на прошлой неделе;
снег сверху прихватило ледяной коркой; подниматься ещё туда сюда,
а спускаться, того и гляди навернёшься;

на Аджигардак? конечно, но в следующий раз;
а пока на наше местечко;
бывает усталость, бывает лень, но никогда не бывает скучно идти в лес и быть в лесу;
вот и сейчас обычная последовательность действий:
снять лыжи, снять рюкзак, расчистить кострище;
так как сегодня всё же морозно, надо тщательно приготовить растопку,
чтобы с первого раза;
здесь, на нашем местечке всё для разведения костра уже готово,
но страсть у меня к запасливости и чтоб всего самого необходимого было много; поэтому всякие заготовки и дрова пусть остаются, а на сегодня я сейчас приготовлю;

рядом – ель-сухостоина в полтора моих обхвата;
была во мне ещё недавно шальная мысль свалить её,
и я даже немного с топором вокруг неё покружился, поплясал;
но видимо менее стало романтизма в глубокой глубине души моей,
и бросил я эту затею;
буду ждать, когда ветер свалит;
но щепья на подложку и на растопку я всё же с неё нарубил;
набрал берёсты, набрал тоненьких сухих еловых веточек;
скромно, опасливо, робко мой костерок разгорается:
застыли, заледенели даже тоненькие еловые ветки,
пока согреются;
а я почти и не дышу, веточку за веточкой подкладываю;
приятен мне горьковатый хвойный дым,
и музыка мне – потрескивание веточек;
и обычное действие – разжигание костра –
священнодействие, ритуал;
как это объяснить?
никто и ничто меня не настраивает,
но сама последовательность действий уже и почти,
за многократностью повторений, бессознательная,
вымывает, выветривает
все мысли и смыслы;
что остаётся?
надо берёсты ещё наготовить,
протоптать к сухарнику тропу;
свалить сухую ель;
она гораздо поменьше той, что рядом с нашим местом,
но тоже впечатлительная;
свалить ель, разрубить , лесорубы сказали бы раскряжевать,  на сколько? на четыре части и по отдельности, где волоком, где катом каждый кряж на наше место выволочить;
на растопку про запас ещё тонких веток заготовить;
тропы-дорожки к малым сухостоинам протоптать;
будет время,  ещё дров заготовить;

костёр разгорелся;
потянуло от него стойким жаром;
а мне от работы жарко,
а костёр в омертвелом морозном лесу – родная живиночка;
костёр не столько для тепла, сколько за-ради вот этой живиночки;
а солнце уже меж и над елями и сквозь берёзовые, серебрёные инеем, нити-ветви светит-блещет, а верхах на елях и берёзах снежные облака и голубые колодцы;

жаль, что не узнать, не открыть,
но по крайней мере есть во мне чувствознание, что мир –
истинный, настоящий, натуральный, природный. естественный – есть;
где-то он рядом, вот только дороги я туда не знаю;
это как краски и белый лист:
знаю, что хочу; пробую десятки вариантов, а всё не то…

но всё же…
природные стихии вкруг меня, в моих ладонях и во мне:
вода – снег, лёд, игольчатая бахрома на ветвях, родник-ручей;
огонь – языки пламени, пылающие угли, искры, пепел-прах;
камень-камни – под снегами как болотные кочки; снег сметёшь, а они зелёным мхом укрыты, тёплые и ледяные;
воздух-ветер – обжигал на мосту, а здесь у костра нежится и дымком и жаром обдаёт;
и я сам словно собранье всех стихий,
и это удивительно, и каждый раз неповторимо;

сумасшедший, выморочный, вывернутый наизнанку,
искалеченный-покалеченный, поставленный на голову,
изломанный-сломанный –
мир прекрасен…
кто - знает?...

костёр горит;
я иду к ручью-роднику (родник чуть выше) за водой –
домой принести лесной и живительной, вкусной и лёгкой;

с камня на камень –
небольшой водопад, который полностью закрыт ледяным панцирем;
жаль убирать такую красоту, да ещё наледенеет;
воды набрал, крышку закрутил и руки онемели;
надо их быстрее разогревать, растирать, двигать…

костёр горит, рассыпается в угли, потрескивает;

что сказать хочет? – слушаю…

жаль расставаться-прощаться,
жаль – уходить…

*на фото - работа автора