Записки армейской молодости. Полк - 9

      Должен сказать, что наш гарнизон находился в предгорьях Карпат, и так получалось по розе ветров, что горы останавливали облака и тучи прямо над нами. Редкий день обходился пусть без маленького, но дождика. Мы смеясь говорили, что Москва – сердце нашей Родины, а Черляны - мочевой пузырь.
      В один из серых дождливых дней, ко мне в очередной раз пришёл мой друг-разведчик. Естественно с бутылкой. Ещё он принёс армейскую тушёнку и галеты из сухого пайка. Это было лакомство для нас. Как обычно мы выпивали, беседовали о высоком. Между прочим, он был очень грамотный, начитанный и умный человек. И вдруг я слышу его слова:
- Ты мне должен помочь!
Я спросил его:
- Каким образом?
- Ну ты же знаешь, что я со дня на день жду перевода в Москву?
- Знаю.
- Ну вот! А жена меня замучила. Сейчас вошли в моду кухонные столы с маленьким сервантиком на них. Я могу купить! Дело не в деньгах. Дело в том, что я не хочу отсюда ничего возить. Не хочу возиться с контейнером. Тем более, что в Москве придётся покупать всю новую мебель. Шкафчик у нас есть. Ты можешь сделать что-то  типа такого сервантика?
Я знал эти верхние шкафчики, поэтому ответил:
 - Могу.
 Майор на радостях налил ещё по чуть-чуть и мы продолжили светскую беседу.
Материала у меня было достаточно: стопка фанеры разной толщины высотой два метра, реек -километр. И на следующий день я принялся за работу. Начал с того, что сбивал рамки из реек в размер, а потом обшивал их фанерой. У меня получались панели, которые потом надо было скрепить в нужном порядке. На это у меня ушло два дня. В своё время командир полка приказал выдать мне постоянный пропуск в город, чтоб я мог закупать необходимое для мастерской. Все мои покупки строго контролировались. На третий день, имея пропуск, я поехал в город, купил маленькие дверные петли и ручки. Ещё через пару дней изделие стояло в углу - крашеное и натёртое до блеска. Майор был в восторге и принёс две бутылки водки. Из первой, по традиции, мы выпили половину, а вторую он не разрешил нести в казарму, чтоб не «спалиться», а взять её на концерт. Что я с удовольствием и сделал.
      И началась у меня бурная трудовая жизнь. Через несколько дней пришёл начальник штаба с претензией почему я тому сделал шкафчики, а ему нет. Конечно это была шутка, но делать надо было. И я сделал. Забирать он пришёл с солдатами. Когда мы остались вдвоём он протянул мне три рубля. С учётом того, что я, как ефрейтор получал 4.80 в месяц, эти три рубля были для меня большими деньгами. На них можно было купит три «открытки» и граммов сто конфет на закуску. Но я отказался, ссылаясь на то, что у офицера, тем более непосредственного начальника, деньги брать не могу. Он пытался меня уговорить:
- Я же тебе не на водку даю! Купишь себе конфет. Ну, в конце концов, сигарет, хоть курить вредно.
- Не могу, товарищ майор! Моя гражданская совесть не позволяет!
- Вот человек! Я тебе приказываю взять деньги!
И мне пришлось взять.
      Слухи о моей трудовой деятельности быстро разошлись среди офицеров полка и на меня посыпались заказы. Моя опороченная начальником штаба совесть мирно спала, поэтому я установил следующие расценки: от лейтенанта до майора – 15 р., от майора и выше – 10 р. Хотя майоров было не очень много, а выше - и того меньше.
      Работал я много и тяжело! Но деньги посыпались на меня. Я уже мог позволить себе купить «несметное» количество «открыток». Довольны были все ребята из ансамбля, а начальник политотдела упрямо резал мне отпуск.
                22.12.23