Остров жизни Роман продолжение 3

***
Минул год. За это время Дмитрию несколько раз удалось съездить в пригород к Тиме и внукам, помириться с Соней и привыкнуть к своему одиночеству.
С Алей они встретились случайно. Он зашёл в магазин за продуктами. Аля стояла у кассы. С ней – мальчик лет пяти, она держала его за руку.
– Аля, здравствуй, – поприветствовал её Дима. – Это внук?
– Да, внук Сашенька, здравствуй, Дима. Ты как здесь? Живёшь рядом?
– Мы с тобой в одном районе живём.

Вышли вместе.
– Садитесь в машину, я вас подвезу, я знаю, где ты
живёшь.
Подъехали к дому.
– Можно я вам сумки занесу в квартиру? – спросил Дима.
– Хорошо, занеси.
Если бы молодость можно было купить в магазине, отбив в кассе чек, как за продукты. Но, к сожалению, это невозможно никому. Ни бедным, ни богатым. Ни праведникам, ни грешным.
И всё-таки Дмитрий и Аля, хоть и имели внуков, хоть перевалило им на шестой десяток, выглядели не как бабушка и дедушка, а как мужчина и женщина с первыми признаками увядания.

Дмитрий смог разглядеть теперь Алю более внимательно, когда они зашли в квартиру. Белая кожа с едва заметными морщинками вокруг глаз, которые не отдали возрасту свою голубизну. Блондинка без седины. Наверное, подкрашивает. Возраст округлил её формы фигуры, но не испортил. Подвижная, вон как шустро из сумок пакеты достаёт и сортирует.
– Чай будем пить? – спросила, глядя на гостя.
– Будем! – ответил внук Саша и побежал к серванту доставать чашки.
Дмитрий кивнул.
– Как жила все это время, Аля? – отпив глоток и тепло глядя, поинтересовался Дмитрий.
Она посмотрела на него. Помолчала.
– Я начну с фразы, которую знают все женщины в России. Она из фильма. Я все эти годы представляла эту нашу встречу, придумывала слова для неё. Сейчас же не знаю, что сказать. Это правда, потому и ушла тогда год назад, почти не попрощавшись. Не спросила про Тоню ничего.
– Тоня умерла от неизлечимого  заболевания чуть больше года назад. Мне без неё очень тоскливо и одиноко. Страшный год для меня.
– А дети, внуки?
– Да полный комплект. Сын с внуками, мальчик и девочка. Дочь незамужняя. У них своя жизнь. А ты?
– О чём говорить, не знаю. О том, что во второй половине жизни время набирает скорость? О том, что успевать стала меньше делать? Что даже год проскакивает быстро? Мы с тобой год назад встретились, а мне кажется, что это было вчера.
Дмитрий слушал и понимал, что не желает Аля продолжать тему личной жизни. Переключился на работу.
– На работе? – Аля пожала плечами. – Хорошо, школа мне нравится, преподаю свою математику.
– Внук с тобой живёт?
– Нет, в другом городе с сыном и снохой. Я в отпуске, взяла к себе на два месяца.
– Давай хоть телефонами обменяемся, поговорим, может.
– Да, пожалуй, – Аля записала номер телефона на листке и подала. Он поймал на лету руку Али и сжал её в запястье. Потянул руку к себе, и их глаза встретились. Аля взгляд не отвела и выжидающе смотрела на него.
– Аля, отпусти прошлое, живи настоящим, не вспоминай, не злись, ничего же не изменишь.
– Ты неправильно всё понял, Дима. Того, что ты перечислил, нет давно.
– Тогда почему потребовалась просто случайная встреча, чтобы говорить с тобой? Обожглась и болит? – он тряхнул её руку, которую по-прежнему держал в своей.
– Не ожог виной, Дима, а страх получить новый.
– То есть ты хочешь сказать, что предавший один раз, не остановится? Правильно я перевёл твою фразу? – он буравил Алю своими коричневыми кружочками внутри голубизны глаз?
Аля отвела взгляд и освободила руку из его ладони.


***
Дома хозяйничала Соня. На кухне, на плите в кастрюле что-то бурлило, на столе разложены овощи. Видимо, Соня готовит салат.
– Пап, ты пришёл?
– Пришёл, а ты чего здесь?
– Вот так встретил! Между прочим, я здесь живу, если ты не забыл.
– Не забыл, но не здесь ты живёшь, а на съёмной квартире. Могла бы и к отцу перебраться. Места хватает.
Он зашёл в кухню. На Соне – какое-то непонятное платье, расширяющееся книзу. Она таких раньше не носила. Он стал её рассматривать. Догадка не заставила себя ждать.
– Софья, ты, похоже, беременная? – понизив голос, спросил Дима.
– А ты что, не хочешь ещё раз стать дедушкой?
– Не в этом дело. Отец у ребёнка должен быть,
понимаешь?
– Он есть.
– Он чужой муж.
– Воспитывать Кирилл не отказывается и помогать тоже.
– Статус матери-одиночки тебе обеспечен!
– Папа, какой ты старорежимный. Отстой какой-то! Мне ребёнок нужен, понимаешь? Одна я не буду, Кирилл будет с нами.
– Он что, на две семьи так и будет жить?
– Да нет там давно никакой семьи, профанация одна.
– Тогда пусть женится на тебе!
Соня принесла тарелки, разлила борщ. Поставила салат, положила хлеб.
– Ешь. Всё будет тип-топ, папа. Не расстраивай меня. Мне это вредно.
– Сама-то поешь, не одна теперь, ребёнок одними бутербродами сыт не будет, – примирительно сказал Дмитрий.


Мои дети выросли и устроили свою жизнь. Кто как смог. С этой стороны вроде всё и неплохо. Приходит их время, молодых, предприимчивых, смелых в своих решениях, в своих поступках. Может, и не контролировать уже их жизнь? Просто жить и ни во что не вмешиваться. О своей жизни надо хорошо подумать. Грянет шестьдесят, выпроводят на пенсию. И что тогда? Сейчас хоть работа не даёт от тоски умереть.
Аля… Не хочет говорит о прошлом. Что же тогда произошло? Почему замалчивает? Почему не хочет вспоминать? Надо общаться чаще, может, и разговорится…
Повод для встречи не пришлось искать.


***
Аля позвонила. Голос был взволнованный и испуганный.
– Дима, у меня беда, прости, что беспокою.
– Говори, что случилось!
– Сашенька мой пропал!
– Как пропал?
– Я его в песочнице оставила поиграть на детской площадке и зашла в аптеку.
Аля замолчала. Слышно было, как всхлипывала.
– Дальше что было? – заволновался Дмитрий.
– Дальше я вышла из аптеки, его там не было уже.
– Давно это случилось?
– Часа полтора назад.
– Почему сразу не позвонила?
– Искала, по дворам бегала. Людей спрашивала.
– Так. Сиди дома на телефоне. Никуда не ходи больше. Попробую разобраться. Всё!
Через час в квартиру Али позвонили. Она бросилась открывать. Перед ней стояли два мужчины в милицейской форме.
– Не бойтесь, мы приехали вам помочь. Никто не звонил по телефону?
– Никто. Проходите.
Мужчины прошли и уселись около телефона, переместив его в комнату на стол.
– У вас есть фото мальчика?
Аля достала фотографию из серванта, положила перед ними.
– Так, капитан, работаешь с фотографией, чтобы у всех поисковиков была. Задание понял? Потом – ко мне.
– Уже выполняю.
– Как ваше имя? – обратился к Але.
– Алевтина.
– Алевтина, как поступит звонок на телефон, отвечайте, старайтесь дольше продержаться в разговоре, соглашайтесь со всеми поступившими к вам предложениями. Я понятно объяснил? Я майор Левченко, – закончил свою речь майор и положил рядом с собой какой-то прибор с антенной.
Аля решила майора напоить чаем и отправилась на кухню. В это время раздался телефонный звонок.


Она сорвалась с места, подбежала, схватив трубку. В ней раздавались непонятные звуки.
– Ало, я вас не слышу. Кто это? Говорите громче.
Майор знаками показывал, чтобы она не волновалась и не кричала.
– Наконец, она услышала приглушённый голос. Он был не мужской и не женский, какой-то непонятный.
– Вам нужен ваш мальчик? – спросили в трубке.
– Нужен. Конечно, нужен. Как же он может быть не нужен? Сашенька мой.
Майор размахивал руками. Аля не понимала, что ему нужно.
– Тогда внимательно слушайте. Это важная для вас информация.
– Слушаю я. Говорите, пожалуйста, – жалобно проговорила Аля.
– Вам нужно заплатить много денег, очень много за своего мальчика.
– Сколько? Говорите. Я заплачу. А можно мне с Сашенькой поговорить?
– Это лишнее. Приготовьте сто тысяч денег. Положите их у школы около вашего дома под вазу, в которой цветы растут, и уходите. Положите в двенадцать часов ночи и сразу уйдёте.
– А Саша? Сашенька? – закричала Аля.
– Он утром к вам придёт сам. Всё!
Трубка отключилась.
Майор нажал какую-то кнопку на своём приборе. Послышался треск, потом он начал говорить.
– Слушали?
– Конечно.
– Успели?
– Так точно.
– Действуйте.
– Как действуйте? Кто будет действовать? Товарищ майор Левченко, я тоже хочу действовать! – кричала Аля.
– Успокойтесь. Сейчас вычислят адрес и поедут за вашим мальчиком. С ними Дмитрий Николаевич. Мальчик его знает, и он вашего внука тоже знает.
Дмитрий сидел с милиционерами, подполковником Тарасовым Игорем Михайловичем. С ним он знаком давно, в приятелях ходили. Обращались по именам.
– Сдаётся мне, что похитители несерьёзные нам попались, Дима. Ты же всё слышал. Как считаешь? – спросил подполковник.
– Я понял, что дом, из которого звонили, рядом.
– Да, приехали. Ребята, вас учить не надо. Заходите первыми. Дима, тебе лучше не соваться. Сиди здесь.
– Да не буду я соваться, но здесь не останусь.
Поднялись на второй этаж. Тихо. Звонка у входа в нужную квартиру не было. Постучали. Никто не ответил. Постучали громче. Тишина.
– Может, сами откроем, Игорь Михайлович? – спросил один из милиционеров. – Мы мигом.
– Ещё чего, и так нарушений нам сегодня хватает. Стучите ещё!
Вдруг из-за двери послышался мужской голос.
– Кого нелёгкая принесла? У нас все дома.
– Откройте, пожалуйста, это из собеса.
– Опять? Сказал, что всё уплочено, разбирайтесь сами.
– А мы и хотим разобраться, открывайте, квитанцию покажем, а вы посмотрите.
Заскрежетал замок, и двери открылись. Дмитрий увидел, как мужчины ворвались в квартиру, отодвинув хозяина в майке и трусах резко к стене. Тот плавно присел, сползая по ней. В это время мужчины добрались до последней комнаты, откуда доносился звук телевизора. Распахнули двери. Два подростка сидели на полу, уставившись в телевизор. Сашенька спал на кровати.
Дмитрий подошёл к мальчику.
– Это Саша, внук Али.
– Где ваши родители? – спросил Игорь Михайлович.
Мамка спит, папка на кухне, наверное, – ответил один из сидевших на полу.
– А где квитанция? – в дверях стоял хозяин квартиры, покачиваясь от своей застарелой нетрезвости.
– Кто из вас самый большой фантазёр? Кто придумал про похищение и про сто тысяч? – спросил Дмитрий держа спящего Сашу на руках.
– Близнецы мы, всё вместе придумываем. А что она нам одни двойки ставит? – начал возмущаться один из
близнецов.
– Кто она?
В дверях показалась фигура крупной женщины в неопрятном халате и мятым лицом.
– Училка ваша, вот кто, – изрекла она.
К ней придвинулся хозяин квартиры.
– А могу я, – заплетающимся языком начал он свою речь, – поинтересоваться, – про какие сто тысяч здесь без меня говорили?
– Пошёл вон, – отодвинула женщина хозяина своим необъятным корпусом, – я про училку не всё сказала. У других хоть когда тройка проскочит, а у неё ни-ни. Как это называется?
– Так это два ваших мерзавца решили её проучить за двойки, утащив ребёнка в это логово и потребовав
выкуп? – не выдержал Дмитрий.
– А кто эти мерзавцы? – спросил поднявшийся с пола хозяин.
– Это они детей твоих так назвали, ублюдок. Ответите за свои слова, господа при исполнении.
– Ребята, выходим. Решать с этой семьёй тебе, Дмитрий Николаевич, придётся, ты у нас за воспитание и образование в городе отвечаешь. Мы свою задачу выполнили.
– Спасибо тебе, Игорь. А с этими будем работать, – он переложил мальчика с одной руки на другую. Выходим.
– Вы не ответили на мои несколько вопросов, – встал у них на дороге хозяин.
– Завтра ответим в милиции, потом в детской комнате милиции. Будьте готовы. Не пейте, будьте трезвыми завтра хотя бы. Может, родительских прав придётся вас лишать в скором времени, – заключил Дмитрий.
Он увидел, как нахальная улыбка сползла с лица женщины, губы сомкнулись в жухлый кружочек. Хозяин стал лихорадочными движениями поправлять сползшую лямку майки. Близнецы спрятались в комнате.
На улице уже стемнело. Почти ночь. Одинокий фонарь горел, выхватывая лица мужчин.
– Поезжайте, Игорь. Я дойду с Сашей. Здесь рядом, – прощаясь, проговорил Дмитрий.
Игорь подошёл к нему почти вплотную.
– Кто она тебе, эта Аля, Дима?
– Однокурсница, учились вместе.
– Ну-ну, ты всем однокурсницам так круто помогаешь?
– Да не идёт тебе подкалывать друзей, Игорёк. Мальчонку-то нашли, это главное. Бывай.


***
Аля приняла спящего внука и уложила в кровать, укрыла заботливо и нежно. Вернулась к Дмитрию. Он всё рассказал ей.
– Димочка, как мне тебя благодарить? Я бы одна не справилась. Если родители Саши узнают, убьют меня, – пробормотала Аля.
– Как они узнают? Саша спит, он не видел никого из нас и не слышал разговоры, к счастью. А к себе они его заманили, скорее всего, поиграть, назвав тебя как свою учительницу. Кстати, ты почему так плохо своих учеников учишь? – шутливо закончил Дмитрий.
– А ты семью видел? Вот тебе и весь мой ответ.
– Надо семью на учёт взять.
– Они давно уже там. Что толку?
– Как вообще дети из такой семьи попали в вашу школу? Туда же отбор был, тестирование? Я видел около школы, сколько родителей в машинах со всего города детей подвозят. А эти откуда? – возмущался Дима.
– О, Дмитрий Николаевич, вы же завгороно, а простой истины не знаете.
– Чего я не знаю?
– Микрорайон, где эти дети проживают, относится к этой школе.
– Понимаю, что так должно быть, но в элитных школах могут учиться только дети с высоким уровнем развития.
– Это мечта, причём, неосуществимая. Попробуй сказать это таким родителям, на тебя и в суд жалобу напишут.
– Но наказать за выходку родителей этих близнецов следует!
– Как? Штрафом? У них копейки за душой нет. Пьющая семья. А больше нечем, Дима.
– Родительских прав лишить!
– А детей в детдом? Они сбегут оттуда и будут всем говорить, что у них самые лучшие родители на свете.
– Я вижу, что ты ещё за них и заступаешься.
– Нет, выхода не вижу просто. Они не виноваты, всё зло из семьи, а узнают в школе, классный руководитель будет виноват, что плохо проводит воспитательную работу с детьми. Замкнутый круг. Да всё ты и сам знаешь.
– Ну и молчи тогда дальше! Жди, когда следующую пакость преподнесут. Ладно, поздно уже, пойду я, Аля. Поживём, увидим.


Аля успокоилась, но уснуть не могла. Вспоминала весь прожитый вечер. В памяти высвечивалось лицо Димы. И каждый раз разным. Добродушным, с улыбкой и морщинками вокруг глаз; перекошенным, с опущенными уголками губ и прищуренным взглядом; встревоженным, с колючими коричневыми зрачками в обрамлении голубизны; просветлённым, когда на руках вносил Сашеньку.
Ей казалось, что и не минуло этих долгих лет без Димы, что он присутствовал в её жизни всегда. Вот такой разный, как и в воспоминаниях. Она ни разу не дала понять, что готова говорить о прошлом, что-то объяснять, рассказывать о своей жизни без него. Чувствовала, что он ждёт этих объяснений, но поймёт ли…


***
На следующий день у Дмитрия Николаевича состоялся разговор с Диной Моисеевной по поводу случившегося. Говорили о проблеме долго, понимали, что такая семья в районе не одна, что лишение родительских прав – крайняя мера. Директор школы заверила, что классного руководителя наказывать не собирается, что здесь нужен целый комплекс воздействия на такие семьи и их детей.
Вечером раздался телефонный звонок. Звонила Аля, приглашала в выходной прокатиться на речном теплоходе вместе с Сашенькой.
– Конечно, спасибо за приглашение. Я заеду за вами часов в восемь.
– Дай внуку поспать, в десять хотя бы.
– Договорились.
Дмитрий радовался и боялся спугнуть эту радость. Как всё хорошо складывается. Получилось, что исчезновение Сашеньки сдвинуло глыбу недоверия и отчуждённости Али. Беда помогла! Вот так история! Понял, ей внимания и заботы не хватает. Это мы уж постараемся обеспечить.
Утром он усадил в машину Алю с Сашей, и они отправились к речному вокзалу.
Вышли на набережной. Густая толпа народа заполняла всё пространство. Кто стоял в кассу за билетами на теплоход, кто уселся на скамейки в ожидании своего рейса, кто просто стоял и смотрел на воду.


– Бабушка, смотри, сколько кораблей много, – восторгался Саша.
– Разве это много? – задумчиво сказал Дмитрий. – Вот во Владике – это много. Да и не корабли это.
– Что такое Владике? дядя Дима.
– Это Владивосток. Есть такой город.
– И ты там был? А там речка есть?
– Был. Там Японское море и Тихий океан. Ещё много заливов.
– Саша, ты много вопросов задаёшь. Иди-ка займи очередь в кассу, – попросила его Аля.
Саша побежал в хвост очереди.
– Куда поплывём, Дима?
– Сядем на любой – и в оба конца! Странное слово «поплывём». Мы говорили «не плавать», а «ходить».
– Это река, поэтому поплывём. Давно на суше живёшь.
Разместились на верхней палубе. Заработал мотор. Берег, постепенно удаляющийся от теплохода, высотные красивые здания-свечки постепенно уменьшались в размерах, но не теряли свою привлекательность. Мост через реку предстал во всём своём великолепии, изящный и длинный. Справа – крутой и высокий берег, поросший кустарником и травой, постепенно переходил в пологий и ровный. И уже высились на нём сосны, а затем – берёзы и осины.
– Ты часто катаешься по реке? – спросил Дмитрий.
– Я же первый год здесь, первый раз и поплыли вот с Сашей.
– Нравится?
– Да, я вообще на воду люблю смотреть. А ты?
– Насмотрелся в своё время. На всю оставшуюся хватит.
– А просто съездить? Как туристу. Другие же впечатления будут.
– Не думал про это.
Негромкая приятная музыка плыла по палубе. Она соответствовала настроению путешественников.
Саша бегал, радовался новым впечатлениям, рассматривал проплывающий берег. Ему накупили всякие сладости, мороженое, лимонад. Он разложил всё это богатство и не знал, с чего начать пиршество.


– Дима, расскажи что-нибудь про службу в армии, – попросила Аля.
– Нет, только не это. Я вот сейчас смотрю на воду, а в голову лезут такие картинки про мою службу… Нет, Аля. Когда-нибудь, но не сейчас. Может, лучше по мороженому? Ты как?
– А давай обрадуемся вместе с Сашкой. Смотри, как уплетает.
Дмитрий спустился с палубы в буфет.
Через несколько минут вместе с ним поднимались с нижней палубы молодая женщина и мужчина. Все вместе они подошли к Але.
– Аля, знакомься, это Соня, моя дочь. Это Кирилл, – представил их Дмитрий. – Они тоже решили прокатиться на теплоходе. Я их только сейчас обнаружил у буфета
– А это Аля, однокурсница, со своим внуком Сашей.
Познакомились.


Уселись на одну скамейку. Ветерок ворошил пушистые волосы Сони. Она поправляла рукой пряди, рассматривая Алю и её внука. Из-за солнечных очков Дмитрий не мог разглядеть выражения её глаз. Напряжённый взгляд Кирилла выдавал его волнение, хотя всем видом он демонстрировал непринуждённость обстановки. Поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, наблюдая прибрежные пейзажи.
– Кирилл, давай отойдём на пару минут, – предложил Дмитрий.
Кирилл неохотно встал со скамейки, и они направились в другую часть палубы.
Он встал спиной к перилам. Взгляд пристальный, настороженный, хотя поза расслабленная.
– Кирилл, сегодня выходной, значит, твоя жена дома одна? А ты с любовницей на прогулочном катере. Неужели она не догадывается о твоей двойной жизни? – Дмитрий старался говорить спокойно, при этом глядя собеседнику в глаза.
Кирилл стряхнул щелчком пальца невидимую соринку с лацкана белого пиджака.
– Дмитрий Николаевич, вы же умный человек. Зачем вам это? – говорил, стараясь придать своему голосу мягкость и доверительность.
– Да я бы хотел, чтобы моего внука или внучку из роддома увёз домой отец ребёнка, а не любовник моей дочери.
– Отец и увезёт. Не торопите события. Я очень хочу этого ребёнка. – Кирилл расстегнул пиджак. – Соня это знает.
– Обидно мне за дочь. Умная, красивая, а семью создать не получилось.
– Наши дамы, наверное, волнуются, – не отвечая на реплику, обронил Кирилл и направился к Соне.
О чём говорили женщины, оставшись одни, никто из них не знал, но они приветливо улыбались. Саша за это время успел расправиться со своей порцией угощения и теперь, повиснув на перилах, рассматривал солнечные блики на воде.
– Вы на чём приехали, Дмитрий Николаевич? – поинтересовался Кирилл, когда сошли на берег. – Мы вас можем
подвезти.
– У нас свой транспорт, – сказал Дмитрий, указав на машину. – Аля, Саша, садитесь, – он приобнял дочь.
Кирилл, скорее всего, рассчитывал закончить встречу рукопожатием – он стоял с вытянутой рукой, быстро отвёл её за спину, но Дмитрий уже усаживался на переднее
сидение.
– Дима, – заговорила Аля первой, – Соня – красивая женщина. И беременность её не портит. Муж внимательный.
Дмитрий молчал, ловко лавируя между машинами. Остановились на светофоре.
– Да, Аля. Всё так.
– Ну что, мужчины, обедать будете? Проголодались? – бодрым голосом спросила Аля, когда «жигуленок», припарковался около подъезда.
– Будем! Проголодались! – радостно выкрикнул Саша. – Пойдём, дядя Дима, обедать!
– Слушайте мою команду! – приказал шутливо Дмитрий. – Бабушка накрывает пока стол, а Саша ей помогает, я ставлю машину в гараж и возвращаюсь к вам пировать. Согласны?
– Мы согласны! – за себя и за бабушку высказался Саша и побежал к подъезду.
В квартиру Дмитрий вернулся с пакетом, достал из него фрукты, колбасу, лимонад, коробку конфет и бутылку
коньяка.
– Аля, выходной, имеем право, – опередил её, увидев, как она рассматривает подарки.
Саша за столом клевал носом, ел вяло – сказалась прогулка и впечатления от неё – Аля уложила его в постель, он мгновенно заснул.
– Дима, я смотрю на тебя, и мне кажется, что и нет между нами стольких лет. Ты такой же, как и был. Только паспорт выдаст возраст, намекнёт на большой отрезок жизни.


Он слушал и радовался, что Аля первая начала разговор о прошлом. Ему хотелось хоть что-то узнать о её жизни.
– У тебя тоже, я думаю, событий хватило. Скажи хоть что-нибудь о своей семье. Про мою ты уже успела кое-что понять.
В моём возрасте должен быть статус – и семейный, и общественный. Хотя все это – вывеска, если разобраться. Какой может быть статус, если муж гулёна? А зачем менять одного на другого? Мужчины не обделяли меня вниманием. Могла бы. Мне вообще везёт на предательство. Я устала быть сильной в браке. Уже не хотела страстей, ревности, перетягивания каната – кто главней… хотела обыкновенную жизнь: утром – на работу, вечером – домой. Ужин с мужем, с сыном.. Походы в театр… А можно просто сидеть у телевизора и чувствовать себя при этом счастливой, не вникая в смысл произносимых слов с экрана. Разрушать не хотелось. Имелся горький опыт, – рассказывала Аля.
Она посмотрела на Диму. Тот глаза не отвёл, только вилку переложил с одного места на другое.



– А потом всё надоело, наполненность ложью уже превысила все мыслимые и немыслимые объёмы, и я уехала. Сын с семьёй остался.
– Развелась?
– Нет пока, собираюсь. В разных городах же.
– Ты там и доучивалась?
– Там.
Она потёрла глаза, уголки губ опустились
Дмитрий подошёл к ней и попытался приподнять её, хотел обнять, успокоить и просто прикоснуться.
Аля выставила руки, мягко отодвинула его.
– Дима, не сейчас, прошу тебя. Много горечи между нами.
– Да я пожалеть тебя хотел, посочувствовать.
– Если ты меня помнишь такой, какая я была в студенческие годы, то не должен был проявлять ко мне жалость, она унижает меня.
– Прости, меньше всего я хотел тебя унизить. Нет, совсем не хотел.– Он нахмурился, прищурился. – Но хотя бы поговорить о том, что мне не даёт покоя все годы без тебя, можно?
– Зачем, Дима? – Она встала за спинку стула, будто заслонилась от разговора. – Ничего же изменить нельзя уже.
– Мы ещё нестарые. Оба одиноки, разве это хорошо, Аля? Мы не будем ничего менять, просто проживать то, что не смогли прожить в молодости.
Аля опустила взгляд на пол. Молчала.


Он понял, что разговора не получится.
– Пойду я, Аля. Отдыхайте, ты тоже устала. Увидимся ещё.
Он сгрёб все тарелки со стола и понёс их в кухню.
– Не вздумай. Не обижай меня. Я пригласила на обед, мне и убирать, – объясняла Аля.
– Хорошо.


***
Будни, серые будни. Все привыкли к такому эпитету про будни, а они тоже бывают разными.
Начало двухтысячных годов в образовании – это начало эксперимента по проведению Единого государственного экзамена. Некоторые школы города были включены в этот эксперимент. Будни работников образования раскрасились многоцветьем. Ещё бы! Командировки представителей высшего эшелона, бесконечные совещания, планёрки директоров школ, изучение документов, методических писем и рекомендаций.
Это сейчас мы знаем, какой резонанс данное нововведение получило в обществе. А тогда…


А тогда Дмитрий Николаевич, заведующий городским отделом образования, пытался со своими коллегами вникнуть в формулировку главной задачи этого эксперимента «Уничтожить коррумпированность в школах и высших учебных заведениях и предоставить единый стандарт оценки знаний выпускников».
Приходил домой уставший, злой, на скорую руку делал бутерброды и заваривал чай. Однажды не выдержал. Позвонил Але.
– Покорми ужином голодного своего начальника.
– У меня, Дима, начальников много: завуч, директор, заврайоно, да ещё и ты.
– Ну хоть одного-то накорми!
После ужина заговорили про ЕГЭ.
– Вот ты учитель математики. Скажи, какая в школе может быть коррупция при проведении экзамена? – спросил Дмитрий. – Я про вузы всё знаю и понимаю. А в школе?
– В школе учитель на экзамене может «не заметить», как ученик списывает, например.
– И всё?
– Так, что ещё? Может сама помочь решить задачку или пример.
– Ещё!
– Может дополнительно позаниматься с учеником по просьбе родителей при подготовке к экзаменам.
– За плату?
– Я не видела, но теоретически – да.
– Вопрос главный. Что за это имеют учителя? – он подозрительно прищурился.
– Я не знаю. Наверное, хорошие оценки у некоторых учеников по своему предмету.
– И всё? И всё! Материальных-то благ не имеют, повышения зарплаты им не видать. Скажи, можно это назвать коррупцией?
– Дима, могут быть и подарки от родителей.
– Это коррупция?
– Вы начальники, вам виднее.


– Согласен, искажение действительной картины результатов экзаменов есть. А речь идёт о коррупции в школьном образовании. Нестыковочка получается. Если только коробку конфет и букет цветов начать считать крупным материальным вознаграждением, то да.
Разошлись поздно, о своём личном даже и не начинали разговор.
Возвращаясь, Дмитрий заметил в окнах своей квартиры включённый свет. Странно, – подумал, – я не мог уйти так. Поспешил. Его встретила Соня.
Она округлилась ещё больше. Прошла от двери, немного заваливаясь на один бок.
– Папа, я пошла в декретный отпуск, поживу у тебя, – произнесла, не глядя в глаза.
– Поживи, давно тебя зову.
Она потопталась на месте и, развернувшись, ушла в спальню, ничего больше не сказав.
Дмитрий последовал за ней. Когда он вошёл, Соня мгновенно заулыбалась, хотя её подбородок слегка подрагивал.


– Рассказывай, что случилось.
– Откуда такие сведения? – улыбка сошла с её лица. – Могу я в отпуске пожить с отцом родным?
– Можешь. И даже вполне. С Кириллом рассорились?
– Если бы не та злополучная прогулка на теплоходе, мы бы и не рассорились, – торопливо высказалась Соня.
Дмитрий нахмурился.
– Я должен был помнить, что все благие намерения всегда плохо заканчиваются. Забыл. Прости. Хотел как лучше. Высказывался твой Кирилл по поводу нашего разговора?
– Если бы. Приходить перестал. Звонить перестал. Зачем ты приставал к нему? Я же видела, с каким он лицом пришёл после разговора с тобой!
Она закрыла лицо ладонями. Пальцы подрагивали.
Дмитрий растерялся. Он не мог понять, что надо делать в таких случаях. Простые слова не помогут. Сделал шаг по направлению кровати, где полусидела, полулежала Соня. Услышал.
– Ты лучше со своей Алей разберись! Кто она такая? – всхлипывая, выговаривала Соня.
– Однокурсница наша, моя и твоей мамы. А почему я перед тобой должен отчитываться?
– А почему Кирилл должен перед тобой отчитываться? Ты, наверное, не один вопрос ему задал.
– Мне тебя жаль и твоего ребёнка. Я хочу, чтобы у него был отец.
– Всё, папа, хватит. У него был отец! А теперь я и не знаю, есть ли он.
– Мерзавец, я заставлю его уважать нашу семью!
– Не вздумай, – тихим голосом пробормотала Соня.
– Ты этого не сделаешь.
Она поправила подушку и стала укладываться на бок.



Дмитрий несколько мгновений постоял у кровати, надеясь, что Соня заговорит. Резко вышел из комнаты. Двери прикрыл осторожно и неторопливо.
Поговорили, так поговорили. Он ненавидел себя в данный момент за свой упрямый и несговорчивый нрав, за свою настойчивость и упорство. Не в этом случае их надо было проявлять. Здесь бы Тоня пригодилась, ох, как бы пригодилась.


Он выключил свет, прилёг одетым на диван, закинув руки за голову.
Как ему хотелось сейчас с ней посоветоваться, поговорить о Соне и её проблемах, которых он, похоже, прибавил, а не убавил. Почему у него ничего не получается? Соня расстроена. Расстроена – это мягко сказано, она волнуется за своё будущее и своего ребёнка, который скоро родится без отца. Как её успокоить? А Аля? Он мыслями перескакивал на разные события, происшедшие за последнее время. Сколько раз пытался поговорить с Алей о её внезапном исчезновении. И каждая такая попытка не приводила к отгадке. Неужели ей не хочется самой всё объяснить и развеять все сомнения, все недоговорённости? Не могла же она не заметить его постоянный интерес к этому эпизоду их жизни. Надоело ходить вокруг да около. Надо прямо спросить, пусть объяснит, наконец. Объяснит… Он это слово в уме повторил несколько раз. Вот она, разгадка. Он всегда требовал от всех объяснений, ничего сам не объясняя. Не желая выслушивать и понимать.
Вспомнил, как просил Тоню объяснить новогодний инцидент с Юрием Петровичем, коллегой, учителем физкультуры. Когда он пришёл работать в школу, нашлись доброжелатели-завистники – пересказали историю.


Тоня тогда начала оправдываться, плакать. Просила поговорить с физруком. Ничего ведь не было. Он слушать не захотел, несколько дней не разговаривал. Сам извёлся и Тоню извёл своими подозрениями. Он тогда всё-таки «поговорил» с коллегой, взяв его за грудки и приподняв от пола в спортивном зале при закрытых дверях. Тот, конечно перепугался и всё рассказал, за исключением своей махинации с шампанским. С Тоней помирились.
Получается, что его решительность и упорство нужны были ему для выяснения отношений – и всё! Во всех остальных случаях – он ведомый. Ведомый своими страстями, своими амбициями.
В семью с Тоней увели родители, хотя он не жалел об этом. В отношения с Ларисой Михайловной увели страсти и похоть. И Алю он собирается просить объяснить, почему она тогда уехала. А она тогда хотела объяснить, но он не дал ей этого сделать!
Ему стало страшно от своих собственных мыслей и умозаключений. Заснуть, конечно же, не получалось и он вышел на улицу.


***
Ночной город. Он посмотрел на свой дом. Только одно окно горело в ночи. Все остальные были тёмными и неживыми. Но за ними, этими окнами, люди живут, они сейчас спят, и каждый из них видит свой сон. Или не видит. Как он. Ему перестали сниться сны. В детстве он даже летал во сне. Он вспомнил, как мать говорила ему, что он во сне подрос, прижимала к своему тёплому телу, целовала в макушку. Как давно он не был у родителей! Они совсем одни, за семьдесят уже обоим. И с сестрой месяцами не встречался, хотя живут в ста километрах от города.
Пройдет ещё немного времени, и начнёт светать. По холодным рельсам пройдут первые трамваи, в них будут сидеть полусонные люди – они поедут на работу. И он поедет, только на своей машине. Мог бы и на служебной, но привык всё делать сам. Сам.


Он резко встал со скамейки у дома и направился к подъезду.
В квартире тихо. Подошёл к двери спальни. Послушал тишину.
На другой день позвонил сестре Валентине, сыну Тиме и предупредил, что в следующий выходной все вместе поедут к родителям. Соне сказал об этом вечером, когда приехал с работы.
– С чего это вдруг? – удивилась Соня.
– Семья ведь, а за столом вместе сто лет не сидели. Бабушку с дедушкой повидаешь, скучают они одни там, а сюда переехать не хотят.
Зашёл и к Але, пригласил поехать и её.
– Дима, вы семья, а я кто вам? – недоуменно пожала плечиками та.
– Пока однокурсница и коллега. – он ходил по
комнате. – Мы давно знакомы.
Он подошёл к Але, взял её за руки.
– Мы же любили друг друга, Аля. Оба одиноки. Может, не поздно всё начать сначала?


У Али глаза стали влажными и блестящими.
Дмитрий, одной рукой обхватив Алю за талию, а другой, сжав её запястье, привлёк к себе. Аля закинула руки Диме за шею. Их взгляды встретились. Он приблизил свои губы к её губам. Она закрыла глаза. После первого поцелуя, мягкого и нежного, Дмитрий не мог остановиться. Он жадно целовал Але шею, плечи, руки. Не заметил, как подхватил её на руки, отнёс на кровать.
Когда разделись, он увидел на животе Али тёмную родинку. Нежная кожа подрагивала, и родинка как будто подпрыгивала вместе с ней. Он губами накрыл её. Тело Али отозвалось страстью и желанием.
Они слились в любовном порыве, дыхание Димы стало ровнее, а сердце перестало рваться и стучать почти в такт часам, которые он не успел снять с руки. В ушах он ощущал только быстрые и непрерывные толчки крови.
Какие слова он говорил Але, какими она отвечала, он не понимал и не запоминал.
Опомнился, когда услышал голос Али.
– Дима, мы же уже с тобой бабушка и дедушка. Как молодые ведём себя. С ума оба сошли.
– Неправда твоя, мы ещё такие молодые. И страстные…
Он с любовной хитринкой посмотрел на Алю и продолжил.
– Мы любовь свою не прожили. Сейчас будем проживать. Поедешь с нами в качестве моей невесты. Так и
скажу всем, не постесняюсь ни родителей, ни детей.
Согласна?
Аля обняла его, прижалась.
– Согласна, Димочка, только волнуюсь очень, я ведь с мужем ещё не разведена.
– Так поторопись. Давно пора.


***
В деревню к родителям поехали на двух машинах. В одной ехали Тима с женой и детьми. В другую Дмитрий посадил Соню и Алю. Багажники обеих машин забиты подарками и продуктами. Родителям звонить не стали, чтобы заранее не беспокоить. Знали, что те начнут суетиться.
Через пару часов машины остановились у ворот.
Николай и Светлана подошли к окну. Из машин выходили их дети и внуки.
– Отец, гости к нам! – испуганно и в тоже время радостно выкрикнула Светлана.
– Ну и что? Не гости это, дети наши, чего испугалась? Пойдём встречать.
Первым подошёл Тима.
– Привет, бабуля. Привет, дедуля. – держа в руках сумки, поздоровался внук.
– Здорово, внучок, – ответил Николай.
Дмитрий пожал руку отцу, приобнял мать. Таня, Соня и Аля стояли в стороне. Светлана заметила незнакомую женщину, охватила её взглядом, подошла к Соне.
– Мы прабабушкой и прадедушкой скоро станем? – приобняла её.
Соня кивнула.


Николай не стал на улице никого рассматривать, пригласил всех в дом. Сестра с семьёй подъехали тоже. Они дружно зашли в дом почти следом.
Дмитрий разглядел отца и мать. За семьдесят, но они не выглядели стариками, это были возрастные женщина и мужчина. Годы не согнули их спины, не выветрили осмысленный и внимательный взгляд. В доме по-прежнему чисто и уютно.
– Я смотрю, у нас женщин достаточно, чтобы стол накрыть, – окидывая всех взглядом, произнёс Николай.
– Папа, не беспокойся, – сказала Валентина, – всё сами сделаем. Достаём всё из сумок!
– Мужики, во двор, сейчас шашлыки будем готовить! – скомандовал Дмитрий. – Ребятишкам – тоже. Там я видел качели.
– Ура! Я помогать хочу! – выкрикнул сынишка Тимы.
Аля стояла у входа. К ней подошла Светлана. Дмитрий заметил и развернулся от дверей.
– Мама, хотел за столом познакомить, но раз ты хочешь её о чём-то спросить, – он указал на Алю, – скажу сейчас. Это Аля, она моя невеста, мы с ней и Тоней учились вместе.


Нежный румянец покрыл лицо Али. Она смотрела в глаза Светлане.
– Очень приятно, – сказала Светлана дежурную фразу, но улыбка тронула её лицо.
– Пойдёмте, Аля, я вас в маленькую комнату провожу, там отдохнёте.
– Светлана Никитична, покажите лучше, где у вас посуда. Я приготовлю её к столу, – запротестовала Аля.
– Хорошо.
Хлопоты закончились, и все дружно уселись за стол. Дмитрий пришёл к столу последним – занёс шашлыки, дымящиеся и ароматные, наполнил, всем стопки.
– Пап, тебе слово, ты у нас глава семейства, – сказал Дмитрий.
– Не откажусь от этого звания. Признаюсь, растерялись мы с матерью сначала. Не ожидали увидеть столько родственников за один раз. Рады, конечно. Вопрос крутился в голове, не случилось ли чего. Сейчас вижу, всё в порядке. Почаще бы так встречаться нам. За встречу в родном доме!
Светлана приложила салфетку к глазам.
– Мама, не вздумай плакать, – упредила Валентина.
– Если только от радости, – обводя всех влажными глазами, – тихо проговорила она.
– А разве от радости плачут? – подала голос одна из внучек, дочка Тимы, припивая лимонад.
– Ещё как плачут, особенно это вас, женщин касается, – улыбнулся Николай.
– Значит, я тоже женщина?
Все засмеялись.


Дмитрий встал, отодвинул стул.
– Я хочу официально познакомить всю свою родню с новой нашей родственницей, – все повернули головы в сторону Али, – пока она моя невеста. Думаю, скоро станет женой. Это Аля. Она работает учителем математики, когда-то учились вместе.
Он положил руку на стул Али.
– А мама тоже с тётей Алей училась вместе? – спросила неожиданно для всех Соня.
Аля отложила в сторону салфетку.
– Да, и Тоня была нашей однокурсницей, – опередил её ответ Дима, – Соня, ты же знаешь, зачем спрашиваешь?
Тима поднялся из-за стола и пошёл к выходу. Дима вышел за ним.
– Сын, ты покурить? Дай и мне тогда.
– Ты же не куришь. Вернее, редко.
– Вот это «редко» и наступило. Осуждаешь за Алю?
– Да какое там, просто мало времени ещё прошло, как мама…
– Тима, ты уже взрослый, должен понять меня, тебе тридцать три года. У тебя семья, а я один. И люблю я её.
– И давно?
– Что давно?
– Любишь. Вот что!
– Тебя ещё не было, Тима.
– А мама как же? Ты её не любил?
– Любил, Тима, очень любил, только это позже всё случилось. Много позже.
Дмитрий не жалел, что рассказал всё сыну. Не всё, конечно, но увиливать от вопросов не стал. После разговора ему стало легче на душе.


Вернулись за стол.
Тима по-новому украдкой разглядывал Алю.
– Дима, вот ты большой начальник теперь, а почему живёшь в своей двушке до сих пор? – прищурившись, спросил Олег, муж Валентины, высокий, плечистый и довольно грузный мужчина с тёмными прямыми волосами и овальным лицом.
Сестра хлопнула его по руке.
– Валентина, вопрос у твоего мужа правильный. Не хлопай ты его, – стал объяснять Дмитрий, – и он решается. Не вам одним в своих особняках царствовать. Я тоже достраиваю в пригороде домик с участком. Чем на пенсии-то буду заниматься? Двое внуков у меня есть, третьего скоро дочь родит, на природе с ними и буду крестьянствовать. Помнят руки-то, как в огороде с родителями копошился.
– Димочка любил ягоду собирать, никого к малине и смородине не подпускал, когда поспевали, – гордо вспомнила Светлана.
– А я что говорил? – победно заключил Дмитрий.
– А почему муж Сони не приехал? – спросила Таня.
– В командировке он, за границей. Не смог, – резко сказал Дмитрий и многозначительно посмотрел на Соню.
Она кивнула.


Говорили ещё долго и обо всём: о политике, образовании, медицине. Перемещались из дома во двор и обратно.
Мужчины к спиртному не притрагивались – за руль садиться, женщины одолели едва по бокалу шампанского. Соня и вовсе не пригубила.
Стали собираться, рассаживаться по машинам.
– Дима, скажи, это ты организовал эту поездку? – спросил Николай, отведя сына в сторону.
– Да все давно уже собирались, я только напомнил и день назначил.
– Познакомить хотел нас с Алей?
– И это тоже. Понравилась она тебе?
– Лишь бы тебе нравилась, а я вижу, любишь ты её. Глаз горит, рот расцветает. Тоню так не любил, но жил с ней по-хорошему. По-мужски поступил, а она-то тебя как любила!
– Отец, мы с Алей любили друг друга ещё в студенческие годы, а дальше ты всё и сам помнишь.
– Ладно, тебе решать, – заключил Николай и обнял сына на прощание.

***
Аля вышла у своего дома, тепло попрощалась, и машина с Соней плавно отъехала.
– Пап, спасибо тебе.
– За что?
– Сам знаешь, за что.
– Поживём, увидим. Иди, отдыхай. Я – в гараж.
Ему очень хотелось зайти к Але, поговорить о поездке. И в то же время он понимал, ей нужна пауза. Пусть она будет. Завтра после работы и поговорим.
Назавтра Аля двери открыла сразу после звонка. Ещё в коридоре Дмитрий заметил мужские туфли, прошёл в комнату.
На стуле сидел мужчина лет шестидесяти, с седыми висками. Волос на голове был рус и густ. Приподнятые брови и выдающийся вперёд подбородок придавали лицу выражение то ли стыдливости, то ли презрения. Глаза же смотрели прямо, без всякого выражения.


Поздоровались без рукопожатия.
– Дмитрий Николаевич, познакомьтесь, это Анатолий, мой бывший муж. – Она перевела взгляд на Диму.– Это Дима, мой друг.
Мужчина приподнялся на стуле, снова сел.
– Почему бывший муж, Алевтина? Мы не разведены, – чётко проговорил он.
– Хорошо, что ты здесь, завтра можем вместе отнести документы на развод.
– Я не за этим приехал, – он посмотрел в сторону Дмитрия. – Ты знаешь.
– Анатолий, мы с тобой не виделись пять лет, без тебя родился твой внук. Ты ещё на что-то надеешься? Уходи!
Мужчина встал со стула, заложил руки за спину. Взгляд его стал настороженным и напряжённым, направленным только на Алю.
– И ты, и твой друг, – он взмахнул рукой, – знайте, развод я тебе не дам.
Дмитрий, до этого времени молчавший и старающийся понять происходящее, подошёл к мужчине.
– Давайте в коридоре договорим, без Али, – подтолкнул его к выходу.
Когда они оказались в коридоре, Дмитрий проговорил то, что хотел ему сказать сразу, как вошёл.
– Как вас по отчеству?
– Викторович я.
– Анатолий Викторович. Вы завтра подписываете Але заявление на развод, отдаёте копию паспорта, а свидетельство о браке у неё есть. Госпошлину мы оплатим без вас. Потом садитесь на поезд и едете в свой родной город. Я не шучу. Договорились?
Дмитрий едва сдерживал себя, чтобы не заехать ему, куда рука попадёт. По бегающим глазам мужчины понял, что тот испугался, отодвинулся на шаг в сторону.
– Позвольте, но квартира?
– Что квартира?
– Она и моя тоже. Пусть деньги отдаст за мою половину. Мне жить негде!
– А где вы жили до сегодняшнего дня?


В коридор выбежала Аля.
– Дима, не связывайся с ним. Его выгнала сожительница так же, как и я. Квартиру давали нам вместе, то есть нашей семье. Он на заводе работал начальником цеха. Записана она на меня, он у матери был прописан. Мама его умерла, значит, квартира ему досталась. Врёт он всё, что жить ему негде, а я свою квартиру поменяла на другой город.
– Теперь всё понятно, – угрожающе проговорил Дмитрий. – А сюда зачем приехал?
– Жить со мной собирается, любовь разыгрывал без тебя, – пояснила Аля.
Брови у мужчины нависли над глазами, глаза сузились. Казалось, он в следующее мгновение бросится на кого-нибудь из стоящих в коридоре.
– Ты это брось, пугать здесь некого, – Дмитрий перешёл на «ты», – договор наш остаётся в силе. Завтра в обед чтобы был здесь. Аля, у тебя уроки к двум закончатся?
– Да.
– Вот и хорошо, и я подъеду. Всё, до завтра, Анатолий Викторович. И чтобы без фокусов. Я в этом городе живу несколько десятков лет, и моя должность позволила приобрести влиятельных друзей и приятелей. Это я к слову, так сказать.
Мужчина сунул ноги в туфли, окинул ненавистным взглядом Диму с Алей и направился к двери.
Он вышел, дверь захлопнулась.


Губы у Али подрагивали, она быстро заморгала, села на стул, уронив голову на вытянутые руки. Дмитрий сел напротив.
– Аля, он элементарный трус и наглец. Может, к лучшему, что приехал сам. Придёт завтра, вот увидишь.
Поднял её со стула, обнял. Целовал в губы, в лицо, мокрое от слёз, прижимался все телом. Аля обняла его за талию. Стояли, раскачиваясь из стороны в сторону, будто танцевали.
– Как же ты жила с таким мужем? Как замуж за такого пошла?
– Он не был таким, Дима. Познакомились у подруги на дне рождения. Я заканчивала институт. Он старше меня на десять лет. Приятный, образованный, самостоятельный, ухаживал год. Ждал, когда я институт закончу. Помог мне устроиться на работу. Мне казалось, что он любит меня, – печальным голосом рассказывала Аля.
– А ты? Ты полюбила его?
– Не знаю. Как уехала отсюда, будто во сне жила. Моя жизнь была сбалансирована покоем и прошедшим потрясением. Бурь больше не хотелось. Он вроде бы присутствовал, и в то же время будто его и не было. Потом – замужество, рождение сына, своя квартира. Всё слилось в одну точку. Сегодня весна, завтра – зима уже. Из окна класса, где работала – то ветка сирени с цветами, то эта же ветка со снежными шапками. И так год за годом.
– Не надо было тебе уезжать, Аля.
– Всё, не будем ворошить прошлое. Дожить бы до завтра, – она пристально посмотрела в лицо Димы.


На следующий день брак Али и её мужа Анатолия расторгли по обоюдному согласию сторон, хотя процедура должна была занять не менее месяца. Дмитрий, вопреки своим убеждениям, воспользовался на этот раз служебным положением с большим удовольствием.
Он видел на лице Али счастливую улыбку и радовался вместе с ней.
– Алевтина, садись в машину, заезжаем в магазин, покупаем всё, что нам нравится, и празднуем! Согласна?
– И ты спрашиваешь!
– Подожди, есть несколько вариантов. Празднуем в кафе или ресторане – раз, празднуем в моём почти достроенном доме – два. Заодно и посмотришь, где мы скоро будем жить. Что выбираешь?
– Лучше у меня дома, Дима. Я редко бывала в ресторанах, а дом твой надо смотреть в другой обстановке.


Он сел за стол напротив Али. Вглядывался в неё. Улыбка не сходила с её лица, и от этого вокруг глаз стали заметны лёгкие морщинки, но странно, лицо казалось молодым. Дмитрий помнил лицо, целовал много лет назад при встречах. Аля всегда при этом оглядывалась, вдруг кто увидит, упиралась руками в ему грудь, но как только понимала, что никого рядом нет, прижималась нежно и страстно. Расставались каждый раз как навсегда, хотя оба понимали, что завтра снова встретятся.
Аля заулыбалась, и он заметил, насколько её улыбка сейчас была искренней: даже щёки чуть приподнялись от лёгкого прищура глаз.
Дмитрий открыл дипломат и достал из него аккуратную коробочку.
– Это тебе в подарок.
Аля приняла коробку. Раскрыла, там был мобильный телефон. Перевела взгляд на Диму.
– Ну что ты так смотришь? У тебя же нет, я знаю. Это нам для связи.
– Но я же пользоваться не умею.
– Невидаль какая. Научишься. Ты же математик!
– Он же дорогой!
– А кто тебе сказал, что это бесплатно? Сейчас будешь рассчитываться.
Он многозначительно подмигнул, взял её за руку и потянул в другую комнату…
– Мы с тобой, как молодые любовники, – сказала Аля.
– А у тебя и любовники были? – лукаво прищурил глаза Дмитрий.
– Что ты, это бы не моя жизнь была, фантазирую. А у тебя?
– Что у тебя?
– Были любовницы?
– Алевтина, что за тема тебя накрыла? Давай лучше подумаем, как свадьбу устраивать будем.
– Какая свадьба? Тебе сколько лет?
– А я хочу всё по-настоящему. Неужели мы не заслужили с тобой?
– Не поймут тебя ни коллеги, ни дети.
– Поживём, увидим.
Он засобирался. Чмокнул Алю в щёку, потянулся к губам, прижимая к себе.
– Дима, ты так вообще не уйдёшь.


***
Домой вернулся поздно, Соня уже легла спать. Он на цыпочках прошёл в свою комнату, разделся и лёг на диван, укрывшись пледом.
Вспоминал прожитый день и вечер. Мысленно вернулся к эпизоду расторжения брака Али с Анатолием. Вспомнил её напряжённую позу, когда она стояла в коридоре, испуганный взгляд, когда увидела приближающего мужа. Тот, хоть и старался выглядеть бодрым и бравым, подшаркивал по полу ногами. Подошёл и, не поздоровавшись, предложил пройти в зал заседаний, хотя никто никого и не вызывал. Он открыл двери, вошёл, но тут же вышел и сел на стул. Было видно, что ему неприятно здесь находиться. Наверное, если бы разрешили, то подписал все нужные бумаги прямо в коридоре.


Дмитрию где-то глубоко в душе было жаль его. Жил себе жил, влюбился. Да и как в такую не влюбиться? Женился, сына растил, а потом что? Любовь кончилась? Аля ничего про это не рассказывает. Скорее всего, узнала про его любовную связь и не простила, вот он и ушёл к сопернице жить. Да, характер, похоже, у неё имеется. А ты, Дмитрий, всё правильно делал в своей жизни с Тоней? – обратился сам к себе. Тоня тогда даже не постеснялась со своей соперницей встретиться и разговор составить, а могла же поступить так же, как и Аля. Не выгнала, не отправила жить к любовнице, хотя всё понимала. Вроде бы ситуации одинаковые, а поступки разные. Тоня…


И тут же припомнилось письмо матери в армию: «Сынок, Тоня очень хорошая мать, тебя любит сильно. Мы с отцом это сразу поняли». Вот и ответ тебе, Дмитрий Николаевич. Одна любила, а другая – нет.
Услышал, как встала Соня и отправилась в кухню. Наверное, пить захотела. Или заснуть не может так же, как и он? Защемило от обиды за дочь, за её одиночество. Неужели разговор с Кириллом мог так повлиять на их отношения? Нет, здесь что-то другое. Другое – это имеющаяся жена. Не так-то просто разрушить семью, хоть и ребёнка нет.
Через несколько дней Дмитрий пригласил Алю посмотреть свой достраивающийся дом.
Ему хотелось не только самому убедиться в том, что через несколько недель дом будет готов, но и посоветоваться с Алей о выборе мебели для кухни, комнат и спальни.
***
Поехали с утра.
Светило солнце, нежное и ласковое, хотя по широким сибирским просторам начал хозяйничать октябрь. Взору сидящих в машине открывались разные пейзажи: вот разноцветная полоса из деревьев, ещё до конца не сбросивших листву. Вот миниатюрные лужайки с подсохшей травой вдоль дороги.
Глаз не уставал любоваться картинами последнего дыхания осени. В Сибири погода и природа по календарю не живут. Ноябрь может оказаться зимним месяцем, да и март к зиме поближе, чем к весне. Лучше до холодов вселиться в новый дом.
Новый посёлок, как называли его уже поселившиеся, располагался в двадцати километрах от города. Часть дороги до него хорошо асфальтированная и ровная, а часть, от поворота, ухабистая и неровная. Это Дмитрию не нравилось, и он мечтал о том, когда, наконец, достроят весь посёлок, и тогда можно будет заезжать с основной дороги прямо на свою улицу. Машина подпрыгивала ухабах, Дмитрий притормаживал, глядя, как Аля качается из стороны в сторону, вцепившись в боковую ручку.


– Потерпи, скоро кончатся ухабы, снова будет ровная дорога, – приговаривал он.
– Чай, не принцесса, не рассыплюсь, – улыбнулась Аля.
– Принцесса, принцесса, иначе бы я и не позвал тебя. – Смотри, сейчас озеро будет.
– Настоящее?
– Не думаю. Видишь в его начале бетонное заграждение? Местные называют его «запруда». Родники образовали водоём. А чтобы вода не уходила, поставили плотину. Я летом видел, как в нем купались.
Берег со всех сторон пологий, поросший пожухлой травой. Кое-где валялись пластиковые бутылки, пакеты. Деревья расположись в отдалении небольшими группами.
– Место красивое, но какое-то неуютное, – отметила Аля.
– Будет уютное, дай срок.


Они подъехали к грунтовой дороге, её ровнял грейдер, в стороне от дороги стояли машины со щебнем.
– Что я говорил? Благоустройство идёт полным ходом. Дорога будет что надо.
Показались дома. Какие они разные! Большие, в несколько этажей, с каменными заборами, с какими-то причудливыми башенками в верхней части строения. В основном – кирпичные. Улица за улицей. Казалось, целый городок.
– Наш дом, Аля, на предпоследней улице. А ты заметила, здесь есть уже магазины, аптека, медицинский пункт. Вон, видишь здание большое? Как ты думаешь, что это строится?
Аля пожала плечами.
– Да школа же это! Надо тебе место забить. Будешь в ней работать. Квартиру Соне оставлю, хватит ей в чужой жить. Ей там с ребёнком будет хорошо. Всё в шаговой доступности.
– А как она одна-то будет справляться? – обеспокоилась Аля.
– Поживём, увидим. Что-нибудь придумаем.


Он нахмурился. Затормозил рядом с очаровательным добротным домом в два этажа. На улице никого не было, но внутри раздавались голоса рабочих. По территории усадьбы – асфальтированные дорожки. Ни деревца, ни кустика.
Дмитрий вышел из машины, помог выбраться Але, затем поставил машину в гараж. Из дома вышли рабочие.
– Приветствуем вас, Дмитрий Николаевич, – заговорил один из них.
– Здравствуйте, Павел. Чем порадуете?
– Пройдёмте, сами увидите.
Зашли в дом. На полу лежал рулон линолеума. На рабочем столе – рулоны обоев.
– Мелочь осталась, – как бы продолжил разговор Павел. – Сами видите. Да, проводка ещё. Успеваем.
– Вижу. За неделю управитесь?
– Постараемся. – Он окинул взглядом мужчин. Те кивнули в знак подтверждения.
– Вот и лады. Не будем вам мешать. Хочу посмотреть второй этаж.
– Аля, – пригласил он, – давай поднимемся вместе.
На втором этаже две комнаты. В одной из них стоял стол и несколько стульев. В углу – плательный шкаф.
– Садись, пирожков твоих отведаем.
Они сели за стол. Аля достала припасы, разлила в стаканчики кофе.
– Дима, скажи, пожалуйста, где владельцы берут деньги на такие дома?
– Ты хочешь меня спросить, где я взял деньги. Так?
Аля смущённо улыбнулась.
– Да ты не смущайся. Все почему-то считают, что строятся только воры и мошенники. Всякие люди есть. Ты и по домам должна была увидеть. Заборы их высокие с собаками – волкодавами – тоже показатель. А если про меня, то мы этот дом стали строить ещё с Тоней. Ссуду взяли. Зарплата у меня по сравнению с твоей, например, другая. Участок бесплатно выбил. Да, Тима ещё помог, у него были возможности. Буду постепенно с ним рассчитываться. Вот и весь мой отчёт.
– Ты неправильно понял, – торопливо сказала Аля, – я и не просила тебя отчитываться, зачем обижаешься?
– Как я могу на тебя обижаться, Аля? Мечтаю с тобой начать новый отрезок нашей жизни.


Он подошёл к ней, привлёк к себе. Любить тебя здесь буду, прожить хочу любовь несостоявшуюся.
– А какая у тебя ко мне любовь, кроме несостоявшейся?
– Сильная, а у тебя?
– Долгожданная, а у тебя?
– Страстная.
– Не дразни, молодая любовь ещё.
– Преданная, сам дразнишь, любимый.
– Сладкая и запоздалая ещё, вот.
– А почему запоздалая, Аля? Мы ещё успеем насладиться и прожить её. Лучше пламенная. Жаль, что кровать не успел купить, а то бы я сейчас тебе доказал и своё безобидное отношение, и свою любовь.
– Успеешь ещё, докажешь, не сомневаюсь.
– С какой комнаты начнём обставляться? – сменил тему Дмитрий.
– С кухни, конечно.
– И спальни.
– Если мы будем здесь жить, то квартира моя будет пустовать. У меня предложение. Сдадим, будут деньги. Это мой вклад. Согласен? – радостным предложила Аля.
– Так по-другому и не получится.


– Дима, а транспорт какой-то есть до посёлка?
– Сейчас автобус ходит, но до него с километр идти надо. Закончат с последними улицами, собираются маршрутку запустить.
Аля подошла к окну. Со второго этажа виден весь участок. Большой, соток десять, но совершенно пустой, не за что глазу зацепиться.
– Дима, ещё не поздно посадить яблони, вишню, сливу, малину под зиму. Завтра воскресение, давай с утра купим саженцы и приедем сюда. Около дома – рябину и сирень можно. Ты почему ничего за пять лет не посадил?
– Работа не давала, кое-что здесь и своими руками делал, потом Тоня заболела, не до этого было. Родителей её хоронили. Как в тумане жил. Сейчас вот не знаю, как Соне помочь, от одиночества спасти. Давай экскурсию заканчивать, Аля. Ты телефон новый освоила?
– Не сразу, но разобралась. Ты знаешь, ученики мои даже помогали с большим удовольствием. У некоторых есть телефоны, лучше меня разбираются.
– Компьютер ещё тебе купить надо, пока твои ученики готовы тебе помогать. Кстати, как там близнецы?
– Взялись за них, с родителями не раз встречались. То ли они испугались, что детей могут потерять, то ли пить поменьше стали, но пацаны в школу ходят.
Собрались в обратную дорогу быстро, попрощались с рабочими.
Доехали до дома Али.
– Я так хочу остаться с тобой, родная, – сказал и сам испугался этого слова. Никогда и никому он его не
говорил.
Аля вскинула на него взгляд, задохнулась от удивления и благодарности.
– Оставайся, прошу тебя.
– Прости, не надо было мне это говорить. Соня… Не могу.
Резко развернулся и сел в машину.
– Завтра с утра едем за саженцами.


***
 Сони дома не было. Заглянул в её комнату. На кровати лежала книга «Я буду мамой».
Вот она чем занимается, когда сидит в своей комнате, – подумал, – а сейчас где? Соня пришла через час, он заканчивал готовить ужин. Открыл холодильник, чтобы порезать помидоры с огурцами, как услышал поворот ключа в замке входной двери.
– Соня, ты куда ходила? – спросил её.
– Гуляла, в парке побывала, мне же полезно ходить.
– Умница, давай поужинаем, раздевайся.
– А ты где был? Сегодня же суббота. На работе?
– Нет, эту субботу отвоевал сам у себя. С Алей ездили дом смотреть в посёлок. Кстати, завтра тоже собираемся. Может, с нами поедешь? Подышишь свежим воздухом, и в парк ходить не надо.


Он выжидательно смотрел на дочь. Она и в последние недели своей беременности не утратила привлекательность. Вспомнил, как у Тони, когда вынашивала Соню, лицо покрылось пигментными пятнами и стало одутловатым. У Сони кожа чистая и какая-то светящаяся.
Она заметила разглядывание Димы.
– Я сильно пострашнела, да?
– Ну что ты, я любуюсь тобой, красавицу родишь.
Она заулыбалась.
– А поеду я с вами, мне тоже интересно.
Утром все вместе подъехали к городскому рынку. Дмитрий уверял своих женщин, что никаких саженцев они не увидят в октябре.
Они вышли из машины и направились в конец рынка, где обычно торговали саженцами. Около каждой машины толпились небольшие группы людей. Кто рассматривал плакаты с изображением кустарников и деревьев, кто принимал от продавцов приобретённый саженец.
– Что я говорила? – радостно воскликнула Аля. – Вот и наши саженцы.
Соня стала рассматривать плакаты.
– Пап, здесь даже сливы есть, смотри.
Когда выбрали нужные, продавец спросила:
– А вы для грунта всё приготовили?
– Зачем? – удивился Дмитрий. – Ямку копаем и сажаем. Мы в деревне так делали.
– В деревне у вас земля другая, хотя бы песок с золой купите.
-Песок и зола у меня на участке есть. Подсыпем.


Подъехали к своему дому. Только выгрузили своё богатство, полетели первые этой осенью снежинки. Они густо кружились в воздухе, и казалось, будто и не было осени. Зашли в дом, из рабочих оказались только двое мужчин – они расстилали по полу линолеум.
– Дмитрий Николаевич, снова жену, теперь уже с дочкой, привезли на природу?
– Паша, не поверишь, саженцы привезли посадить.
– Не расстраивайтесь, сейчас солнце покажется, снега и не будет на земле. Копать только трудно – грязь будет. Если хотите, поможем. Вы же сибиряк, знаете, что у нас в один день могут четыре времени года встретиться.
– Хотим, хотим, – просительно-шутливо произнесла Соня.
Пока все вместе пили чай, снег и растаял.
Аля дома расчертила план участка и отметила места посадки саженцев, вручила Дмитрию.


Мужчины приступили к работе.
Аля с Соней сначала наблюдали за ними, потом решили прогуляться вокруг дома, пройти по улице.
Около некоторых домов посажены деревья, на них сиротливо висели поблекшие листочки. Мимо проезжали машины, останавливались, из них выходили владельцы. Парковали машины, открывали ворота, у кого они уже были, и заходили вовнутрь.
Аля взяла Соню под руку.
– Как дохаживаешь беременность, Соня? Всё нормально? Может, помощь нужна?
– Да нет, всё нормально, Алевтина…отчество не знаю.
– Тётя Аля лучше, в школе величанье надоело.
– Хорошо, тётя Аля.
– Когда ребёночка ждёшь?
– Через месяц уже.
– Соня, мы с Димой тебе поможем, ты не волнуйся, что одна не справишься.
Соня нахмурила брови, опустила взгляд. Аля сжала её локоть.
– Девчонки, мы выкопали, идите командуйте, что дальше делать, – позвал Дмитрий.
Женщины погружали саженцы в ямы, мужчины забрасывали землёй, притаптывали.
– Друзья, я выполнил программу, не знаю только, кто её задал, – посадил дерево, да не одно, родил сына и построил дом. Вот какой я герой!
Он победным взором обвёл всех собравшихся.
– Где туш?
 – Ишь ты! Мы тоже герои!


Соня, хоть и выглядела со стороны неуклюжей и неповоротливой, но двигалась проворно.
Хорошо, что я её уговорил поехать с нами, – думал Дмитрий, глядя, как она просветлев лицом, старалась при посадке аккуратно поместить саженец в яму, как глаза искрились от улыбки.
День заканчивался. Сумерки в октябре сгущаются уже стремительно и неотвратимо. Прохлада разливалась над посёлком. Вечер обещал быть неприветливым. Полоска слабого света чуть брезжила за озером, и на ней время от времени высвечивались силуэты ближайших деревьев.