Неожиданная удача

Жизнь каждого человека всегда наполнена рядом событий, приключений или даже курьёзов. Один из таких забавных случаев вспомнился мне при написании одного из рассказов о моём детстве.

Наша мама и отец, в рамках воспитания нас, всегда старались понемногу приучать нас к труду. У каждого из нас, моих братьев и у меня, были какие-либо обязанности по дому. Это не было жёсткой установкой типа: не можешь – научим, не хочешь – заставим. Тут учитывались наши пожелания и склонности каждого из нас. Так как нас в семье было четверо мужиков, то оказывать помощь маме по хозяйству, не было у нас чем-то зазорным, постыдным.
 
Старший брат Юрий в основном занимался уборкой в доме, средний брат Валерий подметал и убирал мусор на хозяйственном, или как у нас было принято называть – заднем дворе. Мне же, за малостью лет, выпадала доля подметать и убирать, самую чистую часть, двор перед домом. Кроме того, до прокладки летнего водопровода, в обязанности моих братьев входила доставка воды с реки для полива огорода и маминого цветника.
 
Это не было, в те времена, чем-то сверхъестественным. Например: у многих ребят и девчонок Владимировки, в обязанностях было встретить стадо коров на Большом Извозе и отбив свою корову или несколько от стада, гнать в свой двор. Каждый вечер толпа подростков весело проводила время в ожидании подхода стада из займища через речной брод. Ранним утром, пока дети спали, в стадо коров пригоняли сами родители.

Нам родители предложили съездить, на велосипедах, прополоть картошку,  мы без лишних слов взяли немного хлеба, фляжку воды в рюкзаки и поехали на двух велосипедах к броду через речку Мурня. А рюкзаки у нас были, надо сказать классные, настоящие солдатские, ими нас снабдил мамин брат – дядя Гена. У него не было своих детей, поэтому он всегда старался, чем-либо удивить или обрадовать нас, а заодно помочь сестре. Первые лыжи нам привёз именно дядя Гена, первый фильмоскоп с диафильмами, тоже подарил нам он. Навсегда запомнил то волшебное действо, когда занавешиваются солдатским одеялом окна, на двери натягивается белая простыня, гасится свет, как в настоящем кинозале и включается волшебный свет фонаря.

Позже, уже после смерти моего папы, он нас снабжал продуктами из армейского пайка. Помните те банки тушёнки, настоящие в солидоле и каждая завёрнутая в пергаментную бумагу, а не нынешний шмурдяк из сетевого магазина с соевыми добавками? Открываешь такую баночку, а там под небольшим слоем жира лавровый лист и огромные куски настоящего мяса в густом желе, и аромат душистых специй вызывает неподдельный аппетит.
 
Помните, армейские каши с говядиной или свининой, это было просто незабываемо. Каша рисовая, каша перловая, каша гречневая. Надо сказать, что я с детства не люблю гречку, просто не переношу. Для меня лучше даже немного поголодать, чем съесть её. При этом блюда из риса или перловки употребляю с большим удовольствием.

Мне, надо сказать, в жизни повезло, моя жена очень хорошо готовит различные блюда, с желанием и фантазией. Так как готовит она ту же перловку, я думаю, умеют готовить не многие. Она её вначале промывает, полтора-два часа замачивает, после чего из неё получается очень насыщенное и вкусное блюдо экстра-класса. При этом гречку мне не надо, ни в каком виде и не под каким соусом.
 
Брод через речку Мурня, в то время, располагался напротив Носова Извоза. После окончания половодья, там нужно было преодолеть пару-тройку неглубоких проток с чистейшим песчаным дном. Я всегда сидел на раме велосипеда среднего брата и мне, при переправе, иногда не нужно было даже поджимать ноги, чтобы не замочить их.
 
Приятно после пыльной Владимировки, спуститься к реке и ехать по узким тропинкам займища, окружённым со всех сторон, свежей изумрудной зеленью травы. Вокруг то тут, то там, разбросаны разноцветные займищные цветы, над которыми невесомо порхают бабочки и стрекозы. Аромат свежей травы и цветов волнами накатывает на тебя так, что кружится голова. Хочется спрыгнуть с неудобной рамы велосипеда и бежать вприпрыжку по вьющейся среди кустов тальника тропке, но нам надо спешить.
 
От острова Петриков, через речку Владимировку ходил, по тросу, паром дорожников и, если не успеть до его отхода к противоположному берегу, нужно будет очень долго ждать его возвращения. Нам же ещё предстояло взобраться на гриву острова Петриков, затем спуститься к полу-высохшему руслу Сухой Ахтубки и опять выбраться на дорогу, ведущую к месту причала парома. Иногда глинистое русло Сухой Ахтубки просыхало хорошо, а иногда нужно было идти по сырому глинисто-илистому дну.
 
Нам повезло: по слегка влажному дну проходила, уже довольно хорошо накатанная, дорога. Мы по ней перебрались на другой берег без всяких проблем, вон уже за ближайшим перелеском начинается прямая дорога к переправе. За переправой, через три-четыре километра, перед рощей огромных осокорей, будет спуск в Мазанку, где наши делянки с картофелем уже набирают цвет.

 Неожиданно старший брат Юрий что-то закричал нам и стал показывать в сторону от дороги, по направлению к зарослям тальника. Там мы увидели, что над небольшой и сильно заросшей лужей, у подножья густых кустов тальника, вьются вороны, то взлетая, то пикируя на эту лужу.

Подъехав поближе, среди влажной травы мы обнаружили спины довольно крупных сазанчиков, которые пытались спрятаться, от клюва вороны, в густой траве. Мы бросили свои велосипеды на краю этой лужи, я с рюкзаком ходил вдоль берега, а мои братья стали ловить руками этих сазанчиков и бросать их мне, чтобы я складывал их в рюкзаки. Сазанчики сдаваться без боя категорически не желали и как настоящие торпеды барражировали среди высокой травы. Охотничий азарт помогал моим братьям успевать выхватывать из лужи рыбу.
 
Они были уже все мокрые, в траве и тине, блестели одни глаза, но продолжали вылавливать одну рыбину за другой. В одну из таких удачных попыток, мой средний брат Валерий зажал что-то скользкое, упирающееся. Когда он вытащил руки из воды, то обнаружил, что в них кряхтит и упирается лапками огромный жаброн – лягушка невероятных размеров. Он брезгливо разжал ладони и затряс ими в воздухе, отчего лягушка моментально выпрыгнула и быстро-быстро, перебирая своими огромными ластами, скрылась в дальнем конце лужи, громко и возмущённо квакнув на прощание.
 
Я всячески старался помочь своим братьям, пытался быстро укладывать выброшенную на берег рыбу и в азарте, прямо в обуви уже стал заходить в лужу. Увидев это, старший брат остановил меня и сказал, что в траве у воды могут быть клещи, которые укусят меня.

Само страшное название – клещи, привело меня в ужас. Для меня это слово нарисовало фантастическую картинку – что-то среднее между жуком невероятных размеров и раком с огромными клешнями, а тут я ещё вспомнил клещи из отцовского инструментального ящика, которыми я не один раз прищемлял себе пальцы.
 
Всё, для меня рыбалка закончилась, я взобрался с ногами на лежащий велосипед и не хотел больше ничего, оглядываясь по сторонам – не ползёт ли ко мне страшный жук с клешнями как у рака. Остальную рыбу пришлось собирать в рюкзаки братьям самим. А не надо было пугать мальчонку!
 
Таким образом, мы поймали около двух десятков довольно крупных сазанчиков, которые в этой луже были обречены. Вовремя не скатившись с отступающей водой, они бы стали лёгкой добычей хищных птиц или лесного зверья. Пару-тройку расклёванных трупиков уже белело костями на берегу лужи.

Ни о какой поездке на картошку уже не могло быть и речи. Мы мокрые, все в траве и тине, но счастливые и возбуждённые охотничьим азартом, направились в обратный путь. По пути, от наших голосов и криков, из ближайших к дороге кустов, выпрыгнул заяц, быстро нарезая круги, скрылся в ближайшем бурьяне, у недалеко расположенной бахчи. Мы весело рассмеялись, громко улюлюкая зайцу вслед. Он, выглянув из бурьяна, уставился на нас своими раскосыми глазами. Мы погрозили ему и поехали дальше. На протоке брода привели себя в порядок, отмыв грязь и тину с одежды, перемыли весь свой улов, чуть-чуть обсохли и направились по дороге к Большому Извозу.

Дома нас встретила мама, которая очень обрадовалась нашему неожиданному улову, сразу стала вместе с отцом чистить её и жарить на сковородке. Она похвалила нас и сказала, что давно хотела жаренного молодого сазанчика. Мы понимали, что это она просто по-доброму хвалит нас, так как нужды в рыбе наша семья никогда не знала. Отец каждый выходной ходил на рыбалку и летом и зимой, при этом никогда без рыбы не возвращался.
 
Всё дальше и дальше за повороты нашей жизни уходят наше детство, наша юность, но такие счастливые моменты навсегда останутся с нами. Давно нет уже брода напротив Носова Извоза, исчезли бахчи, на их месте вырос дачный посёлок, нет уже и парома на реке Владимировка. Ушли в мир иной и наши родители, дав нам трудовую закалку и путёвку в жизнь. Но осталось что-то тёплое, родное в душе и моей памяти.