Спалённая пожаром Успенская церковь в Кондопоге

     На Севере России, в Карелии, на берегу Онежского озера есть небольшой город Кондопога. Первое письменное упоминание о поселении относится к 1563 году. Но местные краеведы утверждают, что уже в 1495 году существовала деревня под названием Кондопога.

     Происхождение этого названия доподлинно неизвестно, но традиционно принято считать, что «Кондопога» в переводе с карельского, означает «медвежий угол».

     В середине XVIII века вблизи Кондопоги были открыты богатые месторождения мрамора. Кондопога стала перевалочным пунктом по отгрузке мрамора в Санкт-Петербург, где он использовался при строительстве дворцов новой столицы.

     Важную роль в истории Кондопоги сыграла и разработка залежей железной руды, найденных в ближайших окрестностях. Отсюда руду перевозили на металлургические заводы Петровской слободы и на Кончезерский завод. Для работ на рудниках присылали большое количество государственных крестьян. Условия их труда были очень тяжёлыми, из-за чего в 1769 году вспыхнуло восстание, в котором активно участвовали и крестьяне Кондопожской волости. Восстание было жестоко подавлено, а его зачинщиков подвергли жесточайшим истязаниям и ссылке на вечную каторгу в Сибирь.

     Кижское восстание стало предвестником восстания под предводительством Пугачёва в 1773—1775 годах. В память о погибших участниках Кижского восстания 1769—1771 годов в селе Кондопога на берегу озера Онего на мысе, вдающемся в Чупа-губу, в 1774 году на «средства и тщанием» прихожан была построена Церковь Успения Пресвятой Богородицы (Успенская церковь). Это был уже четвертый храм на этом месте. Первый сожгли шведы, второй погиб в пожарах Смутного времени, а третий разобрали из-за ветхого состояния.

     Успенская церковь на протяжении нескольких веков была не только уникальным памятником деревянного зодчества, дошедшим до наших дней вместе с уникальными внутренними росписями практически в первозданном виде, но и символом духовности всего русского Севера, лучшим деревянным шатровым памятником в России. Таковой она оставалась до августа 2018 года — до момента её уничтожения подростком-недоумком. Он взял и спалил её. Спалил просто так, забавы ради…

     Это уничтожение самого ценного памятника такого рода — преступление, которому не должно быть прощения. Храм называли лучшим в мире, а о последствиях его утраты можно судить по тому, что эту трагедию обсуждали непосредственно с Президентом России Владимиром Путиным. О причинах случившегося я выскажу своё мнение чуть позже, а пока поделюсь своими впечатлениями об этом удивительном храме.

     В июле 2013 года, будучи в Карелии, нам с женой выпала удача побывать в тех местах и посетить Успенскую церковь — шедевр заонежской деревянной архитектуры, построенный в эпоху заката русского деревянного зодчества. Построенная церковь служила не только религиозным целям, это был ещё и маяк для моряков, идущих в Кондопогу по неспокойным водам Онежского озера.

     Сохранившихся церквей такого стиля в России остались единицы. После многочисленных реставраций и перестроек их современный облик далёк от первоначального. Древние, выщербленные ветрами стены осели, погрузнели, внутреннее убранство либо расхищено, либо истлело от времени.

     В этом отношении Успенская церковь выгодно отличалась от других церквей. Храм был очень пропорционален. Видные учёные, архитекторы с мировым именем считают, что уникальность кондопожской церкви в её идеальных пропорциях, в удивительной выразительности.

     Несмотря на свой солидный возраст, внешний вид церкви на протяжении веков сохранял свой первоначальный образ. Строгий, стройный вид церкви придавал ей особую красоту и грациозность. Устремлённая ввысь, она гордо возвышалась над всей округой, радуя взгляд не только местных верующих, но и всех тех, кому посчастливилось её созерцать.

     «Успенскую церковь объединила всё лучшее, что сложилось за два века формирования прионежской школы деревянного зодчества. Силуэт храма как будто бы зыбко дрожит, как пламя гигантской свечи, зажжённой безвестным творцом над водами Онежского озера» — писал о церкви писатель-историк А. Ю. Низовский.

     Особенно красивой Церковь выглядела со стороны Онежского озера. Её высота в сорок два метра делала храм самым высоким деревянным сооружением в Карелии. Ей не было равных среди деревянных шатровых церквей, хотя существенных отличий у неё не было. Основной объём церкви — два восьмерика, поставленные на четверик, с прямоугольным алтарным прирубом и двумя висячими крыльцами.

     Внутреннее убранство церкви сохранялось до пожара таким, каким было и двести лет назад. Алтарь — самая главная часть храма. Здесь священнослужителями совершалось богослужение и находилось самое святое место во всем храме — святой престол, на котором совершается Таинство святого Причащения. В Успенской церкви он был устроен в прямоугольном алтарном прирубе, закрыт иконостасом с изображением святых в стиле барокко.

     Иконостас был высоким, состоял из нескольких рядов икон с Царскими вратами в центре нижнего ряда. Царские врата в Успенском иконостасе были резные, вызолоченные, с округлыми клеймами. К освящению церкви специально были написаны иконы для иконостаса, а в 1771 году и список с чудотворной Тихвинской иконы Богородицы, который стал особо почитаемой святыней храма.

     До пожара 2018 года в церкви сохранялась уникальная иконописная композиция «неба» церкви. Она изображала «Великий вход» в небесной Литургии, который совершал Сам Господь Иисус Христос. «Небо» Успенской церкви было единственным образцом этой композиции в действующей православной церкви.

     Перед алтарём располагалось просторное помещение — трапезная, здесь она была весьма необычной. В её центре стояли два резных столба с «руками», поддерживающими потолок, вдоль стен располагались лавки. После запрета в большинстве храмов Центральной России трапезные исчезли, но в Успенской церкви большая трапезная сохранилась. У трапезной этого храма была еще одна особенность — небольшой скос пола в сторону алтаря позволял прихожанам видеть всё происходящее перед алтарём и наоборот, священнику видеть всех прихожан, присутствующих во время службы.

     Паперть церкви тоже была необычной. Она состояла из площадки перед входными дверями в храм и двух крылец по восемнадцать ступеней каждое.

     По словам выдающегося русского архитектора и реставратора Ополовникова, Успенская церковь: «Удивительная и единственная в своем роде, эта церковь — „лебединая песня“ народного зодчества, пропетая с такой глубокой силой, что после неё любая другая уже кажется и слабее, и немощнее».

     Будучи в храме, меня особенно поразило то, что вся эта красота создавалась руками простых русских крестьян без образования, без чертежей и всего лишь с помощью пилы и топора, да некоторых подсобных инструментов. Тем не менее она простояла без серьёзного ремонта более двухсот лет… Простояла бы и ещё столько, если бы не наше русское разгильдяйство.

     Я говорю об этом с досадой и болью — ведь это чудо русского деревянного зодчества практически никем не охранялось, никаких особых работ по её сохранности и сбережению не проводилось. Это очень печально…

     Как часто бывало в нашей истории, очнулись лишь тогда, когда церковь сожгли. «Несмотря на колоссальные повреждения, полученные при пожаре в августе 2018 года вопрос об исключении памятника из Единого государственного реестра объектов культурного наследия народов Российской Федерации не рассматривается ввиду его исключительной историко-культурной ценности», — так записано в заключении по результатам обследования последствий пожара.

     Вот так — нужно было церкви сгореть, чтобы стало понятна её исключительная историко-культурная ценность для народов Российской Федерации. Почему же не ценили её при жизни? Кто ответит за её уничтожение?

     Теперь нашлись и внимание, и деньги — и на обследование пожарища, и на экспертизы, и на изыскания, и на проект реставрации, и на восстановление храма. По предварительной оценке, на всё это потребуется не менее трёх лет и не менее восьмидесяти миллионов рублей, а ведь намного проще и дешевле было просто не допустить трагедии — обеспечить её сохранность и поддержание в нормальном состоянии.

     То, что церковь восстановят, у меня сомнений нет. Но это уже не будет памятником архитектуры — это будет уже совсем другой храм — «новодел», «муляж», изготовленный с помощью современных материалов, технологий и инструментов. Да и восстанавливать храм будут обычные строители, скорее всего, даже не православной веры. Построить точную копию храма даже при всём желании не удастся, хотя бы из-за того, что при его строительстве использовались брёвна диаметром около шестидесяти сантиметров, которых теперь во век не сыскать…

     А ведь вся ценность храма была именно в том, что он был настоящим, созданным на личные средства граждан в память о погибших земляках. Его создавали настоящие народные мастера, они вложили в него не только своё мастерство, но и душу, оставили нам уникальный способ построения деревянных церквей такого стиля и такого масштаба.

     К великому сожалению надо осознать, что прежний Храм Успения Пресвятой Богородицы погиб в огне, и он утрачен навсегда.

     Вот уж поистине справедливы слова пословицы: «Что имеем не храним, потерявши, плачем».