ромашковая пыльца отрывок

Семейное предание гласит: в Северозападном крае те-перь эти земли называются Белорусью, недалеко от Мозыря жили потомки среднего достатка бояр бежавших, бросив на-житое и земельные владения в том месте где сейчас Тульские пределы, боясь лишится жизни от самоуправства опричников Ивана Грозного. Иоанн Васильевич в борьбе с непокорным боярством пошёл на поводу у служилого дворянства и поме-щиков. Бояре, в основном, рьяно противились против ограни-чения их прав и урезания земельных владений в пользу Госу-даря, а ещё противились закрепощению крестьян. На них ра-ботали вольные хлебопашцы, а помещикам нужны были кре-постные крестьяне (по сути – рабы).
  Теперешний глава семейства Викентий страдал от неза-живающих ранений, полученных в войне с турками на Балка-нах, при освобождении Болгарии, от Османского ига.
Боевой ветеран - артиллерист болел, и никак не мог вы-здороветь, хотя в небольшом помещичьем имении специ-ально поселили лекаря - швейцарца. Местным лекарям в дворянской среде была мода - не доверять.
Лечил тот, лечил до тех пор, пока больному бесполезное «лечение» не осточертело. Выгнал он из имения «доктора», и даже, что-то заплатил за лечение отъявленному шарлатану. А на дворе весна в разгаре, деревья одеты в свежую зе-лень, птички поют, а на кровати почти обездвиженный, бое-вой офицер-артиллерист.
Викентий потребовал принести ему вина, что категори-чески запрещал выгнанный лекарь. Взял больной в руку фу-жер  и стал смотреть, как подсвечивают, солнечные лучи от окна, напиток. Цвет напоминал кровь на белом мундире во время ранений. В комнату вбежал сын Бронислав и сообщил, что к па-радному крыльцу подъезжает коляска. Викентий про себя подумал « и кто бы это мог быть?», а сыну велел звать гостей в комнату.
Смотревшая в окно  дочь Машенька и сказала, что из ко-ляски вышел и идёт сюда дородный мужчина, в военной форме и с саблей на боку, усатый, с густыми бакенбардами. Увидев, вошедшего  в комнату гостя, Викентий попытался резко приподняться в кровати, но потом обвис. - Вот это – сюрприз! Как же я рад! Это ты ли мой старый друг - бесшабашная голова  Авенир Аверьянов? Наверное, я скоро помру. Может, кого ещё господь пошлёт, чтобы выпить за мой упокой – с грустью говорил Викентий. - Муж мой милый - стала говорить вошедшая в комнату жена Ефросинья – даст Бог ещё поправишься. -Здравствуй батенька; – здоровается военный, приобнимая, своими большими руками,  командира и боевого побратима. –Всё ещё хвораешь?
- Хвораю. Ничего поправить нельзя, поэтому недавно и от лекаря-иностранца избавился. А ты, я так полагаю, решил меня ещё живого навестить? – чуть было не поперхнулся сло-вами Викентий, перехватив укоризненный взгляд жены. - Типун тебе на язык, твоё благородие – гудел Авенир – я получил назначение в Крым – Тавриду и решил попутно на-вестить старых друзей. Тебе привет от Волнянского, я навес-тил его в Белгороде. Дом имеет в городе и небольшое по-местье в пригороде. Барыс Волнянский и сказал мне, что имеет сведения, что ты всё ещё никак не можешь болезнь одолеть.
Да, кстати, пусть твой сынок пойдёт и приведёт из коля-ски девушку гречанку, мою спутницу. Увязалась со мной, сбежав из домашнего театра богатого барина. У неё в Феодо-сии родственники обретаются. Может, повеселит нас, поёт дивно и танцует изячно. - Авенир располагайся за столом, сейчас женушка моя тебя накормит с дороги – жестом показал Викентий на резной стул у массивного стола.  – И девица пусть садится, – перево-дит дух и добавляет – а если бы не Барыс, ты ко мне  не за-вернул бы? Ведь крюк большой давал? - С моими, особливыми полномочиями, не беда, если где-то подзадержусь. А тебя попроведать я решил, ещё, ко-гда назначение получил.
Тут такое дело – говорил Авенир, а сам поднялся из-за стола и ходил по комнате с бокалом искрящегося вина. Гостил я у Волнянского, естественно предаваясь не-спешным беседам - выпивали, и он уговорил меня, чуть пого-дить с отъездом. Ну, я и согласился.
А наутро следующего дня, к нему заехал сосед помещик и предложил нам поехать поохотиться в соседнюю Харьков-скую губернию. Я поначалу отказывался,  думал продолжить путь, но Барыс напомнил мне, что я ему обещался не спешить и немного ещё погостить.
Сели мы верха на коней, захватили припасы и продукты. До места добрались под вечер, погода тёплая изредка с дож-дичком. Ехали лесом, а тут  попали на обширную поляну, ок-ружённую высокими деревьями.
Спросили помещика, далеко ли ещё ехать?  - А мы сейчас лешего спросим, -  смеётся тот и как заорёт дурным голосом. А из лесу эхо, многократным созвучием в ответ.
Проехали поляну, а далее дорога езженая прямиком  и вывела нас к лесному дому-терему расписному. В стороне от дома хозяйские постройки.
На обширное крыльцо вышел встречать нас среднего роста мужчина, стройный не по годам.
Поздоровались, он услышал, кто мы, да с чем пожалова-ли. Хозяин, назвался Трофимом. После обмена любезностями мы были приглашены внутрь дома.
В доме пахло пряными травами и, было очень много книг, любое книжное собрание - обзавидуется.  Отужинали мы на славу, жена Трофима, Василиса оказа-лась отменной хозяюшкой. Расположились на ночлег. А  утром, на заре, разбудил нас сын лесничего Ваня – мо-лодой парень удивительно красивой наружности, крепкий в кости, но конечно пожиже меня – смеётся Авенир, отстёгивая саблю и ставя её в угол.
- А сколько ему лет? - поинтересовалась Маша, которая сидела в сторонке, за вышивкой и вроде не прислушивалась к разговору.
- Машенька, не пристало юной особе, хорошо воспитан-ной, спрашивать о молодом человеке у дяди Авенира – по-журила дочь Ефросинья.
- Да мне маменька интересно, чем можно в лесу зани-маться целыми днями и ничему не учиться. - Мы тоже не в столицах живём, и ты пока что получила домашнее образование, и только в этом году мы отправим тебя учиться или в Слуцк, или в Смоленск. - Ванька умница – продолжил разговор Авенир – образо-ван изрядно и в Харькове – там есть дом Трофима, учится в механических мастерских на железнодорожного механика, может и замест машиниста паровоз водить. Поэтому к отцу в лесничество наезжает не часто. А как он поёт, аж душа тре-пещет, когда слушаешь. Авенир сел к столу, налил себе ещё вина и гречанке не-много плеснул. Выпил, закусил и продолжил разговор. -  Поутру позавтракав стали выспрашивать хозяина, где, и на какую дичь можно поохотиться? Трофим вышел на крыльцо принюхался и, хотя небо было безоблачным, сказал, вскорости, ждать дождя и потому с охотой стоит повременить. На том и порешили - обождать. На второй день, когда собрались на охоту,  увидели мы, как к дому подъехала телега.  На ней привезли секунд – майора, на ладан дышащего. Издалека привезли. Даже учёные врачевать его отказались.
Ваня его с телеги снял и на руках унёс по тропинке, в глубь леса.
Поохотились мы знатно на следующий день после при-езда, и позже.
Вечерами играли в бридж, пили ягодные наливки и на-стойки Трофима. Так пролетело дней десять. И вот, когда, нагрузившись охотничьими трофеями, засо-бирались уезжать, Иван вывел из леса того больного, при-храмывающего, но с широкой улыбкой на лице. Секунд-майор опустился на одно колено перед Трофи-мом, держась за Ванину руку, и сказал – Проси чего хочешь – ты спас меня от смерти.
На что Трофим велел ему встать и добавил – Бог не хотел отпускать тебя с этого света, а я ему только поспособствовал. - Я распрощался с гостеприимными хозяевами, Волнян-ским и его знакомцами охотниками. Коляска меня уже за-ждалась, и я поехал к тебе мой командир. Готов, малость, нарушить предписание и даже понести некое порицание  от начальства - Таврида подождёт, потому что я должен отвезти тебя к Трофиму. Прости за фамильяр-ность Викентий, но я настаиваю, чтобы ты отправился лечить-ся, ты должен ещё пожить, порадоваться жизни, да того ж вина не грех попить. Авенир, наконец, допил вино из бокала и поставил, как припечатал его к столу. Подошёл к кровати и сел в ногах у Ви-кентия прямо на край кровати. Кровать жалобно заскрипела. - Ну, высокородие, я тебя не уморил своими разговора-ми?
- Уморил? Да хоть, сто раз. Я, когда увидев тебя и услы-шав твой басовитый голос, будто запах пороха, учуял, от на-шей батареи. На балканской войне не убили, значит суждено ещё пожить. Сердце забилось сильней и будто, боли непре-кращающиеся слабее стали. - Папа я тебя отвезу, пусть дядя Авенир укажет дорогу – попросил Бронислав. - Бронька, братик я тоже поеду – подбежала к брату Ма-ша, умоляюще глядя тому в глаза. - Детоньки: тебе сын, надо ехать на учёбу в Петербург, а тебе Машуня к тётке в Смоленск - тоже науки постигать – по-пробовал остепенить детей Викентий. - Нет, папа, мы повезём тебя в Харьковскую губернию, позволь нам тебя ослушаться - настаивал Бронислав. - Ну что ж – двум смертям не бывать, а одной не мино-вать. Если и умру в дороге, так хоть весенним воздухом на-последок надышусь. Бронислав, неси карты дорог, а ты Аве-нир показывай, как проехать. И ещё одно моё указание, ты сын - вели мастерам,  пусть приступают к ремонту кареты, да и пара телег не помешает. - Вот и хорошо, вот и правильно высокоповелительный пан Викентий.
- Эк, куда загнул, ещё жену мою Фросю, господиня назо-ви. Ты же знаешь моё отрицательное отношение к польской дворянской сословности. Чай  Российской Империи служим и живём её порядками.
- Сорвалось с языка, не обижайся на меня Викентий - предков твоих, да и моих к шляхте  причисляли. Захотелось выпендриться (поважничать, гонору напустить). Прости вели-кодушно.
Авенир с попутчицей заночевали, а до того девушка пела песни и грациозно танцевала, на радость присутствующим. Поутру коляска повезла гостей - Авенира с гречанкой в Тавриду.