Хоровод

- Вы, Елизавета Алексеевна, вредная старушенция! Что ж вам все неймется-то, а? Что такого вам дети сделали? – Галина Сергеевна покачала головой и развела руками, глядя на встрепанную соседку, размахивающую тощим веником. 
- А пусть не орут! Надоели!
- Они на то и дети, чтобы кричать и получать от этого удовольствие! Никому они не мешают и только вам, бедняжке, покоя не дают! – Галина Сергеевна нахлобучила на голову соседскому Дениске шапку и хлопнула его по тощему заду. – Беги! Баба Лиза больше не будет ругаться!
Денис радостно заскакал вниз по ступенькам, а Елизавета Алексеевна погрозила ему вслед своим куцым орудием мести.
- Чтобы я тебя здесь больше не видела!
- И как вы себе это представляете? – Галина Сергеевна усмехнулась и оглядела лестничную клетку.
Да уж, веник тут точно не помешал бы! Уборщицы в подъезде второй месяц нет, а убирать самостоятельно никто не хочет. Галина снова вздохнула и приоткрыла свою дверь. Совсем немного, чтобы не выпустить Маркиза.
- Что ты с ума сходишь? – мягко отстранила она кота и потянулась за веником, стоявшим в углу, возле двери. – Погоди! Я ненадолго.
- Галя, ты как была с прибабахом, так и осталась! С котом разговариваешь! – Елизавета Алексеевна дернула плечом и пригладила растрепавшиеся волосы.
Доведут же! Не дети, а исчадие ада!
С тех пор, как эта семейка переехала в квартиру над ее головой, со спокойной жизнью пришлось распрощаться. Теперь там то и дело что-то падало, гремело-шумело, пело песни и плясало ритуальный танец команчей. Причем, как казалось Елизавете Алексеевне, почти круглосуточно.
Пару раз Елизавета даже ходила к новым соседям, чтобы выяснить отношения. Но эта затея не увенчалась успехом. Ей открывали дверь, улыбались и на все претензии кивали в ответ и приносили извинения.
- Простите! Мы поговорим с детьми, чтобы вели себя потише. Хотите чаю?
Чаю Елизавета Алексеевна хотела. И пирога хотела, который новая соседка как-то принесла ей на красивой тарелочке с нарисованной лавандой. Но гордость не дала принять подношение.
Она же в своем праве?! Кто с этим поспорит?! Пожилой человек, ветеран труда! Имеет она право на отдых?! И какое ей дело, что у этой молодой соседки аж трое детей! Нарожала? Пусть воспитывает! А не умеет – детские дома никто не упразднял! И места там всем хватит!
Почему Елизавета взъелась так на Ольгу, мать троих непосед, что с некоторых пор так отравляли ей жизнь, она и сама не знала. Впрочем…
Догадываться тут было не о чем. Дети Елизаветы давно выросли, разъехались, а внуков, которых у нее было уже четверо, женщина и не видела ни разу. Сама виновата. Детей любить надо было. А она их почти и не видела. Работала, жизнь свою личную все устроить пыталась после того, как с мужем разошлась. А вечерами мечтала об отдыхе. И срывалась на сыновей, прося отстать с вопросами и оставить ее хоть на минутку в покое. А те и не спорили особо. Маленькими просили, конечно, внимания, а чем старше становились, тем больше отдалялись от нее. Вот так и получилось, что деньгами теперь помогают, а в гости не дозовешься. Да и живут далеко. К себе зовут, конечно, но разве наездишься? Ей уже тяжело, да и желания особо нет. Мало ли, вдруг невестки скажут что-нибудь нелестное? А она терпеть не станет. Вот снова скандал и получится.
Так и сидит, как сова в дупле. Нос наружу, а в сердце – стужа.
О себе Елизавета все понимала, но считала, что люди в ее возрасте уже не меняются, а потому и голову морочить себе нечего. Надо просто дожить, что отмерено на роду, а там… Если есть что за чертой, так она в церковь ходит. Почти каждую неделю. А если нет… То и переживать нечего. Отмучается, и то хорошо!
Вот только эти дети соседские… Надоели так, что сил нет! И, главное, противные такие! Вежливые… Здороваются с ней, как ни в чем ни бывало и дальше вскачь по ступенькам! Вот что это такое, а?!
А тут еще Галина взялась за них заступаться. Оно и понятно! Ольга ее о помощи попросила.
Галя одна живет. Как овдовела несколько лет назад, так и не знается особо ни с кем. Кота завела, и ходит довольная. А чего она довольная такая? Детей нет, мужа нет, одна как перст и все с улыбочкой! Чего цветет? Сама не знает!
Вот Ольга на ее улыбки и прилетела. Как муха на мед! Помогите, мол, сделайте милость! Я работаю, а хорошую няню днем с огнем не сыскать. А мне бы только детей из садика да из школы забрать, и побыть с ними пару часиков до моего прихода. Нет, ну какова, а?! Няньку ей подавай! А Галя и рада стараться! Взялась. И даже денег с Ольги не взяла. Попросила только, чтобы Олег, муж Оли, помогал, когда Гале нужно будет. Вот и катается теперь как королева два раза в месяц на рынок. Олег ей сумки таскает, а Галя потом пироги печет и детвору угощает.
Знала Ольга, к кому идти. Елизавета ее даже на порог не пустила бы. Всегда считала, что воспитание детей – обязанность матери, а не кого-то еще.
- Галя! Не пыли! Что ты веником машешь так, будто взлететь хочешь? Опаздываешь куда, что ли?
- А как же! У нас сегодня праздник! Новый год встречать будем!
- У кого это – у вас? – передразнила Елизавета и насупилась.
Что еще они там придумали?!
- У людей! Олюшка стол готовит. Денис в магазин за хлебом побежал. И мне передал, что к полночи ближе все во дворе собираются. Хоровод водить.
- Какой еще хоровод?! Опять никакого покоя всю ночь не будет?!
- Ох, Елизавета Алексеевна, когда же вы успели такой стать?
- Какой такой?!
- Колючей и твердой, словно булыжник, брошенный у дороги? Почему все у вас не слава Богу?
- А должно?
- Бабушка моя говорила, что если человек с утра Боженьке спасибо скажет за новый день, то и жить ему легче станет, и на сердце веселее. Не пробовали?
- Еще чего! Есть молитвы правильные! Их и читать надо! Так батюшка говорит.
- А батюшка вам не говорил, что и людей любить надо? Вы же в православную церковь ходите? В Христа веруете? Или как?
- Всех любить – это даже Богу не по силам! Люди-то разные бывают! Некоторые даже себя, вон, не любят. Творят, что попало! Как их любить таких?
- А вы далеко не смотрите. Бабуля мне говорила, что тот, кто Бога знает, дальше носа своего не глядит.
- Это как?
- А так! Сначала на свой нос глянуть надо. Нет ли там бородавки или еще чего похожего. Потом рядышком. На тех, кто близко к тебе живет и с тобой одним воздухом дышит. С ними-то мир найти всего сложнее. Они же все время рядом. Никуда от них не денешься. Не уйдешь и не спрячешься. И вот если их любить научишься, как надо, тогда и с остальными легко пойдет. Потому, как чужих жаловать иногда бывает куда проще, чем своих.
- Мне тут что чужие, что свои. Своих-то и нет никого. Только чужие над головой скачут! Ты, Галина, прекращай проповеди читать и займись делом уже. Вон, твой Маркиз орет как скаженный! Голодный небось. А мне пора! И передай соседям своим, чтобы перестали меня беспокоить! А то я… Опеку вызову! Вот!
- Вам самой-то от своей желчи не горько? – Галина покачала головой и сунула веник подмышку. – С наступающим, Елизавета Алексеевна!
- И тебе не хворать! Иди уже!
Елизавета хлопнула дверью и поплелась на кухню.
Новый год… У всех праздник, а у нее?
Макароны на ужин…
Готовить Елизавета не любила. Как сыновья разъехались, там и перестала этим заниматься. Перебивалась всухомятку чем попроще, не желая тратить время на то, что надоело до чертиков, пока дети жили с ней.
Елизавета тронула пальцем мандарин, лежавший на столе и казавшийся почти черным в сумерках. Свет на кухне женщина так и не включила, и стояла теперь у окна, глядя, как спешат куда-то по своим делам люди, оживленно переговариваясь между собой и то и дело выкрикивая приветствия и поздравления.
А ее и поздравить некому… Сыновья, конечно, позвонят ближе к полуночи, но отделаются коротким пожеланием здоровья и счастья.
А какое тут счастье, если ты никому не нужна?
Сколько их таких? Стариков, оставшихся у обочины жизни? Вроде и не одиноких, с детьми и внуками, каким-то друзьями и бывшими сослуживцами, которые находят твой номер в канун праздников и набирают его, втайне надеясь, что ты не ответишь.
Много… Очень много…
Только в их доме таких шестеро. Не меньше. И Галина, и она, Елизавета. И Константин Иванович, бывший кадровик завода, на котором всю жизнь проработали Галя с Лизой. И Вера Михайловна, вдова бывшего управдома. И Леночка, уборщица, которая все никак не уйдет на пенсию, хотя возраст уже позволяет. Но она не спешит. Выходит каждое утро во двор и начинает свою зарядку. Так она называет уборку. Устает страшно, но довольна. Люди ей спасибо говорят, а она и счастлива. Хоть кому-то, а пригодилась. У Лены никого. Сама сирота и детей не нажили с бывшим мужем. Он ее бросил и ушел к другой. А Лена, святая душа, его еще и благословила вдогонку. Пусть, мол, счастлив будет. Вот куда такое?! Кто так делает? А Лена живет себе дальше и считает, что все правильно сделала. И хотя ее Евгений Петрович из тридцать второй все обхаживает, и даже замуж зовет, Лена решила, что ей оно не надо. Одного любила и хватит!
Эх, Лена… Что бы ты понимала! Позвал бы кто ее, Елизавету, за собой, так она бы и не задумалась! Лучше уже так, чем одной куковать!
Во дворе зашумели, и Елизавета подалась ближе к окну. Это что еще такое?!
Вокруг елки, которую когда-то посадил муж Веры Михайловны, а сегодня с утра украшали дети Ольги, собирались соседи. И компания была какая-то странная. В свете фонарей, которые недавно поставили у детской площадки, Елизавета Алексеевна увидела и Леночку, вокруг которой гоголем вился Евгений Петрович, и Веру Михайловну, и остальных. Вон Галя танцует с Денисом, оглядываясь почему-то на окна. А вон Олег колдует у мангала с Константином Ивановичем. Шашлык они там затеяли что ли?
Елизавета вдруг ясно ощутила запах жареного мяса, сглотнула слюну, и, чтобы заглушить это чувство, сунула в рот дольку мандарина.
Эх, не то… Ей отчаянно хотелось сейчас оказаться там, во дворе, вместе со всеми. Чтобы не хотелось больше ругаться и не болела больше голова. Чтобы вкусно и холодно, а вокруг люди… И чтобы хоть на мгновение вспомнить, что такое праздник…
Тихий стук во входную дверь заставил Елизавету врасплох.
Кто там еще? Она никого не ждет. Некого ей ждать… Никто не придет, чтобы поздравить ее. Некому…
Елизавета прошаркала в прихожую и распахнула дверь.
- С новым годом! – отчеканил младший сын Ольги, Кирилл, почему-то шепотом. – Бабушка Лиза, я не громко? Я тебя не напугал?
- Нет…
- Елизавета Алексеевна, а мы за вами! – Ольга улыбалась и протягивала Лизе бенгальский огонек. – Не составите нам компанию? У нас оливье, шашлыки и шампанское! А еще хоровод вокруг елочки! И танцы! Как вам такая программа?
Елизавета вздрогнула.
Ее зовут? Зачем? Ведь она же только ругается все время! И давно уже перестала быть хорошей соседкой. Может, они решили посмеяться над ней? Дождутся, пока она выйдет во двор, а потом прогонят ее? К чему все это? Ведь она что тот старый гриб. Бесполезный и никому давно уже не нужный!
Ольга мысли, конечно, читать не умела, но догадаться, о чем думала Елизавета было и не сложно.
Теплые ладони накрыли руки Елизаветы, и Ольга заглянула в глаза соседке.
- Пойдемте с нами… Пожалуйста! Ведь, как встретишь новый год, так его и проведешь. А разве хорошо человеку быть все время одному? Грустить хорошо одному, а радоваться лучше всем вместе. Позвольте нам так извиниться перед вами за шум-гам, который мешает вашему спокойствию, а? Ну так как? Пойдете с нами?
И Елизавета Алексеевна словно со стороны услышала вдруг свой голос.
- Пойду…
- Тогда одевайтесь потеплее. Мы подождем. И не берите ничего с собой. У нас все есть! Кирюшка, беги к папе и скажи, чтобы не запускали фейерверк! Пусть нас подождут. Мы скоренько!
И Елизавета Алексеевна бестолково заметается по квартире, ища теплые носки и подаренную женой старшего сына новую вязаную кофту. А потом отыщет еще и тюбик с губной помадой, ведь негоже на люди без легкого макияжа. Праздник же!
И ей сунут во дворе в руки непонятно откуда взявшийся бокал с шампанским и бенгальский огонек. А потом она будет вместе со всеми считать до двенадцати и кричать поздравления. И звук грохочущего фейерверка, который запустят Олег и Константин Иванович, вовсе не покажется Елизавете слишком уж громким.
И впервые она за всю долгую ночь не вспомнит, что у нее болит голова. И Олины дети, которым она расскажет сказку, будут слушать ее внимательно и вести себя тише, чем мышки. А когда она закончит, попросят:
- Еще!
И Галина, провожая ее после праздника домой, улыбнется устало на прощание:
- Сладких снов, Елизавета Алексеевна! И простите меня…
- За что, Галя?
- Никакая вы не вредная. Просто одичали совсем. Вам бы с людьми почаще общаться. Глядишь, и повеселели бы. Я такой довольной вас давно не видела!
Елизавета молча кивнет в ответ. Закроет за собой дверь и будет снова долго стоять у окна на кухне, глядя на занимающийся над соседними домами рассвет. А потом улыбнется каким-то своим мыслям и пойдет собираться. Пусть и незваным гостем, но не прогонят же ее дети? Она и так столько времени потеряла! Рассказывала сегодня сказку за сказкой Ольгиным детям, а сама думала о том, что ее место вовсе не здесь, а рядом с внуками.
Может, и права была Галина накануне. Любить надо учиться начинать со своих? Поздно, конечно, она спохватилась, но время же еще есть? Не дошла она еще до черты. И дай Бог, еще хотя бы год за нее не шагнет. Ей столько всего исправлять придется, что тут и жизни не хватит. Но она хотя бы постарается…
И на утро сонная Галина примет из рук Елизаветы Сергеевны ключи от ее квартиры и клятвенно заверит соседку, что цветы будет поливать в срок и так как велели. А потом тихонько перекрестит в спину ворчунью и тихонько пожелает на дорожку:
- Храни вас Бог, вредная старушенция! Пусть все наладится! Тогда и нам легче будет. Да, Маркиз? Ой, знаю я, что ты голодный! Пойдем уже! Там Олег тебе вкусненького оставлял. Надо только найти, куда я ту тарелку засунула. Оля столько всего принесла, что теперь нам с тобой все праздники есть и радоваться. Хорошо все-таки, когда люди рядом! Мы сейчас с тобой позавтракаем, а потом пойдем с детворой играть. У нас сегодня большие планы! На горку мы тебя, конечно, брать не будем, а вот новую книжку со сказками читать – будьте любезны, Маркиз Иванович! Там же про тебя история тоже есть. Кот в сапогах! Слышал про такую? Нет? Ну вот и послушаешь! Вкусно тебе? С новым годом, дорогой мой! С новым счастьем! И пусть его будет побольше! Чтобы на всех хватило!