Каланча

От автора

Идея написать книгу воспоминаний бродила в моей голове всю жизнь. Первую попытку я сделал ещё в конце 80-х. Мне тогда было около 30. Написал 13 страниц. Потерял.

Прошло ещё 30 лет, много всякого за это время произошло и тут вдруг в сети в фейсбуке на странице Бориса Акунина увидел призыв Георгия Сатарова создать народную историю 90-х годов. И это стало для меня формальным поводом приняться за работу.
Это моя личная история и, я надеюсь, она будет интересна моим внукам. На сегодняшний день их у меня семь. Если кто-то ещё будет читать эти строки, то привет вам друзья!!!
А я пускаюсь в путешествие «по волнам моей памяти» и пока не знаю куда они меня вынесут. Обещаю писать правду и только правду. Но не всю. Кое что пропущу. Насколько это возможно))) Все лица, упомянутые мною в данном тексте – это реальные люди под настоящими именами, да простят они меня за это.
Каланча – это компания, которую я основал в 1994г и вот уже 25 лет моя жизнь с ней неразрывно связана. Для меня история 90-х – это история рождения и развития моей компании «Каланча». Она осталась моей даже после того, как я её продал. Это как ребёнок, который вырастает и уходит в самостоятельную жизнь, но остаётся твоим до самой твоей смерти. Потому то я и вынес имя «Каланча» в заглавие.

Пролог

90-е – это эпоха перемен. Фазовый переход. Переход из одного состояния в другое. Описанию процесса перехода должно предшествовать описание исходного состояния моего на рубеже 90-х.
Я Селивёрстов Владимир Иванович родился 30 августа 1958г. в г. Златоусте Челябинской области в семье рабочих. Учился в восьмилетней школе №15. С детства у меня были склонности к естественным наукам и любовь к научной фантастике. С 5-го класса я участвовал и получал призы на городских олимпиадах по математике и физике. После 8 класса я пошел учиться в физико-математический класс в школу №3, а после 9 класса поступил в ФМШ №18 при МГУ и уехал учиться в Москву в 16лет.
В 1975г я поступил в Московский Физико-технический Институт, на Факультет Молекулярной и Химической Физики, который окончил в 1981г.
Мои родители Селиверстов Иван Петрович и Селиверстова Зоя Ильинична работали токарями  на Златоустовском Машиностроительном Заводе. Отец – токарь-карусельщик, а мама – токарь-универсал.
В 1975г. после успешного запуска миссии «Союз-Аполлон» отца наградили орденом Трудового Красного Знамени. К ордену прилагалось право внеочередного приобретения автомобиля. Волга стоила 10 000р, Жигули – 6 000р. Мои родители наскребли (заняв у деда) 3 600р. На Запорожец. Так у нас в семье появился ушастый коралловый ЗАЗ-968М с двигателем в 40л.с.
Маму наградили орденом «Знак Почета».
Мои родители очень рано начали работать. Отец в 12 лет в 1944г встал к станку, а мама – в 14 в 1948г. Когда я поступил в институт у них начались болезни и вскоре они оба ушли на пенсию по инвалидности. Пенсия у них была хорошая, по тем временам, - 132р, но у меня была ещё младшая сестра и сильно рассчитывать  на их помощь я не мог.
Я получал стипендию 55р. И, в основном, ей обходился. На втором курсе в зимнюю сессию я получил две тройки и остался без стипендии. Начал искать работу…
По соседству с институтом нашим находился Долгопрудненский завод тонкого органического синтеза. Я забрел туда в поисках работы и услышал такой разговор:
- …Через час вагоны подадут, а у тебя все грузчики пьяные…. А завтра выходные… А знаешь сколько мы за простой вагонов платим?!!!...
Я говорю: - давайте мы погрузим…, короче, срослось.
Я организовал дежурную студенческую бригаду, которая разгружала вагоны по вечерам и в выходные. Связь была через вахтера общежития. Ей звонили с завода, когда узнавали о прибытии вагонов, она мне сообщала, когда я возвращался с занятий, я собирал бригаду и вперёд.
Мы были официально устроены на работу с трудовыми книжками.
Когда проходили инструктаж по технике безопасности, женщина-инструктор нам говорила:
- Ребята, вы, главное, на территории завода ничего не пейте, если вам будут предлагать, даже если увидите, что другие это пьют…
Мы, правда, работали, когда в нашем транспортном цехе кроме нас только мастер был, а мастер у нас был непьющий.
Стипендию я не получал только один семестр, но работал с тех пор уже непрерывно. После грузчика я устроился стрелком ВОХР. Это название такое, на самом деле ночным сторожем в строительное управление. Это вообще идеальная работа для студента. Ночью можно спокойно учиться, никто не мешает, а надоест, так можно друзей из общаги позвать и пулю написать или портвешку принять…
Потом начал репетиторством заниматься и задания заочникам решать, но при этом учился я довольно упорно. Всегда с утра вставал на лекции, независимо от того, во сколько накануне лег и ложился ли вообще, практически не пропускал занятия и закончил институт всего с одной тройкой в дипломе (по квантовой электродинамике).
Лет в 10 я впервые услышал Высоцкого. В 7 классе отец подарил мне магнитофон, а в 8 – гитару. Меня совершенно не интересовало творчество огромного количества ВИА, которые в начале 70-х плодились как грибы, но уже в 9 классе я мог петь песни Высоцкого и некоторых других авторов в течение нескольких часов не повторяясь.
На первом курсе сосед по комнате притащил из МГУ кассету с песнями Галича… Это был взрыв мозга. В конце первого курса в 1976г я впервые выступил на нашем традиционном мероприятии «Физтех-песня», получил приз зрительских симпатий за песню Дмитрия Кимерфельда и самую низкую оценку жюри. Тогда же в мае 1976г. я впервые попал на Московский городской след КСП… КСП – это вообще отдельная тема в моей жизни и напишу я об этом отдельно. Здесь же я написал об этом, чтобы было понятно откуда взялись несколько рифмованных текстов, которые появятся в моём рассказе.
Итак, май 1981г, мы только что защитили диплом и ждем распределения. Сидим в вагончике у меня на стройке в небольшой компании моих друзей-однокурсников, обмываем защиту диплома…

Хотите верьте, хотите нет
Кругом тоска и никуда не деться,
А здесь – Москва, НИИОПИК по соседству
И всё здесь есть, прописки только нет.
Я на Физтех попал и вот исход
Я здесь шесть лет плечом науку двигал
Но всё же выше головы не прыгнул…
И вот распределение грядет
Нам рассказал однажды генерал седой,
Что на земле осталось слишком мало русских
И чтобы не было засилья глазок узких
Работать надо; мол, не только головой.
И чтоб росла и множилась страна
Создал семью я и родил я сына
А так как небыл я последняя скотина
За это дело я теперь плачу сполна.
И их ответ я знаю наперед
Один бы был – тебя б охотно взяли,
А так – квартиру вам давай и сад и ясли…
Нет, никого чужое горе не берет…
Даже закрытый порт Владивосток
Прислать заявку на меня не пожелал,
Хотя бы я ее бы и послал…
Но всё ж обидно мне от этого чуток.
Вот защищусь – сожгу я свой диплом
И на завод я грузчиком подамся…
Нет, лучше генералу я продамся,
Чтоб капитаном стать когда нибудь потом.
Им нужен русский, чтобы сеял и пахал,
Чтобы оружие ковал за власть советов
Но дураков в стране советов больше нету
И каждый член (я имею в виду членов нашего социалистического общества) на это дело помахал!

Распределение у нас происходило следующим образом: мы по одному заходили в аудиторию, в которой сидели представители потенциальных работодателей и нам делали предложения. Нужно было что-то выбрать. Мне предложили поехать в Загорск, в НИИ Прикладной Химии, обещали дать комнату. Других предложений не было и я согласился.
На распределение за мной приезжали два физтеха, закончившие институт лет на 10 раньше меня: Гладун Виктор Диомидович и Сафанеев Дмитрий Захарович. После завершения официальной процедуры я провожал их на электричку и всё пытал – чем же мне придётся заниматься в НИИПХ. Когда уже электричка подходила Дима Сафанеев сказал: - «Запомни, ты закончил физтех и тебя можно распределять в большой театр, через месяц – должен научиться танцевать…» Я запомнил эту фразу на всю жизнь.
В НИИПХ меня приняли на должность младшего научного сотрудника с окладом 135р. Занимался я экспериментальными исследованиями процессов горения пиротехнических составов. В доходах я, конечно провалился по сравнению с позднестуденческим уровнем, но у меня был приличный, по тем временам, резерв (около 1000р на книжке, остаток от последнего стройотряда). За комнату в коммуналке пришлось побороться, но, примерно через полгода, я ее, таки, получил.
Работать мне было интересно. Я поступил в заочную аспирантуру, писал диссертацию, статьи, заявки на изобретения, делал доклады на научных конференциях и всё вроде шло ровно, но в 1985г я довольно резко поменял род занятий: - перешел работать в школу учителем. Не буду здесь вдаваться в подробности причин этого зигзага. Их было несколько и все были, по своему, важными. Отмечу только одно: я очень тосковал по научной работе вплоть до того времени в конце 90-х, когда мне удалось к ней вернуться.
В школе я преподавал математику и информатику. Собственно, благодаря информатике (ее тогда ввели в школьную программу) я в школу и попал. У меня ведь не было педагогического образования, а в те времена без него в школу попасть было не просто. Я даже собирался поступать в пед на заочный, но обошлось. Поскольку в тот момент учителей информатики в природе не существовало, их еще не начали готовить, то разрешили брать на работу учителями информатики людей без педагогического образования, но работавших с вычислительной техникой.
Я неплохо въехал в эту тему и довольно быстро стал председателем районного методического объединения учителей информатики. У меня был компьютерный класс первый в городе, мои ученики побеждали на олимпиадах… Заканчивались 80-е годы…

Ночные размышления у самогонного аппарата.

Прежде чем перейти к истории 90-х я должен покончить с 80-ми.
В 1983г. я развелся с первой женой и женился во второй раз, в 1984г. у нас родился сын и ещё у моей жены было два ребёнка от первого брака.
В 1987г. мы купили кооперативную квартиру. Первый взнос был 3 600р (стоимость автомобиля «Запорожец», оставшиеся 10 000р мы должны были платить в рассрочку 25 лет под 3% годовых. Ежемесячный платеж составлял около 70р.
В 1988г. я пригнал с Урала отцовский Запорожец.
В 1989г. режиссер Василий  Колосов поставил в театральной студии на Трикотажной фабрике пьесу Бертольда Брехта «Трехгрошовая опера», в которой я играл роль владельца фирмы «Друг нищего» Джонатана Джеремии Пичема. Это было моё первое место работы в качестве руководителя компании)))
Моя жена Марина работала в МосНПО «Радон». Это предприятие по захоронению радиоактивных отходов в нашем районе. У них было подсобное хозяйство. Периодически на цех выделяли бычка, я участвовал в его разделке и мы получали свежее мясо по дешевым ценам, а субпродукты – вообще даром, что было очень серьёзным подспорьем для нашей немаленькой семьи в условиях тотального дефицита конца 80-х.
МосНПО «Радон» выделял сотрудникам земельные участки для ведения подсобного хозяйства. Строиться там было нельзя, но можно было заниматься огородничеством. Мы взяли такой участок осенью 1990г. Чтобы на участке что-то выросло – его нужно удобрить. Мне нужно было привезти две тракторные тележки навоза. Это стоило две трехлитровых банки самогона. Другая валюта в этот период на этом рынке не котировалась.
И вот я в январе 1991г. ночью сижу у себя на кухне, варю самогон, снимаю пробу, смотрю телевизор…

Разменяв четвертый свой десяток,
Приближаясь к возрасту Христа
Ночью я сижу у аппарата
И сижу конечно неспроста
Под воды негромкое журчанье
Капает из краника слеза
И слеза холодного прощанья
Застилает пеленой глаза.
Завернувшись в старые газеты
Спит моя Великая Страна
Беломора нету, спичек нету
И селедки нету ни хрена
Третий день бушуют депутаты
Грузия, Эстония, Литва…
До чего страну довел Горбатый
Это ясно всем как дважды два.
Скоро четверть натечет из крана
За окном холодная зима
Привезу я завтра утром рано
Две тележки тракторных дерьма
В День Победы бог пошлет погоду,
И чтобы не дождик, солнце чтоб
Посажу в своём я огороде
Огурцы, картошку и укроп
Кабачки, морковку и редиску,
Тыкву, редьку, репу и т.д.
Пусть подохнут все ГКЧПисты,
КГБ, ЦК и МВД
Всё. Налито полное корыто.
Сняли пробу: - рукопись горит!
Дайте людям землю – будем сыты,
Дайте людям волю – будем жить!

Про ГКЧП я уже в конце 1991г. дописал. Вот с таким настроением я входил в новую жизнь.

Школа менеджеров «Нива»

В конце 80-х под эгидой комсомола появилась новая форма хозяйственной деятельности – Центры НТТМ (научно-технического творчества молодежи). В Загорске создали Центр НТТМ «Нива», руководителем которого стал Николай Нуждин. Мы с ним работали в одной лаборатории в НИИПХ, вместе ездили на шабашки, дружили. У него возникла идея создать в городе коммерческий образовательный центр под эгидой Центра НТТМ «Нива» и он предложил мне заняться этим вопросом, поскольку мы были знакомы и я уже 5 лет работал в сфере образования.
Не скажу, чтобы мне легко далось это решение, но я подумал, что школа от меня никуда не денется, а тут новое дело. Я согласился и 7.06.1990г. была образована «Школа менеджеров «Нива»» в которой я был назначен директором. Нам выделили аварийное здание в центре города, из которого недавно выехала спецшкола для умственно отсталых детей. Первой моей задачей было подготовить здание к началу учебного года. Я учился общаться со строителями, доставать стройматериалы, ремонтировать котельную, закупать уголь и прочим премудростям административно – хозяйственной деятельности.
Параллельно нужно было решать чем заниматься нашей школе и как зарабатывать деньги. Начал я с простого и знакомого: - курсы подготовки к поступлению в ВУЗы по разным предметам. Помог богатый личный опыт репетиторства. Потом появились курсы иностранных языков, компьютерные курсы, юридический и бухгалтерский ликбез для начинающих предпринимателей. Собственно, эта школа существует и сейчас и занимается теми же вопросами. Была идея создать ВУЗ (филиал одного из Московских ВУЗов экономического профиля) но она осталась нереализованной.
С 1 октября 1990г. в Школе менеджеров начались занятия и она перешла на самоокупаемость.
В конце января 1991г я был в Нижнем Новгороде на всесоюзном совещании руководителей школ менеджеров, познакомился там с многими интересными людьми, получил приглашение на семинар Алексея Ситникова по НЛП (нейролингвистическое программирование) в Ярославле, приобрел кучу специальной литературы, в том числе книгу Филиппа Котлера «Маркетинг».
Весной 1991г я посетил семинар Алексея Ситникова по НЛП. Это была революция сознания. Я был полон идей и планов развития, но в недрах моего небольшого коллектива уже зрел заговор.
В штате Школы менеджеров «Нива» кроме меня было всего три человека: - главный бухгалтер, завуч и мой заместитель. Заместитель учился на физтехе на одном факультете со мной на курс младше. Я сам ездил к нему на распределение и привез его с семьёй в Загорск в НИИПХ и работал он в НИИПХ под моим руководством до моего ухода оттуда. Главный бухгалтер тоже была из нашего отдела из НИИПХ, а завуч – её подруга. Вот эта подруга и стала вдохновителем заговора.
Я, вероятно, мало времени уделял работе внутри коллектива, больше занимаясь внешними вопросами, а пока я ездил по конференциям и семинарам мои друзья написали на меня телегу учредителю, что я неправильно расходую средства, не занимаюсь школой и что такой директор нам не нужен. Провели проверку, никаких финансовых злоупотреблений с моей стороны не нашли, но мне поставили диагноз «не справился с управлением» и предложили уйти «по собственному желанию». Желания у меня не было, но и оставаться с этими людьми я не мог. Так закончился мой первый реальный опыт руководства.
Тяжело сталкиваться с человеческим предательством, но после этого ты приобретаешь опыт. Хотя в моём случае этот опыт мало помогает. Я, несмотря на ошибки, предпочитаю изначально доверять людям и в целом мне везет на порядочных людей.

Ключ. Начало.

После расставания со школой менеджеров я испытывал сильную обиду и злость, но мне удалось конвертировать эти чувства в конструктивную деятельность. Спасибо друзьям за поддержку.
Главную моральную поддержку я получил от нашего режиссера Василия Колосова. Он был соучредителем моего первого малого предприятия «Ключ». Честно говоря, его участие в этом предприятии только моральной поддержкой и ограничилось, но в тот момент для меня не было ничего важнее.
Я серьёзно размышлял о названии предприятия, ибо, я верю, что «как вы шхуну назовете, так она и поплывет». Ключ – это символ открытия и, одновременно, источник.
Очень важную помощь мне оказал Василий Андреевич Рогожа. Он был директором школы, который взял меня на работу без педагогического образования вопреки воле заведующего ГорОНО (городской отдел народного образования). Когда я регистрировал МП «Ключ», он сам уже был заведующим ГорОНО и предоставил мне в аренду комнату и персональный компьютер «Роботрон».
Наученный горьким опытом своей первой руководящей работы я теперь подбирал сотрудников исключительно по принципу личной преданности. На должность главного бухгалтера я пригласил подругу своей жены Тындик Татьяну Васильевну и ни разу за многие годы не пожалел о сделанном выборе. Мы учились вместе со страной.
Первым занятием, приносящим деньги, стала подготовка регистрационных документов для малых предприятий. Когда я занимался сдачей в эксплуатацию школы менеджеров, я познакомился с ребятами, занимающимися монтажом охранно-пожарной сигнализацией и стал их юридической крышей. В общем курочка по зернышку…
В это время в Загорске был матрешечный бум. Весь город рисовал матрешки. Торговали ими на Арбате за валюту, в Измайлово на вернисаже оптом и у нас на площади перед Лаврой. Я, по началу, к этому не имел отношения, но это поначалу.
Вася Колосов, которого я уже упоминал, в это время учился на режиссерском отделении в Щукинском театральном училище и снабжал товаром несколько точек на Арбате. На одной из этих точек продавцом стоял Лёха Сажин. Денег они зарабатывали довольно много, но сразу всё пропивали.
И вот в канун нового 1992г ко мне домой вечером приходит Лёха, в состоянии приличного поддатия и начинает рассказывать, как мы будем делать оптовые поставки матрешек в Америку. Оказывается, к нему с утра на точку пришла группа американцев, скупила весь товар. Его спрашивали: - кто у вас директор? И он дал мои координаты.
Я, вскоре, за новогодними хлопотами этот разговор забыл. Я вышел на работу 8 января после рождества, в состоянии легкого похмелья. Татьяна, мой главный бухгалтер, напекла каких то пирожков и мы с ней сидели в холодном офисе (отопление не работало) не раздеваясь и пили горячий чай.
Вдруз зазвонил телефон и голос с сильным акцентом спросил:
- Это фирма «Ключ»?
- Да
- К вам едет делегация из США, они будут через 30 минут.
-???
- Нам Алексей Сажин сказал, что вы у них директор…
Короче, встретил я их возле Лавры на площади и повел по матрешечным рядам. А там девчонки знакомые из НИИПХ и вообще – народ видит, что я с фирмОй иду.  И, все такие типа: что вам угодно?
Как в сказке про кота в сапогах:
 - Чьи это поля?
- Маркиза Карабаса!
Прошлись по площади, они закупились, теперь, говорят, пойдемте в офис.
Там у них две женщины были, попросились в туалет, Татьяна их сводила. Представляете туалет в России в январе в неотапливаемом здании? Когда они после этого зашли в наш офис, где был электрический обогреватель и пирожки с горячим чаем – они были счастливы.
Дальше начались переговоры.
Американка из Сиэтла Хана Леа Мейхон решила принять участие в выставке «Нью Йорк Премиум Инсентив Шоу» с товарами из России и не только. Как мне объяснили – инсентив – это такой подарок покупателю. Например, ты покупаешь автомобиль – чехлы на сиденья в подарок. Она решила, что сувениры из России могут быть хорошим «инсентивом»
Мне предложили в срок до конца января представить бизнес- план, дали шаблон бизнес-плана и уехали.
Шаблон бизнес плана был на английском. Пришлось вспоминать всё, чему учили в институте и в аспирантуре.
В самом начале было написано: - если вы хотите заняться бизнесом, то представьте, каким вы хотите видеть ваше предприятие через 10 лет. Я написал, что я хочу, чтобы через 10 лет у меня в компании работало 100 человек и годовой оборот был 10 000 000 долларов. В тот момент мы с Татьяной работали вдвоём и едва зарабатывали себе на зарплату, так что цифры были вполне фантастическими.
Я написал и забыл. Много лет спустя я нашел этот бизнес-план и сравнил с реальными данными компании «Каланча» за 2002г. Численность персонала 93 человека, годовой оборот 7 500 000долларов… Волшебная сила мечты. Я вот сейчас думаю, может надо было мечту увеличить на пару – тройку порядков? Наверно, как сказал классик «Каждый выбирает по себе…»
Но это всё было потом. А тогда я написал бизнес-план, он понравился Американцам и они приняли нас в команду на выставку. По условиям договора мы предоставляли им эксклюзивное право продажи нашего товара в США, а они оплачивали расходы по участию в выставке и доставке нас туда вместе с нашими экспонатами. Всё здорово. Осталось набрать товара на выставку.
Денег на закупку у меня, понятное дело, не было.
Я придумал такой ход: я дал объявление в местной газете: - «Вы хотите, чтобы мир увидел ваши изделия, а ваши изделия увидели мир? МП «Ключ» принимает изделия народных промыслов для участия в выставке «Нью Йорк Премиум Инсентив Шоу». И понесли… Я быстро сообразил и стал брать 10% наличными от оценочной стоимости изделия на расходы по доставке. С каждым мастером я заключал эксклюзивный договор на представление его интересов в США.
Через месяц я набрал товара тысяч на 10 баксов. В те времена за такие деньги грохнуть могли раз десять. Нужно было еще оформить разрешение на вывоз… Мне сделали синий МИДовский загранпаспорт. Визу нам с первого раза не дали, потом наша хозяйка организовала письмо в МИД США от мэра города Сиэтла для нас и визу нам, таки, дали. А чтобы мэр Сиэтла это письмо написал – мы сделали для него подарок: - матрешку семиместную со всем его семейством: папа, мама, дочка, два сына и собака с кошкой. Хороший художник по фотографии написал очень добрые миниатюрные портреты. Не такие, как на карикатурах с Горбачевым и Ельциным. Подарок понравился и я это запомнил.
В конце апреля 1992г мы с Васей Колосовым в составе делегации вылетели в Нью Йорк. Вася очень боится летать. Мы взяли с собой 5 бутылок водки с запасом, на всякий случай. Начали в Такси, продолжили в Шереметьево, закончили в самолете. Я повторил подвиг Б. Н. Ельцина – не вышел из самолета в аэропорту г. Шенона в Ирландии. Когда самолет там приземлился – я был нетранспортабельный. Все пассажиры вышли, а я остался в самолете. Потом я очухался. Один. В темном пустом салоне самолета… Если бы я был трезвый – я бы точно с ума сошел))) Хана за нас слегка испугалась, но мы с Васей за неделю работы в Нью Йорке ни капли не взяли, хотя возможность была. Работа – есть работа.
Разместили нас в Нью Джерси в гостинице Рамада Инн. Выставочный зал был в Нью Йорке на другом берегу Гудзона. Утром на пароме мы ехали туда на работу, а вечером на пароме ехали обратно в гостиницу. Номер стоил 125 долларов в сутки с завтраком. В номере было две комнаты, жили мы втроём: мы с Васей и Джон – менеджер по России. В первый день мы с Джоном поехали в аэропорт получать груз, а остальная группа отправилась на экскурсию на статую свободы. Я думаю, что для меня это было наказание за пьянство в полете. В аэропорт Кеннеди мы ехали через Гарлем. Запомнилась картинка: на автобусной остановке валяется пьяный старый седой негр в Российском армейском бушлате и серой ушанке со звездочкой.
Утром в гостинице хотел купить сигарет. Спрашиваю: Какие самые дешевые? Продавец говорит: Все сигареты стоят одинаково. 1.6 доллара за пачку. Блок 10 пачек – 12 долларов. Выбрал кемел без фильтра. Беломор мой там в 6 секунд расстреляли.
 На следующий день поехали в выставочный зал строить стенд. Построили, разложились, я вышел покурить на улицу. Закурил, стою, курю, останавливается такси. Я жестом показываю, что никуда не еду. Таксист выходит из машины, подходит ко мне:
- Сэр, гив ми э сигарет
Я протягиваю пачку «Дымка»
- Ой, Дымочек, родной, мужик, ты откуда?
- Я из Москвы
- А я из Питера… Шестой год уже тут таксую…
В Нью Йорке из трех случайно снятых таксистов – двое оказались русские и один араб.
Матрешки на выставке уходили в 5 концов. Те, что по закупке были 5 баксов – уходили легко за 25, а те, что за 20 – уходили за 100, только нам торговать на выставке не разрешали. Продавала хозяйка и все деньги забирала себе. Там на выставке мы познакомились с нашей эмигранткой Галиной Соколовской, которая держала салон русских сувениров в «Трамп-Тауэре». Мы с Васей ей впарили втихаря из наших ящиков товара на пару тысяч долларов, это был наш основной заработок.
В нашей команде, кроме нас была еще группа из Узбекистана с чеканкой, коврами и булатными ножами и шубники из Москвы. Ребята делали шикарные шубы из натурального меха. У нас тоже не только матрешки были. И подносы Жостовские, и платки Павлово – Посадские и хохлома и лакера Палехские. Народа у нашего стенда толклось очень много.
Я там очень хитрую рекламную акцию устроил. Накануне этой поездки моя дочка старшая с одноклассниками и учителями ездили в Крым на какое то совместное мероприятие с американскими школьниками и там был один преподаватель из Нью Йорка, который подарил учительнице нашей свою семейную фотографию, на которой он был с женой и ребенком. Я эту фотографию увидел и вспомнил мэра Сиэтла… На выставке, на переднем плане нашего стенда стояла трехместная матрешка с семейным портретом, а рядом – фотография. Но настоящий фурор был, когда я дозвонился до этого парня, пригласил его на выставку и вручил там ему подарок – матрешку с портретами его семьи… Жалко, что у меня не было фотоаппарата…
В результате я получил несколько заказов на портретные матрешки прямо на выставке и даже получил за них предоплату.
Неделя на выставке пролетела быстро, надо было собираться домой… У меня оставалась часть груза, которую надо было возвращать на родину. Ещё хозяйка должна была мне деньги за проданный на выставке товар по закупочным ценам… Целых 769 долларов! Сумасшедшие бабки для меня по тем временам. Месячная зарплата тогда в России была около 30 долларов. За эти деньги я должен был почти два года работать и ничего не есть. Но эти деньги мне никто отдавать не собирался, несмотря на наличие подписанных договоров с печатями. С отправкой остатков товара в Россию тоже были непонятки…
Надо было улетать в Москву, но улетать без денег и остатков товара мне было очень стремно. У Узбеков был «заложник» - секретарь нашей хозяйки Равшан, который занимался её делами в России и Узбекистане. Они сказали, что если товар в назначенный срок не вернется, то они пришлют ей по почте голову Равшана… Узбеки улетели и Васю с частью заработанных денег я отправил в Москву, а сам остался. У меня был обратный билет с открытой датой и виза на полгода. Ребята с шубами тоже остались. У них товара оставалось тысяч на 200 долларов и они сказали, что без товара обратно не полетят. Деньги у них были, несколько шуб они, таки продали на выставке и продали очень неплохо.
До поздней ночи я выяснял отношения с нашими «американскими партнерами», но так ничего и не добился. Из номера меня выселили. Ночевал я в холле гостиницы на диване. Слава богу, на улицу не выгнали… Всю ночь я на этом диване ворочался и думал, как я вернусь домой без товара и без денег… К утру я принял окончательное решение: - лучше дома с российскими бандитами, чем в этой замечательной свободной стране. Я, к сожалению, не могу здесь адекватно отразить всю гамму лексических выражений в адрес всей этой ситуации, которые крутились в этот момент в моей голове и иногда прорывались наружу в виде разрозненных междометий.
На следующий день я улетел в Москву, через пару недель остатки товара прилетели в Шереметьево. Жизнь продолжалась.

Ключ. Продолжение.

В Америку я попал в 1992г. Мы и при Советской власти не шибко кучеряво жили. С голоду, конечно, не умирали, и стол по праздникам накрывали… Но пустые полки в магазинах – это не фигура речи. В конце 80-х продукты, алкоголь, сигареты, зубная паста, мыло – по талонам были. В январе 1992г отпустили цены и запустили гиперинфляцию, но изобилия сразу не случилось. Говорят, что в те времена у советских женщин, попадавших в американские магазины случалась истерика. У меня психика была устойчивая. Но когда мы с Васей, гуляя по Нью Йорку случайно забрели в их магазин для собак и кошек… Нет, сейчас и у нас этого добра полно всякого, но тогда…, чтоб я так жил…
Но, хватит про Америку. Как сказал мне там один эмигрант из России, с которым мы познакомились на выставке: - «это ничего, что ты здесь не заработал денег, главное ты приобрел экспириенс». Он так и сказал «экспириенс», хотя все остальные слова он говорил по русски. Наверное «экспириенс» и опыт – это не одно и тоже. Главный мой американский «экспириенс» заключался в том, что верить им на слово нельзя и бумагам их с подписями и печатями верить нельзя. Не даром они сами говорят: - «in god we trust, others pay cash».
Но я то домой вернулся!!! Купил в аэропорту Кеннеди в дьюти фри подарки: жене – набор маленьких флакончиков с духами за 26 баксов, а детям – плеер. Дальше надо было разбираться с людьми, доверившими мне свой товар. Денег, что я оттуда привёз, мне на всех не хватило, хорошо, что они не сразу все на меня навалились. Потом вернулись остатки товара из штатов. Те, с кем я рассчитался понесли мне товар на реализацию, я его тут же на площади ставил со своей комиссией в розницу, благо продавцы знакомые были и офис рядом, есть где товар ночью хранить. Потом Галина Соколовская из Нью Йорка пару раз приезжала закупаться серьёзно, я для неё по спецзаказу матрешки авторские дорогие подгонял от хороших художников… К концу лета со всеми долгами рассчитался и стал что-то зарабатывать.
Летом нарисовался Джон, с которым мы в Штатах в одном номере жили. Привёз привет от нашей хозяйки Ханы Леи Мейхон и 500 баксов. Я говорю: - Джон, она же мне 769 должна, вот бумаги, вот печати… А он мне: - Или ты у меня сейчас берёшь 500 и пишешь мне расписку, что она тебе ничего не должна, или я уезжаю, а ты потом с ней сам разбирайся. Я взял 500 и написал расписку. Она не то, чтобы добрая стала или совесть её заела, просто у неё замаячил контракт на поставку сувенирки и проще было восстановить отношения со мной, чем отрабатывать новые контакты. Но что то у неё не срослось с этим контрактом.
А Джон мне ещё заказик подкинул. Позвонил, пригласил в Москву на встречу с каким то своим другом, крутым бизнесменом из Штатов. Я приехал на квартиру, там меня встретил человек и рассказал мне следующую историю: - Следующим президентом США будет Билл Клинтон, я (это он про себя) работаю в его предвыборном штабе. Выборов ещё не было, но мы не сомневаемся, что он победит! Я видел вашу работу (матрешку с портретами) у мэра города Сиэтла, нам это очень понравилось и мы хотим сделать подарок Биллу Клинтону в честь его предстоящей инаугурации на пост президента США. Нужно сделать большую матрёшку, на первом месте Билл Клинтон, потом Хилари Клинтон, потом Альберт Гор, потом его жена, потом Джесси Джексон, Росс Перо и самый маленький – Джордж Буш. Вот вам папка с фотографиями персонажей… Сколько это будет стоить?
1000 долларов. Он пытался торговаться, но я стоял на смерть. Матрешка такого размера очень приличного качества стоила долларов 100 – 150, но тут – целый президент США и не карикатура, а качественный портрет… и месяц на всё про всё. Я взял 500 долларов аванса и поехал работать.
На следующий день выяснилось, что художник, который делал мэра Сиэтла уехал в Израиль. Я начал судорожно соображать что делать. Не везти же аванс назад. И тут я увидел перед собой пасхальное яйцо с «Неизвестной» Крамского. Мне очень понравилась эта работа и я её не отдал художнику после поездки в Америку, а выкупил и оставил у себя на столе. Я подумал: - этот – сможет!
Я, к сожалению, не помню, как звали этого художника. Жил он в селе Васильевское Сергиево - Посадского района. (В 1991г Загорск переименовали в Сергиев Посад.) Беседа с ним была долгой, но задача его зацепила и он её выполнил блестяще. Портреты были как живые и работа была сдана в срок. Заказчик остался доволен. Джон мне потом говорил, что Клинтону тоже понравилось.
Торговля матрешками приносила определённый доход, но как-то не очень меня цепляла. Заказов президентского уровня больше не было, была рутина с поставками однотипных матрешек «под Гжель» и «жжёнок»  в Германию через оптовиков, торговля на площади перед Лаврой. Ещё я нашел в Москве подпольную трикотажную фабрику, брал там товар на реализацию и развозил по Сергиево – Посадским магазинам, в общем крутился как мог. Очень выручал отцовский Запорожец. За этими хлопотами подходил к концу 1992г.

Джамиль.

Микрорайон, в котором я жил назывался «Звёздочка». Это было кодовое название НИИПХ, в котором я начинал свою трудовую деятельность. Ещё у нас в городе была «Звезда» - это Загорский Электромеханический Завод, тоже оборонка. На Звёздочке была баня. Хорошая баня, с парной, бассейном, с комнатой, где после бани можно было посидеть, попить пивка. У нас была компания, которая заранее выкупала полностью сеанс и по вторникам с 19 до 21 баня была наша. Это было что-то типа мужского клуба. Попасть на наш сеанс можно было только по приглашению членов клуба.
Компания у нас там была довольно разношерстная и вполне демократическая. Основной костяк составлял средний инженерно-технический состав НИИПХ. Начальства не было. Были и работяги и нижние чины милиции и люди непонятного рода занятий типа меня.
С Джамилем (Земиль Эмирзянович Асматуллов) я познакомился ещё во время работы в НИИПХ, но шапочно. Мы здоровались и не более. Он пришел работать в НИИПХ года на два позже меня после окончания Казанского химико-технологического института. Однажды после бани, расслабленные паром и пивом мы трепались за жизнь и я сказал: - Я знаю как делать, но не знаю что делать. А Джамиль сказал: - Я знаю что делать, но не знаю как делать. С этого разговора в бане началась наша дружба.
Я за два года самостоятельной работы в новой экономике мог зарегистрировать предприятие, написать устав и учредительный договор, открыть счет в банке, вести бухгалтерский учет и сдавать отчетность, составить договор, да много чего ещё по мелочи. У Джамиля, реально, было разработано десятка два бизнес-проектов, связанных с производством. Были прописаны технологии и необходимые ресурсы для реализации проектов, проблема была в том, что этих ресурсов у меня не было. Материальных ресурсов вообще было крайне мало. Всех мои заработков едва хватало на жизнь.
Из всех проектов Джамиля я выбрал один: - производство крема для обуви. В то время дефицитом было всё, поэтому казалось, что с продажами проблем не будет. В этом проекте главным достоинством было то, что можно было стартовать с минимальными начальными затратами.
В конце 80-х центр НТТМ «Нива» объединял творческих молодых людей, имевших желание и потенциал заниматься самостоятельным бизнесом, владевших разными технологиями, с хорошим, в основном, техническим образованием и опытом практической работы в промышленности и науке. К концу 1992г центр уже развалился и многие его участники стали руководителями самостоятельных предприятий. Николай Нуждин, как и я в школе менеджеров, не справился с управлением.
Один из бывших сотрудников «Нивы» Сергей Павлов обратился ко мне, по старой памяти, чтобы я зарегистрировал ему предприятие, я познакомил его с Джамилем.  Сергей занимался конструированием оборудования для химической промышленности и взялся спроектировать и изготовить аппарат для изготовления крема для обуви и они с Джамилем погрузились в работу.
Я, после ухода из НИИПХ в 1985г вёл оседлый образ жизни и ездил только в отпуск на родину на Урал и на родину жены в Самару, а Джамиль мотался по командировкам по всему союзу и имел много друзей в разных городах и весях. Одним из таких друзей был Владимир Филимонов из Днепропетровска, работавший в то время на каком то посту в структурах «Южмаша» и имевший обширные связи на Украине. Именно он стал соучредителем первого нашего с Джамилем предприятия. Я придумал для этого предприятия название «ТУР» и слоган «ТУР с вами». ТУР – это Татарин, Украинец и Русский, хотя Филимонов, олицетворявший в нашем союзе Украину, был вполне себе русским из Владимирской области.
Ещё одним другом Джамиля был Вадим Петрович Пальчиков, который работал в Екатеринбурге в ИТК №2 на ул. Малышева, в самом центре города, заместителем начальника колонии по производству. Именно он втянул меня в авантюру, которая определила мою дальнейшую жизнь. Можно сказать, что в момент моего знакомства с этим человеком произошло зачатие «Каланчи».
В советское  время производство продукции противопожарного назначения в значительной степени располагалось в различных Исправительно Трудовых Учреждениях ( это сейчас - система Исполнения Наказаний), видимо, по той причине, что система Исправительно Трудовых Учреждений входила в состав МВД. Государственная Противопожарная Служба тоже была одной из структур МВД. Логично, имея производственные мощности выпускать продукцию для собственных нужд внутри ведомства.
В Екатеринбурге в ИТК №2  делали порошковые огнетушители ОП-2, в Икше, в колонии для малолетних преступников делали шестерёнчатые насосы НШН-600 для пожаротушения, в Можайске на женской зоне шили боевую одежду пожарных, штамповали пожарные каски и делали пожарные лестницы, в моём родном Златоусте в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий, учреждение для принудительного лечения алкоголиков, та же зона, по сути) делали пожарные стволы, соединительную арматуру для пожарных рукавов и даже надстройки для пожарных автомобилей. Но это всё я узнал несколько позже.
Осенью 1992г ситуация в колонии была аховая. Производство встало, поскольку не было денег на сырьё и комплектующие, зарплату платить было нечем. Но на складе стояло 5 000 огнетушителей.
Когда я запускал в работу Школу Менеджеров, я столкнулся с серьёзной проблемой. Пришел пожарный инспектор принимать здание в эксплуатацию, говорит: - а где огнетушители? Я говорю: - нет огнетушителей, но я куплю, вы только скажите где? А он: - я не знаю где, это ваши проблемы, но без огнетушителей я не приму. Я сейчас уже не помню как я эту проблему решил, но она была, эта проблема и я подумал, что я легко продам огнетушители  и ещё денег заработаю.
Следующей задачей было найти денег на закупку. Деньги я нашел у своих институтских знакомых  на 3 месяца под 240% годовых. Такой был мой первый коммерческий кредит.
В декабре 1992г на станцию Сергиев Посад пришли из Екатеринбурга контейнеры с огнетушителями. Под склад я арендовал подвал в одной из школ города. Для разгрузки позвал друзей из театральной студии и клуба самодеятельной песни, жена накрыла стол. В советское время это была обычная практика, если тебе нужна помощь – зовёшь друзей, а потом накрываешь поляну. Первым кладовщиком у меня был известный Сергиево- Посадский джазмен Игорь Островский. Он жил неподалёку от этой школы, имел домашний телефон, а днём сидел дома и репетировал (играл он по вечерам). Это было очень удобно, я звонил ему из офиса, он встречал клиента и отпускал товар. Оплата у него была сдельная, в зависимости от числа клиентов и объёма отгрузки.
Перед новым 1993 годом я стоял на рынке и торговал огнетушителями ОП-2. Пару штук продал. Было на что купить новогодние подарки и продукты на стол.
Новый 1993г начался для меня с проблемы: - как продать огнетушители? Джамиль с Сергеем варили свой гуталин, а я обзванивал организации и предприятия и предлагал огнетушители. Довольно быстро я понял, что задача эта очень непростая.  Надежда быстро продать товар не оправдалась. Не то, чтобы он совсем не продавался, но продавался очень медленно. Я купил огнетушители по 350р, после нового года продавал их по 700, а к марту уже по 1200. В начале 1992г правительство Гайдара отпустило цены и они за год выросли в среднем в 26 раз,а в 1993г в 9,4 раза, то есть такие наценки оправдывались уровнем инфляции, на этом фоне 240% годовых по кредиту выглядели вполне нормально.
8 марта 1993г случилась беда. В школе, где у меня был склад прорвало трубу с горячей водой и затопило подвал. На устранение аварии ушло несколько дней. Всё это время мои огнетушители в картонных коробках с бумажными этикетками плавали в горячей и не очень чистой воде. Короче, всё пропало!
К счастью утонуло не всё. Высота складирования была выше уровня затопления и верхние ярусы коробок практически не пострадали, разве что слегка отсырели. Огнетушители ОП-2, производства ИТК №2 были в полиэтиленовом корпусе, с алюминиевой головной частью и пиротехническим газогенератором. Надо отдать должное качеству сборки. Подавляющее большинство огнетушителей были герметичными и оказались устойчивы к купанию. А дальше – Петрович прислал из Екатеринбурга этикетки, коробки из гофрокартона мы заказали в Абрамцево в психоневрологическом диспансере, я у них уже раньше заказывал гофротару для отправки матрешек на экспорт, и принялись перебирать и разбраковывать мочёные огнетушители.
Но беда не приходит одна. В середине марта у меня был срок погашения кредита. Я приехал к ребятам и попросил продлить, я ведь проценты аккуратно плачу. Они мне сказали: - Ты не понял, это не наши деньги. У тебя есть ещё два месяца, а потом мы переводим стрелки… В общем у меня не было другого выхода, кроме как научиться торговать огнетушителями.
В те времена мы узнали новое слово: - «бартер». Бартер – это прямой обмен товаров без участия денег. Денег было мало, вернее сказать они мало стоили, поэтому товар меняли на товар. Но задача, то была получить деньги! Надо было придумать схему обмена с выходом на деньги.
МосНПО «Радон» имел деньги и хотел получить за них погружные насосы для откачки воды. Завод в Москве, который делал эти насосы остро нуждался в углекислотных огнетушителях ОУ-80 и готов был эти насосы отгрузить в обмен на огнетушители. Филимонов (соучредитель фирмы «ТУР») дал мне контакты своих друзей в Питере, которые вывели меня на Питерскую фирму «Пожсервис». В Пожсервисе я договорился поменять свои порошковые огнетушители на углекислотные.
Мы встретились с машиной, вёзшей углекислотные огнетушители из Питера в Воронеж на перекрёстке МКАДа и Ярославского шоссе, перегрузили товар с машины на машину и поехали в Москву на завод, который делал насосы. Вечером насосы были на Радоне, а на следующий день я получил деньги на счёт.
В середине апреля я рассчитался со своим первым кредитом и у меня ещё осталось 3500 огнетушителей на складе, правда мочёных, но это уже другой вопрос.
Ещё один друг Джамиля работал на Ленинградской Атомной Электростанции. Потребности в противопожарном оборудовании у них были большие. Денег они платить были не готовы, но им все были должны за электроэнергию. Так в нашем лексиконе появилось ещё одно волшебное слово 90-х: - «взаимозачет». К этому моменту у Петровича в ИТК-2 в Екатеринбурге производство заработало, но выяснилось, что нет огнетушащего порошка. За порошок он готов был рассчитываться огнетушителями по хорошей цене.
Огнетушащий порошок делали на заводе фосфорных удобрений в г. Кингисепп Ленинградской области. Надо было ехать в Питер. Там у меня уже были друзья Анатолий Викторов и Виктор Михневич – основатели компании «Пожсервис». Мы, правда, ещё ни разу не виделись, но по телефону уже заключали приличные сделки. В Питере ребята помогли мне найти машину с водителем на несколько дней и началась моя езда в равностороннем треугольнике со стороной около 100 км: Питер (Ленэнэрго оформляет документы на взаимозачет) – Сосновый Бор (ЛАЭС – поставщик электроэннергии, который хочет за этот долг получить противопожарное оборудование) – Кингисепп (Завод фосфорных удобрений, имеющий долг за поставку электроэнергии перед Ленэнерго, обещающий в счёт оплаты долга отгрузить в мой адрес два вагона огнетушащего порошка).
Неделю я мотался в этом треугольнике, ходил по кабинетам, часами сидел в приёмных… Но я это сделал! Я уезжал домой с документами о взаимозачете, рассчитывая на скорое завершение дела, но, оказывается, всё только начиналось.
Завод Фосфорит в Кингисеппе выпускал фосфорные удобрения в особо крупных размерах и гнал их за границу за валюту. Производство огнетушащего порошка было для них геморроем. Во времена плановой экономики их обязали освоить это производство, но в 90-е оно утратило для них экономический смысл и занимались они этим по инерции. То, что я уболтал одного из замов запустить это производство и сделать для меня два вагона порошка – это уже был подвиг, но оказалось, что для производства порошка нужна «белая сажа» и не простая, а модифицированная!
«Белая сажа», в отличие от «Красной ртути» - это вполне реальный химический продукт, который делали на Тульском горно-химическом комбинате. К саже он не имел вообще никакого отношения, поскольку, как известно, сажа – это углерод, а белая сажа – это высокодисперсная окись кремния. А для придания белой саже водоотталкивающих свойств её модифицируют, то есть обрабатывают гидрофобизирующей жидкостью ГКЖ, за которой меня послали в г. Данков Липецкой области.
Экономическую географию Советского Союза мы изучали ногами. Это сейчас хорошо: сказал – Ок, Гугл, где мне купить белую сажу – и сразу несколько тысяч адресов. Тогда надо было для получения подобной информации, как минимум напоить снабженца…
ГКЖ в Данкове я купил за наличные, отвёз в Тулу, через неделю модифицированная белая сажа уехала в Кингисепп, через месяц два вагона порошка прибыли в Екатеринбург и в мой адрес была отгружена очередная порция огнетушителей.
Пока я мотался по городам и весям решая экономические ребусы и добывая товар для продажи, Джамиль с Сергеем сварили, таки, гуталин. Назвали его крем для обуви «Эффектон». К этому названию я не имел отношения. Основным компонентом Эффектона была отработка машинного масла. В неё добавлялся парафин для консистенции и сажа для цвета. Сажа обычная, черная и крем изначально был только одного цвета – чёрного. Всё это варилось и перемешивалось в специальном смесителе, сконструированном Сергеем Павловым, а потом с помощью лейки разливалось по пластмассовым банкам. После того, как крем остывал, он приобретал привычную для потребителя консистенцию.
Первый наш цех по производству крема для обуви располагался в сарае частного дома в Сергиевом посаде на улице Первой Ударной Армии, напротив рынка. В этом доме жил наш водитель, а крем разливали его жена и дочка. На неделе разливали, а по выходным тут же на рынке продавали в розницу. Процесс пошел!
Бизнес в одиночку не сделаешь. Нужна команда. Обжегшись один раз в школе менеджеров, я теперь подходил к формированию команды очень серьёзно и главным критерием сотрудника была личная преданность и желание работать. Профессионализма тогда ни у кого не было, профессионалами нам ещё предстояло стать.
Много людей около меня крутилось. В те времена очень многие люди пытались быть посредниками и получать свою комиссию от сделки. Казалось, вот сейчас я найду крутого покупателя и сам разбогатею. Но, большей частью это были иллюзии. Нужна была упорная и кропотливая работа.
Про главного бухгалтера Татьяну Васильевну я уже писал. Она пришла ко мне не имея понятия о бухгалтерском учете и за годы работы стала одним из лучших и авторитетных главных бухгалтеров в Сергиево – Посадском районе.
Одним из первых моих сотрудников был Андрей Пронин. Мы с ним познакомились ещё в 80-е на почве любви к авторской песне. Вместе на слёты ходили. Андрей тогда работал в пассажирском автохозяйстве автослесарем, неплохо зарабатывал, такси ремонтировал. Помогал мне чинить мой запорожец и денег с меня не брал никогда. Он был у меня грузчиком, водителем, экспедитором, механиком, в общем на все руки. Впрочем на этом этапе я  сам  был и грузчиком и водителем и экспедитором, только я ещё ставил задачи.
Потом у нас в команде появился Женя Шеманаев. Евгений Юрьевич, коммерческий директор. Он тоже был из нашего клуба самодеятельной песни. Закончил МВТУ им. Баумана, поработал некоторое время у своих друзей в Домодедово и вернулся в Посад с женой и детьми. Он придумал и организовал первую почтовую рассылку нашей рекламы.
Мы быстро поняли, что продавать один вид огнетушителей – это занятие довольно бестолковое. Наши клиенты ставили нам задачи: то им углекислотные огнетушители нужны, то – пенные, то рукава пожарные, то краны, то гайки… А мы, в соответствии с требованием времени брались за любые задачи и, что характерно, чаще всего их решали. Это игра такая была весёлая и интересная. Много ездили, много общались, выстраивали какие-то схемы…
1993г. мы заканчивали неплохо. Я летом пересел с Запорожца на Волгу. Пригнали мне из Прибалтики за 2500 долларов «реэкспортную». Не новую, конечно, но после 18-летнего запорожца – это была машина! Склад перевели из подвала школы в более приличное помещение, кладовщика наняли. В здании, где был наш офис случился пожар. Офис наш не пострадал, но здание поставили на капремонт и из него пришлось уехать. Производство крема для обуви тоже набирало обороты, покинуло сарай и переехало в приличное арендованное помещение.

Испытание деньгами.

Мне неоднократно приходилось наблюдать, как друзья, вместе начинавшие свой бизнес, работавшие рука об руку на самом тяжелом его начальном этапе, становились злейшими врагами, когда бизнес начинал приносить финансовые результаты. В разборках за доли они губили бизнес, а нередко и друг друга. Не обошли такого рода испытания и нас с Джамилем.
Я занимался торговлей и мне приходилось постоянно нанимать транспорт для перевозки товара. Имеющиеся в моём распоряжении два старых Газона давно не справлялись с нашим растущим грузооборотом. Я нашел хорошее предложение на покупку нового 10-тонного МАЗа в рассрочку и собирался его покупать. А Джамиль с Серёгой мечтали стать автовладельцами и решили купить себе по «Таврии» и требовали у меня свою долю прибыли на эту покупку. Возник конфликт интересов.
В результате дал я им денег на Таврии, они уехали за ними на Украину, а я крепко задумался. Когда два счастливых автовладельца вернулись у меня уже был готов план развода и я его Джамилю озвучил. Он сначала, вроде, напрягся, но потом мы с ним сели, проанализировали итоги совместной работы и разделили бизнес. Я уходил из гуталина, оставляя Джамиля один на один с Серёгой, а мне оставалась торговля огнетушителями. Мы договорились. Довольно скоро Джамиль оценил мои действия. Мы остались друзьями и всё время помогали друг другу, но котлеты отдельно.

Кватернион.

Загорск в советские времена был промышленным городом, причём промышленность была по тем временам высокотехнологичной и наукоёмкой. Загорский оптико-механический завод (ЗОМЗ), Загорский электро-механический завод (ЗЭМЗ), Загорский лакокрасочный завод (ЗЛКЗ) – это самые крупные, а ещё множество заводов и фабрик поменьше: Завод №6 школьного приборостроения, Машиностроительный завод, Фабрика игрушек, Завод автоспецоборудования и многие другие. Ну и НИИПХ родной, конечно. Оптика, электроника, химия, приборостроение… Всё это хозяйство с начала 90-х крепко буксовало. Особенно те, кто на оборонку был завязан.
Но люди пытались как-то крутиться. На базе промышленных гигантов возникали малые предприятия, которые брали какой-то продукт, востребованный на рынке, и запускали его производство используя площади, оборудование, инфраструктуру, персонал и другие ресурсы материнских предприятий. Но и это было непросто, найти платежеспособный спрос.
Мой сосед Ильгиз Гильфанов тоже начинал работу в НИИПХ в отделе, занимавшемся проектированием оборудования для пиротехнического производства. К концу 1993г он уже успел поработать на Заводе №6 школьного приборостроения и перебрался на Загорский Машиностроительный завод. Именно он познакомил меня с Валерием Алексеевичем Яковишиным, который в тот период работал главным технологом на шестом заводе.
В общем была группа товарищей, работавших на разных промышленных предприятиях на высоких должностях и им нужен был представитель на свободном рынке. Так возникло ТОО «Кватернион». Что такое Кватернион никто не знал, это было, примерно, как операция «Ы». Почему «Ы»? – Чтоб никто не догадался. Это сейчас любой может спросить: Ок, Гугл, что такое «Кватернион» и узнает, что это -  система гиперкомплексных чисел, образующая векторное пространство размерностью четыре над полем вещественных чисел. Не знаю, поможет ли это ему))).
Короче, Кватернион – это четырехмерное комплексное число, имеющее одну действительную единицу и три чисто мнимых. В нашем Кватернионе я был единственной действительной единицей – директором. Остальные три единицы: - главный технолог завода №6, главный технолог Машзавода и начальник цеха ЗОМЗ были чисто мнимыми. Их в ТОО представляли жены и родственники.
В итоге у меня появилось новое юридическое лицо, что было весьма кстати после развода с Джамилем. Мои чисто мнимые единицы меня не сильно беспокоили. У нас было несколько небольших совместных проектов не получивших серьёзного развития. Однако знакомства и отношения, сложившиеся в тот период, в дальнейшем сыграли очень серьёзную роль в судьбе будущей компании.

Каланча. Рождение.

Летом 1994г. мы с женой моей Мариной повезли детей на каникулы к бабушке в Вологодскую область. До этого она их туда возила на поезде с пересадкой, а тут у нас «новая» машина появилась… Ну и у меня что-то вроде отпуска образовалось первый раз с 1990г.
И вот еду я по Ярославскому шоссе, любуюсь на русские просторы и думаю о жизни… За полтора года я близко познакомился с сегментом рынка, который можно охарактеризовать словами «Противопожарное оборудование». Я понял, что в этом сегменте можно зарабатывать и даже немного научился это делать. У меня появилась небольшая, но плотная и верная команда. Теперь нужно было отбросить всё лишнее и ненужное и начать работу с чистого листа.
Я собирался зарегистрировать новую компанию и мне нужно было придумать её имя.
Я всегда трепетно относился к названиям, помня великие слова бессмертного капитана Врунгеля: - «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». В это время на рынке уже появилась масса компаний: Пожтехника, Пожсервис, Брандсервис, Брандмайстер, Противопожарный Центр Подмосковья, Пирант. Из этого ряда Пирант был лучшим, но он был уже занят. Я искал простое русское слово для имени компании, которое однозначно отражало бы противопожарную ориентацию фирмы. И не находил.
И тут я увидел ЕЁ! В Вологде, на углу Горького и Чернышевского… Я стоял на светофоре, стрелка моя давно зажглась, сзади гудели, а я всё не мог тронуться. Она стояла заброшенная и полуразрушенная, но крепкая и гордая, как древняя крепость. Это была Каланча. Старая, заброшенная пожарная каланча.
Так в моей голове родилось имя «Каланча», которое мы уже почти 25 лет наполняем содержанием.
Доехав до пункта назначения, я, первым делом, взял ручку, лист бумаги и нарисовал логотип. Только на вершине башни, вместо устройства для вывешивания сигнальных шаров, я нарисовал «золотого петушка». Наш современный логотип делал профессиональный художник Юра Сенников, но первое время мы пользовались моим рисунком и даже зарегистрировали его как товарный знак.
Вернувшись из своего недолгого отпуска, я обсудил название компании со своими ближайшими соратниками и встретил единодушное одобрение. Андрей Пронин сразу выдвинул слоган: «При пожаре звони в Каланчу», я сказал: - нет, при пожаре – поздно, нам нужно до пожара звонить. Так родился наш первый слоган: «При пожаре звони 01, до пожара звони в Каланчу!»
15 октября 1994г было зарегистрировано АОЗТ «Каланча».

Первые шаги.

Собственно, первые шаги «Каланчи» были сделаны до её рождения. 15.10.1994г на свет появилась торговая компания с численностью персонала 8 человек и собственным транспортом! Мы уже имели постоянных поставщиков, о которых я расскажу чуть позже и вели агрессивную рекламную компанию. Склад у нас теперь находился на территории пожарной части Загорского Лакокрасочного завода. Нам очень повезло с кладовщиком, прапорщиком, мастером пожарно-прикладного спорта Сартаковым Александром Степановичем. Это был на тот момент единственный человек в компании, который знал всё пожарное железо и умел его починить. На складе у нас появились первые зачатки производства в виде ремонта мотопомп, навязки пожарных рукавов, сколачивания и комплектации пожарных щитов, перезарядка огнетушителей ОХП-10. Застали мы ещё и такие…
С местными пожарными я решил познакомиться ещё в начале 1993г. Как только начал продавать свои первые огнетушители. И познакомился. И дал им некоторое количество огнетушителей на реализацию… Но вскоре там случился какой то коррупционный скандал и командира отряда сначала, вроде даже арестовали, но затем отпустили, впоследствии сняли, но не посадили… В общем дело очень мутное и, возможно, это была подстава, но вновь назначенный на должность начальника отряда Александр Викторович Касаткин первое время избегал всяческих контактов с коммерсантами, в том числе и со мной. Меня это не сильно беспокоило, слава богу не мешают…
Контакт у нас появился уже после открытия «Каланчи». Мы познакомились, подружились и работали бок о бок. В принципе мы решали общую задачу. Пожарные приходили на объект и говорили: - «У вас непорядок, нет огнетушителей, пожарных рукавов, пожарные краны неисправны… короче, вам – в Каланчу.» Реально, поблизости этого добра просто взять было больше не где. Ну и мы, со своей стороны, пожарным помогали, что то для их нужд доставали, помогали детские соревнования по пожарно-прикладному спорту проводить, какие то представительские мероприятия спонсировали, ну и сами, конечно в них участвовали не без пользы…
Централизованная система снабжения, когда то существовавшая в СССР как то сама собой развалилась и предприятия остались один на один со своими проблемами. Они, реально, не знали большую часть своих поставщиков. В стране заново отстраивалась вся  инфраструктура снабжения, теперь уже рыночная. Рынок был пустой, конкуренции практически не было. Покупательная способность предприятий определялась их платежеспособностью и наличием товарных остатков, которые могли представлять коммерческий интерес. До 70% оборота составлял бартер.
Я довольно быстро понял, что наш Сергиево – Посадский район нашу компанию не прокормит. Тупо, очень маленький объём рынка. Для того, чтобы выжить - нужно двигаться по России и СНГ. И мы двигались.
Пить меня научили пожарные. Вернее, не пить, делая вид, что пьёшь. В те времена на сухую вообще никакие вопросы не решались. Чтобы тебе поверили, надо было выпить. На первом мероприятии я не продержался и двух часов… Потом стал делать выводы.
Поскольку первый состав «Каланчи» формировался из клуба самодеятельной песни, то к нам быстро приклеили лейбл «Поющая эскадрилья». Каланча обладала способностью превратить любое мероприятие в его заключительной стадии в свой бенефис, о котором люди потом ещё долго вспоминали. В хорошем смысле… Это был очень серьёзный ресурс продвижения компании.
Мы, как будто, играли в бизнес. Самое смешное, что у нас что то начало получаться.
Мы, ведь, об экономике и торговле имели, мягко говоря, очень поверхностное представление в рамках плохо изученного курса политэкономии. У меня было два главных букваря, к которым я периодически возвращался.
В период школы менеджеров «Нива» я приобрел книгу Филиппа Котлера «Основы маркетинга». Это такой гимн капитализму и рыночной экономике. В общем книжка очень толковая и доходчивая и какие то рецепты действий элементарные содержит.
Но главным моим букварём по бизнесу стал «Трёхгрошовый роман» Бертольда Брехта. Не опера, а именно роман. В опере, конечно, самый сок, выжимка, а в романе, зато очень аккуратно и педантично прописаны бизнес- технологии Мэкки-Ножа и короля нищих Джонатана Джеремии Пичема: «Что такое «фомка» по сравнению с акцией? Что такое налет на банк по сравнению с основанием банка? Что такое убийство человека по сравнению с использованием его в своих интересах?» . Я бы эту книгу и сегодняшним читателям рекомендовал. Она про нас тоже. Брехт не очень был вдохновлён капитализмом и рыночной экономикой, в отличие от Филиппа Котлера.
Но нам, то, больше ничего не оставалось, как жить и выживать в предлагаемых обстоятельствах рыночной экономики, растущей пышными цветами на руинах Советского Союза.

С самого начала своей деятельности «Каланча» ориентировалась на рынок России и стран СНГ. В ассортименте компании были огнетушители всех видов, пожарные рукава, соединительная арматура для пожарных рукавов, пожарные колонки, гидранты и краны, снаряжение и инструмент для пожарных, ручные пожарные лестницы. Ассортимент формировался из запросов покупателей, надо было только этих покупателей найти.
Самым распространённым методом поиска покупателей в начале 90-х были «агенты», то есть люди, которые находили покупателя по своим личным связям и получали комиссию со сделки. Я тоже пользовался услугами таких агентов, поначалу их довольно много крутилось около. К моменту образования Каланчи я осознал, что это тупиковая стратегия из-за чрезмерных накладных расходов. Однако надо же было как то информировать потенциальных покупателей о нашем существовании. Известно, что реклама – двигатель торговли. Понятно, что реклама на телевидении или в центральных печатных изданиях была для нас недоступна, по причине весьма скромного нашего бюджета, поэтому начинали мы с почтовой рассылки.
Вопрос – кому рассылать? Я для себя определил этот сегмент рынка так: - начнём с промышленных предприятий с численностью 1000 человек и более, не зависимо от отраслевой принадлежности. В письмо нужно вложить что то такое, что сразу не выкинут в корзину. Так родилась идея каталога противопожарной продукции. Первый каталог у нас был чёрно-белый, картинки в него рисовал мой сын Марк (он тогда ещё в школе учился) на машине ДВК. Но это был первый каталог в отрасли!
Потом мы уже делали цветные каталоги с хорошей печатью. Главным достоинством наших каталогов была их информативность. Фактически это было компактное справочное пособие по всему ассортименту противопожарного оборудования. Именно по этой причине их не выбрасывали сразу, а хранили, иногда довольно долго.

Грибков.

С Володей Грибковым мы познакомились в центре НТТМ «Нива». Он был экспертом по полиграфии, то есть знал, где и как напечатать то что нужно по минимальным ценам. Он знал, какие то волшебные слова и утаптывал типографии на цены в разы ниже официального прайса. Именно поэтому его у нас в конторе уважительно называли Полиграф Полиграфыч. Он не обижался.
Кроме каталогов противопожарного оборудования мы издали первое в России учебное пособие для школьников по курсу «Основы безопасности жизнедеятельности» «Пожарная безопасность».
До сих пор в каталогах разных компаний встречаются наши старые фотографии образцов противопожарного оборудования с сотрудниками Каланчи, демонстрирующими это оборудование.
Наши полиграфические возможности открывали нам новые пути продвижения компании. В 1994г в России был принят закон о пожарной безопасности, а в 1995г в Екатеринбурге проводилось всероссийское совещание руководителей пожарной охраны. Юрий Иванович Логинов, который в ту пору в Главке работал и отвечал за проведение этого совещания – имел проблему: как донести текст закона до тех, кто обязан следить за его исполнением. Сделать официальный тираж в той неразберихе и при тех бюрократических сложностях в очень сжатые сроки было практически невозможно. А у Каланчи с этим проблем не было. Мы (Грибков, конечно) сделали тираж 1000 экземпляров за свой счет и разместили там свою рекламу. Я привёз тираж в Екатеринбург и лично вручал начальникам региональных управлений пожарной охраны вместе с нашими каталогами и другими рекламными материалами. И всё это под крышей Главка! Это ли не продвижение компании!
На первой выставке, в которой Каланча принимала участие в качестве экспонента на Красной Пресне, как сейчас помню, выставка называлась «Банк и офис», с Володей произошла почти анекдотическая история… Или, может, это я её так воспринял…
Помните такой анекдот: Первая Русская революция подавлена, подпольщики арестованы, подпольные типографии разгромлены… Осталась последняя пачка листовок, распространить которую вызвался Рабинович… Взял листовки и пропал. День его нет, два нет, товарищи по партии волнуются… Через неделю появляется Рабинович со словами: - «Листовки распространил, вот выручка!»
Я поручил Володе стоять на стенде Каланчи и распространять нашу рекламную продукцию. По окончании выставки он отчитался… и сдал выручку))).
Володя организовал производство знаков безопасности на самоклеящейся пленке, но главной нашей фишкой были люминесцентные знаки, которые в светлое время суток накапливали энергию, а в темноте светились приятным зеленоватым светом, причем Володя нашел люминофор, который светился до 8 часов в отличие от распространённых тогда люминофоров с временем свечения до 2-х часов, разработал рецептуру полиграфической краски на основе этого люминофора и технологию его нанесения, которые мы впоследствии запатентовали. Это был первый уникальный продукт Каланчи. Само производство происходило, конечно, в типографии, но Каланча закупала сырьё, давала рецептуру и техпроцесс нанесения краски, оплачивала работу и забирала весь тираж самостоятельно занимаясь продажей и продвижением товара.

Место действия.

Когда я в 1981г приехал в Загорск в НИИПХ по распределению, у меня в направлении из министерства было написано «комната». И я, как наивный чукотский юноша, явился устраиваться на работу в понедельник 31 августа прямо с поезда с чемоданами, женой и ребёнком 3-х лет. У жены тоже было такое же направление на работу, как и у меня. Зам директора по режиму и кадрам Михаил Петрович Мудров, видимо слегка ошалев от такой наглости (глупости, наивности) дал команду поселить нас в гостинице. Директор гостиницы сразу дала мне понять, что это ненадолго и через пару дней нас отсюда «попросят». Я вышел на работу, а жена пока сидела с ребёнком, поскольку садик пока тоже не давали.
Несколько дней я носился после работы по Загорску пытаясь снять частную квартиру. Ничего соответствующего моим весьма скромным материальным возможностям и, хоть сколько нибудь пригодного для жизни я не нашел. Пошел опять к Михаилу Петровичу, а он мне и говорит: вот тут недалеко по адресу ул. Железнодорожная 22 есть дом, его сносить собираются, поживите пока там, а дальше видно будет… Я пошел в этот дом, там ещё жили несколько семей, нашел комнату поприличнее, с целыми окнами и дверьми, вставил замок, купил кровать, шифоньер, телевизор, холодильник и детскую кроватку (заначка со стройотряда последнего у меня была в размере 1000р) и стали мы жить, поживать…
Но недолго. Соседей наших вскоре отселили, отключили воду, свет и отопление, дом начали разбирать, а на улице ноябрь, за окном -70С… Я на работу ушел, а жена с ребёнком там мёрзнут… В это время по телевизору показывали сериал «Бездомные» про бездомных в Англии. Я его не видел. Без электричества телевизор не показывает.
Короче, пошел я на приём к директору НИИПХ Силину Николаю Александровичу… Так и так говорю, я работать приехал, вот моё направление, вот «комната» написано… Если я не нужен – домой поеду… Но я спокойно говорил, без наездов… Рассказал в каком отделе работаю, какие мне задачи поручили… В общем почему не понятно, но на следующее утро я получил официальный ордер на заселение в другой дом «под снос», но это уже было легальное официальное жильё.
Я немного отвлёкся от воспоминаний о 90-х, но это неспроста.
На месте моего первого поселения в Загорске НИИПХ построил административное здание, в котором размещались профком, библиотека и ещё какие-то службы института. Я принимал участие в строительстве. Тогда молодых специалистов не только в колхоз посылали, но и на стройки.
В начале 90-х это здание оказалось в собственности у Петра Кирилловича Бондаря. Петр Кириллович ещё при советской власти занимался торговлей стройматериалами, а в 90-х расширил бизнес, стал заниматься строительством и недвижимостью…
Новый 1995г мы встречали в гостях у моего главного бухгалтера Татьяны Васильевны. После традиционных новогодних тостов, её муж Олег Григорьевич сказал: - «А ты в курсе, что Бондарь помещения на Звёздочке продаёт?» Я был не в курсе. Да и покупать мне было особо не на что, деньги все в обороте, долгов итак выше крыши и проценты ломовые… Но с другой стороны – рядом с домом… И место, для меня, знаковое…
После нового года я, таки наведался к Петру Кирилловичу. Мы на тот момент были практически не знакомы, то есть, я то его знал, обращался, в своё время за досками, за стеклом оконным, когда ремонт в «Школе менеджеров» делал. А тут пришел и спрашиваю почем помещения на Звёздочке. Он мне: - А ты кто? Я говорю: - Селивёрстов, Каланча! А он: - Каланча? Слышал…
В общем он мне хорошие условия дал. И цену хорошую и аванс небольшой и рассрочку беспроцентную в баксах на 2 года и бартер…
Так в  1995г Каланча переехала в офис по адресу: ул. Железнодорожная д.22. и до сих пор там проживает. Мы сначала взяли 200м2, потом ещё 200м2, а к концу 90-х у нас уже было 600м2 офисных площадей с отдельным входом.

Расселение племен.

 
Эту картину мне подарили коллеги из Новосибирской фирмы «Пирант» на пятилетний юбилей «Каланчи» в 1999г.  Так представил новосибирский художник зарождение пожарного рынка в России в начале 90-х. В самом верху - логотип «Пожтехники» из г. Торжка Тверской области, слева вдали – логотип компании «Пирант», чуть ниже логотип компании «Пульс» и на самом ближнем плане – логотип Каланчи. Но это – художественный образ. Он хорошо отражает эмоциональное состояние на пороге неизведанного. Реальная картина была значительно богаче.
Основными поставщиками ООО «Каланча» были: ОАО «Пожтехника», г. Торжок (углекислотные огнетушители, позже-порошковые, пожарные автомобили), Павлово-Посадский льнокомбинат (в последствии ПО «Берег») (пожарные рукава), Тульский завод «Штамп» (порошковые огнетушители ОПУ-5). Ну и целый ряд исправительно-трудовых учреждений, о которых я уже писал.
Значительный объём оборудования мы завозили с Украины. Среди наших партнеров были: Днепропетровская «Пожтехника», Мариупольский машиностроительный завод, Макеевский завод «Факел», Харцизский машиностроительный завод и ряд других предприятий.
В этот период в России на рынке противопожарного оборудования появилось несколько торговых компаний, претендовавших на значительную часть Российского рынка. Это «Пожсервис» в Санкт-Петербурге, «Пульс» в Москве, «Пирант» в Новосибирске. Каланча достаточно успешно продвигалась на рынке сочетая конкуренцию и сотрудничество, не стесняясь учиться хорошему у конкурентов, предпочитая иметь конкурентов в качестве партнеров.
Каланча развивалась быстро и динамично. Оборот ежегодно удваивался. Прайс-лист Каланчи стал ориентиром для всего рынка противопожарного оборудования и по ассортименту и по ценам. Мы с самого начала ориентировались на производителей, поставлявших наиболее качественную продукцию, выполняли все обязательства перед покупателями по срокам, количеству и качеству продукции. Мы обеспечивали поставки противопожарного оборудования широкого ассортимента в структуры РЖД, Газпрома, в Сургутнефтегаз и Алроса. Я долго хранил первую платежку из Управления Делами Президента РФ…
В 1995г я слетал в Алма-Ату, познакомился там с ребятами и началась работа с Казахстаном.
Компания потихоньку росла. У нас уже было два собственных МАЗа, Бычок и пара газелей. Стратегическим прорывом стала аренда огромного, по нашим понятиям того времени, склада, площадью 1500м2, расположенного на территории железнодорожной станции Сергиев Посад: - Эстакада для погрузки и разгрузки автомобилей, внутрь склада подаются вагоны под погрузку, напротив – контейнерная площадка, обслуживающая все типы контейнеров… Просто мечта!
Каланча быстро росла и постоянно испытывала нехватку оборотных средств. Крупнейшим в России на тот момент производителем огнетушителей было ОАО «Пожтехника», г. Торжок Тверской области. Мы у них были одним из самых крупных покупателей и пользовались определённым авторитетом. В 1997г. мы заключили с ОАО «Пожтехника» сделку, по которой они нам предоставляли товарный кредит, а мы им передавали контрольный пакет акций нашего АОЗТ. На тот момент это было очень выгодно для нас. Мы уже научились превращать товар в деньги, это нам позволило избавиться от грабительских, на тот момент, «частных» кредитов под 240% годовых и перейти на схемы банковского кредитования, увеличить складские остатки и иметь возможность поставок некоторым клиентам с отсрочкой платежа. Всё это в итоге помогло нам увеличить обороты и обеспечить рост компании. В будущем нас ждали тяжелые последствия от этого решения, но тогда оно нам казалось очень выгодным…
Засветились мы и в центральной прессе. Наша реклама появилась в «Комсомольской Правде» и «Аргументах и Фактах», едва ли не самых популярных и тиражных газетах того времени. И с очень умеренными затратами с нашей стороны…
Однажды ко мне в офис пришел «большой человек», то есть , реально огромный! Килограмм 150, примерно мышц… Я, поначалу, грешным делом, подумал, что это представитель «Криминальных структур», но, слава богу, ошибся. Это был не рэкет, хотя понял я это далеко не сразу. Излагала мысли с помощью речи эта гора мускулов весьма невнятно, но мой большой педагогический опыт и желание избежать возможного конфликта, позволили мне извлечь из его сбивчивого рассказа следующую информацию:
- он спортсмен по работе со сверхтяжелыми грузами,
- постоянно участвует в соревнованиях и установлению рекордов по переноске, подъёму и перемещению тяжестей, может для рекламы покатать руками пожарную машину, если надо,
- для поддержания формы ему необходимо «спецпитание», которое стоит конкретных денег, а есть его надо постоянно, поэтому ему нужен спонсор,
- какую выгоду от его «кормления» получит спонсор, может объяснить их «координатор», который находится в Москве,
- зовут его (координатора) Владимир Турчинский.
Я созвонился с Турчинским и поехал на встречу, которая была назначена у метро Пушкинская. В середине 1990-х годов Владимир участвовал в знаменитом телешоу «Бои гладиаторов», где прославился как гладиатор Динамит. Но я телевизор смотрел редко и понятия не имел кто он такой…
Я встретился с очень вежливым, приятным в общении и прекрасно излагающим свои мысли человеком. Договорились мы моментально. По сути, это тоже был бартер своего рода. Человек, который ко мне приходил – был один из команды тяжеловесов, деятельность которых координировал Турчинский. Он организовывал участие этих спортсменов в рекламных мероприятиях и различных шоу, которые потом освещали средства массовой информации. Эти средства массовой информации должны были ему денег, но предлагали расчет рекламными площадями.
Суть нашего контракта была проста и взаимовыгодна: я «кормлю» спортсмена и получаю за это регулярно рекламные площади в СМИ, реально в разы ниже официального прайса. Наше сотрудничество продолжалось несколько лет. Закончилось оно так же внезапно, как и началось. Наш подопечный (наш – это мой, по части кормления и Турчинского по части основной деятельности) решил начать самостоятельную карьеру, поехал на какие-то соревнования в Африку и порвал там себе бицепс. Спортивная карьера его на этом закончилась, его дальнейшая судьба мне неизвестна. А вот Владимир Турчинский сделал после этого блестящую карьеру, стал звездой телевидения… Жаль рано ушел, но это уже другая история.
В 1996г. начался рост Каланчи «вширь». У нас появились дочерние предприятия в Липецке, Ставрополе и Калуге. На них отрабатывалась методика работы с региональными дилерами.
Развитие компании происходило не только в области торговли. Торговля на начальном этапе была локомотивом бизнеса и источником дохода, кроме того она давала информацию о потребностях рынка из первых рук.

Гейзер.

В 1996г. Каланча открыла станцию по ремонту и перезарядке огнетушителей. Советом помогла Питерская компания «Пожсервис», у них же закупили оборудование. Тогда же была выпущена пробная партия порошковых огнетушителей премиум класса, корпуса которых были закуплены в Валмиере в Латвии на старейшем заводе противопожарного оборудования в Российской империи, а порошок на Украине в Константиновке.
В том же 1996г мы принимали участие в выставке противопожарного оборудования в Волгограде и поехали с Прониным А.М. засвидетельствовать своё почтение начальнику управления государственной противопожарной службы Волгоградской области. Познакомились. Летом в Волгограде должны были проходить зональные соревнования по Пожарно-прикладному спорту. Начальник управления попросил нас напечатать афиши мероприятия, предложив взамен сделать свою экспозицию на стадионе. Афиши мы напечатали, само собой с нашей рекламой, а кроме этого захватили с собой десяток огнетушителей, заряженных на нашей зарядной станции.
Огнетушители на эти соревнования организаторы закупили на Ливенском Машиностроительном заводе и едва не сорвали соревнования. Огнетушители работали плохо и через раз. Сборная Московской области, выступавшая с нашими огнетушителями заняла первое место в эстафете (там на 4-м этапе, как раз, огнетушители используются) и общекомандное первое место.
После Волгограда мне позвонил Владимир Александрович Григорьев:-«Финал чемпионата России в Москве, на стадионе Динамо. Нужны огнетушители, которые работают». Так началось наше судьбоносное взаимодействие с Федерацией Пожарно-прикладного спорта России. Каланча на многие годы стала спонсором сборной России по пожарно-прикладному спорту и партнером Федерации по организации и материально-техническому снабжению соревнований.
Пожарно-прикладной спорт (ППС) возник в СССР в конце 30-х годов прошлого века, как основной вид общефизической и профессиональной подготовки пожарных. Ещё в советские времена этот вид спорта получил международный статус. С 1973г соревнования по ППС были включены в программу международных пожарных игр, которые проводятся, как и олимпиады, раз в четыре года. Очередные игры должны были пройти в 1997г. в Дании.
Полковник Григорьев, в прошлом выдающийся спортсмен, член сборной Советского Союза и чемпион мира по ППС занимался организацией и проведением Российских и международных соревнований.
Я организовал поездку в Данию для группы начальников областных управлений пожарной охраны. Для меня это были первые подобные соревнования, которые я видел. Я был сражен красотой и зрелищностью этого вида спорта и на многие годы стал его искренним фанатом.
В 1997г сборная России стала чемпионом мира по пожарно-прикладному спорту на международных соревнованиях в Дании. Наши ребята уверенно победили во всех видах программы и уступили соперникам только в боевом развёртывании.
Боевое развёртывание – это когда команда из 7 человек должна развернуть рукавную линию, подать воду из ёмкости с помощью мотопомпы на пожарные стволы и наполнить водой ёмкость в специальной мишени. И всё это они делают секунд за 30. Чтобы в это время уложиться нужна, кроме мастерства команды, ещё и мотопомпа хорошая. А её в России не было.
Единственную мотопомпу в России МП-800 выпускал вышеупомянутый Ливенский машиностроительный завод. По моему это была ещё довоенная разработка. Чтобы забрать воду из ёмкости приходилось в неё натурально нырять, чтобы заполнить водой всасывающий рукав мотопомпы. Без воды двигатель очень быстро заклинивало. Заводилась она ногой как советский мотоцикл и давала всего 800л воды в минуту. С такой расходной характеристикой ни о каких мировых рекордах и речи не было.
В Европе давно бегали на современных мотопомпах с автомобильным двигателем, стартером. вакуумной системой автоматического забора воды и с расходом 1200л в минуту. Конечно для подготовки сборной такие мотопомпы были закуплены, но до выхода в сборную спортсмены бегали на старых.
Начальник управления государственной противопожарной службы Московской области Вячеслав Фёдорович Рубцов предложил: - «А вы возьмите немецкий насос и двигатель от «Оки»…». Так началась история мотопомпы «Гейзер». Кстати, чтобы придумать имя мотопомпы, я объявил в компании конкурс и его выиграл Андрей Пронин. Это он предложил имя для этого большого проекта и мы оперативно зарегистрировали товарный знак.
Сначала мы, действительно, закупили несколько немецких насосов. Первичный вал двигателя вошёл в шлицевое соединение насоса, как будто там и родился. Собственно в мотопомпе «Ивеко-Магирус» использовали фиатовский двигатель, как и на АвтоВАЗе. Насос обходился очень дорого. Помпа получилась немного дешевле немецкой, но, всё же, очень дорогая…
Мы стали делать свой насос, но поскольку производственных мощностей у нас на тот момент не было, то производство разместили на Загорском Машиностроительном заводе. Каланча заказала разработку технической документации на мотопомпу и оплатила эту документацию и изготовление опытного образца, а потом и серийное производство из материала заказчика.
В 1999г мы выпустили первые мотопомпы со своим насосом. Когда мы начали делать свой насос, мне все знакомые говорили, что нам не сделать насос с такой же характеристикой как у немцев, а мы сделали. Наша помпа не была точной копией немецкой. Мы придумали целый ряд оригинальных технических решений, но, в целом, конечно, наша помпа, как, собственно, и вся продукция Российского автопрома, родилась в Европе. И это была первая «нормальная» Российская помпа, с электрическим стартером, с автоматической системой водозаполнения и другими нормальными прибамбасами.
Первое время мы даже ставили на двигатель спортивных мотопомп ограничитель оборотов, чтобы спортсмены в спортивном раже рукава пожарные не рвали.
В последующие годы мы значительно развили это направление работы. Сегодня несколько тысяч мотопомп «Гейзер» работают в России и странах СНГ, а в 2019 мы поставили первый комплект нашего оборудования для тушения лесных и торфяных пожаров в республику Индонезия.
А в конце 90-х мы делали первые шаги в создании собственного производства.
С Владимиром Александровичем Григорьевым мы освоили производство разборных спортивных снарядов для проведения соревнований по ППС. С помощью наших снарядов любой легкоатлетический стадион в течение одного рабочего дня превращался в специализированный стадион для проведения соревнований по ППС, а после завершения соревнований так же быстро возвращался в исходное состояние.
Был ещё проект «Куб жизни». По инициативе В.А. Григорьева при участии НИИ Резиновой Промышленности мы разработали и испытали прыжковое спасательное устройство для эвакуации людей из горящих зданий с высоты до 20м. Мы изготовили опытный образец и провели масштабные испытания в НИИ Парашютостроения с определением перегрузок при падении грузомакета. Не очень много мы этих «кубов» продали, но на всех пожарных выставках того времени он занимал центральное место и привлекал максимальное число зрителей.
Владимир Александрович Григорьев был первым, кто прыгнул на наш «Куб жизни» с четвертого этажа учебной башни!

По мере развития компании в неё потянулись люди… Есть такая сказка детская… «Скушай моего кислого яблочка…». В компанию приходили люди, с которыми я раньше где то пересекался. Личные контакты в то время были главным критерием в кадровой работе. В 1996г ко мне пришли Владимир Ильич Стенковой и Павел Геннадиевич Веретинский, с которыми я когда то работал в НИИПХ. Ильич уже покинул НИИПХ и успел позаниматься собственным бизнесом. Идей у него, как всегда была масса, а я очень скучал по научной работе… Так потихоньку и началось.
В то время очень популярной была тема аэрозольного пожаротушения. Это тушение пожара продуктами сгорания пиротехнического состава. Родилась эта тема в НИИПХ в рамках конверсии оборонной отрасли. Это было чисто Российское ноу-хау. В Штатах эта технология появилась лет на 15 позже. Ильич с Пашей, как раз стояли у истоков этой технологии.
Аэрозольное пожаротушение имело очень серьёзный недостаток – высокую температуру продуктов сгорания. Аэрозольный генератор мог стать вместо средства тушения источником воспламенения. Моя идея заключалась в том, чтобы охлаждать продукты сгорания аэрозольного состава сжиженной углекислотой, которая имеет очень высокую теплоту парообразования и при расширении охлаждается до -700С. Мы сделали опытные образцы изделия, провели успешные испытания, но дальнейшее развитие этой темы было проблематично, поскольку всё упиралось в пиротехническое производство.
Пришла идея заменить аэрозольный состав на огнетушащий порошок. Так возникла идея «Бизона» и родилась тема комбинированного газопорошкового пожаротушения. Первые работы по этой теме в США появились в 2006г после публикации нашей с Ильичом международной заявки.
В августе 1998г, накануне кризиса, мы приобрели несколько полуразрушенных зданий на территории бывшего завода железобетонных изделий, по адресу: Скобяное шоссе д. 3, на одной территории с компанией «Тур-1». С этого началась производственная программа Каланчи на своей территории.
Первым делом Абросимов А.Г. выменял ненужные нам компрессоры на бетонный забор на соседнем заводе ЖБИ. Так у нас появилось ограждение территории и освободилось место в компрессорной, куда переехало литейное производство из Краснозаводска. Мы купили две литьевые машины, две печи и несколько универсальных токарных станков и работа закипела.
Как это ни парадоксально, кризис 1998г сыграл очень положительную роль в развитии производства в России. Падение курса рубля снизило себестоимость продукции и повысило её конкурентоспособность. Один из наших главных поставщиков начала 90-х – Украина начала быстро сдавать свои позиции потому, что рубль провалился гораздо сильнее гривны и украинская продукция сильно подорожала в рублях. Вот её, а конкретно, продукцию Харцызского машиностроительного завода мы и начали усиленно «импортозамещать».
В конце 90-х в России началось бурное развитие порошкового пожаротушения. После снятия с вооружения морально устаревших, но весьма распространённых огнетушителей ОХП-10 их место заняли порошковые огнетушители. Кингиссеп к тому времени окончательно прекратил выпуск порошка «Пирант», а главным производителем порошка стало предприятие «Экохиммаш» в городе Буй, Костромской области. Летом 1998г я проводил переговоры в Киеве по поводу строительства в России в Торжке совместного предприятия - завода по производству огнетушащего порошка. Украинцы должны были предоставить технологию, Пожтехника – помещение, а Каланча – ко всему этому «приделать ноги». К моему сожалению сделка не состоялась. Наши Украинские партнёры сказали: зачем тебе завод в России, у нас в Константиновке завод не загружен, бери у нас, мы тебе хорошие цены дадим… И действительно, отправили два вагона порошка в Торжок а тут август… Я потом с ними за этот порошок рассчитался углекислотными огнетушителями с Пожтехники по старым ценам и на этом наше взаимодействие закончилось.
Вообще кризис 1998г. Стал началом конца производственной кооперации с Украиной, по крайней мере в пожарном сегменте рынка.