Ступинское кораблекрушение

Утро 9 мая 2020 года, скоро парад...
Беру телефон и начинаю обзванивать друзей. На экране смартфона высвечивается «Доцент». Это Андрей Елынцев, закадычный друг детства, богатырь и весельчак, капитан 1 ранга, морской волк и преподаватель военно-морской академии им. Адмирала Кузнецова, орденоносец, кандидат военных наук и доцент какой-то кафедры.
Звонок, бодрым голосом кричу в телефон:

– Андрюха, с праздником Победы! - и улыбаясь, ожидаю, как обычно, его троекратного «Ура!». В трубке тишина и потом глухой, незнакомый голос:
– Андрей умер.
Как удар по голове, шок! Болтали же первого мая, седьмого видел, что он на сайте. А девятого… Знал, что с сердцем у него проблемы, но у кого их нет в нашем возрасте? Но чтобы так…

Мы познакомились 1 сентября 1973 года. 9 класс 31-й школы в Няндоме. На перемене все общаемся, болтаем, смотрим на девчонок, смеемся. Вдруг ребята из «в» класса подходят и рассказывают, что у них новенький. Думали сначала – учитель! Подходит парень, на полголовы выше всех. Здоровается, протягивает руку:
– Андрей.
– Ты откуда?
– С Вельска.
– А к нам как?
– Батю скоро переведут работать сюда.

Оказалось, что его отца, дядю Васю Елынцева, переводят военкомом Няндомского района, и Андрею дали комнату в общежитии депо на улице Павлика Морозова, где он один и жил почти 2,5 месяца до приезда родителей.
Он влился в наш школьный коллектив быстро. Баскетбол - это святое, сразу в сборную школы. Прочие дела и учёба - тоже в первых рядах.
В то время парней, которым исполнялось 16 лет, вызывали в
военкомат, на медкомиссию, так называемую «приписку». Вдруг военком издал приказ стричься всем «под ноль». Оказалось, что очень много было завшивленных: мальчишки носили длинные волосы по тогдашней моде, ведь это был самый расцвет «Битлов». Что тут началось! Родители ходили жаловаться в райком, делегациями приходили к Андрею домой поговорить с его отцом.

Помню рассказ Андрея:
– Сижу дома, делаю уроки, заходит отец: «Андрей, сходи в парикмахерскую, постригись наголо». Смотрю на него с удивлением. «Надо, батя?» – «Надо». Вечером звонок в дверь, отец открыл. Слышу разговор на повышенных тонах, потом голос отца: «Андрей, выйди».
Выхожу из комнаты, вижу делегацию родителей. Смотрят, смолкают, уходят. Поняли, что для сына военком исключения не сделал, хотя ему на комиссию надо только на следующий год. Вроде мелочь, а даёт представление о той жизни и людях.

Елынцевы тогда жили на Ленина - 46, на пятом этаже. Надо сказать, что в те годы было четкое распределение по школам: к которой ближе живешь, там и учишься. Детей в семьях было много, поэтому и молодежи в районе хватало. Гаджетов не было, интернета тоже, и на улице проходила большая часть нашей жизни. Сначала детские игры, потом посиделки с гитарами, танцы в клубе железнодорожников, летом – купание на Островичном, Кислом, в речке Няндомке, а в первых числах мая, когда ещё льдины плавали, на «котловане» - заброшенном карьере (потом там построили птицефабрику).
После окончания 9 класса школьники ехали на «отработку» на месяц - помогать колхозам. Кто-то в Мошу, а кто-то, как мы - в Ступино, в спортивно-трудовой лагерь. Остались на память старые черно-белые фото этой поездки. Добирались мы туда со станции Лепша по узкоколейке на мотовозе, который нас выгрузил за 7 километров от деревни. Там нас должен был встретить трактор с телегой (машины после дождей не проходили), но что-то пошло не так, и пришлось нам идти пешком по этой дороге. В этот момент у Андрюхи случился приступ аппендицита. А он тогда уже был ростом за 190 см и весил около 95 кг.
Мы с ребятами тащили его под руки с двух сторон - он стонал и просил оставить его. Я ругался и кричал, что пристрелить его всё равно нечем, так что будем тащить, пока можем. Но тут, на наше счастье, приехал трактор: погрузили в телегу Андрея, погрузились сами и уже без приключений прибыли в Ступино, где девушка -фельдшер вколола ему несколько уколов и он оклемался.
Жить нас определили в местную двухэтажную школу на берегу озера. Какой там был прекрасный вид! Мы сами привезли туда металлические кровати, разделили по жребию классы, где будут спальни парней, а где девчонок. В старой столовой двое девочек
готовили на нашу ораву вкуснейшие завтраки, обеды и ужины. А двое парней по графику рано утром, зевая, шли на ферму, где им выделяли флягу парного молока, только что надоенного. Они тащили её в столовую, кололи дрова и разжигали печь. Учителя жили с нами: Владимир Кузьмич Зарецкий и Яков Иванович Данилов – оба фронтовики, орденоносцы. Одного нет уже, а второй – один из последних участников Великой Отечественной войны, дай Бог ему долгих лет жизни. Была с нами и наш классный руководитель Тамара Васильевна Томилова. Утром, после линейки, зарядки и завтрака, мы отправлялись на вырубку кустарников.
Попадались, правда, такие здоровенные берёзы и осины, что назвать их кустарниками было затруднительно. Трудились добросовестно и с энтузиазмом. Потом обед и свободное время: купание в
озере, футбол, волейбол и прочие забавы, а по выходным - танцы в местном клубе. Так и жили - не тужили, пока
не пришло воскресенье 16 июня - выборы в Верховный Совет СССР, праздник общесоюзного масштаба! А у нас два дня рождения: у Мишки Соколова и Томки Чёрной.
Как не отпраздновать? В деревенском клубе мы закатили концерт - сами, никто не заставлял. Подготовили, кто что мог: частушки и песни под гитару, какие-то сценки и даже юмористический показ мод. После концерта – праздничный обед.

И вот наша компания с небольшими запасами тайно купленного в местном магазине спиртного и закуской, в количестве восьми человек (четверо девчонок и четверо парней) выдвинулись к лодке - казанке, которая была выделена нашему коллективу, чтобы добираться к месту работы. План был таков: на этой лодке мы гребём к одному из островков и устраиваем там пикник в честь именинников.

Но не тут-то было! Лодка оказалась на замке. Пришлось нам с Андреем идти к председателю колхоза, чей дом стоял на берегу озера. Он был в праздничном настроении и хотя не в курсе, кто закрыл нашу лодку, показав на свою такую же «Казанку», которая стояла у мостика, сказал:
- Снимайте мотор и забирайте.
Тут я набрался наглости и спросил:
– А можно с мотором?
– А умеешь?
– Обижаете. Я в Каргополе с детства всё лето на моторе!
– Ну давай, заводи, посмотрю.
Мы оттолкнули лодку, я открутил воздушную пробку на баке,
завел мотор, и мы тронулись.
Председатель махнул нам рукой и пошел к дому.

Пикник удался на славу, пора обратно. На перегруженной лодке, с песнями, весело едем к берегу. И тут кто-то закричал:
– Плащ- накидку не взяли, давай назад! Я начинаю поворачивать, но в поворот вошел слишком круто. Перед глазами борт, через который хлещет вода. Понимаю, что всё, приехали. Вдруг лодка задергалась, потом выпрямилась и резко набрала скорость. Что такое? Смотрю по головам - Андрюхи в лодке нет, плывёт саженками к берегу. Мы к нему: давай… залезай … такой - растакой! И до сих пор вспоминаем его ответ:
– Да я доплыву. Кеду жалко. Утопил одну, а в Ступино 46 размера не купишь.
Да уж! Затаскиваем его мокрого в лодку, а на берегу учителя машут руками, что-то громко кричат. Приплыли!
 Я долго не понимал, что он этим прыжком за борт спас нашу весёлую компанию. Если бы лодка перевернулась с работающим мотором, мало кто бы выплыл. Я потом часто его подкалывал, что если бы не это «кораблекрушение», может, он и моряком бы не стал.
Дальше: разборки с учителями, обещания выгнать нас из лагеря и исключить зачинщиков из школы! Но после наших клятв: встать на путь исправления и стать примерными учениками, как - то всё потихоньку утихло и нас простили, а этот случай вошел в «легенды» из жизни 31 школы. Андрюха до конца лагеря ходил и на работу, и на танцы в батиных яловых сапогах, начищая их щёткой гуталином и натягивая на голенища свои огромные клеши (хорошо, что они в моде были).

Вот такая история. О детстве в Няндоме, школьных друзьях и проходящем времени. Нет давно на этом свете Мишки Соколова - гитариста и участника почти всех няндомских ВИА, Лёшки Подрезова - знаменитого лыжника. Скоро год, как ушел любимец класса - Володька Горюнов, настоящий полковник и человек с большой буквы. Мы их всех помним!