Конечная Остановка

- Конечная, - сказал водитель автобуса, и мы вышли, а куда идти совершенно не знали. Так было задумано, идти наобум. Мы решили уехать в начале августа, пока стоят жаркие дни, и устроиться легче, и потом лес, река, ягоды, грибы, что не говорите, а это еда, на первое время выручат. День был погожий, солнечный, плавно вписывались в небесную гладь полупрозрачные, облака и было ещё совсем светло, когда мы сели в автобус, доехали до Рижского, а там на электричку, вышли, когда большинство народу выходило, увидели, что люди побежали к автобусу и мы за ними.

В автобусе он спросил:

- A ты уверена, что скучать по городу не будешь?

- A ты уверен, что тебе со мной скучно не будет?

Оба расхохотались, обнялись и я уверено сказала:

- Мне с тобой тепло будет.

А он добавил:

- И обвенчаемся, как только церковь найдём.

В этот момент водитель повторил:

- Конечная.

Сумерки наступили вдруг, небо как-то сразу расстроилось, нахмурилось и затосковало, ещё в автобусе было светло, а тут подкралась неожиданная синь.

Саша сказал:

- Не бойся, с другой стороны это даже хорошо, потому что в некоторых домах, ну домах громко сказано, в некоторых избушках должен появиться свет, а днём нам было бы труднее в гости напроситься.

- Какой ты у меня сообразительный. А ты говорил, сперва церковь надо искать и там попробовать обосноваться.

- И так можно. Знаешь, куда нас Бог приведёт, туда и пойдём.

Оба согласились. Вообще у них было какое-то душевное согласие. Вместе решили уйти из училищ, Маша, после третьего курса из медицинского, а Саша, из художественного.

Маша сказала, - всегда найдёт кому укол нужен и на хлеб заработает.

А Саша сказал, - везде есть церковь и иконостас для реставрации, поэтому на молоко он тоже заработает.

Так с согласия общей души бросили учиться, попрощались с родителями, но пообещали звонить. Подростковый эгоизм, или вот такая любовь.

Пройдя минут десять мы увидели по краю опушки росли белые акации, они уже отцветали, но аромат стоял божественный. А вот и первый огонёк показался вдоль самой реки, как в сказке стоит избушка и еле, еле душа в теле, покосилась, сгорбилась, даже при этом сиреневом свете видно и кровлю помятую, и что паклю ветрами вытянуло.

- Конопатка сруба, видишь полость между бревен осталась пустой, это и приводит к холоду в доме. А тусклый свет проглядывает, так это из-под давно немытых окон. Да кто же там живёт в холоде таком…

Постучали..., тишина, дверь потянули, скрипнула, отварилась.

У окна сидела женщина, не скажу, что старушка, спина прямая, но всё равно, наверное, за шестьдесят, сидит и в окно смотрит, на столе чёрствый батон нетронутый и остывший кипяток.

Маша нарочито громко, весело сказала:

– Здравствуйте.

И женщина вдруг встрепенулась, заулыбалась, даже как бы спрыгнула со стула и говорит:

- Ой, Машенька, доченька, а я всё жду тебя и жду, а ты всё не идёшь и не идёшь, уж все глаза проглядела, что-то ты припозднилась сегодня.

Маша поняла всё сразу, это они проходили в училище и тихо сказала Саше:

– Подыграй, жалко её.

Саша не понял в чём и что нужно подыгрывать, но понял, что нужно распаковать рюкзак, накрыть на стол и приготовить ужин из того, что было. А было у них несколько яблок, банка кофе, пачка чая, баночка мёда и сушки, да и ещё свечка со спичками, но это не на ужин.

Женщина к тому времени Машу уже давно называла дочкой и постоянно гладила руки, а Маша её умыла, причесала и посадив к столу сказала:

– Это Саша, он меня проводил, а то темно было, - и женщина согласно кивнула.

Саша где-то раздобыл воды, заварил чай, который она с удовольствием выпила с мёдом и сушками, а потом Маша уложила её спать.

Мы обошли ветхий дом, комнатушек целых три, все холодные, не отопленные, брошенные.

- Господи, да как же она живёт тут, наверное, только ожиданием у окна…

Так мы, обнявшись и задремали.

A утром Саша пошёл по деревне про всё узнавать и про брошенную женщину, и про магазин, и про церковь, и про то, есть ли хоть что-то похожее на сельскую больницу. Оказалось, что их брошенных, отрезанных, никому не нужных стариков, осталось восемь. Раз в месяц к кому-то приезжают, а к большинству и совсем нет. К тем, кого навещают, те делятся маковыми росинками.

- Нашу, видать, забыли, говорят дочка–геолог, на север в экспедицию собиралась, да уж три месяца будет, как ни слуху, ни духу. А не так давно с ней что-то произошло, она нас перестала узнавать, только ворчит, руками машет, да от окна не отходит. Мы иногда подбрасываем ей еду какую-ни есть, но ведь сами-то перебиваемся. А раньше-то она учительницей была, а жизнь вона как обернулась. А вы-то сами надолго к нам или так, чё ищите?

- Мы надолго, жить тут будем и поможем чем сможем. Для начала, починим учительский дом, он совсем прохудился, печку переберём, протопим, согреет её испуганную душу, полечим, как сможем, хотя бы подкормим. А места у вас здесь сказочные, ягодные, грибные…

- Ягод-то да, да никто уж не собирает. Терн, знаешь такую ягоду, на сливу похожая, поспевает в сентябре, в спелом виде ягоды круглые, размером с вишню, а грибов — это от дождей зависит, будут дожди, пойдут грибы.

- Спасибо Вам, так что если кто захворает, приходите в учительский дом, моя жена почти медсестра, а я, если крыша прохудится, починю. Мы пока её дочка не вернётся, за ней присмотрим, верно Бог нас к ней направил. А церковь далеко будет?

- Километров шесть, мы туда теперь уж редко выбираемся, ноги болят, а раньше-то ходили, наша деревня пятьдесят домов насчитывала, да только померли почти что все, а те, кто помоложе, в город подались, да дорогу воротиться позабыли… И продуктовый магазин неподалёку от церкви, по воскресеньям только работает, когда служба в церкви.

Послушал я рассказы брошенных стариков и вспомнилось мне одно стихотворенье:


Провинция – душа России
Несёт воистину покой,
Безоблачное небо синее
И колос золотится наливной.

Поля с грачами прилетевшими
И пёстрых сарафанов хоровод,
С колоколами прозвеневшими
Собрал оставшийся народ.

Немногие в провинции остались,
Так доживают старики,
К ним сумерки уже подкрались,
Живут, как будто сорняки.


Только ни пёстрых сарафанов, ни грачей здесь давно уж не видать, да и колос, прямо скажем забыл, когда тут золотился. Но Бог зачем-то привёл эти светлые души в одинокие, брошенные сердца со слезами на глазах…

Ребята остались жить у учительницы, не могли её бросить, остались помочь ей и другим, никому ненужным старикам. И хочется кричать, где же ты загадочная Русская душа, где твоя доброта и гостеприимство, отзывчивость и чуткость, сострадание и жалостливость, готовность прийти на помощь, открытость и великодушие… где ты Русская душа? И сколько же таких брошенных стариков живёт по всей России… Где же вы души добрые, где вы души русские, души нараспашку…


Наташа Петербужская.  @2023. Все права защищены.
Опубликовано в 2023 году в Сан Диего, Калифорния, США.