чтоб никогда не повторялось

Путешествие за зимней омелой- всегда магическое действо.
 
Гном Сюр с гадюкой прокладывали тропинку внутри высоких сугробов, больше напоминающую ледяной тоннель. Стены тоннеля в нескольких местах расступались, образовывая вентиляционные шахты. В колодцах искрилась капель, конденсат образовывал замёрзшие водопады. В них же оборудовались винтовые лесенки из подручных корней и шишек. По лестницам друзья выбирались на поверхность искать растение- паразит.

По древнему поверью омела защищает дом, домочадцев и скот от молнии, огня, болезней, злых духов и другой нечисти и приносит семье счастье и достаток.

Талисманы личной и семейной защиты из омелы получались первоклассные.
Излюбленным сюжетом Рождества была традиция целовать девушку, стоящую под омелой. Поцелуй должен был принести парочке счастье и гарантировать долгую совместную жизнь. Но даже случайно встретившиеся под веткой омелы люди «обязаны» были поцеловаться.

Однако венок омелы олицетворял собой ни что иное, как «прилепку» к дереву- донору.

Искать и выстригать омелу необходимо с ветвей крупных, высоких, могучих деревьев, которые она потихоньку придушивает и сосёт.

В одну из очередных вылазок, собрав добропорядочную корзину паразита,  гном заметил в снегу торчащий краешек листа песочного цвета.

Потянув за кончик, на свет извлеклись страницы.

Сюр обрадовался находке. Волшебный подарок!

В лес редко завозили новые издания, а читать гном любил.

Тёплая печь, потрескивающая под попой; закрытая от вьюги за окном постелька; баранки, свисающие гирляндой с потолка; и чай в прикуску с историями- где найти лучший рецепт зимнего отдохновения?
 
Однако, в этот раз, лес подарил Сюру не любовную Рождественскую историю про поцелуй под омелой принцев и прекрасных невест.

Похоже, листок выпал из рукописного дневника школьной учительницы, Оксаны Валерьевны, руководительницы класса пятиклашек в фабричном районе нищего захолустья. Сюр не ожидал детского триллера в искристый праздник Новый год, но такова была канва года.

Листок содержал размышления, эпизод, историю преподавателя и начинался с обращения к ученику:

-Пётр, послушай, так ведь нельзя, ты взрослый парень и должен понимать, что брошенный в воду камень тонет, пуская круги по воде.

Пётр не понял аллегории, ковыряя отломанный квадрат линолеума пяткой заштопанного башмака. Не удивительно, до начала физики ему расти ещё года два, а до выстраивания простых механических ассоциаций- три или четыре.

Он смотрел на меня исподлобья, морща нос и конопатые щёки.
Нанесённое им оскорбление Маше и пример из механической физики в смысловое поле в голове Петра не срастались.

Я- зелёный классный руководитель, только из вуза, мы, конечно, изучали детскую психологию, но... Но учебники с выкладками и картинками– одно, а веснушчатый хулиган метр сорок пять ростом, в полном неведение своего проступка- иное. Кроме физики в моём арсенале уютный малоэтажный двор с гольфиками-бантиками, и пару томов о мушкетёрах из районной библиотеки.
 
Наши смыслы с Петром иноземно на параллельных орбитах, а объяснить необходимо.

Пётр -младший из триады поселкового дебоширства, был груб и заброшен. Вместе со старшими братьями Виталиком и Тимой, он воспитывался на улице. Родители мальчиков давно предоставили их образование трущобам. Отца унесла «рыжая женщина»-жизнь, мать тянула отпрысков на двух работах, не до лирики, поесть бы найти. Школа рекомендовала пацанов в училище- интернат, чтобы и профессию, и под круглосуточным присмотром, но они сбегали. Привыкли разудалить. Отчислять троицу педколлектив сочувствовал. До трагедии в семье мальчишки лидировали положительными примером и были в общем толковыми и добродушными парнями… только теперь становились волками сильнее и жестче с каждым днём.

Пётр - пятиклассник. Донашивал за старшими одежду и обувь, питался по льготному социальному статусу малоимущих, бесплатный проезд и мобильник с братьями один на всех, с периодически оплачиваемым, слабонервным, теряющим связь интернетом. Не удивительно, что переписку троица вела из единого чата, чья очередь «владеть» приходила. На манер Шарика и Матроскина из Простоквашино.

«Здоровье моё хорошее, правда лапы ломит и хвост отваливается, а недавно линять начал, новая шерсть растёт длинная и шелковистая».

Пётр умел многое, за что в классе его уважали и недолюбливали одновременно. Уважали за независимый характер, недолюбливали за бескомпромиссное проявление. Когда-то Пётр лучше всех учился, но к моему приходу от системности знаний остались дымчатые вздохи старших преподавателей в учительской. Пётр лучше всех попадал меткой в пятак. Гнул пальцами гвозди, прыгал с тарзанки, сбивал рогаткой галок из гнёзда и дальше всех плевался. Он- единственный носил очки в классе и был слегка туговат на ухо, что подчёркивал огромной оправой и висящим на груди транзистором слухового аппарата. Ни то, ни другое не стесняло движения подростка в обносе заброшенных садов. А уж создавать эпатажное амплуа из не совершенств и особенностей- особый талант Петра.

В общем, взгляды ученика и учителя выражали одинаковую отрешённость от соседского мира и задумчиво встречались для ознакомления с тряпкой и мелом у доски.

В наступившем учебном году в классе появилась новая девочка. Вторая на 25 парней. Район находится на окраине, криминально не благополучный, между трассой и гаражами хим.предприятия, мамы девочек старались определить дочерей в центральные школы. Маша явилась исключением. Её воспитывал разведённый следователь РУБОП, командированный в наш город для усиления порядка, и ни о каких ограничениях по коллективному представительству речь не шла. Положено по месту жительства учиться через дорогу? Туда и ходит.

Маша отца хорошо понимала, но почти не видела, хозяйство вела единолично, готовила, гладила, убирала, закупалась в местных магазинах. Платья Маша носила лишь потому, что они числились в уставе школы. Маму девочка не помнила, ногти не красила, волосы не стригла, спину держала прямо, к напряжённой среде подростков, встречающих новенькую, привыкла. Наш сформированный по принципу «отказа в других учреждениях», коррекционный по поведению класс под литерой «г» воспринимала подшефным к дисциплинарному воспитанию.

1-го сентября приступили к началу образовательного жнивья.

Маша интуитивно выбрала Петра, как организатора и неформального лидера межклассовых потасовок, и села с ним за одну парту. Одно её присутствие замораживало внутренний Петин мятеж и стремление к росту энтропии. Через две недели вместо рогаток и плевков подросток записался в секцию  бокса и увлекся автоделом.

Разумеется, в отместку за растлевающее окультуривание, Пётр поднимал Машу на смех при каждом удобном случае, особенно в конце учебного дня. Дёргал за волосы, обзывал «кривоумной монтажницей», «сонной коровой» и «толстобрюхой гусыней». Ни одного доброго слова за весь период. Вымазывал клеем учебники с тетрадями, чиркая упражнения кляксами. Пугал из-за угла выносясь на грохочущем мопеде. Перепачкал светлые туфли коричневой ваксой. Словом, бился за свободу транзистора на груди, как дремучий завсегдатай песчаных карьеров. Успешно и пораженчески по сути.

В ноябре Маша молча при всех спокойно пожала Петру руку, признав «надёжным и верным другом». Буйный нрав противостояния разношерстных субкультур  поутих, приняв изощрённую форму.

И тут случилось такое, из-за чего мы с Петром сегодня оба стояли перед кабинетом директора, адвокатами и самоответчиками Петра, и наводили лирико- физические ассоциации в нейронах его извилин.

Я замещала в тандеме маму Петра, поскольку родную маму не отпустили с работы, посчитав ЧП с младшим сыном- не уважительным основанием. Оставлять парня одного, пусть даже не в ужасе объективно содеянного- антипедагогично и не по-человечески.
 Каждый нуждается в понимании и поддержке, особенно когда сбился с версты.

Маша с отцом уже час беседовали с руководителем школы.

Детей с утра разнимал дворник, педколлектив и класс.

Не мыслимо.

Спокойная и выдержанная обычно Маша ворвалась в 8:00 в сонное помещение и с размаху звезданула портфелем с учебниками Петру по голове.

Петр не растерялся, в секунду выхватил из-за пазухи перочинный нож…и отрезал Маше обе косы, по самый затылок, черкнув при этом лезвием шею. Хлынула кровь. Пётр поднял отрезанные волосы и перехватил на них отдельно ножом заколки- шпильки в виде бабочек, простенькое украшение с остриженной головы. Собрал ранец и хлопнув дверью, удалился из класса. Всё произошло молниеносно и беззвучно, Маша осела над поруганными косами, никто из присутствующих отреагировать не успел.

Затем набежали.

Онемение исторической драмы.

Достоверных объяснений нет, стычка с кровопролитием без слов.

Чтобы понять случившееся, я пыталась поговорить с Машей. Ей наложили повязку. Доктор разрешила, предупредив «не беспокоить чрезмерно» до приезда отца. Девочка была в сознании, уравновешенна, только молчала, не мигая.
 
Пётр не молчал. Он поведал суть конфликта со своей стороны. Без предисловия.

- она меня перед братьями опозорила!

- Петя, как? Как и когда, что произошло? Ведь вы же дружили. А вчера из школы уходили порознь, Маша оставалась дежурить. И откуда, скажи пожалуйста, у тебя нож? Почему он в кармане, когда ты на занятиях? Ведь ты мог серьёзно поранить её. Как тебе в голову пришло- чинить над Машей уродство? Если её папа решит дать ход делу, ты встанешь на учёт в отдел полиции по работе с несовершеннолетними правонарушителями.  Ты понимаешь, что поставил под реальную угрозу Машино здоровье и своё будущее?

Пётр, словно о пирожках, уверен и непоколебим.

- она меня опозорила и за это наказана, а ножи у нас таскают все. Как я, по-вашему, должен маму с работы после 19-ти встречать?

Это правда, в нашем районе с наступлением темноты граждане старались не выходить на улицу, во избежание бед и для сохранения себя. Тем, кому необходимость не позволяла оставаться в укрытии, защищались подручным. Пока о сохранности и безопасности речь не шла.

- расскажи последовательно, Петя, что произошло? Ты предъявляешь Маше тяжёлое обвинение, совершил тяжёлый проступок, я совсем не понимаю, что оно совершила?

И Петя рассказал.

Оказывается, после того, как Маша пожала ему руку при всех в ноябре, Пётр сообщил, что «заявления в друзья требуют подтверждений» и устроил с братьями пацанскую полосу испытаний. По телефону, из чата, в котором Маша переписывалась с Петром, вся троица развлекалась «рекрутскими заданиями». То Машу поздно вечером отправляли одну на кладбище, угукая из-за могил и фотографируя среди плит и памятников в блеске Луны. То выставляли квест, в конце которого она приобретала пакет с протухшими объедками, «наградой» за прохождение. То на скорость тараторили матный диктофон, чёткое повторение которого подтверждало «дружбу с лидером Петей».

Однако Маша думала, что испытывает её один Пётр, и что в нашем городе так  принимают в пубертатные компании. Узнав о коллективном заполнении чата Петей,  Виталиком и Тимофеем, Маша сообщила другу, что с завтрашнего дня отсаживается за другую парту, тем самым в представлении Петра выставив его на смех перед братской честной компанией.

- Петя, а Маша знала изначально, что чат на троих, или ты скрыл от неё публичность вашей личной переписки?

Петя смотрел на меня как на полоумную. Очевидные вещи, персональный мобильный в доме- общественный, какие тайны доверительных состояний.

Парень воспринял Машино письменной заявление с "отсаживанием" «мужским позором, требующим отмщения» и не придумал ничего больнее, как травить бездомного кота, подкармливаемого Машей на улице.

Узнав о нападках на животное, Маша опустила утром портфель на голову Пети, хотя котёнок пострадал условно. Пётр без колебаний изуродовал в ответ Машину красоту и достоинство одним движением вдоль воротничка, считая свою «поруганную честь» восстановленной. Класс офигел, взрослые недоумевали.

Теперь Петра к директору, и опять из-за гусыни-соседки.

За что его безосновательно ругают и вызывают родителей, он искренне не понимает.
 Что вместо ножей люди разговаривают, а диалог отличается от насилия, не знает.
 Что личная переписка не предполагает вмешательства братьев, не догадывается.
И кто/кого/как опозорил первым – не размышляет.

Петя живет в мире однородных сентенций "здесь-так", и в чём-то он, безусловно, прав, только границы "чего-то" заканчиваются раньше отрезанных им Машиных кос.

У меня не было слов. Я значительно старше Маши, и даже Петра с Машей вместе взятых, но растолковать подростку, что он Начал цепь
...он и никто иной поступил к девочке отвратительно, жестоко и элементарно не порядочно, а потом усугубил проступок более глупым и дурным
… он на перепутье, а смотрит на других, не могу.

Следовало тщательнее изучать курс риторики в университете, а не сбегать с подружками вместо лекций на модный показ.

- Петя, как же Маша после всего, что ты сделал, доверять мальчикам сможет, скажи? Как тебе в голову такое пришло, ведь ты не злой и не безнадёжно пропащий? Вас трое, и объединившись, чинили беспредел. Следом кот. Теперь нож… А если бы с твоей мамой так или с сестрой кто-то? Ты хоть на минуту задумался, каково девочке в нашем «г», за одной партой, не знакомой ни с кем? Что дальше, куда ты с грузом отрезанных её кос пойдешь?

- теперь меня точно переведут в интернат? Да? Я здесь больше никому не нужен? - Петя поднял на меня конопатый взгляд.
 
Что за наказание- классное руководство 5Г?

Мы помолчали. Врать не хотелось, правды было через чур, пришлось.

-да, Петя, скорее всего из школы ты будешь отчислен. Решать директору и Машиному отцу. Пойми же, что ты даже не видишь, в чем действительно виноват перед ней, как с самого начала ломал, хотя нет права унижать и уничтожать грубой силой, словно к курице относился, королями верховодными обозначили себя. Но кроме обвинений, в твоих помыслах не звучит взгляд её глазами. Только свои переживания, а её честь от причиненного тобою с братьями позора?
 
Петя выключил транзистор на груди, лампочки погасли.
Каждому знанию- лучшее время.

- вы приедете ко мне в интернат, на выпускной, в мае? Я буду ждать вас в красивом пиджаке, Виталька обещал, что Тимин отдаст, - завершив росчерком пера прошлую тему, спросил он.

Стало видно, где из человека прореживается волк.

-да, Петя, я приеду, обязательно, и вовсе ты не "никому не нужен". Если пригласишь, приеду. Ты, главное, сам доживи до выпускного без фатальных ошибок с приключениями и поножовщиной против девичьих тетрадей и кос, чтобы мне не стыдно было преподавателям интерната в глаза смотреть. Чуть ли не больнее, чем остаться без волос- разочаровываться в близких, огради меня от дальнейших видений  твоих падений на дно, пожалуйста. Хорошо?
Не от своих  историй, а от выборов из "инопланетного величия", сгущающего зло.

Петя, как и Маша в кабинете врача, молча взирал на меня, не мигая.
Только бы выдержали, рубеж, не начали взросление, а уже столько».

Странички дочитались.

Сюр слез с нагретых берёзовыми поленьями полатьев и кинул в топку сырой, облезлый, с подтёками от ледяного дождя, напитанный бедствиями листок, сверху, мгновенно, венок утренней омелы… Чтобы ни в какой жизни, никогда, нигде и ни с кем из достойных такое больше не произошло, нужно в день сбора веток омелы, всего секунда в декаду, магическое действо растения- паразита способно выдернуть из грядущего яд, оттащив на себя, сжигая, перерабатывая в плазме, скрещиваясь с бушующим огнём талисманом. Сохраняя без мёртвых токсинов будущее.

Никогда и нигде с достойными чтоб не повторялось.