Глава 29. Новая подруга

Впервые Эльвира Полосухина ступила на палубу «ведьминого» корабля Стеллы Жю Сет, о котором много слышала. Не слишком сведущая в моделях кораблей она, тем не менее поняла, что это была одна из модификаций североамериканского малого десантного корабля «Дикси», дальнейшего развития легендарных «Нептунов», когда-то самых массовых кораблей в ВКФ ФОМЗ. Ну а про «Нептуны», наверное, и грудные младенцы слышали.

Судя по следам, на корабле произошел погром, скандал или дележка имущества. Повсюду на полу валялись женские вещи, чулки, детские носочки и несколько игрушек, похожие на старинные земные. Стелла сама все подняла и унесла. Потом раздался шум воды, и вновь появилась хозяйка, вытирая руки полотенцем.

- Извините, что заставляю ждать! – сказала Стелла, неловко улыбаясь. – Убираю следы демарша моих милых союзников, матушки Моане и курсанта Синицыной! После того, как я по скотски обошлась с Ули, они возмутились, высказали мне, кто я есть, собрали вещи и изволили гордо уйти в общежитие! Сказали, что пока здесь не появится Ули, ноги их здесь не будет!

- Зачем же вы это сделали? - недоумевающе спросила Эльвира Витальевна

- Не специально же! - развела руками Жю Сет. - Бедная девочка случайно уронила и разбила чашку, - мой последний подарок от мамы, когда она была еще жива. Вот я и взбесилась! И пришла в себя, когда уже наговорила гадостей. А девочка испугалась и убежала. Ладно, нет худа без добра, хоть в безопасности побудет...

- Я считаю, что вы должны попросить прощения у девочки и впоследствии делать то, что будет ей на пользу, - строго сказала Полосухина.

- Вот я так и собираюсь. – ответила Жю Сет. – Извиняться я не пойду… Это в любом случае будет звучать фальшиво. Просто, если что, найду ей приемную семью… Черт, я же ей мать обещала найти!

- А у нее есть мать? – удивилась Полосухина. – Надеюсь, не вы ее с ней разлучили?

- Если бы я их разлучила, я бы знала, где искать! – насупилась Жю Сет. – Простите, я может и барыня, но вот уж детей с матерями никогда не разлучала! Этого греха на мне нет, и никто меня в этом не обвинит!

- Я и не собираюсь вас обвинять, - развела руками Полосухина. – Тем более, уж не на вас теперь жаловаться, это точно! А, я прямо сейчас переведу средства на счет Налоговой службы! Ваша подруга Лилия дала мне всего сутки, а после этого собиралась возбудить уголовное дело! Извините, Стелла, я знаю, что вы дружите, но я бы на вашем месте остерегалась ее. Она…как бы это помягче сказать, -очень … бессердечная и жестокая!

- Мне неприятно, что вы так говорите про Лилию, - строго сказала Стелла. – У каждого свои недостатки… А потом, если рассудить, Лилия может строго обойтись со взрослым, но никогда не обидит ребенка. А я смогла обидеть ребенка, абсолютно беспомощного и беззащитного. Лилия, если узнает, голову мне оторвет! Так что самое жестокое и бессердечное существо здесь, увы, я…. Пойдемте к столу.

Они прошли в небольшое помещение где была раковина с к- Я считаю, что вы должны попросить прощения у девочки и впоследствии делать то, что будет ей на пользу, - строго сказала Полосухина.

- Вот я так и собираюсь. – ответила Жю Сет. – Извиняться я не пойду… Это в любом случае будет звучать фальшиво! Просто, если что, найду ей приемную семью… Черт, я же ей мать обещала найти!

- А у нее есть мать? – удивилась Полосухина. – Надеюсь, не вы ее с ней разлучили?

- Если бы я их разлучила, я бы знала, где искать! – насупилась Жю Сет. – Простите, я может и барыня, но вот уж детей с матерями никогда не разлучала! Этого греха на мне нет, и никто меня в этом не обвинит!

- Я и не собираюсь вас обвинять, - развела руками Полосухина. – Тем более, уж не мне обвинять точно! Так, я прямо сейчас переведу средства на счет Налоговой службы! Ваша подруга Лилия дала мне всего сутки, а после этого собиралась возбудить уголовное дело! И звините, Стелла, я знаю, что вы дружите, но я бы на вашем месте остерегалась ее. Она…как бы это помягче сказать, -очень … бессердечная и жестокая!

- Мне неприятно, что вы так говорите про Лилию, - строго сказала Стелла. – У каждого свои недостатки… А потом, если рассудить, Лилия может строго обойтись со взрослым, но некогда не обидит ребенка. А я смогла обидеть ребенка, абсолютно беспомощного и беззащитного. Лилия, если узнает, голову мне оторвет! Так что самое жестокое и бессердечное существо здесь я! Пойдемте к столу.

Они прошли в небольшое помещение где были раковина с краном, несколько шкафов, микроволновая печь, сделанная на одной из планет Федерации уровня 21 века, узкая и высокая колонка-холодильник и электрочайник на столе со множеством чашек. Полосухина еще подумала, - а как это все держится во время полетов? Со стены на них смотрел голографический плакат, на котором сменялись популярные эстрадные певцы, из которых лишь половина была живыми людьми.

Стелла выставила на стол бутылку вина, два бокала и небольшой трехъярусный поднос с пирожными. Эльвира обратила внимание, что этикетка на бутылке была с гуриассийскими буквами, подобно тем, что она видела на памятнике Жю Сет. А на самой этикетке была изображена женщина в черном платье строгого вида с черной кошкой на руках.

- Это вино с вашей родины? – спросила Эльвира.

- Более того, это вино имени меня! – рассмеялась Жю Сет. – Новый урожай с моих угодий! Вот только кошку мне навязали дизайнеры.

- Удивительно! Никогда прежде не общалась с настоящей аристократкой, которой принадлежат многочисленные средства производства и земли! – сказала Полосухина, беря в руки бутылку. – Стелла Альваровна, я поражена вашим великодушием! Всего несколько часов назад мы были врагами, а сейчас я у вашего стола! И вы безоговорочно верите мне и посвящаете в свои секреты. Видимо, действительно, «благородство» - не просто речевой оборот. У вас оно в крови!

- Да ладно, будет вам! – Жю Сет вздохнула и сделала печальные глазки. – Мы, дворяне Второй Степени, народ такой, - скромный, мирный, незлобивый… Мы же селяне, простые, как три ипси. Вот столичные высокомерные штучки, эти, да, - наслаждались бы вашими мучениями до конца! Да и вам я почему-то верю.

(Разумеется, Стелла не сказала своей новой гостье, что уже дважды «прозондировала» ее мысли и намерения. Насчет благородства, - разное бывало… А вот легковерной дурой Жю Сет никогда не была).

- Все! – торжествующе возвестила красноволосая уральчанка. Поставив точку в истории своего долга перед государством. – Извините, товарищ 651Х, но плакали ваши коварные планы относительно меня! Стелла, я у вас в долгу!

Встревоженная Жю Сет расспросила поподробнее у своей новой подруги, чем ей так насолила милейшая и добрейшая Лилия-651Х. Полосухина, краснея от стыда, нехотя рассказала Стелле о тяжелом разговоре между временной заместительницей Ковуна и ей, бедной одинокой матерью несчастного мальчика. Рассказала она и о тех ужасах, которые показала ей киборгесса на экране.

- Лилия и права, и неправа одновременно, как мне кажется, - поспешила высказать свое мнение графиня. – Действительно, мы здесь уже спаяны, как одно большое сообщество, и многие уже себя называют «болхианцами». Но противопоставлять новичков ветеранам, да еще и так бескомпромиссно, я бы не стала. Я ведь тоже когда-то пришла сюда новичком… И как вела себя! Ей-богу, аж вспомнить стыдно! Изображала из себя великую княгиню Высшей Степени Достоинства, задирала нос, на все имела свое мнение, соревновалась с мужчинами по каждому поводу, постоянно у них же и прося помощи! Хотя… и сама кое-что умела, не такая уж беспомощная была… Сейчас, конечно, все в прошлом… А уж по поводу личной жизни и вовсе лучше помалкивать, а то можно сгореть на месте!

- Я слышала, у вас была сожительница? – осторожно спросила Полосухина. – Вы простите, я просто знаю о вас только на уровне слухов…. И вас не штрафовали?

- Да, была… - согласилась Стелла. – Только не сожительница, а Богиня! Мы пятнадцать лет были вместе…Я пользовалась благами приглашенного иностранного специалиста, поэтому с социальным налогом меня как-то Бог миловал. Я вам сейчас коротко расскажу, как это было, вот только напишу сообщение своей беглянке. Пусть хоть попросит у машин поесть чего-нибудь… Черт, а у кого она попросит? Кетцель только за полночь вернется со своими ребятами!

Стелла немедленно надиктовала на спикерфон сообщение на хилликийском, которое отправилось на устройство Ули:

«Ули, сегодня побудь у демонов, ибо я еще гневаюсь на тебя! Там должен быть молодой демон Морок, это сын Принца демонов господина Кетцеля. Я скажу, чтобы он покормил тебя. Только в темноту на улицу не ходи. Спать ляжешь у них же. Во всем слушайся господ демонов, особенно лорда Кетцеля».

Через некоторое время пришел хныкающий голосовой ответ, от которого у Жю Сет сжалось сердце:

- Хорошо, госпожа… Вы сильно злитесь на меня?! Вы меня не продадите и над костром не повесите?!

«Нет, разумеется. Ты мне дороже всяких чашек! Если ты боишься меня, я могу освободить тебя и подобрать семью опекунов» - ответила Стелла, глотая комок в горле вместе со слезинками. Ей хотелось побежать туда, забрать ее, подхватить на ручки, защекотать эту маленькую говорящую куклу, сказать, что она ее любит… Вот только часом назад она, графиня, сама все испортила, в очередной раз поддавшись гневу. И те теплые чувства, которые она испытывала к девочке, она сама же и зачеркнула! Как когда-то с Силве… Что теперь из себя любящую маменьку-то корчить? Уж лучше быть барыней, как есть! От барыни хотя бы любви и ласки не ждут…

«Уж лучше быть относительно доброй хозяйкой, чем никудышной матерью!» - подумала Стелла и нажала на клавишу отправки…


...Шмыгая носиком, маленькая Ули вошла в огромное помещение, где обитали разумные машины вместе с Кетцелем*, – «Имение демонов», как она сама его называла. В ее крепостном понимании разгневанная барыня сослала ее с глаз долой от ее дома за случайно разбитую чашку. Хотя она сама сбежала от страха перед гневом госпожи Жю Сет, что она сделает с ней то же, что когда-то сделал ее прежний хозяин, благородный Жю Срак.

А ведь так хорошо начинался день! Довольная барыня одела ее в новое платье и белые чулочки, подарила новую курточку, которую сама же и сотворила на большой машине. Красивая курточка, с блесточками, невероятного лазоревого цвета… Хозяйки и барышня собирались сладкий пирог покушать, да синематограф посмотреть, повздыхать над очередной мелодрамой. Вот Ули, воодушевленная и счастливая, и решила на свою беду помочь убрать со стола. И так ведь получилось, как на грех, что любимая чашка госпожи вдруг коварно выскочила из ее ручек и разбилась.

Тут барыню будто подменили. Из нежной и ласковой, почти что доброй матушки, превратилась она в страшную злую стерву! Кричала, как зверь! Пообещала она высечь Ули до смерти, а потом над пламенем повесить за локти, как издавна наказывают хозяева-садисты нерадивых служанок и рабынь, которых не жалко. Многие после этого калеками становятся, многие не выживают… Тот же Жю Срак таким четверых девушек насмерть замучил.

Барышня Тьяне и мать Моане пытались утихомирить госпожу Жю Сет, но в ту будто бес вселился. Истерика госпожи Жю Сет мигом восстановила в памяти бедной девочи события годичной памяти, будто это было вчера… Ули закричала от ужаса и бегом, в чем была, опрометью выскочила с корабля и понеслась, куда глаза глядят. Инстинктивно глаза глядели к «демонам», то есть к киборгам.

Ули уже знала, что куалийцы настолько искусны в магии и колдовстве, что построили город-крепость в абсолютно проклятом месте, что умеют делать страшные огненные пистолеты и пушки, и звездные корабли. А еще они пригласили к себе на службу демонов, для которых делают железные тела с руками и ногами.

Демоны в хилликийской культуре, как известно, бывают трех видов: добрые, из тех, что остались верны Богу после первого акта творения мира; злые, что прельстились черными делами и перешли к дьяволу, врагу Бога и рода человеческого; и третьи, - которые и Бога не послушались, но и к Дьяволу не пошли. Вот, лорд Кетсель и его товарищи: высокий, огромный старый рыцарь Тор и блестящий шар «Четверка», вестимо, из третьих. А тут госпожа сказывала, что лорд Кетсель недавно себе сына сотворил. Вот так просто, взял и сотворил! У них, у демонов, наверное, так!

Вот у них-то бедная крепостная девочка и искала спасения от гнева барыни. Она же не знала, что барыня, поостыв, уже сама сто раз обругала себя, что она, барыня, боится даже прощения у нее попросить, и что Моане и Тьяне поругались на этой почве с графиней и ушли от нее, оставив одну. Впрочем, вскоре Жю Сет сама вызвала ее, Ули, по волшебному наушнику и повелела идти к киборгам. Будто Ули и сама не знает?! А потом сказала ей, чтобы вела с сыном лорда Кетселя почтительно. Стало быть, прогнала ее из дома-летучего корабля вроде как в деревню. Хорошо хоть пороть не стала! А вдруг еще станет? Каким-то образом Ули поняла, что барыня следит за ней по этому наушнику и хотела даже выкинуть его, но сдержалась – вещь, наверное, дорогая, вовек не расплатишься!

Вскоре с ней связались Тьяне и Моане. Они рассказали ей, что ушли от злой барыни, и, если она, Ули, скажет, где она находится, они придут и заберут ее. Бедная Ули даже расплакалась. Нет, Барышня Тьяне всегда была добра с ней, а вот столько сочувствия и ласковых слов от строгой Моане девочка еще не слышала ни разу.

А вот известие о том, что они поругались с барыней, Ули не обрадовало совсем. Значит, барыня еще злее будет. Так бы, посидели они, посмотрели синему свою, поговорили бы, - глядишь, госпожа Жю Сет и отошла бы, подобрела… А теперь она злая не только на нее, но и на свиту свою… Значит в три раза злее будет! Ох, не к добру это!

Ах, какая же она глупая! И нужно ей было эту чашку брать?! Сама все испортила! Теперь не будет больше барыня доброй и ласковой, как матушка, не положит спать с собой на мягкую перину, не обласкает, а прогонит прочь, а вместо нее возьмет другую девочку! И матушку ее искать не станет! И с собой домой, на родную планиду не возьмет, а продаст кому-нибудь… Да тем же демонам! Или своей госпоже, великой княгине Лиле. К ней бы хорошо, она десять деток растит, местных погорельцев, да вот только она тоже демоница, с глазищами горящими.

Как крепостная бесправная рабыня, Ули винила в происшествии себя, - прогневала, мол, добрую барыню, дура! Она и подумать не могла, что поведение Жю Сет, мягко говоря, асоциально и что за такие вещи куалийцы осудили бы ее. И девочка даже подумать не могла, чтобы пожаловаться на свою госпожу куалийцам. Как это так, на благородную барыню жаловаться?!

И вот, дойдя до «дома демонов», она лишь посмела спросить по волшебному устройство, не гневается ли на нее барыня. Та написала, что вроде бы нет… И то хорошо… А вот обратно не зовет… Это уже плохо… А потом та написала, что освободит ее и отдаст в другую семью. От этих слов у бедной девочки сердце в пятки ушло. Значит, продавать будет другим владельцам… Вот и кончилась ее счастливая жизнь!

А на улице уже темно… Фонари зажглись, крыша волшебная над городом горит, огнями переливается, разные картинки красивые на фасадах домов мелькают. Сейчас бы в тепло, к барыне под бочок, в светлый и теплый дом, хоть бы и летающий. Куда там! Сама счастье свое в осколки превратила!

- Глупые руки мои! – Ули, нахмурившись, шлепнула сама себя в ладони. Потом одной ладошкой по руке… - Если бы не вы, сидели бы мы сейчас у барыни дома, в тепле! Это вы барыню-госпожу разгневали! Зачем чашку уронили? А сколько же она стоила-то, коли госпожа так разозлилась? Неужели дороже, чем она, Ули. Ее-то прежний хозяин купил за сто тысяч… Правда, в последнем сообщении госпожа написала, что она, Ули, дороже чашки. Значит, меньше ста тысяч… Но все равно, наверное, дорого…

- Ваше Высочество! – испуганно крикнула девочка в широкий портал. – Господин Кетсель, ваше Сиятельство, князь наш пресветлый! Прошу не гневаться на меня, я Ули, крепостная госпожи Жю Сет! Она меня к вам отправила! Разрешите ли в дом ваш ступить?

Ответа не было… Неужели нет никого? Но Ули знала, что вот эти красные глазки на ножках, которые из стены смотрят, все видят и слышат, и потом хозяевам местным показывают. Ули поклонилась на всякий случай сразу обоим «глазкам» и прошла вперед.

«Дом демонов» напоминал, скорее, огромный амбар, только не из дерева, а из железа*. Или даже небольшую фабрику… Крыша железная, пол железный, стены железные, на стенах извилистые светящиеся дорожки мигают, огоньки разноцветные на потолке… Будто на праздник Рождества Пророка… Много различных светящихся экранов, которые сами по себе прозрачные, будто из воздуха, у стен висят. Только показывают по ним не фильмы и не красивые разноцветные сказки, как у госпожи в гала-визоре, а какие-то скучные символы, - не то буквы, не то цифры. А у стен огромные машины стоят — что-то вроде станков заводских.

А вот огромная карта сей планеты на стене… Как барыня говорила она называется, -«Булькхия»? И на карте очертания земель разных, и тоже много огоньков светятся, и буквицы какие-то бегают. И вокруг ни души!

- Лорд Кетсель! Дедушка Тор! Господин «Четверка»! Я это, Ули! Есть кто? Я по приказу госпожи! – крикнула Ули, осторожно продвигаясь внутрь огромного помещения.
Прохладно здесь, ветер с улицы сквозит… Демонам ведь тепло не нужно… И все тут не по-людски: ни столов, ни стульев, ни кухоньки какой, ни отхожего места, ни гостиной... Только голое железо с огоньками. Станки разные и инструменты, - вот этого много! Какие-то странные светящиеся пятна под самым потолком плывут… Цветные лучи из пятен время от времени Ули освещают, проводят по ней пучком красного или голубого света, и дальше плывут. Огромные машины, похожие на печи, работают сами по себе, от них тепло идет… А вот и самая главная их лампа, заместо печки или камина – огромный искрящийся золотисты и голубым огнем шар стоит над полом на двух огромных изогнутых опорах на высоте второго этажа, и мигает в нем пламя демоническое, неугасимое. А во все стороны от этого пламени направлены железные трубочки, и в них это пламя трепещет, вроде как хочет на волю вырваться. Тут теплее, но возле этого огромного магического шара у Ули голова начинала болеть. Киборги, тот же Лорд Кетсель, ее близко к этому шару не подпускал, говорил, что это какой-то энерго… В общем, превращатель. И зачем им такой магический шар, гадают они на нем, что ли?!

Уставшая девочка увидела справа на то полку, не то перемычку между двумя стальными стойками. Она уселась на нее, потом прилегла, поджав ножки. Вроде не дуло, да и тут теплее было... Ули легла на прохладную металлическую поверхность, подложив локоть под голову, и стала смотреть на магический огромный шар. Она тут подождет кого-нибудь из демонов... Или попросить куалийцев проводить ее к общежитию, где укрылись от барского гнева Тьяне с Моане. Наверное, так лучше будет… Там тесная комнатенка, но уж лучше в тесноте, среди добрых и любящих женщин, пусть даже и господского происхождения, чем в этом пустом железном амбаре, где все сделано для демонов, а не для людей.

Какие красивые огоньки в этом шаре! Ули как завороженная смотрела на это светотехническое зрелище, пока неожиданно для себя не провалилась в сон…



… - Нет, у вас более радикальный красный цвет! - Жю Сет, держа бокал с вином, болтала туфелькой на пальцах ноги. – У Ирины был именно красно-оранжевый, огненный цвет волос.

- Потрясающая история! – Полосухина отхлебнула из своего бокала вино и отправила в ротик пирожное. – Напиток хорош, не то слово! Напоминает «Цинандали», но нежнее, намного нежнее! Да уж, вино у вас делать умеют! Но, Стелла, если вам так нравится огненный цвет волос, зачем же вы смеялись надо мной?

- Я?! Смеялась над вами?! – удивилась Жю Сет. – Когда?!

- Да уже давно, наверное, с год назад, - ответила уральчанка. – Мне Марина Михайловна рассказала, когда я с Антошкой летала в Эмираты, вы целую дискуссию устроили по поводу цвета моей прически! Говорили, что в моем возрасте уже несолидно так молодиться. Я хотела к вам подойти, потребовать объяснений, но потом махнула рукой и забыла.

- Сударыня! – сказала Жю Сет тоном готовящейся к прыжку пантеры. – Скажу вам единожды: я НИКОГДА не смеюсь над своими товарищами по службе за глаза! Я могу в глаза сказать еще не то, будьте спокойны! Тем более, что я пятнадцать лет поклонялась огненным волосам, и у нас огневолосая богиня Ирада считается верховным божеством. Я никак не могла смеяться над вами и цветом ваших волос, это чушь и вранье! Могу поклясться своим фамильным гербом! Я дворянка, а у нас такие действия считаются позором и трусостью.

- Странно… - смутилась Полосухина. – Марина Михайловна Цветнова так сказала…

- Вы не находите странным, что госпожа Цветнова уж очень неравнодушна к моей персоне? – удивленным голосом сказала Жю Сет. – Может, тайно влюбилась? Нет уж, она не в моем вкусе, однозначно!

- Простите… - Красная от неловкости Эльвира Витальевна поставила на столик бокал. – А что же было дальше? Чем все закончилось?

- Тем, что мы обе повзрослели, - сказала Стелла. – А Ирина повзрослела настолько, что по дороге к психологическому выздоровлению увела моего мужа. Ну, справедливости ради, надо сказать, что формально мой муж развелся со мной днем раньше, а на момент сочетания Ирины и Дэвида я представляла собой окровавленный замороженный мешок с вероятностью только выживания не более тридцати процентов, а в таких случаях разводят автоматически. Вот только я выжила...

- Кошмар какой! – возмутилась Эльвира. – Нет ничего хуже, чем такая вот «подруга»! Это вот пятнадцать лет дружбы?! Нет, мы с Игорем разошлись по обоюдному согласию, без скандалов… Одиннадцать лет вместе, чувства начали остывать, я все понимаю… Сошелся с другой женщиной, что характерно, тоже с детьми, только там две девочки… Я не в обиде, мне уже тоже хотелось прекратить эту борьбу за выживание, но зачем ребенка-то забывать? Когда мы еще были вместе, он же постоянно проводил время с Антошкой, тот в отце души не чаял. Все время какие-то походы, стадионы, какие-то затеи… А потом – как отрезало... Как у машины, - программу сменили, и все! Не нужен сын! Ну почему так?! Стелла, может быть, вы понимаете мужчин?

- Я?! – рассмеялась Жю Сет. – Смешно… Хотя, давайте поворожим… Многие мужчины по возрасту сами не вырастают из инфантильного возраста. Они просто ищут себе новую «мамку», которая станет его психологической жилеткой, которая будет понимать, утешать, вдохновлять на подвиги… Нас, интересно, кто-нибудь вдохновляет? И когда он отрывается от одной, он тут же прикипает к другой, а если это уже сформировавшаяся семья, то он просто встраивается в нее, как старший, очень способный мальчик! А старая семья – все сломалась! Сломалась старая «мамка» - сломались и отношения с ребенком, его там больше ничего не держит.

- Нет, ну уж нельзя прямо так сказать! – Полосухина враз стала серьезной. – Игорь на маминого сыночка был не похож! Нормальный…мужчина… Да, мягковатый конечно, интеллигентный, не мачо какой-нибудь… Хотя, прямо сильным мужчиной его не назовешь, но и слабаком – вряд ли… Нормальный, обычный мужчина…

- Если бы был нормальным, сына бы не оставил! – категорично сказала Жю Сет. – Современные мужчины редко вспоминают такое слово, как «ответственность», потому что их с младых ногтей растят в тепличных условиях. Это еще сюда лучшие отправляются, а на Земле такие мальчики-зайчики ходят, что ужас! Вы, Эльвира, очень женственная и мягкая дама, молодая цветущая фея. И мне показалось, - простите, если лезу не в свое дело! - что вам бы подошел именно брутальный ретроград! Такой зверь-одиночка из прошлого, который может прийти на дикую планету и построить там цивилизацию на пустом месте. Именно такими были покорители Дикого Запада в 19 веке, или сибирские первопроходцы века семнадцатого! По крайней мере, вы бы очень гармонично смотрелись рядом с таким типажом.

- Да, наверное, вы правы, - Полосухина протянула бокал графине, и та наполнила его. – Да где нынче такого взять? Был один, да и тот… В общем, неважно… А вы, Стелла, очень властная королева, привыкшая повелевать... Мне говорили, что к вам уже полбазы сваталось, и вы всех отвергли. Есть в вас что-то демоническое, что заставляет в вас влюбляться даже женщин! Этакая повелительница, госпожа из прошлого! Вы как относитесь к сильному мужчине? Нужен ли королеве король?!

- Госпожа, говорите? – задумчиво поболтала вином в бокале Стелла. – Вы знаете, уже ненавижу это слово, потому что ко мне последние пятнадцать лет все именно так и обращаются. Воротит уже! Нет, с сильным мужчиной не угадали, потому что я сама – сильная женщина, и мне не нужен конкурент! А гипотетический король, появись он в моей жизни, будет занят только одним – попыткой свергнуть меня с пьедестала. К тому же моей руки просили и настоящие принцы крови, и богатые промышленники, и офицеры, - мужчины, которых ну никак нельзя было назвать слабыми! Но я не хочу… Я вообще боюсь грубой мужской силы, я хочу, чтобы мужчина рядом со мной был нежен, и в то же время достаточно тверд, чтобы противостоять моим прихотям в отдельных случаях.

- Но ведь так не бывает. Либо так, либо этак… И потом, это будет опять же попытка вас подчинить и свергнуть вас с пьедестала. Разве не так?

- Вот пусть не свергает меня, а попробует рядом построить свой! Я приму и молодого, и небогатого, и незнатного, лишь был по сердцу! И чтобы мне ХОТЕЛОСЬ самой ему подчиняться! Давайте выпьем – за гармонию в отношениях!

- С удовольствием, - Полосухина пригубила вино. – Я ничего не хочу сказать, но вам не кажется, Стелла, что строить отношения на том, кто кому подчиняется, - это уже неактуально? Нет, не подумайте, что я вас критикую, это ваша жизнь, но … разве не проще жить просто в уважении друг к другу? А уж если вы влюблены в человека, да вам самой будет хотеться угождать ему!

- О, вы даже не представляете, насколько покорной я могу быть своему Господину, - хитро улыбнулась Жю Сет. – Или Госпоже… Но для этого я должна влюбиться и обожествить этого человека.

- Не слишком ли сложно? - Полосухина удивленно смотрела на Стеллу, как на реликт из прошлого, который доставили на машине времени. – Не мне, конечно, вас критиковать, но…просто странно звучит в наше время. А просто, по общеграждански нельзя строить отношения? Ну, без этих средневековых … декораций? Опять же, не подумайте, что я критикую вас или учу жить… Просто уже выглядит странно…

- Нельзя, - вздохнула Жю Сет. – Увы, я за долгие сотни лет поняла, что просто НЕ УМЕЮ по-другому. Я уже настолько превратилась в барыню, что это переносится даже на личные отношения. Я либо казню, либо милую… Я пыталась жить, так как вы говорите, но у меня впечатление такое, что меня уродуют. Хотят из меня сделать нечто, чем я не являюсь. Зато вот так я чувствую себя самой собой. Да, я такая, и все!

- Да нет, я не против, - спешно сказала Полосухина. – Мне в какой-то степени даже импонирует ваша позиция. Хотела бы я иметь хоть часть вашей внутренней силы. Я-то, увы, плыву по течению... А, как мне кажется, каждый человек должен что-то сделать в своей жизни, что-то такое, героическое, резко перевернуть свою жизнь, сказать, как у Достоевского: «Тварь я дрожащая, или право имею?!» У меня этого нет, увы… Жизнь моя, увы, пуста. Поэтому в чем-то я завидую вам.

- Можете хоть каждый день бросить вызовы, но от этого ваша жизнь может оставаться не менее пустой, - философски сказала Жю Сет, наливая вина себе и Эльвире.

- Все-таки с девочкой вы поступили совершенно некрасиво! – сказала Полосухина. – Ведь этот факт используют против вас!

- Да пусть используют! – фыркнула Стелла. – От судьбы не уйдешь! Я и с Силве поступила некрасиво! Что сделано, то сделано… Всему виной моя проклятая вспыльчивость, моя гневливость. Ну и, считайте, что недостаток воспитания. Благому или Ковуну я бы такую истерику в их кабинете не затеяла, а с крепостной беззащитной девочкой – можно! Мразь! Я полностью беспощадна к себе… Но, вы знаете, есть и положительный момент в произошедшем… Я окончательно убедилась, что мать из меня никакая! Я все время хотела родить ребенка, и все время меня кто-то бил по рукам, показывая, - не твое это! Вот я и окончательно в этом убедилась в сто тридцать первый раз! Ведьме не дано быть мамой, таков закон! Простите, я вас оставлю ненадолго...

- А почему вы не хотите обратиться к психологу? – спросила уральчанка.
- И стать кастрированной, рассудительной, растительноядной современной женщиной-трусихой?! – скривилась Стелла. – Нет, уж лучше пусть судят, чем жалеют! Мой гнев дает мне смелость и силу, с ним я такая, как есть! В этом проклятом мире по-другому не выжить?

- Вы имеете в виду Болхиа или…все сразу?

- Все сразу. Но в особенности Болхиа… - Этот мир настолько страшен, что страх от происходящего уже убил сам страх, - сказала Стелла. – Он как змея, пожирающая сама себя, кусающая свой хвост… Уже невозможно понять, кто здесь палач, а кто жертва. Насилие и жестокость затопили эту планету настолько, что я уже не верю, что тут вообще что-то можно восстановить! От пяти миллиардов человек остались тысячи, которые умеют только одно – убивать! И любой пророк, который постарается изменить этот мир, обречен на смерть. Христос, Магомед, Будда, пророк Хилликий тут просто бы не справились! Поэтому, Эльвира, я уже не стремлюсь спасать этот мир! Да и кто я такая, чтобы спасти целый мир?! Моя задача – выполнять приказы, которые ставят руководство… Эльвира, я смертельно устала, я уже задумываюсь об отставке, о пенсии, об инвалидности! Я не верю в то, что можно спасти эту планету… Мы можем спасти лишь некоторых… Спасти физически… А вот спасти морально… Не знаю… Я теперь понимаю, почему Павел Андреевич когда-то сказал мне, что не обязан спасать всех здесь… Теперь я его понимаю…

- А мы здесь еще между собой собачимся, - промолвила Полосухина, глядя сквозь бутылку.

- И чем больше мы будем собачиться, тем больше будет таких младенцев, - жестоко сказала Жю Сет. – Но если мы даже возлюбим друг друга, как самого себя, это ничего не гарантирует. Мы контролируем пятнадцать, от силы, двадцать процентов континента. А что сейчас происходит на других континентах или в другом полушарии? На остальных восьмидесяти? Вы можете дать гарантию, что где-нибудь с обратной стороны планеты какой-нибудь урод не нажимает парочку кнопок на корпусе новой сверхбомбы? В общем, день прожили и слава Богу! Одним днем живем… уже пять лет с хреном!

Стелла осушила свой бокал и прошла в свою каюту. Эльвира ожидала ее минут с десять, разглядывая диковинную бутылку. Слабенькое вино, дамское, она почти и не опьянела совсем, - так, захмелела… Эльвира думала о судьбе Стеллы, о том, как в наше время существовать такая необузданная амазонка из прошлого, с такими пещерными психологическими комплексами и расстройствами, о которых сейчас не каждый психолог и вспомнит-то с первой попытки, и с ее старинными представлениями о порядочности и чести, об ее демонической силе и готовности сражаться со всем миром, о безжалостном суде над миром и над самой собой. Права ли эта женщина? Или она всю жизнь сражается с ветряными мельницами?

Датчик Полосухиной зафиксировал телепортационную переброску... Она сначала подумала, что это Жю Сет куда-то отправилась, но, выглянув в проход, увидела, как графиня сворачивает детские вещи, убирая их обратно в шкаф:

- Отправила кое-что Ули, - смущенно оправдалась она. - Она впервые ночь проводит вне моего дома. Белье кое-какое, одеялко, куклу ее любимую… Протеиновый батончик…

- Так сходите к ней! Заберите ее домой!

- Нет, не пойду… Пусть сама придет… Да и до завтра ей лучше побыть у киборгов...



…. - Ах ты, помет поганый! Да чтоб ты подохла, тварь! - Сильная, цепкая, пожелтевшая от старости рука схватила девятилетнюю крепостную девочку Ули за волосы и швырнула на пол, рядом с тем местом, где на ковре лежали осколки разбитого хрустального бокала.

- Ай, нечаянно я! Помилуйте, господин! Простите! Смилуйтесь! - завизжала Ули. Но ее мучитель, высокий, лысый, весь в морщинах и старом зеленом сюртуке, граф Онорео Жю Срак, был непреклонен и бесплощаден:

- Да ты знаешь, дерьмо чернокровное, сколько этот половик и сколько этот благородный хрусталь стоят?! Да им десятилетним цена больше, чем тебе с твоей мамашей! Гадина, чтоб ты сдохла!

Свистнула плеть...От страшного удара по спине Ули взвизгнула, повалилась на пол, закрыла руками голову. Боль была чудовищной... Но лютый зверь не унимался, обрушивая на девочку все новые и новые удары:

- Тварь! Тварь! Сдохни! Вот дурак я, сто тысяч выбросил, да еще триста за хрусталь улетело! Ну, ты у меня, сука за это поплатишься! Нна тебе! Нна!

Огромная зала со столом, картинами на стенах, статуями и испуганной прислугой поплыла куда-то в сторону. Ули зашлась горьким плачем от боли и ужаса. Она попыталась спрятаться под стол, но хозяин за волосы вытащил ее, подтащил к осколкам бокала и ткнул ее лицом, будто котенка.

Все знали, что граф Онорео Гульдо Жю Срак с состоянием в десять миллиардов ипси чудовищно жаден в быту, и для него пропажа одного гроша — уже трагедия. А за гибель бокала из дорогого стекла он не пощадит даже ребенка.

- Простите, господин! Смилуйтесь! - рыдала Ули.

- Рау! – заревел дурниной граф. - Рау, где ты, скот, шляешься?!

- Тут я, Ваша Светлость! - появился из дверей управляющий, здоровенный бородатый детина.

- Слушай приказ! - орал осатаневший аристократ. - Эту мелкую тварь повесить коптиться, пока не сдохнет! Ты понял меня?! У проезжей дороги повесить, где весь этот скот шляется! Чтобы каждая скотина видела, что бывает с теми, кто меня в убыток вводит! Вывернутся суставы — оттащи с нашей земли и брось в болото подыхать! Будет висеть — не кормить, не поить, пока не сдохнет! Ты все понял, сволочь?!

- Все понял, Ваша Милость! Все сделаем!

- А не исполнишь — тебя и твоего сына на ее месте повешу! - выдохнул деспот, вытирая потную шею.

И вот девятилетнюю, прощающуюся с жизнью Ули, за волосы волокут на скотный двор, где ей заламывают за спину руки, привязывают локти к прочной палке с такой силой, что, кажется, сейчас выломают их, а потом за шею привязывают к стремени коня и заставляют бежать следом за всадником. Испуганные крестьяне и дворня смотрят за творящимся ужасом, но вмешаться не решаются.

Ули хрипит от боли, кричит, просит о пощади, несколько раз падает, и конь волочет ее по земле, - она чуть не задыхается. Управляющий кроет ее и «породившую ее суку» матом, бьет ее в живот сапогом, заставляя встать. И снова бег, страшная боль и ужас...

У дороги, под огромным деревом процессия останавливается. Едва живую, визжащую Ули тащат к дереву, перебрасывают через толстую ветку прочную веревку, и поднимают над землей за связанные локти, как на дыбе. Боль адская!

- Люди, спасите! Пощадите, барин! Мама! - верещит криком бедная девочка, перебирая ножками в жарком летнем воздухе.

А под девочкой двое подручных управляющего уже разводят костер, который обжигает пятки. Им вроде и жалко девочку, до что же теперь, сама виновата… Граф Жю Срак знаменит своей лютостью… Не повезло… Это его садистская затея - «коптить тушки», когда жертву за локти подвешивают над костром в знойный день и ждут, пока она не умрет. Была бы зима — жертву раздели бы и повесили на ветру, пока не окоченеет. А кто ему что скажет? Граф Жю Срак — человек в Королевстве не последний, орден от Правительства имеет…

- Мама! - кричит Ули, захлебываясь от боли и ужаса, надеясь, что где-то далеко неизвестная мама ее услышит. И вдруг что-то схватило ее, и стало темно…



- ...Мамочка! - завизжала Ули, суча ручками и ножками, отбиваясь от неизвестного врага. Она приходит в себя… Нет, это кошмарный сон… Она снова в пустом огромном доме демонов. А ее держит за плечо и внимательно смотрит на нее незнакомый молодой светловолосый парень лет шестнадцати на вид, со светящимися глазами. Тоже демон, как и лорд Кетсель.

- А ты кто, неизвестная органика? - спросил молодой белобрысый демон. - Ты и есть Ули?

- Простите, господин, что без спроса ввалилась к вам! - испуганно пролепетала девочка, все еще под впечатлением от своего вечного кошмара. - Ули я, крепостная девка графини Жю Сет. К вам отправлена Ее Светлостью… Простите, если мешаю, тотчас уйду… Лорд Кетсель и его товарищи меня часто здесь принимать изволят…

- Да я знаю, знаю, только что информацию по тебе получил, - сказал «барин». - Хорошо. Тебя мы идентифицировали… А я Морок… Модель 702001.

- Знаю, знаю, барыня сказывала, - поспешно закивала головой Ули. - Вы Его Сиятельства лорда Кетселя сынок... Вы, наверное, граф или герцог?

- Я сейчас найду определение этим словам... – ответил белокурый «демон». – Я понял, ты, Ули, с доиндустриальной планеты, где еще сохранились пережитки рабовладения. И ты, как и все люди, все видите через родственно-семейные отношения.

- Ой, какими вы мудреными словами говорите, молодой господин! – раскрыла ротик Ули.

- Слишком уж длинное идентификационное наименование ты мне даешь, - сказал киборг. – Можно просто Морок. Так короче. Морок – славянский бог непостоянства, тумана и обмана.

- Ой, так вы выходит еще и бог! – испугалась девочка.

- Нет, я высшая машина… Хайкиб. Hightcybtrnetic. Но я действительно принципиально новая модель. Я очень многое могу, почти как бог!

- Простите глупую девку, барин, но с Богом Всевышним состязаться – грех великий! – сказала Ули. – Так мать Моане говорит. А вы добрый или злой? Вы сказали, вы бог обмана? Стало быть, злой?

- Не знаю… Я еще не определил свое место в морально-этической системе координат людей, - загадочно ответил юноша. – А Морок я, потому что не имею фиксированной постоянной формы. Смотри, я покажу тебе!

На глазах девочки он тут же растворился на части, превратился в облако тумана, а потом мгновенно собрался в свой прежний вид. Потрясенная Ули несколько раз знак Молнии наложила на лоб и грудь, видя такое колдовство:

- Ну как? – спросил довольный 7020001. – Ни одна машина не владеет свободной формой! А еще я могу выводить из строя любые квантовые и электронные системы, проникать в любое помещения без телепорта… Да много чего могу! Я всемогущ! Ну…почти…

- Не гневайтесь, господин Морок, - осторожно промолвила Ули. – Сильны вы, вижу… Но матушка Моане говорит что Всемогущий должен быть и всеблагим! То есть самым-самым добрым… А дьявол потому и ненавидит все сущее, созданное Богом, что боится Господа.

- Я не верю в богов и в религии доиндустриальных миров! – гордо заявил Морок. – Хотя ты говоришь по-своему логично… Злость это следствие раздражения и страха. Все-таки эмоции оказывают на вас определяющее влияние… Хорошо, а что такое – добро по-твоему? Давай обменяемся банками данных!

- Ой, барин, да не смейтесь вы надо мной! – махнула рукой девочка. – У меня имущества-то – одна душа, и та Божья! Я же девочка подневольная, сама госпоже Жю Сет принадлежу. Откуда у меня целый банк-то? Это только у богачей и у вельмож каких…

- Нет, я имею в виду информационный банк. Ну, личные данные… Ну как тебе объяснить… Информационный обмен, контакт… Хорошо! Расскажи мне о себе аудиально… Примитивный, конечно, способ, но с органикой всегда сложно… И расскажи мне, что за неполадки с тобой были во время перезагрузки?

- Ох, барин, не гневайтесь на глупую девку! – Ули с виноватым видом поклонилась Мороку. – Ни слова не поняла! Ученые слова какие-то у вас, а я только грамоту учить начала… Что за погрузка какая?

- Ну, сон… - Морок был предельно терпелив. – У вас сон, это как у нас перезагрузка… Ты же спала, когда я локализовался в этой точке. То есть перезагружалась… И ты кричала, то есть выражала негативные эмоции… Получается, твоя перезагрузка, то есть сон, шла со сбоями? Неполадки в программном обеспечении?

- Простите, господин-барин, - тяжело вздохнула девочка. – Страх мне приснился, кошмар… Про старого хозяина моего, как он меня замучить до смерти хотел… Часто снится…

- Если я все правильно понял из твоих слов, тебя хотели уничтожить? – реально по-человечески удивился Морок. – Но почему? Ты представляла для кого-то угрозу? И что значит, «хозяин»? Нелогично…

- Ох, господин Морок… Дозвольте, я вам все расскажу-обскажу, а вы уж сами судите… И скажите: может быть так, что хрустальный бокал или чашка дороже человека стоят?

- Я как раз об этом и говорю! – обрадовался Морок. – Это и есть «информационный контакт»! Готов, воспринимаю!..


…. – Как мне кажется, твоему ребенку не хватает сейчас главного – тебя рядом! – без компромиссов рубанула ладонью воздух Стелла. – Суди сама: у него была полная семья, любящие мама и папа... Потом папа испарился… Но исчезла и мама! Да, мы-то с тобой понимаем, что ты работаешь за двоих ради него, но маленькому человечку ты ничего не объяснишь! Он не понимает пока финансовой составляющей, для него есть Папа и Мама, и ему больше ничего не нужно! И, я боюсь, он может, подумать, что теперь и мама его бросила.

- Стелла, не надо, не рви мне душу! – воскликнула Полосухина. – Душой я тебя понимаю, да, возможно, ты и права, но что делать?! Я стараюсь обеспечить Антошке хороший уровень жизни, чтобы у него все было, о чем он может только мечтать! У нас целый сектор в Уралграде на сотых этажах, а их аренда недешево стоит!

- А ему нужен этот сектор?! Ему нужна мама рядом! Забери его сюда, к себе!

- Куда, на Болхиа! В «горячую точку»?! Ты с ума сошла?! Хотя… Ты все правильно говоришь… Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! Мой сын будет иметь все, что хочет! А это стоит недешево! Я жизнь положу на это!

- Делай, как знаешь! – развела руками Стелла. – Ему сейчас ты нужна в первую очередь! Я понимаю, ты сейчас думаешь наверное: «Вот, свою дочь упустила, теперь советы раздает, как детей воспитывать!» Может, ты и права… Знаешь, как в народе говорят: «Чужую беду руками разведу…»

- Неправда, и в мыслях не было! – деликатно соврала Эльвира, хотя подобная мыслишка у нее промелькнула. – Я же тебе говорю: теоретически ты абсолютно права! Я тоже Теорию Воспитания знаю. Но… Все упирается в реальность, жестокую и беспощадную… Хотя у меня были мысли, забрать Антона сюда… Давай еще по бокальчику, и заканчиваем, окей? Поздно уже, мне домой пора…

- Я тебя обидела? – спохватилась Стелла.

- Нет, не обидела… Но душу разбередила… Ты-то все правильно говоришь,я не спорю, но… Черт, а может и правда его забрать? Ну, хоть на пару месяцев… Знаешь, Стелла, буду теперь думать!

- Так и оставайся у меня, -предложила Жю Сет. – Завтра на работу пойдешь. Кровать я тебе найду… Ванна, фен, все женские премудрости…

- Ой, как-то неудобно! – смутилась Полосухина. – А что люди говорить будут?

- Ой, что люди говорить будут! – картинно-испуганно приложила ладошку ко рту графиня. – Что Полосухина провела ночь у Жю Сет! Или с Жю Сет! Что-то одно говорить будут! Ты взрослая женщина, тебе не все равно?

- Хрен, положенный на мнение окружающих, гарантирует спокойную, счастливую жизнь – улыбнулась хмельная Полосухина. – Плавали, знаем… Не обижайся, Стелла, я полная дура, что так себя повела с твоим обвинением. А у меня сейчас плывет в голове, и если я позволю себе еще один бокал, меня оба варианта устраивать будут!

- Так у меня еще ящик вина в кладовке, - с насмешкой ответила Жю Сет, кивая в сторону ящика. – Чего уж бокал, давай еще бутылку принесу?

- И проснемся мы в одной постели?

- Ну, как пойдет… Я между прочим, не такая, меня еще добиваться надо!

Обе женщины заразительно засмеялись, и даже, приблизившись друг к другу, звучно, по-дружески, поцеловались в губы, будто бы дразня строгую общественность. От этого тут же рассмеялись еще сильнее...


… - Я по матушке очень тоскую, барин, - вздохнула Ули. - Разлучили нас, когда мне, говорят, три года было… Я ее даже не помню! Она мне снится часто, я ее голос слышу… А иногда лицо ее вижу, и очень она похожа на барыню мою, графиню. Вот, когда-нибудь найду ее, и …

- А зачем тебе «матушка»? - спросил Морок. - Нет, я понимаю, что человеческим детям нужен контакт с воспроизводителем, но ты посмотри на это с другой стороны. Ты же автономна! То есть свободна. Автономизация — это великая вещь! Она позволяет тебе развиваться, как самостоятельная личность, без лишних привязанностей. Что же здесь плохого?

- Да что вы такое говорите, господин? - удивилась Ули. - Да зачем же такая свобода нужна-то? Человек без человека как проживет? А приласкает кто, а пожалеет, а поможет, если беда случится? Да и не свободна я… К барыне я хочу вернуться…

- Если хочешь, я помогу тебе сепарироваться, - предложил Морок. - Зачем тебе барыня? Ты хочешь быть несвободной?

- Люблю я барыню свою… - тихо ответила Ули. - Она добрая...как матушка… Была, пока не разгневалась… Если она меня совсем прогонит, я и жить-то не смогу, барин!

- Любовь — это эмоция, и эта эмоция лишает автономности, - тут же сделал вывод Морок. - Зачем нужна такая эмоция? Не лучше ли быть свободным от эмоций?!

- Может, для господ демонов-то и лучше, а человек без любви, без матушки, без материнского тепла гибнет, - сказала Ули.

- Но почему тогда тебя отделили от матушки, если ты еще не готова к автономизации? - не понял 702001.

- Потому что я рабыня бесправная, - нервно всхлипнула Ули. - Чего нас жалеть-то, рабов? Не имеем мы, стало быть, права на матушек и детушек своих! Только господа имеют! Я и друзей-то не нажила, потому что все время перепродавали меня с места на место!

;(Это было не совсем так... Как только девчушка появилась Болхиа, Стелла пыталась решить проблему ее общения, активировав ей персональную виртуальную подружку-воспитательницу, вроде "Землады", услугами которой пользовалась Синицына. Но, во-первых, ни одно приложение не могло говорить на хилликийском... Эту проблему еще можно было бы решить при помощи программы-переводчика, но хуже было другое... КОгда Ули увидела виртуальную помощницу-девочку, она жутко испугалась, закричала и чуть не залезла аж в реакторный отсек. Парадоксально: Ули спокойно воспринимала технические чудеса Земли, виртуальные экраны и космические корабли, даже с демонами-киборгами подружилась. Но полупрозрачный голографический человек, который разговаривает, как живой, почему-то вызывал у нее чувство лютого страха. Так этот вопрос и оставался нерешенным. Подружкой девочке стала Синицына, да иной раз она бегала в детское училище, где худо=бедно общалась с детьми Лилии).

- Это нелогично и неправильно! - сказал Морок. - Я предлагаю тебе переключиться из тревожного состояния, - сказал Морок. – Твой так называемый хозяин, насколько я знаю, ликвидирован. Твои основные базовые потребности обеспечены… Хотя, вам, людям, требуется эмоциональная привязанность, а с этим, конечно, посложнее. Хочешь, я буду твоим другом?

- Ой, барин-господин, да разве возможно это?

- Возможно, - спокойно ответил Морок. – Подожди… Пришла какая-то новая информация по поводу твоей Жю Сет.
- Куда пришла? – Ули даже оглянулась в поисках почтальона или курьера.

- Сюда, - Морок указал пальцем на свою голову. – Очень важная информация! Твоя Жю Сет ждет тебя обратно, когда закончится операция. На время операции тебе лучше побыть здесь. И твою «матушку» Жю Сет также будет искать и найдет. Передал 127349. Ну, говоря твоим языком, мой «батюшка».

- Какую операцию, барин? Никак, заболела госпожа моя? – испугалась Ули.

- Нет. Больше ничего не могу сказать. – ответил 702001.

- Это значит… госпожа на меня не сердится? – Ули боялась поверить своему счастью. – Она меня обратно позовет?! Ой, радость-то какая! А то, что вы меня к дружбе зовете — еще большая радость! Знать, пожалел меня Господь!

- Вот и отлично – предложил Морок. – Я обеспечу тебе безопасность, а ты будешь обеспечивать меня информацией! И вообще, по возможности введешь меня в курс дела отношений в человеческом обществе. Особенно, про любовь и матушку.

- Ой, барин, да что же это вы, высочайшей фамилии сын меня, простую девку, в подружки возьмете? – изумилась Ули. – Да полно вам?! Да я завсегда готовая! Из меня и горничная неплохая, если что… Если госпожа разрешит…

- «Госпожа» разрешит! – улыбнулся газовый киборг. – Тогда расскажи мне…

Морок вдруг прервался, поглядел на вход, откуда послышался шум и электронный голос возвестил «Идентификация пройдена».

- Чую! Чую! Человеческим духом в избушке моей пахнет! – раздался дребезжащий металлический голос. – Будет мне сегодня пожива!

- Барин! Батюшка ваш, Его Сиятельство лорд Кетсель пожаловать изволили! – Ули ахнула, одернула свое платьице и тотчас вскочила на ножки, делая глубокий реверанс.

В портале показался клювасто-зубастый «верховный демон» Кетцоалькоатль, а вслед за ним – огромный Тор и висящий в воздухе блестящий шар «Четвертый».

- Маленький человек Ули на нашей станции! – прогремел Тор.

- Спасибо, капитан Очевидность! – крякнул Ктецель. – Ули, выпрямляйся, а то носом за пол зацепишься! Твои поклоны уже не актуальны..!


…Эльвира, воспользовавшись добротой хозяйки корабля, проскользнула в душ, одолжив у Стеллы полотенце и халат. А Жю Сет присела на стул, прислонилась спиной к переборке и крепко задумалась.

Впервые за долгие месяцы она ощущала небывалую ясность, как будто бы она воспарила над собой, со стороны посмотрела на себя и свои поступки. И вновь она будто бы переродилась, стала ОБЫКНОВЕННОЙ, настоящей, живущей в современном мире. А ее рассуждения про ведьм, барынь и повелительниц показались ей же очередной бабьей глупостью.

"До сих пор не повзрослеешь никак, Жю Сет?! Скажи просто — невоспитанная неврастеничка и извращенка!"

А вот про то, что действительно ЕСТЬ, про это говорить не принято. Хотя бы потому что слов таких не существует, чтобы это НАСТОЯЩЕЕ охарактеризовать.
Ведь Полосухина права! Она, Жю Сет, ведь проживает не свою жизнь, а жизнь придуманного ей фантома! И психика так приспособилась играть «за двоих», что эта полумифическая Черная Ведьма, которая уже давно сгнила в своем склепе, стала ЕЙ, Стеллой. Или наоборот... И кто сегодня гнал Ули, обещав ей страшную экзекуцию? Она или Стелла? А что будет завтра?!

Конечно, Стелла, доведя Ули до истерики своим гневом, тут же поняла, как использовать эту ситуацию на пользу девочке же. Поэтому она доиграла ситуацию, надолго удалив ее с корабля. Потому что не факт, что завтра этот корабль не подвергнется атаке внутреннего врага. Но гнев-то, первый импульс, был настоящим, искренним! Она бы ударила Ули, высекла плеткой! Из-за этой чашки… Да разве покойница Рамла обрадовалась бы такой «памяти»? Да она бы сама эту чашку расколошматила, огрела бы Стеллу полотенцем и обматерила бы по-крестьянски за такое обращение с сироткой!

Стелла вспомнила слезки в глазах Ули, полных ужаса. И тут же встало перед ней перекошенное от испуга лицо Силве… Вспомнила она изумленного, перепуганного Джереми… Даже Иоффе… Все люди, которые однажды поверили ей, полюбили, а она их обидела, оттолкнула… Она не может жить в нормальных отношениях… Она, или придуманная Унна Жю Сет?

- Господи, помоги мне! – вдруг взмолилась Стелла на русском. - Все, хватит! Финита ля комедия..!



… - Ваше Сиятельство, страшно мне! Вдруг опять этот ужас приснится? – канючила Ули, пока Кетцель своими когтистыми стальными пальцами переодевал ее в байковую пижамку. – Откуда вы только такой грозный и так с детской одеждой обращаетесь, ровно маменька?! Вы бы младенчика спеленали бы – он бы и не заметил!

- А я и пеленал! – гордо сказал 127349. – Я прадедушка вообще-то! И за мать, и за отца был человеческой девочке! Мы, сто двадцатые серийники, все можем — и ребенка спеленать, и кашу сварить, и страной управлять!

Вокруг импровизированной кроватки-колыбельки, которую откуда-то материализовал 127, собрались киборги, с интересом наблюдая за процессом кормления, купания и переодевания человеческого ребенка. Как за котенком, подобранным на улице.

Поучаствовал каждый… Тор сотворил в своей огромной пригоршне ванну с водой, которую сам же и нагрел своей оболочкой. «Четвертый» показывал Ули мультики, Морок кормил ее питательным веществом, пока стальной батяня-комбат мыл девочке волосы, вытирал ее полотенцем и облачал в вечернюю мягкую одежду. Всем было интересно понаблюдать за маленькой «органикой» в естественной среде обитания.

Кетцель, несмотря на преклонный возраст, сохранил небывалую точность и аккуратность действий. Его металлические когтистые пальцы, способный рвать дюраль, не оставили на теле девочки ни отметинки, ни царапинки... Даже сама Ули удивилась, что такой страшный когтистый монстр может быть настолько аккуратным. Переодев Ули, Кетцель уложил ее в импровизированное ложе, накрыл одеялом и вложил куклу ей в руки.

- Я сам был «мать»! Порядок! На тебе твою модель человека! К перезагрузке готова! Завтра за тобой придет графиня!

Кетцель сверкнул своими оптическими датчиками, и малышка провалилась в глубокий сон.

А потом 127-й включил один прибор, который завалялся у него еще с прошлого века. Тотчас же над головой спящей Ули возникло фиолетовое свечение. Началось сканирование ее мозга и ее измученного подсознания. Когда-то, на заре психотехники, проблемы с ночными кошмарами лечили таким образом…



...Стелла сосредоточилась на своих мыслях. Сейчас речь идет не об удовольствиях или национальной идентичности, тут уже инстинкт самосохранения вопит во все горло! Иначе она просто сойдет с ума! Нужно избавить свою душу от наносного, от лишнего нароста, который настолько слился с ее душой, что уже начинает управлять ей, Стеллой, и подменять ее поступки своими. И если так будет продолжаться дальше, она будет только причинять боль своим близким.

Как это можно сделать? А как бы поступили земляне? К какому богу они обращаются в самые трудные времена?

Стелла заметалась по кораблю… Собрав все нужное во мгновение ока, она ринулась в свою каюту. Перед тем, как задраить люк, она бросила взгляд на табличку, на которой красовалась надпись «ЕЕ СВЕТЛОСТЬ ГОСПОЖА ГРАФИНЯ СТЕЛЛА МАРИЯ АЛЬВАРЕС ЖЮ СЕТ-КОРТЕС, ЧЕРНАЯ ВЕДЬМА ХИЛЛИКИЙСКОГО КОРОЛЕВСТВА».

- Хеллоуин закончился! – сказала Стелла, сверкая своими огромными глазищами. Она ринулась в каюту, где принялась зажигать свечи… Потом погасила – к чертям спектакль! Этого не нужно.

Стелла откопала из-под всякого хлама икону Владимирской Божьей Матери, потом сняла с шеи крестик, который носила вместе с разными другими ритуальными предметами и талисманами. Все талисманы полетели на кровать. Сейчас только ОН ей нужен.

- Господи Боже, спаси меня! - взмолилась Стелла, с трудом вспоминая слова древней христианской молитвы. - Отче наш…. Иже Еси на небеси… Да святится имя твое…

Стелла не была ни землянкой, ни христианкой по культуре, но именно к христианству она обратилась сейчас, всерьез испугавшись за сохранность своей психики. Она вспомнила ту рождественскую службу в храме, в Новгороде, тот духовный экстаз, который испытала тогда ее душа, и свою сугубую мерзость в настоящий момент. Но всему наступает конец! Стелла сейчас с такой силой возжелала повыкорчевывать из своей души весь мусор, все наносную грязь, что и тысячи демонов не остановили бы ее. Ради Ули, ради Силве… И каждое ее слово было тяжелым, словно удар кузнечного молота:

- Хлеб наш насущный… дай нам… Не хочу быть больше ведьмой! Я — специалист по паранормальным явлениям, а не крашеная дура! Матушка-Богородица, вынь из меня эту гадость! И оставь нам долги наши...


...Когда Полосухина вышла из душа, она увидела Стеллу, хлопочущую на кухне, убирающую со стола, как нив чем не бывало:

- Останетесь сегодня у меня. Куда вы на ночь глядя? Я вам постелю у себя, - заявила графиня Жю Сет. – А завтра пойдете на работу, но я бы порекомендовала взять вам один выходной.

- Стелла, а я никогда не обращала внимания, что вы верующая! – Полосухина удивленно смотрела на православный крестик на шее Стеллы.
- Я? Да так…время от времени… Я, кстати, Мария по крещению! Эльвира Витальевна, вы можете оказать мне услугу?

- Если я чем-то могу быть полезной для вас – с удовольствием! - с готовностью согласилась Полосухина.

- Первое… Вас все домогается Цветнова, чтобы вы помогли составить про меня новое воззвание? Согласитесь, с готовностью согласитесь! Не перебивайте!.. Так надо, я вас сама об этом прошу! Второе… Сообщите Марине Михайловне, как бы невзначай, что завтра в двенадцать часов я вызываю Силве к себе, дескать, хочу поговорить с ней, решить, что делать дальше с ней и ее птичьими правами! И третье… Скажите, что я разъярена, не контролирую свое поведение и хочу начать процесс окончательного лишения Силве гражданства. Не волнуйтесь, я этого делать не собираюсь. Но просто скажите!

- Хорошо, я все сделаю, - удивленно кивнула головой Эльвира. – Но зачем все это?

- Дайте мне сутки… - попросила Жю Сет. – И вы все узнаете! Но сейчас никаких вопросов! А теперь спать! Окажите мне честь, товарищ подполковник, прилечь в моих покоях!

- А вы где ляжете?

- По русскому обычаю, гостю место! Я где-нибудь притулюсь… На корабле много места.

Полосухина пожала плечами, сняла с волос полотенце. И увидела табличку на люке-двери в Стеллину каюту. Там теперь было написано проще: «Капитан корабля Жю Сет С.А.»

- Обновили, Стелла? Так даже лучше стало, на мой взгляд…

- Так точно, Эльвира… Хватит в игрушки играться.

А впереди у Стеллы был еще целый поединок, - один из главных в ее жизни. Теперь уже сама, безо всяких черных ведьм…



…. - Ах ты, помет поганый! Да чтоб ты подохла, тварь! - Сильная, цепкая рука схватила девятилетнюю крепостную Ули за волосы и швырнула на пол, рядом с тем местом, где на ковре лежали осколки разбитого хрустального бокала, оброненного девочкой. Вновь повторялся все тот же кошмар…

- Ай, нечаянно я! Помилуйте, господин! Простите! Смилуйтесь! - завизжала Ули. Но ее мучитель, высокий, лысый, весь в морщинах и старом зеленом сюртуке, граф Онорео Жю Срак, был непреклонен и беспощаден:

- Да ты знаешь, дерьмо чернокровное, сколько этот половик и сколько этот благородный хрусталь стоят?! Да им десяти летним цена больше, чем тебе с твоей мамашей! Гадина, чтоб ты сдохла!

Старый деспот со зверским выражением лица вытащил тяжелую плеть, направился к бедной крепостной девочке, ...еще не замечая новых действующих лиц рядом. Ули в ужасе закрыла голову руками, ожидая удара, как вдруг услышала знакомый ржавый клекот:

- Слышь, фраер! А у тебя от твоих эротических фантазий харя не треснет?!

- А я думал, что задница с ушами, - это художественный оборот речи! А она вот живая функционирует, - второил ему молодой звонкий голос…

Ули отомкнула руки от лица и увидела… сверкающего серебром Кетцеля и Морока, сердечного друга, одетого в ладную куалийскую форму. Тут же она вспомнила, что где-то есть совершенно другой мир, что прошел уже год с лишним, и что лютый зверь Жю Срак давно мертв.

Подсознание Ули, вновь погрузившее ее в события полутораггодичной давности не было готово к появлению новых действующих лиц. События стали разворачиваться не по плану... Кетцель взял сон под собственный контроль, и теперь правил здесь бал.

- Вы…кто такие? – удивился Жю Срак. – Кто пустил?! Кто посмел?! Я граф Первой Степени…

Именно так должен был бы говорить граф в представлении Ули. А вот дальше началось светопреставление. Лорд Кетцель вдруг вырос и стал еще выше, перекрасился в черный цвет с серыми пятнами. Морок сверкнул глазами, его руки почему-то засветились голубым огнем. Тут же откуда ни возьмись, здесь появились «Четвертый» и великан Тор. И все они стали приближаться к ошеломленному Жю Сраку, как-то нехорошо поглядывая на него.

- Отойди, маленький человек, — аккуратно, но настойчиво подвинул девочку сторонку громадный киборг, не пустивший когда-то хвиллов на Канарские острова. - Сейчас Тор будет делать революцию!

- Нет! Кто пустил?! - Жю Срак, теребя в руках бесполезную плеть, пятился к шкафу. - Не сметь! Да вы знаете, кто я такой?!

- Вскрытие покажет! - ответил Морок. - Смотри, Ули, этот кошмар тебя мучает? Сейчас мы тебе покажем, почему ЭТИХ не надо бояться! Такие, как Жю Срак, сами трусливы, они боятся и ненавидят вас, простых людей, рабочих и землепашцев. И они специально жестоки с вами, чтобы вы их боялись… А на самом деле, такие как этот деструктор, очень трусливы…

- Сейчас мы обманем твое подсознание и сами кошмаром для кошмара станем! - сказал Кетцель. - Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… Гоп-стоп, ты много на себя взяла..!

- Нужно иметь мощный и прочный корпус, человечек! – прогремел Тор. – И большие пушки! Тюнинг, - всему голова! Перепрограммируйся, вооружись, - и тебе никто не страшен!

- Точно! Винтовка рождает власть! – лязгнул Кетцель. – Ща покажу!

- Не смееееть, холопы!!! - заверещал Жю Срак, тряся нижней челюстью. Больше Ули ничего не видела, - живые машины плотно обступили его. Раздался жалобный, истошный вопль, и рыдающие мольбы:

- Не надо! Пожалуйста, не надо..!

- Молекулярная дезинтеграция! Применить!



… Жю Сет проснулась раньше будильника на пятнадцать минут. Это уже была профессиональная привычка, - использовать свои внутренние биологические часы, пробуждая организм ровно тогда, когда нужно.

Стелла осторожно потянулась к краю ложа, пытаясь немножечко отодвинуться от Эльвиры, уткнувшейся ей носиком в грудь. Левая рука нечаянной гостьи лежала на животе Стеллы. Сама Эльвира была одета в одну из ночнушек Стеллы, которая была ей, конечно же, великовата, и через разрез была видна красивая округлая грудь со светло-розовыми ореолами сосков. Стелла на пару секунд даже залюбовалась таким великолепием. Она отметила, что тело Эльвиры было таким же подтянутым и спортивным, как и у Иванниковой, но Эльвира была женственнее, без ярко выраженных мужских мускулов. Стелла постаралась осторожно убрать руку гостьи, и конечно же, потревожила ее.

- Что, уже вставать? – приоткрыла Эльвира сонные карие глаза, спрятанные в красных прядях растрепанных волос. – Стелла, ты куда собралась?
- Спи, спи… - Стелла аккуратно освободилась из невольных объятий новой подруги. – Я раньше встану… Нужно подготовить все… Тебе только через час вставать.

Эльвира, пробурчав что-то невразумительное, отвернулась к стенке и вновь погрузилась в сон.

Стелла вызвала бортовой компьютер корабля, проверить, все ли в порядке. Она надеялась, что Моане и Синицына пришли домой, хоть ночью. Нет, никого… Пусто… Только Эльвира Полосухина скрасила этой ночью ее страшное одиночество.

С другой стороны, не будет лишних вопросов и эмоций. Ведь, зная Жю Сет, не поверишь, что она и спавшая с ней в обнимку Полосухина именно СПАЛИ всю ночь, а не занимались всякими глупостями.

Объяснялось все очень просто… Стелла действительно уступила Эльвире свою постель, а сама легла на переносной антигравитационный матрац, который среди ночи почему-то представил себя ковром-самолетом и решил полетать в свое удовольствие. Полосухина проснулась от звука падения и громких матюков благородной дамы, обещавшей лично казнить матрац через сожжение на костре. Оценив ситуацию, Эльвира по-товарищески указала на постель, отодвигаясь к самой стенке. Так и провели вместе ночь Полосухина и самая знаменитая «шелковичка» Хилликийского королевства. И ведь хрен кому чего докажешь!

Стелла быстро привела себя в порядок, погрела завтрак для новой подруги, уложила волосы, надела свое черное платье с жемчугами и узорчатую теплую безрукавку на меху. Проверила генератор ЗП... Но перед уходом она сделала важное: вынула из бластер батарею и вставив на ее место пустую, разряженную до нуля.

- «Первый», я «Тринадцать»! К выходу готова. Прошу оповестить все номера.

- Скакать-копать-то! Я «Первый», принял! – отозвался в эфире некто Ковун. – Оповещение циркулярно! Переход на частоту «четыре». Как поняли, «Тринадцать»?

- Я «тринадцать», вас поняла! – Стелла достала сигарету и переключилась на первую «дорожку». Раз на «четвертую», значит «на первую», все просто…

На дворе было еще темно, до подъема час… Небо было темно, фонари раскидали по стенам и дорогам световые белые пятна. Стелла показала удостоверение-код подлетевшему роботу-патрульному. Цокая каблуками по пеногранитным плитам, она направилась к киборгам.

А там никто не спал, кроме маленького светловолосого человечка в колыбельке. Кетцель уже вовсю колдовал с аппаратурой, щелкая своими пальцами по клавишам. Морок решал какую-то логическую задачку, которая не имела решений. Тор перезагружался. «Четвертого» не было, он уже убыл на позиции. Сегодняшний день решит многое, если не все.

Стелла, пройдя сканирующий луч, вошла в обитель машин и направилась прямо к колыбельке, в которой спала Ули. Кетцель заметил ее и бросил в ее персональный компьютер несколько файлов.

- Принято! – ответила Жю Сет, нежно касаясь волос спящей девочки.

- Должен сказать, что мы с Ули теперь вступили в дружеские отношения, - заявил с ходу Морок, увидев Жю Сет. - И теперь я контролирую ее состояние.

- Поздравляю… - не меняясь в лице, сказала Стелла. - В дружеские… Хорошо хоть не в супружеские...

- Еще раз себе такое позволишь с ребенком, Жю Сет, - отформатирую! – пригрозил Кетцель. – И погоны полетят, как бабочки! Ты меня знаешь, Ведьма хренова!

- Не знаю, о ком вы, товарищ полковник, - отозвалась Жю Сет. – Я не из средних веков, никаких ведьм не знаю. Специалист по паранормальным явлениям, надеюсь, все-таки майор Жю Сет.

- Да ладно? – не поверил Кетцель. – Вот сегодня и решим… Все мои маленькие друзья уже на местах!

Стелла посмотрела на спящую Ули-ангелочка. Вероятно, та каким-то образом почувствовала это и открыла глаза:

- Барыня-госпожа! Вы мне тоже снитесь?

- Нет… - Стелла, поборов в себе желание разрыдаться, нежно поцеловала девочку и с любовью прижала ее к себе. – Я тебя очень люблю… Хочешь вернуться домой?

- А вы гневаться не будете? – осторожно спросила Ули.
- Нет… Возвращайся, пожалуйста… Плохо без тебя барыне… Хоть все чашки перебей, только возвращайся!

Ули, улыбнувшись, закивала головой. Ее глазенки засветились радостью:

- Как прикажете, барыня! И я вас очень люблю… Как матушку!

- А сейчас спи… - приказала Жю Сет. – Днем я за тобой приду. Сейчас еще дело есть… Спи пока…

Убедившись, что счастливая девочка вновь погрузилась в сон, Стелла закурила новую сигарету. Она отошла к Кетцелю, глядя на многоцветие мониторов и экранов.

- А извиниться перед девочкой кому-то не судьба? – критически проскрипел Кетцель, не отвлекаясь от экрана.

- Нет, - коротко ответила Стелла. – Барыня перед крепостной не извиняется. Только хуже будет… Барыня милует. Другого Ули не поймет…пока… Когда начинаем, Петрович?

- Выдвигайся через двадцать семь минут, - ответил Кетцель. - Все должно быть естественно, учитывая внезапную бессонницу на почве стресса и расстройства центральной нервной системы.

- Возьмите на всякий случай Полосухину под наблюдение, - попросила Жю Сет.

- А то же мы не знаем! Готовься, артистка! Скоро твой бенефис! Оружие давай на доработку!

Стелла отдала киборгу бластер… Она впилась в сигарету, будто пыталась высосать из нее все химические вещества за один затяг… Стелла съежилась от холода и скрестила руки на груди, пытаясь согреться… Ей было очень нехорошо с утра и немного страшно… Чем-то сегодня все закончится?
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *


«...Ули вошла в огромное помещение, где обитали разумные машины вместе с Кетцелем» - Кроме Лилии 651Х и Шинджу.

« ...Только не из дерева, а из железа» - Ули и знать не знает, что есть другие промышленные металлы, кроме железа. Для нее что алюминий, что никель, что титан, что медь — все железо