Свой мед

             
                СВОЙ   МЁД

               

                Пролог    

Бледная заря, предвестница хмурого весеннего утра, не спешила заниматься над спящим городом. Ее рассеянный свет, загоняя мрачную темень в углы спальни, робко просочился в узкую щель неплотно задернутых штор и замер на кровати. На ней вытянув вдоль тела руки, лежала женщина. Она лежала навзничь, неподвижно и только грудь под батистом пеньюара едва заметно вздрагивала от сдавленных рыданий, а ее скорбно нахмуренный лоб и лихорадочный блеск глаз, выдавали затаенную боль, что, накапливаясь неделями и даже месяцами, теперь, казалось, безудержно бушевала в обессиленном теле.
За окном хлопали двери, тренькал трамвай, басисто ругался дворник, которому хрипло вторил пес, но звуки улицы едва ли доходили до затуманенного сознания несчастной. Отлепив взгляд от двери, что серела размытым пятном в конце комнаты, она безразлично мазнула им по окну, отвернулась к стене и закрыла глаза. Пальцы, нервно теребившие складки мятого покрывала, прижали к лицу холодящий шелк и тотчас сквозь ткань послышались вырвавшиеся, наконец, наружу рыдания. Она плакала долго, сначала как-то по-детски, тонко всхлипывая, а потом в голос, с протяжным завыванием как скулит побитая собака. Так же резко как начался, ее плач вдруг оборвался и женщина порывисто села на кровати. Не чувствуя боли от впившихся в ладони ногтей, она с силой прижала к груди кулаки. По скулам пятнами пошел румянец, а мокрое от слез лицо болезненно дернулось. В воспаленном мозгу возникла мысль, от которой тело пронзила нервная дрожь. Но эта страшная мысль, точно призрак возникшая в голове, леденящим холодом докатилась до сердца и, пронзив его мимолетным страхом, неожиданно принесла покой и ясность измученной душе. Руки безвольно упали на колени, а лицо приобрело прежнее выражение отрешенности.
 От пронзительного автомобильного сигнала женщина вздрогнула, судорожно сглотнула подступивший к горлу ком и протянула дрожащую руку к флакону на ночном столике…
               
                Часть I

                АЛЁШКА

ГЛАВА 1

Дубы-великаны, соприкасаясь раскидистыми кронами, оставляли солнечным лучам призрачную возможность пробиться сквозь их густую листву и оттого тенистая аллея, по которой брела Анна, выглядела зеленым тоннелем с мозаикой из цветной тротуарной плитки. Свернув на боковую дорожку, под ее ногами тотчас зашуршали опавшие листья, женщина замедлила шаг и с улыбкой протянула руку навстречу кленовому листу. А тот, готовый опустится на ее раскрытую ладонь, в последний миг, подхваченный ветром, исполнил в воздухе незатейливый пирует и затерялся в сонмище собратьев на газоне.
У скамьи с высокой изогнутой спинкой, какие еще изредка встречались в этой заброшенной части парка, Анна остановилась и, вынув из сумочки сигареты, опустилась на выбеленное дождями сиденье. Когда голубоватый язычок пламени лизнул кончик сигареты, лицо ее на миг погрустнело, а на ум пришли почти забытые строки.
 Пленяет красотою осень,
 Когда березы и рябины,
 Мешая золото с багрянцем,
 Под небом с полинявшей синью
 Раскрашивают лес румянцем.
  В той красоте печали много,
  Когда пусты аллеи в парке
                И в них закат незримо тает,
                И сквозь узор чугунной арки
  Деревья янтарем сжигает…
 Когда-то здесь она читала свои «осенние» стихи, застенчиво признавшись в собственном авторстве, закадычным подружкам Инке Мироновой и Наташке Семеновой. В старших классах, следуя модному поветрию, Аня завела личный дневник.  Но излагать «сокровенные» мысли, которые менялись от настроения, или описывать переживания своей еще небогатой событиями жизни показалось ей делом скучным.  А вот стихи…, они складывались с легкостью как-то сами собою, писались свободно, увлекательно и даже волнительно. И ее дневник незаметно переродился в поэтическую тетрадь...
Анна предложила Олегу встретиться в старом городском парке, где уже давненько не бывала. Многие годы именно через него пролегал ее путь от родительского дома сначала к школе, а потом и к институту. Она пришла заведомо раньше, уж очень хотелось провести несколько минут в его безмятежной тишине. Особенно нравились в нем первые осенние деньки, когда не было еще явных примет увядания, а лишь наблюдалось какое-то замедление в жизни природы. И хотя в прозрачном воздухе все чаще и чаще серебрились нити паутины, осень не спешила открыто заявлять о своих правах, только незаметно добавляла багрянца и золота в поблекшую изумрудную палитру уходящего лета.
Анна огляделась. На соседней лавочке листала толстенный глянцевый журнал модно разодетая молодая мамаша с детской коляской, на следующей - лениво перебрасываясь репликами, играли бесконечную партию пенсионеры-шахматисты, а у края газона расположились с мольбертами три юные художницы. Вдоль дорожки неторопливо прогуливались почтенного возраста супруги со старичком-шпицем.
Идиллию картинки «отдых в городском парке» разом разрушило появление двух разбитных парней - коротышки в спортивном костюме и худощавого в «джинсе». Щедро удобряя фразы ненормативной лексикой, они шуганули подвернувшегося им под ноги шпица, проигнорировав интеллигентное возмущение хозяйки, беззлобно огрызнулись на справедливые замечания шахматистов, потоптались возле художниц, не поскупившись на «критику» и направились свои стопы к уединенно сидевшей Анне.
«Джинсовый» с интересом уставился на нее.
 Анна не была дурнушкой, но и красавицей ее едва ли можно было назвать: выпуклый высокий лоб с четкой линией красиво изогнутых бровей, тонкий с горбинкой нос, маленький рот с припухлыми по-детски губами и бледная матовая кожа с россыпью веснушек на высоких скулах. Но в тоже время была в ее облике какая-то особая привлекательность, исходившая то ли от лучистых серо-зеленых глаз и пышных белокурых волос, то ли от хорошо сложенной фигуры и легкой стремительной походки. По крайней мере, некоторые мужчины находили ее не просто симпатичной, а даже весьма привлекательной. Но, как известно, ближе к истине может быть только мнение подруги.  «Эх, Анютка, нет в тебе куража, - не раз говаривала Инка с насмешливым сожалением, -  раскрасить бы твою мордашку, на каблук поставить ножки, да в модный тренд обернуть -  чем не модель! Цены ты себе не знаешь! Оттого и выглядишь как моль белая!»  Но Анна отшучивалась и советам подруги не внимала: макияж предпочитала незаметный, каблуки не признавала вовсе, а что касается одежды, то со времени своего учительства так и осталась сторонницей делового костюма на работе (практично!), спортивного дома (удобно!) да свитеров с джинсами на все остальные случаи жизни (демократично!).   
 -Девушка скучает? – галантно осведомился «джинсовый», манерно изображая провинциального «донжуана».
-Нет, не скучаю.
И хотя в ее тоне прозвучало откровенное неудовольствие, «донжуан» сделал вид, что принимает ответ как поощрение к знакомству, уселся рядом, и, закинув нога на ногу, нарочито положил руку на спинку скамьи так, чтобы она касалась плеча женщины.
-Мадам кого-то ждет?  Как ты думаешь, Вадя, не нас ли?
Парень подмигнул коротышке, придвинулся к Анне и словно ненароком коснулся коленкой ее ноги.
-Уж точно не вас, - она демонстративно отодвинулась, грубить не хотела, но и срыть раздражения уже не могла. – Послушайте, ребята, шли бы вы своей дорогой! А?
-Ну, чо так не вежливо-то? – коротышка Вадя тоже сел на скамью по другую сторону. – Чо вы бабы за народ такой? Мы к ней, понимаешь, со всей душой, а она, - он передразнил ее слова писклявым голосом, - «шли бы вы своей дорогой!»  Ну это…если твой бойфренд на свиданку не прикатит, могли бы того…
- … могли что?
-Ну, того…  заменить его. А чо не развлечь такую, - он с кривой усмешкой уставился на бюст женщины, - интэрэсную мадам. Тут кафешка рядом. Там все путем. Это… и шампусик-пивусик   нормальный и…
-А вот это вряд ли, - резко перебила его Анна, с намерением встать, но бросив взгляд в сторону биллиардного павильона, передумала и усмехнулась. – Кстати, могу вас с ним познакомить.
-С кем?
-Ну, это…, - передразнила она коротышку и кивнула за их спины, - кого вы тут хотели заменить с шампусиком-пивусиком.
Парни разом оглянулись. Из черного «джипа», закатившего передними колесами прямо на газон, выбросил свое тучное тело невысокий седовласый мужчина и в сопровождении двух крепких бритоголовых парней уверенной походкой «хозяина» жизни двинулся в их сторону. Парни в мгновение ока ретировались, и проделали это с такой поспешностью, что вряд ли заметили, как молодая мамочка захлопнула журнал и, счастливо улыбаясь, покатила детскую коляску навстречу мужчине.
  Анна посмотрела на часы. Олег не исправим, пунктуальность никогда не была его сильной стороной. Мимо пронеслась ватага ребят. Окружив старый каштан, ребята принялись швырять мелкие камешки и сосновые шишки в спрятавшиеся в его зелени колючие шарики. Двое, подзадориваемые толстяком, который собирал каштаны в бейсболку, азартно соревновались в меткости, чем невольно привлекли ее внимание. Вскоре вся компания уселась под деревом. Однако не прошло и пяти минут, как у мальчишек вспыхнула ссора, тотчас перешедшая в потасовку. Двое сцепившись, катались по траве, разбрасывая вокруг себя листья, остальные не вмешивались, и только толстяк суетливо бегал вокруг драчунов. Наконец один сумел подмять под себя соперника, уселся на него верхом и, шумно пыхтя, изо всех сил старался удержать его прижатые к земле руки.  Толстяк что-то требовал у поверженного. У нее возникла мысль вмешаться, но в следующий момент ситуация поменялась кардинально: поверженный мальчуган уже сам был сверху, ловко вскочил на ноги, боднул головой в живот толстяка, не ожидавшего от него такой прыти, и бросился прочь.  Поравнявшись со скамьей, на которой сидела Анна, мальчик остановился и стал стряхивать с одежды траву и листья. Следом выскочил толстяк, но увидев Анну, в замешательстве остановился.
- Ну, ты, гад, - он погрозил кулаком издали, - еще пожалеешь!
-Пошли, Юрок, - дернул его за рукав, появившийся из-за спины второй участник схватки. - Сам потом все отдаст!  Как миленький отдаст!  Куда он денется!
-Чего не поделили? - Анна кивнула на удалявшиеся фигуры, - каштаны, что ли?
Мальчик поднял на женщину глаза, шумно шмыгнул носом и отрицательно покачал головой.
-А чего тогда они тебя по земле валяли?
-Да, так…
Он неопределенно повел плечом, бросил быстрый взгляд в сторону скрывшихся приятелей, затем испытующе посмотрел на женщину и бережно извлек из кармана брюк пластмассовую коробочку.
-Вот! Жук-олень!
В щелке коробочки показались темные острые рожки, а их обладатель зашуршал лапками, настойчиво стремясь к свободе.
-Ничего себе! Вот это жучище! – Анна вытянула шею, стараясь рассмотреть насекомое. – Послушай, ему же здесь тесно.
-Ничо, пусть привыкает, - мальчик шмыгнул носом и добавил. -Я его каждый день выпускаю гулять.
Он увеличил щель и рогатый пленник, протискиваясь в образовавшееся отверстие, шустро выкарабкался на свободу и замер на краю скамьи.
-А тебе не жалко, если такой красавец погибнет. Ему без свободы нельзя, - она осторожно коснулась пальцем гладких изогнутых рожек. – Он же не сможет жить в заточенье, без природы. Ему летать нужно.
-Почему? – удивился мальчуган. – У нас в живом уголке две черепахи, ежик и голубь со сломанным крылом живут. А еще белая крыса.
-Видишь ли, малыш, насекомые в отличие от животных пищу себе сами выбирают. Одни травку и листья едят, другие в земле личинки собирают. Чем ты его кормишь?
-Ну…  травку рву, а еще хлебушек крошу…
Он пальцем подтолкнул жука, и тот осторожно развернулся на краю доски и проворно пополз вдоль скамьи.
- А ты знаешь, что жуки-олени питаются соком деревьев? У них и рожки оттого такие большие, чтобы не только защищаться от врагов, а еще и кору прогрызать.
-Нет, - он отрицательно покачал головой и с любопытством посмотрел на Анну.
-Они, - продолжала она, - перелетают с дерева на дерево и ищут себе еду сами.
Мальчик посопел, наблюдая за жуком, затем склонил голову на бок и недоверчиво поинтересовался.
-Откуда ты все про них знаешь?
-Люблю разные книги читать. Особенно про птиц. Про жуков тоже читала. А ты сам читать умеешь?
-Ага. Мама научила, - в голосе мальчика послышались горделивые нотки. – А когда я был совсем маленький, у нас дома было много-много дедушкиных книг. Разные. С картинками тоже были…
Разговаривая с Анной, мальчик не упускал из вида своего питомца, и когда тот снова дополз до края скамьи, загородил ему путь грязной ладошкой. Жук на мгновение замер перед неожиданной преградой, а затем неуклюже попятился назад.
-Ну, какие твои годы! У тебя еще будет масса времени, чтобы их прочесть. 
-Не-а, - перебил ее малыш и удручающе, как-то совсем не по-детски вздохнул. – Я теперь в детском доме живу. А там только учебники.
Разговор принял неожиданный оборот. Они замолчали. Анна задумчиво разглядывала маленького собеседника. На вид лет шесть или семь. На бледных щеках пламенел румянец от недавней борьбы, давно не стриженые волосы непослушными прядями спадали на лоб и виски, одежда была чистой, но сильно поношенной, а кроссовки…   бесповоротно доживали свой век. Глаза женщины увлажнились. Удушливо-теплая волна жалости к вихрастому мальчугану с большими грустными глазами вдруг накрыла ее, стеснив дыхание в груди, и так нестерпимо захотелось ей погладить эту взлохмаченную головку, сказать что-нибудь ободряюще ласковое.
-Мы тут с тобой уже долго беседуем, - нарушила она молчание, - а еще не познакомились. Меня зовут Аней. А тебя?
-Лехой. Но все Птахой обзывают.
-Почему? Разве ты маленький?
-Не-е, - мальчуган впервые за их разговор улыбнулся и пояснил. – У меня фамилия Воробьев.
-А-а, тогда понятно, - Анна тоже улыбнулась, а про себя отметила, что мальчику дали меткое прозвище, насупившись, он и впрямь напоминал нахохлившуюся пташку.
- А ты не обижайся.  В школе часто прозвища по фамилии дают. Вот меня, например, Черепом звали.
-Ни чо себе! И какая же у тебя фамилия?
-Черепанова.
-И ты не обижалась?
-Не очень. Обзывали только мальчишки. А я с девочками дружила. А давай-ка, Алеша, отпустим твоего жука на волю – предложила Анна, - а я принесу тебе интересную книгу не только о жуках, но и о других насекомых. Идет?
-Идет.
Мальчик кивнул, но через секунду уточнил.
-Не обманешь? Взаправду, принесешь?
-Взаправду принесу, - подражая его тону, засмеялась в ответ Анна.
-Вот так принесешь?
Он вытянул перед собой руку и сложил пальцы в кулачок, спрятав большой из них во внутрь.
-Так? – Анна повторила его жест.
-Ага.
И тут же пояснил, что это у них с друзьями что-то вроде клятвы. Когда они очень честно-пречестное друг другу дают обещание, то обязательно складывают именно так пальцы в кулаке.
-Хорошо, я тоже так обещаю.
Осторожно пересадив жука на ладошку, Алеша перенес его со скамьи на траву.
-Эй, Птаха, подь-ка сюда!
Резкий окрик заставил их разом оглянуться. Возле скамьи, глубоко засунув руки в карманы потертых брюк, стоял тощий белобрысый подросток, а поодаль с любопытством наблюдали за происходящим уже знакомые ей мальчишки. Алеша съежился, бросил в сторону ребят хмурый взгляд, но с места не сдвинулся.
-Ты чо, оглох? Подь сюда, говорю! А то хуже будет.
В повелительном тоне прозвучала угроза.
Алеша не шевелился и продолжал молчать.
-А ты разве не видишь, что мы с Алешей разговариваем, - Анна с вызовом посмотрела на подростка, – Если хочешь что-то сказать, подойди сам. 
Тот равнодушно скользнул взглядом по ее лицу, нагло ухмыльнулся, затем шумно сплюнул и сделал знак подойти стоящим позади него ребятам.
Но те не спешили исполнить приказ, роль зрителей их устраивала больше. 
-Пусть отдаст им, - парень кивнул в сторону ребят.
-А что отдать? – прищурившись, поинтересовалась она.
-Он сам знает, - ответил тот, растягивая губы в кривой усмешке.
-Ладно, - и повернулась к Алеше, - ты что-то должен им?
Мальчик виновато кивнул.
-Тогда почему не хочешь отдать?
-Не могу, - еле слышно произнес он.
-Почему? – Анна наклонилась к мальчику.
-Я их потерял, - еще ниже опустив голову, выдавил из себя он.
Видя, что разговор приобрел мирный характер, к скамье приблизились его приятели.
Толстяк заискивающе взглянул на подростка и, приободренный его взглядом, пояснил.
-Ну, значит, того. Витёк велел Юрке, - он пихнул в бок товарища, купить сигареты. А Птаха у Юрки, значит, как раз рогача просил. Юрка отдал ему жука, а Птаха, значит, должен был за это сигареты купить. Пусть тогда Юрке деньги отдаст. Ты понял?
Последнее слово он произнес, слегка пнув носком ботинка Алешу по ноге.
-Я их потерял, - снова, но уже громче, повторил тот.
-Врет он все, Кузя! Чеснослово врет! – зачастил Юрка и дернул подростка за рукав, - сам слышал, он у Штыря ужа просил. Чеснослово просил!  А Штырь за тыщу не соглашался.
-Слышь, Птаха, пошли того, поговорим, - подросток сделал несколько шагов к мальчику, а его цепкие пальцы сжали худенькое плечо.
-Постой, - Анна решительно отвела в сторону его руку, - сколько он тебе должен? 
Кузя удивленно уставился на женщину, но вдруг его маленькие глазки-буравчики хитро сузились:
-Тыщу, - и добавил, слегка растягивая слова, - а если не хочет на ушах носки сушить за свой базар, то полторы.
Анна хотела поинтересоваться, что значит "носки сушить", но сдержалась и вынула из портмоне три купюры. Тот манерно, словно игральные карты, указательным и средним пальцами подхватил протянутые деньги и, описав рукой в воздухе замысловатую дугу, сунул их в карман рубахи.
-Может, добрая тетенька и сигареткой угостит, - нагло улыбаясь, Кузя кивнул на пачку сигарет, выглядывающую из открытой сумочки.
- Нет, не угостит, - в тон ему ответила Анна, - курить, особенно детям, вредно.
Подросток, пожав плечами, повернулся на каблуках и, стараясь сохранить достоинство, вразвалочку зашагал прочь.
- Считай повезло тебе, Птаха, - шепотом произнес толстяк, глядя вслед удаляющейся долговязой фигуре, и уже громко спросил, - ну чо, пацаны, пошли, что ли?
Мальчики направились в сторону детской площадки, а Анна задумчиво смотрела им вслед. Чуть отстав от ребят, Алеша оглянулся и украдкой показал ей сложенные в кулачок пальцы.  Она ответила ему тем же жестом.  Хмурое личико мальчугана осветила радостная улыбка и он, подпрыгивая, побежал догонять товарищей.
  Анна еще продолжала глядеть туда, где скрылись мальчишки, когда за ее спиной раздался мужской голос:
-Я так и знал, что найду тебя именно здесь. Извини, в пробке застрял.  Давно ждешь?
-Нет, - слукавила она и, еще раз бросив задумчивый взгляд на детскую площадку, едва заметно улыбнулась. – Минут пять, как подошла.
Вложив пальцы в протянутую ей ладонь, Анна легко поднялась. Мужчина обнял ее за плечи, и они зашагали по узкой тропинке мимо старого каштана.


ГЛАВА 2

Вечер густыми плотными сумерками окутал город.  Улицы наполнились светом фонарей, цветными огнями рекламы и ярким витринами кафе и магазинов.
Автобус захлопнул за ее спиной двери и Анна зябко поежилась, дыхание осени с каждым днем становилось все заметнее. Плотнее запахнув на груди плащ, она зашагала к дому, а, завернув за угол и увидев в окнах своей квартиры свет, ускорила шаг.
Из двери кухни показался бородач в миленьком цветастом фартуке, и оттуда сразу потянулись аппетитные запахи.
- Однако, долго же вы гуляете, сударыня! - заметил он вместо приветствия.
- Извини, Олежек, - она разделась и потерлась кончиком носа о его щеку, - Сама не ожидала, что настолько задержусь. Пришлось после работы, - она извлекла из пакета книгу в яркой обложке, - заехать в «Дом книги» на Гагарина.
-О-о-о, - Олег полюбопытствовал через ее плечо, - с каких пор у тебя появился интерес к биологии?
- Эта книга не для меня, -  она загадочно улыбнулась, но, заметив удивленно поднятую бровь на мужском лице, пояснила, - я купила ее для одного молодого человека.
- Во как! Ставлю вопрос по-другому. С каких пор у нас появился молодой биолог?! - наигранно ревниво произнес Олег и, обняв Анну за плечи, зарылся лицом в наполненные вечерней прохладой волосы.
-Сударыня, - едва касаясь губами ее уха, трагически зашептал он, - В таком случае Вы должны знать мою страшную тайну.
-Страшную?!
-Очень страшную.  Я ревнив как Отелло и… беспощаден как Синяя Борода!
- Не тот случай, дорогой господин Отелло. Молодому человеку только шесть лет и Вам он точно не соперник, - она немного отстранилась. - Да и борода, - женщина прижалась щекой к мягкой щетине, - еще не посинела.
Анна звонко чмокнула его в губы и ловко выскользнула из объятий.
 - Ого! – она заглянула в кухню. – У нас, кажется, праздник?!
Ее взгляд скользнул по радужно преломляющим свет узким хрустальным бокалам, ведерку со льдом, из которого поблескивало фольгой горлышко бутылки, и остановился на роскошном букете белых хризантем в высокой фарфоровой вазе.
- Какие шикарные цветы!!!
Анна провела пальцем по золотистому ободку вазы, и едва заметная тень мелькнула на женском лице, но это длилось всего лишь мгновенье. Склонив голову на бок, она с улыбкой обернулась.
- Милый, так по какому поводу у нас пир?
Олег загадочно молчал, но невозмутимое выражение его лица совсем не вязалось с хитрыми искорками в глазах.
-Олежек, не томи! - Анна взяла его под руку. - Я заинтригована!
-Ровно год назад, - он выдержал паузу, прокашлялся и, подражая голосу диктора, продолжал - одна молодая и очень красивая леди позволила одному молодому и очень галантному джентльмену донести до дверей этой квартиры тяжеленный чемодан.
 Последние слова он произнес, давясь смехом, и притянул ее к себе.
-Неужели это было год назад!?
- Да, сударыня, год назад произошло такое, я бы сказал, во всех отношениях замечательное событие.  -  Олег целомудренно поцеловал ее в лоб и разомкнул объятия. - А теперь быстро мой руки. Пора праздновать юбилей!

Они действительно познакомились год назад в зале аэровокзала.  Анна прилетела из Венгрии, где гостила у младшей сестры.  В легком не по сезону плаще она стояла возле огромного чемодана и с тоской взирала в окно. Над городом ползли мрачные тучи. Мелкий октябрьский дождь противно скреб по стеклу. Ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья и заставлял прохожих ежиться под зонтами. «Зря не позвонила Инке, - подумала она с горечью, - теперь придется тащиться…»
- Сударыня, - раздался за ее спиной приятный баритон, -  Вам в какой район?
Анна обернулась. Невысокий плотного сложения мужчина, доброжелательно взирал на нее, прищурив синие глаза. Отсутствие растительности в верхней части головы с лихвой компенсировалось наличием в нижней.
- На Петровский бульвар, - бросив еще раз невеселый взгляд на исполосованное дождем стекло, вздохнула она, - а у меня даже зонта с собой нет...
  - В таком случае, - ряд крепких ослепительно белых на фоне черной бороды зубов сверкнул в улыбке, - нам почти по пути. Не возражаете?
           Мужчина поднял ее чемодан.
- Вы меня очень обяжите… Только… денег у меня не много… а банкоматы на улице.
- Ничего, - он первым направился к двери, - разберемся.
Прошел месяц.  Однажды поздним вечером, войдя в подъезд, Анна увидела пять красных гвоздик, торчащих из ее почтового ящика. А в нем не аккуратно выдранный из записной книжки лист бумаги. Записка гласила: "Я готов ждать Вашего звонка целую вечность". Вместо подписи - номер телефона. Анна, не зная почему, сразу подумала об Олеге, синеглазом бородаче, подвозившем ее из аэропорта. Мужчина Анне понравился и к легкому ее разочарованию, распрощавшись возле двери квартиры, никаких попыток к продолжению знакомства не предпринял.  Правда, она и сама тогда уставшая и не выспавшаяся всю дорогу только и мечтала, что о горячей ванне, тапочках и диване. Не до флирта было. Как бы там ни было, но их случайное знакомство продолжение не имело.
Анна вертела в руках записку и попыталась вспомнить, что Олег рассказывал о себе. Кажется, что художник в рекламном агентстве и…  все.  Звонить она не стала. Почему? Да, просто не стала и все.  А неделю спустя ее снова ожидал букет в почтовом ящике - семь гвоздик, на этот раз нежно-розового цвета, и записка: "Я жду Вашего звонка почти вечность". Звонить Анна опять не стала, но уже из любопытства, что же будет дальше? А дальше – на следующий день девять белых гвоздик. Записки не было. Анна решила судьбу не испытывать и позвонила. С тех пор Олег дарил ей только белые цветы количеством в девять штук, шутливо ссылаясь на собственное суеверие. Их любовные отношения сложились как-то сами по себе ровно и спокойно. Никто не стремился к лидерству, не вторгался в личное пространство, не навязывал «своих правил». Оба, наделенные природной чуткостью и тонким восприятием окружающего, они в общении стремились не столько показать себя, сколько рассмотреть партнера, разделить его интересы, понять и, насколько это возможно, принять его привычки.
Олег был давно и надежно женат. Начавшаяся в любви и согласии семейная жизнь, несмотря на то, что он никогда не стремился в ней что-то менять и обладал удивительной способностью мириться и преспокойно уживаться с любыми обстоятельствами, к его великому недоумению с годами стала обрастать множеством проблем. Как истинная Рыба по гороскопу, он безмятежно плыл по воле житейских волн, уходя на глубину или, вильнув хвостом, сворачивая в сторону от возникших препятствий. Что касается его жены, энергичной и по-житейски практичной особы, то у нее был несколько иной подход к семейному сосуществованию: любые жизненные обстоятельства «перестраивать» под свои интересы, в непростых ситуациях полагаться исключительно на собственный опыт и всегда иметь под рукой «нужных» людей. Вот только ее отношение к мужу не вписывалось в этот «культ личного комфорта». Не скрывая презрительного равнодушия к супругу, по ее разумению «от природы не способному надлежащим образом содержать семью», она давно махнула рукой и на его творческую натуру, и на ненадежное мужское плечо, но в одном была непреклонна – их дочь должна расти в полной семье, а значит место Олега при ней.  Сам же «от природы не способный» муж не напрягал себя размышлениями о своем месте в матримониальном союзе, поскольку ни к супружеству, ни к отцовству особо не тяготел. Олег по-холостяцки был непритязателен в быту и умел растворяться в собственном мире, где, поддавшись эмоциям, часто пребывал в состоянии поиска и противоречий.
 Анна, дорожившая душевным покоем и не желавшая перемен в устоявшейся годами размеренной жизни, к появлению Олега отнеслась настороженно. Когда-то предательство любимого мужа, самого близкого на свете человека, заставило ее навсегда захлопнуть дверь в прошлое, где остались страсти, унижения, боль и… дыхание смерти.
 Простодушное проявление Олегом своих чувств и откровенное желание принадлежать ему далеко не сразу нашли отклик в сердце женщины. Он, конечно, не мог не почувствовать ее напряжения, однако расценил ситуацию по-своему: раз природа отвела мужчине в любви более активную роль, то вполне нормально, что женщина сначала лишь позволяет себя любить. А он умел уважать чувства партнерши, поэтому не стремился получить более того, что та могла ему дать, за что Анна, избегавшая душевной привязанности, была признательна ему за понимание.

За темным окном накрапывал осенний дождь. Анне не спалось. Прислушиваясь к дробно барабанившим по стеклу и карнизу каплям, она задумалась. 
 В отпуске они с Олегом отдыхали на море и подружились с внуками одной милейшей старушки, у которой снимали комнату. Маленьких сестричек по-взрослому опекал их старший брат, мальчуган лет семи. Глядя на домовитого не по-детски обстоятельного хозяйкиного внука, Анна невольно вспоминала детдомовского мальчика с поникшими плечами и настороженным взглядом таких же не по-детски серьезных глаз. Ничего, кроме имени, она об Алеше не знала, но отчего-то была уверенна в одиночестве его маленькой души. И эта уверенность порождала безотчетное и страстное желание приласкать, защищать, опекать ребенка, лишенного дома и семьи в силу неведомых ей обстоятельств. Анна поймала себя на мысли, что раньше она никогда не испытывала подобных желаний. Может в ней заговорили нерастраченные материнские чувства? Ведь ей уже за тридцать. Или этот мальчик напомнил о ее собственном недавнем одиночестве?  Как бы там ни было, она твердо решила по возвращении из отпуска в первый же выходной навестить Алешу. К тому же надо исполнить свое обещание - принести книгу о насекомых.
Анна включила бра и, взяв в руки книгу, удобно устроилась с ней на кровати. Альманах из серии «Юный натуралист» назывался «Наблюдаем насекомых». Для шестилетнего ребенка, пожалуй, трудновато читать, терминологии много, но зато картинки в нем были изумительные. Даже пауки и мохнатые гусеницы, которых Анна жутко боялась с детства, на макрофотографиях выглядели вполне симпатичными созданиями.
Шелестели страницы. Не заметно для нее Анну увлек этот удивительный мир природы. Только глубоко за полночь она захлопнула книгу.


ГЛАВА 3

Детский дом находился сразу за парком. Некогда роскошный старинной постройки двухэтажный особняк с четырьмя колоннами на фасаде эффектно смотрелся конце березовой аллеи. Припарковав машину, Анна не спеша двинулась к нему. После недели непрерывных дождей, день выдался на удивление погожим. Солнечные лучи скользили по влажной листве деревьев и дрожащими бликами касались серого асфальта с пучками пожухлой травы в его трещинах. Однако в близи кирпичное здание уже не могло скрыть своей   обветшалости, но изо всех сил старалось сохранить относительно презентабельный вид. Повсюду чувствовалась хозяйская рука: на цоколе свежая штукатурка, окна заменены на пластиковые, по периметру двора аккуратно подстриженные ряды кустарника, а выложенные цветной плиткой дорожки двора чисто подметены, и даже листва с газонов собрана в огромные черные мешки. 
Анна поднялась на крыльцо, отворила дверь и очутилась в светлом просторном холле. В обе стороны тянулись узкие коридоры, а прямо наверх поднималась широкая деревянная   со стоптанными ступенями лестница. Пока она в нерешительности оглядывалась, в конце коридора отворилась дверь.
-Здравствуйте. Могу я поговорить с заведующим? – заглядывая в пустую комнату громко произнесла Анна.
-Директор с утра в РайОНО. – произнес из-за шкафа молодой женский голос.
-А с кем-нибудь из воспитателей?
-Минуточку.
Волоча за собой огромную коробку из-под ксерокса, ее взору явилась невысокая плотная женщина.
-Господи! Пылищи-то сколько! – она недовольно пнула коробку и, взглянув на посетительницу, представилась, - Нина Николаевна, воспитательница в дошкольной группе.  Вы к кому-то из детей?
В ее близоруких глазах читался не поддельный интерес.
-Наверное, да. Я не знаю какие у вас правила, но мне надо увидеться с Алешей Воробьевым.  Извините, я не представилась. Скворцова Анна Павловна.
При имени Алеши что-то изменилось во взгляде Нины Николаевны, он стал пристальнее, а выражение лица - колючим, и Анна вдруг почувствовала себя не «в своей тарелке».
-Воробьев еще в школе. Если не спешите (на этом слове она сделала особое ударение), можете подождать. У нас есть комната для посетителей. Это недолго. В субботу занятия заканчиваются раньше обычного.
Произнося это, воспитательница, как Анне показалось, продолжала рассматривать ее с еще большей неприязнью.
-Лучше погуляю во дворе. День чудесный, - поспешила она избавиться от неприятного общества и вышла в коридор. Но Нина Николаевна двинулась следом.
-А вы собственно кто ему будете?
-Я…
Но тут входная дверь распахнулась и в коридор толкаясь шумно вбежали школьники.
-Воробьев! - громко позвала   Нина Николаевна.
Алеша, снимая на ходу вязаную шапочку, остановился, увидел Анну…   и со всех ног бросился к ней.
-Ты…   ты пришла?! - голос его дрожал, - Взаправду, пришла?!
Анна наклонилась к мальчику, волнение ребенка передалось и ей. Взъерошив непослушные волосы и борясь с желанием прижать его вихрастую голову к своей груди, она показала сложенные в кулак пальцы.
-Я же тебе обещала. Помнишь?
Алеша кивнул, а на дрожащих ресницах повисли две крупные слезинки. Он смахнул их шапочкой и срывающимся голосом прошептал:
-Я всегда знал, что ты придешь…
Анна присела на корточки и притянула мальчика к себе.
-Ну что ты, малыш! Не надо слез. Я пришла и книгу тебе принесла. Вот, смотри.
Она вынула из пакета томик в яркой обложке.
Алеша одной рукой прижал к груди книжку, а другой обнял женщину за шею и зашептал в самое ухо:
- Я потом посмотрю. Только ты сейчас не уходи.  Ладно?
От прикосновения детского тельца сердце Анны вдруг зашлось такой сладкой болью, что и у нее на глаза навернулись слезы. «Не надо слез!» Это она уже приказала себе и, часто заморгав, прижала к себе ребенка. Затем взяла маленькую теплую ладошку в свою, поднялась и обернулась к воспитательнице.
-Мне можно забрать Алешу на выходные? – нарочито спокойным голосом спросила она, - какой у вас порядок?
Нина Николаевна, не обронившая ни единого слова за все время произошедшей сцены, растеряно ответила:
-Даже не знаю… Вы, как я понимаю, Алеше не родственница. И потом как-то все неожиданно…  Впрочем, порядок у нас для всех один. Необходимо написать заявление на имя директора. Конечно, надо бы с директором Ольгой Григорьевной этот вопрос решить. Но раз ее нет… В любом случае сначала поговорите с Алешиной воспитательницей. Если что-нибудь с ребенком случиться, - сухо добавила она, - вся ответственность, сами понимаете, ляжет прежде всего на нее.
Алеша напряженно вслушивался в их разговор, все крепче сжимая пальчиками Анину ладонь.
 -Девочки, - Нина Николаевна оглянулась в сторону ребят, - позовите Веру Ивановну. Она у кастелянши была.
Только тут Анна заметила возле лестницы притихшие настороженно-любопытные детские лица.
    Вера Ивановна, наоборот, оказалась мягкой и очень словоохотливой женщиной. Пока Анна под ее диктовку писала заявление, узнала, что о ее существовании, здесь оказывается, давно известно. А случилось следующее. Алеша под большим секретом поведал своему другу Павлику о тете Ане, которая скоро принесет ему очень интересную книгу за то, что он выпустил на свободу жука-рогача, выменянного у Юрка. Но шли дни, а «добренькая» тетенька все не приходила. И Павлик сначала просто подначивал Алешу за его выдумку-придумку, а потом и вовсе проболтался о секрете ребятам. Те же ради хохмы не раз жестоко прикалывались над мальчиком. Говорили, что тетя Аня ждет его у директора и тот врывался в кабинет Ольги Григорьевны, пока она, узнав подробности, не пресекла этот розыгрыш. Не потому ли Нина Николаевна отнеслась к Анне так недоброжелательно? Может, за Алешку обидно было.
-Впрочем, - Вера Ивановна покачала головой, - мы уже давно привыкли к тому, что наши дети в своих фантазиях придумывают самые невероятные истории. Многие из них ни ласки, ни любви родительской не знали, хотя сирот и отказников среди них мало, - вздохнула она. - У большинства родителей по суду прав лишили. А дети, сами понимаете, они везде дети. Им что нужно? Дом, семья, забота. Для них мать, какая бы она не была, все равно самая лучшая….
-А Воробьев сирота? -   Анна отложила в сторону ручку.
Вера Ивановна помолчала немного и задумчиво проговорила:
- У Алеши тоже не простая судьба. Вроде как сирота, только при живой матери, – она снова вздохнула и добавила. - Жаль мальчонку… таким у нас особенно тяжело.
-Не поняла..., - Анна вопросительно посмотрела на воспитательницу, - так, выходит, мать у него все-таки есть? Пьет что ли?
-Есть, то есть, -  уклончиво ответила та, - но только больна она… Безнадежная.  Вам бы лучше об этом с нашим директором Ольгой Григорьевной поговорить. У нее более полные сведения.
Между женщинами повисла неловкая пауза, когда одной неудобно спрашивать, а другой хочется избежать ответа. Анна поднялась и протянула заявление и свой паспорт.
-Можете сделать ксерокопию. В понедельник с утра я отвезу Алешу в школу, - а после работы встречусь с Ольгой Григорьевной.
-Надо же! Ведь дождался-таки малец свою тетю Аню… - покачала головой Вера Ивановна, наблюдая в окно, как мальчик и женщина, взявшись за руки, выходят из ворот.

Сначала Анна повезла притихшего от свалившихся на него событий Алешу в парикмахерскую, где работала ее давнишняя приятельница. Увидев ребенка, та понимающе подмигнула.
- Олежкин наследник никак? Совсем не похож. Лысины нет и бороды тоже, - рассмеялась она своей шутке.
Анна в ответ неопределенно пожала плечами.
Дальше их путь лежал в кафе, которое было тут же, за углом парикмахерской. Маленькое, по-домашнему уютное, оно всегда дышало атмосферой праздника - яркие шторы на окнах и большие вазы с цветами, красная пластиковая мебель, тихая минорная музыка. Как раз то, что нужно для комфортного общения. Они заняли столик напротив огромного аквариума и с аппетитом принялись за бутерброды, сдобные булочки, кофе, лимонад и мороженое. Анне без труда удалось найти непринужденный тон в общении с мальчиком, когда дети не замечают границы "взрослости", и доверительно общаются на равных с собеседником, раскрывая перед ним свой ребяческий мир. Вот и Алеша, польщенный ее искренним вниманием, увлеченно рассказывал о важных событиях последних дней: про осенний бал, к которому готовились всем классом, и он нарисовал два рисунка для выставки; про друзей Павлика и Юру, которых она видела в парке, и то, что они тогда подрались, совершенно не ничего не значит, они по-прежнему друзья; про большой секрет –землянку в логу, там они с ребятами прятались от всех и рассказывали друг другу страшилки; и про случай с ежами и вороненком Степкой. Совсем недавно ребята обнаружили, что их заветное место облюбовало семейство ежей, натащив в землянку листья, сухую траву и даже мелкие ветки. Мальчишки принесли им диких яблок и молока. Оказываются, ежи, когда пьют, фыркают и даже хрюкают. А прошлым летом он отдыхал в лагере. Там возле столовой было огромное дерево, на котором жил черный вороненок Степка, сластена и жуткий жадина. Выпрашивал у ребят конфеты, но сразу не ел, а прятал «свое добро» под крыльцо, и только, когда рядом никого не было, аккуратно стаскивал с них обертки и склевывал по маленьким кусочкам, при этом смешно щелкал клювом. Ребята над ним потешались, заворачивая в конфетные фантики хлебные мякиши. Добравшись до «обманной» конфеты, Степка злился, недовольно каркал и разбрасывал в стороны крошки. Потом долго дулся и ни к кому не хотел подходить даже за настоящей конфетой. Но самое главное событие случиться скоро.  У завхоза тети Даши есть собака Берта, у которой будут щенки. Одного тетя Даша обещала оставить ребятам. Ольга Григорьевна разрешила. Теперь у них будет своя собака!
 Анна слушала мальчугана с неподдельным интересом, потому что ей были понятны и где-то близки его наивные мальчишечьи секреты. Ведь в собственном детстве они с сестрой тоже были еще те непоседы и большие выдумщицы на шалости. Ох, и чего только не творили! О многих их проказах родители даже не догадывались.
- А день-то сегодня какой хороший! - Анна положила руку на плечо мальчика, когда тот придвинул к себе вазочку с мороженым.
- Ага, - согласно кивнул Алеша и, зажмурившись облизал ложечку, - точно праздник или день рождения.
-В таком случае у меня есть интересное предложение, - она подмигнула ему с таинственным видом, - сделать сегодняшний день праздником и назвать его...  ну, допустим, днем Желаний.
  -И что?
           -Как что? Будем исполнять желания.
          -Все-все? - недоверчиво спросил он.
-Нет, на все желания нам дня точно не хватит. Давай так, три твоих и три моих. Идет?
-Здорово!  А все вместе или по одному?
-По справедливости. Если желания маленькие, то можно вместе, а если большие, то по одному. Ты как?
Алеша на секунду задумался.
-Пойдет! А ты уже придумала свое желание? – глаза его хитро заблестели.
- Я – да. А ты?
К их столику подошли пожилая женщина и девочка.
- Позвольте нам присесть с вами, - обратилась женщина к Анне и, как бы извиняясь, добавила, - свободных мест совсем нет…
-Пожалуйста, - Анна сдвинула в сторону пустые тарелки.
- Ириша, ты посиди, пока я оплачу и мороженое принесу.
Девочка послушно села за стол, тщательно расправила складки ярко красной юбочки, выглядывавшей из-под черной кожаной курточки и внимательно посмотрела большими серыми глазами на Анну.
-Что-то сегодня народу многовато…, - подражая тону взрослого, озабоченно произнесла она. - Мы с бабушкой часто сюда ходим, потому, что здесь самое вкусное шоколадное мороженое. А вы?
- А мы впервые, - Анна поддержала "светскую" беседу, подражая ее тону, девчушка ей показалась забавной, - Вот плюшками и мороженым баловались. Тут действительно очень миленько. Не правда ли, Алешка?
Тот утвердительно кивнул.
-Сегодня солнечный день, - продолжала девочка, скосив глаза на окно - и мы собираемся посетить зоопарк.
- А что? Зоопарк посещают только в солнечные дни? – Анну все больше занимала беседа с малышкой.
- Конечно, - девочка удивленно вскинула бровки и впервые, хмыкнув, снисходительно улыбнулась словно услышала глупость. – Понятно же, когда солнца нет или дождь идет, зверям скучно и они сидят в клетках.  И как их можно увидеть, если они не гуляют по вольеру?!
Последнее слово она выговорила очень тщательно.
Вернулась ее бабушка и поставила на стол вазочки с мороженым. Она слышала последние слова внучки.
-Ириша, верно, про зоопарк рассказывает? Да, было такое дело. В прошлый раз нам с походом туда как-то не повезло. Пока сидели в кафе дождь зарядил. Вот мы и решили дождаться погожего дня.
Алеша взял Анну за руку и потянул к себе.
- У меня уже есть первое желание, - прошептал он, - Пойдем тоже в зоопарк?
- Раз есть, значит надо исполнять, - Анна прижала его к себе, - конечно, пойдем.
И предложила соседям по столику составить им компанию.
Пока шли к машине, познакомились. Вероника Андреевна, дама статная с «благородной» сединой на модной стрижке, несмотря на пенсионный возраст, продолжала учительствовать. Улыбчивым лицом, правильной речью и манерой неспешно говорить хорошо поставленным голосом («наверняка, и неплохо поет!» невольно подумалось Анне) непроизвольно располагала к себе собеседника. Ее внучка Иришка, как и Алеша, училась в первом классе, но своей «недетской» вдумчивостью и рассудительностью казалась старше.  «Непременно, отличница,- заключила Анна и усмехнулась, - да как же иначе при такой-то бабушке?»


ГЛАВА 4.

Осень после затянувшихся дождей милостиво решила побаловать горожан погожими днями бабьего лета. В зоопарке было многолюдно. Не только посетители, но и его обитатели радовались последнему теплу. Тигр, красивая огромная сытая кошка, развалился посредине клетки, щурился на яркое солнце, и совершенно не реагировал на окружающих. В вольере напротив бегемот, большое неповоротливое животное, возле которого не редела толпа любопытных зрителей, лениво прикрывал веками выпученные темные глаза, флегматично посматривал на зевак и шумно зевал, открывая широкую пасть с огромными желтыми зубами-пеньками.
  Алеша и Ирочка прилипли к решетке у вольера с медведями. Два потешных медвежонка сначала со страшным грохотом гоняли по нему пустое ведро, а, загнав в угол, долго боролись за трофей. Наконец, победивший уволок его в подальше в сторону, и там, то надевая ведро себе на морду, то снимая, приходил в неописуемый восторг и отплясывал незамысловатые па неуклюжего медвежьего танца.
Зоопарк заканчивался набережной небольшого рукотворного пруда. В центре его зеленел заросший ивами и кустами ракит крошечный островок с домиком для лебедей. А сами эти красивые белые птицы с изогнутыми шеями и гордо поднятыми головами грациозно скользили среди суетливо снующих уток, отражением повторяясь в зеркальной глади воды.
 Анна купила пакетики с кормом, и дети побежали к парапету.  Вероника Андреевна, которую заметно утомила прогулка, указала на лавочку под кленом. Откуда хорошо просматривалась вся набережная. Они сели.
- Алеша вам племянник?
Анне не хотелось развивать эту тему, и она молча кивнула.
- Без матери растет?
-Это заметно? 
Проницательность старой учительницы почему-то была не приятна ей.
- Ох, милая, - вздохнула та, -  я уже шесть десятков живу и четыре из них детишек учу. Всякого за эти годы и чужого повидала и своего пережила.  Заметила, когда Алеша держит тебя за руку, смотрит как-то по-особенному…  сиротливо, что ли… 
Анна невольно поглядела в сторону детей и повторила слова воспитательницы.
-Да, Вы правы, у Алеши не простая судьба.
Они помолчали. Вероника Андреевна как-то совсем по-матерински погладила ее плечу и покачала головой.
- Милая моя, а у кого она простая? Жизнь не разбирает старый ли, малый ли, всем и радостей, и горе-бед щедро отсыпает, только руки подставляй! Вон внучка моя, не сирота, конечно, но тоже без матери растет.
-Иришка?!
На изумление молодой женщины Вероника Андреевна горько усмехнулась.
- Как видишь, тоже судьба по-своему распорядилась…
И поведала пожилая учительница Анне не веселую историю незадавшейся любви своего единственного сына.
Иришкина мать Галина поступила в институт по направлению от предприятия, на котором работала. Однако с дипломом инженера возвращаться в Богом забытый угол провинции она не хотела и решить эту проблему, как ей казалось, мог брак с городским парнем. К тому же на примете и подходящая кандидатура имелась – влюбленный в нее студент с архитектурного факультета.  К праздничному новогоднему столу сын пришел со своей девушкой, которая уже с первого взгляда Веронике Андреевне по сердцу не пришлась, да к тому же была старше ее мальчика почти на пять лет.  «Ох, и наплачется сынок еще с этой манкой красоткой!» - с горечью вздохнула она, когда тот ушел провожать девушку.  Ничего не скажешь, барышня видная, все при ней: и фигурка ладная, и личико хорошенькое, и одевалась модно со вкусом, но уж больно нравилось ей эпатировать и привлекать к себе внимание. А со временем и характер проявился, как говорится, не сахарный. Нервная, категоричная в суждениях и нетерпимая ко всему, что не совпадало с ее мнением. За манерностью взрослой самоуверенной в себе женщины все время проявлялась капризная маленькая девочка с красивыми всегда удивленно распахнутыми глазами. Эти ее нарочитая наивность и беззащитность так и манили мужчин подставить свое крепкое плечо. Роман у молодых людей был ярким, эмоциональным, но…продлился лишь с полгода. После летней сессии все как-то разом оборвалось. Сын уехал на преддипломную практику, а Галина с подругой - отдыхать в Крым. Вероника Андреевна с вопросами не лезла, просто тихо порадовалась случившейся развязке. Она хорошо знала своего сына, он хоть и рос не конфликтным парнем, но мог и непомерное упрямство проявить, если дело касалось его чести или принципов. Значит, случилось у них что-то серьезное.
Рассказ Вероники Андреевны прервала подбежавшая внучка.
-Бабулечка, -она оперлась локотками о ее колени,- у нас корм кончился. Эти утки такие прожорливые!
-Пусть бабушка отдохнет. Пойдем, - Анна встала и потянула девочку за руку,- я вам куплю еще два пакетика. 
Когда Анна вернулась, Вероника Андреевна сидела в глубокой задумчивости, видимо воспоминания растревожили давнишние душевные раны. Конечно, любопытно было узнать конец истории, но просить о продолжении было как-то неудобно.
Однако Вероника Андреевна заговорила сама.
 В Крыму Галина познакомилась с молодым человеком, из поволжских немцев, давно эмигрировавших на историческую родину, и случилась у них страстная любовь. Возвратившись, девушка заподозрила, что беременна. Она - к врачу, но тот отказал в операции по причине большого срока. От этой новости ее охватила паника, ведь влюбленный немец обещал весной сделать ей вызов в Германию. Радужные мечты, новая жизнь, огромные перспективы – и всего этого лишиться в один миг из-за какой-то случайной беременности! Чего-чего, а такого удара от злодейки-судьбы Галина никак не ожидала. Встретились молодые люди случайно в секретариате ректора, где девушка оформляла академический отпуск. Сначала соврала, мол, болеет и должна ехать на лечение, но потом то ли от злости, то ли от в отчаяния рассказала о своей беременности, закончив, что, если не сумеет избавиться от ребенка сейчас, то оставит его в роддоме. Вероника Андреевна видела, что с сыном творится что-то не ладное, и от бросив всякую деликатность, заставила рассказать ей все без утайки. На следующий день она встретилась с Галиной, и разговор вопреки ее ожиданию не оказался трудным. Услышав, что ребеночка «бабуля с папашей» сами вырастят, девушка, не задумываясь, согласилась переехать к ним. «Все равно собиралась уйти из общаги, не фиг там животом светить», - коротко прокомментировала она свое согласие. В отношении не состоявшихся мужа и свекрови Галина сразу заняла позицию отчужденности, а внимание и заботу с их стороны, как говорится, пресекла на корню, заявив, что беременность - это не болезнь, а лишь временное досадное неудобство. «И, пожалуйста, - почти зло произнесла она, сощурив красивые глаза, - не надо считать меня бессердечной и циничной! Я честно призналась, что ребенка иметь не хочу. У меня свои планы на мою собственную жизнь. И нечаянная беременность их не может нарушить. Кстати, - с едва заметной издевкой закончила она, -о которой вы могли бы и не узнать…». Это «досадное неудобство» продлилось три месяца. Говорят, что дети уже во чреве матери чувствуют отношение к себе. Вот и малышка, ощутив себя не желанной, освободила мать раньше срока.  Родилась девочка семимесячной и очень слабенькой.
 -Признаться должна,- закончила свой рассказ Вероника Андреевна, -  когда я первый раз увидела недоношенную болезненную девочку, в душу закралось сомнение, хватит ли сил у этой крохи бороться за свою столь неудачно начавшуюся жизнь? Ох, и много пришлось пережить нам треволнений, да что теперь об этом вспоминать? Скажу лишь одно. Только когда малышке пошел четвертый месяц, я стала спать по ночам, а не прислушиваться, дышит ли она.
Анна слушала ее и думала, что всем в жизни отмерено пройти только свой, единственный и неповторимый путь. Одинаковых судеб нет, да и не может быть. У каждого из нас бывали минуты, когда казалось, что жизнь именно к тебе почему-то ужасно не справедлива и даже жестока. Своя боль, она всегда больнее! А вот стоит ненароком коснуться чужой судьбы и вдруг с удивлением сознаешь, что самому вроде бы не только роптать не на что, а даже стоит благодарить проведение, что ниспослало тебе испытаний по силам…
-Галина дочку не видела? - спросила Анна, отрываясь от своих мыслей.
- Из роддома она к нам не вернулась. - Женщина поджала губы. – Думаю оно и к лучшему.  На что такая мать? 
Они замолчали. Вероника Андреевна, казалось, была еще там, в рассказанных ею событиях. Анна не мешала.
Прибежали Алеша и Иришка, уселись с краю на лавочку.
- Славно мы сегодня погуляли, - Вероника Андреевна первой тяжело поднялась, - пора домой, отдыхать.
- Давайте-ка мы вас до дома подвезем, - предложила Анна.
-О, не беспокойтесь! Мы еще по пути заглянем к моей приятельнице. Она здесь рядом за парком живет.
- Тогда всего доброго.
Она взяла Алешу за руку.
 - До свидания! - Ирочка помахала им рукой, - Приходите еще в кафе.
- Быть может, и свидимся, - улыбнулась Вероника Андреевна, не ведая какими пророческими окажутся ее слова.
Пока шли к машине, Алеша восторженно говорил о зоопарке, впечатления переполняли его. Анна рассеяно поддерживала разговор, но сама все думала об услышанной истории. Как изменчива и не предсказуема человеческая судьба! И кто придумал, что человек сам управляет ею? Огромна глупость! Любая, порой даже самая нелепая случайность может изменить всю жизнь в одночасье. Взять, к примеру, Галину и сына Вероники Андреевны. Есть факт - беременность. Для нее - это огорчительное временное неудобство. Для него - потенциальная возможность стать счастливым отцом. И вдруг случайная встреча… И сейчас на свете живет в любящей семье красивая умненькая девочка Ирочка. Можно сказать, happy and. А не случилось бы встречи? Возможно и не было самой Ирочки, а, если и была… Мать сразу бы забыла о ней, а отец и знать не знал бы о ее существовании, и чем же тогда сиротская судьба девчушки была бы лучше Алешкиной? Анна взглянула на притихшего мальчика. Вот и пойди разберись кто кем управляет?
-Алеша, а тебе Ирочка понравилась? - спросила она.
 Мальчик удивленно посмотрел на Анну. Было видно, что вопрос его озадачил.
- Ну, она такая красивая как... - он запнулся, подбирая нужное слово, -  ну, куклы такими в магазине бывают.
Анну рассмешило его сравнение.
Они подошли к машине.
-Раз уж заговорили о магазине, то теперь поедем исполнять мое желание, - сказала она весело.
- А какое у тебя желание? - мальчик оживился.
-Я хочу быть дедом Морозом.
-Но сейчас же не зима!
-Это не важно. Да и я не старый дед и у меня нет белой бороды, но я люблю делать подарки.
В «Детском Мире» Анна первым делом купила кроссовки на толстой подошве и с высокой шнуровкой, теплые в темную клетку брючки, шерстяной свитер и пару футболок. С покупками она подошла к Алеше, прилипшему к витрине с карандашами и фломастерами. Анна тронула его за плечо.
- Какие тебе понравились?
Он показал пальцем.
- А может, вон те? Посмотри, какие они яркие!
Но Алеша отрицательно замотал головой и пояснил, что фломастеров двенадцать. Четыре из них он подарит Павлику, четыре - Юрку, а самые красивые оставит себе.
-Ну, раз такой расклад, давай сделаем подарки Павлику и Юрку, - предложила она и под восхищенные взгляды мальчика купила три пачки ярких фломастеров.
В ранних осенних сумерках они добрались домой. Понимая, что мальчику необходимо освоиться в новой обстановке, Анна включила телевизор и сказала:
- Ты, Алеша, тут пока примеряй обновки, а я на кухне ужином займусь.
Когда они вместе убрали посуду, Анна уложила сомлевшего от событий дня мальчика в постель с подаренной книжкой. Через полчаса, закончив стирку, она заглянула в комнату:
- Ты еще не спишь, малыш?
- Аня, - позвал он ее, - полежи со мной.
Анна вытерла руки о фартук, присела на край дивана.
- Тебе одиноко?
Она запустила пальцы в густые темные волосы
-Когда я не мог заснуть, мама всегда так делала.
-А ты свою маму помнишь? 
-Конечно.  Она красивая, как ты. Только волосы черные и глаза тоже черные.
- А в детский доме ты давно? Как туда попал?
-Меня мама привезла. Сказала, что мне надо там немного пожить, потому что ее в больницу забирают лечится. Уколов будет много и мне надо ждать. - Алеша помолчал. – Я ждал. Потом она пришла, заплакала и просила меня еще подождать, потому что ее быстро вылечить не смогли, и теперь будут другие уколы делать. Я ждал и ждал, а она все не приходила. Павлик по секрету сказал, что она, наверное, померла в больнице, а мне не говорят. Как Лизке Сизовой. Ей тоже сначала ничего не говорили про бабку.
Он замолчал. Молчала и Анна. За сегодня это была уже вторая история о непростой детской судьбе.
- Ладно, спи, малыш. Уже поздно.
 Она наклонилась и поцеловала его в лоб.   Алеша ухватил Анну за запястье и положил ее ладонь себе под щеку. Глаза его закрылись, пушистые черные ресницы еле заметно вздрагивали. Прошло несколько минут, и она почувствовала на своей ладони ровное теплое дыхание. Осторожно освободив руку, женщина накрыла худенькие плечи одеялом и тихо прошла в спальню.


ГЛАВА 5

  Павлик Смирнов и Юра Демин, прислонившись к чугунной ограде, терпеливо поджидали Алешу у ворот школы.  Анна остановила машину невдалеке и подала мальчику портфель.
- В субботу я за тобой заеду. Ну, а теперь беги.
Но он вставать не спешил и мял в руках шапочку.
-Дружочек, ну, ты чего нос повесил? - она легонько потрепала его по плечу - Неделя пролетит, оглянуться не успеешь. Вон и друзья тебя заждались, - она кивнула в сторону ребят.   
 -  Про наши подарки не забыл?
Мальчик поднял повеселевшие глаза, и его губы растянулись в улыбке:
- Что ты! Конечно, помню! - он натянул шапочку и открыл дверь машины.
-Пока, малыш!
-Пока!

Анна постучала в дверь кабинета директора.
- Войдите!
Низкий грудной голос принадлежал стоящей у окна высокой худощавой женщине в темном английского кроя костюме с короткой почти мужской стрижкой седых волос. Пиджак и блузка под горло были застегнуты на все пуговицы. Таким же «застегнутым» было и лицо, лишенное косметики. Она жестом показала ей на стул:
- Присаживайтесь, я сейчас.
И, наполнив водой из графина стакан, запила таблетку.
- С утра знобит. Полагаю, вы Анна Павловна?  Вера Ивановна меня предупредила о Вашем визите.
Директриса не без любопытства разглядывала посетительницу: лет тридцати, приятное лицо, спокойный взгляд, не суетлива, одета не броско, но дорого. С виду нормальная женщина, с чего бы это Нина Николаевна в ее адрес язвила? «Ладно,- решила она, - посмотрим, что за птица к нам залетела? Дамочка, вроде, из интеллигентных. У таких обычно ни терпения, ни характера не хватает.» Жизнь давно научила Ольгу Григорьевну не полагаться на первые впечатления.   
В комнате было душно. Анна, расстегнула плащ и села на предложенный стул с высокой неудобной спинкой. 
- Я хотела поговорить об Алеше Воробьеве, - начала она. -  Около месяца назад мы с мальчиком познакомились в парке...
Но Ольга Григорьевна нетерпеливо перебила ее.
-Погодите, вступительную часть можно опустить. Вашу историю с Алешей я уже знаю. Должна признаться, в моей практике, а я работаю в детском доме без малого двадцать лет, подобный случай впервые. Поэтому спрошу прямо без обиняков. Какой у вас личный интерес к чужому ребенку?
- Не совсем поняла насчет интереса, - сухо произнесла Анна. - С первой минуты знакомства мы с Алешей сразу нашли общий язык. Иногда бывает, вроде видишь человека в первый раз, а начнешь говорить и кажется будто давным-давно с ним знаком. Вот и у нас так. Я чувствую, что мальчик тянется ко мне, -в голосе молодой женщины послышались материнская нежность. - Да и я сама к нему привязалась, как будто родной человечек рядом появился.
-Хм…Чтобы так говорить, нужно время, чтобы приглядеться к ребенку.  А Вы знакомы всего-ничего. Какой-то месяц. Детская душа не игрушка. Скрывать не стану: наших детей редко берут в семьи, и то в большинстве случаев это родственники на правах опекунов. К тому же случалось, что назад возвращали. На поверку получается: взяли ребенка, поиграли в любовь и милосердие, а потом что-то не так пошло - вернули. И хоть причины придумывают разные, а суть-то все равно одна - не готовы к ответственности за чужую жизнь. А подумали, каково малышу? Он же почти поверил, что семью обрел.  У нас контингент особый, практически девяносто процентов так называемые "социальные сироты", которые под усыновление не попадают, поскольку хотя бы один из родителей имеется. Даже есть такие, кто здесь временно живет по представлению органов опеки, своего рода, по "семейным обстоятельствам".  Еще лет десять - пятнадцать назад сдать ребенка в детский дом считалось чуть ли не позором, а сегодня отношение совершенно иное….
«Господи, - вдруг подумала с тоской Анна, - да она сейчас начнет говорить про экономический кризис в стране, про падение уровня жизни в регионах и социальные программы правительства…»
А еще она подумала, что к ее великому сожалению человеческого взаимопонимания у них с Ольгой Григорьевной вряд ли получится. Вот зачем ей, Анне статистика по «социальным сиротам»? Она же пришла сюда поговорить лишь об одном мальчике - Алеше Воробьеве.  Она целый день готовилась к этому разговору и понимала, что он не будет легким, понимала, что не просто объяснить, почему она сердцем потянулась к малышу. Это уже из области чувств и сможет ли эта женщина-футляр поверить, что в Анне проснулись материнские чувства к чужому ребенку? Кстати, а сама-то Анна на месте этой директрисы поверила бы? Если честно, то скорее, нет, чем да. Именно поэтому ей необходимо найти такие слова, чтобы убедить, что, они с Алешей нужны друг другу, что между ними возникла хрупкая нить взаимного доверия - мальчик впустил ее в свой мир. Нить, которая их связала и для самой Анны важна не меньше: впервые за последние годы она не чувствует себя слабой и больной прошлым, потому что Алеша принес в ее жизнь радость настоящего и надежды на будущее.
-… это трудные дети. Недоверчивые, ожесточившиеся. И они в этом не виноваты, тут надо учитывать все. И наследственность, и условия воспитания, и…
Голос Ольги Григорьевны вернул Анну к действительности.
«Нет, - с тоской подумала она, - не смогу я найти нужных слов».
-Я поняла вашу позицию, - решительно перебила ее Анна, -но, может быть, я смогу принести в жизнь Алеши то, что не сможет дать детский дом?
Она испытующе посмотрела прямо в глаза директора. Ольга Григорьевна резко на полуслове замолчала, словно наткнулась на неожиданное препятствие, выдержала ее взгляд и задумчиво проговорила:
- Может быть.
-Тогда я хотела поговорить о его семье, - уже мягче продолжала Анна. –Он рассказал мне, как попал в детский дом. Его мать больна?
И в нескольких словах она передала их с Алешей ночной разговор. Ольга Григорьевна слушала Анну, разглядывая лежащие перед собой руки с крепко сцепленными пальцами. Когда Анна закончила, она поднялась, отдернула в сторону тяжелую штору и открыла форточку. Со струей сырого воздуха в комнату ворвался шум осеннего ветра, срывавшего последнюю листву с мокрых деревьев.
-У Алешиной матери рак, - глухим голосом произнесла она. На минуту замолчала, собираясь с мыслями. - Это случилось полтора года назад.  Моя сестра, она врач, попросила оформить временно в детский дом сына своей пациентки Ларисы Воробьевой. Больная прибыла к ним из района. Ей предстояло пройти обследование и возможно длительное лечение. Они с ребенком жили вдвоем в отдаленном районе и близких родственников не имели. В социальной службе подошли к ситуации с пониманием. Так появился у нас Алеша. Он мальчик очень домашний и привыкал к новой жизни с большим трудом, скучал по дому и матери. Лариса навещала сына часто. После таких свиданий Алеша оживал, но ненадолго. Сначала был молчалив, замкнут, ребят сторонился, но со временем подружился с одноклассниками Павликом Смирновым и Юрой Деминым. Характером Алеша добрый, но найти к нему подход не легко. Застенчивый и тихий, держится особняком. Сам себе на уме, оттого порой его не просто понять. К примеру, в начале весны сбежал из детского дома, и нашли его только через неделю. Ночевал где-то в киосках, а днем ездил по городу и искал больницу, чтобы увидеть мать. В одной из них и задержали беглеца, вызвали милицию. Но так и не поняли причины побега. Зачем искать мать, когда Лариса сама накануне звонила мне и я Алеше об этом сообщила.
 Ольга Григорьевна пожала плечами, вот мол, как не просто с ними.
- Причина в том, что Павлик вспомнил про Лизу Сизову, к которой долго не приходила бабушка, а потом девочке сообщили печальную весть о ее смерти. Ребята решили, что от Алеши скрывают правду.
-Лиза Сизова..., - Ольга Григорьевна удивленно посмотрела на Анну, - да, была у нас такая девочка, правда, совсем недолго. Ее потом в интернат для детей с ослабленным зрением перевели. Понятно…
«Что вам понятно?» - с неприязнью усмехнулась Анна, потянулась было за сигаретами, но, передумала и закрыла сумочку.
- Так что с Алешиной матерью?
-Увы, надежды на ее выздоровление нет. Лариса не операбельна. Выписали ее два месяц назад. Приходила ко мне, с сыном видеться отказалась, не хотела расстраивать, что не сможет взять его с собой. Мол, сейчас сама нуждается в уходе, да и не к чему ребенку смотреть, как мать умирает. Тяжелый был разговор.
  Ольга Григорьевна зябко поежилась и прикрыла форточку.
- Но… вот что я вспомнила. Уже уходя, Лариса как-то странно на меня посмотрела и тихо произнесла, что Алешка у нас долго не задержится и что на это у нее еще осталось время. Правда, я не поняла, что она хотела сказать. Сестра считает, что счет времени идет на месяцы, может полгода протянет. Недели три назад приезжал из района сын соседки, которая ухаживает за Ларисой, Алеше гостинцы передал.
Раздражающе резко задребезжал телефон. Директриса, обещав перезвонить, положила трубку, но Анна уже поднялась, считая разговор законченным.
- Я хочу, чтобы Вы, Ольга Григорьевна, поняли меня правильно.  Алеша стал частью моей жизни. И это не просто слова. Я точно знаю, мы с ним нужны друг другу, - она на секунду замялась, -  и… поверьте… я сознаю, какую ответственность за мальчика беру на себя. Но сейчас у меня к вам только одна просьба. Дайте мне адрес Ларисы. 
Ольга Григорьевна испытующе посмотрела Анне в глаза.
- А у Вас есть муж и свои дети?
- Нет, - Анна отрицательно покачала головой, - я живу одна.
-Хорошо. Прежде всего надо думать о душевном состоянии ребенка, к тому же и Вы, как я заметила, тоже для него что-то значите.  Надеюсь, Ваши заботы со временем помогут ему пережить боль утраты.
Она открыла стеклянную дверцу шкафа, вынула из него тоненькую папку с личным делом Алеши и выписала из документов адрес. Свернув пополам протянутый лист бумаги, Анна опустила его в карман плаща и сухо попрощалась.
С минуту Ольга Григорьевна наблюдала из окна за удаляющейся фигурой в светлом плаще.
«Нет, ошиблась я. С характером у нее, похоже, тоже все в порядке».
ГЛАВА 6

За окном электрички мелькал однообразный в своей унылости пейзаж затянувшегося межсезонья. Почерневшие от дождя деревья, сбросив листву, теперь послушно склоняли голые ветви под резкими порывами ветра. Черные лоскуты пашен убегали к горизонту и там сливались с низкими свинцовыми тучами. Мокрый снег прилипал к стеклу и растекался по нему косыми штрихами.
Дачный сезон давно закончился, и пассажиров было не много, в основном работники близлежащего стекольного завода. С полным безразличием к сменяющимся за окном картинкам поздней осени, они дремали под монотонный стук колес.  Дорога как ничто другое располагает к воспоминаниям, и мысли Анны сейчас блуждали в том далеком прошлом, о котором думать она себе давно запретила.
Девять лет назад вот также в полупустом вагоне электрички молодая супружеская чета Скворцовых впервые ехали в отпуск к Черному морю. Юной хорошенькой Анюте казалось, что нет человека счастливее ее на всем белом свете, потому что эта поездка должна была стать началом исполнения их с мужем заветного желания – завести ребенка. Месяц назад они как молодые специалисты, наконец, получили двухкомнатную квартиру, и Володя предложил разделить обязанности: он благоустраивает их гнездышко, а Анюта заботиться о появлении в нем «маленьких скворчат». Володя хотел много детей. Анна знала, что он был младшим ребенком в семье и вырос под заботливым оком четырех нянек - старших сестер.
-Раз мы с тобой педагоги, так кому как не нам растить и воспитывать новое поколение? Ты согласна?
Конечно, она была с ним во всем согласна! Володя же такой сильный, надежный, заботливый, понимающий, а самое главное, любимый!
-  И вообще, - закончил он разговор, -  я уже так безнадежно отстал в этом вопросе от друзей.
Это было правдой, все его друзья уже давно обзавелись семьями и детьми.
Володя был старше Анны на восемь лет. Высокий черноволосый обладатель спортивной фигуры был предметом мечтаний далеко ни одной девицы в их институте. За ним водились и легкие флирты и непродолжительные романы, однако женский коллектив кафедры, состоящий в преимущественно из тех «кому за….», ловеласом его не считал и искренне удивлялся, отчего такая видная мужская особь "в девках засиделась". Анюта и Володя работали в одном институте уже больше года, но познакомились случайно в вагоне поезда. Проводница «подселила» Анюту в его купе из соседнего, где захмелевшие пассажиры, досаждавшие девушке своим навязчивым вниманием, почти довели ее до слез.  Она ехала к родителям, а он на свадьбу к племяннику. Легкий флирт, начавшийся в поездке, закончился через полгода браком.
Но проходили сначала недели, а потом месяцы после их поездки к морю, а столь долгожданный момент не наступал.  Анна обратилась к врачам, и их диагноз безжалостно перечеркнул мечты и надежды супругов. Анна не могла стать матерью, сказалась травма, полученная ею в подростковом возрасте. Это известие стало для нее трагедией. Сейчас она не сможет точно сказать отчего приходила в большее отчаяние: от невозможности подарить мужу детей, о которых он мечтает, или от боязни потерять любимого человека, который был всем в ее жизни и настоящим и будущим. Но одно было точно –она не могла избавиться от постоянного чувства вины перед Володей.  Он же как мог, утешал жену, отчего несчастная женщина еще больше страдала, впадала в депрессию, которая, в конце концов, привела к нервному срыву. После пережитого Володя ради душевного покоя жены избегал тяжелой темы, хотя друзья и знакомые давали ему советы от ЭКО и суррогатного материнства до приемных детей из дома малютки. Но шли годы. Все треволнения пережитого успокоились и их жизнь, наполненная до краев работой, путешествиями, друзьями, общественной жизнью института, казалось, примирила супругов с несправедливым приговором судьбы. До того случая.
Во время зимних каникул Володя с Анной поехали ее родителям в Ростов, там гостила их младшая дочь Алина с сыновьями-погодками. Четырехлетний Станиш для своего возраста довольно свободно справлялся с русским языком, а его младший брат Стефан большей частью объяснялся еще жестами. Володя, всегда такой внимательный и предупредительный к окружающим, вдруг напрочь «прирос» к малышам, которые были в восторге от веселого доброго дяди. Внутри семьи образовалось «мужское сообщество»: ему несли игрушки и книжки, с ним безропотно ели кашу и кисель, только с ним просились кататься на санках с горки, а его колени были самым лучшим местом, на котором можно примостится перед телевизором за мультиками. Володя рассказывал малышам сказки и занимательные истории, изображая страшных или, наоборот, добрых зверей, обстоятельно отвечал на всевозможные вопросы, складывал из спичек картинки, делал бумажные кораблики и даже пускал их вместе с детьми в ванне. Анна во все глаза смотрела на Володю, словно видела мужа впервые и мысль, что она никогда не сможет дать ему радости отцовства, разрывало ее сердце. Это было невыносимо. Горечь от того далекого зимнего отпуска запомнилась ей на всю жизнь.
По возвращении домой жизнь снова пошла своим устоявшимся порядком, только вот почти забытое чувство безмерной вины перед мужем снова выползло наружу. И еще временами что-то непонятное и тревожное то надвигалось, то повисало в воздухе. Это «что-то» было чуждым и враждебным, от него исходила угроза, которая лишала покоя и сна. В такие моменты Анна становилась неприветливой и раздражительной. Она ненавидела себя за это, но ничего с собой не могла поделать. Уличала себя в том, что помимо воли старается уловить настроение мужа, следит за его движениями и прислушивается к телефонным разговорам. Но Володя оставался прежним, таким родным и понятным, и, как будто совершенно не замечал перепады в настроении жены. Только складки вокруг губ стали глубже и в глазах появлялась тихая задумчивость. Взвинченная душевными терзаниями Анна постоянно убеждала себя, что это всего лишь плод ее воображения.  "Полно себя изводить, - устало говорила она себе. -Хватит заниматься раскопками в чужой душе. Нет серой кошки в темной комнате! Нет и никогда не было!" 
Но это «чуждое и враждебное» все-таки было, оно жило, ходило кругами, пряталось по углам, и однажды погожим весенним днем выползло наружу.
Анна заглянула в преподавательскую.  В кабинете у окна одинокая фигура, склонившись над столом, что-то быстро писала. Анна на цыпочках пересекла комнату и присела рядом.  Подруга, не прерывая занятия, кивнула, и тотчас очки в тонкой металлической оправе сползли на кончик ее носа. Палец с ярким маникюром привычным движением водворил их на место.
- Анюта, извини, жуть как занята.
- Я на минутку.  У Володи командировка. Надо срочно в банке валюту обменять. А моя «ладушка», Инночка, ты же знаешь, уже вторую неделю в ремонте.
- Услуга за услугу, - Инна отложила ручку и потянулась к сумке за ключами. - Литров двадцать залей.  С утра Настену с бабкой на дачу повезу.

Анна не спеша ехала по широкому проспекту, не особенно переполненному транспортом. Из приемника бодрый голос дикторши вещал о хорошей погоде на предстоящие выходные. Ну, хоть это радует! Настроение Анны было в мажоре, и она замурлыкала незатейливый мотивчик детской песенки про «солнечный день и какой-то там пень». По синему небу неслись белые барашки облаков, природа, долго пробуждавшаяся от зимнего сна, наконец, начала бойко облачаться в нежно зеленые одежды, а город в преддверие майских праздников украшать себя кумачом и иллюминацией.
Возле банка места для парковки не нашлось. Анна свернула в узкий проулок, затормозила у арки в проходной двор, открыв дверь, привычно бросила взгляд в зеркало заднего вида и… замерла. С противоположной стороны тоже к арке под руку с миниатюрной брюнеткой шел ее муж. В свободной руке он держал пакет с продуктами, из которого как-то очень по-домашнему торчал французский батон.  Его спутница в светлом брючном костюме что-то оживленно щебетала, а он, улыбаясь, слушал и согласно кивал в ответ.  Забыв про открытую дверь, Анна бессильно опустила руки на руль и не могла оторвать изумленного взгляда от лица Володи, она давно не видела на нем такого умиротворенного выражения. Тем временем, пройдя арку, парочка свернула в проход двора и теперь Анне стал хорошо виден круглый животик девушки, которого не мог скрыть даже свободный покрой пиджака.  Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, а пальцы, наоборот, стали совсем ледяными.  "Ну, что так разволновалась, дуреха, - старалась она приободрить себя. – Мужа не знаешь? Может, встретил знакомую и помог донести тяжелый пакет беременной женщине. Вон соседке всегда помогает коляску для ребенка с лестницы снести, а для пенсионера-инвалида корреспонденцию из почтового ящика «захватывает»…" Однако, доводы не убеждали. Хоть и противно было следить за собственным мужем, Анна медленно въехала следом под арку.  Молодые люди уже стояли у крайнего подъезда, опустив пакет на низкую скамью. Она что-то объясняла, показывая на окна дома, видимо, предлагала зайти, а он отрицательно качал головой. "Конечно, не может, - прокомментировала Анна отказ мужа, - ведь по расписанию через час консультация с дипломниками". Девушка поднялась на цыпочки и, заметно смущаясь, стала говорить ему что-то на ухо. Лица мужа Анна теперь видеть не могла, он стоял к ней спиной, только руку, которая нежно коснулась девичьей щеки, а затем осторожно опустилась на ее живот. "Бог мой, это же его ребенок!" –словно удар молнии осенило ее. От этой догадки все происходящее вдруг стало чуждо и безразлично. Анна чувствовала только усталость, которая удушающей волной навалилась на нее, мешая дышать. Она вжалась в спинку сидения и закрыла глаза. Стало невыразимо жаль себя. Из-под опущенных ресниц беззвучно катились слезы, оставляя теплые мокрые дорожки на щеках. И вдруг отчетливо, хотя она ее видела всего лишь раз, вспомнилась эта девушка, дочь профессора с кафедры прикладной математики. Прошлой осенью для его новой книги Анна делала перевод двух статей с немецкого, присланные ученому зарубежным коллегой. Профессор был где-то на семинаре и материалы для работы передал через дочь. Еще тогда Анну поразило редкое сочетание во внешности девушки: матово белая кожа, густые черные волосы и нежно васильковый цвет глаз. Этакий редкий скандинавский тип. Имени девушки Анна не помнила, но знала, что та работала в информационном отделе.
К действительности ее вернул резкий сигнал. Прямо перед «жигулями» стояла мусороуборочная машина, которая не могла разминуться с ее автомобилем. Анна взяла себя в руки, резко сдала назад и выехала на проспект, который тут же затянул ее в свой сумасшедший ритм. Сжимая пальцами руль, она сосредоточенно смотрела на дорогу, день уже не казался чудесным, а город нарядным.
С этого дня жизнь для нее превратилась в тихий кошмар. Порой она была готова объясниться с мужем, но мысль, что это будет конец ее семье, удерживала от решительного шага. Глядя на спящего мужа, она изводила себя ночными думами "о них", ненавидела свою «бесхребетность», упрекала в отсутствии женской гордости и здравомыслия, и все равно продолжала упорно молчать. Развязка наступила скоро и неожиданно.  Поздним вечером зазвонил телефон.  Володя поспешно взял трубку и молча прижал ее к уху. Анна насторожилась, за последние недели она вся превратилась в натянутую струну. Наконец он тихо заговорил, и до нее донеслось:
- Ну, что ты, малышка, успокойся. Конечно позвони маме. Вот видишь. Я тебе тоже самое говорил. Девочка моя, ты же знаешь, что тебе сейчас это делать нельзя. Хорошо, мы вместе сходим. - Пауза и затем, - Да-да, завтра. Обязательно. Конечно, обещаю. И я тебя. - Снова пауза и снова еле слышно, - Сейчас не могу. Мы уже с тобой об этом говорили.
 «Малышка… Девочка моя… мы вместе…» Натянутая в Анне струна лопнула. «Вот и все!» - услышала, как сквозь вату свой собственный голос и снова ощутила полное равнодушие к происходящему, как тогда под аркой, когда рука мужа лежала на животе беременной подруги. Ни тревоги, ни боли, ни обиды - ничего, ей просто хотелось все это прекратить. Прекратить тотчас и уйти, как уходят с плохого спектакля, когда сюжет пьесы скучен, а игра актеров фальшива. Она вышла в прихожую. Володя обернулся с растерянностью и тревогой в глазах.
- Ты поезжай к ней, - она первая отвела взгляд. - Если твоя… твоя девушка сюда звонит, значит ей действительно плохо.
И ушла, плотно притворив за собой дверь спальни.
Когда же хлопнула входная дверь, Анна зарылась лицом в подушку. Слез не было, хотелось просто выть, чтобы выплеснуть наружу давящий грудь ком. Но и на это не было сил…
А дальше… дальше была «черная дыра». Так называла она то, о чем напрочь запретила себе вспоминать. Воспоминания заставят сознание воспроизвести эмоции и чувства, которые могут раскрасить «черную дыру». А она должна оставаться черной! Только черной! Черной навсегда!

Объяснение состоялось вечером следующего дня, когда Анна выписалась из больницы. Оно было коротким и натянутым, словно каждому хотелось поскорее выполнить неприятную формальность.
-С ней все в порядке? - не глядя на мужа,  вежливо поинтересовалась Анна.
- Надеюсь, что да. Кристина еще в больнице, - устало ответил он.
В воздухе повисло тягостное молчание. Каждый чувствовал неловкость, но нарушить его не спешил. Анна почему-то вспомнила, как он возился с племянниками, и вдруг ее осенила догадка. Как же она сразу не поняла? Володя же тогда примерял на себя предстоящее отцовство?!
- Она сообщила тебе о ребенке перед Новым Годом? -  как можно безразличнее спросила она.
- Да, - Володя удивленно посмотрел на жену, - и ты все это время знала?!
- Знала, - солгала Анна.
- Аннушка, - в его голосе она уловила прежнюю нежность, но мягко остановила:
- Не надо, Володя. Ты ее любишь?
-Да не знаю я! Это все так сложно. Я не хочу оправдываться, но поверь, Кристина ни в чем не виновата, девочка просто любит меня...  искренне любит. А ребенок… он сразу как-то все переиначил…- и упрямо по-детски добавил, -Я люблю тебя, Аннушка.
«…переиначил…» Слово-то какое подобрал! Безответственное.   
- Не надо, Володя, - повторила она, - ты делаешь мне больно. Поверь, мне итак не легко было все эти месяцы, - она горько усмехнулась. -Не велик выбор между одиночеством и одиночеством вдвоем. Что из них плохое, а что худшее, я и сейчас не знаю.
- Наверное, ты права. Самое трудное в жизни это сделать выбор.  Он подошел к Анне, взял ее за плечи и повернул к себе.
 Собрав все силы, она твердо посмотрела в глаза мужу.
- За нас троих этот выбор уже сделал четвертый - твой ребенок.
Володя первым отвел взгляд, бессильно уронил руки и молча направился к двери, уже положив ладонь на дверную ручку, он еще раз оглянулся на жену. Анна стояла прямо, чувствовала на себе его взгляд, но не обернулась, пока за спиной не раздался сухой щелчок замка.
Развелись супруги тихо. Связь Володи с дочкой профессора в институте не была секретом и большинство коллег к «смене» им супруги отнеслись с пониманием. «Болезнь» Анны с этим событием никак не связали. Стараниями ее подруги Инны, диагноз из «передозировки снотворным» поменяли на «пищевое отравление». «Дура, ты дура не нормальная, Анька!!! – орала на нее Инка, - а если бы не откачали?! Ты что институтка сентиментальная?! Кому и чего доказать хотела! Совсем мозги набекрень свернула со своим ненаглядным Володенькой!!! А о нас ты подумала?! О родителях, о сестре…» Она еще долго ругала Анну, меряя маленькими шажками палату, но, выпустив пары, устало села на край больничной койки и тихо сказала, чтобы Анна благодарила Бога, что доктор оказался учеником ее отца, а то бы она еще и в психушку на учет попала.

Шум встречного поезда вернул Анну к действительности. Она с удивлением обнаружила, что осталась в вагоне одна. Женщина на мгновение прижалась лбом к оконному стеклу, и его прохлада принесла ее душе успокоение от нахлынувших воспоминаний. На стекле остался запотевший овал. Машинально, как в детстве, нарисовала на нем пальцем крестик, но через минуту овал вместе с крестиком исчез.
«Вот, если бы и в жизни так же легко поставить крест, перевернуть прожитую страницу и начать все заново. С чистого листа... - невесело подумала она. – Жаль только, что, перелистывая страницы, пришлось бы перелистывать целые годы жизни…»



ГЛАВА 7

Анна спрыгнула со ступеньки вагона на бетонную платформу, и тотчас же порыв студеного пронизывающего ветра швырнул ей в лицо горсть мокрого колючего снега. Она зябко передернула плечами, подняла воротник и торопливо зашагала к остановке, где пассажиров с электрички терпеливо поджидал старенький автобус, а потом почти час тряслась по разбитой осенней распутицей, ухабистой дороге среди молчаливых с хмурыми лицами попутчиков. Наконец, автобус остановился на центральной улице поселка. Из него кроме нее никто не вышел. Стараясь поворачиваться к ветру спиной, Анна осмотрелась. Улица была безлюдной, и она побрела вдоль дороги в надежде встретить редкого прохожего. Ей повезло. Из-за крайнего дома в первом же переулке вышла молоденькая девушка - почтальон. Придерживая покрасневшими от холода пальцами норовящий соскользнуть с узкого девичьего плеча широкий ремень тяжелой сумки, та обстоятельно объяснила Анне, как найти нужный ей адрес. Дом Анна увидела сразу. Большой, на двух хозяев, широкая застекленная веранда и окна в резных наличниках, с улицы огорожен деревянным крашенным забором. Пока Анна разглядывала дом, за ней пристально наблюдала хозяйка с охапкой дров возле поленницы. Наконец, Анна заметила ее, но та, не выпуская из рук своей ноши, уже сама двинулась к калитке.
- Чего тебе, милая? - спросила она не очень дружелюбно, охватывая цепким взглядом незнакомку.
- Мне нужно увидеть Воробьеву Ларису, - проигнорировав неприветливость, ответила Анна.
- Из города что ль?
- Из города, - подтвердила она.
-Никак новая врачиха, - не то вопросительно, не то утвердительно произнесла женщина и кивнула на двери, - чего уж, заходи, коли приехала.
Анна прошла по узкой посыпанной мелким щебнем дорожке и поднялась на высокое крыльцо. Шедшая следом хозяйка, отворила дверь, пропуская гостью вперед. Большая просторная комната, в которую она вошла, служила одновременно и прихожей, и кухней и даже гостиной. Диван с ярким шерстяным ковром над ним, старенький холодильник в углу, круглый покрытый вышитой скатертью стол в простенке между двух высоких окон, да простенькая вешалка у двери с металлическими крючками и узким зеркалом посередине. В комнате было тепло, уютно, пахло хлебом. В печке потрескивали поленья, а на плите говорливо закипал чайник. На встречу хозяйке с дивана спрыгнул огромный пушистый, совершенно белый, кот. Он потянулся, выгнув спину, и выставив перед собой лапы с растопыренными когтями, но, заметив чужого, настороженно повел ушами и поспешно занял прежнее место. Хозяйка с шумом рассыпала дрова перед топкой и обернулась к гостье.
- Раздевайся, небось, продрогла, пока добралась. А у меня в самый раз чай заварился.
Анна разделась, с наслаждением протянула к теплу руки и пошевелила озябшими пальцами.
Хозяйка тем временем достала из шкафчика чашки.
- Меня зовут Анной. Но я не врач. Мне нужно поговорить с Ларисой о ее сыне.
Женщина не отвечала, разливая по чашкам чай, и от ее молчания в комнате стало тревожно.
- Садись к столу, - наконец, негромко произнесла она и вдруг жалобно как-то по-детски всхлипнула, - нет больше Ларочки, отмучилась сердешная.
- Где нет? - эхом повторила Анна, до которой не сразу дошел смысл сказанного.
- Совсем нет, - хозяйка утерла уголком платка глаза и нос. - Третьего дня как схоронили, упокой, Господь, ее душу, - она негромко всхлипнула, но заставила себя не раскисать перед незнакомым человеком. - За неделю до кончины, вроде как полегчало ей. Я рано утром к ней в комнату заглянула, помочь чего? А Ларочка уже сама прибралась и у окна сидит, на улицу смотрит.  Бледненькая, в лице ни кровиночки, только глаза блестят. Заметила меня, грустно так улыбнулась и кивнула на окно.  "Вот, теть Нюша, - с горечью говорит, - осень, кажется, пережила, а зиму, видно, не осилю". Ясное дело, успокаивать я ее стала, мол еще и солнышко весеннее увидишь. А она только головой покачала. А через день ей хуже стало, и больше не поднялась. Последние два дня она почти все время в беспамятстве была, так и отошла. Всю ночь я возле нее просидела, и лишь под утро задремала. Когда проснулась, вижу тихая она, личико спокойное, и будто улыбается чему-то. Я за руку-то взяла, а та уж холодная. Вот так-то.
Тетя Нюша   замолчала, высморкалась и тяжело поднялась:
- Я, пожалуй, в погреб схожу, меда к чаю принесу, - и вышла, неслышно притворив за собой дверь.
Анну душили слезы, но подкатившийся к горлу тугой комок не давал рыданиям вырваться наружу. Смахнув повисшие на ресницах слезинки, она с благодарностью посмотрела на дверь, за которой затихли шаги хозяйки. Наверное, поняла ее состояние. Анна шумно несколько раз вздохнула, старясь освободиться от невидимой руки, стиснувшей ее горло, прижала ладони к вискам и с тоской уставилась в окно, позволяя мыслям неуклюже ворочаться в голове. Ей вспомнился рассказ Ольги Григорьевны о побеге Алеши из детского дома в поисках матери. Ему хотелось убедиться, что она жива, так он цеплялся за надежду вернуть себе дом, которого не будет без нее. И вот теперь именно Анна должна лишить его этой надежды. Нет, не сможет привести мальчику горькую весть. Она не скажет ему правды, по крайней мере, сейчас.
"Вот приеду, - подвела она итог своим невеселым думам, - и сразу же заберу Алешу к себе. Раз нет у него теперь здесь дома, значит, мой дом станет и его домом. Главное, - она грустно усмехнулась, - чтобы директриса в позу не встала.»
Еле слышно скрипнула дверь, это вернулась хозяйка. Она молча поставила на стол небольшую глиняную миску до краев наполненную тягучей янтарной жидкостью и тихо присела рядом. Женщины еще долго молчали, пили духовитый настоянный на травах чай, погружая ломтики ржаного только что из печи хлеба в липовый мед.  Анна первая нарушила тишину и начала рассказывать о себе и Алеше, о его жизни в детском доме, о своем желании взять мальчика на воспитание. Вот потому и приехала она сюда, чтобы договориться с Ларисой об опеке. Она знала, что мать мальчика неизлечимо больна, и позаботиться о сыне вряд ли сможет. А Алеша такой умный и серьезный. Им надо заниматься. У него способности к математике и еще он очень хорошо рисует. Его обязательно надо определить в художественную школу.
Тетя Нюша, по паспорту Анна Никитична, в свою очередь поведала о судьбе Ларисы.  Почти полвека прожила она в этом доме и на ее глазах выросла не только Ларочка, но и ее мать Надежда Семеновна, которую та увидела впервые шестилетней девчушкой.

ГЛАВА 8

Шел 1946 год. В родные места стали возвращаться уцелевшие в долгой и жестокой войне мужчины. В городах и деревнях постепенно привыкали к мирной жизни, залечивая раны и шрамы, оставленные войной.  В тот год в поселке открыли начальную школу, и из района прислали молоденькую учительницу Полину Коваленко. Она приехала с шестилетней дочкой Наденькой. Председатель определил их к одинокой старухе Саввичне, которая за войну получила похоронки на всех трех своих сынов. Бабы болтали, что где-то в Подмосковье жила ее сноха с внуком, но в поселке никогда их не видели. Вот и коротала Саввична свой век одна. Постояльцев старуха приняла тепло. Ей сразу пришлись по сердцу и тихая молчаливая учительница и ее худенькая на вид болезненная девочка. Полина была замкнутой и говорила о себе мало и неохотно. Но все же, на то они бабы! кое-что о ней узнали: родом из Минска, родные погибли, перед войной закончила педучилище и вместе с мужем офицером уехала на заставу, по его месту службы. Через год в праздник Первомая у них родилась дочь. Но вскоре пришла страшная весть- война!  Женщин и детей эвакуировали с заставы в первый же день. Полина с грудной дочкой на руках, обливаясь слезами, прощалась с мужем, не желая верить, что это, может быть, навсегда. Лейтенант Коваленко погиб три недели спустя.  После войны Полина искала родственников, и через десять лет нашла племянницу, дочь младшего брата, которая ныне проживает со своей семьей где-то на Ставрополье.
  Сама Анна Никитична, в то время длинноногая, нескладная двенадцатилетняя Нюрка, подружилась с застенчивой учительской дочкой, опекая и защищая ее от шустрой деревенской детворы. Шли годы. Надя закончила десятилетку и уехала в город поступать в медицинский институт, но экзамены провалила, вернулась в село и устроилась работать на почту. В тот же год в начале зимы, простудившись, умерла от воспаления легких ее мать Полина. Надя и Саввична, с которой они уже давно жили одной семьей, тяжело пережили утрату. Старуха к тому времени уже доживала восьмой десяток. Она была сродни старому дубу за колодцем, что, тяжело раскачивая кроной, гнулся, скрипел, но год за годом продолжал отмерять свой долгий век. 
Пришло лето и из города на уборочную прибыла в их село автоколонна. Среди шоферов особо выделялся черноглазый балагур с певучим украинским говором по имени Петро. Однажды на почте   за стеклянным окошечком он увидел худенькую, светловолосую, застенчивую девушку с серыми грустными глазами и… пропал. Теперь его сердце, до этого наглухо закрытое для всех женщин на свете, принадлежало только этому «квiтку». Надю застала врасплох так неожиданно пришедшая к ней любовь. В то, что она любила, сомнений не было, но это вовсе не напоминало ее девичьи грезы. Для восемнадцатилетней девушки взрослый почти тридцатилетний мужчина был далек от образа романтического героя в ее мечтах, вызывавших томления молодого сердца. Она робела перед мужской нежностью и лаской, стеснялась порывов собственной души и втайне наслаждалась своей властью над ним. А Петро в прямом и переносном смыслах был готов носить свою "кохану" на руках.
     Затих шум машин на полях, вернулась в город автоколонна и   потекла в селе размеренная спокойная жизнь до следующей весны, когда, натужно ревя, снова поползут по пашне трактора. Ранним, осенним утром, едва первая изморось посеребрила пожелтевшую траву, на высокое крыльцо дома, где жили Надя и Саввична, поднялся черноволосый мужчина с небольшим чемоданчиком в руках. Девичье сердце трепетало от радости, и только тревожная мысль, как воспримет старая Саввична ее избранника, не давала Наде почувствовать себя совершенно счастливой. Старуха любила ее и относилась как к внучке, но стариковская любовь эгоистична и ревнива. Однако опасения были напрасны. Петро напомнил старой женщине младшего сына, такого же черноглазого весельчака, лучшего гармониста в округе, по которому сохли девчата не только в их селе.  О прошлом Петра Воробьева в селе ничего не знали. Ходили слухи, что отсидел он пять лет в колонии, за что, точно никто не знал. Жена с ребенком от него ушла, а мать, старая больная женщина умерла за время срока. После освобождения работал где-то в Казахстане, а потом забросила его судьба в эти края.  В селе Петро прижился. За внешней веселостью и легким характером скрывался работящий домовитый мужик. Через год в их семье произошли два события. Одно печальное, ранней весной на восемьдесят втором году окончила свой долгий и нелегкий жизненный путь Саввична, а другое - радостное, душной июньской ночью огласил пронзительным криком палату роддома маленький человечек, заявив им о своем приходе в этот мир, которого назвали Ларисой. Внешность девочка унаследовала от отца, смуглянка с большими черными глазами и вьющимися темно-каштановыми волосами. Однако характером явно обещала пойти в мать, была робка и застенчива.
Ларочке шел шестой годик, когда в эту маленькую семью пришла большая беда.
Был в их селе с виду невзрачный мужичонка по прозвищу Лохматый. Прозвище это пристало к нему еще смолоду, когда в семидесятых годах у ребят пошла мода на длинные волосы. С годами густая шевелюра покинула его голову, а прозвище так и осталось. Односельчане недолюбливали Лохматого за вздорный и задиристый характер. Был он и любитель выпить, а по пьяному делу бывал крут, и частенько устраивал в своем доме погром. Жену его, тихую неприметную женщину, и старшего сынишку не раз случалось видеть со следами побоев. А бывало, что она с ребятишками, а их у нее было четверо, пряталась по соседям, пережидая, когда муж угомониться и заснет. К Лохматому регулярно наведывался участковый, и тот после таких визитов притихал, но затем все продолжалось по-старому.
Жаркий июльский день уже клонился к закату, не обещая желанной прохлады. Соседка Лохматого стояла на приставленной к дереву лестнице и обирала вишню, когда услышала шум и крики с его двора. Прервав свое занятие, она подошла к забору. За ним Лохматый в одних трусах и с охотничьим ружьем в руках пытался босой ногой выбить дверь сарая.
- Выходи, стерва, - хрипло орал он, - не то порешу вместе с твоими щенками. А, ну выходи, змеюка! - и, отбежав на несколько шагов в сторону, выстрелил в дверь. В сарае истошно заголосила женщина, заглушая детский плач.
-Ты что, совсем осатанел, паразит! - закричала соседка, -а ну брось ружье! Кому говорю! Сейчас участковому позвоню! Давно пора тебя ирода посадить!
Лохматый повернул к ней перекошенное злобой лицо:
-Ах, ты, подлюка, все шпионишь! - взвизгнул он и выстрелил в ее забор. Вдребезги разлетелась висевшая на штакетнике глиняная крынка, больно саданув женщину острым осколком по плечу.
-Вот ты сейчас узнаешь, сука, как шпионить! - Лохматый грязно выругался, вытаскивая из кармана новые патроны и вгоняя их в стволы.
Испуганная женщина, охнув и зажимая рукой рану, присела за забором, затем, пригнувшись, бросилась к калитке и выскочила на улицу. Привлеченные выстрелами и криками к ней уже спешили люди. Первыми подбежали Петро и его друг Михаил, муж Анны Никитичны, которые возвращались со смены из железнодорожных мастерских.
-Что случилось? - Петро кивнул на сочившуюся сквозь пальцы кровь.
-Там, - женщина, морщась от боли, махнула рукой в сторону соседнего двора, - Степан спятил, семью расстреливает!
Петро и Михаил бросились во двор Лохматого. Тот, набычившись, стоял у двери сарая, за которой слышались детский плач и причитанья женщины, и с ненавистью смотрел на вошедших во двор мужчин. 
- Брось, Степан, не дури! - Петро направился к Лохматому, но тот поднял ружье и прохрипел:
- Не подходи, убью!
- Не дури, говорю, сейчас...,- его последние слова потонули в грохоте выстрела. Лохматый почти в упор разрядил оба ствола. 
Петро, прижав руки к груди, стал медленно оседать и заваливаться на бок. Растерявшийся на мгновение Михаил со всех ног бросился к другу. Лохматый тупо таращился на распростертое перед ним тело, сжимая в руках ружье, затем, резко отшвырнул его в сторону и бросился через кусты в огород.
Быстро, насколько позволял ей большой живот, Надя бежала по узкому переулку, задыхаясь от жары и пыли.  К ней на почту примчалась перепуганная девчушка и, еле переводя дыхание, выпалила:
- Там, у дядьки Степана ваш дядька Петро помирает!
- Как помирает?! Что случилось? Да, говори же ты толком! - трясла она девочку, но та испуганно моргала рыжими ресницами и твердила свое:
- Мне мамка сказала, беги к тетке Наде Воробьевой и скажи, что дядька Петро помирает.
Еще издали Надя увидела собравшихся у Степанова двора односельчан. Едва она вбежала во двор, люди молча, избегая ее взгляда, расступились. Петро лежал на траве, вытянув вдоль тела испачканные кровью руки. Лицо было бледным, от прерывистого хриплого дыхания на губах выступила розовая пена. Надя со стоном опустилась перед мужем на колени и, прижимая к груди безвольную руку, шептала:
- Петенька, как же так? Петенька! Миленький, только не умирай!
Казалось Петро услышал ее горячую мольбу, его глаза чуть приоткрылись и губы зашевелились, пытаясь что-то произнести, но из горла с последним дыханием вырвался только хрип и темная струйка крови стекла по подбородку. Жизнь оставила его. Надя приподняла голову мужа, закрыла ладонью глаза, и, прижав ее к груди, нежно по-матерински гладила пальцами черные кудри. Рыдания застряли где-то в горле и слезы беззвучно текли по щекам.
Прибывшая на место трагедии "скорая" увезла тело, а онемевшую от горя женщину Михаил с женой увели к себе. Ночью Надя родила мальчика, не прожившего и двух часов. Петро и малютку сына, которого он страстно желал, но так и не увидел, похоронили на старом сельском кладбище за церковью, где покоились мать Нади и Саввична. С тех пор Надя с Ларисой жили вдвоем.
Шли годы. Лариса закончила с отличием школу и уехала в город, где поступила в экономический институт. После учебы, она снова вернулась в село, мать последнее время часто болела и становилась совсем беспомощной. Лариса устроилась на работу в сберкассу и быстро втянулась в размеренную деревенскую жизнь, по которой скучала в городе. Личная жизнь у нее как-то не складывалась, в селе ребят было немного. Отслужив в армии, они по возвращении домой сразу женились, благо молоденьких девчонок с лихвой хватало, и обзаводились хозяйством. Ларису, чьи годы подбирались к тридцати, по деревенским меркам давно записали в старые девы. Так и сложилось, что всю ее жизнь заполняли работа, подруги, книги, забота о больной матери да небольшое хозяйство.
Надежда Семеновна умерла внезапно. Утром встала до зорьки, чтобы успеть выполоть сорняки по утренней прохладе, но вскоре почувствовала слабость и прилегла отдохнуть. Прибежавшая на обед Лариса не сразу поняла, что мама больше не проснется. Следующий год был самым тяжелым в ее жизни. Сердце наполняла тоска, а пустой дом - тишина. Подруги настоятельно советовали ей сменить обстановку и уговорили съездить в отпуск к морю. Но Лариса поехала в Ставрополье, где жила ее двоюродная тетка. По ее возвращении знакомые удивились произошедшей в девушке перемене. Излучая жизнелюбие и энергию, Лариса будто помолодела и заново расцвела. Причина не заставила себя ждать, когда сентябрь зашелестел первыми желтыми листьями, она поняла, что ждет ребенка. Сначала растерялась, такого поворота в своей жизни она никак не ожидала, а потом растворилась в тихой радости. У нее непременно будет девочка, думала Лариса, прикладывая ладони к еще плоскому животу, словно желала почувствовать, как зреет зародившаяся в ней новая жизнь. Жаль только, что мама не увидит внучку, вздыхала она. Беременность переносилась легко, несмотря на солидный возраст для первых родов. Когда в селе узнали об ее положении, даже пересудов не последовало. Чего молодухе одной век вековать? Дом справный, сама в соку, вырастит ребеночка, а если человек хороший встретится, то и дитя помехой не станет. Ее одноклассница, медсестра в поселковой больнице, как-то завела разговор об отце ребенка, но Лариса уклончиво ответила, что он очень хороший человек.
          - Раз хороший человек, отчего на тебе не женится? - заметила она как бы, между прочим.
         - Он женат. И больше не будем об этом, - оборвала она разговор.
Ранним апрельским утром, когда за окнами под лучами   весеннего солнца звенела веселая капель, Лариса родила мальчика. Акушерка поднесла к ней маленький сморщенный орущий комочек и радостно сообщила:
- Хорош богатырь! На Илью Муромца, пожалуй, не потянет, всего три двести, но Алеша Попович, глядишь, и получится. Смотри, какой крепенький!
Лариса устало улыбнулась:
- Значит, тому и быть. Пусть зовется Алешей.
И действительно, мальчик хоть и был с виду щуплым, но рос здоровым. А вот сама Лариса долго не могла оправиться после родов. Когда вышла на работу, сотрудники замечали у нее бледность и слабость, но женские заботы, как известно, здоровья не прибавляют. Банальная ангина повлекла серьезное обследование, в результате которого у врачей появилось подозрение на онкологию, и больную сразу же направили в область.
Анна Никитична замолчала и перевела влажный взгляд выцветших от времени глаз на окно. За ним серый мокрый день незаметно перешел в такой же серый мокрый вечер. Потонувшая в сумерках комната казалась Анне, прислушивавшейся к завываниям ветра в печной трубе, еще теплее и уютнее.  На узорчатом кафеле плясали блики огня от поддувала, тикал старый будильник, отмеряя час за часом время, которое женщины не замечали. Каждую из них случившееся горе затронуло по-своему, но обеих роднило желание выговориться, чтобы облегчить лежащий на душе груз. Молчание нарушил белый пушистый кот. Спрыгнув с дивана, он потянулся, шумно с протяжным писком зевнул, и не спеша, помахивая из стороны в сторону хвостом, направился к двери. Хозяйка поднялась отворить ему дверь. Анна тоже встрепенулась, будильник напомнил, что до последней электрички оставалось меньше двух часов.
        -А то заночевала бы. Куда на ночь глядя? Да еще в такую непогодь. На улице, кажись, подмораживает. К завтрему должно разгуляться.
Разомлевшей от тепла Анне тоже не очень-то хотелось идти в «непогодь», но она подумала об Алешке, которому обещала забрать его завтра с утра, и представила, как тот будет с нетерпением топтаться у окна раздевалки. Она сердечно поблагодарила хозяйку за заботу и стала собираться. Анна Никитична принесла из сеней плетеную корзинку, поставила в нее баночку меда, насыпала крупных краснобоких яблок, а сверху уложила румяные еще теплые пирожки.
- Это Алеше на гостинец. Он очень любит сладкие пирожки, - приговаривала она, накрывая вышитым полотенцем корзинку.
Когда Анна с корзинкой в руках уже спускалась по крутым ступенькам веранды, женщина окликнула ее.
- Погоди, Анна!
Через минуту она вернулась со свертком и еще чем-то темным в руках. Этим темным предметом оказался плюшевый медвежонок, с бусинками вместо глаз и аккуратно заштопанным ухом. Сверток же был небольшой, туго перетянутый тонкой бечевкой, под которой синел конверт.
- Этот мишка еще из Ларочкиного детства, - она протянула ей медвежонка, - но Алеша его очень любил. А вот сверток она просила передать после своей смерти подруге. Ее адрес на конверте. Сын в город теперь не скоро соберется, и я хотела просить тебя....
- Конечно, я передам пакет, вы не беспокойтесь.
Анна взяла сверток.
-Ну, вот и хорошо, - Анна Никитична скупо улыбнулась, - я помолюсь за вас с Алешей. А летом вы обязательно к нам приезжайте. Места здесь красивые и речка, хотя и небольшая, но чистая.
-Спасибо за приглашение. Возможно, мы с Алешей воспользуемся Вашим гостеприимством. Всего Вам доброго, - Анна махнула рукой и зашагала по покрывшемуся ледяной корочкой асфальту. Анна Никитична долго смотрела ей в след, пока размытый синеватыми сумерками силуэт не скрылся за поворотом, затем, заперла на крючок калитку и поднялась на веранду, где возле двери нетерпеливо переступал лапами белый пушистый кот.


ГЛАВА 9

Анна остановила машину у края тротуара и, обернувшись, весело подмигнула разноухому медвежонку с блестящими глазами-бусинками:
-Сегодня ты будешь моим сюрпризом, косолапый.
Не дойдя до крыльца, она заметила, как от кучки подростков, куривших на сломанной садовой скамье, отделилась сгорбленная мальчишечья фигура и, ежась под порывами холодного ветра, направилась к ней.  Анна узнала Юру Демина, и при его понуром приближении женщину охватила смутная тревога.
-Здравствуй, Юра, - она шагнула навстречу мальчику, но тот, не отвечая на приветствие, хмуро заговорил.
- Вы к Птахе, то есть к Лехе? А его здесь нет.
-Как нет?  А где он? - Анна не узнала свой голос.
-В больнице.
- Что с ним?
Она взяла мальчика за плечо, стараясь заглянуть ему в глаза, но Юра неожиданно резким движением сбросил ее руку и, небрежно пожав плечами, процедил сквозь зубы:
- А я почем знаю?
Развернулся и зашагал назад к ребятам, поддав носком ботинка пластиковую бутылку, попавшуюся на его пути. Анна в растерянности перевела взгляд с удаляющейся спины мальчика на подростков, чьи хмурые лица с враждебностью наблюдали за их разговором.
Кабинет директора был заперт, и Анна почти бегом поднялась на второй этаж, однако и Веры Ивановны тоже не оказалось в группе. От девочек она узнала, что, Алеша упал в траншею на стройке за школой, и его увезла "скорая".
Анна медленно ехала вдоль улицы, высматривая таксофон. Сладковатый дым сигареты снимал нервную дрожь и возвращал способность мыслить. Наконец, она увидела, то, что искала. По "03" уже через минуту знала адрес дежурившей вчера больницы, а через двадцать открывала двери приемного покоя. Медицинская сестра, оформлявшая поступившего накануне мальчика, принесла белый халат и велела подняться на третий этаж в хирургическое отделение.
-Вам придется подождать, - предупредила она, - доктор сейчас на обходе.
Накинув на плечи халат, Анна заспешила к распахнувшему двери лифту. В коридоре третьего этажа она сразу увидела высокую в темном костюме фигуру директора. Ольга Григорьевна, сложив на груди руки, неподвижно стояла возле окна, но на шаги за спиной обернулась.
-Анна Павловна!  - опуская приветствия, заговорила она, -я Вам весь вечер звонила...
Но Анна перебила.
-Что с Алешей? Вы говорили с доктором?
-Еще нет, она на обходе, - Ольга Григорьевна кивнула в сторону большой стеклянной двери. - Алеша упал в траншею, на дне которой лежали железобетонные трубы. Врач «скорой» диагностировала сотрясение мозга и перелом. Это пока все, что я знаю.
За стеклянной дверью послышались голоса, она распахнулась, и в коридор вышла группа людей в белых халатах. Проходя мимо, одна из женщин, плотная с грубоватыми чертами крупного лица, кивком показала им на ординаторскую:
  -Заходите, освобожусь через пару минут.
Ольга Григорьевна и Анна вошли в кабинет, одну стену которого полностью занимало огромное окно, прикрытое вертикальными жалюзи. Обе в тревожном ожидании сели на низкий кожаный диван. Лицо Ольги Григорьевны было непроницаемым, только пальцы сухих жилистых рук в нервном напряжении перебирали складки белого халата, снятого за ненадобностью. Анна, которую тяготила неизвестность, шепотом спросила:
-Вы в курсе, как это случилось?
Ольга Григорьевна кивнула, но ответить не успела. Они разом повернулись к двери. Вошла врач. Бросив на стол пухлую папку, она остановилась возле раковины и открыла кран.
-Вы из детского дома?
-Да, - за обеих ответила директор.
Тщательно намыливая руки, посмотрела в встревоженные лица посетительниц:
- Обрадовать мне вас не чем, но и огорчать особо не стану. Ваш мальчик поступил к нам в тяжелом шоковом состоянии, с переломом ключицы и правого предплечья. В этом нежном возрасте кости, как ветви молодого дерева, срастутся быстро. А вот черепно-мозговая травма, полученная при падении, может иметь негативные последствия. Поэтому за ребенком и после выписки потребуется уход. Я имею в виду режим, правильное питание, контроль за физическими нагрузками, особенно двигательными, бег и прыжки -исключить.
Она закрыла кран и сняла с крючка белоснежное полотенце.
- Скажите, доктор, - Анна чуть подалась вперед, сидеть на низком мягком диване было неудобно, - сколько Алеша пробудет в больнице?
- Об этом рано пока говорить. Возможно, месяц. Все будет зависеть прежде всего от организма ребенка. В следствие таких травм у детей наблюдаются раздражительность, быстрая утомляемость, нервные срывы и нередко головные боли. Поэтому он будет нуждаться в повышенном внимании. У мальчика родители есть? - она вопросительно посмотрела на директора, интуитивно почувствовав в ней старшего.
Та, чуть замешкавшись, ответила:
-Только мать, но она очень больна.
- Она умерла, - глядя в окно, тихо произнесла Анна.
На мгновение в кабинете повисло молчание.
-Умерла? - голос Ольги Григорьевны показался неприлично громким, - когда?
- В прошлый вторник. Я вчера была там.
- Это очень печально, - мягко произнесла врач, - но… сами понимаете, говорить об этом ребенку ни в коем случае нельзя! - она посмотрела в глаза женщинам. - Лучше ему пока правды не знать. Детская психика очень подвижна…
-Да, конечно, мы понимаем, - в один голос ответили женщины.
-А ваш мальчик, хотя с виду худенький, но крепкий, - она ободряюще улыбнулась. - Мы опасались воспалительного процесса, ведь ребенок больше часа пролежал на улице. Но, похоже, обошлось. Так, что будем надеяться на лучшее.
Врач подошла к столу, давая понять, что разговор окончен. Посетительницы поднялись и, попрощавшись, направились к двери.  В дверях Анна задержалась:
-Доктор, разрешите мне увидеть Алешу.
-Он сейчас спит, не думаю, что стоит его беспокоить.
-Я тихо, только посмотрю на него. Мне это очень нужно! Пожалуйста, разрешите, доктор.
От ее негромких слов исходило такое безутешное страдание, а в глазах застыли боль и мольба, что врач, не проронив больше ни слова, сняла телефонную трубку:
-Людмила, проводи женщину в седьмую. Да, я ее уже предупредила. Да, она знает. - И обернулась к Анне, - за стеклянной дверью постовая сестра. Вас проводит. И не забудьте надеть, - она глазами указала на халат, который остался лежать на диване.
  Молоденькая сестричка в коротком голубом халатике провела Анну до конца коридора, осторожно приоткрыла дверь, и, пропуская вперед, тихо предупредила:
-Только недолго, пожалуйста.
Анна кивнула и шагнула в палату.  Комнату заливал яркий солнечный свет, который не могли задержать кроткие ситцевые занавески на окнах. Вдоль окрашенных светлой краской стен стояли кровати, застланные белоснежными простынями. На одной из них она увидела Алешу. Неслышно ступая, приблизилась и осторожно присела на край. Бледное детское личико терялось в белизне бинтов, темные круги под глазами казались огромной тенью от густых ресниц, на ссадинах и разбитых губах темнели следы запекшейся крови. Мальчик спал. Его ровное дыхание было почти незаметным и только синеватые тонкие веки изредка вздрагивали. Взгляд женщины скользнул по простыне, под которой еле угадывались очертания тела, и замер на лежащей поверх нее худенькой руке. Она, нежно, едва касаясь пальцами, погладила ее. За ее спиной скрипнула дверь, это сестра заглянула в палату. Анна, бросив прощальный взгляд, поднялась и, поправляя сползший с плеча халат, пошла к двери.
После тусклого искусственного освещения в больничных коридорах яркий свет улицы ослеплял. Из-под ладони Анна огляделась и заспешила к лавочке, с которой тотчас поднялась женская фигура в темно-зеленом пальто. Они неторопливо зашагали вдоль вычурной чугунной ограды больничного комплекса. Анна нервно курила, слушая о случившейся на стройке трагедии, подробности которой узнали вечером от Юры Демина, прогулявшего занятия в школе и явившегося поздно.

  Алеша Воробьев и его друг второклассник Юра Демин торопились в школу. Они пролезли через проем в деревянном заборе, ограждавшим стройку, и побежали по тропинке, утоптанной ногами многочисленных пешеходов, не любителей обходных путей. Неожиданно за спиной ребят раздался окрик:
- Стой, пацаны!
Мальчики оглянулись. К ним вразвалочку приближался подросток лет пятнадцати. Он сделал глубокую затяжку и окурок, посланный ловким щелчком, упал к ногам ребят.
-Куда несетесь, пацаны? - выдыхая дым им в лицо, спросил парень.
-В школу, - растерянно ответил Алеша, отступая назад и прижимая правую руку к груди, где под курткой пригрелся мягкий комочек морской свинки.
-Они в школу спешат, вы слышали? - парень обернулся, и ребята заметили еще двух подростков, вышедших из-за сваленных на земле железобетонных труб.  Юра дернул друга за рукав:
-Бежим, - и первым помчался прочь. Алеша бросился следом, но споткнулся и упал лицом на мерзлую землю. А Юра тем временем успел завернуть за кучу щебня, пробежать еще несколько метров и, зажимая между колен портфель, спрятаться за груду битого кирпича, откуда смог незаметно наблюдать за происходящим. Едва Алеша поднялся на ноги, как подросток схватил его за ворот куртки и грубо встряхнул.
-Ну, что, шкет, удрать хотел? - он натянул мальчонке на глаза вязанную шапочку.
- Ну, ты, пусти, - мальчик скинул с плеча портфель и старался схватить державшую его руку. К ним подошли остальные.
-Деньги есть? - простуженным голосом спросил один из них и пнул носком ботинка, лежавший на земле портфель. Алеша перестал вырываться и отрицательно мотнул головой.
-Тебе что предки на завтраки не дают?
Мальчик снова отрицательно мотнул головой.
-А, ну пойди сюда!
Державший его парень отпустил ворот куртки, и Алеша нерешительно сделал шаг вперед.
  - Что у тебя там?
Парень протянул к нему руку и резко распахнул куртку. От неожиданности он замер и удивленно уставился на остренькую мордочку испуганного зверька.
- Братва, у него крыса!
-Где? Точно, крыса! - второй ловким движением выхватил морскую свинку.
-Отдай, - Алеша бросился на обидчика, стараясь дотянуться до зверька, но подросток резко выбросил вперед согнутую в локте руку. Удар пришелся по лицу, мальчик упал, но тут же вскочил на ноги и, вытирая кровь с разбитой губы, снова кинулся на подростка. Но тот успел передать животное приятелю и откровенно потешался над рассвирепевшим ребенком.
-Плати выкуп, тогда получишь свою крысу. Всего полтыщи, и она твоя. Ах, у тебя нет денег?  Ну, что ж жаль! Серега, слышь, у него нет денег. Придется пустить мышку в свободный полет.
-О кей, - загоготал тот, кого назвали Серегой. Он схватил зверька за заднюю лапку и, сделав им круг над головой, метнул в сторону котлована. Алеша бросился к краю. Несчастное животное, описав в воздухе дугу, падая, нанизалось на торчащий из бетона прут арматуры и в агонии дергало короткими розовыми лапками. Алеша повернулся к подросткам:
- Гады! Фашисты! Убийцы! - кричал он в исступлении, размазывая по лицу слезы и кровь. В сторону подростков полетели комья мерзлой земли и щебень.
- Ну, ты, псих ненормальный!
-Придурок бешенный! - двое из подростков осторожно приближались к мальчику, - может, тоже хочешь в свободный полет? А?
Алеша затравлено посмотрел по сторонам, схватил большой обломок кирпича и, сжима его в руке, попятился:
-Не подходите, гады! - он сделал еще шаг и, нелепо взмахнув руками, исчез за краем обрыва. Подростки бросились к котловану. Тело мальчика, неловко завалившееся среди бетонных труб на дне траншеи, было неподвижно.
-Ни фига себе! - присвистнул Серега, - Что будем делать, Клоп?
-Ноги будем делать, - отозвался тот хрипло.
-А, может, вытащим? - нерешительно спросил третий
-Ага, вытащи. И как ты потом все будешь объяснять?
-Клоп, ты что думаешь, он убился? А, может, живой еще, а? - в голосе парня послышался страх.
-А тебе какая разница? В ментовку захотел? - Клоп грубо толкнул приятеля в плечо. - Ты думаешь тебе поверят, что ты его не трогал?
-Но вы же видели?! 
-Я ничего не видел, - отрезал Клоп, засунул руки в карманы, повернулся и пошел прочь. Остальные молча побрели следом.
Когда подростки скрылись в проеме забора, Юра выбрался из своего укрытия и, озираясь по сторонам, нерешительно подошел к краю котлована. Склонившись над ним, он негромко позвал:
-Эй, Птаха! 
Но мальчик не отзывался, оставаясь неподвижным. И тут его взгляд наткнулся на тельце мертвого зверька. Юра испуганно отпрянул, сделал еще несколько шагов назад и, что было сил, бросился бежать. В школу он не пошел, а, нащупав в кармане коробок спичек, направился в лог к землянке, которую они вырыли еще летом. Один из редких в этот час прохожих заметил на земле брошенный портфель, а, подойдя к краю котлована, обнаружил в траншее мальчика.
 Ольга Григорьевна закончила рассказ, и некоторое время женщины молчали. Затем Анна спросила:
-Вы в милицию заявили?
-Нет, - директор отрицательно покачала головой. - И не собираюсь этого делать.
Анна вопросительно подняла на нее глаза.
-Поймите меня правильно, - быстро заговорила Ольга Григорьевна, - мне и так хватает всяких проблем от разборок наших с домашними. Хотя последние порой еще та шолупонь!  К детдомовцам отношение, мягко говоря, недоброжелательное, особенно у нашего участкового. У Михалыча детдомовцы априори виноваты.  Мне самой трудно согласиться с тем, что дети у нас воспитываются правильно. Уже то, что у них нет семьи, само по себе ненормально. А что же говорить о посторонних? Никто не видит трагедии, стоящей за каждой маленькой жизнью, а видят только беспокойство и угрозу для себя, исходящую от обобщенного понятия "детдомовцы". И этого ничем не изменить.
И трудно было понять чего больше в ее голосе горечи или злости. - Зачем привлекать милицию? Свидетелей того, что в отношении мальчика были совершены хулиганские действия, нет.  Юра испуган и его показания не серьезны. Зачем нам лишний шум, да еще с милицией? Я и ребят предупредила, что бы лишнего не болтали.
- А, если бы это закончилось трагически? Тогда как?
- Ну, тогда, - Ольга Григорьевна развела руками, - конечно, без милиции не обошлось бы. Дело завели, следствие и все прочее. С Алешей, дай Бог, все обойдется. Вы же сами слышали, что врач сказала. Мальчик крепкий. А когда он вернется...
- Он не вернется больше в детский дом, - отчетливо, разделяя каждое слово, перебила ее Анна. - Из больницы я заберу мальчика к себе.
- Ну, погодите, Анна Павловна, не горячитесь. Так тоже нельзя. Не думаю, что Вам откажут в опеке, при теперешних обстоятельствах, я имею ввиду смерть Ларисы, но на оформление документов все-таки уйдет некоторое время. Я же не могу Вам просто так отдать ребенка.
- Вам же не нужен лишний шум, как я поняла? - глаза Анны смотрели жестко. - Кроме того, за Алешей и после больницы нужен уход. Вы сможете ему его обеспечить? Я в этом не уверена. Поэтому давайте поступим так, как будет лучше для мальчика.
- Но у него могут быть родственники, - вяло возразила Ольга Григорьевна, скорее для порядка.
- Насколько мне известно, у Ларисы была только двоюродная тетка где-то в Ставрополье, - уже спокойнее произнесла Анна, поняв, что ее условия приняты. -  Других родственников нет. Можете, на словах объявить меня или его дальней родственницей или подругой матери. На ваше усмотрение.
- Ну, хорошо. Мы еще поговорим об этом, - директор посмотрела на часы, - мне пора.
Она заспешила к автобусной остановке, а Анна медленно побрела на парковку, ей нужно было о многом подумать.


ГЛАВА 10

Зима дождалась, когда последние листки покинут календарь, и властно заявила о себе, почти три дня без устали покрывая землю снежным ковром, а на четвертый с неба спала серая пелена и на лазурный небосклон выкатило красноватое зимнее солнце. Деревья и кусты в белых пушистых шубах, дома и остановки в белых шапках и даже белые махровые ниточки проводов в его холодных лучах делали город похожим на владения Снежной Королевы.
С раннего утра Анну не покидало ощущение радости. Как обычно она проснулась в субботу поздно, потревоженная игривым солнечным лучом, отразившегося от зеркала шкафа-купе. Сквозь неплотного задернутые шторы вместо надоевшей серости виднелся кусочек голубого неба. Из приоткрытой форточки тянуло морозной свежестью. Несколько упражнений для больной спины, прохладный душ, чашка крепкого кофе, сигарета, отказаться от которой не хватало воли, и легкий завтрак задали привычный ритм нового дня. Прихватив приготовленные с вечера вещи для Алешки, Анна вышла из дома. Утоптанный снег скрипел под ногами, девственная белизна сугробов слепила, с деревьев сыпалась искрящаяся снежная пыль.
Полупустой троллейбус резво бежал по широким улицам. За замершими окнами едва различимо мелькал городской пейзаж. По узкой дорожке, аккуратно расчищенной от снега добросовестным дворником, Анна поспешила к больничному корпусу. Не дожидаясь лифта, поднялась на третий этаж.
 Алеша выздоравливал, ему сняли гипс и перевели в общую палату. В коридоре ее обогнала белокурая девчушка, и, распахнув дверь палаты мальчиков, звонко крикнула:
-Леска, к тебе плисли!
Алеша отодвину подушку, на которой выкладывал картинку из мозаики, и бросился навстречу Анне. Его глаза сияли, а губы растянулись в радостной улыбке.
-Ты не сердишься, - она обняла его за плечи, - вчера никак не могла прийти, на работе запарка как всегда в конце года.
-Я же понимаю, - совсем по-взрослому ответил он.
-Это хорошо, -Анна присела на край кровати. - Ну, а ты как себя чувствуешь?
-Нормально. Я даже в столовую вместе со всеми спускаюсь.
-А голова, - она запустила пальцы в спутанные волосы мальчика, - не болит? 
-Чуть-чуть. Я таблетки пью.
-Молодец. Мне врач сказала, что через неделю тебя выпишут.
Алеша, опустив голову, насупился, придвинул к себе коробочку и стал складывать в нее кусочки мозаики.
-Ты не рад?
Она накрыла ладонью его руку.
-Нет.
Он высвободил руку и сгреб картинку в коробочку.
-Почему?
Женщина наклонилась, стараясь заглянуть ему в глаза
-Я хочу домой! Хочу к маме! – его голос звенел, в глазах стояли слезы, - я не хочу опять в детдом! Я убегу от них, убегу далеко. Меня никто не найдет, поняла?  Они все...
-Тш-ш. Тихо, малыш. Давай успокоимся, - Анна прижала голову ребенка к груди и погладила вздрагивающие плечи –в детский дом ты больше не вернешься. Я тебе это очень честно обещаю. Смотри.
Она сложила пальцы в кулак большим во внутрь. Ее тихий голос подействовал на мальчика. Начав было вырываться из ее объятий, он затих, едва всхлипывая.
Смолкнувшая детвора в палате с любопытством наблюдала за ними.
-Ты хочешь жить у меня?
Анна почувствовала, как под ее руками напряглось тело мальчика.
-А можно?
-Можно.
Она вытерла ладонью его мокрые щеки.
-А мама? Как она меня найдет?
Отведя в сторону погрустневший взгляд, почти прошептала.
-Это мы с тобой потом вместе обсудим. Согласен?
-Ладно, - Алеша почти успокоился и тоже шепотом спросил, - можно я тебе один секрет расскажу?
-Конечно, - прошептала она, - а он очень секретный?
-Очень-очень.
 Он оглянулся по сторонам, обвил ее шею руками и приник губами к самому уху.
-Обещай, что не рассердишься.
-Обещаю.
-Я всем сказал, - он покосился на ребят, -что ты моя тетя.
Алеша выжидающе заглянул ей в глаза.
-Тогда и я должно тебе открыть секрет.
-Взрослый?
-Важный.
В детских глаза удивление сменилось любопытством.
Скрывая улыбку Анна серьезно зашептала ему в ухо.
-Я тоже всем говорю, что я твоя тетя.
-Вот это да! У нас один секрет…
-Выходит так. Секретный и важный.
Мальчик прижался щекой к ее плечу. От порыва мальчишечьей нежности Анне стало тепло и спокойно, и это необыкновенное чувство не покидало женщину потом весь оставшийся день.
В палату заглянула санитарка и позвала ребят в столовую.
Расставшись с Алешей, Анна поехала к своей давней подруге Инне, с которой ее связывали узы многолетней дружбы. Девочки познакомились еще в школе, когда Инна пришла к ним в конце девятого класса. Одноклассники считали Аню зубрилой и «амебой», вечно что-то читает, с учителями во всем соглашается, близко ни с кем не дружит. Не задирали ее только потому, что сидела она за одной партой с дочкой директора школы Наташкой Семеновой, которую побаивались даже ребята за успехи в занятиях самбо. Дружба Ани и Инны началась со скандального инцидента. Инна Миронова заняла место на последней парте позади Ани и Наташки. На перемене «заноза» Васька Кот (повезло парню с фамилией!) ради прикола запустил огрызком яблока в новенькую, но промахнулся и попал в лицо Ани. Девочка, закусив от обиды губу, молча вытерла щеку платком, подняла огрызок и бросила его в урну. Начавшийся было смех среди сотоварищей Васьки разом оборвался. Не торопясь к шутнику подошла Наташка.
-Убить, не убью. Но инвалидом сделаю, - негромко и спокойно в полной тишине произнесла она и выразительно посмотрела на ширинку. – А сейчас быстро достал огрызок из урны и засунул его себе в карман брюк! И только попробуй до конца урока его оттуда вынуть. Домой без штанов пойдешь. Усёк, котёнок?
К концу урока на брюках парня неприлично влажнело пятно в самом неподходящем месте. Этот случай сдружил девчат до конца школьной поры. А потом судьба развела их с Наташкой, которая уехала учиться в Москву. Еще первое время они перезванивались и переписывались короткими открытками, но потом как-то потерялись. Анна и Инна вместе поступили в университет, а после его окончания несколько лет работали в одном институте. Сейчас Инна преподавала в гимназии. Анна была на ее первом выпуске и та, кивнув на вчерашних гимназистов, которые шумно фотографировались на память, грустно произнесла, что настоящими друзьями обзаводятся в школьные годы, ну в крайнем случае, в студенчестве. В это время еще ценность имеют личные качества и симпатии, а права и возможности равны. Но придет взрослая жизнь и определит цены дружбе совсем по иным тарифам… Анна улыбнулась и про себя подумала, как здорово, что у них с подругой до сих пор действовал их школьный «тариф».
Инна была единственным человеком, кому Анна доверилась и рассказала об Алешке. Не имея привычки лезть с советами, та слушала ее рассказы, утешая или подбадривая и только однажды, когда Анна приехала потерянная и расстроенная случившимся на стройке, безапелляционно заявила.
-Любишь Алешку, вот и забирай его из больницы к себе. Если женщина не может иметь детей, это еще не значит, что она не может быть матерью. А проблемы с детдомовской директрисой будем решать по мере их поступления. Не о ней сейчас надо думать, а о ребенке. Как он отнесется к известию о смерти матери и позволит ли тебе занять ее место?
 Не успела Анна снять палец с кнопки звонка, как дверь резко распахнулась. Экипированная, словно собралась на Северный полюс, с санками в руках на пороге предстала Настя.
-Здрасте, теть Ань, -скороговоркой выпалила она. - Мама - в ванне, бабушка - за хлебом, дед у дядь Миши шахматится. Вы заходите.
Она неуклюже освободила дверной проем. Анна, переждав словесный поток, улыбнулась.
-Привет, Настена! Тебе помочь?
Она кивнула на санки.
-Не-е. Они самоходные.
Поставила их на пол, толкнула ногой и те с грохотом покатились вниз по ступенькам лестницы. Девочка как большой колобок, подпрыгивая, побежала за ними.
На кухне Анна поставила чайник и услышала голос Инны из ванной.
-Анюта, чайник поставь!
-Уже. Откуда узнала, что я пришла?
-Бог мой! Настена так горланила, небось, на чердаке, было слышно.
-Да-а… Громкая она у тебя девица! И затейница еще та!
Усмехнулась Анна, вспомнив санки –самоходы.   
-Представляешь, - в длинном махровом халате и чалмой из полотенца Инна появилась на кухне, - просит собаку! Говорит, что ей скучно с нами жить! Это ей скучно?! Бабка в ужасе! Дед обещал на дачу переселиться. Про себя уж молчу. Ты была сегодня в больнице? Как Алешка?
- Была. Через неделю выпишут.
-Сказала, что к себе заберешь?
-Да. Курить можно?
-Только форточку открой.
Они закурили. Под шум закипающего чайника, Анна пересказала свой разговор с Алешкой. Инна положила руку на локоть подруги и одобряюще похлопала. Этот молчаливый жест был для нее значимее всяких слов.
-Я вчера от родителей письмо получила. Два года их не видела, соскучилась. Зовут нас с Алешкой к себе на Новый год.
-Так, поезжайте! Смена обстановки вам обоим не повредит. А как они к твоему решению насчет мальчика отнеслись?
-Если одним словом, то сдержано. Ладно, давай пить чай.
-Погоди, сейчас мать плюшек принесет.
И тотчас в подтверждение ее слов хлопнула входная дверь и раздался зычный голос (а еще удивляются в кого Настена громогласная!) Елизаветы Аркадьевны.
-Инка, возьми у меня сумку! Ну, девки, опять накурили! Форточку открой!
Пока Инна выкладывала на блюдо присыпанные сахарной пудрой плюшки и разливала чай в большие фарфоровые кружки, заявилась с прогулки раскрасневшаяся Настя.
-Уф! Успела к чаю, - выдохнула она и плюхнулась на табурет во главе стола.

Уткнув нос в воротник шубы, Анна рассеяно глядела на мелькавшие за окном автобуса огни вечернего города. Вдруг до ее слуха донесся детский шепоток.
-Бабушка, это же тетя Аня. Помнишь, мы в зоопарке вместе были?
Анна обернулась и встретилась с удивленным взглядом Вероники Андреевны.
-Здравствуйте, Аннушка! - добродушное лицо пожилой женщины расплылось в улыбке.
  - Здравствуйте! Ирочка! Ой, какая же ты красавица!
От ее слов Ирочка смутилась и прильнула к плечу бабушки. Анна не льстила. Сероглазая девчушка с ярким румянцем на пухлых щечках и колечками светлых волос, непослушно выбившихся из-под белой вязаной шапочки, была очень мила. Поняв взгляд бабушки, Ирочка поднялась и предложила свое место Анне.
-У вас утомленный вид. С работы? – сочувственно произнесла Вероника Андреевна, когда Анна заняла место рядом с ней.
-Отнюдь. В гостях была. А вы куда так поздно едите?
Она взглянула на часы, стрелки слились на цифре десять.
-А мы папу в Москву провожали. Он в Африку уезжает. Там лето! У нас зима, а там настоящее лето!
Она сделала паузу, ожидая эффекта от сказанного ею. Анна не стала разочаровывать малышку.
-Лето?!
-Представляете! - Ирочка удовлетворенно кивнула.
-Но скоро Новый год и, наверное, праздник будет скучным без снега и мороза. Как ты думаешь?
Девочка посмотрела на разрисованное морозом окно и согласно кивнула.
- А как ваш мальчик? – спросила Вероника Андреевна.
-Алеша сейчас в больнице.
И на ее встревоженный взгляд пояснила.
- Возле школы стройка. Он упал в траншею и сломал ключицу. Но уже поправляется, гипс сняли, через неделю, надеюсь, выпишут.
- Ох, уж эти мальчишки! - покачала головой пожилая женщина, -до всего им есть дело. Я пока сына растила, тоже через эти заботы прошла. С девочками, - она посмотрела на внучку, - все-таки куда спокойнее…
-В больнице, наверное, скучно, - по-взрослому вздохнула Ирочка. – Вот я бы не смогла целый день лежать и лежать.
-Ты права. Веселого мало, - Анна улыбнулась ей и поднялась, - мне на следующей выходить. Я с пересадкой.
-Бабуль, подай мои вещи, - засуетилась девочка.
Она подхватила из рук Вероники Андреевны пакет и вынула из него книгу.
-Тетя Аня, передайте ее Алеше. Я прочитала. Она очень интересная. Ему точно скучно не будет.
Анна взглянула поверх ее головы, Вероника Андреевна одобрительно кивнула, и приняла подарок. Она слегка притянула к себе Иришку.
- Спасибо. Ты очень добрая девочка.
Автобус резко накренился, подруливая к остановке. Анна махнула на прощание рукой и направилась к выходу и через минуту, увлекаемая потоком пешеходов, растворилась в толпе, которую заглатывал ярко освещенный тоннель подземного перехода.
Ирочка заняла прежнее место и поинтересовалась у бабушки.
-А почему Алешка живет у тети Ани? У него что, тоже нет мамы?
-Есть. Но она болеет, поэтому он временно живет у нее.
-А-а-а, – задумчиво протянула девочка и снова спросила, - бабуль, скажи, если папа женится на тете Саше, она будет моей мамой?
- На тете Саше?! Вот еще придумала! Мне кажется, твой папа вообще никогда не женится. 
-А вот и не придумала, - обиделась Ирочка. – Они вчера на кухне говорили, и я слышала, как папа ей сказал, что все будет зависеть от меня, смогу ли я ее полюбить.
И она зарделась от своей значимости. Вероника Андреевна обняла внучку за плечи и прижалась щекой к ее лбу.
-А ты бы смогла ее полюбить? Тебе она нравится?
Ирочка пожала плечами.
- Не знаю. Наверное, нравится… Вот если бы она была такая как тетя Аня… точно бы смогла.
  -Тетя Аня и мне понравилась, - задумчиво произнесла Вероника Андреевна. - Эх, надо было нам с ней, - она улыбнулась своим мыслям, - телефонами обменятся.


ГЛАВА 11

Кухня наполнилась ароматом хорошо прожаренных кофейных зерен. Олег вынул из микроволновки тарелку с горячими бутербродами и поставил ее на серебряный поднос между чашечками из тонкого почти прозрачного фарфора, над которыми поднимались замысловатые завитушки пара. Его взгляд на мгновенье задержался на букете белых гвоздик и в уголках губ мелькнула счастливая улыбка. Осторожно подхватив двумя пальцами махровую головку, он вынул цветок из узкого горлышка хрустальной вазы, подрезал мокрый стебель и положил его на блюдце одной из чашек. Удовлетворенно хмыкнув, ловко подхватил поднос и вошел в спальню. Мягко ступая по ворсистому ковру, пересек комнату, опустил поднос на ночной столик и склонился над спящей женщиной. Покой и безмятежность исходили от всего ее облика. Откинутые на подушку волосы обнажили маленькое розовое ухо и тонкую шею, на изгибе которой в небольшой впадинке чуть заметно пульсировала голубая жилка. Олег не удержался и нежно коснулся губами мягкой теплой мочки. Ресницы дрогнули, глаза приоткрылись, губы растянулись в блаженной улыбке, и женщина шумно вдохнула, отчего тонкие крылья носа слегка затрепетали. 
-Божественный аромат… - с наслаждением потягиваясь, прошептала она и закинула за голову руки.
Одеяло соскользнуло с плеча, обнажив полную точно налитую соком здоровой молодости грудь. Мужская ладонь накрыла ее, чувствуя, как набухает под его пальцами маленькая пуговка соска.
-Нектар для моей прелестной богини, - отвечал он ей шепотом, покрывая после каждого сказанного им слова поцелуями ее шею, плечо и грудь. Анна опустила сомкнутые в кольцо руки на его плечи и, оторвавшись от подушки, обвила ими шею мужчины, их губы слились в долгом поцелуе.
- Ваше губы, сударыня, слаще любого нектара…
  Кончик его языка пробежал по ее верхней губе словно слизывая этот невидимый напиток богов. Анна медленно разомкнула руки, ее ладони, скользнув под халатом по мужским плечам, задержались на груди. Пальцы, утопая в мягкой курчавой поросли, касались тела и ощущали, как бьется его сердце. Поцелуи горячих губ становились все настойчивее, отзываясь волнующей дрожью в еще полном неги и тепла теле женщины. Она откинулась на подушку, смежила веки и отдалась ласке обнимавших ее рук. Сладостная истома захлестнула горячей волной все ее существо, наполняя сердце трепетным восторгом. Каждый следующий миг казался лучше предыдущего, принося новые ощущения растущего наслаждения. Сознание туманилось, и она уже не принадлежала самой себе.
Приподнявшись на локте, Олег всматривался в милое лицо, лежавшее на его плече.
-Ты красивая… ласковая…и нежная…
Он провел тыльной стороной руки по ее раскрасневшейся щеке и убрал с нее золотистую прядь. Затем его ладонь скользнула по плечу, вдоль руки, лежавшей поверх одеяла, и их пальцы переплелись.
-Я думаю, - он посмотрел в томную зелень ее глаз, - нам надо поговорить.
-Сейчас? И о чем же?
Она потянулась с грацией ленивой кошки.
-Сначала предлагаю выпить кофе, а то он совсем остыл.
Олег свободной рукой легко подхватил поднос и перенес его на кровать. Анна вынырнула из-под одеяла, села рядом.  Они пили молча словно совершали какой-то священный ритуал, насмешливо поглядывая друг на друга над ободками своих чашек. Когда кофе был выпит и чашки, мелодично звякнув, заняли свое место на блюдцах, Анна вопросительно подняла брови.
-Так, о чем ты хотел поговорить?
- О наших отношениях, - его голос стал вкрадчивым. - Что ты о них думаешь?
- Мне они нравятся, -проказливо улыбнулась Анна.
-Мне они тоже нравятся, - Олег усмехнулся ее уклончивости и за плечи притянул к себе, -но я не о том. Лучшей женщины в моей жизни не было. Уверен, что ты создана только для меня и я очень хочу, чтобы ты всегда была со мной.
Анна сидела, подобрав ноги и обхватив руками прижатые к груди колени.
-Ты делаешь мне предложение? - не без лукавства спросила она и, чуть склонив голову на бок, задорно посмотрела в глаза мужчине.
-Можно сказать и так, - он хмыкнул, - а ты бы пошла за меня?
-Меня и так все устраивает, - просто ответила Анна, - да и ты не свободен. Забыл?
-Устраивает? - в его голосе прозвучала откровенная ирония. – Никогда не поверю, что женщина, «которой за…»  не думает о замужестве.
Олег наиграно рассмеялся, а Анна неопределенно пожала плечами.
«К чему этот разговор? – с неудовольствием подумала она, - а как хорошо начиналось утро…»  Она безмятежно улыбнулась, но ход ее мыслей прервали слова мужчины. Не дождавшись ответа, он продолжил.
-Я понимаю, что у тебя были причины не поднимать этот вопрос, потому что я человек вроде как семейный. Только не надо лукавить, что не хочешь иметь семью, мужа. У меня семьи в нормальном понимании этого слова давно нет. Живу там как-то по привычке, что ли? Сначала к дочери был сильно привязан, а теперь, – ему не удалось скрыть досадливое выражение на лице, - она все больше становиться похожей на свою мать. Только рядом с тобой душой и отдыхаю. Ну, что ты молчишь, Аня? - он коснулся пальцами ее подбородка и, приподняв лицо, заглянул в глаза. - Может, я не герой твоего романа?
-Такой герой как ты, - она заставила себя рассмеяться, - украсит любой роман. И наш тоже. А о замужестве я не думала. Это правда. Один раз попробовала, не получилось. Мне кажется, что семья это не для меня.
-Да брось ты! О замужестве думают все женщины. Я встречал немало одиноких, и поверь, среди них не было ни одной, которая была бы счастлива своим одиночеством. А вот из нас могла бы получиться очень завидная семейная пара, потому что у вас, сударыня, есть все качества быть хорошей женой. 
  -Благодарю за комплимент, - Анна с напускной признательностью чопорно наклонила голову, - мне надо подумать.
Но уже через секунду ее горячая щека прильнула к его плечу, а голос стал серьезным.
-Олежек, ты же понимаешь, что для меня это не так просто. Придется решать не только свою судьбу, но и будущее Алешки.
В спальне воцарилась тишина. Положив подбородок на колени, Анна пыталась осмыслить происшедшее, разобраться в водовороте нахлынувших чувств. Последнее время все ее мысли были заняты мальчиком и ответственностью за его судьбу, которую она намеревалась взять на себя.  А теперь вот еще и неожиданное предложение Олега, которое может повернуть ее жизнь совсем в новое русло. Сможет ли у них получиться семья? Уже сейчас понятно, что ее мужчинам будет не просто: Олег к детям равнодушен, а Алешка рос без отца. Может статься окажется она меж двух огней. Олег ей нравился, но она его не любила, понимала, что нежность и внимание, которые ему дарила, лишь тень любви. Правда, порой ей казалось, что любовь – чувство не постоянное и для семьи, возможно, куда важнее взаимопонимание и уважение. «Нет, спешить с этим не стоит»,- сказала она себе, - пусть пока останется все как есть.»
Анна подняла глаза на Олега. Он смотрел в окно.
-Зачем тебе этот мальчик? – почувствовав ее взгляд, хрипло спросил он. – Хочешь ребенка, могли бы завести своего. Со временем, конечно. Зачем себя заботами сразу грузить? А тут чужой ребенок, да еще с травмой головы. А подумала, какие последствия бывают в таких случаях?
-Олег, я люблю этого ребенка. Больной он или здоровый, - в голосе женщины уже не было прежней мягкости, - для моих чувств значения не имеет. Разве мать будет любить меньше, зная о недуге ребенка?
-Погоди, Аня. Это мать. Вам, женщинам, по своей природе свойственно все преувеличивать, оттого вы более милосердны и сострадательны.  Я о другом. Зачем создавать себе трудности?  Ребенок детдомовский. Может, его родители алкоголики или наркоманы. Наследственность…
-Ну, что ты! – перебила его Анна. – Алеша нормальный ребенок, рос в благополучной семье, хоть и без отца. Если бы его мать не умерла так рано от рака, он не оказался в детдоме. Я, к сожалению, не успела застать ее в живых, но о ней и ее семье узнала много.
-Для твоих чувств, говоришь, не имеет значения? - неожиданно резко спросил он. – А на деле-то выходит, что чувства чувствами, а справки все же навела, чтобы щенок не оказался больным или без породным. Извини, конечно, за столь грубое сравнение.
-Действительно, сравнение грубое, - медленно и отчетливо произнесла женщина, отстраняясь от него.
-Ладно, Аня, забудь. Я же извинился.
Он обхватил ее кольцом рук, потерся мягкой бородой о щеку и, касаясь горячими губами ее уха, быстро заговорил.
- Не могу, чтобы между нами был еще кто-то, даже если это ребенок. Я эгоист, но такой уж есть. И чужого ребенка принять не смогу. Пойми меня. Первый раз я женился совсем рано, мне и двадцати не было. Любил ее безумно. У нее был трехлетний малыш, который казался мне милым и забавным. Но спустя год мы развелись, хотя любил я ее не меньше, а может и больше прежнего. Я ревновал помимо воли, хотя мой разум признавал и понимал ее материнские чувства.  И эта ревность словно ржавчина въелась в наши отношения. Она тоже искренне любила меня и, думаю, страдала куда больше моего, разрывая свое сердце между мной и сыном, но молчала и только иногда несправедливо срывалась на мальчишке. Я понимал, что виной всему моя ревность, но переступить через нее так и не смог. Однажды я пришел с работы поздно. В квартире тихо, жена с ребенком в кресле перед телевизором сидят. И вдруг слышу ее шепот: «Поди скорее, сынок. Слышишь, он пришел.» Мальчонка шмыгнул с ее колен и забился в угол дивана, настороженно наблюдая за мной. Жена мне навстречу поднялась, за шею обняла. И тут мой взгляд встретился с горящими глазенками малыша. В них было столько тоски. Он смотрел на меня одновременно и с болью, и с какой-то собачьей покорностью. «Как же он должен меня ненавидеть!» - подумалось мне. Отстранив жену, я подошел к дивану и присел перед мальчиком. Тот съежился, но глаз не опустил. «Я уйду, - сказал я ему, - и мамка снова будет твоей.»  Малыш не ответил, а только опустил глаза, но прежде я успел заметить вспыхнувшую в них радость.
Олег замолчал, но Анна чувствовала, что он еще не закончил свой рассказ.
-Года три назад я увидел ее в театре. Она почти не изменилась, даже интереснее стала. Было желание подойти, но рядом с ней заметил сына, высокого худощавого подростка, и я не решился. Почему-то навсегда осталось чувство вины перед ним. Хотя, - он усмехнулся, - возможно парень меня даже не помнит.
Помолчал и твердо добавил.
-Второй такой ошибки я в своей жизни не совершу.
Олег поднялся с кровати, запахнул халат и вышел на балкон. Двор был пуст. И только его «девятка», покрытая толстым слоем снега, сиротливо стояла посредине. Анна тоже встала, молча оделась и, захватив с собой поднос, ушла на кухню. Составив в мойку чашки, села на табурет и закурила. За окном под резкими порывами ветра покорно кланялись голые ветви рябины, усыпанные гроздями крупных красных ягод слегка припорошенные снегом. «Ели рябина рясная, значит зима будет суровой» - почему-то вспомнилась сибирская примета. Почувствовав на себе взгляд, Анна обернулась. Олег задумчиво смотрел на нее. Она загасила сигарету и поднялась.
-Пять минут и будем завтракать.
-Сядь, - он положил руку ей на плечо и мягко надавил, - завтрак подождет.
Анна нехотя опустилась на прежнее место. Ей казалось, что для сегодняшнего утра уже достаточно объяснений, но в его тоне было что-то необычное. Она это скорее почувствовала, чем услышала и воздержалась от замечаний, только настороженно следила за напряженным лицом мужчины. Олег подошел к окну, задернул занавеску, как будто кланяющаяся за ним рябина могла подслушать их разговор, и повернулся к ней.
-Я решил, что обязан быть откровенным с тобой до конца, - он немного помолчал в раздумье. – Меня воспитали дед с бабкой по материнской линии. Больше, конечно, дед, бывший кадровый военный. Бабушка была слабой болезненной на весь мир обиженной женщиной. Матери я совсем не помню, она умерла родами вместе с младенцем, когда мне едва исполнилось два года. Отец быстро спился, появлялся в моей жизни эпизодически, а потом и вовсе исчез. Я рос, зная только твердую мужскую руку деда, не ведая ни материнской ласки, ни материнской любви. Поэтому с годами в отношениях с женщинами у меня сформировалась потребность не только в женской любви, но и материнской. Смешно, наверное, такое слышать от лысого мужика, - добавил он с кривой усмешкой.
Анна хотела возразить, но Олег упреждающе поднял руку.
- В сентябре, когда мы улетали на юг в отпуск, я встретил в аэропорту старую знакомую Катю Меркулову. Ты должна ее знать, вы работали в одном институте.
Анна молча кивнула. Она помнила Катю, секретаршу на их кафедре и, как поговаривали, бывшую любовницу проректора, устроившего ее на это место после крупного скандала в семье.
-Позже мы с Катей встретились и поужинали по старой дружбе…
-Наверное, очень близкой дружбе, - все-таки не удержалась от язвительного замечания Анна.
-Какое это имеет значение, - раздраженно отмахнулся Олег. - Словом, я знал о твоем замужестве. Катя мне рассказала и о твоем разводе, и о новой семье бывшего мужа. Не скрою, был удивлен, потому что как-то не представлял тебя в роли жены. Ты такая самостоятельная и независимая. А потом, со временем я понял, что ты мне послана Судьбой.  Ты единственная женщина, с которой я смогу быть счастлив и мне не придется ни с кем делить твою любовь. Мы будем принадлежать только друг другу, - на мгновенье его лицо осветила счастливая улыбка, но в следующий миг от нее осталась лишь бледная тень. – Я хотел сделать тебе предложение в новогоднюю ночь, - теперь в его голосе звучала грусть, - когда звенит хрусталь, лопаются пузырьки шампанского, когда душа наполняется надеждами и желаниями…
Олег поднес сложенные лодочкой ладони к лицу и сквозь пальцы его слова были едва слышны.
-И почему так получается? Мечтаешь, надеешься, стремишься к одному, а желаемое все равно выходит другим...
-…потому что в этих мечтах только твоя персональная вселенная: твои интересы, собственные мироощущения и понимания, личные чувства и пристрастия. Тебя не интересует мир других людей, разве что отдельного человека и то исключительно в той роли, которую ты ему отводишь в свой жизни.
Анне не хотелось его обидеть жесткой отповедью, но и знала, что не должна лукавить, что не имеет права подавать надежду. Она никогда даже в мыслях не допускала на месте Володи другого мужчины.
-А что касается меня, - как можно мягче добавила она, - я бы все равно не пошла за тебя замуж, и дело тут совсем не Алешке.
-Ясно, сударыня. Вы доходчиво мне все объяснили.
Его губы искривились в усмешке. Он вышел. Через пару минут уже одетый в куртку и ботинки снова заглянул на кухню и молча положил на стол ключи.


ГЛАВА 12

Анна прислонилась к стене. На секунду возникло желание кинуться в след и крикнуть: «Не оставляй меня!», но оно исчезло с той же быстротой, с какой возникло. Холод кафеля сквозь шелковую ткань халата заставил зябко поежиться. Она отлепилась от стены, налила в чайник воду, поставила на плиту и закурила. «А может, все к лучшему, - сказала себе Анна, - объяснились цивилизованно, без взаимных упреков и претензий. К тому же появление Алеши все равно принесло бы в мою жизнь перемены, и Олегу поневоле пришлось бы с этим считаться. И еще большой вопрос, принял бы он их? Олег яркий представитель той категории мужчин, которые озабочены исключительно собственным комфортом. Безусловно, между нами была привязанность. Искренняя и глубокая, но хоть раз заходила речь о любви? Так ведь и сегодня, даже когда он делал мне предложение, о любви не говорил. Все правильно. Для него я милая молодая бездетная женщина, во всех отношениях удобная для «жизни без хлопот». Почему бы не женится? Жена, подруга, мать и все в одном лице. Стоп!» Рука с сигаретой на секунду повисла в воздухе. Как же ей сразу-то в голову не пришло! Ведь он сегодня предложение ей сделал лишь потому, что вчера она рассказала ему об Алеше.

Вчера… Анна припозднилась на работе. Заперев кабинет, услышала за дверью телефонный звонок. Возвращаться не хотелось, но телефон настойчиво заливался трелью. Едва сняла трубку, как из нее зазвенел радостный голос Олега.
-Аннушка! Боялся, что ты уже ушла!
-Почти. Твой звонок застал меня на пороге…
Но Олег не дал ей договорить.
-Предлагаю выпасть на выходные из времени и пространства. Как ты на это смотришь?
-Сначала скажи, куда мы упадем, а потом отвечу, как я на это смотрю, - принимая его шутливый тон, засмеялась Анна.
-Упадем на дачу Степаныча. Там полная программа: свежий воздух, снегоходы, банька, шашлыки. Его Маринка из Италии вернулась. Тебе от нее привет, большой и горячий.
-За привет спасибо и за приглашение, конечно, тоже…
Но Олег снова нетерпеливо перебил ее.
-Эй, что-то не слышу энтузиазма в речах моей сударыни!
-Олег, у меня мальчик не здоров.
Трубка в замешательстве замолчала, а потом растерянно спросила.
-Не понял… Какой еще мальчик? Родственник что ли?
-Не совсем… Это отдельный разговор. Мне, наверное, раньше надо было с тобой об этом поговорить.
-Ладно, - торопливо свернул разговор Олег, - разберемся. Вечером заскочу. Целую.
-Целую, - отозвалась Анна, но в трубке уже звучали короткие сигналы.

Анна почти закончила возиться с ужином, когда в прихожей хлопнула входная дверь.
-Судя по запахам я вовремя!
Олег протянул женщине цветы и галантно поцеловал протянутую ему руку.
Они засиделись за ужином. Анна рассказала всю историю Алеши, опустив подробности случившегося на стройке. Когда замолчала, Олег задумчиво произнес, растягивая слова.
-Вот, значит, какая история… с биологией. А почему, - с укоризной спросил он, - ты раньше мне о нем не рассказала?
Женщина пожала плечами.
-Думала, что это касается только меня, - она подняла на него глаза, - а разве нет?
-Ну, тебе, конечно, виднее, - уклончиво отозвался он.

«Выходит, подруга, пока твой бойфренд собирался сделать тебя женой, ты успела сделать себя матерью!» От этой мысли Анне стало вдруг весело. Она поднялась, расплющила окурок о дно пепельницы и громко произнесла.
-Все, сударыня, холостяцкая жизнь закончилась! У тебя теперь семья и будь добра ею заниматься.
  Покончив с перестановкой, теперь кабинет бывшего мужа стал похож на детскую, Анна с пылесосом в руках заканчивала уборку, когда зазвонил телефон. Не выпуская из рук щетку, она прижала трубку к уху.
-Анюта, привет! -заговорила та голосом Инны, - завтра в котором часу забирать Алешку?
-Около одиннадцати. А что, - встревожилась она, у них с подругой был уговор, что та отвезет ее с мальчиком домой, - у тебя планы изменились?
-Скорректировались…, - почти по слогам произнесла она. – Посоветоваться хотела.  В школе карантин отменили, надо Настену с дачи забрать. Вот и думаю, может махнем на дачу вместе, а?
-Ладно, не ходи кругами. Во сколько подъем?
-В семь заеду, - голос Инны радостно зазвенел. – Вот за что я люблю тебя, подруга, так за краткость и солидарность!
-Да, ладно, тебе, - рассмеялась Анна, - зато ты у нас любительница дипломатию разводить.
Машина неслась по мокрому асфальту, снижая скорость лишь на поворотах. Инна любила быструю езду. Поглядывая в зеркало заднего вида на дочь, она едва успевала вставлять словечко в их разговор. Девочка неделю провела с дедом на даче и еле дождалась приезда матери. Сначала шел перечень всех дачные новостей от застрявшей где-то автолавки с хлебом до сломанной лыжи и сбежавшего теста, с резюме - «скучища жуть! телевизор сломался! снег мокрый!», следом критика дедовой кухни – «блины, оладьи да каши!» и под конец умозаключения на тему преимущества лета над зимой. Сквозь очищенный «дворниками» кусочек окна Анна неотрывно следила за убегающей в заснеженную даль черной лентой асфальта. По сторонам мелькали макушки редких придорожных кустов, занесенных сугробами, да строй гладкоствольных сосен, уносивших ввысь свои зеленые кроны, где их неслышно раскачивал ветер. Крупные снежинки шлепались на лобовое стекло и растекались по нему прозрачными кляксами
-О чем загрустила, Анюта?
Голос Инны вывел ее из задумчивости. Тряхнув головой, она улыбнулась.
-Слушала Настену и вспомнила как однажды отец взял меня на охоту.
-На охоту?!
Настя заерзала на заднем сиденье, предвкушая занятную историю.
-Охота, пожалуй, громко сказано, - она хмыкнула, - но так, как он говорил «побродить с ружьецом». Как и ты, -она повернулась к девочке, -я зиму тоже особо не жаловала. Считала, что весна и лето, словно утро и день, полны света, жизни, движения. А зима сродни ночи – тиха и бездеятельна, будто сама природа выбрала это время для покоя.  И вот ранним утром, когда еще не показалось над горизонтом зимнее солнце, а лишь окрасился бледной зарей восток, мы вышли на околицу. Ночью выпал первый снег, и степь, до этого унылая от поблекших красок поздней осени, теперь покрытая белым снежным полотном, вдруг сказочно преобразилась. Вдоль реки на многие километры тянулся редкий перелесок и, когда мы в него вошли, то замерли от восхищения. Покрытые инеем деревья искрились. Между ними замысловатыми узорами петляли на снегу цепочки от птичьих следов-крестиков. Морозная тишина казалась хрустящей, отчего гортанное карканье ворон, скакавших по снегу, воспринималось чем-то неприличным. Мы шли по широкой тропинке. Вдруг отец придержал меня за плечо и молча указал на дерево. В трех шагах от нас, прижавшись к стволу и поджав передние лапки, сидела белка. Зверек настороженно повернул в нашу сторону острую мордочку, блеснул черными глазами-бусинками, и тотчас его махонькие лапки замелькали по шершавой коре вниз. И вот уже из снега видны лишь остренькие ушки да пушистый дымчатый хвост. Белка стремительно пронеслась прямо перед нами, легко взлетела на дерево, с него на другое и скрылась за толстым стволом. Наверное, в дупло спряталась. Мы немного постояли, но серый хвост больше на мелькнул среди веток.  Рядом с тропинкой то удаляясь, то приближаясь, тянулись длинные следы. «Заяц петлял, - пояснил отец, - видишь вон след поглубже. Присел. Знать, что-то насторожило его. А дальше размашистее к кустам поскакал, вспугнул кто-то». Тропинка резко оборвалась, и мы остановились на пригорке почти у самой реки.  Здесь лес казался абсолютно прозрачным от белоствольных берез. И совсем неожиданной гостье среди них смотрелась тонкая раскидистая рябина, чьи голые ветви клонились под тяжестью крупных красных гроздьев, а вокруг кровавыми брызгами алели на снегу опавшие ягоды.  На рябине деловито хозяйничала пара красногрудых снегирей. Подпрыгивая, мелкими шажками они пробирались вдоль ветки к рябиновой кисти и тут же начинали своими крепкими клювами резво трепать ее. Во все стороны летели мерзлые ягоды и в считаные минуты кисть оставалась без плодов. Насытившись, снегири перебрались на ветки соседней березы и принялись копаться в своих перья. Из кустов выпорхнула стая синичек. Несколько безуспешных попыток склевать мерзлые плоды на дереве, заставили птиц опуститься на снег, где они принялись суетно и драчливо подбирать крохи от опавших ягод. Птичья возня так захватила нас, что мы стояли не шелохнувшись, боясь вспугнуть голодных пичужек. Но, как оказалось, что самое интересное нас ожидало впереди. В обратный путь мы пошли по берегу сильно обмелевшей реки. Вода в ней еще не замерзла и только у самой кромки прозрачным кружевом блестел тонкий лед. На другом берегу сливаясь с низкими облаками, темнел зимний лес, и лишь заросли молодого ельника свежо зеленели на белом снегу. Вдруг ветви ельника заколыхались. Сначала появилась голова, которую украшали великолепные рога, а потом и их хозяин неторопливо продрался сквозь плотные заросли. Лось подошел к воде, легко копытом разбил прибрежный лед и, шумно выпуская из ноздрей воздух, отчего над водой перед ним поднимался легкий парок, начал пить. Утолив жажду, он поднял свою красивую голову, повернул ее в сторону солнца и, словно приветствуя новый день, издал протяжный трубный звук. Тот раскатисто понесся над водой и замер далеким эхом.  Затем также неторопливо направился к ельнику и исчез в нем.
Анна замолчала, на миг ей показалось, что она снова видит эту необычную картину зимнего леса. Перехватив взгляд девочки, завороженно глядевшей на нее, она закончила рассказ.
-Возвратились мы домой далеко за полдень. Пара куропаток, выпорхнувших прямо из-под наших ног, была единственной добычей. Но с того дня, Настенка, я стала совсем по-другому относиться к зиме. Поняла, что по-своему это очень прекрасное время и что с ее приходом жизнь не замирает и не останавливается, а просто становится немного суровее.
  -Ну, ты и рассказчица, Анюта! – засмеялась Инна и подмигнула дочери в зеркальце, - не помню, чтобы Настена так надолго примолкала.
-Ну так интересно же! – тут откликнулась девочка. – Мам, а давай Новый год в лесу встретим?   Ёлку прямо на поляне нарядим и костер разведем…
-… как в сказке «Двенадцать месяцев», - закончила ее мысль Инна и с материнской нежностью посмотрела на дочь. - Эх, и фантазерка ты у меня, Анастасия!
Анна взглянула на часы и это не ускользнуло от внимания Инны.
-Не волнуйся, успеем. Считай, мы уже в городе.
И правда, за окнами замелькали дачные домики и пригородные коттеджи. Проскочив мост над несущей темные мутные воды рекой, машина въехала на оживленный проспект.


ГЛАВА 13

Алеша поджидал Анну в коридоре.
С возгласом «Меня выписали!» он бросился он ей навстречу, едва она вышла из лифта.
Он взял ее за руку и осторожно спросил:
-Ты меня сейчас заберешь, да?
-Конечно.
Алеша облегченно выдохнул и это на ускользнуло от внимания женщины.
-Что-то случилось?
Она встревоженно посмотрела в детское личико. Алеша отвел глаза в сторону и потянул ее за руку.
-Пойдем, уже все свои вещи собрал. Нет, лучше подожди здесь,- его рука выскользнула из ее ладони, - я сейчас! Сам принесу!
И бросился бегом по длинному коридору.
Через минуту он вернулся, держа в одной руке пакет, а в другой книгу, подарок Ирочки.
На улице Анна в растерянности огляделась. На стоянке машины Инны не было. Не могла же та уехать, не предупредив.
-Давай, немного прогуляемся, - она протянула мальчику руку.
Они побрели по припорошенному снегом тротуару, но тот валил все сильнее и сильнее и уже через несколько минут Анна с Алешей превратились в такие же белые бесформенные фигуры, которые торопливо шагали рядом с ними. Женщина посмотрела на бледное лицо ребенка и решительно направилась к остановке троллейбуса. Позади раздался автомобильный сигнал и темные «жигули» затормозили рядом. Отряхнув с себя снег, Анна и Алеша забрались в машину.
-Теть Ань, а мы решили сделать вам маленький сюрприз, - заговорила Настена.
-Он почти удался,- недовольно буркнула она в ответ.
-Не дуйся, Анюта, - Инна легонько пихнула подругу в плечо, - мы с дочкой решили, что такое событие стоит отметить. Правда, Алексей?
Она подмигнула мальчику.
-Торт «Киевский»!
Девочка приподняла лежавшую у нее на коленях коробку. Настя была сластеной, и Анна миролюбиво улыбнулась.
В прихожей Инна протянула коробку с тортом дочери и скомандовала.
-Анастасия, бегом на кухню. Ты сегодня главнокомандующий по чаю.
-Есть! – шутливо козырнула та и исчезла за дверью.
Анна легонько подтолкнула мальчика вперед, и они вошли в комнату. 
-Теперь это твоя территория. Осваивай. Вот не решила, письменный стол так оставить или к окну развернуть?
Мальчик не отвечал, его взгляд был прикован к разноухому медвежонку в углу дивана. Он сорвался с места, схватил игрушку и, прижав ее к груди, повернулся к Анне.
-Мама! - его голос срывался от волнения, - моя мама приходила?! Почему не в больницу? Когда она снова придет?
Анна молча приблизилась к дивану, присела на край и притянула мальчика к себе.
-Ну, говори же, когда придет мама?
В голосе малыша звенели слезы. Анна беспомощно оглянулась на Инну, но в глазах той прочла только растерянность. И она решилась.
-Малыш, - она отстранила от себя его плечи, - твоя мама никогда не придет. Она умерла, когда ты был еще в больнице.
Говорила спокойно, хотя голос предательски дрожал от волнения, с ходу стараясь подобрать слова утешения. Понимала, что даже взрослому никакими словами в таком горе не поможешь, а тут ребенок…
-Алешенька, мама очень любила тебя, но болезнь была сильнее ее и ей не удалось с ней справиться. Милый мой, - она прижала его голову к своей щеке, - мы с тобой всегда будем вместе, и ты никогда не почувствуешь себя одиноким. Я, как и твоя мама, тоже очень люблю тебя...
И скорее для самой себя, чем для мальчика добавила.
-Кроме тебя у меня никого нет. Мы теперь с тобой семья.
Алеша молча высвободился из объятий женщины, отодвинулся в другой угол дивана и, прижав медвежонка к груди, лег к ней спиной, свернувшись калачиком. Анна протянула было к нему руку, но отдернула. Сердце ей подсказало, что сейчас малыш меньше всего нуждается в чьем-либо утешении. Это было его личное горе, первое и очень большое горе. Она тихо встала и вместе с Инной, обнявшей подругу за плечи, вышли из комнаты.
Инна с дочерью ушли, а Анна еще долго сидела на кухне, выкурив не одну сигарету. Наконец, поднялась и заглянула в комнату Алеши. Мальчик спал, обняв мокрую от слез подушку. За его спиной охранял этот неспокойный сон плюшевый медвежонок.
За окном спальни темной шторой раскинулся зимний вечер. Она зажгла настольную лампу, села за рабочий стол и углубилась в работу.
Скорее почувствовала, нежели услышала за спиной шорох. У двери стоял Алеша. Анна торопливо вышла из-за стола и присела перед ним на корточки.
-Ну, ты как малыш? – ее пальцы коснулись влажного лба, откидывая темные прядки волос, - поспал?
- Аня, - мальчик уткнулся носом ей в шею. – Обещай, что ты никогда не умрешь.
-Алешенька, милый мой, - она прижала его к себе, - конечно, же не умру. Обещаю.
От волнения на ее глаза навернулись слезы, но она из-за всех сил старалась говорить уверенно и спокойно.
-Я люблю тебя, я очень люблю тебя, маленькая моя пташка. Мы теперь всегда будем вместе. Я буду твоей мамой. Второй мамой, -поправилась она. – Конечно, если ты сам этого захочешь. Посмотри на меня, - она отстранила мальчика и заглянула ему в глаза. – А, если не захочешь, то тетей, как мы договорились в больнице. Помнишь? Ты сам решишь и мне скажешь. Ладно?
Алеша утвердительно закивал и снова уткнулся лицом в ее шею.
-Лучше мамой, - прошептал он.

До новогоднего праздника оставалась неделя. Его приближение чувствовалось повсюду: в транспорте и на улице носился запах хвои, в кафе и магазинах стояли нарядные искусственные ёлки, даже лица прохожих, которых предпраздничные суета и хлопоты захватывали и возбуждали не меньше, чем предстоящий праздник были озабочены как-то по-особенному оживлённо. Был выходной, но они проснулись рано, чтобы потолкаться на новогодней ярмарке и купить подарки родителям. Анна сообщила им, что приедут с Алешкой на зимние каникулы.
Ярмарка встретила их музыкой, шумной суетой и весельем. Они бродили среди пестрой толпы между прилавками, наполненными товарами, пока Анна не увидела то, что искала – тонкой кружевной работы и легкий как пух белый оренбургский платок. «Маме должен понравиться!» - подумала она, поглаживая мягкую шерсть. Продавщица выписала квитанцию на оплату, и Анна повернулась к мальчику.
-Я сейчас в кассу. А ты пока посмотри дедушке на подарок ремень вон там, - она указала пальцем в другой отдел, - где написано «кожгалантерея». Видишь?
-Ага, - Алешка кивнул и довольный поручением помчался к прилавкам.
Анна прошла в конец очереди в кассы.
-Вы в кассу последняя? – спросила у старушки, которая беззвучно шевеля губами, старательно считала на ладони мелочь.
-Нет, мы!
Позади нее стояли две девчушки в коричневых шубках и вязаных шапочках. Они были похожи друг на дружку как две горошины, отличал их только цвет шапочек: у одной – белая, у другой – красная. Анна посмотрела по очереди в каждую пару ярко синих глаз.
-Так за кем я буду, - улыбаясь, уточнила она, - за красной шапочкой или за белой?
-За папой!
«Красная шапочка» указала пальчиком за ее спину.
Еще продолжая улыбаться, она оглянулась и замерла от неожиданности. К ним приближался… Володя. Их взгляды встретились. Предательский холодок разлился в груди женщины, перехватив дыхание. Годы оставили заметный след на его лице. Оно стало мужественнее и жестче, а первая седина на висках придала очарование зрелой мужской красоте.
-Здравствуй, Аннушка.
Словно из далека услышала она низкий с характерной хрипотцой голос, когда-то такой любимый, заставлявший в минуты нежности трепетать ее сердце. Она даже не старалась скрыть своего смятения, лишь отвела в сторону повлажневший взгляд и негромко выдохнула.
-Рада видеть тебя, Володя.
-Папа, папа, - теребила его за рукав «белая шапочка», - а мы этой тете очередь сдали…
-Какие же вы у меня самостоятельные барышни! - похвалил он девочек и протянул по шоколадному батончику каждой, - к елочке бегите, там мама ждет.
Анне было достаточно этой минуты, чтобы унять охватившее ее волнение, и теперь взгляд женщины, устремленный на бывшего мужа, был почти спокоен.
-Как живешь? – Володя пристально посмотрел ей в глаза, - совсем не изменилась. Чего, наверное, не скажешь обо мне.
-Напрашиваешься на комплимент?
 Анна заставила себя приветливо улыбнуться, и внезапно осознала, что перед ней совершенно чужой человек, даже внешне мало напоминающий того, кого она страстно до самозабвения любила. Ее Володи больше нет.  И с этим открытием остатки волнения улетучились.
-Что до меня, - буднично ответила она, неопределенно поведя плечом, - живу, работаю… одним словом, все нормально.
-Мужчина, вы собираетесь платить или нет? Очередь не задерживайте, пожалуйста!
Ворвался в их разговор недовольный голос кассирши. Володя протянул деньги и назвал сумму. Он подождал пока Анна пробила свой чек и вместе с ней отошел от кассы. 
-Аннушка, у тебя правда все нормально? – он нерешительно придержал ее за локоть. – Знаешь, были моменты, когда у меня возникало навязчивое желание увидеть тебя.
-Зачем? – холодно спросила она.
-Зачем? Возможно, хотел услышать, что ты меня простила, - он отвел виновато взгляд в сторону. – У меня как-то все удачно сложилось. Семья, карьера, работа интересная, девчонки вон растут, пополнение ожидается. Про тебя слышал, что ты из института ушла…
-Володя, это жизнь, - перебила она его ободряюще. - Никто ни в чем не виноват. Я искренне рада, что ты доволен своим житьем-бытьем!  Я тоже в полном порядке. Тебя дети ждут.
Она оглянулась на стоявших в стороне девочек и увидела рядом с ними невысокую стройную женщину в коротком белом полушубке, облегающих брюках и высоких почти прикрывающих колени сапогах. Ее черные блестящие волосы, схваченные на затылке яркой заколкой, небрежно рассыпались по плечам. На мгновение их взгляды скрестились. Анна отвернулась. И тут две детские руки обхватили ее сзади.
-Мам, ну чего так долго? Я нашел, -глаза Алеши радостно заблестели, - то, что надо! Такой классный! Блестящий и еще на нем корабль с парусами! 
-Да-да… идем, - она обняла мальчика за плечи.
Володя в изумлении смотрел на ребенка.
-У тебя сын?! – растерянно произнес он.
-Да, сын.
При последнем слове она вдруг невольно испытала мстительное удовлетворение, но тут же устыдилась этого и быстро добавила.
-Я же сказала, что у меня все в порядке. Нам пора. Да, и твоя жена, кажется, нервничает, - Анна усмехнулась, - в ее положении это вредно. Прощай!
-Прощай…- словно эхо медленно произнес он, его голос был глух, утратив привычную хрипотцу.
У огромной зеркальной витрины Анна задержалась. В ее отражении было видно, как жена Володи с недовольной гримасой на красивом лице подхватила мужа под руку, а девочки, толкая друг дружку, норовили пристроиться с другого бока отца. Анна с оттенком сожаления облегченно вздохнула, вот так буднично и мимолетно прошла встреча, которую она одновременно желала и боялась многие годы. Но уже в следующий миг почувствовала необыкновенную легкость на душе. Прошлое, наконец, выпустило ее из своих цепких объятий, а груз его воспоминаний исчез. Анна осознала, что счастлива настоящим. И это ощущение свободы было восхитительным! Она вдруг вспомнила, что совсем недавно уже испытала что-то похожее. Это было во сне. Сначала сон был тревожным и беспокойным, нечто большое полное опасности, неотвратимо надвигалось на нее. И вот когда это нечто готово было настигнуть, неведомая сила подхватила ее тело и понесла все выше и выше к теплу и простору и еще к чему-то ослепительно светлому похожему на огромное облако. Она с удивлением обнаружила, что ноги перестали бежать, а земля осталась где-то далеко внизу, и это сознание собственной недосягаемости наполнило все ее существо упоительным восторгом.
Анна задорно подмигнула своему отражению и, перехватив удивленный взгляд Алеши, обняла мальчика за плечи.
-Идем, малыш. Нас ждет замечательный праздник!


   
 

               





                Часть II

                АЛЕКСЕЙ

ГЛАВА 1

Анна на цыпочках подошла к телефону и, покосившись на дверь, сняла   трубку.  Прошла долгая минута, прежде чем на другом конце провода отозвался сонный голос подруги.
-Слушаю.
-Инна, это я, - прикрываясь ладонью, негромко произнесла она.
-Анюта?! Чего так рано? - в трубке сладко зевнули. - Сегодня же воскресение…
-Ты, что забыла?! – возмущенно зашептала та, -  через полчаса подъеду.
-А-а… Прости, забыла. Хорошо, жду, - покорно вздохнула трубка.
Анна томно потянулась и повернулась на пятках к дверце шкафа.  Из зеркала улыбнулось довольно милое разрумянившееся лицо. Отступив на два шага и хмуро сдвинув брови, она окинула придирчивым взглядом свое отражение, но тут же в глазах блеснул лукавый огонек, а губы снова растянулись в игривой улыбке. Пучок светлых волос, перехваченных на макушке яркой резинкой, спортивный костюм, облегавший стройную фигуру, по-детски округлый подбородок и полное отсутствие косметики, от чего россыпь веснушек придавала лицу задорное выражение, делали ее похожей на юную девушку.
Стараясь не шуметь, Анна отворила дверцу шкафа, достала с верхней полки старую шерстяную кофту и старательно выстлала ею дно плетеной корзинки. Затем набросила на плечи яркую куртку и с корзинкой подмышкой двинулась к двери. Мягко щелкнул замок, бесшумно отворились двери лифта, и через минуту она выбежала из подъезда, а еще через полчаса, как и обещала, была у подруги.
На бледном заспанном лице Инны неестественно розовел румянец, вызванный, судя по запаху из кухни, чашечкой кофе. Запахивая на груди шелковый халат, она кивнула на стеклянную дверь:
-Кофе хочешь?
-Нет-нет, в другой раз. Мне надо вернуться, пока Алешка спит…
Анна прошла вслед за подругой в комнату.
-Погоди-ка, - Инна погладила большую пятнистую собаку, угрожающе зарычавшую при их появлении, - я лучше отведу ее в кухню, тогда и выберешь. Эффа, Эффочка, моя хорошая девочка, - она ласково похлопала по крепкой шее, - пойдем-ка, милая, я тебя покормлю. Пойдем, пойдем…
Собака с подозрением покосила круглым черным глазом на гостью, но нехотя поднялась и засеменила вслед за хозяйкой. Притворив за собакой дверь, Инна присела на корточки перед коробкой, в которой, прижав друг к дружке сморщенные мордочки, сладко посапывали щенки.
-Ну, которого из них возьмешь? Бери, Анюта, вон того, крайнего. Самый крупный, да и овсянку уже лопает, будь здоров. А шустрый, чертенок! То в Эффкину миску с лапами заберется, то кусок из нее утянет...
Анна с осторожностью вынула из коробки мягкий теплый комочек. Щенок мгновенно открыл глаза и стал с любопытством озираться по сторонам.
-У-у, какие мы любознательные, - она щекой прижалась к влажному теплому носу, вокруг которого собрались бархатные складочки, но щенок отвернул мордочку и с тихим писком зевнул, мол, и чего так рано беспокоите.
-От него молоком пахнет, - женщина с нежностью поцеловала малыша в лоб, затем осторожно уложила на дно корзинки.
 А «малыш», только этого и ждал, сразу притих и снова зажмурился. В этот момент, словно почуяв неладное, в дверь требовательно заскребла собака, и Анна поспешила подхватить корзинку.
-Ну, все, Инночка, я побежала. Спасибо большое за щенка.
-Это ты, подруга, не щенка приобрела, - добродушно усмехнулась та, открывая ей дверь, - а еще одним ребенком обзавелась.
Вернувшись домой, Анна на цыпочках вошла в комнату сына. Мальчик, обхватив руками подушку, крепко спал. Его дыхание было ровным, губы чему-то улыбались во сне, а из-под сползшего с постели края одеяла выглядывала острая мальчишечья коленка. Лицо матери озарила мягкая улыбка, она аккуратно поставила корзинку на пол рядом с кроватью. Анна давно заметила, что Алеша втайне страстно мечтает о собаке, и это был ее подарок.
Торт получился на славу, с ровными краями, высокий. Отложив в сторону шприц для крема, Анна вынула из ящика стола цветную коробочку и отсчитала девять свечей. Именно столько лет исполнилось сегодня сыну. Дверь кухни с шумом распахнулась и, шлепая босыми ногами по паркету, в нее вбежал Алеша. Он прижимал к груди щенка, который испуганно таращился по сторонам.
-Мам, это мой?! - его глаза блестели от восторга, - У меня теперь своя собака!  А можно я его Женьке покажу?
-Раз подарок понравился, целуй, - Анна подставила ему щеку.
Мальчуган звонко чмокнул ее и заглянул в глаза.
-Ты такая замечательная, такая…- он на мгновение замялся, не найдя подходящего слова, чтобы выразить переполнявшее его чувство.
-…лучшая мама на свете…
Пропела она строки из мультика, притянула к себе черноволосую голову мальчика и прижалась к ней щекой.
Алеша бережно опустил на пол свое сокровище, а оно, неуклюже переступая расползающимися лапами, присело и сделало лужу. Мать с сыном переглянулись и разом рассмеялись.
- И как же мы назовем это маленькое чудо?
- Я давно загадал, - мальчик с нежностью погладил щенка, - если у меня будет собака, то назову его Атосом.
- Атосом? Атос… Красиво. Ну, что же для далматинца, пожалуй, в самый раз.
- Я к Женьке, ладно? На минутку, только покажу.
- Брюки-то не забудь надеть, - смеясь, крикнула она вслед и пошла за тряпкой.
Гости уже начали занимать места за праздничным столом, когда пришли Инна с дочерью и Елизавета Аркадиевна. Насте сравнялось двенадцать, угловатость и резкость подростка постепенно уступали в ней место округлости и плавности расцветающей девушки, обещавшей стать довольно хорошенькой. Анна выглянула из кухни, приветственно махнула рукой и крикнула в комнату:
-Алешка, встречай гостей!
 Раскрасневшийся от возни со щенком, мальчик, оправляя на ходу рубашку, выскочил в прихожую:
-Настюха, привет! Здрастье!
Последнее было для всех взрослых.
-С днем рождения, герой дня! - Инна поцеловала именинника и протянула толстую книгу с изображением различных пород собак на обложке. -  Это тебе. Для воспитания собаки полезной будет, а то забалуешь его любовью.
- И еще вот…, - Настя извлекла из пакета кожаную шлейку и   поводок.
 Алеша довольный, размахивая полученными подарками, побежал в комнату. Елизавета Аркадиевна и Настя вслед за ним тоже прошли к гостям, а Инна заглянула в кухню.
-Тебе чем-нибудь помочь?
-Нет-нет, я уже управилась. Вот только хлеб нарезать забыла! Хозяйка называется…- Анна засмеялась, и длинное лезвие ножа ловко замелькало в ее руках, укладывая ровные ломтики на доске.
- Тебе тут письмо. Как сейчас говорят, из ближнего Зарубежья.
 Инна положила на стол узкий голубой конверт с яркой маркой.
 - Ты бы на почтовый ящик замок повесила что ли. Этак всю почту растащат, - заметила она.
-Да-да, повешу. Там ушки для замка надо подкрутить…, - Анна взяла в руки конверт. Действительно, письмо ей, но и почерк и адресат были незнакомы.
 - Мужских-то рук в доме нет, - виновато улыбнулась она.
Алеша, заглянувший в кухню, услышал слова матери.
-Мам, я сам завтра сделаю. Я еще вчера хотел, да отвертку не нашел.
-Ну? - Инна толкнула в бок подругу, - а говоришь мужских рук нет!
Анна спрятала письмо в карман фартука, подхватила хлебницу и скомандовала:
- Вперед, за стол!
Шумный праздник затянулся, и гости разошлись поздно. Анна затушила сигарету и еще несколько минут постояла, облокотившись о перила балкона. Дышалось легко. Весенний воздух был сухим и прохладным. Тихий апрельский вечер вместе с последними отблесками малинового заката незаметно скрылся за горизонтом. И сейчас на темнеющем небосклоне меж неподвижных почти прозрачных облаков все ярче разгорались редкие звезды. Анна закрыла балконную дверь, задернула шторы и, сбросив с плеч халат, нырнула под одеяло. "Похоже, праздник порядком утомил не только именинника, - подумала она о сыне, который давно уже крепко спал, свернувшись калачиком и прижав к груди щенка. -  Я тоже что-то устала…"  Она с наслаждением потянулась. В погруженной во мрак комнате едва различимо проступали неясные очертания знакомых предметов, а сонную тишину нарушало лишь мерное тиканье будильника. "Надо бы переставить часы…", -  лениво проползла в голове мысль, но руки не желали двигаться, а глаза сами закрылись под отяжелевшими веками. Под натянутым до подбородка одеялом к ее утомившемуся за день телу подбиралось невидимое пуховое облако, мягкое и теплое, оно обволакивало и погружало в невесомую пустоту. Анна счастливо улыбнулась, ее дыхание стало ровным и глубоким. Но одна за другой растворялись в ночной тиши минуты, а сон не спешил завладеть сознанием женщины. Ее не покидало странное ощущение чего-то не законченного или не сделанного. Анна повернулась на бок, и, глядя на светлеющий за портьерой квадрат окна, мысленно одно за другим стала перебирать события прошедшего дня. И вспомнила. Письмо! Конечно же, оно так и осталось лежать в кармане фартука. Женщина откинула край одеяла и нащупала ногами тапочки. С письмом в руках вернулась в комнату, щелкнула выключателем. Яркий свет настольной лампы залил комнату и заставил на мгновение зажмуриться. Анна присела за письменный стол, ножницами обреза край конверта. Из него выпал сложенный вчетверо желтоватый лист из школьной тетрадки, исписанный размашистым, неразборчивым почерком. Слова неровно взлетали над линиями листа и занимали не более четверти страницы.
"Уважаемая, Анна Павловна, - прочитала она, - пишет вам Татьяна, сестра Василины Игнатенко. Случайно в кипе старых газет я обнаружила нераспечатанный конверт. Отправителем была женщина из Мариуполя. Три года назад Василина с ней произвела обмен квартиры. Эта женщина переслала ваше письмо. В нем вы извещали сестру о смерти ее подруги Ларисы Воробьевой, а также сообщали, что у вас находится пакет, который Лариса просила передать Василине. Конечно, очень досадно, что Ваше письмо своевременно не дошло до адресата, потому что Василина с Ларисой были близкими подругами еще со студенческой поры. Но я думаю, что сейчас есть возможность вам с Василиной встретится, так как сестра в данный момент находится у своего отца, в Вашем городе по адресу…. "
Анна несколько раз перечитала короткое письмо. Она отложила в сторону тетрадный лист и, опершись подбородком на сложенные друг на друга кулаки, устремила задумчивый взгляд на матовый абажур лампы. Прошло уже больше двух лет…

Два года назад перед Пасхой она затеяла генеральную уборку и, разбирая антресоли и шкафы, неожиданно наткнулась на сверток. Он был туго перетянут тонкой бечевкой, под которой лежал конверт. Осенью Анна пообещала тете Нюше передать этот пакет подруге Ларисы, и дважды заходила по указанному на конверте адресу. В квартире никто не отзывался, а всезнающие старушки на лавочке у подъезда сообщили, что хозяева уже более месяца как куда-то выехали. Со временем Анна непростительно забыла о пакете, и неизвестно, сколько бы он еще пылился на антресоли, куда она месяцами не заглядывала, если бы не уборка. На следующий день после работы Анна снова пошла по указанному адресу. На сей раз ей повезло больше. Сначала на ее стук никто не отзывался и, когда она, раздосадованная, уже собиралась уйти, различила за дверью тихие шаркающие шаги. Затем долгая возня с замками и, когда дверь, наконец, приоткрылась на длину цепочки, Анна увидела сморщенное личико маленькой седой старушки. Та была изрядно глуховата, но все же после продолжительных переговоров, к которым присоединилась проходившая мимо соседка, удалось выяснить, что подруга Ларисы Василина Игнатенко вместе с мужем и дочерью год назад переехали в Мариуполь, и даже заполучить ее нынешний адрес. Однако, на ее письмо Василина не откликнулась. И вот теперь, бывает же такое! пришел ответ.
Анна откинулась на спинку кресла, взяла в руки лист и еще раз внимательно перечитала адрес.
- Молодежный проспект…, - произнесла она вслух и выключила лампу, - наверное, где-то в новостройках. Ладно, завтра уточню.
 И уже сквозь дрему подумала: "Захочешь с прошлым расстаться, а оно все равно бесцеремонно влезает в твою жизнь!"


ГЛАВА 2

Спальню заливал яркий солнечный свет. Он оживил поблекший рисунок на стареньких обоях и переливался искрящимися бликами в подвесках хрустальной люстры, отчего на потолке сменяли друг дружку причудливые узоры. Через открытую балконную дверь, сбивая в сторону прозрачную тюлевую занавеску, которая, колыхаясь, плавала в воздухе, врывался весенний ветерок. Его потоки несли с улицы свежесть раннего утра, шелест первой зелени и упоительные запахи наступившей весны.
Алексей не спал, но глаза открывать не спешил, прислушиваясь к гомону птиц за окном. Сквозь паутину ресниц он наблюдал за пылинками, снующими в столбике солнечного луча. Несколько приятных минут помедлил в неге пробуждения, а затем, глубоко вздохнул и потянулся, чувствуя силу мышц в отдохнувшем за ночь теле. Рука скользнула по прохладной простыне и замерла на второй подушке. Алексей медленно повернулся на бок и прижался к ней щекой. Ткань еще хранила тонкий аромат сладковатых духов жены. Он резко откинулся на спину, сбросил с себя плед и соскочил с кровати. Поигрывая мышцами тренированного тела, сделал несколько физических упражнений, раз десять присел, после чего, приняв упор лежа, начал непринужденно, без кажущихся усилий отжиматься от пола.
Под мерное жужжание плавно скользящей по лицу электробритвы мужчина внимательно разглядывал себя в зеркале. Широкий с залысинами лоб, глубоко посаженные серые глаза с сеточкой мелких морщин вокруг, прямой с небольшой горбинкой нос, тонкие губы, слегка вытянутое лицо заканчивалось округлым подбородком с ямочкой посредине. Виски тронула седина, еле заметная в русых волосах.
- Да-а, стареешь, приятель, - подвел он итог своему созерцанию, - впрочем, красавцем ты никогда и не был, однако, - он самодовольно подмигнул своему отражению, - успех у дам имел всегда. Но вот как раз именно с ними, - он невесело усмехнулся, - тебе, старик, почему-то не везет. 
Расправившись с приготовленным на скорую руку завтраком, Алексей проворно уложил вещи в спортивную сумку и, на ходу сорвав с вешалки куртку, направился было к выходу, но у двери остановился, вернулся в комнату и снял телефонную трубку.
- Доброе утро, Августа Яновна, - произнес он с таким видом, точно жевал кружочек лимона.
- Может, для кого оно и доброе, - манерно ответил ему высокий женский голос, но Алексей нетерпеливо перебил:
-Саша у вас?
-А где же быть бедной девочке, как не у родителей, если законный муж из дома гонит?
-Ну, допустим, ее никто не гнал…
Но женщина не собиралась вступать в полемику с зятем, и Алексей услышал приглушенный стук, трубку положили на стол. Прошло не менее минуты, пока ее снова взяли.
-Извини, - услышал он голос жены, - я была в ванне.
-Санька, нам с тобой надо серьезно поговорить, - стараясь придать своему тону беззаботность, начал он.
-О чем? - деланно равнодушно поинтересовалась жена.
-Не о чем, а о ком. О нас, конечно, - Алексей облегченно вздохнул, похоже на сей раз обойдется без сцен. - Давай, я за тобой заеду.
-Хорошо, часа через два буду готова.
- Нет, киска. Сейчас я к дочке еду, а вечером…
-Если нет, так и нечего было звонить, - перебила его жена, и в ее голосе зазвенели металлические нотки.
-Погоди, - Алексей поморщился, но "киска" уже выпустила коготки.
- Я у тебя всегда на "потом" и на "завтра". А на первом месте работа, дочь, мамочка, друзья, теннис…или кто там еще?
-Санька, ты же сама знаешь, что не права.
-Зато ты всегда и во всем прав! Ты всегда большой и умный, а я маленькая и глупая!
-Я все понял, - Алексей не стал слушать обрушившийся из телефонной трубки поток упреков и в сердцах швырнул ее на рычаг.
- И чего звонил? - буркнул он себе под нос, - заехал бы вечером. Ну, а теперь жди продолжения. Августа в воспитательных целях обязательно "прополощет" дочке мозги.
Закинул за спину спортивную сумку и вышел из квартиры, в сердцах хлопнув за собой дверью. Улица встретила бодрящей прохладой, от которой несколько улеглось нервное возбуждение после перепалки с женой. Насвистывая мотивчик популярного шлягера, пружинистым шагом уверенного в себе человека, он направился к старенькой "шестерке", но тут его лицо скривилось от досады. Посреди тротуара, нахально загораживая выезд его "жигулям", стоял новенький "фиат".
-Ну, вот началось в колхозе утро! Приехали! - поморщился Алексей.
 Сигналить в тихом сонном дворе не хотелось, выходной все-таки, но и дожидаться "пижона", так мысленно обозвал он хозяина «иномарки», в его планы тоже не входило. Алексей открыл дверцу "жигуленка", швырнул на заднее сиденье сумку и, сев за руль, упер задумчивый взгляд в сверкающую стеклами и никелированными колпаками иномарку. В тот же миг из подъезда девятиэтажки выпорхнула девушка в яркой куртке и, бережно прижимая к груди плетеную корзинку, заспешила к «фиату». Он тихо присвистнул, окинув оценивающим взглядом безупречную фигурку в спортивном костюме, и восхищенно улыбнулся, ему всегда нравились высокие светловолосые женщины. Тем временем девушка со своей ношей разместилась в машине, и та бесшумно тронулась с места, набирая скорость и, даже не притормозив на повороте, скрылась за домами.   Алексей повернул ключ зажигания.
Поездка в пригород в этот ранний утренний час заняла не более получаса. Сворачивая в узкий дворик, он заметил женщину с молочным бидоном и посигналил.
Та оглянулась, приветственно помахала рукой и крикнула:
-Я на рынок, сынок. А Иришка уже собралась и ждет тебя!
Затормозив прямо у подъезда, Алексей, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на второй этаж и чуть не столкнулся на лестничной площадке с дочерью, выскочившей ему на встречу.
-Папочка! - она повисла у отца на шее, - а я увидела твою машину из окна!
-Привет, крошка, - Алексей чмокнул дочку в нос, - ты уже готова?
Тогда поехали!
-Готова! Давно готова! - девочка радостно подпрыгнула и первой побежала по ступенькам вниз.
Каждый год весной, когда стволы деревьев наполнялись живительной влагой после зимнего сна, Алексей с дочерью ездили в лес за березовым соком. Там у них имелось свое заветное место.
За окнами машины мелькали бетонные столбы моста, маленькие домики на дачных "сотках", крыши коттеджей за высокими заборами. Но вот пригород остался позади, и машина съехала с асфальтовой ленты на грунтовую дорогу. Сразу же с обеих сторон ее плотной стеной обступили зазеленевшие кустарники, а вскоре показался и лес. Алексей скосил глаза на светившееся радостью личико дочери, которая, не обращая внимания на молчаливость отца, весело щебетала о своих девчачьих новостях.
" Вот, пожалуй, единственная на свете женщина, которая любит меня ради меня самого, - усмехнулся он про себя. -  Мне давно надо было наплевать на все обстоятельства и забрать малышку к себе. Возможно, и Санька перестанет к ней ревновать, когда придется заботы о ребенке делить пополам. Иришка, - он подмигнул дочери, которая внимательно вглядывалась в кустарники, боясь пропустить "их" место, - девчушка самостоятельная и рассудительная, а Санька, хоть и капризная, но покладистая. Решено. Вечером заеду за ней, поговорим. К тому же сам с утра, - он тяжело вздохнул, -  на "серьезный" разговор напросился. Вот если бы не Августа…Августа! Ведь одарила же судьба редкостной тещей! Прямо «серый кардинал» в юбке!" 
Алексей самодовольно хмыкнул, ему-то пока удавалось ускользать от тещиной тирании. Но Санька! Слабохарактерная, привыкшая смотреть на все глазами матери, она ни в чем не могла ей противостоять. Хотя, нет. В одном все-таки Санька проявила твердость, которую от нее не ожидали, и Августа вынуждена была уступить, однако, как чувствовал Алексей, позиций сдавать не собиралась. Это касалось их с Санькой брака.  Мать давно лелеяла надежду выдать дочь замуж за сына своих друзей, молодого работника какого-то кредитного учреждения, и, как поговаривали, с заманчивыми перспективами. Алексей же, рядовой инженер - строитель, никакой ценности в глазах Августы не представлял. "Хотя, - усмехнулся он про себя и задумчиво потрепал мочку уха, - возможно на их с тещей отношения повлияло уязвленное женское самолюбие". Был один пикантный момент, когда Алексею показалось, что Августа питает к нему нечто большее, чем дозволяли родственные связи. Алексей, сейчас ему и самому было не приятно это вспоминать, но тогда, задетый ее заносчивостью, злонамеренно спровоцировал дамочку. Правда, надо отдать должное теще, та сумела не только сохранить достоинство, но даже позволила отнестись ко всему с юмором.   "А может, мне нужно было жениться на Августе?" - от столь неожиданной мысли он даже поперхнулся, но тут же весело рассмеялся.
-Пап, ты чего? - Алексей встретился с удивленным взглядом дочери и почему-то смутился.
-Да, так, крошка, анекдот вспомнил… взрослый.
-Ой, пап, смотри, смотри, ты же нашу полянку проскочил! - вскрикнула Иришка и повернулась назад, забравшись коленями на сиденье.
- Точно, проехал, - весело согласился он. - Стоп, машина, - он затормозил, - а теперь полный назад! - и "жигули" медленно въехали задним ходом на поляну.
-Все, приехали, - Иришка толкнула дверцу и соскочила на землю. -Папочка, а мы сегодня как тогда? 
-Как тогда, - подтвердил Алексей и, похлопав дочку по плечу, указал на сумку, - давай, действуй, крошка!
Захватив несколько пластиковых бутылок и моток тонкой проволоки, Алексей бродил среди берез. Ощупав кору подходящего дерева, он делал под сучком или веткой небольшой надрез в месте, где она казалась мягче и прохладнее на ощупь. Выступивший на коре сок начинал капля за каплей постепенно заполнять его. У основания надреза Алексей углублял отверстие и вставлял туда гладко выструганную размером чуть больше спички круглую палочку так, чтобы сок бежал по ней, словно по маленькому желобку, наполняя привязанные к стволу пластиковые бутылки, горлышко которых было предусмотрительно срезано наискось.
Пока Алексей занимался сооружением нехитрых приспособлений на березовых стволах, Иришка вовсю хозяйничала на поляне. Она набрала сухих веток и уложила их шалашиком над смятой бумагой. Несколько ровных прутиков девочка аккуратно обстругала ножом, заострив концы, и на эти самодельные шампура нанизала толстые сардельки.
Когда Алексей показался на поляне, Иришка, бросив свое занятие, подбежала к нему.
-Ну, что есть?
-Есть, - он протянул ей стеклянную банку, наполовину заполненную желтоватой жидкостью.
Иришка отхлебнула несколько раз, облизнула кончиком языка губы и расплылась в довольной улыбке.
- Сла-адкий, - протянула она и повисла на руке отца, - ну, пойдем же костер поджигать.
Как только машина въехала в город, из мрачных низко нависших туч хлынули   крупные капли дождя и гулко забарабанили по крыше и капоту машины, а по лобовому стеклу потекли прозрачные струйки. Где-то вдали у горизонта гулко прокатились раскаты грома, предвещая первую весеннюю грозу. Алексей оглянулся на дремавшую на заднем сиденье дочь. Девочка, почувствовав обращенный к ней взгляд, встрепенулась, открыла глаза и улыбнулась.
-Что, крошка, уморилась? - подмигнул ей отец.
-Не очень, - ей совсем не хотелось признаваться в своей слабости. - Папочка, - девочка обняла отца за шею, - а можно я у тебя сегодня останусь?
-Понимаешь, котенок… - начал он, но девочка разомкнула объятия и откинулась на спинку.
-Понимаю, - перебила она его, - тетя Саша себя плохо чувствует и у нее снова плохое настроение… - в голосе девочки прозвучали нотки обиженной женщины.
Алексею и самому не хотелось расставаться с дочерью, он еще раз упрекнул себя за утренний разговор с женой, но понимал, что ребенку лучше не присутствовать при их "разборках". Стараясь придать голосу беззаботность, он возразил.
-Понимаешь, я ведь бабушку не предупредил. Она будет волноваться. А тети Саши сейчас дома нет, она к родителям уехала… погостить.
Но девочка, явно обрадованная последним обстоятельством, снова обхватила отца за шею и зашептала:
-Ну, папочка, только на сегодня. А бабушке мы позвоним, и она не будет волноваться.
- Не выйдет, - притворно озабоченно вздохнул Алексей, - ты же знаешь, что у вас вторую неделю телефон не работает.
Но девочку было не так просто провести.
-А мы Славику позвоним. Я его номер помню. Он сбегает к нам и предупредит бабушку.
-Ладно, - сдался   Алексей, - только тебе придется посидеть пару часов одной. Мне надо одно срочное дело сделать.
-Конечно, - радостно закивала Иришка. Она чмокнула отца в щеку, и довольная притихла.


ГЛАВА 3

Алексей затормозил у цветочного рынка. Он выбрал огромный букет темных роз, с Августой все-таки лучше в любой ситуации соблюдать правила дипломатии. 
На его звонок, дверь открыла теща.
-Добрый вечер, Августа Яновна, - мужчина протянул цветы, - это Вам.
-Довольно мило с твоей стороны, - любезно улыбнулась она и осторожно, стараясь не уколоть об острые шипы пухлые ухоженные пальцы, благосклонно приняла розы. - Проходи, пожалуйста. Сейчас приготовлю чай.
Алексей прошел в просторную гостиную, обставленную   дорогой румынской мебелью темного дерева. Дом был довоенной постройки с высокими потолками. Все здесь дышало атмосферой глубокого покоя и комфорта: диван с высокой спинкой и два глубоких кресла готовы заключить вас в свои мягкие кожаные объятия, шерстяные ковры неярких тонов на полу и стенах скрадывали шум шагов и приглушали громкие звуки, со вкусом подобранные в тон тесненных обоев "под гобелен" тяжелые портьеры на огромных окнах, за которыми полукруглые балконы были больше похожи на маленькие террасы. Даже набитые до верха книгами шкафы и строгие напольные часы в дубовом футляре, мелодично напоминавшие об ушедшем часе, не нарушали гармонии и уюта комнаты. Следом, неся перед собой наполненную водой высокую хрустальную вазу, в комнату вплыла Августа. Женщине было сорок, но тщательный уход за собой, не обремененный житейскими проблемами быт и размеренный образ жизни, позволяли ей внешне существенно уменьшать свой возраст. Невысокая, пухленькая, с гладким почти без морщин лицом, с легкой походкой и великолепными каштановыми волосами, она была очень даже привлекательной. Первое время Алексею, глядя на жену и тещу, казалось, что две сестренки добросовестно исполняют свои роли, играя в дочки-матери. За два года его семейной жизни у Алексея с Августой Яновной сложились довольно своеобразные отношения. Они тщательно, не посягая на суверенитет и права друг друга, соблюдали меж семейный дипломатический этикет, были внешне равнодушно-спокойные, а по сути полные напряженного внимания к действиям противной стороны.
- От чая позволю себе отказаться, - мужчина откинулся на спинку широкого дивана, - мне нужно переговорить с Александрой. Дело, так сказать, сугубо личного характера.
-Видишь ли, именно сегодня Саша с отцом приглашены на юбилей к Сурену Аркадьевичу.
-Странно, - он подозрительно покосился на тещу, не ее ли это очередные маневры, - а мы с ней договорились, что я вечером ее заберу.
-Ты же знаешь, это наши очень близкие друзья. К тому же мой муж многим обязан Сурену Аркадьевичу за помощь в издании его книги за рубежом, - невозмутимо вещала та, тщательно подрезая кончик стебля, перед тем как опустить цветок в вазу.
Алексей это знал, знал он и то, что сын этих самых близких друзей и был предметом мечтания Августы Яновны в качестве зятя.
- А Вас что же, не пригласили? - насмешливо поинтересовался он.
Для Августы подобные приемы были своего рода частью ее светской жизни. Именно на них она получала информацию, которая позволяла ей быть в центре всех событий, обладала удивительным нюхом на пикантные инциденты или скандальные конфликты. В ее устах даже самые банальные сплетни превращались в мелодраматические истории, загадочные происшествия или интригующий экшен. И если Августа лишила себя подобного   развлечения, значит, тут было что-то не так.
- У меня с утра разыгралась мигрень, - игнорируя насмешку в словах зятя, ответила она, и кончики ее пальцев с ярким рубиновым маникюром слегка коснулись висков, - это, наверное, от грозы.
Женщина величественно пересекла комнату и задернула тяжелую портьеру.
-Значит, мне не повезло… на этот раз, - Алексей поднялся.
-Алексей, - Августа подошла к дивану, - раз уж мы оказались, так сказать, тет-а-тет, то давай серьезно поговорим. Присядь, пожалуйста.
Алексей решил не спорить. Вечер итак испорчен, так не все ли равно, если ко всему прочему еще добавятся тещины пространные размышления на тему достойного содержания молодой жены. Тема, так сказать, заезженная, можно и потерпеть. Он снова опустился на диван. Женщина села в кресло напротив. Разошедшиеся полы шелкового халата цвета бордо представили взору мужчины оголенную до бедра безупречной формы ногу. На мгновение их взгляды встретились. Ее глаза с чуть заметной насмешкой смотрели на зятя, и Алексей к своему неудовольствию почувствовал, что краснеет. Она качнула ногой, на пальцах которой, соскользнув с пятки, висела мягкая комнатная туфля, и полы халата разошлись еще больше.
-Ты не можешь упрекнуть меня в том, что я вмешивалась в вашу с Александрой семейную жизнь, - не меняя позы и, делая вид, что не замечает смущения мужчины, произнесла она и выдержала выразительную паузу. Алексей, не разжимая губ, согласно кивнул.
 - Хотя никогда не считала ваш брак… правильным. Саша девочка взбалмошная, избалованная, капризная. Она привыкла всегда брать то, что захочет. И я не удивлюсь, если и тебя она взяла, а не ты ее, как это кажется со стороны.
Алексей с трудом удержался от возражений, лишь недовольно поморщился. Взяла, не взяла… Теща сейчас рассуждала о нем как о какой-нибудь вещи. А, впрочем, какой смысл возражать? Августа женщина здравомыслящая и прекрасно знает свою дочь. А та тем временем продолжала.
-Я не хочу тебя обидеть, но, поверь, ваш брак кончился. А все твои благие намерения вести "серьезные" разговоры, мириться, идти на уступки, искать компромиссы, только продлят его агонию. Ты в отличие от Сашки, у которой в голове еще романтическая чепуха, взрослый человек с не малым жизненным опытом за плечами, и потому должен смотреть на вещи реально. Через месяц она получит диплом, и что дальше? На работу ее погонишь? Или, может быть, ребеночка заведете? И как на твою инженерскую зарплату будете жить вчетвером? Ну, повезло тебе раз - контракт за границей предложили. Заработал. Но это раз. А дальше? Чего молчишь?
-Да вот думаю. Значит, вы уже всю нашу семейную математику просчитали, и Саньку на юбилей к своим приятелям за новым мужем отправили.
-Ну, если ты имеешь в виду Марка… - красиво изламывая брови, медленно произнесла Августа. –… то да. Я мать и хочу благополучного будущего своему ребенку. Разве можно меня за это осуждать? На мой взгляд у Марка существенные преимущества перед тобой. Он молод, перспективен, да и по интересам Александре ближе, по крайней мере, круг друзей у них общий, да и наши семьи много лет дружат. Алексей, - женщина чуть подалась вперед и устремила твердый взгляд на зятя, -  я сама прожила жизнь с человеком старше себя на семнадцать лет, и, поверь, как никто другой знаю все эти "возрастные" проблемы. Девчонке только двадцать один, а тебе тридцать пять…
-Тридцать три, - машинально поправил ее Алексей, но теща отмахнулась:
-Да, какая разница! Сашка, она сама еще ребенок, а ты хочешь, чтобы она твоего воспитывала.
-Августа Яновна, - перебил ее Алексей, поднимаясь, - давайте не будем обсуждать подробности моей семейной жизни. Только одно мне не понятно, если Вы все заранее предвидели, то отчего же пустили свою дочь за меня замуж?
-А зачем было упираться?  - пожала плечами Августа и тоже поднялась. - Стоило Сашке к тебе в постель залезть, как она уже здраво мыслить переставала. Ладно бы от любви крышу сносило, а то так… физиология. Какие у нее могли быть чувства? Для этого, мой друг, по меньшей мере, нужно родство душ или еще что-то общее. А секс? – ее полные губы презрительно искривились, - он ведь тоже приедается, если кроме чувственности ничего нет, даже с таким суперменом…
Она с откровенным бесстыдством окинула фигуру зятя. И как это ее глупенькой дочери, тихоне и далеко не красавице, удалось окрутить такого самца, да еще заставить считаться со своими капризами?
- А девчонке еще два года учиться. Вот я и подумала, что за это время она с лихвой накувыркается под одеялом. Заодно кое-какие представления о быте получит, поймет, что семейная жизнь это не у папы с мамой на всем готовом с ложечки кушать.
 Августа приблизилась вплотную к зятю и положила руки ему на плечи.
-Да, разве тебе девочка нужна? - ее пальцы сжали их, ощущая твердые мышцы тренированного тела.  Тонкий аромат терпких духов, призывно зовущий взгляд блестящих черных глаз, горячее дыхание приоткрытых влажных губ… Алексей на мгновение растерялся. Теплая волна захлестнула его. Он хотел освободиться от неожиданных объятий, но женские руки уже обвили его шею, а мягкие теплые губы накрыли его рот. Ладони мужчины заскользили вниз по гладкому шелку, повторяя контуры спрятанного под халатом тела. Под ним ничего не было! Его руки проникли под тонкую ткань, задержались на бедрах, едва касаясь пальцами разгоряченного тела, поднялись вверх и до боли сжали рыхлую податливую грудь. Волна необузданной ярости и порыв животной страсти затопили его. Им овладело отчаянное желание мять и ломать это красивое холенное тело, швырнуть его, беззащитное в своей наготе, на пол и … Августа тихонько охнула и еще крепче прильнула к нему. Почти задыхаясь от долгого поцелуя, Алексей оторвался от ее губ и, отстранившись, заглянул в глаза. Пламя страстного желания бушевало в них. Ее обнаженная нога протиснулась между колен мужчины, а бедро прижалось к затвердевшей плоти. Пальцы женщины   под курткой судорожно сжали его плечи, а   острые ноготки сквозь ткань рубашки больно вонзились в кожу. Эта боль в мгновение ока отрезвила и вернула способность мыслить. Ладони мужчины заскользили вдоль ее рук, и, дойдя до запястий, крепко сжали их. Затем медленно с усилием он разомкнул их кольцо на своей шее. Толкая впереди себя тещу, Алексей сделал несколько шагов и прижал ее своим телом к стене, чувствуя, как она трепещет от его грубых прикосновений.
- Ну-ну, киска, успокойся. К чему такие страсти?
Фамильярность и спокойный голос мужчины моментально отрезвили Августу. Порывисто дыша, она уставилась гневным взглядом ему в глаза. Алексей выдержал его и усмехнулся.
- Пусти, - она сделала слабую попытку освободить руки, крепко прижатые к стене возле ее головы. Мужчина отстранился. Распахнувшийся халат обнажил полную грудь. На гладкой белой коже рубцом пламенел след, оставленный «молнией» его куртки.
-Может, мне вернуть твой страстный поцелуй? - наслаждаясь бессилием женщины, насмешливо спросил он.
Алексей приблизил свое лицо, делая вид, что намерен выполнить сказанное. Августа отвернулась и глухо, с не скрываемой злобой, повторила:
-Пусти.
Но он не спешил, а наклонился еще ниже и, касаясь губами уха, зашептал: 
-Милая теща, спасибо огромное за заботу… и ласку, но женщин себе я всегда выбираю сам. И еще, убедительно посоветуй дочери вернуться к мужу. Я знаю, ты это сделать сумеешь. И мы забудем фривольность сегодняшнего разговора.
Алексей отпустил руки женщины и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
На улице хлестал дождь, и он подставил лицо под его колючие холодные струи.
- А с Санькой и впрямь, наверное, ничего не сложиться. Тут Августа права, психолог доморощенный! Вот же стерва, - выругался он в адрес тещи, - математик хренов, все просчитала: накувыркается под одеялом…   представление о быте получит… И от чего же мне с бабами не везет! Вроде и любовь есть, а будущего ни с одной нет!


ГЛАВА 4

Анна не ошиблась. Указанный в письме адрес действительно находился в районе новостроек. Получив подробные инструкции по поиску Молодежного проспекта от программиста Марины, которой в качестве свадебного подарка родители купили там квартиру, Анна поехала в новый микрорайон. Недавно пущенный завод электронной аппаратуры, где рабочие кадры преимущественно составляла молодежь, начал строительство молодежного городка, в котором пока были всего лишь один проспект, один магазин, четыре заселенных многоэтажки, да школа. Анна окинула взглядом пустырь, изрытый котлованами и траншеями. Судя по масштабам перепаханной земли и количеству пригнанной строительной техникой, микрорайон действительно обещал быть маленьким городком.
Осторожно ступая в уже утоптанные следы, женщина медленно продвигалась по узкой тропинке вдоль металлического забора, ограждавшего стройку, поскольку каждый неверный шаг неминуемо грозил погружением в коричневую хлюпающую жижу. Но вот, наконец, асфальт благополучно достигнут, и она облегченно выдохнула.
-Нет, назад мы пойдем точно другим путем!
Анна пересекла безлюдную спортивную площадку перед школой, и сразу оказалась возле нужного ей дома. Квартира находилась на первом этаже. Звонок не работал, и она громко постучала. Дверь, тотчас распахнулась, как будто ее ждали, и худощавая женщина в строгом темном платье с усталым лицом, освобождая проем, пригласила:
-Входите, пожалуйста, я уже волновалась, что и сегодня никто не придет.
Прием удивил Анну.
 -Извините, но мне кажется вышло какое-то недоразумение. Мне нужна Игнатенко Василина.
-Это я.
Женщина в свою очередь недоуменно посмотрела на гостью.
 -Вы не из поликлиники?
-Нет, - Анна покачала головой, - я совсем по другому делу.
Она вошла в узкую плохо освещенную прихожую, но в ту же минуту в дверь снова постучали. На сей раз, это была медсестра из поликлиники.
- Прошу прощение, что задержалась, - опуская приветствия и торопливо снимая плащ, заговорила девушка, - ну, как сегодня Виталий Петрович?
-Пожалуйста, пройдите в кухню. Я скоро.
Василина указала Анне рукой на дверь, а сама поспешила вслед за медсестрой в комнату.
Кухня была светлая чистая, но почему-то сразу бросалось в глаза отсутствие в ней хлопотливых женских рук. Анна села на табурет и приготовилась терпеливо ждать. Однако не прошло и десяти минут, как в прихожей раздались негромкие голоса, затем хлопнула дверь, и Василина вошла в кухню.
-Как-то неудобно получилось. - Она развела руками, - У папы инфаркт. В комнату не приглашаю…
-Не беспокойтесь. Это я не вовремя пришла, - мягко перебила ее Анна. 
- Вы говорите, у вас ко мне дело? - спросила женщина, нервно теребя худыми пальцами пуговицы на лифе платья.
- Не знаю с чего и начать. Я вчера получила от вашей сестры Татьяны письмо, из которого узнала, что смогу вас здесь найти. Вы же были подругами с Ларисой Воробьевой?
-Да, - Василина недоуменно посмотрела на гостью.
-Дело в том, что Лариса просила, после своей смерти передать вам
 вот этот пакет, - Анна вынула сверток из сумки и чуть не выронила его из рук. Побледневшая женщина, отступив шаг назад и слабо опираясь о край стола рукой, медленно оседала. Анна бросилась к ней, подхватила под локоть, и двинула ногой под ее колени табурет.
-Когда это…  случилось? - прошептала та.
-Вы сначала успокойтесь. Может воды?
Женщина молча кивнула. Анна взяла со стола чашку и наполнила ее водой из графина. Василина сделала несколько судорожных глотков, благодарно кивнула.
-Как-то нехорошо получилось, - Анна чувствовала неловкость. - Вы не знали, что Лариса умерла?
Василина отрицательно покачала головой.
- Уже третий год пошел. У нее был рак.
Несколько минут прошло в тягостном молчании. Женщина сидела неподвижно, ее застывший взгляд был устремлен куда-то в окно. Хотя Анна не была уверена, что до нее доходят ее слова, но все равно заговорила
- Так получилось, что я не смогла найти вас тогда. Писала в Мариуполь.  Вот, - она вынула из сумочки конверт и положила его на стол. - Если бы не письмо вашей сестры, возможно, я бы не нашла вас вовсе.
 Василина медленно взяла конверт, повертела его в руках и отложила в сторону. Когда она заговорила, ее голос был тусклым, безжизненным.
- У меня от Ларисы вестей не было с тех пор, как я уехала отсюда. У нашей дочери астма, пришлось срочно климат менять. Сначала мы с мужем решили, поближе к морю перебраться, а затем к моей сестре на Украину переехали. Я думала, как отцу полегчает, сейчас-то он совсем беспомощный, сама к Ларисе съезжу. А оно вот как все обернулось… Вы уж извините меня, - она всхлипнула, - последнее время совсем измоталась… нервы.
-А почему отец один живет?
Анна кивнула на дверь комнаты. Она перевела разговор на другую тему, чтобы дать возможность женщине прийти в себя.
-Да как-то жизнь у него запуталась. - Василина в задумчивости покачала головой. - Сначала ушел от мамы, мне тогда чуть больше года было, и женился на молоденькой лаборантке, бывшей своей студентке. Потом года через два или три развелся с ней и захотел жену вернуть, про дочку вспомнил, да только мама его не простила. Позже замуж вышла за вдовца с двумя детишками, да еще своих двоих родили, - женщина смущенно улыбнулась, и ее бледные щеки слегка порозовели, - родня у нас теперь большая. Мы с Танечкой сводные сестры. Отец тоже вскоре снова женился. Женщина много моложе него была с маленькой девочкой. Прожили они, наверное, лет пятнадцать, но своих детей не завели, у его жены сердце было больное. Умерла она рано, лет сорока или около того. Девочка ее тогда уже в институте училась, а после смерти матери к тетке перебралась. С ее дочерью он отношений не поддерживает, видно не смог и ей отцом стать. Вот с тех пор и живет один.
 Василина на минуту задумалась.
 -Мне кажется, что нет ничего страшнее в жизни, - тяжело вздохнула она, -чем одинокая старость, да, пожалуй, еще сиротское детство, - И тут, словно спохватившись, смущенно добавила, - разговорилась вот, а сама даже имени вашего не спросила.
-Анной меня зовут.   
-Анна, а вы не знаете, что стало с Алешей, сыном Ларисы?
-Знаю. С мальчиком все благополучно. Пока Лариса болела, он воспитывался здесь в детском доме, а после ее смерти его усыновили.
Женщины замолчали, чувствуя, что им сказать больше друг другу нечего.
- Ну, дай Бог, что бы он в хорошей семье вырос. Ему, наверное, лет девять уже? - нарушила затянувшееся молчание Василина.
-Да, вчера как раз девять и исполнилось.
Анна бросила взгляд на потемневшее окно и поднялась.
- Мне пора.
Василина проводила гостью и вернулась в кухню. Она осмотрела со всех сторон пакет и аккуратно ножом разрезала тонкую бечевку. В это время за плотно притворенной дверью   комнаты раздался слабый голос, и, отложив в сторону сверток, женщина поспешила на зов. Несколькими минутами позже вернулась с чашками, ополоснула их водой под краном и убрала в посудный шкаф. Затем снова взяла в руки сверток и развернула плотную бумагу. Перед ней лежал альбом в мягкой тканевой обложке из темно вишневого плюша. Пролистав плотные из серого картона листы, Василина отложила его в сторону и надорвала край конверта. Она пробежала глазами несколько строк на исписанном мелким округлым подчерком листе, опустила его на стол и, уткнув лицо в ладони, горько заплакала. Плакала беззвучно, давясь рыданиями, не желая быть услышанной в комнате.


ГЛАВА 5

Алексей как раз закончил возиться на кухне с завтраком, когда раздался телефонный звонок.
- Папа, это тебя. Тетя Саша, - крикнула из комнаты девочка.
Алексей взял трубку.
-Леш, - услышал он голос жены, - я очень сожалею, что мы вчера не встретились. За цветы спасибо. Они просто великолепны. Я к полудню приеду. Хорошо?
-Хорошо, - сухо отозвался он и задумчиво положил трубку на рычаг. Вообще-то он не был уверен, что Августа исполнит его просьбу.
Иришка в отсутствии мачехи чувствовала себя полной хозяйкой и затеяла уборку, к которой был вынужден присоединиться и отец. И, когда Саша открыла дверь, квартира уже сияла чистотой.
-Леш, возьми пакет, - сказала она буднично, как будто только что вернулась из магазина. - Все, кроме мяса, в холодильник. Мясо - в мойку.
Алексей удивленно приподнял бровь, молча принял пакет и пошел на кухню. Саша тем временем повесила на вешалку плащ и, пригладив у зеркала волосы, прошла в комнату.
- Ты, Ирка, просто молодец, - похвалила она девочку, - такой порядок навела! Сейчас переоденусь, и будем готовить обед.
Через минуту она появилась на кухне уже в домашнем костюме, серых трикотажных брюках и в бирюзовой в серую полоску тунике, доходившей ей почти до колен.
-Если хочешь, - она посмотрела на мужа, - чтобы обед был готов через час, -  загремели кастрюли, - то придется нам помочь. Ирина, сбегай на балкон за морковью и картошкой.
-Приказывай, командир, - Алексей снял с крючка фартук.
-Перекрути мясо, - она поставила на стол мясорубку, - и почисти лук.
Действительно, через час в радостном возбуждении они сели за стол. Обед был вкусно приготовлен, а стол накрыт праздничной скатертью. В непринужденной беседе обсуждались последние новости, словно и не было ни ссоры, ни обид, ни недельной отлучки жены. В том, что объяснения еще последуют, Алексей не сомневался, но сейчас он был благодарен Саньке за то, что она не стала делать это при дочери, и с готовностью поддерживал создавшуюся атмосферу покоя и доброжелательности.
После обеда Иришка с Сашей расположились на диване, обложив себя фотографиями. Они вклеивали их в альбом, придумывая остроумные надписи к ним. Алексей, не принимавший участия в этом занятии, решил просмотреть каталоги по новым строительным материалам, которые накануне прихватил с работы.
 -Леш, - Саша подняла глаза на мужа, - Ирину с осени пора в городскую школу переводить.
Алексей в изумлении уставился на жену. Она на секунду смешалась, но, смущенно улыбаясь, пояснила:
-Она в этом году начальные классы заканчивает, и у нее все равно начнутся предметы с новыми учителями.
-Ты права, милая. Я и сам об этом давно хотел поговорить.
Он отложил в сторону каталог, подошел к жене и опустил ладони ей на плечи. Саша потерлась щекой о руку мужа и улыбнулась девочке:
-Ты согласна?
Иришка с хрустом откусила яблоко и вопросительно посмотрела на отца, затем перевела взгляд на мачеху, и Алексей впервые увидел в глазах дочери теплоту и благодарность.
-Конечно, она согласна, -  ответил он за нее.
Алексей не знал, что и думать. Похоже теща с лихвой перевыполнила свое обещание! В том, что без Августы тут не обошлось, сомнений не было, но с какой стати она, накануне разложив ему по полочкам   всю несостоятельность их с Санькой брака, вдруг занялась укрепление дочкиной семьи. Он вспомнил ее черные с лихорадочным блеском глаза, полные гнева и желания, горячее тело, жадные губы…  Может быть не оставила мысли сделать его своим любовником?

Алексей и Саша сдали Иришку с рук на руки бабушке и теперь возвращались домой. За окнами полупустого плохо освещенного салона автобуса проплывали яркие пятна уличных фонарей, блестел мокрый асфальт, слепили фары встречных машин. Саша скосила глаза на четко очерченный профиль мужа и негромко произнесла:
-Леш, нам кажется надо поговорить?
Он молча кивнул, не желая первым начинать разборки и портить впечатления от необычно тихого, по-семейному проведенного дня.
-Мы с мамой вчера долго и много говорили, - начала медленно Саша, - о тебе, о нас... о будущем…
Алексей с любопытством смотрел на жену, ожидая продолжения.
- Она мне сказала, что у вас с ней получился откровенный разговор.
"Уж, куда откровенней!", - про себя ухмыльнулся он, но это не ускользнуло от внимания Саши.
- Напрасно ты усмехаешься. Знаешь, она как никто другой пониманррррррррррет наши проблемы. Папа старше ее на семнадцать лет и ей всегда приходилось считаться с его возрастом.
-Не понял. Ты что же, меня в старики уже списала? - шутливо рассердился он.
- Какой же ты старик?! - лукаво возразила она и ее рука бесстыдно скользнула вдоль молнии на брюках, но она тут же отдернула ее и серьезно нахмурилась - я имею в виду твою ревность.
-Ревность?!
-Да, к Марку. Он хороший парень, мы с ним знакомы уже, - Саша растопырила пальцы, -  даже пальцев не хватает, - засмеялась она, -больше одиннадцати лет. Еще в школе вместе учились, он тремя классами старше был. Марк очень хороший друг, и, кроме того, наши родители давно дружат меж собой. Папа с Суреном Аркадьевичем вместе аспирантуру заканчивали...
-Ладно, киска, Бог с ним с Марком, - перебил ее с беззаботным видом Алексей.
Он обнял жену за плечи, с силой притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
-Погоди, - Саша отстранилась, - почему ты со мной обращаешься как с маленькой?  Выходит, я не стою даже твоей ревности?!
Разговор принимал опасный оборот, и Алексей поспешил переменить тему.
 -Скажи, а про Иришку Августа Яновна с тобой тоже говорила?
-Про Иришку? Да, тоже говорила, - Саша кивнула.
-И что сказала? - стараясь не выдать волнения, небрежно справился он.
- Ну, что сказала? Сказала, что я еще слишком молода, чтобы   понять родительские чувства. Сказала, что заставляю тебя делить себя между мной и дочерью. - Она наморщила красивый лоб. - Ах, да, еще сказала, что нельзя делать близкому человеку больно, требуя от него выбора, который тот не может сделать.
"Ну и ну! " - подивился Алексей, а вслух спросил.
 - А ты сама-то, что думаешь на счет Иришки?
Саша неопределенно пожала плечами.
-Не знаю. Какая из меня мать? Даже смешно представить…
- Не горюй раньше времени, - он похлопал ее по руке, - вот увидишь, вы привыкнете друг к другу.
- Только вот этого не надо, - Саша с вызовом посмотрела на мужа.
-Чего не надо? - не понял он.
-Привычки не надо, - зло отозвалась жена. - Я что-то слишком ко многому должна привыкнуть. Привыкнуть к твоим бесконечным командировкам. Привыкнуть к теннису по выходным. И даже к твоим друзьям, с которыми мне и говорить-то не о чем. А теперь еще дочь. Ты сам-то о ней когда-нибудь заботился? Вот, видишь! - Саша с укором посмотрела на мужа. - Получается, что заботы о своей дочери ты собираешься просто-напросто переложить с матери на меня, и при этом еще утешаешь, "не горюй, привыкнешь"!
-Постой, Сань, - примирительно начал Алексей, - мы же с тобой вместе решили, как купим в центре двухкомнатную, так Иришку к себе заберем.
-Вообще-то это ты так решил.
-Но ведь ты же не возражала, - Алексей не смог скрыть раздражения.
- А разве у меня был выбор?  - спокойно спросила Саша, удивленно приподняв красивые брови, точный жест Августы.
-Не понял? - медленно произнес он, повернувшись всем телом к женщине.
-А что тут непонятного? - невозмутимо ответила та, - разве ты бы на мне женился, начни я в чем-то тебе перечить? И к тому же все и всегда за нас решал только ты сам.  Ты же у нас большой и умный, а я маленькая и глупая.
-Это я уже слышал, так, что не стоит повторяться, - Алексей глянул в темное окно, -    Вставай, крошка, автобус только до "Кольцевой" идет, - и протянул жене руку.
 Время приближалось к полуночи. Уставший за день город погрузился в сонную тишину, которую не могли нарушить ни запоздалые прохожие, ни редкие машины на опустевших улицах. Ночной воздух был свеж и прохладен. Тучи, обгоняя друг друга, серыми клоками расползались к горизонту, постепенно открывая сине-фиолетовый небесный свод, щедро усыпанный звездами. Полный яркий лик луны редко появлялся среди туч, и от того звездные россыпи казались ярче, а сами звезды крупнее.
-Наверное, звезд на небе столько же, сколько людей на земле, - задумчиво произнесла Саша, обратив к небу лицо, и теснее прижалась к мужу.
-Возможно, - вежливо согласился Алексей и поднял глаза.
-И возможно они, как и люди, несмотря на то, что их миллиарды, очень одиноки.
-Но ведь есть еще и созвездия, в которых, я полагаю, им веселее.
-А сами созвездия? - жена лукаво посмотрела на него.
-Ну, тут как в жизни, -  хмыкнул он, - кому как повезло.  Например, у Большой Медведицы есть Малая... 
-А у Персея -  Андромеда… - подхватила его мысль Саша.
-У Персея - Андромеда… - задумчиво повторил он, а его память вдруг всколыхнула что-то давно забытое, от чего на душе стало тепло и чуть-чуть трепетно.  Да, и в его жизни тоже была "Андромеда". Он постарался вспомнить тот далекий нежный девичий образ, который когда-то многие годы волновал его воображение, но не смог. Возникали неясные тени и очертания, но сам образ ускользал. Время стерло его. Лишь огромные черные глаза, обрамленные густыми ресницами, в которых трудно разглядеть зрачки, да вишневый вкус мягких теплых губ, это все, что о ней сохранила ему память. Та девушка, тихая робкая загадочная, словно падающая звезда, на миг осветила своей любовью его жизнь и исчезла в неизвестности. Любил ли он ее? Трудно сказать. Скорее обожал со всем пылом первой юношеской страсти, полной чистоты и восторга, поэтому и воспоминания о ней всегда наполняли его душу чем-то волнующе прекрасным, нежным и неуловимым, сравнимым разве что с музыкой. Она существует где-то глубоко внутри тебя, ты ее чувствуешь, ты ею полон и даже слышишь ее, а напеть не можешь. Интересно, а она? Вспоминала ли она когда-нибудь влюбленного мальчишку? Ей, наверное, теперь лет сорок, как Августе…
-У Персея еще и настырная теща Кассиопея под боком, - сказал он и подмигнул жене, - как у меня…
Алексей прикусил язык, но было поздно. Однако, вместо упреков, Саша неожиданно промолчала. Так в полном молчании они и дошли до дома.
Алексей лежал в постели, машинально листая страницы журнала, и прислушивался к шуму воды. Жена дольше обычного плескалась под душем. Он протянул руку и погладил прохладную шелковую ткань ночной сорочки, небрежно брошенной на подушке.  Наконец, Саша появилась в комнате. Не глядя на мужа, подошла к кровати, сбросила с плеч халат и, соблазняя влажной наготой, медленно склонилась над ним, протягивая руку к подушке. Алексей перехватил ее, легонько сжал запястье и поднес ладонь к губам, шумно вдыхая душистый аромат.  Женщина свободной рукой подхватила сорочку и, улыбаясь, мягко, но настойчиво высвободила пальцы. С тихим шуршанием ткань заструилась по телу, скрывая его под шелковыми складками. Саша, нарочито, не замечая разочарования на лице мужа, покачивая полноватыми бедрами, пересекла комнату, задернула портьеры и, вернувшись, спокойно легла рядом.
-Свет выключать или еще почитаешь? - она кивнула на журнал, лежавший поверх одеяла.
-Выключай, - Алексей сбросил журнал на пол и потянулся к жене, но она предупредительно уклонилась от его объятий.
-Почему? - он откинулся на спину.
-Я устала и у меня … болит голова.
Алексей глубоко вздохнул и откинулся на подушку. Хоть он и разозлился вчера на тещу, но она, что называется, попала в десятку, когда предположила, что не он взял Саньку, а та его. Их сексуальные отношения за все время своего существования зависели только от желаний и капризов женщины. Производя впечатление молоденькой в меру наивной девушки, Санька была довольно искушенной в любовных премудростях. Кроме того, легковозбудимая, она столь же легко теряла любовный запал, совершенно не интересуясь переживаниями партнера. В любви она была еще большей эгоисткой, чем в жизни. Алексею, имевшему приличный опыт соблазнения женщин и умевшего управлять своими эмоциями, поначалу импонировала ее раскованность, а пылкая страсть, с которой его пассия отдавалась, забавляла, поскольку ее сексуальное желание чаще всего зависело не от настроения или чувства, а от фантазий в хорошенькой головке.  Иногда она отдавалась ему как неискушенная в любви девочка, соблазненная коварным сердцеедом, а в другой раз сама в роли лукавой искусительницы бесстыдно предлагала свои прелести. То ей хотелось быть добропорядочной матроной, чья ханжеская мораль падает в объятия разврата, или, наоборот, феей любви, требующей почти грубого насилия, и в такие минуты боль доставляла ей большее наслаждение, чем ласки. Но последнее время Алексея стали утомлять сексуальные фантазии супруги, и он попытался свести их отношения к "нормальному здоровому сексу", которые Санька презрительно называла "постельной гимнастикой".
- Ты спишь? - прервал его размышления голос жены.
- Почти.
-Я забыла тебе сказать, мне предложили работу.
-Какую? - Алексей приподнялся на локте и посмотрел в бледное в ночном сумраке лицо жены.
- Пока референтом. В частной фирме.
- Не знаю, что сказать. А есть ли в этом необходимость? Я хорошо зарабатываю. А когда Иришку заберем…
-Ты что не понимаешь? - Саша села на кровати. - Мне предложили работу, - делая на каждом слоге ударение, медленно повторила она. -  Неужели ты думаешь, что с моим педагогическим дипломом можно найти что-нибудь приличное?! С ним же или в школу, или в гувернантки к новым русским наниматься. А тебе, выходит, я нужна только в качестве домработницы и воспитательницы для дочери?
- Успокойся, - Алексей нашел в темноте ее руку, - я такого не говорил.  Иришка уже взрослая, и, вообще, ей не воспитательница нужна… Ладно, давай-ка спать, - оборвал он себя.
- Давай, - она высвободила руку и отвернулась к стене.
 Алексей, прислушиваясь к ровному дыханию жены, долго лежал с открытыми глазами, пока, наконец, понял, что не сможет заснуть. Набросив на плечи куртку, он вышел на балкон. Влажная прохладная ночь заставляла зябко кутаться, однако свежесть ночного воздуха и тишина принесли душе желанный покой и умиротворение. Город спал. Серебристый лунный свет струился по темной громаде бетона многоэтажек, сливавшихся в отдалении в одну бесформенную массу, растекался по узким безлюдным улицам с тускло мерцающими фонарями, заливал широкие опустевшие проспекты и придавал его фантастическому облику странное очарование. Алексею казалось, что город, молчаливо и неподвижно лежащий у его ног, принадлежит сейчас только ему одному, и от этого ощущения душа наполнялась чем-то большим и волнующим. Затем его взгляд обратился на низкое небо, чей черный полог накрыл город, касаясь крыш и верхушек деревьев. И вдруг в причудливом звездном хороводе ему снова почудился призрачный девичий образ.   


ГЛАВА 6

День начался суетно, как в прочем всегда начинаются понедельники. Звонки, бумаги, недовольные клиенты и настойчивые посетители, да в довершении ко всему еще срочное совещание у ответственного секретаря. Притворив за собой дверь кабинета, Анна подошла к столу, бросила на него пухлую папку с рекламными проспектами и нажала кнопку вентилятора. Струя воздуха подействовала успокаивающе. Только что на совещании в бурных дебатах с главным редактором ей с трудом удалось отстоять план отдела лишь на первую декаду. "Вот так всегда, - нахмурилась она, мысленно продолжая разгоревшийся в кабинете начальника спор, - идешь накатанным путем, видишь ли, новых форм не хватает, а когда предлагаешь целую программу, осторожничают, не спешат.  Да сегодня без коммерции… без рекламы…"
- Анна Павловна, - прервал ее размышления голос стажера Вадима, чья голова просунулась в проем приоткрытой двери - там счета-фактуры принесли…
-Хорошо, оставь, посмотрю.
-И еще, звонил ваш сын.
-Спасибо, Вадим.
 Анна сняла трубку:
 -Алеша, это я. Что-то случилось?
-Привет, мам! - услышала она Алешкин звонкий голос. - Ты сегодня во сколько будешь?
-Должна вовремя. А что?
-Тут к тебе тетенька приходила. Сказала, что обязательно тебя увидеть хочет, потому что завтра уезжает.
-Какая тетенька?
-Не знаю. Сказала только, что через два часа снова зайдет.
-Хорошо, малыш, я к шести буду. Пусть подождет. Уроки сделал?
-А мы завтра не учимся! Нас в театр поведут. Ну, ладно, мам, пока!
-Пока, - она положила трубку, взглянула на часы и со вздохом притянула к себе за тесемки пухлую папку.

На площадке перед подъездом Анна замкнула машину и, застегивая на ходу плащ, направилась к дверям. Из беседки, где летними вечерами до темноты стучат "доминошники", вышла женщина в темном длинном пальто, в которой она узнала Василину.
-Здравствуйте, - смущенно улыбнулась та, - не сочтите меня настырной, но я не могу уехать, не переговорив с вами.
-Здравствуйте. А как меня нашли? - удивилась она.
-Так вы же сами оставили мне письмо Татьяны.
-Ах, да. Что же мы стоим?  Идемте.
В это время дверь подъезда распахнулась и, пропуская вперед щенка, на улицу выбежали мальчишки.
-Алешка! - окликнула одного из них Анна, - вы далеко?
-Нет, - мальчик кивнул на ребят, - мы на стадион.
Щенок, увидев хозяйку, хлопая ушами, подскочил к ней и, выказывая всю свою собачью радость на кончике хвоста, ткнулся влажным носом в колени.  Анна присела и потрепала мягкие уши.
-Атос, ко мне! - крикнул нарочито строго Алешка и щенок, неуклюже переваливаясь, поспешил вслед за ребятами.
    Анна повернулась к Василине:
- Как ваш отец?
-Ему значительно лучше.
Узловатые пальцы женщины нервно теребили ремешок висевшей на плече сумки.
-Я завтра уезжаю, а мне необходимо с вами посоветоваться…точнее узнать ваше мнение... о просьбе в письме Ларисы.
- Поднимемся в квартиру? - Анна вопросительно посмотрела на гостью.
- Лучше здесь, - предложила та и кивнула на низкую лавочку рядом с детской песочницей. -  У вас такой чудесный дворик!
- Да, двор у нас действительно славный - согласилась Анна.
 Они пошли вдоль покрывшейся нежной листвой живой изгороди из высоких кустов шиповника, за которыми чернели шершавые стволы низкорослых акаций, чьи нагие ветви еще не оделись весенней зеленью.  Из трещин в асфальте робко пробивались редкие пучки молоденькой травы. Рядом с лавочкой точно косы распустила до земли свои ветви ива. На ее тонком прутике раскачивался нахохлившийся воробей, храбро взирая на приближавшихся женщин. Они сели.
-Анна, - Василина скупо улыбнулась, - когда Вы сказали мне про день рождения Алеши, я догадалась, что мальчик живет с вами. А сегодня, вот увидела его… Он так похож на Ларису! - голос ее дрогнул. - Простите, -  она справилась с волнением и продолжала, - а потом, когда прочитала ее письмо, то сразу подумала о вас. Ведь теперь только вы одна можете решать, что для ее сына хорошо, а что нет.
Василина отрыла сумочку и выложила на колени знакомый Анне пакет.
-Думаю, что должна вернуть это вам. Лариса не могла знать, что у ее сына будет новая семья, и потому, когда писала мне, связывала судьбу мальчика с детским домом. Но при сложившихся обстоятельствах, - ее глаза выразительно посмотрели на Анну, - я уже не уверена, имею ли право исполнить ее последнюю просьбу. Вы должны знать все и…,- она сделала неопределенный жест рукой и решительно закончила, - и поступить так, как сочтете правильным. Для Алеши.
Анна развернула сложенный вдвое лист бумаги. Написанные мелким каллиграфическим почти без наклона подчерком слова складывались в ровные размеренные строки.
"Милая, Василинка, - прочитала она, - знаю, не легко тебе читать эти строки, но ты единственный человек на свете, к кому я могу обратиться с последней просьбой. Мне осталось совсем немного, я чувствую это. Болезнь стремительно пожирает тело, неотвратимо приближая конец. Все мои мысли сейчас только о сыне. Боль и отчаяние переполняют   сердце, когда я думаю, на что обрекаю своего мальчика, лишая материнской любви и заботы. Какая судьба ждет его? Чего больше выпадет на его долю человеческого тепла и доброты или зла и равнодушия?  Я решила, раз не могу сама защитить моего малыша в беспощадном и жестоком мире, раз обрекаю его на одиночество, то не имею права лишить хотя бы крохотной, но все-таки надежды иметь близкого человека. Ты, конечно, догадалась, что я говорю об Алешкином отце. Когда-то я поклялась себе, что мальчик никогда не узнает о нем, но сейчас это будет несправедливо.  Прошу тебя, дорогая, разыщи его. Алексей Борисович Орловский. Он закончил архитектурный факультет в нашем политехе в год рождения Алешки. Адреса я не помню, но жил он в пригороде, кажется, в поселке Строителей. Цифры на оборотной стороне фотографии -это номер его домашнего телефона. К сожалению, это все, что мне о нем известно. Конечно, трудно сказать, как он отнесется к известию о существовании сына, поэтому мне остается только надеяться, что взрослый мир не искалечит Алешкиной души, и не проклянет он свою мать за обездоленность и сиротство…"
Анна подняла глаза на Василину.
- А что за фотография?
- Фотография здесь.
Женщина развернула пакет, в котором оказался фотоальбом, вынула из него карточку и протянула Анне. Снимок был не четким, да и сама фотография пожелтела от времени. На фоне раскидистого дерева стояла пухленькая темноволосая девушка в светлом легком платье и беленьких туфельках. Открытый красивый лоб, немного вздернутый носик, перекинутая через плечо коса доходила почти до пояса. Задорно смеясь, она указывала одной рукой куда-то в сторону, а в другой протягивала высокому светловолосому пареньку миску полную ягод. Темная майка, узкие подвернутые до колен джинсы, хорошо сложенная спортивная фигура.
Анна перевернула карточку.  В верхнем углу крупными печатными буквами было выведено "Персей и Андромеда", а чуть ниже номер телефона из пяти цифр.
- У нас уже давно шестизначные номера, - вслух произнесла она. - А Вы, наверное, были близкой подругой Ларисы?
-Думаю, да, - кивнула женщина и тут же, словно стыдясь своей неуверенности, поспешно пояснила. - Понимаете, Лариса по характеру никогда не отличалась общительностью и редко кого пускала в свой мир. Но надо сказать, что в дружбе она была очень преданной, искренней и бескорыстной, даже…- она на мгновение задумалась, - щепетильной, что ли? Иногда какая-нибудь незначительная мелочь для нее могла превратиться в решающее обстоятельство. Мы с ней и после института поддерживали отношения. Виделись, правда, не часто.
- А что в институте она ни с кем не дружила, я имею в виду ребят? - поинтересовалась Анна.
- Парни, - Василина пожала плечами, - они как-то больше внимания обращали на ярких современных девчат. У нас на потоке все деревенские девушки стремились не отличаться от городских. А вот Лариса всегда оставалась сама собою, и юбки короткие не носила, и косметикой почти не пользовалась, и волосы в косу убирала.  Правда, - женщина на мгновение задумалась, - кажется, на последнем курсе подружилась она с одним, невзрачным очкариком. Все девчонки этому очень удивились. Парень-то был какой-то ненадежный. Учился неважно. Говорили, что фарцевал по мелкому. Это сейчас, - Василина усмехнулась, - серьезным словом "бизнес" называется, а раньше-то за спекуляцию даже статья была. Но прошло несколько месяцев, и их отношения резко прервались. Лариса хоть и делала вид, что ничего особенного не произошло, но я-то видела, как она переживала. По прошествии нескольких лет зашел как-то разговор про тот ее студенческий роман, но она только пожала плечами. "Разве ты не любила его?" - усомнилась я. На что она очень просто ответила, что, не знает, а, скорее всего, про этого парня просто себе все придумала.  Она ожидала романтики и волнения, трепета в душе и томления в сердце, а на деле все оказалось буднично и однообразно - короткие встречи на квартире приятеля с молчаливыми объятиями, поспешные поцелуи с неловким раздеванием. "И вообще, - усмехнувшись, разочарованно закончила она, - сексуальный опыт у меня не удался".
-А про Алексея она вам рассказывала? - спросила Анна, пристально рассматривая юношу на фотографии.
-Да. Это случилось осенью. - Василина на миг задумалась. – Вот той осенью мы с ней и виделись последний раз. После смерти матери Лариса года полтора мне не писала…, а потом я вдруг получила от нее очень радостное письмо. В нем она сообщала, что в ее жизни произошли некоторые события, что ей хочется поделиться со мной радостью, что обо всем расскажет при встрече. Едва я увидела ее на вокзале, то сразу поразилась перемене, произошедшей в ней. Казалось она не ходит по земле, а летает, она вся просто светилась от счастья. Есть женщины, которых беременность красит. Именно к таким принадлежала Лариса. Предстоящее материнство делало ее необыкновенно женственной, мне казалось, что она похожа на рафаэлевскую Мадонну.  Тогда-то я и узнала ее историю любви с Алексеем. А уже позже, в письмах, и о ее поездке в город с несостоявшейся встречей с ним.


ГЛАВА 7

Лариса точно в тяжелом сне прожила год после смерти матери.  На следующее лето она взяла на работе отпуск и уехала к двоюродной тетке в Ставрополье. На похоронах девушка видела ее всего лишь второй раз в жизни, но теперь тетка стала ее единственной близкой родственницей. Тетка жила в небольшом районном центре и очень обрадовалась внезапному приезду племянницы. Невысокого роста и, несмотря на полноту и одышку, удивительно подвижная, женщина была душой большой шумной семьи и успевала руководить всеми делами в огромном доме. Помимо мужа, высокого худощавого болезненного старика, с ней жили оба сына, дочь-студентка, снохи и куча ребятишек. Детей на обе молодые семьи приходилось шесть душ, старшими из них были девочки-двойняшки, которых, к их удовольствию, Лариса долго путала меж собой. Небольшой флигель, расположенный в глубине двора, снимали студентки техникума, на лето разъехавшиеся по домам и сейчас там жил прибывший на практику студент-дипломник. Когда молодой человек и Лариса познакомились, выяснилось, что он прибыл из города, где когда-то училась она. Девушке парень понравился с первой минуты. Высокий стройный с внимательным взглядом серых глаз он был веселым и общительным. Между ними быстро установились доверительные отношения и взаимная симпатия. По утрам они вместе бегали на речку купаться, а вечерами за разговорами подолгу засиживались на лавочке во дворе.  Алексей обладал редким сочетанием двух качеств - был остроумным рассказчиком и терпеливым слушателем. В один из таких вечеров, когда оба замолчали, провожая взглядом падающую звезду, на мгновение яркой нитью чиркнувшую по иссиня-черному небосклону, он взял девушку за руку и тихо спросил: " Успела загадать желание?"
От прикосновения теплой мужской руки она замерла, а сердце пойманной птичкой затрепетало в груди. Перебирая ее пальцы в своих ладонях, юноша наклонился и, касаясь губами уха, шепнул:
-Пойдем?
Лариса, не поднимая глаз, молча кивнула.   Так и не разнимая рук, они вышли за калитку. Небольшой районный центр совсем не был похож на город, а так, нечто вроде очень раскинувшегося поселка. Преобладали одноэтажные дома, окруженные большими дворами, садами и огородами.  Потому и своим укладом жизни он был ближе к деревенскому, чем к городскому, спать здесь ложились рано. Окна наглухо закрывали ставни, и редко в каком дворе не бегала по цепи собака, чей одинокий лай временами раздавался в темноте вымерших улиц. Фонари своим тусклым светом едва ли могли осветить дорогу припозднившемуся прохожему или влюбленной парочке.   Узкая тропинка, по которой, тесно прижавшись, брели молодые люди, петляла и спускалась к реке. Сквозь кусты и деревья, чьи причудливые очертания терялись в темноте, серебрилась лунная дорожка на тронутой легкой рябью поверхности воды. Вязкая духота летней южной ночи постепенно сменилась свежим дыханием реки.  У самой кромки воды Алексей разулся и быстрым ловким движением подхватил девушку на руки. Она вскрикнула и крепко обвила руками его шею. В тот же миг ее щека ощутила горячее дыхание и нежное прикосновение мягких губ. Бережно прижимая свою ношу, Алексей зашлепал по воде. Затем выбежал на берег и закружился, не выпуская девушку из рук. Лариса, зажмурившись, откинула голову назад.
-У тебя закружилась голова? - он остановился.
-Нет, это звезды в хороводе закружились вокруг моей головы, - засмеялась она.
-Это от того, что мы с тобой одни во вселенной, -  он поднял лицо к небу, - как Персей и Андромеда.
 Счастливый смех девушки, смешиваясь с шепотом прибрежных волн, понеся над водой. Она еще теснее прижалась к его груди, и на миг почувствовала себя хрупкой красавицей в сильных руках Героя. Их горячие губы нашли друг друга и слились в долгом трепетном поцелуе.
Алексей осторожно опустил ее на траву, но кольцо девичьих рук не спешило размыкаться на его шее, ей хотелось продлить еще и еще сладость мгновения в крепких мужских объятиях. А он, пьянея от пряного аромата ее волос, тепла ее рук и губ, целовал. Целовал жадно, безудержно, неистово. Целовал лицо, шею, грудь, чувствуя, как вздрагивает под его руками крепкое девичье тело, безвольно отдаваясь во власть его обжигающих ласк.
Домой они вернулись с рассветом.
Последние недели отпуска пролетели как один счастливый день. Но пришло время расставаться.  На вокзал Лариса с Алексеем поехали вдвоем. По светящимся счастьем глазам и вспухшим губам племянницы тетка обо всем догадалась и в глубине души пожелала ей доброй женской доли.
Рассовав вещи по полкам купе, Алексей вытащил из кармана рубашки фотографию и ручку. Перевернув карточку, он что-то быстро написал и протянул ее Ларисе. Девушка посмотрела на фотографию и улыбнулась. Снимок, сделанный одним из теткиных внуков, был не очень умелый. "Персей и Андромеда" было написано на другой стороне и пять цифр.
-Это мой домашний телефон, - пояснил он, - а практика у меня закончиться в сентябре.

Пришел сентябрь, и Лариса поняла, что станет матерью. С самого начала она не думала о серьезности их с Алексеем отношений. Он такой молоденький, а ей почти тридцать. Она была счастлива от пережитых ими вместе минут, и вспоминала их короткий роман с трепетным волнением и легкой светлой грустью. Но ребенок - это совсем другое. Ее терзали сомнения, в праве ли она скрыть от отца существование малышки. Лариса почему-то была уверенна, что у нее непременно родиться девочка. Она решила отложить все свои раздумья и колебания до дня рождения Алексея. Перед Новым годом возьмет неделю отгулов, поедет в город, позвонит ему и, когда они встретятся… В общем, там видно будет.

Прижав плотно к уху телефонную трубку, Лариса набрала номер. Ее волнение передалось малышке, и та напомнила о себе резкими толчками. Женщина нажала пальцем на рычаг, глубоко вздохнула и свободной рукой погладила живот, где еще продолжал ворочаться ребенок.  "Ну, что же ты так разволновалась? - упрекнула она себя, - вон и малышку напугала." Она снова прижала к уху трубку и уже спокойно набрала номер. На другом конце сразу же отозвался низкий женский голос.
-Здравствуйте, - к Ларисе вернулась уверенность, - могу я поговорить с Алексеем?
-Сейчас его нет дома. Перезвоните через час-полтора. А, если что-то очень срочное, так я могу ему передать. Вы говорите с его матерью.
-Да, собственно ничего срочного, - вздохнула Лариса. - Поздравьте Алексея с днем рождения и передайте мои наилучшие пожелания.
-Спасибо, обязательно передам. Ой, девушка, Вы же не сказали, как вас зовут!
-Андромеда, - усмехнулась она.
-Какое редкое имя! - удивились в трубке.
-Редкое, -   согласилась Лариса и нажала на рычаг.
Лариса приехала трамваем в пригород, где жил Алексей. Адрес она нашла в телефонной книге.  Когда женщина подходила к его дому, ее обогнало заляпанное грязью такси. Машина затормозила у крайнего подъезда. Поспешно выскочивший шофер суетливо кинулся открывать дверь пассажиру, молодому человеку в джинсах и светлой меховой куртке, который неловко держал в руках маленький сверток из одеяла.
-Кого родил-то? - раздался рядом с Ларисой зычный голос дворничихи, мужеподобной тетки в рабочей фуфайке, - парня, аль девку?
 Мужчина оглянулся и радостно крикнул в ответ:
-Дочку!
 Он поспешил в подъезд, а побледневшая Лариса, чувствуя, как земля уходит из-под ног, обессилено привалилась спиной к дереву.
-Девонька, тебе плохо? - услышала она над самым ухом голос дворничихи. Лариса с усилием отлепилась от дерева и пролепетала.
-У меня часто кружится голова.
-В твоем-то положении надо быть осторожной, - назидательно сказала тетка и бережно взяла ее под локоть, - вон, у подъезда лавочка, пойдем-ка, милая. Обопрись, здесь скользко. Вон там и посиди.
  Лариса смахнула варежкой снежинки и опустилась на скамью, благодарно кивнув тетке. Прошло несколько минут, она понемногу успокоилась. По большому счету, ничего особенного не произошло. Она хотела всего лишь встретиться с Алексеем, поговорить. Возможно, у них до объяснений дело даже не дошло бы. Да, он ей не говорил, что женат, но и она не спрашивала его об этом. И потом, вряд ли кто из них серьезно думал о продолжении мимолетного курортного романа. Уж она-то точно об этом не помышляла.
Малышка не шевелилась, словно понимала, что сейчас не время беспокоить маму.
-Все правильно, - произнесла Лариса вслух, - у каждого из нас своя жизнь. И все мои сомнения об отцовстве, как говорится, разрешились сами собой.
Поднялась и медленно побрела к трамвайной остановке.

- До моего отъезда Лариса мне часто писала, но больше никогда не говорила об Алексее, - закончила свой рассказ Василина.
 Анна не ответила. Всматриваясь в милое круглое личико девушки на фотографии, она думала о той, кому Судьба отмерила и короткую жизнь, и недолгое женское счастье.
- Мне пора, - напомнила о себе Василина, прерывая ее мысли, и обеспокоено посмотрела на часы.
-Да-да, конечно.  Я провожу.


ГЛАВА 8 

 
Закинув руки за голову, Алексей пристально изучал сквозь пыльное окно гостиничного номера кусок голубого неба, ветку черемухи, словно снегом, усыпанную белыми цветами, и коричневую черепицу соседнего дома.
- Да брось ты, Орловский! Нашел из-за чего переживать. Когда такое было, чтобы акт подписывали с первого раза? 
Слова принадлежали плотному мужчине в спортивном костюме, приканчивавшему бутерброд. Он шумно запил его молоком прямо из пакета.  Ответом ему было молчание. Выдержав паузу, мужчина продолжал:
- Все равно еще согласование с санэпидстанцией нужны…
В его голосе послышались виноватые нотки.
-Скажи, Кузьмич, - Алексей повернулся на бок, - и чего ты уперся из-за этих плит? А? Сам ведь знаешь, что согласование им подпишут. Сертификат видел. Содержание фенола в десять раз ниже ПДК.
-Вот когда будет заключение компетентных органов, тогда и разговор будет другой, - беззлобно огрызнулся Кузьмич.
 Он подошел к раковине и поставил под тонкую струю тарелку. Затем шумно смял пакет из-под молока и метко швырнул его в урну.
-И что же нам это даст? - Алексей снова повернулся на спину.
-О-о, много чего даст! Время! - ответил тот и аккуратно собрал со стола на ладонь крошки. - А время, это деньги!
-Что-то не пойму. Объясни популярно. 
-Послушай, Орловский, - Кузьмич внимательно посмотрел на Алексея, - с тобой разве шеф не беседовал перед командировкой?
-О чем? - Алексей приподнялся на локте и удивленно посмотрел на коллегу.
-Видишь ли, установка сверху поступила - не спешить с актом.
-Та-ак, - Алексей сел на кровати. Разговор приобретал занятный оборот. - В таком случае, что же мы здесь делаем?
-Входим в состав комиссии, - подмигнул Кузьмич, - хозяйство богатое, крепкое. Пользуется поддержкой администрации, получает под ее гарантию кредиты. Собирается строить свой молочный завод с финской технологией. Уловил? Прошли времена, когда подрядчиков искали.
-Уловил, - Алексей встал, - значит, клиент дозревает, а мы, так сказать, создаем ему для этого комфортные условия? Могли бы для такой работы кого другого поискать.
-Послушай, Алексей Борисович, чего ты завелся? Выбрось ты из головы свои сомнения и отдыхай. Не сегодня, завтра тебя в ГИПы переведут. Ты и не вспомнишь про эту командировку.
 Алексей ничего не ответил, заправил в джинсы тенниску, сдернул со спинки стула куртку и направился к двери.
-Схожу позвоню, - буркнул он в дверях.
Дежурная, заметив в конце коридора постояльца, оторвалась от вязания и подвинула на край стола телефонный аппарат.
-Опять звонить будете, - не то вопросительно, не то утвердительно заметила она.
Мужчина кивнул, благодарно улыбнулся и снял трубку. Домашний номер уже второй день неизменно отвечал ему длинными гудками. Алексей, немного помедлив, набрал номер тещи.
-Алло, - услышал он высокий голос Августы.
-Здравствуйте, Августа Яновна, - произнес Алексей, стараясь вложить в свой голос сердечность. - Я не могу дозвониться до Александры. Она к вам не заходила?
-Сашенька у нас, - ответила ему теща, - но она спит.
-Днем? - удивился Алексей.
-Сашенька приболела. Не стоит ее беспокоить. А я обязательно передам, что ты звонил.
-Что с Санькой? - встревожился Алексей.
-Ничего страшного. Небольшое женское недомогание, - явно намекая на физиологию, неестественно бодрым тоном произнесла теща и тут же постаралась перевести разговор на другую тему.
 -А ты сам как? Когда вернешься из командировки?
-В пятницу.
- Вот и хорошо. Тогда до пятницы.
И на другом конце поспешно положили трубку.
Алексей нажал пальцем на рычаг и рассеянно посмотрел на дежурную. Та, привыкшая к откровениям постояльцев, не без любопытства участливо спросила:
-Дома что-нибудь случилось?
-Да-да, дома, - односложно ответил Алексей и, чтобы смягчить сказанное, улыбнувшись, добавил, - благодарю за сервис.
Он вернулся в комнату. Кузьмич за это время успел переодеться в костюм и наводил последний штрих на своей внешности. Приседая перед низким зеркалом на дверце шкафа, он тщательно зачесывал редкими светлыми волосами лысину.
-Слушай Кузьмич, - Алексей плюхнулся на кровать, - если я завтра с комбината домой рвану, ты сам за четверг управишься?
Тот удивленно поднял бровь.
-Понимаешь, жена заболела, - пояснил он.
-Чай, не надорвусь, - усмехнулся Кузьмич, - только свое командировочное оставь. Отмечу в кадрах. А я вот пойду пройдусь. На местных девушек посмотрю. "Как много девушек хороших…" - фальшивя, пропел он и широко распахнул дверь.
На следующий день, торопливо покончив с делами на комбинате, Алексей уехал в город. У подъезда Санькиного дома его окликнул тесть. В спортивном костюме и с мусорным ведром в руках он спешил к нему через двор.
-Здравствуйте, Юрий Александрович.
Алексей крепко пожал протянутую руку. Для своих почти шестидесяти лет тесть, невысокий и плотный, выглядел моложаво. В хорошо сохранившейся фигуре чувствовалась военная выправка, а голос, привыкший отдавать команды, был низким и густым.
-Здоров, зятек, - приветствовал он Алексея.
-Как Санька?
- Санька-то? Ума твоя Санька еще не нажила, - в сердцах бросил он, - да еще мать девчонке потакает! У самой-то, поди, в Сашкины годы дочка за подол цеплялась. Время, видишь ли, не то! Детей рожать оно всегда то!
-Санька беременна?! - догадался Алексей и на его лице засияла улыбка, теперь ему стал понятен смысл тещиных слов про женские недомогания.
- Погоди радоваться-то, - осадил его Юрий Александрович.
Он хмуро посмотрел на зятя.
- Аборт она сделала.
-Как?!
-Как, как! Как все бабы - в больнице. Постой, а ты что же и впрямь ничего не знал?
Алексей отрицательно мотнул головой.
-Да-а. Дела-а, - протянул тесть.
Они поднялись в квартиру.
На голоса в прихожую выглянула Августа Яновна. При виде Алексея на ее лице попеременно отразились удивление, недоумение, тревога и, наконец, нарисовалось радушие:
-Алексей! Проходи, - засуетилась она. - Рады видеть тебя.
-Санька дома? - Алексей кивнул на дверь ее комнаты.
-Да-да. Проходи, - Августа посторонилась, пропуская зятя.
Саша под клетчатым шерстяным пледом полулежала на тахте. При появлении Алексея она щелкнула пультом и экран телевизора погас. Бледное осунувшиеся без следов косметики лицо жены казалось совсем юным, и негодование в душе Алексея отступило, уступив место жалости. Он присел на края тахты и накрыл ладонью ее пальцы.
-Зачем ты это сделала Санька?! - с горечью в голосе произнес он.
- Леш, давай, пожалуйста, без сцен, - она устало посмотрела на мужа.
-Санька, ну ведь это же касалась нас обоих. Почему ты все решила сама. Ну, почему?
-Так будет лучше, - отведя в сторону глаза, произнесла жена.
-Для кого лучше? Для тебя? Для меня? - Алексей с силой сжал ее пальцы.
- Для нас. Пусти, - женщина сделала слабую попытку освободить руку, - мне больно!
Алексей встал, пересек комнату и остановился напротив окна. Вид из него был изумительный. Широкий пешеходный бульвар буквально тонул в разбушевавшейся зелени акаций и сирени. А над этим зеленым колышущимся морем в чистой безоблачной синеве неба ослепительно сверкали золотом купола собора. Но сейчас эта красота не трогала. Горечь и обида захлестнули его. Сашка убила их ребенка! А у него мог бы родиться сын, и разве был бы на свете человек счастливее его? Ну, почему она это сделала?! Впрочем, она всегда была эгоисткой, но ребенок…
Он оглянулся на жену, и на миг ему показалась, что перед ним чужая женщина, женщина, которую он совсем не знает.
-Леш, - позвала она его, и в ее голосе ему послышалось раскаяние, - я не могу тебе всего объяснить, но поверь, так лучше для нас обоих.
Нет, он ошибся. Санька ни в чем не раскаивалась, она даже не желала ничего объяснять!
-А ты попытайся. Не дурак все же! Может быть, и пойму, - со злостью произнес он. - Неужели для тебя важнее ребенка работа и твои друзья, из-за которых, кстати, я совсем перестал тебя видеть дома. За последнее время ты очень изменилась, Саня. Я понимал, что твоя работа принесет в наши отношения какие-то перемены, но не ожидал, что настолько отдалит нас друг от друга. Твои постоянные задержки на работе, частые ночевки у родителей и подруг…
От его тона и слов, полных упрека, в душе Саши стало закипать раздражение. Она еще некоторое время молчала и пристально смотрела на мужа, но все же не сдержалась.
- Не надо забывать, что и работа, и друзья - это тоже часть моей жизни, - холодно произнесла она. - Я не собираюсь в угоду тебе ограничить себя рамками семьи. Свою жизнь я хочу прожить сама, потому что это моя жизнь. И прожить ее согласно своим понятиям, желаниям и представлениям. В конце концов, я тоже хочу чего-то в жизни достичь и чего-то значить. Или ты считаешь это ненормальным?
-Не знаю.
-Ты только что сам сказал, - продолжала она, - что это нас касалось обоих. Интересно, ты что же, силой заставил бы меня рожать, если я этого не хочу?
-Не знаю, - повторил он. - Да и глупо об этом теперь говорить! Как ты себя чувствуешь? - явно желая перевести разговор в другое русло, спросил он.
-Терпимо.
-Может, тебе что-нибудь купить? Хочешь бананы? Ты их любишь.
-Не беспокойся, мама уже купила. Я у родителей поживу… пока.
- Пока - это сколько?
-Не знаю.
-Послушай, Саня, у меня такое ощущение, как будто вокруг меня что-то происходит, только не могу понять, что именно. Точно хожу по кругу с завязанными глазами, а меня со всех сторон толкают.
-Леш, - Саша опустила глаза, - я к тебе, наверное, не вернусь.
-Как не вернешься?! Не понял. Почему? - он в изумлении уставился на жену.
Избегая его взгляда, Саша, старательно подбирала слова:
-Я никогда не смогу стать такой, как ты хочешь. Мы с тобой очень разные. Работа, друзья, родители - это для меня одна жизнь, в которой мне все понятно и привычно. А наша с тобой - это совсем другая. В ней я себя чувствую не уверенно, у меня постоянное ощущение, что я должна чему-то соответствовать…, от меня ожидают чего-то…  А я не знаю, чего! Я устала напрягаться. Мне кажется, что я проживаю чужую жизнь. А мне хочется всего лишь быть самой собою и не задумываться над каждым своим шагом, смотреть на все...
-Сань, - перебил он ее, - у тебя кто-то есть?
-Не в этом дело, - Саша недовольно поморщилась, но, взглянув в хмурое лицо мужа, вдруг испытала угрызение совести и, как можно убедительнее, добавила, - нет у меня никого. Вот и сейчас мы с тобой говорим опять на разных языках, - горько усмехнулась она.
-Но нельзя просто так развернуться и уйти в разные стороны! Малыш, ведь мы же любили друг друга. Разве нет?
-Леша, я искренне верила, что любила тебя.
-А теперь?
-А теперь не уверена.  Давай не будем мучить друг друга.
-По крайней мере, честно, - тяжело вздохнул Алексей. - Ну, что же, насильно мил не будешь. Однако такие вопросы не решаются в один миг. Надо подумать…
-Хорошо, я подумаю, - нетерпеливо перебила его жена.
-Ну, тогда я пошел? - Алексей протянул ей руку ладонью вверх. Саша положила на нее свои пальчики и через силу улыбнулась.
Алексей остановился у киоска. Мучила жажда. С бутылкой "Пепси" он присел на скамейку автобусной остановки, сковырнул об угол доски пробку и прямо из горлышка зычными глотками отпил половину.  Напротив, на маленьком пятачке среди трех коммерческих ларьков каким-то чудом разместился стихийный цветочный мини-рынок, похожий издали на огромную яркую клумбу. Среди цветочниц, наперебой предлагавших свой товар, стоял один единственный покупатель. Но вот он расплатился и, бережно неся перед собой темно-красную розу на длинном стебле, насвистывая, направился к машине.  "Наверное, на свидание", - с завистью подумал Алексей об обладателе розы и проводил взглядом скрывшейся под аркой дома автомобиль. К остановке подъехал автобус, разбрызгивая шинами у бордюра натекшую от поливки газонов воду.  Алексей швырнул бутылку в урну и присоединился к толпе пассажиров.
Едва за зятем закрылась дверь, Августа поспешила в комнату дочери. Саша не повернула головы на появление матери и продолжала сосредоточенно смотреть в окно.
Августа присела на край тахты, аккуратно расправила складки яркого кимоно на коленях и осторожно кашлянула.
-Ну, что ты так расстроилась, душенька, - она ласково погладила дочь по руке.
Саша продолжала изучать занавеску на окне.
-Жалко мне его, мама. Чувствую себя последней дрянью, - наконец, тяжело вздохнув, произнесла она. 
-Ну-ну, что ты, милая! В жизни много всякого. Нам делают больно, мы делаем больно, - Августа нежно сжала пальцы дочери. - А ты не солгала, ты просто не сказала правды.
-Он был такой раздавленный, такой потерянный! Мне так захотелось утешить его? А чем? - скривившееся от огорчения лицо сделалось некрасивым. - Не волнуйся, дорогой, это был не твой ребенок? Мамочка, - Саша села на тахте, обняла мать за шею и, как в детстве, спрятала лицо у нее на груди. - Когда-то, еще в школе, мальчик, в которого я была влюблена, предпочел девочку из параллельного класса, и мне казалось, что большего несчастья, чем быть отвергнутой, нет на свете. Но я ошибалась. Куда больнее, когда сама разлюбишь, когда сознаешь себя причиной боли и унижения другого человека. А ты знаешь, ведь он, наверняка, готов меня оправдать и простить, и даже не подозревает, какая я…есть.  Ты была права, не стоило мне выходить за него. 
Августа молча гладила дочь по волосам, не мешая ей выговориться, и когда Саша притихла, негромко заговорила:
-Не кори себя ни в чем. Мы всегда сожалеем об ошибках, которых можно было избежать. Однако, тем больше вероятности, что мы их не повторим. Иногда нам кажется, что мы любим, а на самом деле это всего лишь влюбленность, как с тем мальчиком из школы. Может быть, ты еще и не любила по-настоящему, а ваши отношения с Алексеем просто затянувшееся увлечение. Очень часто молоденькие девушки влюбляются в зрелых мужчин. Но влюбленность - это всего лишь состояние души, и не всегда она переходит в глубокое чувство. Может быть, сейчас утешения не принесут тебе облегчения, но поверь, пройдет немного времени и все встанет на свои места.
Они некоторое время посидели в молчании, потом Августа подняла за подбородок лицо дочери, ласково заглянула ей в глаза и осторожно спросила:
- Скажи, а Марк ни о чем не догадывается? 
Саша отрицательно покачала головой.
-Вот и хорошо. Ему тоже знать ничего не нужно. Известие о твоей беременности только бы усложнило ваши отношения, ведь могли возникнуть сомнения в отцовстве. Не стоит торопить события. Поверь, не все мужчины бросаются с цветами к ногам любимых при таком признании. - Она погладила дочь по щеке, - а тебе надо поспать, солнышко, у тебя жутко утомленный вид.
Она поцеловала Сашу в лоб и поднялась. В это время в прихожей раздался звонок. Женщины удивленно переглянулись.
-Если это опять Алексей, я не выдержу, - прошептала побледневшими губами Саша.
-Отдыхай, дорогая, я его выпровожу, - с этими словами Августа Яновна выплыла из комнаты.
Она распахнула дверь, и ее лицо тут же расплылось в лучезарной улыбке:
-Марк! Проходи, проходи. Сашеньке нездоровиться, но она будет очень рада тебя видеть.
Высокий молодой мужчина перешагнул через порог и протянул женщине темно-красную розу на длинном стебле.

ГЛАВА 9

Телефон заливался.
-Алешка, ну возьми же, наконец, трубку! - крикнула из ванной комнаты Анна.
-Мам, это тетя Инна. Спрашивает, мы готовы?
-Готовы! Готовы! Скажи, пусть выезжают.
 Анна вошла в комнату и поставила на диван спортивную сумку.
-Я тут тебе еще теплый свитер положила. Вдруг похолодает. И еще, - она повернулась к сыну, который, сидя на корточках, застегивал ошейник на собаке. - Ты уже взрослый, носки сам постираешь.   Не забывай чистить зубы вечером. 
-Ладно.
-Деда Николая слушайтесь.
-Ладно.
Едва они закончили сборы, в прихожей раздался звонок, и мальчик наперегонки с собакой бросились к двери.
-Готовы? - раздался голос Насти, - мама с дедом внизу ждут.
- Уже идем.
 Анна закинула на плечо спортивную сумку, и все направились к лифту. Возле подъезда стояли "жигули", Инна приветственно махнула рукой из окна, а ее отец высокий крепкий мужчина, подхватил из рук Анны сумку.
-По местам, - захлопнув багажник, скомандовал он - женщины на заднее сиденье, мужчины, - он выразительно посмотрел на Атоса, - впереди.
-Дед, как ты думаешь, Эффка вспомнит, что Атосик ее сынулька? - Настя почесала собаку за ухом.
- А шут ее знает. Но парня в обиду не дадим, - весело подмигнул мальчику Николай Петрович.
Ребята стали рассаживаться в машине.
- Не скучайте там, - Анна, наклонившись к Алеше, поправила бейсболку.
-Не заскучают, - добродушно засмеялся Николай Петрович, - вчера наш сосед по даче Мишка Смирнов со своими внуками туда укатил. Команда там, будь здоров!
 Машина тронулась. Анна постояла, пока "жигули" не скрылись за углом, и вошла в подъезд. Когда она вставила в замок ключ, дверь квартиры напротив приоткрылась, и из нее выглянула голова соседки Варвары Егоровны.
-Добрый день, Анна Павловна, - любезно улыбаясь, поздоровалась она, - а ну-ка брысь, окаянный, - женщина ногой пихнула кота, чья любопытная рыжая мордочка, очень похожая на хозяйку, показалась из-за двери.
- Тут вот молодые люди собирают, как, бишь, ее?
-Макулатуру, - подсказал детский голос из-за спины соседки.
-Вот-вот, ее самую. У тебя там нет старых газет?
Из квартиры Варвары Егоровны в коридор вышли три девчушки лет десяти с пакетами и сумками в руках и вопросительно посмотрели на Анну.
-Наверное, кое-что найдется, - она толкнула дверь и пригласила, -входите, девочки.
-Мы лучше здесь постоим, - ответила за всех одна, отряхивая пыль с колен брюк.
-Ну, как хотите. Я сейчас.
Анна принесла с балкона кипу старых журналов и газет.
- Вот бы вам ко мне на работу прийти, - улыбнулась она, - тогда точно перевыполнили   бы свой план. Давайте помогу.
Журналы поместились в одном из пакетов, а вот для газет места не осталось.
-Подождите, - одна из девочек вытряхнула из своей сумки на пол несколько потрепанных книжек, - давайте газеты сюда. А их, - она кивнула на книги, - мы и в руках донесем.
Анна подняла с пола книги. Три школьных учебника и старый телефонный справочник.
-Девочки, вы бы мне не оставили вот его? - она показала на справочник.
-Он же старый! - удивилась они, - и страница на половину выдраны...
-А мне как раз старый и нужен.
-Тогда, конечно, берите, -  девочки подхватили свою нелегкую поклажу и потащили ее к дверям лифта. 
Анна пролистала желтые слипшиеся страницы справочника. Существенная часть их отсутствовала, однако буква "О" оказалась на месте, хотя и шла сразу после "Л". Орлов… Орлова… Орлович…  Орловская…, номер телефона против восьмой фамилии Орловская В.А. был похож на цифры с фотографии. Анна достала из ящика стола альбом и вынула карточку. Да, она не ошиблась. Номер был тот же. Рядом значился адрес: ул. Индустриальная, д.32.

Старенький дребезжащий трамвайный вагон, подскакивая на стыках и поскрипывая на поворотах, резво бежал по рельсам. Обочину вдоль полотна щедро усыпали желтые головки одуванчиков, среди которых мелькали бело-розовые пятна клевера. Сбавив ход, трамвайчик проскочил небольшой мост и остановился за поворотом.
-Конечная, - прошипел микрофон, и редкие пассажиры двинулись к выходу.
Анна последней покидала вагон и, проходя мимо вышедшего в салон водителя, спросила:
-Разве до поселка трамваи не ходят?
-Пока нет, - ответил тот и пояснил, - путя ремонтируют.
Анна нерешительно потопталась на безлюдной платформе, затем переступила через рельсы трамвайного полотна и двинулась по обочине дороги в сторону поселка строителей. Было жарко. Солнце сильно пекло голову, а ступни сквозь легкие туфли чувствовали раскаленный асфальт.  Минут через десять ее обогнал красный "жигуленок", резко затормозил, а затем сдал назад. Из окошка выглянула бритая голова:
-Эй, красотуля, чего ноги бить! Садись в тачку.
Он приоткрыл дверцу.
-Спасибо. Мне недалеко.
-Ты чо, гордая или жадная? - он нахально ухмыльнулся, а его маленькие глазки откровенно заскользили по женской фигуре в облегающих джинсах и свободного кроя трикотажной блузке. - Не боись, денег не возьму.
-А я не боюсь. - Анна сняла темные очки и, прищурившись, посмотрела на парня. - Просто предпочитаю пешком ходить. Полезно для здоровья.
-Кончай выламываться! Хошь, объясню, чо для здоровья полезнее, а? - он загоготал, показывая ряд мелких хищных с темным налетом зубов.
- Не стоит. Боюсь, у нас разные понятия на этот счет, - неприязненно ответила она.
Сзади нарастал шум приближающейся машины. Анна оглянулась и хотела было "проголосовать", но "иномарка" сама плавно притормозила, тонированное стекло опустилось, и за ним появилась круглая физиономия со следами «свежей небритости».
-Эй, Сыч! Насчет вчерашнего ты как?
-Договорились же, вечером…
-Ну, лады, лады. Телку клеишь? - он кивнул на Анну, которая невольно отступила назад. - А ничего, красивая.
-А она еще и умная, - сплюнул сквозь зубы Сыч.
-А на кой… в этом деле ум нужен? - ощупывая шалыми глазами фигуру женщины, оскалился приятель.
Тонированное стекло водворилось на место, и машина покатила дальше.
"Господи, - подумала Анна, - не хватало мне еще только приключений с каким-то мелким уголовником!" Она поспешно обогнула машину, пересекла дорогу и двинулась по встречной полосе. Парень захлопнул дверцу, красный "жигуленок" тронулся, но, проехав метров двадцать, снова остановился. Сыч выбрался из машины, неторопливо закурил и вразвалочку направился навстречу женщине. Невысокий коренастый, прямые широкие плечи и короткая шея, на которой сидела массивная бритая голова, делали его похожим на бульдога. Трикотажная светлая майка обтягивала мощный поросший курчавой рыжей порослью торс, а широкие спортивные штаны делали еще короче и без того короткие ноги.  Анна оглянулась. Никого. Она поспешно расстегнула молнию на сумке, и стала лихорадочно шарить в ней в поисках газового баллончика. Полгода назад парочка юнцов попыталась вырвать у нее сумку в подъезде, и с тех пор Анна скорее для самоуспокоения, чем для безопасности носила с собой это средство самозащиты.  Но именно сейчас газового баллончика как назло в сумке не оказалась, но рука нащупала баллончик антистатика.  Анна сковырнула колпачок, и положила указательный палец на головку распылителя.
-Стой, - громко сказала она приблизившемуся парню и, не вынимая из сумки руки, прижала ее к груди, - не стоит нарываться на неприятности, парень.
-Ты чо, пугаешь? - криво усмехнулся тот. Однако дальше не пошел.
-Пока только предупреждаю. Ехал бы ты своей дорогой…
 Анна прикидывала расстояние от нее до "жигуленка". Ключей у Сыча в руках не было, значит, они остались в машине. Это хорошо. Главное, чтобы не успел выбить баллончик из руки. Больше она не успела ни о чем подумать, все произошло неожиданно и быстро. Сыч, не глядя на женщину, бросил себе под ноги недокуренную сигарету и шагнул вперед, а его рука сделала резкое движение в сторону женщины. Анна отскочила, при этом выдернула из сумки руку с баллончиком и с силой нажала на распылитель. Жесткая струя с шипением ударила парню в лицо. Сыч не успел зажмуриться и ощутил острую резь в глазах и жгущую боль носоглотке. Прикрывая лицо локтем одной рукой, другой попытался дотянуться до Анны, заходясь кашлем и изрыгая проклятья. Через мгновение он уже обеими руками плотно прижимал веки, из-под которых обильно текли слезы, и даже не пытался увернуться от направленной в него струи. Анна швырнула баллончик и со всех ног кинулась к машине. Только когда дверца захлопнулась, она оглянулась. Сыч стоял на прежнем месте, тер глаза руками, задыхаясь от надрывного кашля. Анна глубоко вздохнула, сердце колотилось так, что казалось вот-вот выскочит наружу. Дрожащими пальцами повернула ключ зажигания и выжала сцепление. Машина рванула с места. Женщина подняла глаза на зеркальце заднего вида. Сыч угрожающе махал руками ей вслед и что он при этом выкрикивал, догадаться было не трудно.
-Как же убьешь! - от пережитого волнения голос у Анны осип, - сначала догони, шпана бритоголовая! Вот черт! - огорченно добавила она, -из-за этого урода фирменные очки потеряла!
В поселке Анна оставила машину возле отделения милиции, предусмотрительно вынув ключи, чтобы ее не угнали, доказывай потом, что ты не при чем! и двинулась к оживленному перекрестку.
Улица Индустриальная была узкая, тихая, чисто выметенная, с аккуратными окрашенными в желтый цвет двухэтажными домами. Однако нумерация их заканчивалась на  доме 28.
-Ребята, - остановила она подростков с футбольным мячом, - не подскажете, где 32-й дом.
-Там во дворе, - один из них показал рукой в сторону.
    Анна вошла во двор и сразу увидела 32-й. У крайнего подъезда на низкой лавочке, покачивая ногой коляску, читала девочка.
-Послушай, - Анна присела рядом, - ты не знаешь в вашем доме живут Орловские.
Девочка оторвалась от книжки.
-Здесь, - она показала глазами на подъезд, - на втором этаже. Ма-ам! -крикнула она громко и тотчас из окна первого этажа выглянула женщина:
-Чего шумишь! Аленку разбудишь. Ну? - она вопросительно посмотрела на дочь.
- Эта тетя бабу Веру спрашивает.
-Так она с неделю как уехала к сестре в Курск, - ответила женщина, обращаясь уже к Анне. Анна встала со скамьи и сделала несколько шагов к дому.
-Вообще-то мне нужен Алексей Борисович.
-Алексей здесь давно не живет. Они с женой где-то в центре квартиру купили, кажется двухкомнатную, - уточнила она, - но вот адреса я не знаю.
-Что ж, извините.
-Постойте, девушка!
Анна не успела отойти и обернулась.
-У меня где-то был его рабочий телефон. Зимой Веру скорая забирала, с сердцем у нее плохо, так вот она просила сыну позвонить. Я сейчас посмотрю, - и ее голова скрылась в окне.
Через минуту в стареньком халате, застегнутом на груди крупной булавкой, и в стоптанных тапочках женщина вышла из подъезда. Она протянула Анне открытку, на которой карандашом был нацарапан номер телефона.
-Он в каком-то институте работает. Не в таком, где учатся, а где документы делают.
-В проектном, - подсказала Анна.
-Во-во, в проектном, - кивнула женщина.
Анна достала из сумки блокнот и переписала номер телефона.
Остановка пустовала. Согласно запыленной табличке с расписанием, последний автобус ушел несколько минутами раньше. На перекресток резво выскочило такси. Анна поспешно шагнула на проезжую часть и подняла руку.
-До города возьмете?
-Садись, - кивнул водитель.
-Окажите любезность, - Анна мило улыбнулась, - проедем мимо отделения милиции.
На равнодушном лице таксиста промелькнуло удивление, однако, не произнеся ни слова, он повернул в указанном направлении. Машина Сыча стояла там же, где Анна ее оставила. 

ГЛАВА 10

Анна отложила в сторону испещренный пометками красного карандаша лист рукописи и недовольно посмотрела на дверь кабинета. За ней громко спорили два женских голоса.
-Аллочка, но ведь люди уже третий раз звонят…, -возмущался низкий голос бухгалтера Лидии Ивановны, - и звонят нам, в бухгалтерию! Ну, неужели, мне каждый раз бегать и выяснять об отправке?!
-А я при чем? - перебил ее тонкий раздраженный голос курьера Аллы, - не работаю что ли?
-Никто не говорит, что ты не работаешь…
-Сколько агентов? Девять, - снова перебила ее Алла. - А курьеров? Два. То-то же.
- Клиент-то чем виноват? Как будто сама не знаешь, что кадров не хватает…
-Вот пусть о кадрах болит голова у отдела кадров. А мне и своих забот хватает!
Анна распахнула дверь.
-Что за шум? В чем дело, Лидия Ивановна?
Худая сутулая девушка в светлой блузке оторвалась от компьютера, на котором что-то печатала, и бросила неприязненный взгляд на бухгалтера.
-Извините, Анна Павловна, - Лидия Ивановна нервно оправила яркую кофточку и осуждающе посмотрела на девушку, сама, мол, виновата. - Из фирмы "Орион" третий раз звонят. Три или четыре наших счета не получили, а у нас по бухгалтерии они еще в прошлом квартале проведены.
-А чей это участок? - Анна вопросительно посмотрела на Аллу.
-Был Никиткин, - Алла пожала плечами, - но он уже второй месяц на другом работает.
-Вот поэтому я и просила Аллочку…- начала Лидия Ивановна, но Анна перебила ее.
- В каком районе находится этот "Орион"?
-Напротив радиолампового завода. Анна Павловна, - Алла устало посмотрела на начальника, - по этим фирмам не набегаешься, честное слово! В счетах пишут юридический адрес, а на самом деле где-нибудь в совсем другом районе арендуются. А машину в приемной разве выпросишь? Я и так…
-Хорошо. Принесите мне все их счета, только в журнале оформите, как положено. Я через час как раз буду в том районе.
Анна хотела закрыть дверь, но Алла остановила вопросом:
- Может быть, вы и в "Стройпроект" заодно зайдете? Он там рядом.
-А что "Стройпроект" тоже поменял адрес?
- Пока нет, - Алла отвела глаза.
- Ну-у, ты и нахалка, - прошипела на нее Лидия Ивановна, когда дверь кабинета закрылась.
Анна, в задумчивости закусив нижнюю губу, медленно пересекла комнату и остановилась у большого окна, наполовину прикрытого жалюзи. "Стройпроект" был тем самым институтом, в котором работал Алексей Борисович Орловский. Она покачала головой, ведь никогда не была суеверной, но сейчас… Женщина нервно передернула плечами, вспомнив чувство, которое охватило ее, когда она узнала о существовании Алешкиного отца. Это был страх, страх потерять своего ребенка. Беспокойная мысль, а что, если он узнает о сыне? настойчиво возникала в голове, тревожила душу и оседала тяжестью на сердце женщины.  Нет, такого не может случиться, успокаивала она себя, ведь она единственная, кто знает эту тайну. А если нет? Жизнь так непредсказуема, так полна самых порой нелепых случайностей!  И что тогда? Она не может не согласиться, что у него на мальчика куда больше моральных прав. Да что прав! Ведь Алешка его плоть и кровь. И неожиданно Анну стали терзать сомнение, сродни тем, которые когда-то мучили Ларису. В праве ли она, не родная ребенку мать, скрывать его существование от родного отца? Не лишает ли она ребенка чего-то значительного в своей жизни? А может все же права Лариса в своей последней просьбе, может, поняла она что-то такое, чего не может понять пока она, Анна? Вдруг этому человеку суждено сыграть в судьбе Алешки далеко не последнюю роль?  И чем больше Анна задавала себе вопросов, тем беспокойнее становилось у нее на душе. И живет он где-то, совсем рядом, в одном с ними городе...  Анна поняла, что не покинут ее сомнения, пока она хотя бы не увидит этого человека. А когда потрепанный телефонный справочник попал ей в руки, женщине поверила, что сама судьба в этом решении с ней заодно. Конечно же, она не станет ничего говорить ему о сыне, только посмотрит на человека, давшего жизнь ребенку, ближе и роднее которого у нее нет никого.
Анна нажала кнопку селектора.
-Слушаю Вас, - ответила Лидия Ивановна.
-"Стройпроект" на Фрунзенском?
-Да.
-Пусть Алла принесет мне и эти счета.
Девушка все слышала. Она вынула из папки бумаги, бросила торжествующий взгляд на бухгалтера и проплыла в кабинет начальства.

На двери лифта висела табличка "не работает". Анна по широкой мраморной лестнице поднялась на третий этаж.  Экономические перемены в стране не обошли стороной и серьезных государственных учреждений, к каким принадлежал проектный институт. Теперь он занимал только два верхних этажа, нижние сдавал в аренду. Даже стеклянная будка, в которой в добрые времена сидели вахтеры, ныне пестрела ширпотребом. Через тяжелые дубовые двери она вошла в просторный мрачный холл. Единственное окно в нем не было способным наполнить светом улицы помещение. На паркетном полу темнел выцветшими от времени потертый ковер, а все стены занимали крупномасштабные фотографии архитектурных комплексов города, автором проектов которых был институт. Анна на минуту задержалась у огромного зеркала. Из него глянула высокая "деловая" женщина в легком светлом костюме и собранными в строгую "учительскую" прическу белокурыми волосами. Бледно-бирюзовый цвет пиджака, подчеркивал зеленоватый оттенок выразительных серых глаз, а в тон ему цветная юбка "демократичной" длины открывала стройные ноги на "шпильках".  Анна удовлетворенно кивнула отражению и двинулась вдоль коридора. Тишину его нарушал лишь стук печатной машинки, доносившийся из приемной, дверь которой была распахнута настежь. Молоденькая секретарша стучала по клавишам, сердито поглядывая то на большие настенные часы, то на обитую черной кожей дверь.
-Извините, у вас, наверное, обед?
-Вообще-то, да, - девушка подняла кукольное личико и равнодушно скользнула взглядом по посетительнице. - Игорь Николаевич принимает сегодня с трех часов. А Вы собственно по какому вопросу?
-Я из редакции. У меня для вашей организации счета к оплате.
-Ах, Вы с почтой! Проходите, я зарегистрирую, - она отодвинула в сторону печатную машинку и вынула из ящика стола журнал с крупной надписью: "Входящая".
В этот момент за обитой черной кожей дверью раздался гул, она широко распахнулась, и приемная стала заполняться людьми. В центре всеобщего внимания был высокий светловолосый мужчина, видимо, специально по данному случаю облаченный в светлый костюм с галстуком, которого присутствующие с чем-то поздравляли.
-Алексей Борисович, подойдите, пожалуйста, - личико секретарши засияло, а на щеках заиграли кокетливые ямочки. - Подождите минутку, - повернулась она к Анне.
Мужчина приблизился к столу, и на Анну повеяло запахом дорогого   одеколона.
-Распишитесь в приказе, - девушка раскрыла красную тесненную золотом папку и заговорщицки зашептала, - я еще вчера приказ печатала. А не сказала, чтобы сюрприз получился. Поздравляю!
-Спасибо, Юленька.
Мужчина вынул из кармана "parker" и склонился над столом. Придерживая одной рукой галстук, другой он ставил крупные росчерки на листах, которые с готовностью переворачивала девушка. - Я этого сюрприза полгода ждал, - так же шепотом ответил он ей и весело подмигнул.
Несмотря на то, что фотография была старой и не четкой, а стоявший рядом мужчина старше юноши на десять лет, сходство между ними было потрясающее. Анна сознавала, что верх неприличия рассматривать человека в упор, но не могла заставить себя отвести взгляд от его лица. Мужчина тем временем выпрямился, и их взгляды встретились. На миг в его светлых глазах промелькнула заинтересованность, но они тут же сверкнули смешливыми искорками. Убирая ручку во внутренний карман пиджака, он улыбнулся секретарше и заспешил к выходу через успевшую опустеть приемную. У порога он еще раз оглянулся на симпатичную посетительницу.  Анна тоже обернулась, и их взгляды встретились снова. Мужчина, как показалось Анне, чему-то хмыкнул и скрылся за дверью.
-Давайте скорее ваши счета, - нетерпеливо произнесла девушка, шумно листая пухлый журнал.
Анна выложила из папки бумаги.
-Его фамилия Орловский? - спросила она.
- А Вы что с ним знакомы? - Юля перестала писать, а ее небесно- голубые глаза уставились с откровенным любопытством на женщину.
-Нет-нет. Просто я когда-то знала его… жену, - поспешно ответила Анна, смутившись.
-А-а, - протянула девушка, и ручка снова заскользила по листу. –Вот, распишитесь здесь. Хорошо. А это ваш экземпляр с отметкой. Все. Документы я передам в бухгалтерию.
-До свидания.
- Всего хорошего, - мило улыбнулась Юля, и как только за женщиной закрылась дверь, поспешно подхватила сумочку и прошла в кабинет:
-Игорь Николаевич, я Вам еще нужна?
Она остановилась у края длинного стола.
- Конечно, иди обедай, - кивнул грузный начинающий седеть мужчина, тяжело поднимаясь из-за стола.
-Так я задержусь? - она выразительно скосила глаза на часы.
-Не могу возражать, - улыбнулся он девушке, задержав взгляд на ладной фигурке в белом облегающем платье и длинных хорошо открытых для обозрения тонких ногах.
Юля выпорхнула из приемной, ее каблучки дробно застучали по паркету коридора. На лестничной площадке девушка перегнулась через перила, увидела в пролете русую голову и светлый костюм и, удовлетворенно улыбнувшись, заспешила вниз.
  Юля работала в институте с осени и с первых же дней не скрывала откровенной симпатии к Орловскому. Ее повышенное внимание к мужчине порой переходило в неприкрытые заигрывания. Подруга, которая долго держала стороннюю позицию, однажды с досадой заметила:
- Все-таки дура ты, Юлька! Ну чего сама вешаешься мужику на шею? Знаешь, как он на тебя смотреть будет?
-Да как бы не смотрел, лишь бы посмотрел, - беззаботно ответила девушка.
-А чего ему собственно на тебя смотреть? - не унималась подруга, - у него жена есть.
-А вот надоест ему его старая мымра, может быть, и посмотрит.
-К твоему сведению ей не больше двадцати, и она вовсе не мымра, а очень даже ничего. Орловский с ней на дне рождения у шефа был.
Юлю, это обстоятельство если и огорчило, то ненадолго, а когда месяц назад по институту поползли слухи о разводе Алексея с женой, внимание со стороны девушки возросло с новой силой.
Юля догнала Алексея в вестибюле, и на улицу они вышли вместе.
-Может, пообедаем где-нибудь? - спросила девушка, - меня шеф отпустил.
-Извините, Юленька. Мне срочно надо позвонить, - Алексей обернулся в сторону таксофонов.
- Я могу и подождать…
-А вот это совсем не к чему, - улыбнулся он девушке, - обеденный перерыв нужно использовать по назначению.
-Тогда я пошла, - сердито произнесла Юля, а ее хорошенькое личико сморщилось от досады. Она резко повернулась на каблучках и зашагала к перекрестку.  Алексей посмотрел вслед девушке и покачал головой, ну зачем обидел? Мог бы и после обеда позвонить жене. В прочем, не в его правилах откладывать неприятные дела на "потом".  Он подошел к ярко красной кабинке таксофона и порылся в карманах в поисках монетки.
- Алло, - услышал он веселый голос жены.
-Привет, Саня!
-А-а это ты…,- голос Саши сразу потускнел, - и что же на этот раз случилось?
- Не сердись, но я не мог сегодня прийти, честное слово…
-Послушай, Леш, - нетерпеливо перебила его жена, - мы с тобой даже развестись по-человечески и то не смогли!
-Виноват. Но именно сегодня никак не мог. Когда теперь?
- Что когда?
-Ну, разводиться…
-Без твоего присутствия обошлись, - с сердитостью в голосе произнесла Саша. - В любой день после трех можешь зайти в суд и забрать свою вольную грамоту. Пока.
В трубке раздались частые сигналы отбоя.
Засунув руки в карманы, Алексей бесцельно брел по тротуару. На душе было никак. Последняя точка в отношениях с женой вызвала чувство легкой досады и только. Санька ворвалась в его жизнь неожиданно и так же неожиданно из нее ушла. А два года семейной жизни были похожи на длительную командировку, которая закончилась, и все вернулось на привычные житейские рельсы.  "Однако мудрый мужик был все-таки этот Соломон, - подумал Алексей о жившем три тысячи лет назад израильском царе, - упаковав свое жизненное кредо в два слова "все проходит", ну просто девиз для партии оптимистов!    Как там в народе говорят?  "Все что ни делается - все к лучшему". Вроде утешает, но не греет. К тому же каким-то фатализмом веет, обреченностью что ли. Нет, Соломон глядел шире. Оно и понятно, царь! Не о хлебе насущном, о душе больше думал. Кстати о хлебе, - его философские размышления приобрели материалистическое направление, - для полного душевного равновесия, пожалуй, не помешало бы чего-нибудь съесть…".
В полуподвальном сумрачном помещении небольшого кафе было прохладно от тихо урчащего кондиционера. Анна заказала бульон и пиццу, и в ожидании рассеяно смотрела в окно. Встреча с Орловским, которую она совсем не так себе представляла, внесла в ее душу переполох и что-то давно забытое всколыхнулось в ее сердце. Алексей напомнил ей Володю. Хотя внешне они были такие разные, но такое знакомое выражение глаз с чуть заметной насмешкой и голос с характерной хрипотцой. И еще запах. Сколько раз, прижимаясь к гладко выбритой щеке, она вдыхала именно этот аромат. Анна вспомнила их последнюю встречу на предновогодней ярмарке. Как она повернулась и как внезапно увидела приближающегося к ней бывшего мужа. Но почему-то именно сейчас в ее воображении возникло лицо Алексея, а не Володи, и мысли снова вернулись к сероглазому русоволосому мужчине, отцу ее мальчика.
-Ваш заказ.
Толстая официантка поставила на стол тарелку с пиццей и пиалу с бульоном.
 Анна расплатилась. На улице после прохладного полумрака кафе полуденный зной казался невыносимым. Надев темные очки, она торопливо зашагала к стоянке, где оставила свой "фиат", и не заметила, как вышедший из-за угла мужчина в светлом костюме на секунду остановился, проводил ее долгим задумчивым взглядом, а затем, улыбнувшись, легко сбежал по ступенькам и скрылся за дверью кафе, из которого только что вышла она.
В конце рабочего дня Алексей заглянул в приемную. Юля сидела на краю стола спиной к двери и с кем-то оживленно болтала по телефону. Открытое облегающее стройную девичью фигуру белое платье из тонкого трикотажа еще больше подчеркивало ровный загар ее кожи, не типичное явление для такого времени как начало июня. Она заразительно чему-то смеялась, но, заметив Орловского, оборвала смех и коротко бросила в трубку:
-Ко мне пришли, позже перезвоню.
Все еще обиженная его отказом вместе пообедать, девушка, не меняя позы, с деланным равнодушием посмотрела на Алексея.
-Юленька, - мужчина постарался придать своему голосу как можно больше душевности, - можно мне с вами обсудить один вопрос?
Взгляд девушки потеплел, она кокетливо улыбнулась и чуть подалась вперед, от чего вырез ее платья, ставший значительно глубже, обнажил округлую линию груди и тонкое кружево белья.
-Это касается нас с вами?
-Нет-нет, - заверил Алексей и поспешно перевел взгляд на ее лицо. По нахмурившимся бровям он понял, что она ожидала услышать, как раз-таки обратное, - я хотел только узнать, кто та женщина, что сегодня в обед была здесь в приемной. Вы не в курсе?
-Однако-о-о, странно-о-о, - протянула Юля и испытующе посмотрела на Орловского.
-Не понял. А что тут странного? - пожал плечами мужчина.
-А странно то, - она кокетливо наклонила голову на бок, - что вы оба интересуетесь друг другом у меня.
-Вот как?! А она что же интересовалась мной?
Девушка кивнула.
-Тогда действительно странно, - согласился с ней Алексей, - и все же не знаете кто она?
-Знакомая вашей жены, - и на удивленный взгляд мужчины, пожав плечами, добавила, - по крайней мере, так она сама сказала. Хотя, - Юля соскочила со стола и села в вертящиеся кресло, - мне показалось, что она врет или… почти врет.
-Почему?
Ответ девушки озадачил Орловского.
-Женская интуиция.
Она открыла толстый журнал, шумно полистала страницы и нашла нужную.
-Ага, вот. Скворцова А.П. Приносила счета за рекламу из редакции еженедельника "Деловой мир".
-Спасибо, Юленька
Алексей с задумчивым видом покинул приемную, не заметив недовольной гримасы на хорошеньком личике девушки.
На следующий день по дороге на работу в подземном переходе он купил еженедельник "Деловой мир".


ГЛАВА 11

В отделе   частных объявлений газеты "Деловой мир", не смотря на конец рабочего дня, было многолюдно. Алексей заглянул в стеклянное окошко и спросил у молоденькой девушки со светлыми волосами, затянутыми в два жиденьких "хвостика":
-Лапушка, у кого я могу поинтересоваться насчет доставки счетов за рекламу?
Не поднимая головы, девушка заученно, ответила:
-Юридические лица обслуживаются в рекламном отделе, левое крыло.
Алексей двинулся по длинному коридору редакции, читая таблички на дверях. Возле нужной ему комнаты курили молодые люди.
-Не подскажите, с кем можно поговорить о доставке счетов?
-А вон, Аллочка идет, - кивнул один из них.
Алексей обернулся. К ним приближалась затянутая в светлые джинсы худая сутулая девушка с большой стопкой бумаги в руках.
-Аллочка, тут тобой интересуются, - окликнул ее один из парней и кивнул на Алексея.
Алла остановилась и вопросительно подняла глаза на мужчину.
-К нам в институт приносили счета из вашей редакции…, - начал Алексей.
 Но девушка невежливо перебила:
-Если претензии к счетам, обратитесь в бухгалтерию.
-Вот как раз к счетам претензий нет, - широко улыбнулся Алексей, - меня интересует только человек, а именно Скворцова А.П., которая их доставила.
-А какая организация?
-"Стройпроект".
-Да, в "Стройпроект" счета относила сама Анна Павловна. Я ее только что в приемной у ответственного видела. Вон та, крайняя дверь.

Анна легко сбежала по ступенькам и зашагала к стоянке. Тонкие каблуки босоножек проваливались в ставший мягким точно пластилин асфальт, замедляя шаг. Женщина отворила дверцу машины, и сразу же на нее пахнуло жаром из прогретого солнцем салона. Она опустилась на горячую кожу сидения, отворила дверцу со стороны пассажира и раскрыла сумочку в поисках носового платка. В тот же миг боковым зрением заметила, как сначала на открытую дверь упала тень, а затем рядом с ней остановились светлые брюки и коричневые мужские туфли.  Анна подалась вперед, чтобы выглянуть из машины, но в это время с крыши на лобовое стекло медленно опустилась бутоном вниз алая роза. Мужчина наклонился, и она увидела улыбающееся лицо Алексея Орловского. Анна в крайней растерянности откинулась на спинку сидения. Мужчина смотрел на нее чуть насмешливо, но в голосе слышались извиняющиеся нотки:
- Я не смог придумать повода для знакомства. Может ли оно состояться без него, Анна? Или Анна Павловна?
- Понятно… Вам уже известно и мое имя? -усмехнулась она.
-Как видите, известно. Более того, я изредка интересуюсь именами знакомых своей жены, - теперь в его тоне была откровенная насмешка.
"Значит, он говорил обо мне с секретаршей", - догадалась она.
-Думаю, может. Присаживайтесь, Алексей…Борисович.
Мужчина занял место пассажира и положил на приборную панель розу.
-Честно говоря, я не всех знакомых своей жены помню, но такую…очаровательную особу, думаю, не смог бы забыть. Хотя, моя
 память…
-Не напрягайтесь. Ваша память тут не при чем, - мягко перебила его Анна и мило улыбнулась, - да и жена тоже, - добавила она. - Просто еще в студенческие годы вами была увлечена одна моя знакомая.
Они помолчали. Алексей первым нарушил затянувшуюся паузу.
-Я предлагаю посидеть в другом месте, - сказал он. - Знаю одно приличное кафе. Шумных развлечений не обещаю, но кормят там преотлично. За одно отметим наше знакомство и… выпьем за здоровье вашей знакомой. Я могу узнать ее имя? А в прочем это не важно, я все равно мало кого помню из студенческой поры. Ну, как предложение принимается?
-Принимается….
-Тогда вперед.
Кафе было очень уютное, шесть открытых кабинок со столиками на четверых, два больших стола в зале и пятачок для танцующих. Впрочем, таковых пока не нашлось. В нем царил полумрак и интим. В конце зала, откуда доносилась негромкая музыка, разместилась стойка бара с полудюжиной высоких вертящихся табуретов. Кондиционеры обеспечивали прохладу в помещении, что было особенно приятно после горячего воздуха улицы.
Алексей не преувеличил, кухня действительно была отличной. Начавшийся несколько скованно, вечер незаметно пролетел в непринужденной беседе. Алексей был неистощим на всякого рода истории, которые заставляли Анну смеяться от души. В такие моменты он любовался ее лицом. Оно становилось совсем молодым и мало чем напоминало "деловую" женщину, увиденную им в приемной института.
Когда официант принес счет, Алексей поинтересовался, откуда можно позвонить.
-У бармена, - кивнул тот на стойку.
-Я на минутку.
Он отложил в сторону салфетку и поднялся из-за стола.
-Алло, - услышал Алексей голос закадычного друга Сашки Князева.
-Слушай, Князь, у меня тут одно дело образовалось…, - замялся он. - Я, наверное, не смогу завтра приехать. Но подарок Димке уже приготовил...   
-А оно очень хорошенькое? - поинтересовался Сашка.
-Что хорошенькое? Подарок? - не понял Алексей.
-Нет, твое дело, - хихикнул Сашка. - Длинноногое, белокурое, с сапфировыми глазами?
Алексей оглянулся на столик и хмыкнул.
- Скорее, с изумрудными. А ты что ясновидящий?
-Значит так. Берешь свое изумрудное сокровище и завтра к нам. Отказы не принимаются. Понял?
-Понял. Постараюсь.
-Тогда до завтра.
Алексей вернулся к столику и наклонился к Анне:
-Аннушка, какие у Вас планы на завтра?
-Вообще-то суббота - день домашний, - улыбнулась женщина, - я редко строю какие-либо планы на нее.
-Дело в том, что мы только что приглашены на завтра в гости к моему лучшему другу по случаю дня рождения его единственного отпрыска.
-Мы? - переспросила Анна.
-Именно мы. И отказы не принимаются… в категоричной форме.
-Выходит, у меня совсем нет выбора? - насмешливо спросила она.
-Выходит, - обречено вздохнул Алексей.

Князевы жили в двухэтажном коттедже за поселком строителей. Несколько лет назад к великому недоумению знакомых и друзей они поменяли четырехкомнатную квартиру в центре на недостроенный коттедж. Но через два года Сашка своими руками превратил его в благоустроенный особняк.   
-Легко ходит машинка, - с восхищение произнес Алексей, которому Анна уступила место за рулем, - в самый раз для женских рук.
-У меня раньше тоже "шестерка" была. Машина старенькая, полгода езжу, полгода в ремонте. Руки, как изволили заметить, женские - она улыбнулась, - вот и приходилось из-за любой мелочи на станцию техобслуживания гонять. Один знакомый уговорил на "фиат". Пока не жалею.
-Ну, вот мы почти приехали.
Алексей свернул с трассы, под шинами зашуршал гравий проселочной дороги. Они пересекли перекресток с выкрашенной в ядовито желтый цвет автобусной остановкой и въехали в широко распахнутые ворота.
-Похоже, вся компания в сборе, - Алексей кивнул в сторону. Вдоль забора на заасфальтированном пятачке стояли аккуратно друг за другом четыре машины. Он взял с заднего сидения объемную коробку, и они вышли. 
Анна огляделась. Белый двухэтажный коттедж, крытый зеленой черепицей, окружал глухой высокий забор, вдоль которого ровным рядом были высажены молоденькие кипарисы. Нежно зеленый ковер травы покрывал небольшую ровно подстриженную лужайку перед домом. Перед забором, оплетенным красноватой зеленью плюща, рядом с недостроенной беседкой одуряюще благоухала огромная клумба пионов. Алексей взял Анну под руку. Они двинулись по широкой дорожке, выложенной песочного цвета плиткой и обсаженной с обеих сторон низким мелколистным кустарником. В его зеленой листве желтели еще не раскрывшиеся бутоны "ночной красавицы". 
На крыльцо вышел небольшого роста начинающий лысеть мужчина и приветственно махнул рукой. Следом выскочил мальчуган лет десяти в коротких шортах и светлой рубашке и с радостным возгласом помчался им на встречу. Алексей передал Анне коробку и подхватил мальчика на руки.
-Привет, крестник! Да ты потяжелел на целый год! А вот тебе подарок, - он кивнул на коробку.
- Ролики! - мальчик соскользнул на землю, взял протянутую Анной коробку и с любопытством посмотрел на женщину.
-Давай знакомиться. Меня зовут Анной Павловной.
-Дмитрий Александрович, - мальчик серьезно пожал протянутую женщиной руку.
- А меня - Александр Дмитриевич, - засмеялся подошедший мужчина и галантно поцеловал Анне руку. Затем кулаком толкнул в плечо Алексея и незаметно подмигнул, мол, ничего "сокровище".
-Анька! Черепок! Ты что ли?!
Анна изумленно оглянулась. На крыльце стояла жена Князева, невысокая полная блондинка с короткой стрижкой крашенных волос. Ее фигуру плотно облегало черное длинное платье с глубоким вырезом на спине. Анна с удивлением узнала бывшую одноклассницу Ленку Николаеву, когда-то худенькую незаметную девочку с жидкой челкой рыжеватых волос, вечно лезущей ей в глаза.
-Ой, неужели Николя!!!
-Приятно услышать школьную кликуху, - засмеялась та. -Юностью повеяло! Ребята, я у вас Аньку заберу на чуть-чуть!
 Анна улыбнулась мужчинам и поспешила к хозяйке.
- С Александрой совсем? - спросил Сашка, когда они остались вдвоем.
-Совсем.
-Не жалеешь?
-Думал, буду. А вот посмотрю на свою Иришку…Она такая счастливая! Видно, суждено мне холостяком остаться, чтобы никого несчастным не делать.
-А сама она как?
-Тестя на днях видел. Говорит, с приятелем в Анталью отдыхать укатила.
-Выходит, пострадавших сторон нет, - подвел итог Сашка. - Ну, ладно, пошли в дом, гостей томить неприлично.
  Веселое застолье было в самом разгаре.  Анна с Еленой под предлогом приготовления чая, уединились на кухне. Женщины закурили. Как обычно в таких случаях, разговоры, начавшиеся воспоминаниями о школьных годах и бывших одноклассниках, перешли на свои собственные жизни с их радостями и проблемами.
- Ты, Аня, хорошо выглядишь. После института почти не изменилась!
-Ну что ты, - отмахнулась Анна, - годы на всё свои морщины накладывают, и на лицо, и на душу.
-Это ты точно сказала на счет души, - согласилась Елена. - Сейчас кого не возьми, ни у кого гладкой нет.
-Время, наверное, такое. Хотя и раньше жить было не легко, но все к чему-то стремились… - Анна неопределенно пожала плечами.
-Ну это про вас с Мироновой. Всегда были целеустремленными. Вон и в университет пошли, потому, что считали педагогику призванием. А меня предки в политех толкали. Особенно отец, мол, "в век научно- технической революции инженер никогда не останется без куска хлеба". Но началась перестройка, - хмыкнула она, - и кончилась НТР, а тысячи ИТР вроде нас оказались без ненадобности. Помнишь, Мишку Самохина? Сейчас директор городской свалки. А какой умница был! Еще в школе его "Пифагором" звали.  А Сашку Агапова? Хочешь, маленькую тайну выдам? - женщина лукаво прищурилась. - Это он подружке твоей Инке любовные записки в учебники подкладывал. Как-то на вечеринке в институте сам мне в этом признался. Так вот Сашка сейчас заведует конторой "Ритуальные услуги". А ведь все вместе на инженеров учились. Да-а.  Я тоже, когда контора наша прикрылась и по специальности ничего не смогла найти, сначала хотела в торговлю двинуть, "челноком" помотаться. Мужу говорила, если денег не заработаю, так хоть мир посмотрю. Но тут как раз Сашке работа подвернулась в одном строительном СП. А до этого он вместе с Орловским в проектном работал. Сашка-то с Алексеем еще с политеха дружат, у них даже прозвище там одно на двоих было, - засмеялась Лена, - "князь Орлов". Орловского с красным дипломом сразу начальником группы поставили, а мой Сашка с синеньким четыре года в рядовых за кульманом просидел. Когда в фирму ушел, стал хоть зарплату приличную приносить, а через полгода и меня туда сметчиком пристроил. Вот так потихоньку и обжились!
Елена с нескрываемым удовольствием обвела глазами просторную обшитую деревом кухню с дорогим гарнитуром и различной кухонной автоматикой.
-Я живу проще, - улыбнулась в ответ Анна, - вдвоем с сыном в двушке.
-А муж? Виктор, кажется?
-Володя, - поправила Анна. - У него другая семья, дочки-двойняшки.
-Честно говоря, я очень удивилась, когда увидела тебя с Орловским. Мне Сашка вчера сказал, что Алексей вдвоем придет, так я подумала, что они с женой помирились. Ничего, что я тебе про это говорю? 
-Да, нет. Все нормально. Мы с ним и знакомы-то всего ничего,  два дня.
-Между нами, его жена мне никогда не нравилась. Этакая манерная, избалованная генеральская дочка. Орловский мужик ничего, хотя я бы, например, с ним тоже жить не смогла.
-Почему? - Анна заинтересованно посмотрела на Елену.
-Почему? - переспросила та, и, сложив губы трубочкой, выпустила длинную струйку дыма, - а сложный он какой-то. Может банальную ерунду в принцип возвести. Короче, поближе узнаешь, сама поймешь.
-А дети у него есть?
-Дочка. Но он, кажется, ею совсем не занимается. Видится по выходным и называет себя "воскресным" папой.   
-Мам, смотри, - в кухню на роликах въехал Димка. Не удержав равновесия, он схватился за стул и вместе с ним грохнулся на пол. Елена бросилась к мальчику.
-Господи! Не ушибся, маленький?
-Что за шум? - в кухню заглянули Сашка и Алексей.
-Ты, Димка, лучше на улице учись кататься, - пряча усмешку, посоветовал Князев сыну, - асфальт все-таки не такой скользкий, как паркет. А надымили-то надымили, девчата! - он повернулся к Алексею, - десять лет безуспешно борюсь с вредной привычкой… своей жены.
-Хорошо, что не чужой, - засмеялась Елена. - Все-все, ребята, уже чай несем.
Она сунула в руки Анны поднос с чайным сервизом, а сама подхватила огромное блюдо с пирогом.

ГЛАВА 12

Анна пошарила рукой в сумке и сморщила нос.
-Что-то случилось? -  Алексей посмотрел на женщину.
-Сигареты кончились.
-Это мелочи. Ларьки на выезде торгуют всю ночь. У тебя что-то утомленный вид. Может, я сяду за руль?
-А я думала, что выгляжу счастливой, - улыбнулась она и откинулась на спинку сиденья.
"Иномарка" пересекла площадь и, мягко шурша шинами, затормозила у ярко освещенных ларьков. Светлый пятачок на выезде из поселка, на котором разместилась дюжина коммерческих ларьков, был самым многолюдным местом в этот поздний час, и ночная жизнь здесь мало чем отличалась от дневной. Облокотившись о прилавок, лениво потягивал пиво Сиротка, зорко наблюдая за происходящим. Его напарник Семка завернул к подружке в третий с краю ларек и сразу же там погас свет.  "Контролером" его сюда пристроил дружок детства. Сиротка, отслужив в армии, хотел было податься в милицию, представляя себя со всеми соответствующими власти атрибутами: формой, пушкой, наручниками и, конечно, радиосвязью. Но времена изменились, в городе хозяйничали криминальные структуры, а подставлять свою шкуру под пули или нож ради идейных убеждений он не собирался. В охраняемые ценности входили только товар, ларьки, стекла витрин, и за них Артур платил исправно. Наемные продавцы за свою безопасность суетились сами. Место это во все времена было неспокойным, поэтому ребята «работали» здесь по двое. Свои бузили редко, зато частенько наезжали городские. Сиротка повернул голову в сторону притормозившего "фиата". За рулем сидела женщина, а мужик заспешил к палатке с сигаретами. Он равнодушно отвернулся. У соседней палатки Сыч и его дружок громко гоготали, заглядывая в витрину, за которой мелькала коротко стриженная светленькая головка новенькой.  Девушка, выслушивавшая десяток раз за день непристойности, в сердцах захлопнула окошко. Вдруг Сыч оборвал смех и бросил своему дружку:
-А ну, погоди.
Он нетвердой походкой направился к светлому "фиату".
Сиротка насторожился. В округе знали, что Сыч был охоч до девок. Однако деньги папаши не раз позволяли ему выкрутиться из сомнительных историй. Жертвы же этих историй либо отмалчивались, либо поспешно забирали заявления из милиции. Сиротка раздумывал. С одной стороны, ему не нужен шум на своей территории, но, с другой, чего вмешиваться, раз разборка, похоже, будет из-за бабы. На всякий случай он вытащил из кармана складную дубинку.
-Ну, вот я тебя, суку, и нашел! - взвизгнул над ухом Анны голос, и дверцу машины с силой рванули. К ней наклонилась перекошенная злобой физиономия Сыча, обдав резким запахом перегара. Анна отшатнулась, вжалась в сиденье. Перед ее лицом блеснуло лезвие ножа. Глаза женщины расширились от страха, а пальцы судорожно вцепились в ремень безопасности. Мужчина у палатки с сигаретами, заслышав за спиной шум, оглянулся и поспешил к машине. Навстречу ему тоже к "иномарке" двинулся дружок Сыча, предвкушая возможность повеселиться.
-Ну, думал найду падлу, - он саданул кулаком по лобовому стеклу, но оно выдержало, - отдеру как последнюю… Или поперек рожи писануть? А?
И снова лезвие ножа описало дугу перед лицом женщины.
-Эй, парень! В чем дело? - Алексей зашел со спины, и не мог видеть зажатый в руке нож.
-А ты вали отсюда, - набычился Сыч.  - А с ней у меня свой разговор будет.
- У него нож! - крикнула Анна, но Сыч уже резко выбросил руку в сторону Алексея. Однако алкоголь внес свои поправки, и острие лезвия, распоров рубашку, лишь оцарапало кожу. На светлой ткани расползлось алое пятно.
-Кончай базар, Сыч! - раздалось за спиной.
 Сыч резко обернулся. Сиротка угрожающе помахивал дубинкой.
-А против ножичка сможешь махаться? - Сыч ощерил мелкие хищные зубы.
-Смогу, -   лениво растягивая слова, спокойно ответил Сиротка.
Он уже определил точку удара на ключице, главное в его силе, чтобы лопнула кость. Рука парня сжала дубинку.
-Все в порядке, браток - неожиданно миролюбиво произнес Сыч и спрятал в карман нож.
-Ты как, Орел? - Сиротка повернулся к Алексею, - сильно он тебя задел?
-Пустяки, - Алексей достал из кармана брюк носовой платок и прижал его к ране, он только сейчас узнал Пашку Сиротина, по прозвищу Сиротка. Мать Алексея была классным руководителем у Пашки. Парень рос без отца, мать пила, и учительница привечала способного мальчонку, который часто бывал у них в доме. Два года назад Пашка влип в какую-то историю и ему "включили счетчик". Сумма была не велика, но и этих денег он не мог достать в два дня. Вот тогда Пашка и обратился за помощью к Алексею, который только, что вернулся из зарубежной командировки. Деньги были, Алексей собирался покупать квартиру, и он выручил Пашку. Через два месяца тот долг вернул, но с тех пор они не виделись.
-Кореш, что ли? - кивнул Сыч на Алексея.
-Ну? - Сиротка вопросительно взглянул на парня.
-А чо полез? Я только с его бабой потолковать хотел…
-И о чем же ты с моей женой толковать собирался? - сделав ударение на слове "женой", зло посмотрел на Сыча Алексей.
Тот как-то сразу сник и, покосившись на Сиротку, усмехнулся:
-Во мнениях не сошлись, чо для здоровья полезней. Трахаться или пешком ходить.
-Ну и как? Неужто, пешком ушла? - насмешливо поинтересовался Сиротка.
-Ага, - Сыч не заметил в его словах иронии, -  еще и тачку прихватила, сука.
 Сыч смачно плюнул и двинулся к ларькам, где в стороне ожидал его дружок.
-Спасибо, - Алексей протянул руку Сиротке.
Тот ответил вялым пожатием.
-Зло не прощаю, но и добро не забываю, - негромко произнес он.
Анна напряженно наблюдала за происходящим. Когда почувствовала, что разговор приобрел в сравнительно мирный характер, облегченно вздохнула. Наконец, все разошлись. Алексей, зажимая правой рукой рану на боку, сел в машину.
-В больницу? -  ее бледное лицо выражало крайнюю тревогу.
-Лучше домой.
Выехав из поселка, Анна остановилась, опустила голову на руки и разрыдалась.
-Что ты? Что ты, Аннушка?  - он левой рукой погладил волосы женщины, - все же обошлось. А тот парень с дубинкой мой приятель.
-Я… Я так испугалась…. А когда увидела нож…,- она всхлипнула.
-Ну, все, милая, успокойся.
-Да, да… Я сейчас.  Руки вот только дрожат...
Алексей накрыл теплой ладонью похолодевшие пальцы женщины.
-Ничего, это нервное, - он слегка сжал их и устало улыбнулся, - и, если нет возражений, то я хотел бы узнать, за что же все-таки пострадал.
Когда Анна закончила рассказывать, Алексей неожиданно расхохотался, но на вопрошающий взгляд женщины не ответил. Возле указанного подъезда Анна остановила машину.
-Как ты это объяснишь …дома? - она хотела сказать "жене", но передумала и опустила глаза на кровавое пятно рубашки.
-Мне некому объяснять, - Алексей легонько обхватил ее запястье, -  я не женат, если ты это хотела знать, - он внимательно посмотрел ей в глаза, - и, кроме того, - в его глазах мелькнули насмешливые искорки, -  разве можно раненного бросать без помощи?
Анна нашла в ванной аптечку и умело обработала рану. Порез был неглубоким, и, наклеив пластырь, она усмехнулась:
-Жить будешь!
Алексей обнял ее за талию и легонько привлек к себе. То ли от близости обнаженного мужского тела, то ли от его горячего дыхания на своей шее, у Анны вдруг перехватило в горле, ее женское существо всколыхнулось, а по спине прокатилась теплая волна, растаяв чуть заметной дрожью на бедрах. Она сделала слабую попытку освободиться, но он все крепче сжимал ее в своих объятиях. Сумятица чувств охватила ее душу, но истосковавшееся по мужской ласке тело сейчас было подвластно только зову плоти, острому необузданному желанию.   Ее руки заскользили по обнаженным плечам и сомкнулись на шее, а губы устремились навстречу его губам, слившись в страстном порыве. Оторвавшись от нее, Алексей заглянул в чуть прикрытые ресницами глаза, и увидел в них такое же   желание, какое испытывал сам. Он легко, словно куклу, подхватил ее на руки и бережно понес в комнату, покрывая поцелуями лицо и шею.
После яркого света кухни в комнате было темно, но Анна и не хотела ничего видеть, только слышать неразборчиво приятный шепот, только ощущать ласкающие ее губы и подрагивающие пальцы, легко справляющиеся с застежками на ее одежде.  От его прикосновений освобожденное от одежды тело охватил новый порыв страстного желания. Она уже не могла больше сдерживать себя и с самозабвением отдалась ему, растворяясь в крепких объятиях сильных решительных рук и испытывая давно забытое наслаждение. 
Они еще долго ласкали друг друга, пока волна желания не захлестнула их с новой силой.  Алексей снова овладел ею, но уже не так бурно, стараясь доставить себе и ей еще большее наслаждение, о чем говорили ему и трепет ее тела, и срывавшиеся с губ возгласы блаженства.
Когда они успокоились и умиротворенно откинулись в постели, Алексей, поглаживая влажное разгоряченное тело женщины, тихо спросил:
-Тебе хорошо?
Анна лежала утомленная и изумленная силой своей и его страсти, которая только что соединила их. Она молча кивнула, но, сообразив, что он не может видеть ее в темноте, приподнялась на локте и прильнула губами к его плечу. Пальцы Алексея погрузились в спутанные волосы, а губы впились в ее рот.
Было четыре часа утра. Анна в длинном не по росту халате курила у окна, искоса наблюдая, как Алексей ловко управляется с кофеваркой.
-Тебе покрепче или с молоком?
-Покрепче и без сахара.
Она загасила сигарету, присела на табурет и придвинула к себе чашку. Алексей посмотрел в бледное утомленное лицо, на котором ярко сверкали зеленоватые глаза, отчего оно казалось загадочным.
"Странная она все-таки женщина, - подумал он, - внешне спокойная, нерешительная, а внутри сама страсть, огонь, даже лихость какая-то! Ишь, как бритого подонка-то отделала!  А темперамент?!" Он вспомнил, как каждый кусочек ее кожи отзывался трепетом на малейшее его прикосновение, и вдруг ему в голову пришла любопытная мысль, либо интимные отношения в браке давно притупили остроту чувств и стали для нее привычными и спокойными, либо эта женщина давно живет одна. Последнее предположение больше походило на истину. Характер выдавал - самостоятельный и независимый.
Ошеломленная происшедшим, Анна молчала. Что произошло, то произошло. Она не о чем не жалела. Ей было очень хорошо! Он заставил почувствовать себя молодой и желанной. Что будет дальше? Скорее, всего - ничего. Интуиция подсказывала, что Алексей из той породы мужчин, которые все решают сами. Он нежный и внимательный, ласковый и понимающий, но при этом всегда будет лидером, он такой же, как Володя. А она сама уже не та уступчивая, доверчивая и покладистая, и вряд ли сможет измениться, а если честно, то она и не хочет этого.  Зачем ему Алешка? Он только недавно разошелся с женой, а уже отношение к своей дочери определяет бездушным словом - "воскресный" папа!   Алешка… Мысли женщины переключились на ребенка. Алеша с Настей третью неделю жили на даче у родителей Инны. Они с сыном впервые так надолго расстались, и Анна скучала по мальчику. Вчера позвонила Инна, у нее в гимназии был последний экзамен, и женщины договорились, что сегодня утром вместе отправятся на дачу к детям.
-Спасибо за кофе, - Анна отодвинула пустую чашку, - мне пора.
Они одновременно поднялись из-за стола. Алексей взял в ладони ее лицо и чуть коснулся губами губ. Он запустил пальцы в ее волосы, собрал их в пучок на макушке.
-Постой, постой! - неожиданно воскликнул он, - у тебя есть яркая спортивная куртка, красная с белыми полосами?
-Есть, - удивленно произнесла Анна.
-Значит, ты та самая нахалка, которая бросает где попало свою машину, - громко рассмеялся он. - А я все думал, отчего мне знаком твой "фиат".
Анна непонимающе улыбнулась, и Алексей пояснил:
-Как-то рано утром, еще по весне, твой "фиат" загораживал мне выезд. Я хотел пошуметь, но смотрю, из подъезда выпорхнула этакая длинноногая блондиночка... Ты была в спортивном костюме, красной куртке и, кажется, с корзинкой в руках. Было такое?
-Было, было, - засмеялась Анна и закивала головой, -  это я сыну щенка брала. У него как раз тогда день рождения был.
-У тебя есть сын? - он пристально посмотрел ей в глаза, - а муж?
-А это важно? - небрежно произнесла она, опуская ресницы, не выдержав его взгляда.
-Наверное, нет, - Алексей привлек ее к себе и, раздвигая кончиком языка ее губы, жадно приник к ним.


ГЛАВА 13

Город изнывал от июльской жары. Темные душные ночи были коротки и не приносили желанной прохлады. Вот и сейчас, солнце поднялось еще не высоко, но белесое небо, по которому лениво ползли редкие почти прозрачные облака, снова обещало жаркий день. В неподвижном воздухе носился надоевший тополиный пух. Алексей сидел на поваленном дереве в ожидании приятеля. Вот уже несколько лет подряд они с Антоном брали на лето абонементы на корт, и каждый выходной нещадно гоняли на нем друг друга. Но сегодня корты были закрыты, шли игры на первенство области. Наконец в конце аллеи показалась знакомая фигура в белой тенниске и таких же шортах. Мужчина, заметив Алексея, ускорил шаг.
-Не гони, - сказал тот Антону, приветственно хлопнув по подставленной ладони мужчины, - пролетаем сегодня.
 Антон посмотрел на яркое объявление о соревнованиях и досадливо поморщился:
- Вот, черт! Знал бы, лучше с батей на рыбалку с утра рванул.
- Тогда, может на песке поваляемся, - Алексей кивнул в сторону пляжа. - Пивка прихватим.
 Солнце пекло, и раскаленный песок был усыпан загорелыми и не очень загорелыми телами. Мужчины, лениво перебрасываясь словами, брели вдоль берега, высматривая свободный "грибок". Наконец, заметив объект своих поисков, они бодро направили свои стопы к нему. Но с другой стороны к этой же цели стремительно приближались две девушки, и все четверо оказались возле нее одновременно.
-Может быть, мужчины уступят нам место? - стрельнув насмешливым взглядом из-под длинных ресниц, надменно спросила одна из них, рослая, с хорошо развитой мускулатурой.
-А может, обе стороны придут к взаимному соглашению? - Антон подмигнул Алексею, посматривая на молчавшую подружку, невысокую пухленькую с очень короткой стрижкой прямых черных волос, которая, поймав нескромные взгляды мужчины, с деланным безразличием отвернулась в сторону.
-Вик, как ты на это смотришь? - обратилась к ней высокая.
- Да, Вика, как Вы на это смотрите? - в тон ей переспросил Антон.
Вика демонстративно осмотрела мужчин по очереди, капризно оттопырила нижнюю губку и уже открыла рот, чтобы высказать свои соображения, как за их спинами раздался звонкий девичий смех:
-Ну, девки, вас и на минуту оставить нельзя. Уже с мужиками! Кто такие? - стройная загорелая девушка в облегающих шортах и короткой майке, которая еще больше подчеркивала и без того большую грудь, озорно блестела черными глазами.
-Да, вот претендуют на наш "грибок"…
-Позвольте, позвольте. Это еще как посмотреть, чей он? - вмешался Антон, - мы предлагаем сделать его общим.
-Общим так общим, - сверкнув белозубой улыбкой и откинув привычным движение со лба прядь, девушка первой бросила сумку на спорную территорию, стащила шорты и побежала к воде. Никто больше не стал возражать против такого решения, и каждый молча занялся своими вещами. Первым молчание нарушил Антон.
-Девчата, раз уж нам придется несколько часов пролежать не в фигуральном, а в прямом смысле бок о бок, давайте хотя бы познакомимся.
-Действительно, -  растягивая слова, согласилась Вика, - лежать с незнакомыми мужчинами как-то неприлично.
- Антон, - Антон церемонно кивнул и указал на друга, - Алексей, прошу любить и жаловать.
-Ну, любить совсем не обязательно, - поправил его Алексей и поймал на себе заинтересованный взгляд Вики. - А Вас как величать? - повернулся он к рослой девушке.
-Маша, - нехотя отозвалась та, закручивая в узел длинные блестящие волосы.
-А ваша третья подружка? - поинтересовался Антон, обернувшись к реке. Голова девушки была видна уже далеко от берега.
-Ее зовут Леной, - ответила Вика и с пакетом в руках направилась к кабинке-раздевалке.
-Скажите, Маша, - после непродолжительного молчания, глядя сквозь темные очки куда-то в небо, Антон решил завязать беседу, - если я не ошибаюсь, Вы спортсменка?
-Ага, тяжелоатлет, - насмешливо отозвалась та, но мужчина сделал вид, что не заметил сарказма.
-Ядро толкаете или штангой балуетесь? 
-Она девушка с веслом, - вмешалась в разговор вернувшаяся Вика, усаживаясь на полотенце. - Марья в сборной нашего института по гребле.
-Так, значит, вы студентки?
Вика кивнула.
-Наверное, из политехнического?
Вика снова кивнула.
Маша тем временем достала из пакета плейер, надела наушники и, растянувшись на полотенце, подставила свое большое красивое тело солнечным лучам.
-Вика, а Вы не хотите искупаться? - предложил Алексей девушке, опускаясь перед ней на колени. Она оглянулась на подругу, но Маша читала или делала вид, что читает, давая понять, что отдыхать намерена независимо, сама по себе.
-С удовольствием, - кокетливо улыбнулась она, - не могу отказать, если мужчина стоит на коленях, - и протянула руку.
Алексей сжал ее пальцы, рывком помог встать на ноги и они, подпрыгивая на обжигающем ноги песке, побежали к воде. Их обогнал Антон. Не останавливаясь и разбрасывая в стороны брызги, с разбегу врезался в водную гладь, скрывшись в ней с головой. Вынырнул он далеко от берега в нескольких метрах от Лены и, судя по донесшемуся с их стороны смеху, знакомство состоялось к взаимному удовольствию. Когда Алексей с Викой доплыли почти до середины реки, он спросил девушку:
-Вика, Вы хорошо плаваете?
-Так, средне. А что?
-Если не очень устали, может, доплывем до него, - он махнул рукой в сторону зеленого острова, который раздваивал рукав реки и тянулся вдоль нее на несколько сот метров.
- Не знаю, - нерешительно пожала плечами Вика, - попробую.
-Если устанешь… Может перейдем на «ты»? - девушка согласно кивнула, - если устанешь, - повторил Алексей, - то мое плечо к твоим услугам.
Алексей перевернулся на спину. Он старался двигаться медленно, чтобы девушка, которая плыла молча, могла сохранять ровный ритм дыхания и не отставала от него. Но вот ноги коснулись песчаного дна, и молодые люди оказались на пустынном берегу, где кроме шелеста листвы и плеска воды, ничего не нарушало тишины, разве что, иногда порывы легкого ветра приносили с собой приглушенный гул с противоположного берега. Алексей, ощущая усталость в теле, с наслаждением растянулся на песке. Раскаленные песчинки точно тысячи маленьких иголочек покалывали влажное тело. Вика легла на спину, подставив лицо солнцу.
-Я в первый раз так далеко заплыла, - медленно произнесла она, сдерживая учащенное дыхание.
Алексей перевернулся и закрыл глаза.
-Мы многое в жизни делаем в первый раз, - философски заметил он.
- А ты бы спас меня, если бы я стала тонуть? - девушка повернула лицо к нему, щурясь от яркого солнца. Ее взгляд скользнул по сильному телу мужчины и остановился на четко очерченном профиле мужественного лица.
-Во всяком случае, попытался бы, - лениво отозвался он.
На раскаленном песке, под палящими лучами не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни думать. Закрыв глаза, он прислушивался к шороху листьев и шепоту волн, и лишь когда слепящий диск закатывался за редкие облака, Алексей, смежив веки, наблюдал за бесконечной вереницей ватных комков, из которых в небе складывались быстроменяющиеся фигуры. Вдруг до его слуха долетел веселый смех, а затем нарастающий шум воды. Кто-то приближался к острову. "Наверное, лодка, - предположил он, - хотя, нет. Всплески не от весел, тихие и частые. Похоже, катамаран".
-Мальчики, высадите меня вон там, - попросил женский голос, - где песок.
Затем раздался скрежет днища о песчаное дно.
-Не бойся, прыгай, тут уже мелко! - крикнул детский голос.
Затем послышались всплески воды, и тот же детский голос скомандовал:
-Полный назад!
-Ребята, вы только не долго.
-Ну, мам, мы же хотели вокруг острова пройти…
-Хорошо, хорошо...
Шлепки о воду стали быстро удаляться и вскоре совсем затихли.
Алексей приподнялся на локте. Светловолосая женщина в длинном сарафане из джинсовой ткани и соломенной широкополой шляпе махала рукой удалявшимся на катамаране ребятам. Затем, подхватив брошенную у ног сумку и проваливаясь босыми ступнями в песок, пошла в их сторону. Возле раскидистого куста она остановилась и огляделась. Высокие стебли травы надежно укрывали Алексея и Вику. На мгновение Алексею показалось в ней что-то знакомое, но широкие поля шляпы и большие темные очки скрывали лицо. Женщина швырнула под куст сумку, раскинула на песке пестрое одеяло, а затем не торопясь, кнопка за кнопкой расстегнула сарафан и осталась в ярком облегающем фигуру купальнике. Алексей осторожно перевернулся на живот и задел руку девушки.
-Что, поплывем назад? - встрепенулась та.
-Ш-ш, - он приложил палец к губам.
Вика приподняла голову, огляделась и недовольно сморщила носик:
-Вообще-то, подглядывать некрасиво.
-А разве справедливо отказать себе в удовольствии полюбоваться на женскую красоту? - в серых глазах мужчины заиграли насмешливые огоньки.
Вика фыркнула и тоже перевернулась на живот. Она критическим взглядом окинула женщину и снисходительно заметила:
- Ничего, только долговязая. Хотя, вы, мужчины, по длинным ногам с ума сходите.
Алексей бросил незаметный взгляд на пухленькую фигурку с большой грудью и пышными бедрами, и его глаза озорно сверкнули:
-Вика, по-моему, вы обобщаете.
Он снова перевел взгляд на женщину. Она тем временем вынула из сумки пластиковую бутылку и побежала с ней к воде. У ее кромки присела и зарыла бутылку по самое горлышко в мокрый песок. Побродив немного вдоль берега, женщина сняла очки и шляпу и вошла в воду. Несколько быстрых коротких взмахов и вот уже копна светлых волос мелькает над серебристой рябью воды довольно далеко от берега.
-Ну, что, может, поплывем назад? - спросила Вика, - я уже отдохнула.
-Поплыли, - Алексей резво вскочил на ноги и протянул руку девушке.
Когда они с Викой подошли к реке, женщина плыла к берегу, и Алексей узнал Анну. Он намеренно медлил заходить в воду, где Вика игриво плескалась на мелководье.  Но вот из воды показался яркий купальник и его обладательница, стряхивая с волос капельки воды, блестевшие на солнце маленькими жемчужинами, вышла на берег. Она прошла мимо Вики, и Алексей заметил, как на ее лице мелькнула тень удивления, вызванного их появлением, легко изогнув стан, наклонилась и подняла с песка очки и шляпу. Мужчина решительно сделал несколько шагов в ее сторону и негромко произнес:
-Здравствуй, Анна.
Женщина вздрогнула и резко повернулась. Удивление на ее лице сменилось на миг растерянностью. Однако, она тут же заставила себя приветливо улыбнуться.
-Алексей… Борисович? Вот никак не ожидала…- она быстро огляделась, и Алексей мог бы поклясться, что при этом облегченно выдохнула.
-Ты чем-то встревожена? - поинтересовался он.
-Нет, нет, - торопливо ответила она, но ее глаза по-прежнему глядели с беспокойством. -  Просто как-то неожиданно... ваше появление. Я думала, что здесь никого нет…
-Мы ходили в глубину острова, - солгал он, не желая смущать женщину предположением, что за ней подсматривали, - а сейчас возвращаемся на тот берег.
Анна обернулась к Вике. Девушка с любопытством наблюдала за ними. Заметив, что ее персоной заинтересовались, она громко спросила:
-Алексей, ты остаешься или мы возвращаемся?
-Да, да, сейчас, - он посмотрел Анне в глаза, - я очень хотел видеть тебя снова, - в его пристальном взгляде появилось странное выражение, - после нашего последнего разговора мне показалось, что ты меня избегаешь.
-Просто так, - Анна смутилась, - сложились обстоятельства.
Анна кривила душой. Это она сама так сложила обстоятельства. После их первой и единственной ночи, Анна твердо решила прервать не начавшийся роман. В Алексее была какая-то особенная сила, которая подавляла и покоряла ее, эта сила тянула ее к нему и одновременно пугала. И Алешкину душу не к чему тревожить, решила она, у Алексея есть дочь, и, похоже, ею его отцовские чувства вполне удовлетворены. А с известием о сыне вряд ли его обрадуют новые родительские обязательства, которые, в прочем, навязывать ему она не собиралась. Поначалу Алексей звонил часто, но она всегда находила благовидный предлог уклониться от встречи. А когда сообщила ему, что собирается с сыном уехать до конца лета к родителям на юг, звонков больше не последовало.
- А разве мы не можем изменить обстоятельства? – и, хотя губы его улыбались, глаза смотрели серьезно.
Анна не ответила, ее тревожный взгляд был устремлен куда-то мимо него. Алексей оглянулся. Из-за ивы, пушистые ветви которой касались водной глади, закрывая вид на излучину реки, мерно шлепая лопастями, показался катамаран.
-Вот и твой экипаж прибыл, - весело кивнул Алексей.
-А откуда знаете, что он мой? - ее брови удивленно приподнялись.
- Видел, как тебя высаживали… - Алексей осекся.
-Странно, - подозрительно произнесла она, - неужели это было видно из глубины острова?
Алексея смутился.
-Мам, вот и мы, - крикнул один из мальчиков, и катамаран уткнулся носом в песчаный берег. Ребята соскочили в воду и попытались вытащить свое плавучее средство на песок. Алексей подошел к мальчишкам.
-А ну, орлы, подтолкните-ка сзади, - он приподнял перекладину катамарана и с помощью ребят втащил его на берег. Мальчики подбежали к Анне:
-Теть Ань, мы так заголодались! - крикнул один из них.
-Проголодались, - улыбаясь, поправила она и кивнула на поляну, - там, в сумке пирожки.
Ребята, разбрасывая в стороны песок, помчались на перегонки. Алексей подошел к Анне и кивнул им вслед:
-Хорошие мальчишки! Который из них твой? Черноглазый?
Анна утвердительно кивнула.
-Вообще-то он на тебя совсем не очень похож. Наверное, в отца пошел?
Анна вместо ответа загадочно улыбнулась, а ее зеленые глаза задумчиво посмотрели на мужчину. Но тут она перевела взгляд на речку и вдруг засмеялась:
-Похоже, подружка не дождалась…
Голова Вики мелькала почти на середине реки.
-Как видишь, - он изобразил на лице сожаление, - она тоже не исключение.
-В чем же? - Анна почувствовала легкое смущение под его насмешливым взглядом.
-В том, что свойственно всем вам, женщинам, - он многозначительно замолчал.
-И что же свойственно всем нам, женщинам? - она чуть откинула назад голову, и солнце, заглянув под поля шляпы, заиграло любопытными искорками в ее глазах.
-Нетерпение и любопытство, - произнес он, откровенно любуясь ею. Потом сделал шаг вперед, чуть наклонившись к ней так, что их глаза оказались совсем близко, тихо произнес:
-Я хочу видеть тебя, Анна.  Мы можем встретиться?
Близость его крепкого сильного тела, которую она остро почти физически ощущала, и глуховатый тон, каким были произнесены слова, вызывали в ней странное волнение. У Анны заколотилось сердце, она вспыхнула. Опасаясь, что голос может выдать ее состояние, женщина утвердительно кивнула.  На миг в его глазах сверкнула радость, он отступил назад и, как мальчишка, с разбегу, поднимая вокруг себя фонтаны брызг, кинулся в воду. Отплыв от берега, мужчина обернулся и помахал ей рукой.  Анна, тяжело ступая, побрела к ребятам. Мальчишки возились в песке, сооружая не то башню, не то крепость. Женщина опустилась на одеяло. Легкая дрожь в ногах унялась, и уже через минуту она почувствовала облегчение, как человек, которому удалось избежать случайной опасности.
"И я тоже не исключение, - горько усмехнулась она, - как бы и мне не пришлось расплачиваться за свое любопытство". 
- Мам, он, что тебя обидел?
Анна удивленно оглянулась.
-Кто? - растерянно спросила она.
-Ну, тот дядька, что с тобой говорил, - Алеша кивнул в сторону реки.
-Нет, сынок, - она взяла выпачканную в песке руку мальчика, отряхнула ладошку и прижала ее к щеке, - просто больше всего на свете я боюсь потерять тебя.
 Ребенок по-своему понял ее слова и погладил свободной рукой волосы матери:
-Я же без разрешения никуда не хожу. А попить есть?
-Есть, - она выпустила руку сына. - Я бутылку вон там, у воды в песок зарыла.
-Станиш, идем купаться! - крикнул он и побежал к реке.
-Идем! - отозвался тот и бросился вдогонку.

ГЛАВА 14

Последние капли летнего ливня бесследно растворились в воздухе. Багровый диск заходящего солнца ослепительно сверкал в лазурной полоске неба, а над городом, там, где грозные свинцовые тучи торопливо неслись к горизонту, перекинула свое разноцветное коромысло радуга. Свежестью дышала напоенная долгожданным дождем земля, глянцевито блестела мокрая зелень газонов, а высаженные вдоль бордюра петунии и флоксы пьянили дурманящим ароматом.
 Молодые люди прощались на остановке.
 -Послушай, - Алексей накрутил на палец светлую прядь, - ты сможешь завтра уйти с работы раньше?
-Наверное. А что?
-Завтра мы поедем ко мне. Мы с тобой уже целую неделю гуляем…, как школьники, сбежавшие с уроков. Ты согласна?
Его рука слегка сжала плечо Анны, а в глазах мелькнул уже знакомый ей блеск, от которого в груди сладко защемило. Каждый день после работы Алексей поджидал Анну у входа в редакцию. Они бродили по аллеям парка или безлюдным дорожкам заброшенного городского сада, гуляли по набережной, сидели под разноцветными зонтиками уличных кафе. Однако, Анна, украдкой поглядывая на часы, постоянно спешила домой.  У нее гостила младшая сестра с детьми.
Женщина прижалась носом к его щеке и молча кивнула. В это время за их спинами зашуршали шины троллейбуса. Алексей коснулся губами лба женщины, разомкнул объятия и легонько подтолкнул ее:
-Ну иди же, а то и этот уйдет.
 Анна вскочила на подножку, прощально махнула рукой, и двери троллейбуса тотчас захлопнулись.

Голова женщины покоилась на груди Алексея. Его пальцы перебирали рассыпавшиеся по плечам волосы.
- И почему мы не встретились раньше? Все могло бы быть совсем по- другому, - произнес он задумчиво, - иногда мне кажется, что я тебя знаю очень-очень давно…
-Мне тоже.
Анна закинула за голову руку, нашла его ладонь и их пальцы сплелись.
-Это правда?
-Может потому, - она повернула к нему лицо, - что ты иногда напоминаешь мне что-то давно забытое.
Женщина счастливо улыбнулась и уткнулась носом в его шею.
-Мужа? - помолчав, с деланным равнодушием спросил Алексей.
-Не-ет, - она покачала головой, хотя ни единожды отмечала про себя сходство этих двух мужчин.
- Кажется, ты с ним рассталась давно…
-Это тебе Ленка сказала? - Анна положила подбородок на его плечо и испытующе посмотрела в глаза.
-Сказала. Но я и сам о многом догадался еще тогда, в первую нашу ночь...
- А еще о чем ты догадался? - подозрительно спросила она, но тут ее взгляд упал на часы, и Анна подскочила, - Бог мой, восьмой час! Мне же давно пора быть дома! Завтра утром Алинка с ребятами уезжают.
Через пять минут она вышла из ванной уже одетая в трикотажный брючный костюм. Собрала в узел волосы и, вынув из сумки косметичку, принялась поправлять перед зеркалом макияж. Алексей молча наблюдал за ней и вдруг поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы она уходила. Присутствие этой женщины приносило в его дом ощущение покоя, надежности и еще чего-то домашнего. Каждый раз при расставании, даже когда ими была оговорена следующая встреча, у него невольно появлялась смутная тревога, что он может ее больше не увидеть. Видимо, эти мысли отразились на лице, потому что, поймав в зеркале его взгляд, Анна с виноватой улыбкой обернулась:
- Алешенька, не сердись, дорогой, но мне, правда, пора.
Она захлопнула сумочку, убрала с брюк невидимую пылинку и, оглядев себя в зеркале, застегнула пуговицу пиджака. Затем подошла к кровати и, наклонившись, подставила щеку для поцелуя. Но вместо этого Алексей взял ее за руку и притянул к себе:
- Погоди еще минуту, - он усадил ее на край дивана. - Давай послезавтра ты возьмешь своего парня, а я - дочку, и отправимся на семейный уик-энд. Как тебе мое предложение?
На мгновение Анна заколебалась, что не ускользнуло от его внимания.
-Я что-то не так сказал? - обеспокоено спросил он, - или дети могут как-то повлиять на наши отношения?
-Нет, нет, не в этом дело…
- Тогда в чем?
- Просто я подумала, как ко мне отнесется твоя дочь?  Вдруг девочке будет неприятно мое присутствие.
-Думаю, ты зря об этом беспокоишься. Ну, так что? Договорились?
- Хорошо, - улыбнулась она. - А сейчас мне пора.
 
Анна прошла по перрону до окна вагона, за которым Алина рассовывала по полкам купе вещи и рассаживала сыновей. Наконец, женщина показалась в дверях вагона и сошла на платформу.
-Я теперь не скоро смогу приехать, - сказала она, беря сестру под руку, - может, года через три или четыре. У нас хоть и нет такой инфляции как в России, но тоже жизнь дорогая. Пиште еще полгода учиться. А без этого тоже нельзя, - она вздохнула, -  иначе не подтвердят квалификацию. Да и Стефан на следующий год пойдет в частную школу.
Анна улыбнулась. Алина, легко освоившая язык своей второй родины, уже не замечала, что называет мужа по-венгерски.
-За маму беспокоюсь... Сдала она сильно за последние годы…, - Алина грустно покачала головой. - Ни мама, ни отец не любят про свои болезни писать, так ты чаще их навещай, - попросила она.
-Не волнуйся за маму, - Анна сжала руку сестры в своих ладонях, - мы с Алешкой к ним каждый год ездим.
Женщины подняли лица к небу. Крупные капли дождя, казалось из совершенно безобидной тучки, вдруг с шумом зашлепали по бетону платформы.
-Ну, все, давай прощаться, - Алина поцеловала сестру, - не к чему долгие проводы разводить. Беги в вокзал, а то намокнешь.
Женщины еще раз обнялись и расцеловались. Алина поднялась в вагон, а Анна поспешила в здание вокзала. Тем временем в громкоговорителе объявили об отправлении поезда, и вагоны медленно поплыли за окном. Анна всматривалась в них пока, наконец, не увидела прилипшие к стеклу лица племянников.
-…И снова на улице дождь, и снова она без зонтика…, - услышала женщина за спиной.
Анна обернулась. Белые зубы блеснули в черной бороде, на нее с улыбкой смотрел Олег. Прошло почти три года с того далекого зимнего не легкого для обоих разговора. Олег заметно пополнел, на висках и в бороде прибавилось седины.
-Я уже с минуту за тобой наблюдаю, - сказал он, - провожала кого-то?
-Да, сестру, - женщина бросила взгляд на окно, за которым исчез последний вагон, и улыбнулась. - Надо же, а я даже не почувствовала, что за мной подсматривают! 
-Великолепно выглядишь, - Олег окинул взглядом ее фигуру в светлой трикотажной блузке и такого цвета свободного покроя брюках. -  Как живешь? -  чуть-чуть прищурившись и глядя ей в глаза, спросил он.
-По-прежнему, - смутившись под пристальным взглядом мужчины, пожала она плечами. - А ты?
-А я теперь в холостяках хожу. Жена с дочкой перебрались в Питер к ее родителям.
-Отчего ж не женишься?  Или холостяцкая жизнь имеет свои преимущества?
-Да вот такая как ты не попалась, - усмехнулся он.
-Видимо, ищешь плохо, - в тон ему ответила Анна и посмотрела на большие вокзальные часы.
-Спешишь? Я подвезу. Если ты не возражаешь, конечно.
-Ни чуть. Ты, как это ни странно, угадал, я и на этот раз без зонтика.
Олег затормозил возле ее подъезда. По тротуару, пенясь и журча, неслись грязные потоки.
-Надо же какой ливень! Спасибо за доставку. Всего тебе доброго, - Анна открыла дверцу, но Олег задержал ее вопросом.
-Могу я тебе позвонить?
Женщина отрицательно покачала головой и вышла.  Она махнула рукой и, прикрываясь от дождя пакетом, побежала к дому.
-А я все-таки позвоню! - крикнул ей вслед Олег.
На шум хлопнувшей двери из комнаты выглянул Алешка с прижатой к уху телефонной трубкой.
-А вот как раз и она пришла, - сказал он кому-то. - Я сейчас ей трубку дам.
-Кто это? - спросила она сына, стряхивая с волос капли дождя и снимая мокрые туфли.
-Тетя Инна.
Анна взяла протянутую трубку и вместо приветствия неожиданно чихнула в нее.
-Будь здорова, - засмеялись в ней, - ты, часом, не простыла?
-Вроде нет. Привет Инн!
-Мне Алешка сказал, что сестру провожала…
-Да, только что с вокзала. Под такой ливень попала!  А ты откуда звонишь, что тебя так плохо слышно?
-С автомата. Я в "Высокую моду" за туфлями приезжала.   
-Так ты рядом! Давай, заходи, а я пока чайник поставлю.  Да, и купи сигареты, а то мои закончились…

ГЛАВА 15

Анна сдвинула в сторону занавеску, распахнула окно и выглянула наружу. Через полчаса о неожиданно налетевшем дожде напоминали только огромные лужи на асфальте, в которых плыли белые облака и ослепительно сверкали тысячи маленьких солнц.
-Знаешь, сколько я за них отвалила? - Инна вытянула перед собой ногу, любуясь туфлей, лаковой "лодочкой" на высокой шпильке, - почитай, вся моя месячная зарплата! 
- Глупая ты, Инка, - засмеялась Анна и поставила на ладонь другую туфлю, - хорошие вещи всегда больших денег стоят.  А на приеме ты должна выглядеть не хуже столичных дам. Да, да.  Вспомни классиков. Еще они отмечали, что самые красивые барышни в России из провинции…
-Да я не об этом, - Инна сняла туфлю и положила ее в коробку, - мужики во всем мире одинаковы. Если прислал платье для такого приема, то мог бы подумать и о туфлях, и об украшениях к наряду. Кстати, хоть о последнем голова не болит. Помнишь колье, что в прошлом году он дарил мне на день рождения? Я его ведь так ни разу не надевала, слишком шикарное для моих скромных туалетов, которыми, в прочем мне и заниматься-то было некогда. А для этого платья оказалось в самый раз…
-Через пару месяцев, - Анна сняла с плиты кофеварку и разлила по чашечкам ароматную густую жидкость, -  станешь мадам, точнее фрау Ленц и тогда только и будет у тебя забот, что туалеты менять.
-Ох, не знаю, не знаю..., - Инна сняла очки, посмотрела на свет линзы и покачала с сомнением головой. - За два месяца надо столько справок собрать! Юрген вон, целый перечень их приложил. Представляешь, даже девичью фамилию бабушки указать нужно! Не бюрократы ли?  Наверное, у них тоже браки с иностранцами не поощряются.
- Да брось, бюрократов и у них, и у нас хватает. А когда у него контракт заканчивается?
-Через полгода.
-Значит через полгода ты, как Алинка, будешь жить где-то на чужбине. Инн, а признайся, тебе хоть чуточку страшно? Одно дело просто встречаться, у каждого своя собственная привычная жизнь.  А жить вместе, мириться с чужими привычками, а порой и причудами, принимать проблемы друг друга - это совсем другое. Да еще в совершенно чужой стране. Язык знать, это еще…
-Ах, Анюта, ну зачем же так мрачно! - перебила ее подруга. -  Хотя ты где-то права, - она вздохнула. -  Ты думаешь, я себе эти вопросы не задавала? Я и сама за два года привыкла к нашим отношениям. Но мне уже тридцать два, и я давно смотрю на мир реально. Быть хорошей женой это тоже своего рода женская профессия, которой можно научиться с годами. Да-да, не усмехайся, я вполне серьезно. А вдруг это и есть мое призвание? - она хитро подмигнула, но тут же снова стала серьезной. - Настена подрастает, о ней тоже подумать нужно, о хорошем образовании... Да, кстати, уезжаю я, как оказалось, не совсем на чужбину, как ты только что изволила выразиться, а - Инна сделала выразительную паузу, -… на родину своей матери. Вот так! Не меньше, не больше.
-Интересно-о, - изумленно протянула Анна и поставила на блюдце чашку, которую не успела донести до губ, - а ты мне никогда не о чем подобном не говорила.
-Да я и сама совсем недавно узнала, -  усмехнулась она, - эту нашу, так сказать, семейную тайну. Подай-ка зажигалку. Так вот, - прикурив, продолжала она, - моя бабушка, мамина мать, перед войной жила с родителями на Украине. Прабабка рано овдовела. Ее муж как раз работал в забое, когда в шахте произошел обвал. Говорили разное, одни -  диверсия, другие - выброс газа. Бабушка о своем отце знала только со слов матери, потому что родилась уже после случившейся трагедии. Прабабка вскоре вышла снова замуж и родила еще четверых детей. Когда немцы оккупировали западную Украину, то стали сначала вербовать, а потом насильно набирать молодежь для работ в Германии. Моя бабушка и ее сводная сестра попали в этот набор. Где-то под Ковелем поезд остановили партизаны и попытались освободить из него людей, но немцы поезд отбили. В этой перестрелке погибло несколько человек, среди них была и бабушкина сестра. Когда прибыли на станцию назначения, прошел слух, что всех, кто старше восемнадцати отправляют на заводы или мануфактуру, а малолеток в города прислугой или на хутора батраками. Бабушка была записана на фамилию отчима и в комендатуре вместо своих документов, предъявила метрику сестры, которая была тремя годами моложе. Сначала она работала на хуторе у одного фермера, где ходила за коровами и телятами. А потом с конца сорок третьего в небольшой пекарне в маленьком городке где-то на севере Баварии. Хозяин ее Отто Хеллер был немолодым угрюмым немцем. Он поднимался на работу до зари и возвращался затемно. Его старший сын, о котором редко говорили в семье, погиб в первый год войны на восточном фронте. Бабушке приходилось делать еще большую часть и домашней работы, потому что жена хозяина уже несколько лет как была больна, а в доме находились еще   трое малых детей, девочки, и старики родители. Когда в конце войны жена Отто умерла, бабушка взяла все хозяйство и заботу о детях в свои руки. На родину она возвратилась весной сорок шестого, а осенью родилась моя мама. Вот такая история, - Инна загасила сигарету и кивнула на чашку, - Анюта, налей-ка мне еще кофе.
-Правда, история, - согласилась Анна, наполняя чашки. - А что бабушка?
-Бабушка? Сама-то я смутно помню ее, но судя по фотографиям, была очень красивой женщиной, однако, замуж так и не вышла. Мама рассказывала, что бабушка очень любила Отто и постоянно находила в дочери, то есть в ней, сходство с ним.
- Слушай, - Анна щелкнула зажигалкой и задержала взгляд на дрожащем язычке пламени, -  а Юрген об этом знает?
-Я все ему рассказала. Он считает, что Отто вряд ли еще жив, ведь ему сейчас было бы не меньше девяноста лет, но родственников можно будет найти. Вот если бы был известен адрес, где он жил до войны, это значительно упростило бы задачу. После войны многие их города отстроены заново. 
-Ой, Инка! Нам еще со школы твердили, что человек сам своими руками свою жизнь строит. Вроде тут возразить нечего. А с другой стороны, эта самая жизнь зависит от такого множества случайностей! Я вот сама последнее время до того суеверной стала! Может, не даром говорят, что от судьбы не уйдешь…
-Хватит, тебе преувеличивать! Конечно, случай дело большое, с этим не поспоришь, но и от нас самих зависит, как им воспользоваться. А, может быть, просто нужно к себе чаще прислушиваться и делать то к чему душа лежит.
Инна шумно хлебнула из чашки и, прищурившись, посмотрела на Анну.
- Помнишь, Виталика? Того, что в выставочном зале работал?
Анна утвердительно кивнула. Виталик был, как он сам себя называл, "художником на вольных хлебах". Анна не имела особых познаний в живописи, но картины Виталика почему-то напомнили ей раннее творчество Константина Васильева, о чем она и сказала художнику, совершенно не предполагая, что этим сможет обидеть его чувствительную натуру. К ее немалому удивлению Виталик холодно заметил, что никому подражать не стремится, а каждая его работа имеет свое собственное лицо. После чего ни он, ни Анна не испытывали желания к взаимному общению.
-Раз пять предложение делал, - продолжала Инна. - А вот не было моей душе с ним спокойно. Мне нравилось в нем все, внешность, голос, манера общения. С ним было интересно, весело, легко, а не спокойно. А вот с Юргеном совсем по-другому. Иногда бывает не просто, порой приходится сдерживать эмоции, а все равно чувствую надежность и доверие к этому человеку.  Как это объяснить? А?
-Не знаю, - пожала плечами Анна, и, вспомнив сегодняшнюю встречу с Олегом, произнесла - может быть, это как раз тот случай, когда, говорят о родстве душ.   Я часто замечала, как совершенно разные по восприятию и темпераменту люди совершали одинаковые поступки или делали один и тот же выбор, при чем приходили к этому по абсолютно отличным мотивам или причинам.
-Значит, я нашла, наконец, родственную душу, которой мне так не хватало все эти годы, - иронично подвела итог сказанному Инна. - Анютка, вот уж кого мне там не будет хватать так это тебя.
Она обняла подругу за плечи.
-Мне тоже, - улыбнулась в ответ Анна.
-Послушай, - женщина хитро посмотрела в глаза подруге, - а кто тот симпатичный мужичок, с которым я видела тебя в среду?
-В среду? Где? - переспросила Анна, хотя догадалась о ком шла речь.
-Вы брели по набережной настолько занятые друг другом, что даже не обратили внимания на сигнал моей машины. Ой, а что это ты вдруг так покраснела, а?
-Правда? - Анна неожиданно для себя смутилась. - Его зовут Алексей.
- А кто он, если не секрет?
Анна прикурила сигарету, выпустила дым после глубокой затяжки и негромко произнесла:
-Алешкин отец.
-Кто?! Кто?! - недоверчиво переспросила Инна, и ее глаза расширились от изумления.
-Да-да, ты не ослышалась. Помнишь письмо, что ты достала из почтового ящика в Алешкин день рождения?
Инна кивнула.
- Так вот с него все и началось...
Когда Анна замолчала, женщины долго задумчиво смотрели друг на друга. Наконец Инна спросила:
-А семья у него есть?
-Да, то есть, нет. Была. Он избегает этой темы. Жена от него ушла. Есть дочь.
- А ты скажешь ему о сыне?
-Не знаю. Во всяком случае, не сейчас. Мне самой еще надо во многом разобраться и…
Анна не договорила, дверь кухни приоткрылась, и в проеме показалось Алешкина голова:
-Теть Инн, там вас Настя к телефону зовет.
-Ну, Штирлиц, и здесь нашла! - засмеялась Инна и, одернув прилипшую к ногам юбку из легкого шифона, вышла в коридор.
-Мам, я тебя жду, а ты? - услышала она возмущенный голос дочери.
-Я уже бегу, не шуми. Успеем.
-Как же! - не унималась Настя, - если бы я не позвонила, ты бы …
-Ну, попросила бы бабку, в крайнем случае.
-Ты же знаешь, она же не сделает как надо. И к тому же к ней в гости какая-то старушка пришла…
-Все-все, доченька. Я уже бегу.
Инна вернулась в кухню.
-Бог мой, про дочку-то совсем забыла! В музыкалке сегодня какой-то вечер, и Настена там играть будет. А я пообещала ей прическу локонами уложить. У тебя нет большого пакета?  Во-во, этот как раз подойдет!
Инна запихнула коробку с туфлями в пакет, и женщины поспешно попрощались.
-В конце недели, как из Москвы вернусь, так сразу позвоню, - она махнула рукой, и двери лифта закрылись.
  Инне повезло, тут же у подъезда она перехватила такси. Как только женщина распахнула дверь своей квартиры, на нее обрушился запах ванили и еще чего-то пряного.
-Ну, наконец-то! - в прихожую выскочила Настя. - Может, чаю хочешь? Бабка ватрушек напекла.
-Нет-нет. Я у Анюты кофе пила. А с чего вдруг такой праздник?
Настя не успела ответить, из комнаты вышла Елизавета Аркадьевна.
-Ах, Инночка! Проходи, как раз к чаю. А я вот свою давнюю приятельницу встретила, почитай, лет десять не виделись. Представляешь, ее сын год назад в соседнем доме квартиру купил.
Инна заглянула в комнату и поздоровалась с гостьей, пожилой полной женщиной с высоко зачесанными надо лбом седыми волосами. От чая она отказалась, но от искушения попробовать румяную сдобу не устояла. Она взяла с тарелки ватрушку и поспешила к дочери, которая нетерпеливо переминалась у порога.
 Елизавета Аркадиевна и Вероника Андреевна вернулись к прерванному разговору.  Рассматривая фотографии своей молодости, они вспоминали давно ушедшие времена, подруг и коллег, бывших своих учеников. За десять прошедших лет женщинам было, о чем рассказать, чем поделиться. Обе учительницы, они долгое время работали в одной школе.  У обоих, как им казалось, дети не смогли устроить свою судьбу. Инна еще студенткой вышла замуж за сокурсника. Парень увлекался альпинизмом и каждое лето уезжал с отрядом в горы на сборы. Но однажды их группа из четырех человек с маршрута не вернулась.  Предполагали, что ребят накрыло снежной лавиной, и все погибли, хотя тела их так и не были найдены. Инна с двухлетней дочкой вернулась к родителям. У Вероники Андреевны сын еще студентом расстался со своей девушкой, которая оставила ему крошечную дочку. Два года назад он женился, но его брак оказался неудачным, и совсем недавно молодые разошлись.
-Погоди-ка, - Вероника Андреевна взяла в руки любительскую карточку, - а эту женщину я, кажется, знаю. Ее Анной зовут? Тоже твоя ученица?
-Нет. Это подруга моей дочери. Они с Инночкой еще со школьной скамьи дружат. В университете вместе учились. До сих пор друг к дружке посекретничать бегают.
- А она замужем?
-Была. Но уже лет семь, - Елизавета Аркадиевна вздохнула, - или восемь одна живет. А ведь хорошая женщина. Вон, своей тоже сколько раз говорила, отчего замуж не идешь, бабьи-то годы недолгие, уйдут, не вернешь. И хорошие мужчины ухаживали, положительные, серьезные, а она смеется, мол, сначала Настю выдам, а потом о себе думать буду. Поймешь их разве? Самостоятельные, независимые…
-А ее племянник?
-Чей племянник? - не поняла Елизавета Аркадиевна.
-У Анны племянник жил. Алеша.
-Ах, Алеша!  Да, нет, он не племянник ей. Она мальчика из детского дома взяла. Сирота. Мать его от рака померла. Славный мальчонка, умненький, тихий. Анюта в нем души не чает. Судьба можно сказать за страдания ей эту радость подарила. Да-да! Ведь муж от нее и ушел оттого, что Анюта детей не могла иметь.
- Может, не любил?
-Любить-то любил. Да та, другая, двойняшек ему родила. Разве мог он от них отказаться?
-А она?
-Она его тоже любила. Когда муж от нее ушел, даже руки на себя наложить пыталась.
Вероника Андреевна недоверчиво покачала головой.
-Да-да, таблеток наглоталась, дуреха! Спасибо соседке. Та утром с ночной смены пришла, белье постирала и вышла на балкон вешать. Глядит, а в доме напротив, на последнем этаже из окна дым черными клубами валит. Она к Анюте в квартиру бросилась, у самой-то телефона не было, чтобы пожарную вызвать. На звонки в дверь ей никто не ответил, но заметила, что дверь в квартиру Анюты не плотно закрыта. Женщина показалось это подозрительным, она в квартиру-то и вошла. Ну, вот кроме пожарной еще и неотложку вызвала. Если бы не соседка…
-Да-а, и чего только в жизни не случается, - Вероника Андреевна покачала головой. - А я с ней познакомилась года два, нет три назад, в зоопарк ходили. Она с мальчиком, а мы с Иришкой. Я потом часто ее вспоминала. Иногда так бывает, что человек сразу как-то глянется.  Славная женщина, а вот ведь как судьба сложилась. Да-а.
-Внучке-то твоей сколько?
-В декабре десять сравняется. Сначала свои годы считали, - улыбнулась она, - потом детей, а вот пришел черед и внукам.
-Что правда, то правда, Верочка! Годы-то, годы как летят! Инночке тридцать два в минувший выходной отметили, а мне кажется, что самой столько же еще совсем недавно было.
- И не говори, Лиза, время летит..., - согласилась с ней Вероника Андреевна.

ГЛАВА 16

Алексей с дочерью сидели на низкой лавочке напротив детской песочницы. Когда Анна с сыном показались в дверях подъезда, девочка, первой узнала ее и к немалому удивлению отца с радостью бросилась навстречу. А уже через минуту он был посвящен в историю их знакомства.
-Значит, Вероника Андреевна твоя мать? - в замешательстве спросила у него Анна.
-Ну, надо же! - ухмыльнулся он, - оказывается все мое семейство, кроме меня, давно знакомо с тобой!
Анна в ответ только развела руками.
С мальчиком Алексей поздоровался за руку, как со взрослым.
-А как кличут этого замечательного зверя? - мужчина присел на корточки перед собакой и внимательно посмотрел в умные настороженные глаза.
-Атосом, - не скрывая гордости за своего любимца, ответил Алеша и погладил по крепкой пятнистой шее.
-Фи, - фыркнула Ирочка, - больших собак надо называть красиво. Ну, хотя бы Цезарь или Лорд, - авторитетно заявила она.
- Цезарь или Лорд, конечно, красиво, - согласился с ней отец, - но Атос звучит благородно. Молодец, парень, - Алексей поднялся и похлопал мальчика по плечу, - хорошее имя дал собаке.
 Алеша с благодарностью посмотрел на мужчину, откровенным интересом к его четвероногому другу тот сразу завоевал симпатию мальчика.
- Так, и куда мы сегодня отправимся? - поинтересовалась Анна, когда все расселись в машине.
 Иришка тут же затеребила отца:
-Пап, а пап, давай на нашу полянку, а? Там, наверное, сейчас цветов видимо-невидимо…
-Нет, крошка, - Алексей отрицательно мотнул головой и хитро прищурился, сегодня я покажу вам одно необыкновенное место.
-А там красиво?
Алексей кивнул.
-А речка там есть?
-Наберись терпения, - Алексей подмигнул дочери и бросил лукавый взгляд на Анну, - вы увидите не только речку, но и озеро.
Анна улыбнулась, она догадалась, про какое место он говорил. Это озеро в народе называли Агатин плес. Одни говорили, что его название пошло от агатов, одноцветных халцедонов, не уступающих по своей красоте уральским самоцветам, которые нередко находили у озера. Другие же связывали его название со старой колдуньей по имени Агата, лет сто назад жившей в здешних лесах отшельницей.
Машина выскочила за город и понеслась по хорошо накатанной грунтовой дороге, которая узкой лентой вилась вдоль лесных посадок, деливших на ровные лоскуты, колышущиеся золотом поля. Но вот поля кончились, и дорога стала петлять по редкому перелеску, а затем потянулась на холм, поросший прозрачным березовым лесом. Когда машина преодолела крутой склон, березовый лес неожиданно исчез, и взору предстало необыкновенной красоты озеро. Оно лежало в глубокой долине, изрезанное по краям прихотливыми изгибами каменистого берега и своей формой напоминало вытянутый с востока на запад след от гигантского сапога.
Со всех сторон долину окружал густой лес. Сизые от утреннего тумана верхушки деревьев у самого горизонта неровными зубцами врезались в небо. По едва проторенной колее машина спустилась к самому берегу. Все выбрались наружу и несколько минут стояли очарованные в немом восхищении. Прелесть окружавшей природы не могла не тронуть душу. Весь пологий берег покрывали редкие деревья и низкорослые заросли кустарника, за ними зелеными часовыми возвышались пушистые лиственницы. Среди травы, устлавшей шелковистым ковром долину, синели огромные поляны васильков, а кое-где проглядывали алые головки маков. Воздух в долине уже был согрет лучами утреннего солнца, которое веселым щебетом приветствовали невидимые глазу птахи.  Ослепительно белые облака непрерывно складывались в причудливые фигуры и величественно плыли в бездонной синеве неба. Совсем рядом, пенясь и журча, истекал маленький родничок, пробив себе узкое русло среди камней. Махонькие волны его ручья, прозрачные как хрусталь, тихо-тихо перешептывались друг с другом и торопливо уносили с собой серебристые блики, точно украли их у солнца.
-Ну, как? Нравится тебе здесь? - спросил Алексей, притянув к себе девочку.
-Ага, - почему-то шепотом ответила она, точно звук голоса мог нарушить что-то в этой девственной красоте.
Атос первым освоился в новой обстановке. Заметив, как из куста выпорхнула птица, он со щенячьей непосредственностью носился вокруг него, в надежде найти там другую.
-Как здесь чудесно! - восхищенно произнесла Анна и, приставив козырьком ладонь ко лбу, посмотрела на маслянисто блестевшую темную гладь озера.
-А здесь ко всему прочему еще и рыбалка классная, - заметил Алексей и улыбнулся мальчику, - ну что, тезка, попытаем счастья с удочками?
Мальчик с радостью согласился и вскоре, выбрав удобное место на камнях, рыбаки расположились на берегу. Улов был негустым, но все же его вполне хватило на уху. Когда от костра остались раскаленные головешки, Анна высыпала из сумки картошку и предложила ребятам закопать ее в угли.
-Можем побродим по лесу, пока печется картошка, - предложил Алексей, но дети, занятые костром не откликнулись. Они вдвоем побрели по узкой тропинке вдоль берега.
-Как тебе наша поездка?
 Алексей обнял женщину за талию и привлек к себе.
-Восхитительно! – счастливо улыбнулась она.

Расслабленные живым дыханием природы и насыщенные ее очарованием они вернулись в город, когда вечерняя заря позолотила небо.
Анна закончила хлопотать у стола. Поставила на середину   миску с салатом и, выложив на большое блюдо дымящую паром картошку, полила сверху маслом и присыпала зеленью. 
-Все готово! - громко крикнула она в коридор. - Прошу к столу!
Тотчас на пороге кухни появились Алексей и Алешка.
-Какой стол! -  мужчина шумно вдохнул, - от него аппетит прямо на глазах толстеет!
-Мам, а я дяде Леше свой крейсер показывал, - похвастался сын.
-Парень у тебя просто молодец, - похвалил Алексей мальчика и легонько потрепал по плечу, - такой макет собрал! А пушки! Как настоящие. И палуба без единой щелочки, дощечка к дощечке!
-Садитесь с краю, - Анна подвинула тарелки, - а где же Ирочка? Алешка, ну-ка позови ее.
Мальчик тут же вернулся и развел руками:
-Мам, а она спит.
Анна с Алексеем заглянули в комнату. Под надрывные звуки тяжелого рока, изрыгавшие телевизором, Иришка, склонив голову на мягкий подлокотник кресла и подложив под щечку плюшевого медвежонка, крепко спала. Алексей хотел было позвать дочь, но Анна прижала палец к губам.
-Тс-с. Пусть спит. Лучше перенеси ее на диван. Я постелю, - шепотом произнесла она, выключила телевизор и, присев перед креслом, осторожно сняла с девочки туфельки.
Алексей подхватил дочь на руки. Та на мгновение открыла глаза, что-то невнятно пробормотала и тут же снова закрыла их, сладко чмокнув во сне.
-Я на завтра все равно отгул на работе взяла. А вечером за ней приедешь.
  За ужином Алеша рассеяно прислушивался к разговору взрослых, сонно моргал, изредка зевая. Анна, бросив украдкой взгляд на сына, улыбнулась и взъерошила густые непослушные волосы:
-Ладно уж, иди ложись. Я сама посуду уберу.
-Спокойной ночи, мам.
 Алеша обнял Анну за шею, но тут же, поймав на себе взгляд Алексея, смутился и поспешно покинул кухню.
-Славный у тебя растет парень, - улыбнулся тот, когда за мальчиком закрылась дверь. - А ты, оказывается не только восхитительная женщина, но и чудесная мать.
-Принимаю оба комплимента, -  усмехнулась Анна и протянула ему полотенце, - вытри-ка лучше чашки.
-Нет, я вполне серьезно.  - И доверительно добавил, - во мне даже ревность зашевелилась, когда увидел, как моя Иришка к тебе липнет. Правда, правда, - горячо заговорил он, заметив в глазах женщины недоверие. - Знаешь, а вот мою бывшую жену она не приняла. Не то чтобы ревность или вредность выказывала. Нет. Просто молча выжидала, когда та уйдет и все.
-А она как?
-Кто? Жена?
Анна кивнула.
-Трудно сказать. Хотя, справедливости ради надо заметить, - вздохнул он с сожалением, - что и Санька к Иришке подход не искала. Просто равнодушно мирилась с ее присутствием. Непонятные вы все-таки женщины! Мы, мужики, куда проще. Может оттого-то, мне всегда хотелось иметь сына, - он смущено улыбнулся, - но знать не судьба.
- Это еще как сказать, - не оборачиваясь, проронила Анна.
Алексей схватил край фартука, и, комкая в руке ткань, притянул ее к себе. Прижав к своей щеке мокрую ладонь женщины, он полушутливо полусерьезно сказал.
-Разве только вот ты мне родишь…
На мгновение Анна сжалась, точно от удара, кровь отхлынула от лица.  Алексей поднял на нее глаза и поразился внезапной перемене.
-Господи, Аннушка, что с тобой? - испугался он. - Ты такая бледная!
 Женщина глубоко вздохнула, стараясь унять охватившее ее волнение и неестественно спокойным голосом, глядя мимо него в окно, произнесла:
- Я… я не могу иметь детей.
-Прости! Правда, я не хотел… Я же не знал… Аннушка…
-Не нужно оправдываться, Алеша, - она тяжело опустилась на табурет, - Я уже пережила все это… в свое время.
Сцепив пальцы рук так, что костяшки на них побелели, она, опустив голову, грустно сказала.
- Это было давно. Мы с мужем очень любили друг друга. Но он ушел от меня. Но ушел не к другой женщине, а к своим детям, которых она смогла ему дать.
- А как же Алешка? Он разве не твой сын?!
Анна подняла на него полные глубокой печали глаза и отрицательно покачала головой. Она разомкнула плотно сжатые в горькой улыбке губы и скорее выдохнула, чем произнесла:
-Он твой сын.
- Мой?!  Ты… ты это серьезно?
Анна кивнула. Изумление на лице мужчины сменилось недоумением и недоверием, и он растерянно спросил:
- А кто же тогда мать?
-Лариса.
 Анна вышла. Через минуту вернулась и молча протянула ему конверт и пожелтевшую фотографию.
Алексей несколько раз перечитал письмо и долго смотрел на фотографию. Наконец, перевел тяжелый взгляд на Анну.
-Кто такая Василина?
-Подруга Ларисы, единственная с кем та поделилась историей вашего с ней романа. Василина отдала это письмо мне, потому что считала, что только я могу поступить правильно в интересах Алеши.
- Выходит, наша встреча не случайность?
Анна утвердительно кивнула и потянулась к пачке сигарет.
-И все остальные наши свидания тоже хорошо спланированная акция? - спросил он глухо.
-Зачем ты так…, - она покачала головой. - Разве я была инициатором нашего знакомства? И вообще я не ожидала, что так все получится.
-А что ты ожидала?
-Не знаю, - она пожала плечами, - я только хотела узнать, что ты за человек…
-И решить, - резко перебил он ее, - могу или не могу я знать о своем сыне? Значит, считаешь себя в праве судить…
-Алексей, - Анна умоляюще сложила руки, - очень прошу, не говори пока ничего. Выслушай сначала меня. Поверь, эмоции не всегда лучшие советчики в жизни. Может быть, сейчас тебе кажется, что я не смогу понять твоих чувств и где-то возможно ты прав, но тут надо подумать и об Алешке и… обо мне. Алешка уже был моим сыном, когда я узнала, что у него есть отец! И если бы ты только знал, как мне было нелегко принять это обстоятельство. Весть о твоем отцовстве не только не обрадовала меня, а посеяла в душе опасения и страх за свою маленькую семью.
Она замолчала и посмотрела ему в глаза долгим взглядом, желая найти в них сочувствие и понимание. Однако они смотрели холодно и отчужденно.
-Да, да. Особенно страх, - горячо продолжала она. - Страх потерять своего ребенка. Я люблю его как родного! Жизнь сложилась так, что ближе и роднее Алешки у меня никого нет. Да что я? Сам малыш сколько пережил за свои шесть лет! Детский дом, болезнь и смерть матери, новая семья… Ты, вспомни как росла в эти годы твоя дочь, хоть и без матери, но в любви, ласке и заботе. Поэтому Алешкины любовь и привязанность мне бесконечно дороги. Как могу я предать их и нарушить покой в детской душе? А ты? Ты даже не знал о его существовании. Как я могла отнять у тебя то, чего у тебя не было?  Поверь, я много думала и о тебе. Да, да и о тебе тоже. Ведь я не имела представления, что ты за человек и как отнесешься к известию о сыне. Знала, что у тебя есть дочь, но с тобой она не живет. Найдется ли место в твоей жизни еще для одного ребенка? Эти мысли, да и множество других порождали в моей душе, поверь, немало сомнений и беспокойств.  Я не берусь гадать, как могли бы сложиться наши отношения, но покривлю душой, если скажу, что непременно рассказала бы тебе о сыне.
Она замолчала. Молчал и Алексей. Лицо его было замкнуто и напряженно, в уголках губ залегли суровые складки.
-Да, наша встреча в твоем институте была, как ты выразился, «спланированной акцией». Но если бы не было письма Ларисы, она могла быть и случайной. Через общих знакомых, например, мою одноклассницу Ленку жену твоего друга Князева. Или во дворе твоего дома, когда я брала для Алешки щенка, задержись я на чашку кофе, предложенной подругой, а у тебя лопнуло бы терпение ждать «хулиганку «фиата». Или там, на зеленом островке, куда мы с мальчишками приплыли на катамаране…
-Постой, я помню ты тогда была чем-то напугана. Испугалась, что я увижу сына? Зов крови и все такое?
-Да, испугалась.
-Ясно.
-Поэтому и сказала, что не берусь гадать как могли бы сложиться наши отношения. Да их могло бы вообще не быть…  из-за маленькой нелепой случайности.
-Какой случайности?
Складки вокруг губ мужчины разгладились, лицо утратила прежнюю суровость и теперь оно выражало неподдельный интерес.
-Лариса приезжала к тебе в день твоего рождения и хотела рассказать о своей беременности. Она была возле твоего дома, когда ты привез новорожденную Иришку и счастливым голосом крикнул дворничихе, что родил дочку. А если бы вы встретились с ней в любую другую минуту, то возможно, у Иришки была бы мать, а у Алешки отец. Вот такая нелепая случайность!
Алексей тяжело поднялся. Анна тоже выпрямилась и положила руку на его плечо.
-Я думаю, нам сейчас лучше считаться с тем, что уже произошло, -  тихо, но твердо произнесла она.
Избегая ее взгляда, Алексей убрал с плеча руку женщины и холодно произнес:
-Извини. Не обижайся, мне необходимо побыть одному.
Анна сняла с себя фартук, повесила его на крючок и молча вышла из кухни. Она заглянула в Алешкину комнату. Ирочка, сложив ладошки под щеку, посапывала во сне. Анна притворила дверь. В спальне горела настольная лампа. Не обращая внимания на яркий свет, Алешка, обхватив руками подушку, крепко спал. На коврике возле кровати растянулся Атос. При виде хозяйки он вскочил, потянулся и нехотя подошел к ней. Анна потрепала длинные мягкие уши. Пес лизнул ей руку, опустился на пол у двери и, положив морду на передние лапы, жмурясь на свет, умными преданными глазами лениво следил за движениями женщины. Анна раздвинула кресло-кровать, бросила на него подушку и щелкнула выключателем лампы. Она легла не раздеваясь, прижала колени к груди и плотнее закуталась в плед, стараясь унять озноб. Лежа с закрытыми глазами, женщина чутко прислушиваясь к звукам на кухне и загадала: "Если он уйдет, не заглянув сюда, значит, уйдет навсегда". Но время шло, а на кухне все было тихо, и она не заметила, как подкрался сон. Анна проснулась внезапно от ощущения присутствия в комнате постороннего. Приподняв голову, огляделась и замерла. Собаки не было, через широко распахнутую дверь из коридора проникал тусклый свет. Возле кровати неподвижно стоял Алексей. Мужчина задумчиво смотрел на спящего мальчика, но, почувствовав на себе ее взгляд, повернул к ней голову. Анна пошевелилась, Алексей приблизился и прошептал.
-Скоро утро. Мне пора.
Она хотела опустить ноги, но Алексей сделал упреждающий жест.
-Не беспокойся, я сам сумею открыть дверь. До вечера.
-До вечера, - прошептала она, напряженно всматриваясь ему в лицо, но оно оставалось непроницаемым.
Алексей, не оглядываясь, вышел из комнаты. В коридоре щелкнул металлическим звуком замок, и квартира снова погрузилась в ночную тишину. Оставшись наедине со своими тревожными мыслями, Анна еще долго лежала с открытыми глазами, и лишь когда в окне забрезжили первые отблески рассвета, забылась недолгим, беспокойным сном.

ГЛАВА 17

Она карабкалась по крутой скале. Ветер рвал на ней платье и трепал волосы, которые, падая на лицо, мешали смотреть и дышать. Ее силы иссякали, а скала становилась все круче и круче. Под ногами чернела мрачная пропасть, в которую с шумом катились камни из-под ее ног. Но вот последнее усилие и она на вершине. Кругом простор, свет, дышится легко и свободно, но это почему-то не радует ее, на сердце мучительная тяжесть. Анна с тоской смотрит вниз, где только что темнела страшная пропасть и видит… свой дом. Он как будто рядом, совсем близко, она даже может рассмотреть рисунок на занавеске в открытом окне. Из дома, смеясь и переговариваясь, выбегают дети. Их много, но все они Анне не знакомы. Она с напряжением смотрит на дверь.  Но вот выбежал Атос, а следом показался Алешка. "Сыночек! - закричала ему Анна, - я здесь!" Мальчик удивленно крутит головой по сторонам.  Он не видит ее, и Анна готова расплакаться от досады.
«Я здесь, здесь!», - снова кричит она, делает к нему шаг и …чувствует под ногами пустоту.
-А-а-а,- раздался в ушах ее голос, ставший вдруг чужим.

-Мама, мамочка, что с тобой?
Анна открыла глаза. Переминаясь босыми ногами на полу, Алешка тряс ее за плечо.
-Что случилось? - она села на постели.
-Мам, ты так громко стонала. Я испугался. Тебе плохо?
Анна поправила растрепавшиеся волосы и улыбнулась мальчику:
-Нет, что ты! Наверное, сон нехороший приснился. Иди ко мне.
Женщина откинула край пледа, и ребенок юркнул в постель. Они лежали обнявшись, делились впечатлениями о вчерашней прогулке и строили планы на день нынешний, пока дверь тихонько не скрипнула. В комнату заглянула Ирочка.
-А где мой папа? - спросила она.
-Проспала ты своего папу, - засмеялась Анна, - на работу он уже ушел. Да ты иди сюда, - женщина освободила край на кровати, - мы с Алешкой решаем, куда сегодня пойти. В цирк или на катере кататься?
Ирочка забралась с ногами на кровать и рассудительно заметила:
-Можно сначала в цирк, а потом на катере.
-Нет, - Алешка выбрался из-под пледа, - тогда лучше сначала на катере, а потом в цирк.
-Не будем спорить. Давайте лучше погадаем, - остановила она детей.
-Давай, - мальчик спрыгнул с постели, - на спичках или на кубиках?
-На кубиках, - ответила Анна, и сын помчался в свою комнату.
Алешка принес два кубика и протянул Ирочке:
-Давай, ты первая.
Девочка взяла их в руку и вопросительно посмотрела на Анну.
-Бросай три раза подряд, - пояснила та ей и складывай выпавшие очки.
С первого же раза Ирочке выпали две шестерки, и Алешка разочаровано сморщился. Девочка выиграла с разрывом в три очка.
-Если мы поспешим, - сказала Анна, убирая постель и складывая кресло, - то успеем на утреннее представление в одиннадцать. Поэтому мигом в ванную и завтракать.
Дети, шумно толкаясь, выскочили из комнаты.
После цирка, отправились на набережную. Часовая прогулка по реке вызвала у всех приступ здорового аппетита и, когда они оказались на причале, Анна, к нескрываемому удовольствию ребят, предложила заглянуть в кафе.
Они уже подходили к дому, когда Иришка первая заметила машину отца и с криком "Папочка приехал!" помчалась к ней. Алексей вышел из машины и подхватил дочку на руки.
- Я уже целый час вас жду. И где так долго гуляли? - спросил он подошедших Анну и Алешку.
-Ой, папочка, где мы были! Ни за что не угадаешь!
Иришка соскочила на землю, оправила на себе платьице и взяла Анну за руку:
- Не угадает, правда, тетя Аня?
-А может, мы дадим ему все-таки попытку? - улыбнулась Анна.
-Ага! Давай отгадай с трех раз!
-Попробую, - засмеялся Алексей и наморщил лоб, - наверное, в зоопарке?
-А вот и нет! - хором закричали дети.
-Ну… тогда на аттракционах?
-Опять не отгадал!
-Остается только цирк.
-Правильно! - захлопала в ладоши девочка.
-А теперь, давай прощайся, крошка, нам пора. Ох, и попадет нам сейчас от бабушки!  - и, уже обращаясь к Анне, пояснил, - мы ей вчера позвонить забыли.  Она всю ночь не спала, а утром чуть свет помчалась к нам. Приехала, а дома никого нет! Чего только она не придумала себе! А у нее больное сердце.
-До свидания, - Ирочка взяла Анну за руку, - но вы тоже к нам в гости обязательно приходите. Правда, папа?
Девочка вопросительно посмотрела на отца.
-Я думаю, тетя Аня непременно примет твое приглашение, - он одной рукой обнял дочь за плечи, а другую протянул мальчику. - Ну что, тезка, до скорой встречи.
-До свидания, - Алеша вложил худенькую ладошку в большую руку мужчины. Алексей бережно сжал детские пальчики и на секунду задержал руку мальчика в своей. Затем повернулся к Анне, хотел, было, что-то сказать, но передумал и направился к машине.

Вероника Андреевна отворила дверь и молча посторонилась, пропуская Алексея и Ирочку.
-Наверное, проголодалась, - она погладила внучку по голове, и взгляд ее потеплел, - мой руки, деточка. Я обед приготовила.
-Я не хочу есть, бабуля. Нас тетя Аня в кафе покормила, - Ирочка сбросила туфельки и побежала в комнату.
-Покормила…- Вероника Андреевна поджала губы и недовольно хмыкнула, - хм, заботливая, значит.
-Мать, ну не сердись, - Алексей притянул за плечи женщину к себе, - я же сказал, что виноват. Мне очень жаль, что так получилось.
-Ах, Алексей, Алексей, - Вероника Андреевна отстранилась и с упреком посмотрела на сына, - с одной только-только развелся…
-Мать, не надо…- перебил ее Алексей.
-Нет, сынок, это тебе не надо. Ты бы хоть дочь за собой к своим… женщинам не таскал. К чему ребенку знать о всяких твоих Анях- Манях…
-Она не всякая, - выглянув из комнаты, вступилась за отца девочка.
-Деточка, не хорошо вмешиваться в разговор взрослых, - одернула внучку Вероника Андреевна, - иди, иди в комнату!
-Но, бабуля, - Ирочка подошла к бабушке и взяла ее за руку, - ты же сама говорила, что тебе тоже тетя Аня нравится!
-Я?! - Вероника Андреевна удивлено подняла брови, - Это когда я такое говорила?
-Давно-давно, зимой, когда папа в Африку уезжал. Ну, вспомни же, - девочка тряхнула ее руку, - в автобусе, я еще тете Ане книжку дала, чтобы она Алешке в больницу отнесла.
 -А-а… Так вот какая тетя Аня…, - изумленно промолвила Вероника Андреевна и повернулась к сыну с намерением что-то спросить.
Но Алексей, не желавший ни вопросов, ни объяснений, устало сказал:
-Не сейчас, мать! Давай потом.


ГЛАВА 18

Прошли невыносимо долгих три недели, а Алексей ни разу не позвонил. После работы выйдя на улицу, Анна озиралась по сторонам в надежде увидеть знакомую фигуру. Дома при каждом телефонном звонке она напряженно сжимала в руке трубку, желая услышать мягкий с характерной хрипотцой голос.  Иногда ее охватывало непреодолимое желание позвонить самой, но всякий раз сомнения, порожденные затянувшейся паузой в их отношениях, останавливали. Вдруг он не захочет с ней говорить? Вдруг сочтет за навязчивость ее звонок? А что она сама может сказать ему? Или будет молчать в трубку? Ребячество какое-то! Уныние все больше овладевало настроением женщины. Давно она не чувствовала себя такой одинокой и несчастной!
Анну разбудил телефон. Она откинула одеяло и схватила трубку, но оказалось, что абонент ошибся номером. Женщина собралась снова нырнуть под одеяло, но в это время раздался звонок в дверь. Набросив на плечи пеньюар, она вышла в прихожую. Наверное, Алешка пошел гулять с собакой и забыл ключи. Но на пороге, нервно теребя ворот халата, стояла соседка Варвара Егоровна.
-У моего Василия Ивановича снова сердце, неотложку надо!
-Конечно, проходите, - Анна посторонилась, пропуская женщину.
Пока соседка звонила в скорую помощь, Анна уложила перед зеркалом волосы и взглянула на часы. Одиннадцатый час! Она любила в субботу поваляться в постели, но сегодня что-то слишком.
-Да, да, ждем, - Варвара Егоровна положила на рычаг трубку и обернулась к Анне. - Извините, я, наверное, Вас разбудила. Василию Ивановичу как участнику войны обещают установить телефон. Вот надеемся, что, наконец, в этом году поставят. А куда от болезней денешься? - вздохнула она.
Анна закрыла за соседкой дверь и вслух повторила ее слова:
-Действительно, от болезней никуда не денешься.
А вдруг он тоже болен? Она даже остановилась от этой неожиданной мысли. А она? Носится со своей раздутой гордостью! А что тут навязчивого, если человек интересуется   самочувствием близкого или даже просто знакомого? Эта мысль, как нельзя кстати, оправдывала ее желание позвонить. Она, не раздумывая, сняла трубку и решительно набрала номер. На другом конце ответил звонкий женский голос:
-Алло…
Анна растерялась, а приготовленные заранее фразы вылетели из ее головы.
-Говорите же, вас слушают, - нетерпеливо произнесли в трубке.
Но Анна продолжала молчать.
-Кто это? - услышала она в отдалении голос Алексея.
-Не знаю, - ответил ему женский голос и рассмеялся, - со мной не хочет говорить. Подойди, дорогой, может какая-нибудь твоя новая…   
Анна нажала пальцем на рычаг. Несколько минут она молча смотрела на себя в зеркало, затем медленно положила трубку, прошла в спальню и ничком упала на кровать. Плечи женщины сотрясли беззвучные рыдания.
Алексей подошел к аппарату, но в трубке звучали короткие сигналы отбоя.
-Ну? - насмешливо посмотрела на него Саша.
-Трубку бросили, - буркнул он.
-Значит, точно какая-то баба звонила, - убежденно произнесла Саша и презрительно поджала губы.
-Уж не ревнуешь ли? - усмехнулся в ответ Алексей и подал ей огромный чемодан, - На вот. Думаю, твои шуба и сапоги в него поместятся.
Саша бросила чемодан на диван и кокетливо улыбнулась:
-А что? Запрещаешь?
Она встала за спиной мужчины и положила ладони ему на плечи. Алексей резко повернулся и наткнулся на зовущий взгляд ее черных глаз. Чуть приоткрытые пухлые губы влажно блестели, а от обнаженных плеч исходил терпкий аромат дорогих духов. Неожиданно Алексей вспомнил другой взгляд, полный страсти и ненависти. Как же они похожи, мать и дочь! Мужчина положил руки на полные бедра женщины, обтянутые узкой эластичной юбкой, и привлек ее к себе.
-Никак киска собирается изменить будущему мужу, - он кивнул на открытое окно, где во дворе Сашу дожидался в машине Марк, - с бывшим? Или с одним мужем другому мужу изменой не считается?
–А что? Запрещаешь? - не меняя тона, повторила она свой вопрос снова и облизнула кончиком языка коралловые губы.
-Ну что ты! Как я могу! Ты теперь женщина свободная.
-Тогда, - Саша опустила руки ему на грудь и стала медленно расстегивать пуговицы на рубашке, - проблем нет.
Алексей накрыл ладонью ее проворные пальчики и изобразил на своем лице огорчение.
-Вот только, -  поморщился он, - какая досада! Я-то не свободен.
-Ты?! - линия бровей на лице женщины удивленно изогнулась. - Неужели женился?
-Если тебя интересуют формальности, то на них просто не было времени, - небрежно проронил он.
-Если это правда, - она освободила свои пальцы и откинула со лба темную прядь, - я рада за тебя.
Саша подошла к дивану, раскрыла чемодан и стала запихивать в него шубу. Щелкнув замками, она распрямилась.
-Надеюсь, с ней у тебя будет больше общего, чем со мной.
-Почему будет? - он взялся за ручку чемодана, - у нас уже есть сын.
В голосе бывшего мужа прозвучали незнакомые ей горделивые нотки.
-Шутишь, что ли? - недоверчиво переспросила она.
Алексей отрицательно покачал головой.
-Сын? Откуда? Ничего не понимаю!
-А зачем тебе понимать? Пошли, свободная женщина, снесу твои вещи вниз.
-Не утруждайся, я сама, - она выхватила из его рук чемодан и направилась к двери, но Алексей остановил ее вопросом:
-А ключи?
Он протянул к ней руку ладонью вверх. Саша достала из сумки связку ключей и молча швырнула ее на диван.

Ирочка выскользнула из постели. Она не нашла у кровати тапочки и босиком на цыпочках пошла в туалет. Когда девочка, щелкнув выключателем, собиралась вернуться в комнату, до ее слуха донеслись голоса. Она подкралась к двери и заглянула в кухню. Отец, одетый в рубашку и джинсы, с кружкой в руке сидел за столом и шумно отхлебывал из нее горячий чай. Бабушка   в ночной сорочке сидела рядом, комкая посудное полотенце в руках.
-В жизни чего только не случается, Алеша, - она погладила сына по плечу. - Вот три года назад смотрела на тихого щупленького мальчика, и разве могла тогда представить, что передо мной собственный внук!
-Мам, я не видел, как он рос, - задумчиво говорил отец, - может, поэтому мне не просто осознать, что он мой сын.
-Сынок, вам обоим будет не легко. Со временем тебе придется все объяснить мальчику. Как ты это сделаешь, не знаю, но одно, Алеша, помни, светлая память о его покойной матери дорога ребенку. Она как икона, всегда в святости будет.
-Ты знаешь, мать, -  Алексей повертел в руках кружку, - когда я сидел там, на кухне и переваривал весь наш разговор, одна мысль не давала мне покоя, почему судьба мне моих же собственных детей отдает так неохотно или не отдает вовсе. Почему о беременности Галки я узнал лишь потому, что она не успела вовремя сделать аборт, о беременности Саньки узнал уже после того, как та убила нашего ребенка, а о беременности Ларисы вообще узнал через десять лет от женщины, которая воспитывает нашего с ней сына? 
- Может, не были все эти женщины предназначены в матери для твоих детей?
-Не знаю. Может быть. Но только не Лариса. Мне сейчас кажется, что место в моем сердце, всегда было предназначено для такой как Лариса. А оставалось свободным все время, потому что другие женщины были просто не созданы для него, оттого и не сумели его занять.  И вот только Анна…угнездилась в нем прочно, я бы сказал с комфортом. По-домашнему, как-то. Веришь, мать, ничего не хочу, ни друзей, ни тусовок, а только эту женщину, наших детей и… тапочки.
- Анна хорошая женщина, ты верно сказал «домашняя», лучшей матери для Иришки не найдешь. Помнишь Елизавету Аркадьевну?
-Теть Лизу? Помню. А она тут при чем?
-Ее дочь близкая подруга Анны. От нее я узнала многое о судьбе этой женщины. Посвящать тебе в чужие тайны не имею права, что сочтет нужным, сама расскажет, но только знай, если обидишь ее, трудно нам с тобой будет, сынок.
Ирочка на цыпочках вернулась в свою комнату и забралась под одеяло. Она не все поняла, о чем говорили отец и бабушка, но одно она уяснила, теперь и у нее будет настоящая мама! Папа с бабулей выбрали тетю Аню и ей этот выбор очень нравиться. Девочка счастливо улыбнулась и закрыла глаза.


ГЛАВА 19

Анна хлопнула дверцей холодильника и с запотевшей бутылкой минералки плюхнулась в кресло. И как раз вовремя. На экране скромный американский сыщик Коломбо приступал к очередному запутанному делу. В прихожей раздался звонок.
"Кто бы это? - нехотя поднимаясь с кресла и запахивая на груди халат, подумала она, - опять соседка?"
Открыла дверь и замерла. На лестничной площадке, привалившись плечом к стене, стоял Алексей. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, наконец, она посторонилась, освобождая проем, а он переступил порог и закрыл за собой дверь. Еще несколько мгновений прошли в молчаливом разговоре их глаз. Алексей протянул руки к женщине, и Анна шагнула навстречу. Он бережно сжал ее в объятиях. Она подняла к нему счастливое лицо, по щекам катились слезы.
-Ну что ты, милая, не надо, - ласково сказал он, целуя ее глаза.
-Они сами…- прошептала она.
Алексей прижал голову женщины к своему плечу и, поглаживая ее волосы, тихо произнес.
- Я не отниму у тебя сына. Я хочу знать, как ты отнесешься к тому, если я предложу тебе еще и дочь?
 Анна молчала, боясь разрыдаться. Алексей понял ее состояние и вдруг неожиданно спросил.
-Ты когда-нибудь прыгала с вышки?
-Один раз, - Анна удивленно подняла на него мокрые от слез глаза, - еще в школе, нас в бассейн водили.
-Ну и как? Страшно было?
- Не знаю, - она пожала плечами, - зажмурилась, прыгнула и только потом поняла, что сделала.
-Тогда зажмурься и скажи мне "да", - он сжал ее плечи.
Анна закрыла глаза, прижалась лбом к его груди и прошептала:
-Да.
Алексей легонько отстранил ее от себя, затем снова крепко прижал к груди.
-Я уверен, - произнес он медленно, - мы можем быть счастливы вместе. Дети так любят тебя.
-А ты? - ее голос дрогнул, выдавая волнение.
-О, у тебя еще будет достаточно времени убедиться в этом, - улыбнулся он. – Кстати, нам надо решить еще один важный вопрос.
-Какой?
-Наверное, уже семейный. Привести, так сказать, наше птичье гнездо к общему знаменателю. Ты - Скворцова, Алешка - Воробьев, а мы с Иришкой - Орловские.
-Ну, я-то за свою фамилию не держусь, - от души рассмеялась Анна, - она мне от мужа по наследству досталась. А вот Алешка?
-Понял. Тогда решим так. Буду документы на усыновление оформлять, сам с ним поговорю.   
В их разговор бесцеремонно ворвался телефонный звонок.
-Ты ждешь звонка? - спросил он.
Анна отрицательно покачала головой.
-Тогда тебя просто нет дома, - сказал Алексей, не собираясь выпускать ее из своих объятий.
-Но, если он будет так трезвонить, - Анна бросила обеспокоенный взгляд на дверь в комнату сына, - то разбудит Алешку.
Мужчина нехотя разомкнул руки, и она подняла трубку.
-Здравствуй, Аннушка, - услышала она голос Олега, - надеюсь, я тебя не разбудил?
-Нет, - односложно ответила женщина и покосилась на Алексея, который, привалившись плечом к косяку двери, прислушивался к разговору.
-Тогда, может быть, я поднимусь к тебе? Я как раз возле твоего…
-Нет-нет, - торопливо перебила его Анна, - я сейчас занята. Очень занята.
-И чем же Вы, сударыня, заняты в столь поздний час? - насмешливо поинтересовался Олег.
-Я… я выхожу замуж, - неожиданно для себя выпалила Анна.
-Так бы сразу и сказала, что не одна, а то… - последних слов она не дослушала и положила трубку.
На молчаливый вопрос в глазах Алексея небрежно ответила:
-Подруга звонила.

Алексей на корточках сидел перед кроватью и смотрел на спящую женщину. Анна открыла глаза.
-Ты уже уходишь?
-Да, любимая. Не хочу, чтобы сын видел меня в твоей постели. Днем я за вами приеду, - он поцеловал ее в лоб. - Пока.
Алексей поднялся.
-Пока, - прошептала в ответ женщина и счастливо зажмурилась.



                Эпилог

Прошел год.
Пасмурным июньским утром у ворот сельского кладбища остановилась темная "иномарка". Мужчина и худенький мальчик-подросток вышли из машины, извлекли из багажника ведро и лопаты и направились по узкой тропинке вдоль заросших густой травой могил. Остановились возле холмика, с выбеленным дождями крестом и густо усеянным мелкими желтыми цветами сурепки.
День уже клонился к вечеру, когда работа была закончена. Ветер гнал тяжелые низкие тучи, разрывая лохматыми клочьями их свинцовую серость. Под его порывами послушно склонялись ковыль и тонкие стебли полыни.  И в этой хмурости совершенно нежданным явился огненно-красный кусочек заходящего солнца в крошечном лоскутке чистого неба! Его луч скользнул по земле, на миг задержался на молочном мраморе и ярким светом озарил милое женское лицо на фотографии памятника.
- Папа, а ты… любил мою маму? - мальчик поднял на мужчину большие черные глаза.
- Трудно сказать, - задумчиво ответил тот. - Думаю, у меня просто не было времени понять это, -  но, взглянув в опечаленное по-детски лицо сына, поспешно добавил, - твоя мама была очень дорога мне, она славная женщина.   Как это не странно, сынок, - крепкая мужская рука легла на поникшие плечи подростка, - но своим счастьем я обязан ей и живой и…
 Его голос, ставший непривычно хриплым, не закончил фразы.
Отец и сын, доверчиво прижавшийся щекой к его плечу, долго стояли возле обложенной свежим дерном могилы, пока за их спинами не раздались шаги. Женщина и похожая на нее светловолосая девочка приближались к ним по тропинке. Поодаль, припадая на одну ногу, ковыляла старуха. В руках девочка несла огромный букет полевых ромашек. Она положила на гладкий холодный мрамор еще полные жизни и тепла цветы, чьи желтые головки казались маленькими солнцами. Приблизившаяся к памятнику старуха провела заскорузлыми пальцами по фотографии и, смахнув слезу, прошептала:
-Ну, вот, милая, теперь твоя душенька может быть покойна. - Она обернулась. - Вы поезжайте, уже поздно. А я еще побуду немного тут. Сынку потом накажу, чтоб скамеечку поставил...
Анна обняла женщину за плечи:
-До свидания, тетя Нюша. Спасибо Вам за все.
Старуха скупо улыбнулась и махнула рукой.
Машина ехала по безлюдной в ухабах и выбоинах проселочной дороге, нервно скользя ярким светом фар по придорожным кустам и низкорослым деревьям.  Короткая июньская ночь не спешила сменить затянувшийся летний вечер, и все вокруг тонуло в сиреневых сумерках. Анна оглянулась. Дети, прислонив друг к дружке темную и белокурую головки, спали. Она перевела взгляд на мужа и задержала его на мужественном профиле. " И все-таки, несмотря ни на что, я счастливая женщина, "- подумала она, и легкая улыбка тронула уголки ее губ. А ведь ничего этого могло и не быть…

Она очнулась ночью в пустой больничной палате. Откуда-то из далека, словно сквозь толстый слой ваты до нее доносились голоса. Понять их она не могла, в ушах стоял глухой шум. Она с трудом разомкнула тяжелые веки, и осторожно повернула точно налитую свинцом голову в сторону светлого пятна.  На окрашенной белой краской стеклянной двери, освещенной со стороны коридора, двигалась уродливая тень. Анна прислушалась. Голос принадлежал молоденькой медсестре, которая негромко рассказывала кому-то, как провалила в прошлом году вступительные экзамены в институт. Анна закрыла глаза и сразу снова погрузилась в густую черноту. Она попыталась вспомнить, что с ней произошло. Однако ее сознание не могло восстановить четкой картины, а только какие-то неясные обрывочные ощущения, не желавшие складываться во что-то стройное и целое, медленно всплывали в нем. Вспомнила! От нее ушел муж…, ей было очень больно и плохо…, она не хотела жить... А потом? Было холодно и слезы, да, да, было много слез и еще таблетки. Она вспомнила, как высыпала их все на ладонь, такие маленькие беленькие и чуть шершавые на ощупь… А потом? Потом что-то тяжелое навалилось на ее тело. Руки и ноги стали непослушными, словно чужие, в голове нарастал звенящий гул, сердце неистово билось в груди, готовое вырваться наружу.  Через мгновение ее накрыла густая пелена, и все исчезло в тумане. Значит, она не умерла... На миг пожалела, что пробудилась, ей не хотелось возвращаться к тому, от чего она желала уйти. Но следом осенила мысль, что, возможно, это не пробуждение к старой жизни, а рождение для новой. Может быть, Судьба дает ей шанс. Может быть… Слабая улыбка пробежала по сухим потрескавшимся губам, а в ее груди тихонько защемило, но эта легкая боль приносила облегчение душе. Женщина глубоко вздохнула и отдалась покойному благотворному сну выздоравливающего человека.

"Я не ошиблась тогда. Я родилась для новой жизни. И для них, - она подумала о детях, - и для него," - ее взгляд снова скользнул по профилю мужа.
 Алексей сбросил скорость, заметив впереди мигающий желтый огонек шлагбаума, перекрывшего дорогу, и осторожно притормозил в нескольких метрах от него. Он оглянулся на спящих детей, и его глаза наполнились отцовской нежностью, но, поймав на себе внимательный взгляд жены, неожиданно смутился.
-Устали ребятки, - кивнул он в сторону детей и, мягко накрыв ладонью руку жены, спросил, - а ты?
-Чуть-чуть, - призналась она, ласково поглаживая пальцами его руку.
Они помолчали.
-Скажи, Аннушка, - глядя куда-то вдаль, произнес Алексей, - ты счастлива со мной?
-Думаю, что да. В Ирландии есть древняя пословица: "Кто варит свой мед, тот сам его пьет."
"А я-то, похоже, свой круто сварила," - добавила она про себя и, поднеся к лицу руку мужа, прижалась к ней щекой.
Стремительно нарастал шум приближающегося поезда и вот уже вагоны, мерно отстукивая на стыках рельс, неслись мимо.

               

                1998-1999гг.