Мемуары Арамиса Часть 209

Глава 209

Узнав по своим каналам эту важную информацию, первого октября я посетил Фуке в его замке в Во-ле-Виконт.
— Монсеньор, собирайтесь, — сказал я ему. — Вы немедленно выезжаете вслед за Мазарини, и вам необходимо его догнать как можно скорей.
— Вы с ума сошли, д’Эрбле! — воскликнул Фуке, который наедине с моего согласия и даже по моей просьбе обращался ко мне так запанибратски, хотя я уже был Ваннским епископом и меня следовало титуловать «Ваше Преосвященство» или же «монсеньор». — У меня ещё много дел здесь, в Во, и, к тому же, я намеревался …
— Ваши финансовые дела зависят теперь только от того, как скоро вы сможете увидеться с Мазарини, а ваши галантные визиты – ещё в большей степени, смею вас заверить, — сказал я. — Собирайтесь немедленно, а пока вы будете собираться, я объясню, почему вам следует ехать.
— Поскольку все ваши советы были дельными, и я не припомню случая, чтобы пожалел о том, что принял их, я повинуюсь, — сказал Фуке с усмешкой, которая должна была обратить его слова в шутку, дабы объяснить мне и без того очевидную вещь, состоявшую в том, что Фуке доверял мне, но не подчинялся мне, право принимать решения он оставлял за собой, временно передавая его мне каждый раз лишь на каждый данный текущий момент, без прав одностороннего продления этой привилегии. — Но, впрочем, в чём могут состоять мои сборы? Ведь я всегда готов ехать куда угодно!
— Да, Монсеньор, вы, подобно Королю, могли бы про себя сказать, что во Франции вы везде – дома, только не говорите это при Короле или при кардинале! — ответил я с улыбкой. — Быть может вам нужны с собой в дорогу деньги?
— Я не ношу наличных, вы же знаете, мне нет нужды прикасаться к золоту руками, коль скоро я добываю его головой, — возразил Фуке. — На случай мелких трат золото имеет при себе мой секретарь, который поедет со мной, а на случай больших расходов достаточно моей подписи. Расходы средней величины я могу оплатить бриллиантами.
— Умоляю, мы потратили уже две минуты на пустые разговоры, — поторопил я Фуке. — Идёмте же к карете, и пусть ваш секретарь идёт с вами, прихватив всё необходимое для дорожных нужд.
— Идёмте, и я вас слушаю, монсеньор, — сказал Фуке, обратившись ко мне подобающим образом, поскольку мы уже выходили из его кабинета.
— Кольбер подготовил меморандум, в котором перечисляются все виды ваших действий, которые он осмелился именовать финансовыми преступлениями и злоупотреблениями служебным положением, — сказал я. — Этот меморандум ещё находится в пути, он адресован на имя Мазарини, и если кардинал прочитает его без того, чтобы тотчас же услышать ваши комментарии и опровержения, я убеждён, что под действием первого впечатления от чтения творчества Кольбера он вполне может подписать меморандум и дать ход прожектам Кольбера.
— Но я чист перед Королём и кардиналом, так что я легко смогу оправдаться! — воскликнул Кольбер.
— У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление на кардинала в связи с этим делом, — возразил я. — Если кардинал в сердцах подпишет указ о создании Палаты правосудия для разбирательства финансовых преступлений и злоупотреблений, и если этой Палате будут даны полномочия разбирать действия генерального прокурора, тогда даже если вы сможете убедить кардинала, что этого делать не следует, он не отменит своего распоряжения, поскольку это означало бы, что он действовал сгоряча, не подумав. А Мазарини очень высокого мнения о своём уме, он не любит признавать свои ошибки, особенно теперь, на вершине власти. Единожды запущенная машина предвзятого разбирательства уже не будет остановлена. Так что единственный способ предотвратить это расследование, это убедить кардинала в том, что оно не только не требуется, но и крайне нежелательно, опасно, прежде всего, для него самого, как и для королевства в целом. Если кардинал поймёт, что это невыгодно для него, он будет готов отказаться от этого замысла, но не сделает этого. Если он получит аргументацию, опирающуюся на высшие государственные интересы, он сможет сделать это, не уронив собственного достоинства, но может не пожелать этого сделать. Так что необходимо, чтобы он услышал одновременно и аргументы в пользу его личной заинтересованности и аргументы в пользу высших государственных интересах. Соединить это можно лишь в личной беседе. Если же он хоть на мгновение согласится с выводами Кольбера и подпишет соответствующий указ, ему будет крайне трудно отозвать своё согласие и отказаться от идеи разбирательства.
— Значит, вы убеждены, что это серьёзная опасность? — спросил Фуке с сомнением. — Неужели же для того, чтобы очиститься от несправедливых обвинений, недостаточно аргументированных объяснений, но необходима ещё и своевременность этих оправданий?
— Именно так, монсеньор! — ответил я. — Для того, чтобы оправдаться, вам необходимо заранее иметь копию документа, который Кольбер направил Мазарини.
— У вас имеется его копия? — спросил Фуке.
— Копия будет сделана в дороге, два надёжных человека будут ради скорости одновременно копировать разные части этого документа, после чего он будет аккуратно запечатан и передан адресату, — ответил я. — Вам надлежит ознакомиться с документом заранее, и при этом предстать перед кардиналом в ту же секунду, когда ему будет вручён этот документ. Если вы опоздаете хотя бы на две секунды, кардинал ответит вам, что он занят и просит вас подождать, и пока вы будете ждать, он ознакомится с меморандумом и приложениями к нему, в результате Мазарини уже составит себе своё мнение о нём, которое будет очень трудно изменить. Если же вы прежде, чем он его вскроет, заведёте с ним разговор о том, что в финансовых делах недостаточно порядка, ваши ставки возрастут. Вы должны будете сообщить кардиналу, что сами попросили Кольбера проработать этот вопрос и составить предложение по упорядочению финансовых сделок, и удивлены, что документ направлен не вам, а самому кардиналу через вашу голову. Зная, что содержится в этом документе, вы изложите своё поручение Кольберу в таких словах, чтобы документ выглядел как плод излишнего, а потому неуместного усердия, сдобренного крайне предвзятым к вам отношением, и как злоупотребление при исполнении вашего поручения, вашей воли. Документ будет выглядеть как свидетельство злонамеренности Кольбера, его заведомо неверное понимание задачи, которую поставили перед ним вы, его прямой начальник, суперинтендант государственных финансов. Мазарини должен увидеть в нём лишь то, что Кольбер копает под вас, и делает это грубо и неприкрыто, и к тому же совершенно безосновательно. Это настроит кардинала против Кольбера, и вы останетесь в выигрыше. Ну так что, стоит это дело того, чтобы оставить все прочие дела в Во-ле-Виконт?
— Вы ещё раз убедили меня, монсеньор епископ, что ваши советы всегда стоят того, чтобы их выслушать и им последовать, — искренне сказал Фуке. — Я уже начинаю жалеть, что, сделавшись епископом Ваннским, вы поневоле слишком отдалились от меня, так что я уже не смогу столь часто прибегать к вашим советам и к вашему уму.
— Вы видите сами, монсеньор, что когда появляется необходимость, я не теряю время, чтобы повидаться с вами и высказать свои скромные советы, — ответил я. — При этом положение епископа Ваннского позволяет мне многое узнавать своевременно, что для нашего общего с вами дела намного полезней, чем постоянное пребывание рядом с вами.
— Благодарю, Ваше Преосвященство, за то, что вы называете нашим общим то дело, которому я служу по мере сил! — горячо воскликнул Фуке. — Клянусь честью, это так! Моё дело – общее с вами, оно, действительно, наше!
«Секретарь Фуке слушает наш разговор слишком уж внимательно, — подумал я. — Надо будет посоветовать Фуке заменить его через некоторое время на более надёжного человека, а этого отправить в какую-нибудь почётную отставку подальше от живых дел. Впрочем, сомневаюсь, что кто-нибудь мог бы подкупить слугу самого Фуке! Думаю, мне это всего лишь кажется!»
По дороге в Бордо к нашей карете, которая мчалось довольно быстро, подъехал всадник. Это был мой человек, и я сделал сопровождающим нас всадникам, составляющим охрану Фуке, знак, чтобы они не беспокоились. Этот человек просунул в открытое окно кареты со стороны, где сидел я, пакет. Это была полная копия документа, который направил Кольбер кардиналу. Я кивнул всаднику, и он отъехал от кареты, развернулся и скрался в том направлении, откуда прибыли мы сами. Я передал Фуке полученный от всадника пакет, который суперинтендант тут же вскрыл. По мере чтения, лицо его становилось всё более и более серьёзным. Несколько раз он оторвался от листков и с благодарностью взглянул на меня. Я сделал вид, что рассматриваю пейзаж за окном.
Мне не было необходимости читать меморандум Кольбера, поскольку о делах Фуке я был осведомлён, и понимал, что у Кольбера имеются осведомители, так что он знает то же самое, что знаю я. Оставалось лишь понять, как можно все эти дела представить в выгодном для Кольбера свете, чтобы максимально скомпрометировать Фуке. Думаю, что если бы я сам составлял этот меморандум, он был бы во многом похож на тот документ, который сейчас с изумлением изучал Фуке. Или намного опасней для Фуке, смею полагать.
— Мне и в голову не приходило, что мои дела, по сути изложенные более-менее верно, можно так вывернуть и представить в таком свете, что мне самому по прочтении этого документа хочется адресовать самого себя и заняться расследованием собственных деяний! — воскликнул Фуке. — Могу себе представить, какое впечатление произведёт этот документ на кардинала!
— Я тут набросал несколько тезисов, которые могут составить основу вашего разговора с Мазарини, — сказал я и протянул Фуке лист бумаги с моими записями.
— Интересно! — сказал Фуке, взял протянутый ему листок и принялся его изучать. — Но ведь это не ваш почерк? — спросил он, пробежав глазами несколько строк.
— Я изменил почерк на тот случай, если документ попадёт в чужие руки, — ответил я. — В противном случае мне пришлось бы вас торопить с его изучением, поскольку в Сен-Жур-де-Марене, где я покину вас, мне не придётся просить вас вернуть мне оригинал.
— Вы меня покинете? — спросил Фуке.
— У меня кое-какие дела здесь, но ведь для разговора с Мазарини я вам не нужен, — сказал я. — Поверьте, монсеньор, моё личное присутствие может лишь повредить разговору, я предпочитаю оставаться в тени.
— Понимаю, — согласился Фуке. — Я давно заметил эту вашу особенность. Если бы вы не делали этого, вы, вероятно, были бы уже кардиналом, при вашем уме, работоспособности, осведомлённости и связях, глубины и ширины которых, думается мне, я даже не представляю.
— Вы правы, монсеньор, — ответил я с улыбкой. — Я бы давно уже был кардиналом, если бы это было моей конечной целью.
— По-видимому, мой девиз «Куда только не взберусь» в такой же мере подошёл бы вам, как и мне? — спросил Фуке.
— Возможно, — сухо ответил я.
«Вы ошибаетесь, — подумал я, — я мечу гораздо выше».
— Я желаю вам успеха, монсеньор, и не сомневаюсь, что вы сможете столь красноречиво развить эти тезисы, что полностью развеете неблагоприятное впечатление от доклада, которое может создаться у Мазарини при его чтении, — предложил я свои объяснения. — Возможно, вам не удастся опередить письмо от Кольбера или прибыть одновременно с ним. Боюсь, курьер едет верхом, тогда как мы с вами решили воспользоваться каретой. Что ж, я обдумал эту ситуацию, пока вы читали копию меморандума. Пожалуй, если вы прибудете после того, как Мазарини ознакомится с ним, вам следует изобразить оскорблённую невинность. Скажите кардиналу, что вы совершенно случайно оказались поблизости, поскольку прибыли с инспекцией работы таможни в порту. Рекомендую выявить какие-нибудь нарушения, наказать виновных, хотя бы для виду, заменить одного или двух чиновников и доложить об этом кардиналу. Кстати, вот вам способ убрать тех людей, которые ещё не являются вашими. Я вам подскажу. В порту Сен-Жан-де-Люз работает некто Жером де Котийяр. Это – тайный осведомитель Кольбера. Он пропустит на таможне груз фруктов из Индии. Ящики с фруктами будут иметь двойное дно. Велите вскрыть эти ящики, и то, что вы там обнаружите, позволит вам сильно скомпрометировать Кольбера. Обвините Котийяра в потворстве беспошлинного ввоза пряностей и тканей. Это поможет вам перевести стрелки на него.
— Откуда вы это знаете? — удивился Фуке. — Или вы сами это организовали? Впрочем, я молчу! Мне не следовало задавать этот вопрос.