Последний ученик Трисмегиста

Бруклин, Октябрь 2019

Конец был неимоверно близок. Эл Оптимус преспокойно смотрел в мои глаза полные паники, пока я махал руками в самом сердце Королевского Хайвея одним октябрьским бруклинским вечером:

— Фэт Джон, Юджина, и даже Туслан — они все одни из них!!! Это всё подстава! Они хотят нас ликвидировать, — орал я, и мне никак не удавалось успокоиться, ибо происходящее вокруг начинало уже походить на фильм с далеко не голливудским концом.

И где-то вдали едва слышно звучала симфония межвременных петель Гистерезиса.

;;;

Ох уж этот безумный рубеж лета/осени 2019, когда я, автор неоконченного гонзо-трактата Путеводитель по реальности и недописанного романа Бруклинский апокалипсис, переходил из второго курса на третий. По правде говоря, мне тогда и вовсе не было известно, что я вообще хоть где-нибудь учусь, ибо университет этот — под открытым небом, да еще и весьма специфический. Он основан неким персонажем, отродясь знакомым с таинствами неделимого союза Пространства и Времени. Акаши и Калы. И кто же этот энигматичный ректор? Тот самый Тот, он же Гермес Трисмегист.

Герметизм, также герметика, или герметическая философия — синкретическое религиозно-философское, магико-оккультное, теософское учение о высших законах природы, подчиняющейся как принципу причинности, так и принципу аналогии. Сторонники герметизма считают, что, в силу принципа аналогии, понимание той или иной причинной связи может дополняться магическим воздействием на действительность собственных желаний адепта тайного учения. Приписывается оно легендарной личности — мудрецу Гермесу Трисмегисту.
Отсюда и название герметический — сокровенный, и в обыденном смысле герметичный — закрытый плотно, наглухо.

Забавно, не так ли? Все знают, что означает понятие закрытый (запечатанный) герметично, но не многие задумываются о морфологии этого слова.

В тот период мне пока было неведомо, что окружают меня вовсе не демоны, паразитирующие на гаввахе (энергии, выделяемой при страдании), или эйфосе (излучений похоти), а диспергированные аватары некоторых легендарных, доблестных героев. Именно поэтому вот уже который год в моей жизни происходят ошеломляющие случайные неслучайности. И не знал еще я, что развивая сюжетную линию, в которой мои друзья и знакомые — эмиссары тьмы, я своей ментально-творческой энергией владельца матричного штурвала Земли таймлайна Ласуль невольно создаю в ноосфере планеты условия для возникновения их литературных прообразов в виде доппельгенгеров: омрачённых астральных двойников. А подобное, как правило, приводит ко всепланетарным катастрофам…

Штурвал таймлайна — это уменьшенная по принципу рекурсивного самоподобия астральная копия данной временной линии (и всех ее альтернативных субфракталов), содержащая в себе карту развития событий ее всевозможных метаисторических исходов. Штурвал кармически переплетен с судьбой своего владельца.

Вскоре меня переклинило в другую сторону, и теперь я был уверен, что всё моё окружение — всецело осознающие себя герои и богини: Гермес, Геракл, Прометей, Лилит (Афродита), Навна (Соборная Душа России) и т.д. И что они просто притворяются ничего не помнящими, обычными людьми, чтобы не слишком шокировать мой неокрепшую психику. А сам я, между тем, доводил их психику своими непереставающими требованиями признаться мне в том, что всё они прекрасно помнят и знают о своей геройской сути. Так некоторые из них перестали со мной общаться, на определенный срок заблокировав меня. В телефоне у Еки Луны моя контактная информация даже была переписана из Шамана на Психиатрию…

Меня сбивало с толку, что у каждого из моего окружения есть диспергированные двойники, а у меня (и у моей мамы) — ни одного. Мне казалось, что их разделенность на множества персонажей, т.е. герметическая синергированность, позволяет им подключаться к глубинной памяти своей души, и за моей спиной вести себя как персонажи геройских комиксов и фильмов. И будто бы они, генерируя своим участием грандиозные синхронистичности (случайные неслучайности), НАРОЧНО, т.е. осознанно превращали мою жизнь в апофеоз магического реализма. В моей ошарашенной голове вырисовывалась фантасмагорическая картина: меня, единственного в своем экземпляре, они пасли, словно спецагенты-пастухи своего испытуемого-ягнёнка.

Оказалось, всё дело в геройских биджах (свёрнутых эфиро-астральных информ-пакетах). Душа того или иного герои и богини, расщепляясь (рассеиваясь, разделяясь, диспергируясь) по принципу рекурсивного самоподобия на множество уникальных, автономных, клонированных частей, воплощается в душах обычных людей, дабы с помощью синергии создать на Земле условия для положительного хода мировой истории.

Затем я выяснил, что у каждого из 16 легендарных героев/богинь есть своя стихия. И что я — принадлежу к их числу! И моя стихия — земля. Она, в свою очередь, связана с энергоинформационной матрицей (танматрой) приттхви — самой последней и непоколебимой (нефракталируемой, неразделимой) из всех пяти танматр, а из Великих Стихиалей — с самой старшей, Мати, т.е. Матерью Землей, богиней мира.

Вот почему у меня нет диспергированных двойников. Как впрочем и у моей мамы. Странность этого факта еще более показательна тем, что ее соционический психотип — защитник, самый распространенный на Земле. Но в моем окружении лишь одна она такого типа личности, ибо в душе моей мамы — целых три биджи непоколебимой Матери Земли, Мати (или Гайи) из таймлайнов Люцерна, Люгия и Азюр. А у меня, исследователя паттернов между квантовыми двойниками, психотип посредника. И я единственный в своем окружении, у кого подобный тип личности.

Правда, был еще один парень… Когда-то очень давно. В моем родном городе Ереване. Это был мой самый лучший друг, Лэмиак, которого трагически не стало через три недели после моего знакомства с моей первой любовью. Я хоть и не успел их познакомить тогда в 2009, но они оба одновременно открыли мое закостенелое сердце, превратив меня из строптивого и кусачего тролля в доброго и дружелюбного человека. Мне даже оказалась уготована честь стать крёстным отцом самого младшего из братьев безвременно ушедшего Лэмиака. Ангельская душа моего друга-херувима [;;;;;;;; ;;;;;] вскоре трансформировалась в гамаюна, чтобы, спускаясь из всемирного небесного царства Аримойи, охранять меня и наших близких на Земле.

Я уже начал вполне резонно допускать, что все, кого я знаю (и не только лично), от родных до знаменитостей — диспергированные герои, спасающие мир от Третьей Мировой. Но никто ничего не помнит, ибо все эти свёрнутые геройские биджи находятся в душах обычных людей.

И так как у меня нет фракталированных двойников, все три биджи самого юного титана из таймлайнов Люцерна, Люгия и Азюр сосуществуют во мне одном по принципу многоцветной шариковой ручки. Это усиливает мою сфокусированность на герметизме и делах метанаучных, в какой-то мере облегчая мое столь ответственное бремя держателя матричного штурвала таймлайна Ласуль.

***

Записки из потерянного дневника

Октябрь 1, 2010

Мы встретились с ней после универа недалеко от "Пончики-мончики". Нам тогда предстояло знакомство с инструктором по вождению (дядей) Дуреном, который, как окажется, будет задыхаться от запаха моего парфюма, ибо — жёсткая аллергия.

На часах уже около 14:00.

Так получилось, что время моего урока сразу после eё. Инструктора пока нет.

Мы не были с ней наедине аж с самого конца мая! Я сразу же лезу целоваться, ведь её слова о своей непотопляемой любви ко мне по телефону прошедшей ночью еще звенят в моих ушах сонатой грёз Шопена. Но она смущенно-резко прижимает меня к себе, и мы просто обнимаемся нежно.

Вскоре подъезжает Дурен на своей "пятнашке".

Она садится за руль, я — назад.

В какой-то момент наши с ней влюблённые взгляды сталкиваются в зеркале заднего вида, и мы более не в состоянии оторвать глаза друг от друга. Всматриваясь глубоко, я погружаюсь в омуты ее большущих очей, пока она, сильно рискуя, продолжает безмолвно водить машину, не отрывая свой зачаровывающий взгляд от моего…

Но всё в порядке: ангелы во главе с Лэмиаком охраняют наш путь по улицам пасмурного Нереава.

Если бы наши глаза умели целоваться, они бы незамедлительно занялись этим действием, — вот, что приходит мне на ум, когда вспоминаю, как жадно мы всматривались друг в друга через то небольшое зеркальце…