Как Павло выручили

(основано на реальных событиях)

История эта произошла давно, настолько давно, что такие истории
детства и не вспоминают. И Севка успел было позабыть её, но как-то
недавно, по пути к матери, в свой родной Поселок, проезжая через
перекресток в полузаброшенной деревушке, увидел он за изгибом улицы
стоящую красную пожарную машину. За ней, чуть поодаль, курились
белым дымком обгоревшие руины деревянного дома, дальше виднелся
уцелевший скарб погорельцев. Под высокой берёзой, стоящей на взгорке,
у сгоревшего дома, стоял белый кухонный стол, за которым одиноко
сидела седая женщина. Вокруг сновали люди, путались под ногами козы.
В пыли накатанной дороги плескались куры…
Эта картина, мелькнувшая за секунды в стороне от него, побудила
цепочку воспоминаний, которые вытащили на свет один маленький
сюжет из его детской жизни, но с более счастливым исходом…

Севка тогда жил с родителями и старшим братом на Западной стороне
Поселка, на улице Вересаева. Да и не улица это была, скорее
кривоколенный переулок, где редко появлялись машины, росла мягкая
трава, а весной бежал широкий ручей. От его дома до Мишкиного ходу на
хворостинке было на песню, а если напеть полторы - так тут и до дома
Рыжего и Кольки-Соболёнка можно домчаться. Под песню «Спой нам
ветер про синие горы…» скакалось удивительно легко и не чувствовалось
никакой усталости.

В тот воскресный летний день в доме Дубининых, что стоял у проулка на
улице Ворошилова, после полудня собрались гости. День был жаркий,
сырые от вчерашнего дождя тропинки парили, соком наливалась зеленая
еще ягода смородины и крыжовника. Тут, кроме хозяина с хозяйкой были
родители Севки, Колькины дед Иван Домкратьич с бабкой Шурой,
родители Рыжего, и еще, с дюжину знакомых Севке людей. Из ребятни,
что оставить дома было не с кем, оказались вместе Севка, Рыжий с другом
Мишкой, Колька и еще одна девчонка, их одногодка. Что был за повод у
хозяина собрать гостей, Севка не знал, да и не задумывался по этому
поводу. Детей до стола не звали, поэтому детвора развлекалась сама на
большом и высоком хозяйском крыльце; взрослые же сидели за столом в
доме, выпивали и закусывали, пели песни, иногда выходили на крыльцо
покурить-поговорить или сыграть в дурака, партию-другую.
Так шло время, взрослые веселились по-своему, дети – как могли. Севка
не смог за давностью лет припомнить тонкостей их развлечений, но
помнил одно: они прыгали, скакали, носились возле крыльца и всячески
веселились не хуже взрослых.

Часам к четырем, незаметно подползла свинцовая туча, накрыла небо тазом
и громко в него загремела. Как и полагается, после хлестанул дождь.
Да такой сильный, что родители загнали детей с крыльца в сени, и
откуда те по очереди, через приоткрытую дверь, подглядывали за тем,
как настоящий летний дождь льет как из ведра. Как ветер гнет
мокрую березу, росшую у крыльца, как заполняет водой канавки-ямочки
и как небесная вода, соединившись на земле в ручейки, теплым и мутным
потоком льется вдоль улицы...
Блистали фотовспышки молний, треск и грохот с небесной артиллерии
дополняли разгул стихии, заполняя души ребят восторгом. Вот напор
воды стал стихать, молнии вспыхивали все реже. Севка осторожно сделал
шаг на мокрое крыльцо, другой. За ним потянулись ребята. Стали
выбирать места на отсыревших скамейках, где посуше, чтобы присесть,
как страшный треск, заставивший подкоситься их босые ноги, бросил
их на пол. Падая, Севка увидел, как сине-желтый жгут молнии впился в
соломенную крышу дома напротив и исчез в ней. Да, это был
единственный дом на их улице, покрытый соломой. Небогато жил Павло,
хозяин соломенной крыши.

Приподнявшись с пола, Севка указал ребятам на крышу. Там, среди водяных
нитей, соединивших небо и землю,завиваясь в спираль, густела и тянулась
к небу струйка дыма. Рыжий, стоявший у дверей, рванул в дом и закричал, обращаясь к отцу:
«Пап, там, молния, в дом Павло попала! Дым идет!».
Загремели стулья, народ кинулся к окнам, а отец Рыжего с дядькой Иваном,
другом, бросились на крыльцо.

«Иван, ты к телефону, я к Павло!» - расставил приоритеты отец Рыжего и
мужики кинулись в разные стороны.

Дядька Иван, как заправский бегун, перепрыгивая лужи, кинулся в
сторону станции, чтобы оттуда позвонить в пожарную часть; отец
Рыжего, обогнув лужу, которой четверть часа назад еще не было, стучал в
дверь Павло. Дождь шел, хотя лужи уже пускали пузыри, показывая, что
вот-вот, небесная канцелярия закроет краны и выключит рубильники.
Наконец, дверь в доме Павло распахнулась и оттуда выкатился в
подштаниках заспанный хозяин: видно, сладко почивал, несмотря на
грозу. Что там ему сказал дядька Ефрем, отец Рыжего, слышно не было,
но хорошо было видно, как обернувшись и увидев струю желтого дыма,
вьющуюся из кровли, Павло бестолково замахал руками и забегал, как
ошпаренный.

Схватив ведро и почерпнув из бочки воды, Павло тут же взлетел по
лестнице на чердак, открыл дверцу, матюгнулся и плеснул туда
содержимое ведра. Тут же закрыл дверцу и спрыгнул обратно.
«Дома есть кто? - послышался голос отца Рыжего. - Давай, выводи!».
Несчастный мужик кинулся в дом и через минуту оттуда выскочила
полуодетая Надежда, жена Павло, за ней - две дочки. Гроза уходила на
восток, погромыхивая и посверкивая редкими молниями, дождь терял
силу и уже не лил, а редко моросил, как из большого сита.
«Мужики! - обратился Ефрем к стоящим на крыльце. - Давай сюда,
поможем чем можем!»

Ситуация была аховая: вулканчик на крыше дымил, понемногу плевался
искрами и сопротивляясь слабеющему дождю, набирал силу. Павло
притащил с огорода длинную лестницу, которую прислонил к кровле в
месте, где клубился дым. Схватил ведро с водой и полез наверх. Добрался
насколько смог, благо изба была невысокая и выплеснул воду в дым.
Мужики идею одобрили и стали черпать вёдрами воду из лужи, что
раскинулась перед домом и подавать её хозяину, который продолжал
выплескивать её на дымящую солому. Суматошная беготня жены и дочек
упорядочилась: они стали выносить из дома скарб и складывать его в
сарай. Солома упорно дымила, но не вспыхивала. То ли она хорошо
промочилась дождем, то ли воздуха было мало (а Павло закрыл дверку
чердака), то ли упорство, с каким несчастный мужик выплескивал ведра,
но когда пацаны увидели, как со стороны переезда, переваливаясь из
стороны в сторону, под руководством Кука по лужам плыла красная
пожарная машина, они с облегчением вздохнули. А с другой стороны, уже
неспешно, но быстрой походкой, приближался дядька Иван,
выполнивший свой полукилометровый "марафонский" забег.

Чем закончилась эта история? Можно сказать, что вполне благополучно.
Дождь, выполнив свою миссию по поддержанию луж в живом состоянии –
закончился. Машина, дорогу которой указывал впереди бежавший по
лужам Кук, благополучно "доплыла" до нужного дома. Пожарные
раскрутили рукава, и вместе с мужественным Куком, загасили дымящий
"Везувий", не дав ему изрыгнуть огненного дракона. Мужики, почистив
кое-как свою одежду и обувь, вернулись на крыльцо, куда вынесли
поллитру и миску соленых огурцов. Не обошли стопкой и Кука – его
помощь оценили все, даже пацаны. Взрослые ушли в дом, а пацаны, сидя
на крыльце, долго восхищались пожарными, и особенно шофером,
который мало того, что быстро добрался до места, но еще ухитрился
нигде и ни разу посадить машину в грязь. А какие дороги были в Поселке,
у переездов, пацаны знали не понаслышке…