Речь Посполитая в составе Российской империи

Следует определиться с географическими терминами, т. е. что мы подразумеваем под Царством Польским, Западным краем и Привисленским краем. Проще всего в данном случае дать определение следующим образом: «В географическом смысле рассматриваемый нами регион охватывает все земли, которые некогда входили в состав Речи Посполитой, а затем в разное время — в середине XVII, конце XVIII или начале XIX в. — стали частью Российской империи. Речь, таким образом, идет о Левобережной Украине, Западном крае и Царстве Польском» [1, с. 13-14]. Т. е. вот перед нами географический ареал — в применение к сегодняшнему времени это условно часть территории нынешних Польши, Украины и Белоруссии. Привисленский край как административное и географическое понятие вошел в употребление после 1887 г. и собственно обозначал саму территорию коренной Польши в составе России состоящей из 10 губерний [2].
Все эти территории входили в состав Речи Посполитой, крупного государства в Восточной Европе, простиравшегося от Балтийского до Черного моря. Речь Посполитая возникла на основе унии, заключенной между Великим Княжеством Литовским и Королевством Польским в 1569 году. Прежде два государства существовали уже несколько веков рядом, и причины, по которым объединились, лежали не только в плоскости внутриполитических, но и внешних совместных угроз, с одной стороны, Московского Царства с другой — крымских татар. Предыдущие унии (например Городельская 1413 г.) были лишь династическими и не вели к созданию единого государства. На этот раз: «В Люблине была заключена уния реальная, и два государства были объединены в единое целое. Речь Посполитая превратилась (с точки зрения институтов государственной власти) в политический организм, но сохранила при этом неоднородность во всех иных отношениях» [3, с. 153].
На тот момент причины появления этого государства были прежде всего внешнеполитическими. Продолжалась Ливонская война с Московским княжеством, на первом этапе не особенно удачная для Великого княжества Литовского: «Москва, настойчиво проводя политику «собирания русских земель», начатую ее великим князем Иваном III, и была не против того, чтобы присоединить к своим владениям и ту часть древнекиевского наследства, которая принадлежала Литовскому княжеству» [4, с. 140]. В свою очередь крах Княжества был не выгоден и Польше, так как в таком случае Москва могла утвердиться на Балтийском море. Кроме того, для Княжества была и еще одна внешнеполитическая опасность: «Украинские князья и паны надеялись на польскую помощь в защите украинских земель от нападений Крымского ханства, которые с конца XV века были практически постоянными» [4, с. 120-121].
У поляков был свой интерес. Они с вожделением смотрели на земли Литовского княжества, «надеялись завладеть его землями, прежде всего украинскими, о которых в сознании польского общества укоренился благодаря тогдашней литературе образ бескрайней плодородной равнины, которая «полна молоком и медом, где рыба появляется из Божьей росы, пшеница родится сама по себе без засева, а трава на пастбищах растет так буйно, что по ней невозможно проехать возом. В представлениях польских феодалов земледелие в тех землях могло стать неисчерпаемым источником для их обогащения» [4, с. 120-121].
Великое княжество Литовское, появившееся в XIII веке, по большей части состояло из земель, некогда бывших частью Киевской Руси. Великие князья литовские в течение XIII—XIV веков осознавали свое предназначение по «собиранию русских земель», однако соперничать в этом деле со все более укреплявшейся Московской Русью было сложно, а после выбора литовским великим князем Ягайло католической веры в качестве господствующей и невозможно. Кревская уния 1385 г., сделавшая Ягайло королем польским Владиславом II, основателем новой династии польских королей, определило не только судьбу Ягайло и его потомков, но и судьбу Великого княжества Литовского. В дальнейшем два государства все больше сближались, что в конечном итоге и привело к образованию нового государства.
Как видим, с самого своего появления был четко определен внешнеполитический вектор развития его — это борьба с Москвой и татарами. А в идеологическом плане — противодействие исламу и схизме (православие).
Вся последующая история Речи Посполитой — это постоянное противостояние с Московским, а затем Русским царством. Хотя тенденции причем с обеих сторон решить проблему противостояния появились уже в то время. Карамзин пишет о том, что король Стефан Баторий хотел «возвысить Державу свою унижением России, и считая Ливонию только задатком, а мир отдохновением, мечтал о восстановлении древних границ Витовтовых на берегах Угры» [5, с. 12]. После его смерти среди кандидатов на польский престол был и московский царь Федор Иванович. У него имелись неплохи шансы объединить оба государства под одной короной, однако главное условие, которое выдвигали поляки, было неприемлемо для русских, они предлагали царю Федору, что «если испросит только благословение у Папы и даст ему надежду на соединение Церквей» [5, с. 39]. Т. е. для Речи Посполитой соединение государств возможно было только при подчинении Русской Церкви власти Папы Римского. Так что проект слияния двух государств посредством соединения двух корон был в принципе невозможен.
Попытки объединения еще предпринимались, так как для русской боярской знати были некоторые привлекательные моменты в политическом устройстве Речи Посполитой. Последняя по своему государственному устройству фактически была олигархической республикой, где король (после смерти последнего наследственного короля из династии Ягеллонов Сигизмунда II Августа в 1572 году) был фигурой выборной, и фактически в стране заправляла шляхта (дворянство) посредством сеймов, полномочия которых были достаточно обширны. Но в сеймах главенствующее положение принадлежало не всей шляхте, но самым богатым и знатным ее представителям (магнатам), что дает основание такой тип устройства государства назвать именно олигархическим. Конечно, такая модель для русским боярам казалась идеальной, особенно после пресечения династии Рюриковичей, выбора незнатного Бориса Годунова царем и начавшейся Смуты в Русском государстве. Смута и для поляков была удобной возможностью поглотить или, точнее, присоединить к аристократической республике и Россию. Русский историк В. О. Ключевский отмечает эти упования со стороны русской знати: «Общение с поляками, знакомство с их вольнолюбивыми понятиями и нравами расширило политический кругозор этих русских авантюристов, и они поставили королю условием избрания его сына в цари не только сохранение древних прав и вольностей московского народа, но и прибавку новых, какими этот народ еще не пользовался. Но это же общение, соблазняя москвичей зрелищем чужой свободы, обостряло в них чувство религиозных и национальных опасностей, какие она несла с собою: Салтыков заплакал, когда говорил перед королем о сохранении православия. Это двойственное побуждение сказалось в предосторожностях, какими тушинские послы старались обезопасить свое отечество от призываемой со стороны власти, иноверной и иноплеменной» [6, с. 498], последнее особенно важно, так как в конечном итоге перечеркнуло все возможности политического объединения.
Смута в Русском царстве не принесла Польско-Литовскому государству почти никакой выгоды, а все потому, что, как писал польский историк, «упадок королевской власти еще более ослабил силы народные и открыл широкий путь к беспорядкам всякого рода» [7, с. 195]. Шляхетская демократия была на самом деле вольницей, где личные интересы ставились выше общих, и в своей основе содержала уже упадок и разложение.
Современный историк пишет о сложном положении внутри самой Речи Посполитой в конце XVI века: «Сейм и дворянские собрания округов из органов, представляющих интересы дворянского сословия в целом, превращались в орудия боровшихся между собой за власть в стране группировок знати» [8, с. 691]. В это время все более возрастала роль казачества, которое требовало себе прав, равных со шляхтой, так как «местная шляхта все более принимала католическую веру, усваивала польский язык и обычаи. В этих условиях социальное противостояние приобретало характер национального конфликта между украинскими казаками, мещанами и крестьянами и польскими помещиками» [8, с. 692]. С течением времени противоречий в Речи Посполитой было все больше: «На Украине в середине XVII в. местные магнаты и шляхта при поддержке государственных институтов стремились подчинить себе местное население (крестьян и близких к ним по образу жизни жителей городов — мещан). Более того, оно намеревалось распространить на него порядки, характерные для основных районов страны, — барщину и другие принудительные работы. В борьбе с этими «новшествами» как ведущая сила выступало казачество» [8, с. 693].
Весь семнадцатый век был для Речи Посполитой трагическим. Сначала спор за российский престол. Затем война за Смоленск (1632—1634 гг.) с позорным поражением русских. Но потом восстание казачества под предводительством Богдана Хмельницкого, новой силы не только для польско-литовской окатоличенной элиты, но и для самих русских подданных великого царя, война со Швецией и Россией.
В 1596 году была принята Брестская уния, принудившая православных согласиться на условия папы. Был взят курс на окатоличивание или напрямую, или посредством унии православного населения страны, что вызвало сопротивление со стороны простого народа и казаков. В 1648 г. поднялось восстание казаков, как реакция на власть панов, приведшая к завоеванию прав именно для казаков и для тех, кто причислял себя к ним (а это были почти все). По поводу этих коллизий эмигрантский историк Ульянов заметил одну деталь: «Кто не понял хищной природы казачества, кто смешивает его с беглым крестьянством, тот никогда не поймет ни происхождения украинского сепаратизма, ни смысла события ему предшествовавшего в середине XVII века. А событие это означало не что иное, как захват небольшой кучкой степной вольницы огромной по территории и по народонаселению страны» [9, с. 29].
Привела эта казачья война к вмешательству России в дела Речи Посполитой и войне 1654—1667 гг., результатом которой стало заключение Андрусовского перемирия: «30 января 1667 г. дипломаты Речи Посполитой и послы Московского царства подписали договор об мире на 13 лет и 6 месяцев. Согласно условиям договора, все Смоленское и Черниговское воеводства, а также Стародубский повет и украинские земли по левому берегу Днепра отходили Московскому государству. Северные просторы Белоруссии — Витебщина и Полотчина, а также Динабург, Инфлянты и Правобережная Украина (Киев должны были передать через два года, но царское правительство не выполнило это условие) возвращалось в состав Речи Посполитой» [10, с. 92].
А в 1655 г. в страну вторглись шведы, заняв в короткий период и Варшаву, и Краков, и сильно ослабили Польшу. Оценивая состояние Речи Посполитой в XVII веке, польские историки пишут: «На пороге XVII века поступательное развитие шляхетской Речи Посполитой значительно замедлилось. Все сильнее давало о себе знать желание жить в мире, в то время как размеры государства и отношения с соседями вынуждали продолжить внешнюю экспансию. В целом эти попытки в XVII столетии не были успешными. Польша противостояла врагам на востоке и юге, но не решалась воспользоваться благоприятными для нее возможностями на севере и западе. Готовая воевать за огромные земельные владения на Украине и за окончательную инкорпорацию прусской территории, она боялась только одного — усиление королевской власти. Для жителей Короны и Литвы в середине XVII в. война стала повседневной реальностью, и начиная с этого времени ради сохранения мира граждане республики будут жертвовать частью территории страны» [3, с. 220].
Внутренние противоречия и военные кампании ослабили Польско-Литовское государство. 22 сентября 1683 г. король Ян III Собеский одержал последнюю крупную победу в истории Речи Посполитой над турками под Веной; по словам историка, «Венская кампания стала успехом единовременным, последней демонстрацией военных возможностей Речи Посполитой» [3, с. 238].
В дальнейшем, т. е. в XVIII веке, начался постепенный упадок объединенного государства, приведший к потере государственной независимости. В чем же причина? Современные польские историки в учебном пособии «Истории Польши», изданном специально для России, излагающем историю Польши популярно и, можно сказать, выражающем «официальную» точку зрения, главную причину видят в государственном устройстве Речи Посполитой: ««Республика сарматов» сложилась из нежелания осуществлять внешнюю экспансию и стремления наслаждаться жизнью как воплощением идеальной свободы людей, не скованных контролем государства. Проиграв борьбу за гегемонию, Речь Посполитая создала неприемлемую для соседей модель государственного устройства. Когда же у нее не осталось сил защищать свое своеобразие, возникла пустота, побудившая соседей к экспансии» [3, с. 248]. «Республика сарматов» — мифологема, родившаяся в барочный период, мечта о том, что каждый шляхтич — свободный человек, в том смысле, что он свободен от всяких навязываемых государством правил и порядков. Шляхтич-сармат благороден, почти идеален, он брат другому шляхтичу и для него нет нужды в государстве. В действительности такой взгляд вел к превращению Польско-Литовского государства в «разновидность олигархической республики, лишенной дееспособной исполнительной власти» [3, с. 242].
Все это верно, но нельзя не замечать, что внешняя экспансия соседних государств диктовалась не столько тем, что Речь Посполитая была внутренне ослаблена, но, не в малой мере, религиозным фактором, который дал возможность разрушить само государство. После того как в Речи Посполитой стали отдавать предпочтение только католической вере, православные и протестанты стали религиозными меньшинствами, и поддержку им оказывали протестантская Пруссия и православная Россия. Соловьев С. М. пишет, что «родилось Прусское государство в борьбе за немецкую национальность и свободу вероисповедания, в полной внутренней и внешней противоположности к Польше» [20, с. 6]. А для России «религиозная борьба, поднявшая Русь против Польши в XVI веке, повела во второй половине XVIII-го к знаменитому вопросу о диссидентах, игравшему такую роль в истории падения Польши» [11, с. 5].
Петровские преобразования еще больше усилили Российскую империю, и начиная с XVIII века Речь Посполитая постоянно находилась в сфере внешнеполитических интересов и России, и Пруссии. В середине XVIII века «Россия и Пруссия бесцеремонно проводили свои войска через польские земли, устраивали в Речи Посполитой военные склады и размещали солдат на зимние квартиры. Во время войны за Силезию и Семилетней войны Речь Посполитая, формально не участвуя в военных действиях, превратилась в своего рода постоялый двор. Открытие границы, по мнению шляхты, должно было гарантировать соседям полную безопасность со стороны Речи Посполитой. И, таким образом, внутренняя анархия была призвана стать фундаментом стабильности» [11, с. 258].
Переходя к еще одной странице, последней в истории Речи Посполитой, — ее разделу между тремя соседними государствами, мы должны сказать, что в оценках историков событие это было неоднозначным, а исчезновение большого государства почти в центре Европы полностью поменяло геополитическую ситуацию, привело к новому раскладу сил и, возможно, стало началом тех процессов, которые привели к Первой мировой войне. По поводу разделов В. О. Ключевский сетует на то, что «одним славянским государством стало меньше; оно вошло в состав двух немецких государств; это крупная потеря для славянства» [6]. Бильбасов в своей «Истории Екатерины Второй» указывает на значение Польско-Литовского государства: «Когда Россия была еще слаба, когда она только еще формировалась, Польша своим географическим положением, как щитом, оградила Россию от непосредственного влияния католической Европы (…). Защищая Россию от влияния католического Запада, Польша в то же время защищала Европу от ударов восточных народов. Она принимала на себя первый натиск казацкой вольности, татарской орды, нередко турецких полчищ, ограждая, как щитом, Западную Европу. Европа помнит эту услугу Польши, не должны забывать и мы» [12, с. 407].
Говоря о причинах, приведших к разделам, нельзя сказать, что они были только внешними, но во многом диктовались внутренним положением Речи Посполитой. В 1895 г., в год 100-летия со дня последнего раздела Польско-Литовского государства, историк П. Д. Брянцев написал «Очерк падения Польши». Этот очерк был напечатан в «Виленском календаре», т. е. предназначался для народа и по-простому объяснял причины падения так: «Масса (народ) в Речи Посполитой оставалась равнодушна к обороне своего отечества. Законами и обычаями это почетное дело возлагалось на одну шляхту, а шляхетское сословие в сие время нравственно разлагалось и потому не в состоянии было бороться с русскою нациею, крепкою своими духовными силами» [13, с. 22]. И что оставалось делать соседним государствам: «Переговоры шли около года (1795) и кончились тем, что вышеозначенные правительства положили прекратить дальнейшее политическое существование Речи Посполитой, как государства беспокойного и вредного для развития соседних государств» [13, с. 44].
Степень заинтересованности в падении Речи Посполитой соседних государств была разной. Современные польские историки не склонны преувеличивать в этом роль России. «Вероятно, не стоит приписывать России желание уничтожить Речь Посполитую как преграду, отделявшую империю от Европы», — пишут они [3, с. 206]. Больше было заинтересовано Прусское королевство, так как его территория была разорвана надвое территорией Речи Посполитой (Бранденбург и Пруссия). Наверное, играл какую-то роль личностный фактор: та же императрица Екатерина «была очень дурного мнения о поляках (…). И в бумагах официальных она не скрывала своего убеждения, что нет такого поляка в Польше, которого нельзя было бы подкупить» [12, с. 407].
Сам процесс раздела был осуществлен в три этапа: в 1772 году «Австрия захватила Галицию, Пруссия — Поморье и часть Великой Польши (…) Россия получила Восточную Белоруссию с границами по Западной Двине, Друти и Днепру» [8, с. 322]. По второму разделу в 1793 г. «Пруссия получила коренные польские земли — Гданьск, Торунь и часть Великой Польши, а Россия — Белоруссия и Правобережную Украину» [8, с. 333].
Речь Посполитая пыталась спастись: в 1791 г. сейм принимает конституцию, которая по сути своей была революционна и говорила о намерении, в случае ее реализации, создать новое государство, где все сословия будут участвовать в жизни страны. В 1794 г. поднимается восстание под предводительством Тадеуша Костюшки. Ни одно из трех государств не могло смириться с таким положением вещей. В 1795 г. был произведен третий раздел: «К России отошли Западная Белоруссия, Литва, Курляндия и часть Волыни. Австрия и Пруссия захватили собственно польские земли, включая Варшаву и Краков». Так закончило свое существование Речь Посполитая, став частью соседних государств. По поводу участия в этих действиях России современные русские историки придерживаются такого мнения: «Русский царизм, хотя и не захватил коренные польские территории, однако нес полную ответственность за историческую трагедию польского государства» [8, с. 334].
С началом наполеоновских войн поляки связывали свои надежды на восстановление государственности с Наполеоном и поэтому активно поддерживали его. Хотя изначально император французов «не ставил перед собой цель признания польского государства. Тем не менее, Наполеон призвал генерала Яна Генрика Домбровского и поручил ему издать обращение к полякам, которое должно было призвать поляков взяться за оружие. Наполеон говорил, что поставит поляков на границах тех территорий, которые захватят французы, и посмотрит, достойны ли поляки быть народом» [14].
Польские отряды в составе французской армии воевали даже в Испании. После поражения России под Фридландом в 1807 году по Тильзитскому договору было создано великое герцогство Варшавское (или Княжество Варшавское): «В состав великого герцогства вошли принадлежавшие Пруссии польские области, за исключением Зап. Пруссии, Вармии, Эльбинга, Мальборга, Гданьска (Данцига); последний сделан был вольным городом, под опекой Пруссии и Саксонии и верховенством Франции» [15]. Поляки, жившие в герцогстве, воевали на стороне Наполеона и участвовали в составе Великой армии в походе на Россию. Современный польский взгляд на это государство под протекторатом Франции таков: «Это была оккупация французская. Польские правящие круги направили Наполеону просьбу, касающуюся государственного устройства Княжества Варшавского, чтобы Наполеон вернул то устройство, которое было по конституции 3 мая 1791 года. А более радикально настроенные хотели дальнейших реформ. Однако Наполеон вообще никак не считался с польской позицией» [14]. Просуществовало Герцогство Варшавское до 1815 года, когда по решению Венского конгресса было разделено на две части: Царство Польское и Краковскую республику (вольный город Краков). Таким образом, уже коренные области Польши (Царство Польское) стали частью Российской империи. Эта часть Польши получила автономию и была связана с Российской империей «нерушимо», через особу императора Александра I и его наследников, с титулом короля (царя) Польского» [16, с. 23–24]. России досталась 1/6 часть прежнего Польско-Литовского государства с населением 3, 2 млн. человек. В Царстве Польском был учрежден двухпалатный Сейм (законодательный орган) и Государственный совет (правительство). Входивший в состав Государственного совета Административный совет возглавлял царский наместник. У Царства Польского была своя армия, валюта, т. е. почти все внешние признаки суверенитета. По оценке исследователя истории Царства Шимона Аскенази, «Конституция Царства Польского 1815 г., несмотря на свои недостатки, вызванные, главным образом, тенденциями монарха к неограниченной форме правления, была по тем временам наиболее прогрессивной конституционной хартией в Европе» [16, с. 34].
Уже в первые годы существования Царства его конституция нарушалась императором, а наличие в Сейме оппозиции царь вообще не мог потерпеть. По мнению современных исследователей, единственная область, где Польша имела свободу, гарантированную конституционной хартией, это «область финансов и экономической политики (…) Объем представленных в области финансов прав можно было бы даже назвать своего рода «финансовым суверенитетом» конституционной Польши» [1, с. 84]. Таким устройством одной из частей Российской империи в итоге недоволен был и сам Александр, и некоторая часть влиятельных сановников. Сам главнокомандующий польской армией цесаревич Константин Павлович «ее (конституцию) просто не замечал и превращал, как выражался в одном из писем князь Адам (Чарторыйский), в «тяжелую и бесполезную комедию»» [17, с. 130].
Взаимное неудовольствие росло, стали появляться тайные общества, которые ставили перед собой целью восстание и провозглашение независимости. После смерти императора Александра I его брат Николай I «сразу вступил на путь постепенного объединения всех польских владений России и включения их в состав империи» [16, с. 106]. Т. е. он не был ни сторонником польской автономии внутри России, ни тем более конституции.
Дело закончилось восстанием поляков 1830—1831 гг, главными причинами которого были «территориальный вопрос, неосуществимое дело соединения Литвы с Царством Польским (…) конституционный вопрос, постоянное нарушение конституционного устава» [16, с. 160]. Сами польские историки сегодня указывают еще и на экономическую причину: «Экономика Царства пребывала в кризисе. Неурожай спровоцировал подорожание продуктов питания, сократился экспорт сукна, снизилась себестоимость горно-металлургической продукции. Выросло количество безработных, представители администрации все чаще стали злоупотреблять своей властью» [18].
Восстание было подавлено, и поляки потеряли даже те небольшие признаки государственной независимости, которые у них были. В обнародованном 14 февраля 1832 года царском манифесте «О новом порядке управления и образования Царства Польского» говорилось, что «Царство Польское, присоединенное навсегда к Державе Российской, есть нераздельная оной часть» [19, с. 83-90]. Теперь у Царства Польского не было своего Сейма и армии, власть фактически сосредоточилась в руках наместника. Такая система просуществовала до издания «Положения о губернском и уездном управлении в губерниях Царства Польского» от 19 (31) декабря 1866 года. В нем говорилось, что «взамен существующих ныне пяти губерний: Варшавской, Радомской, Люблинской, Плотцкой и Августовской, учреждается десять губерний, а именно: Варшавская, Калишская, Петроковская, Радомская, Келецкая, Люблинская, Седлецкая, Плоцкая, Ломжинская и Сувалкская» [20, с. 426-428]. В 1874 году была отменена должность наместника, вместо него теперь был Варшавский генерал-губернатор, а само Царство Польское «официально переименовано в этнически бесцветный «Привислинский край». В обиходном же языке бюрократии край продолжали называть Царством Польским» [1, с. 193].
Население тех территорий, которые были некогда Речью Посполитой, и в религиозном, и в национальном смысле не было однородным, что в дальнейшем, уже когда они стали частью Российской империи, затрудняло процессы их интеграции, хотя и не было непреодолимым барьером, что хорошо видно и на примере тех поляков, белорусов и украинцев, которые оказались по разным причинам в Тамбовской губернии.

Список литературы
1. Западные окраины Российской империи. М., 2007.
2. Крубер А. А. Привислинский край (Польша) [Электронный ресурс]. URL: http://www.portal-slovo.ru/impressionism/36239.php (дата обращения 1.08.2014).
3. Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши. М., 2004.
4. Зашкiльняк Л., Крикун М. Iсторiя Польщi. Львiв, 2002.
5. Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1992. т. 10.
6. Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1998.
7. Бандтке Г. С. История государства Польского. СПб., 1830.
8. Истории России с древнейших времен до конца XVII века / Под ред. Л. В. Милова. М., 2010.
9. Ульянов Н. И. Происхождение украинского сепаратизма. М., 1996.
10. Гiсторыя Беларусi. Мiнск, 2007. Т. 3.
11. Соловьев С. М. История падения Польши. М., 1995.
12. Бильбасов В. А. История Екатерина Второй. Берлин, 1900. Т. 2.
13. Брянцев П. Д. Очерк падения Польши. Вильна, 1895.
14. Ksi;stwo Warszawskie 1807-1812. [Электронный ресурс]. URL:http://historia-polski.klp.pl/a-6225-5.html (дата обращения: 12.09.2014).
15. Варшавское великое герцогство [Электронный ресурс]. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/19415 (дата обращения: 15.09.2014).
16. Аскенази Ш. Царство Польское. 1815—1830 гг. М., 1915.
17. Кучерская М. Константин Павлович. М., 2013.
18. Wysocki D. Powstanie Listopadowe. [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения: 18.09.2014).
19. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Том 7. 1832. СПб., 1833.
20. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Том 41. Отделение второе. 1866. СПб., 1868.