Ленинградский университет. Эпилог

Мои студенческие годы пришлись на период в истории СССР, известный под названием "Разрядка международной напряжённости". В те годы в мiре сложилась достаточно стабильная биполярная политическая система: Восточный и Западный блоки, возглавляемые соотвественно СССР и США, было достигнуто стратегическое равновесие, основанное на доктрине гарантированного взаимного уничтожения. Непримиримые враги Великой России затаились и притихли. В целом в обществе  преобладало приподнятое настроение, былые строгости ослабевали, усиливались связи с Западом, как экономические, так и культурные.

В первый же мой год после выпуска из Университета ситуация начала меняться. 25 декабря 1979 года СССР ввёл в Афганистан ограниченный воинский контингент, а на следующий год Московская олимпиада показала, что началось очередное жёсткое противостояние России и коллективного Запада.

Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что 1981 год стал первым годом периода коренной ломки мiрового порядка, существовавшего после Второй мiровой войны. Именно в этом году проявились основные камни преткновения и мины замедленного действия, которые сработали в 2012-2022 годах, для большинства людей неожиданно. В Советском Союзе в 1981 году произошло великое множество очень важных для всех нас событий, как положительных, так и отрицательных, в том числе и трагических, причины и обстоятельства которых остались неизвестными для широкой публики. Началась подковёрная борьба сил созидания и разрушения. Употребление спиртных напитков в стране достигло максимума за всю историю Великой России. Эпоха стабильности и уверенности в завтрашнем дне подошла к концу. Смерть Л.И.Брежнева в следующем, 1982 году, только подвела черту, зафиксировала свершившийся факт. Многие люди уже понимали, что коммунизм это утопия, идеологию необходимо скорректировать. В стране началась перестройка, поначалу скрытно, завуалированно.

В 1972 году Советский союз внешне выглядел монолитным, несокрушимым образованием. Его мiровое влияние и военно-политическое могущество уверенно росли и достигли своего пика в 1975 году, после великой победы во Вьетнаме. Чтобы успешно управлять такой сверхдержавой, во всё больших количествах требовались сверхлюди, которых в наличии не оказалось.

Русский философ Иван Александрович Ильин писал: «...Политика требует отбора лучших людей, — прозорливых, ответственных, несущих служение, талантливых организаторов, опытных объединителей. Каждое государство призвано к отбору лучших людей. Народ, которому такой отбор не удаётся, идет навстречу смутам и бедствиям". 

Правящая партия, она же единственная -- КПСС -- в 1972 году насчитывала в своих рядах 14109432 человека, более четырнадцати миллионов по определению самых активных, честных, преданных власти людей, определяющая сила для страны с населением около 250 миллионов человек. Но в данном случае количество так и не перешло в качество. Настоящих лидеров, способных и дальше укреплять и развивать идею строительства коммунизма, вдохновлять ею народ великой страны, уже не было, а умных, образованных людей, государственников и патриотов Великой России правящая верхушка не жаловала.

К середине 1980-х количество коммунистов возросло до 19 миллионов человек, или примерно 10 процентов взрослого населения СССР, но толку от этого было мало, ибо в стране отсутствовал самый главный толк -- искусство управления, которое заключается в том, чтобы сохранять порядок во времена перемен и допускать нужные перемены в условиях твёрдого порядка. Кадровая политика КПСС зиждилась на давно устаревших идеологических принципах, что стало совершенно очевидным в 1982 году, когда бетонная плотина командно-административной системы дала течь во многих местах и быстро начала разваливаться, а чинить её было некому, верхи не умели, а низы не хотели. 

К сожалению, даже после отмены руководящей роли КПСС в марте 1990 года, процесс разложения госаппарата не был остановлен. В результате политический смерч 1991 года разметал «союз нерушимый республик свободных», и под давлением внешних сил началась реставрация многих дореволюционных порядков и введение дикого капитализма с фрагментами феодализма. Воровская "прихватизация" застала врасплох честных людей. Правящая коммунистическая партия, гордо именовавшая себя авангардом рабочего класса, в критический момент истории страны слиняла, исчезла, "яко исчезает дым, яко тает воск от лица огня". Ни один деятель, из числа позиционировавших себя лидерами, учителями и наставниками простого народа, не пришёл на помощь растерявшимся, обманутым агрессивной пропагандой рабочим и колхозникам. Многие из бывших партийных руководителей активно участвовали в разворовывании общенародного достояния, по русской пословице: «Народ что корова, кто ни пройдёт – подоит».

Тупой эгоизм, двуличность, узость мышления, косность и коррупция разъели систему управления в Советском Союзе. В частности, идеологический тупик и безмозглое политиканство породили систему запретов, которые стали серьёзным тормозом в развитии науки.

С этим я столкнулся на пятом курсе университета. На нашей кафедре работали всего два доктора наук: заведующий кафедрой Юрий Сергеевич Толчельников, один из ведущих специалистов в СССР по разработке дистанционных аэрокосмических методов изучения Земли и мой научный руководитель Василий Васильевич Кузнецов, доктор математических наук. Это были учёные следующего поколения, нацеленные на Будущее. Они разрабатывали дистанционные методы изучения природных объектов с последующей обработкой полученной информации с помощью электронно-вычислительных машин (ЭВМ), первых советских компьютеров.

Под их руководством я занимался научными разработками, которые для естественных наук того времени были принципиально новыми, необычными. Моя дипломная работа была посвящена цифровой обработке данных лабораторных анализов почв с применением ЭВМ. Работа была успешно защищена, опубликована в университетском научном сборнике и вызвала переполох среди той части преподавательского состава, которая была ещё не готова к переходу в 21 век.

В те годы контроль за учёными осуществляли партийные организации, представленные на низовом уровне «ячейками». На нашей кафедре такую ячейку возглавлял парторг Цыплёнков, суетливый, ничем не примечательный человечек с мелкой душонкой, обуреваемый мечтой любой ценой стать университетским профессором. Ячейка будоражила женскую часть преподавательского состава, склонную к интригам. Совместными усилиями они всячески осложняли жизнь моих руководителей.

Когда на меня пришла персональная заявка из Министерства высшего образования СССР с указанием распределить меня на должность младшего научного сотрудника на кафедре, поднялась буря в стакане воды, ведь с моим появлением на кафедре партия «кибернетиков», как нас именовали, усилилась бы.

Заговорщики разработали план перехвата и недопущения меня в советскую науку. Поскольку никаких законных оснований для этого не было (учился я хорошо и, помимо всего прочего, был председателем студенческого научного общества факультета), они сфабриковали анонимку на имя секретаря партийной организации, в которой утверждалось, что я, якобы, находясь в заграничной поездке в ГДР, вёл себя недостойно. На тот момент я ещё никогда не пересекал границу СССР и даже не мечтал об этом, но партийная организация проверками себя не утруждала. Мои просьбы выслушать меня и объяснить мне что происходит, на партийном собрании встретили с ухмылками и оскорбительными ремарками, прямым текстом: «Кибернетики нам не нужны». Се была их година и область тёмная. До отмены 6-й статьи брежневской Конституции СССР о руководящей и направляющей роли КПСС оставалось 11 лет.

В итоге, на следующий год, моих научных руководителей, не мытьём так катанием,  тоже сожрали, что отбросило общий уровень научного развития кафедры в целом как минимум лет на десять назад. Заведующим кафедрой, естественно, стал парторг-профессор В.П.Цыплёнков, который усидел в этом кресле до 1992 года.

В августе 1991 года, в статусе народного дупутата Всеволожского горсовета, я сидел в бывшем кабинете первого секретаря Всеволожского горкома КПСС, в его кресле и держал в руках некогда священную реликвию -- Большую горкомовскую печать. Деятельность КПСС была приостановлена на территории России 23 августа 1991 года, её имущество конфисковано, здания партийных организаций опечатаны. Власть на местах и всё партийное имущество перешли к органам местного самоуправления. Вот так исполняется всяческая правда.

В качестве приглашённого научного руководителя, через 15 лет после описываемых событий, я присутствовал на защите дипломов выпускников родной кафедры, и с горечью убедился, что прорыв в 21 век там так и не состоялся. Как это, к сожалению, часто бывает в научных коллективах, посредственности объединились и преградили дорогу талантливым учёным.

Какой-то личной трагедии во всём этом тогда, в 1979-м, я не увидел, но несправедливость, подлость и откровенный произвол задели за живое. Мне было всего 23 года, и я ещё не привык к цинизму и лицемерию.

Как гласит древняя народная мудрость, когда одна дверь закрывается, немедленно открывается другая. На университетской комиссии по распределению мне предложили довольно интересные варианты – города Владимир и Смоленск, перспективная работа с жилой площадью. Но расставаться с Ленинградом я не хотел, взял свободное распределение.

Найти работу с для меня никакого труда не составляло, никаких мучительных поисков и раздумий не было. Как будто бы какая-то невидимая сила вела меня за руку. Я просто пошёл от Невского проспекта вверх по Литейному проспекту и увидел слева серое неприметное здание с вывеской «Северо-Западный государственный проектно-изыскательский институт по землеустройству». Зашёл, поговорил с генеральным директором Дедовым В.В., который оказался интеллигентным, умным человеком. На следующий день я уже знакомился с моими коллегами на Исаакиевской площади. Этот выбор дальнейшего жизненного пути был для меня третьим по счёту после окончания школы, и он оказался правильным.

Таким стало начало моей по-настоящему самостоятельной жизни, когда я вышел из глубокой колеи последовательного, длительного обучения под опёкой старших товарищей, обучения нацеленного на подготовку к высококвалифицированной работе специалиста широкого профиля, с возможностью ничем не ограниченной карьеры. С того дня я начал полностью отвечать за себя и мою семью. Наукой заниматься не прекратил, проводил исследования под крылом Русского Географического Общества.

Вместе со всей страной мне предстояло пройти весьма непростые годы: война в Афганистане, затем в Чечне, «перестройка», развал СССР, безумие 1990-х. Это была жёсткая проверка всех моих качеств как образованного человека и личности.

Довелось много путешествовать по различным странам, городам и весям, многому научился, многое понял. Прав был римский философ Сенека – жизнь есть прежде всего одно большое путешествие, обилие информации, новых переживаний, открытий. Нынешняя моя жизнь совсем другая, чем в юности, спокойная, обеспеченная, осмысленная. Наш общий мiр я воспринимаю как органическое целое и признаю ценность и равночестность всех его составляющих частей.

Но, как "птенец гнезда Петрова", я ни на минуту не забываю, что «Под небом голубым есть город золотой», город белых ночей, который сделал меня таким какой я есть, город, откуда начались мои странствования в поисках полноты жизни и самосовершенствования личности.

На снимке: Петергоф, весна 1979 года.