И это только утро

Ремарка. Художественный марафон "Месяц текстовых эскизов"
Эскиз 23. Картина художника Клода Моне «Впечатление. Восходящее солнце».
/Задание. Моя героиня встречает новый день.

«Кажется, здесь, в этом божественном месте, я смогу развязать несколько оставшихся узелков», – нашёптывает надежда. Взмахнув свободной рукой Катя отгоняет мысли. Тут же, усмехнувшись жесту, глубоко вдыхает свежий морской воздух, перемешанный с какими-то восхитительными запахами из высокого окна (что-то из морепродуктов, – мм!) и, неспешно спускаясь к маленькому кафе, продолжает путь.

Владелец заведения в длинном, до самых мокасин, белом фартуке стоит у входа. Взгляд невыразительный: смотрит поверх её головы. Она оборачивается, но, увидев за спиной лишь свою бледную тень, улыбается. Его невинная шутка удалась, и теперь чёрные глаза покрыла влага и смех рассыпался в лучах морщин.

Распахнутые навстречу руки говорят больше слов. Хозяин готов вывалить на гостью всё меню сегодняшнего дня. Но прежде необходимо отдать должное традиции. Итальянцы всегда поинтересуются о вашем здоровье, комфорте, успехах в делах. Даже если с прошлой встречи прошла всего ночь. И по ходу эмоционального приветствия сделают массу комплиментов.

Она это знает, усвоила, принимает с видимым удовольствием, слегка пожимая протянутую руку. Затем занимает привычное место у самых перил, где вода, затекая в разломы камней, создаёт неповторимый звук: клок-клок.

На столе, покрытом тонкой тёмно-серой с сатиновым отливом скатертью, стоит простое блюдо стальных мидий, рядом тарелка с разрезанным пополам упругим пупырчатым лимоном. На поверхности срезов выступили капли сока... И ледяной пекорино в запотевшем тонком бокале. Отдыхающие могут позволить себе не придерживаться правил.

Тут же белый керамический кофейник, такие же чашка и блюдце. От салфетки, покрывающей выпечку, идёт парок. Обоняние в растерянности, от какого запаха стоит раньше сойти с ума...

Но Катерина смотрит на бескрайнюю гладь жидкого серебра, на вечный танец животворящего солнца и волнующегося моря. На выбеленное небо без малейших признаков облаков.

Мир, окрашенный в бледно-серые, сизые, голубые, золотые, охряные краски изысканной гармонии, умиротворяет и этим великолепием хочется делиться. Рука непроизвольно тянется к узкому блокноту, а краем глаза женщина замечает неодобрительное покачивание головы хозяина заведения.

Нет-нет! Всю свою любовь и заботу Лео уже отдал молодой жене, трём кудрявым хохотушкам-дочкам, каждому кусочку приготовленных блюд. Нет, просто эта странная гостья вызывает невольное любопытство. Он предполагает, что у сеньоры есть тайна, из которой та сделала микс моложавости, этакой эстетской небрежности и привлекательности.

Может, она убила своего мужа или потеряла одного из сыновей, которых у неё, кажется, трое? Впрочем, какое ему дело до того. Вот увидеть её у себя в кафе рано, когда только начинает розоветь на горизонте, – это обещание удачного дня. И, по крайней мере, он надеется ещё на несколько.

Она что-то пишет, приехала в творческий отпуск, кажется, с Балкан, и, кажется, собирается навестить своего друга в Чита ди Кастелло или навроде того…

Для Леонардо всё это – лишь небольшой кэш и какое ни есть развлечение. В уголках его рта зарождается и тут же умирает улыбка.

Вода ещё отступает, с лёгким шипением покидая каждый омытый камушек берега. Утренний воздух бодрит йодистыми нотками. По освободившемуся влажному песку перебегают, словно на надломленных спичках, стайки юрких птиц в поисках живности.

Слышны приглушённые отливом обрывки фраз. Коротенький господин с волосами цвета стали и круглым брюшком, перехваченным ремнём аккурат по широкой талии, жестикулируя, что-то быстро говорит.

Она видит закатанные рукава на крепких загорелых руках рыбаков на берегу. Замечает протянутую купюру и как та исчезает в заднем кармане линялых джинсов одного из мужчин. Сделку закрепили рукопожатием.

Все формы и линии смягчены утренней дымкой. Господин откинулся на спинку кабриолета, напоследок выразительно постучал по стеклу часов. Но рыбаки уже отвернулись. Чуть помедлив и словно вспомнив, что, кроме часов, у него ещё есть кабриолет, человечек, по-птичьи клюнув головой, уезжает".