Рыцарь с печальными глазами

 
                Я убегал в Леса Потусторонних Красок,
                Я больше не хотел сливаться с этим миром…
                П. Фэн.               
 
  Конечно, есть работы гениальных Мастеров, прикасаясь  к которым... Лучше сказать, чувствуя которые, понимаешь величие гения и полнейшую свою безнадёгу. Стоишь, червяк человеческий, будто, каблуком тебя пригвоздили, даже не дёргаешься. Но расскажу не о мировом шедевре, о котором написаны тонны фолиантов и сам он уже, словно патиной, покрыт восхищением столь многих, что давно живёт собственной жизнью, порой совершенно иной, нежели была ему предначертана самим Мастером…
 
 Моё «произведение» знакомо лишь малой группе студентов пацанов, жителей старой общаги. И любимо оно вдвойне ещё и потому, что не забуду «тепло его создавших рук»

...

- Потолок побелить, обои поклеить, полы  ху…- дрова, вы хоть флаконы свои, да банки приберите, -  гудел голос коменданта общежития  -  здоровенного дядьки, лет сорокапяти  в модной тогда кожаной дублёнке и норковой шапке, словно Наполеон, грозно обходившего комнаты студентов перед каникулами.
 
-Таак, - тяжело выдохнул он, одним пальчиком распахнув дверь в нашу комнату, - побелить, покрасить, - указывал он тыкая тем же пальцем в направлении поверхностей комнаты, - обо.., - выключился комендант на полуслове.  – Это кто здесь.., - проговорил он, повернувшись лицом  к свободной стене. Вот и он забыл вдохнуть, и даже снял шапку, да отошёл на несколько шагов назад.
-Нравится, Валерий Дмитрич? - заискивающе улыбаясь спросил Егор, заправляя рубаху в спортивные штаны, и стараясь загородить собой электроплитку, на которой скворчала жаренная картошка.
- Лаадно, -  примирительно проговорил комендант, - картину оставить. Плитку ко мне занесёшь, и его палец указал прямиком на нос замершего Егорки.  Уходя, комендант ещё раз взглянул на стену, удивлённо крутанул головой, и неспешно просочился в коридор общежития, мы же, нервно рассмеялись, поражаясь тому, что даже свирепый комендант проникся, глядя на "наскальные изображения" Вовчика на пустующей стенке комнаты.
 
  Вовчику тогда было восемнадцать. Чернявый, смешливый паренёк из города атомщиков, общение с которым очень располагало. Учился он на физфаке, я – естественник, Егор – юрист. Жили мы в одной комнате общаги, учились  в разные смены, а потому, сначала даже не замечали, что Вовка перестал ходить на учёбу. Он  плохо спал ночью, ворочался, обнимая тёплую батарею, почти до нашего прихода  с учёбы. Вовчик почти перестал выходить из общаги, всё время грустил, и поправить ему настроение могло только  «пивко», или водка  «с пивком», когда просто пива не было.  Но, даже если он смеялся, - «бодрился», как теперь говорят,  его чёрные, точно угольки глаза всё-равно оставались грустными. Можете представить  большие чёрные глаза мальчишки, заглянув  в которые, становится очень больно.  Будто, соприкоснулись с чем-то запредельным, что нельзя показывать.  И помочь хочешь,  да не можешь ничем...
 
  Пока мы были на учёбе, Вовка начал что-то чертить  на  облупившейся  грязно-жёлтой побелке стены. На следующий день, когда стена была вся покрыта чёрным контурами линий, в дело пошли краски. Сначала появлялись лишь туманные силуэты. Потом, словно, резкость наводили, давали глубину, оттенки...   На переднем плане он изобразил двоих рыцарей на конях, третий же, стоял спешившись, держа меч  в вытянутой руке, а заходящее солнце освещало  сталь доспехов.
Вдалеке, под самым потолком, где под штукатуркой виднелась неровная кладка, точно в дымке, угадывался замок в готическом  стиле, скалы и серые облака покрывая верх стены, заползая на потолок.
 
Вовка рисовал около месяца, несколько раз даже ходил на учёбу, сдавал зачёты, читал конспекты, очень радовался, когда к нам приходили однокурсники и приносили канистру «пивка».  Когда же он оставался один, то «залезал на стенку»  к своим рыцарям, прорисовывая мельчайшие детальки. 
Ближе  к сессии за ним приехала мама и забрала  домой. Позже мы узнали, что Вовчик  с тяжёлой депрессией даже попал в больницу…
 
 Несколько месяцев его не было, но каждый раз, когда  взгляд падал на его воинов, невольно думали только о нём, казалось, он сам смотрит на нас глазами того рыцаря, который держал меч, именно у него был Вовкин профиль и взгляд, пронзительный, глубокий, и очень грустный.
 
Конечно, Вовчик вернулся! Вспоминаю, как он не смог удержаться на ногах от дружеских объятий, и мы завалились возле стены с картиной, но  -  не о нас, ибо говорить и вспоминать все наши «похождения юности лихой и бесшабашной» можно бесконечно.
 
  А на следующий год мы  с Вовчиком переселились в другую комнату, потому что  Егор приехал раньше нас и      
                успел            поклеить                обои.

Вот этого, я никак не мог ожидать.  Вовчик  лишь вздохнул, я же, словно получил удар сапогом под  дых, вроде и пацанов рад видеть, и... И сказать ничего не могу.  Конечно, мы тогда сильно напились, всю ночь и проговорили «глаза в глаза». Вовка  упросил «не трогать» Егора, потому что, он «всё-равно, ничего не поймёт».
 
  Не все значимые и ценные для нас вещи, впрочем, как и люди, имеют долгую жизнь. Не всякое творение мастера переживёт века. Вандалы вспарывают и обливают кислотой полотна, горят библиотеки, террористы рушат храмы, словно стараясь отнять самое дорогое,  надчеловеческое, память, душу твою, окунуть мордой в грязь и крепко так повозить. Но, нельзя убить Настоящее.  Если ты что-то понял,  почувствовал,  вместил  в своём сердце частичку того «величия», гореть в тебе она будет всю твою жизнь!
 
Сейчас Егор известный юрист, даже судья. В малом, смыслы большого, и не берусь судить, стал ли он хорошим человеком.
А Вовка, не вписался  в нашу ...современность, словно ещё пацаном  понял что-то очень значительное… Для меня он так и остался изящным рыцарем в лучах заходящего солнца, в глазах которого отражалась вечность.

А ещё, не забуду  вензеля башен, аккурат над верхней кромкой обоев в розовый цветочек, а выше, только серые облака. Одинокие и непостижимые, словно возвращают нас в природную первозданность, к истокам, давая шанс каждому.

Фотография из сети.