Путь дицзы

«Путь дицзы» - это пока только сток из набора миниатюр и небольших  рассказов о жизни нерадивого ученика Мастера. Может быть, позже все эти тексты сольются в новый роман, а, может быть, так и останутся в хаосе иллюстрациями к иллюзиям майи. Там будет видно… В начале я думала продолжить с их помощью роман «Длиною в жизнь». Но потом решила не планировать. Пусть все течет так, как есть, разберемся к финалу.



   ГОРЕ-ДИЦЗЫ.

   Весеннее солнышко высвечивает непорядок в  укромных уголках с виду прибранного дома. Залезаю с набором щеточек в шкафчик под мойкой, в глубину нижних отсеков шкафа-купе, где в коробках всю зиму проспала весенне-летняя обувь,  в щелочки на паркете (откуда там берутся микроскопические крошки?), пылесос пыхтит, извиваясь гибкими насадками,  микрофибра  полирует зеркала, розетки, батареи, плинтуса  … Дом радуется: на него обратили внимание. И не просто внимание, а пристальное. Тут важно остановиться вовремя. У меня не получается (из года в год!).  В большой пакет для мусора во время уборки летит  все подряд.

   - Тебе бы только выбрасывать, -  ворчит Ши Фу, - Пригодится же…

Но я в припадке трудоголизма, помноженного на минимализм, уже достаю второй мусорный мешок, потом третий…

   - Иди на улицу, - уговаривает он, - там уже мать- и-мачеха зацвела, птички поют, бабочки летают, солнышко. Убралась же уже, будет тебе!

Но мои глаза выхватывают краешек плитки под стиральной машиной. Ее нужно отодвинуть! Ши Фу обреченно машет рукой и говорит:

   - Когда ты разнесешь и разломаешь весь дом, не забудь его хоть как-то собрать обратно и починить.
 
Я киваю, улыбаясь, и лезу под потолок, чтобы добела отмыть  карнизы. Очередной акт великого непослушания упрямого дицзы…

   В прошлом году во время генеральной уборки меня осенило:  уют в доме  делают не модные дизайнерские вещи, а любимые!
 
   В этом году мое личное просветление изрекло: иногда стоит приобрести что-то, чтобы потом убедиться в его ненужности. Убедилась сразу на два с половиной мешка!

   Мои дорогие подружки-минималисты, я ведь не одна такая, «великая уборщица»?  Правда же? Цветы на улице не отменяются! Они только усиливают весенний эффект любви к отстиранному и отмытому дому! Кстати о бабочках. Вот маленькая притча в подарок:

   «Давным-давно в старинном китайском городе жил Мастер, окружённый учениками. Самый способный из них однажды задумался: «А есть ли вопрос, на который наш Мастер не смог бы дать ответа?» Он пошёл на цветущий луг, поймал самую красивую бабочку и спрятал её между ладонями. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и ученику было щекотно. Улыбаясь, он подошёл к Мастеру и спросил:
 
   — Ши Фу, какая бабочка у меня в руках: живая или мёртвая?
 
Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины. Не глядя на руки ученика, Мастер ответил:
 
   — Всё в твоих руках».

 

   ФИЛОСОФСКАЯ. 
                Профессия обязывает…

   - Так, - Ши Фу посмотрел на очередной том Истории Китая, открытый на странице Шаолинь.   - Зона твоих познаний разрастается, как крапива у забора. Ты вот что: сведи-ка все известные тебе учения в одно короткое предложение.

   - Все?!

   - Да.

   - Но это невозможно!

   - Разве?

   Время ползло улиткой к Фудзияме. Меня занимала уже  Индонезия, а до нее были Индия, Иран, но ответ к задачке, не имеющей решения по горизонтали, наконец, пришел сам собой. Я  написала его на листочке и положила на стол Ши Фу:  «Любовь – это всё».
   
   С  тех  пор много воды утекло. Но что бы я не изучала, о чем бы не читала или не писала сама, с кем бы не разговаривала, каждый раз спрашивала: «В этом дышит любовь?» И если ответ был: «Пока нет», - то  спокойно уходила в сторону от токсичного информационного потока  или переворачивала печатную  страницу чьей-то не выросшей в любовь глупости.

   Моя подруга – врач-стоматолог -  рассуждала  иначе:

   - Не тронь г… - амбре не будет.  –  выдавала она заученную с института фразу.
 
Где она брала любителей теребить это самое, от чего потом волнами расходится амбре? Ума не приложу.
 
   - Стоит лишь слегка, ненароком,  задеть носителя амбре, открываются такие шлюзы нечистот…
 
   - Ну, так не задевай, - говорила я ей. –  Они же не виноваты, что пока так реагируют и по-другому не умеют. Дыши свежим воздухом.

   - Как бы ни так! – Протестовала она, - иного в упор не видишь, а он в личной спеси до небес все принимает исключительно на свой счет. Успокоиться не может, думая, что мир вращается только вокруг него.

   - Например?

   - Сколько угодно: от любого поста в соцсетях до сидения в моем стоматологическом  кресле. Заявился тут один перец.  Я его вообще не помню, а он мне рассказывает о нашем диалоге пятилетней давности. И до сих пор обижается, что не оценила его мужскую харизму. А на фига она мне была, когда я в его гнилые зубы смотрела и думала, как плохо он за ними  следит и что я могу с этим безобразием сделать. Ладно, мужиков проехали, с ними давно все понятно.  Но бабы совсем ку-ку. Вы, психологи, работаете хуже нас. Мы зубы лечим исправнее, чем вы мозги населению.

   Вот и весь сказ. Он, конечно не про любовь, хотя… Если любовь – это всё, то…

   - Знаешь, мне одна пожилая дама как-то сказала, что все психологи – манипуляторы. Разве это повод уйти с работы или рефлексировать? Она же про себя говорила. Хотя к психологии никакого отношения не имеет. Манипуляции –  конек этой дамы. Но мозг защитил ее, как мог. Он нашел, на кого ей переложить ответственность за свою несостоятельность. Виноватыми оказались мы.

   - Да, уж, - подруга немного притихла, - больные зубы проще, чем больные головы.
 
   Мою вторую подругу, кстати, тоже врача, всегда  возмущали любые извращенные формы «любви», к которым она относила и психологический вампиризм, и абьюз. Я ее очень хорошо понимала. Но каждый раз пыталась вернуть из наблюдения за пациентами  снаружи в наблюдение за собой изнутри. Во вне чего только нет.  И если каждый раз на это реагировать, то реально можно спятить. Просто волной накроет то самое амбре и не выберешься.
 
   - Зачем тебе нужен чужой опыт, который вызывает в тебе отвращение? – Спрашивала я ее.

   -  Если бы они не приходили ко мне на прием, я бы их не замечала. Но они вот тут, сидят у меня перед носом во всем своем «своеобразии», - возмущалась она.

   - Ну и оставь их в покое с их своеобразием. Помоги, как врач. На все остальное закрой глаза.

   - Мир сошел с ума, - растеряно повторяла она мне заезженную фразу.

   Мир сошел с ума? Вряд ли… Похоже, что просто в осознанность еще не вошел в той полноте, которая количество переводит в качество. Не понял, что не тело и не интеллект  руководят душой. Работает совсем иная система соподчинения.
 
   И становится понятным, что единственный способ при нашей работе сохранить себя – это принять теток к сорока, играющих в девочек, дядек, не угомонившихся к пятидесяти,  принять все их обиды и желчь, страхи и больные мечты, потому что они такие, какие есть – их души не защищают. Они же в них не верят… Продолжают воевать, размахивать кулаками и грозить пространству. Просто не умеют взаимодействовать иначе.  Но если любовь – это всё… То, значит, она и это самое кривое зеркало  тоже…

   Выращивая рассаду цветов на подоконнике, я наблюдаю, как неодинаково растут зеленые кустики. Чтобы дождаться равенства всеобщей любви и зрелости, необходимо сыскать терпение не на одно  тысячелетие. А чтобы выстроить фундамент безмятежности и подлинного духовного творчества потребуется времени  и того больше. А пока… Пока практика остается сугубо индивидуальным мастерством. И она, конечно, никакого отношения не имеет к шкале времени. Но если за душой  этого понимания пока нет… Ну что же? Тогда остается лазать по шестам до пенсии без прояснения в голове. В конце – то концов  шестам этим не навредить.



   ПУТЬ ДИЦЗЫ ИЛИ ЛЮБОВЬ - ЭТО ВСЕ?


   - Охо-хо, - Ши Фу прочитал мой очередной опус. – Ты пишешь, как огурцы солишь: то хрену не доложишь, то соли набухаешь выше меры.

   - Это ты про что?

   - Я про то, что на фразе «любовь – это все», нужно было  остановиться и дальше не рассусоливать.
 
   - Почему?

   - Люди не глупее тебя. Сами разберутся. Кому нужны твои объяснения?

   - Ши Фу, но я же написала совсем о другом. Я написала о том, что несмотря на то, что любовь – это все, далеко не все мы можем жить внутри этой истины. Врачи – одна из самых гуманных профессий. И что?  У нас тоже не получается быть мастерами в любви. А почему?

   - Болтаете много. Вот и не получается.

Я хотела было рот раскрыть, чтобы привести ему в пример князя Болконского. Вернее его диалог с Пьером Безуховым. Тот самый, где Пьер говорит Андрею, что падших женщин нужно прощать. Князь с ним соглашается, но добавляет: «Но я не могу простить». То есть принимая, что есть высшие законы любви, он признается в том, что не может их выполнить. Вот про это я и хотела написать…

   Но встретившись взглядом с учителем, поняла, что мне нужно замолкнуть. Он давно все понял  без всяких моих объяснений. И давно устал говорить глупой дицзы одно и то же:

   – Если не можешь промолчать, если тебя распирает изнутри, скажи, но при этом считай слова.
 
   Еще один мой опус в печку… Он засмеялся:

   - А ты искала газету для растопки.

Ну откуда он всегда знает то, о чем я думаю?

   - Эка невидаль, думы твои. – Сказал и ушел гулять по морскому берегу.


   ДЕРЕВО ИЗ КОСТОЧКИ


   Жила-была маленькая девочка, которая очень хотела вырастить финиковую пальму. Ела она и ела финики, а косточки берегла.  То в воде замачивала, то в землю сажала, то в песок закапывала, то в мох, то в мокрые опилки. Каждый день раскапывала и проверяла: есть ростки или нет? Их не было. И тогда мудрая мама попросила ее закопать финиковое зернышко в цветочный горшок, полить водой и убрать на высокий платяной  шкаф, чтобы котенок землю не рыхлил. Мама сделала вид, что не заметила, как дочка раскопками занималась. На том и порешили.   Больше никто не тревожил косточку. И, наконец, когда о ней все забыли,  та  подарила  росток.


   Она помнила День рождения своей любви, которая  проявилась в ту весну, когда его абсолютная   власть  над  ней  закончилась. Так бывает: с уходом человека любовь к нему вдруг просыпается. Это как  тайна   черной  дыры, в которой  не умирают, а наоборот,  рождаются  во вселенную новые звезды. (Совсем недавнее открытие).  Ну, хорошо. А тогда, что же было с ней до этого?  Бог весть:  кипело, бурлило, выпаривалось, плавилось на огне, но не дышало. Казалось, но не жило.
 
   А тут она  заметила, как поменялся цвет вчерашних  перчаток и вкус яблок вдруг напомнил сладким ароматом  груши Дюшес. Внутри   как-то все успокоилось, улеглось.  Стихи переоделись в плащ  старомодной габардиновой прозы.  Да! Еще  её туфли! Они совсем не подходили тонкой и мягкой замшей к московским весенним лужам.  Потом уже  она  собиралась поменять их на новые.  Но закрутили дела,  так и  не заметила, как  пришел май да переобул  в босоножки. Столько мелочей выпало тогда   на ладонь ее памяти.
 
   И вот,  в тот самый день, она вышла во двор к детской песочнице, чтобы одолжить всего две столовые ложки сырого,  еще не прогретого песка.  Требовалось  спрятать в него косточку сливы, вкусной, лиловой, не здешней, чтобы позже  превратить ее в дерево. Оно  росло бы долго, но преодолев самое себя, на собственных корнях, стало   стойким и непобедимым для морозов, засух, и   болезней. Люди мечтательны и наивны.
 
   Да, именно тогда в тот обычный  весенний день она и услышала в себе мелодию.  Или зов?  Сначала  изумилась,  а потом растерялась. К тому времени  она  уже не хотела встречи с любым волнующим по весне  мороком, а избрала гармонию и покой.  Но случаются  беды-огорчения. Может быть Ангелы (почтальоны) что-то перепутали и прилетели с посылкой не по адресу?   Любовь задышала в ней, не меняя зубцы кардиограммы, глубоко и ровно, постепенно заполняя собой сердце изнутри.  Поначалу  тревога и сомнение хотели увести её от края  бездны. Но  отступать внутри себя было некуда.   Словно кто-то вдруг  открыл  шлюзы и дал выйти на свободу  нежному и теплому  потоку.
   
   С тех пор прошло много времени. Ничего не менялось. Она все ждала , воспитанная книгами, когда же любовь, не нужная, не желанная,  оставит её в покое, окончательно и навсегда.  Зачем  кормить, поить, заботиться и ублажать  незваное?  Но, похоже, любовь этого  и не требовала. Тихо, незаметно,  как удобная соседка, жила в ней сама по себе и   не уходила.  Да и  за самой любовью никто не приходил.

   Человека, того самого,  уже  давно не было, а любовь к нему росла стойким деревцем, множила ветви и не сдавалась. Разве так бывает? Оказывается, бывает и так.

                Необъятное сердце
                В ежедневном сиянии солнца
                - дерево, шелестящее пламенем листьев,
                Апельсин синевы небесной!

                Да станет истина дня – великой!*




   Ши Фу прочитал и  попытался отшутиться:
 
   - А ты вот что,  объясни ей, что сопротивление здесь бессмысленно. Пусть позвонит, напишет. Съездит, раз такое дело.

   - Она этого не сделает.  -  Сказала я, вздохнув.
 
Он  задумался:

   - А, может, оно и лучше…
 
   - Что лучше?

   - Когда добираешься до самой глубины своего колодца и вдруг находишь там что-то важное,  начинаешь понимать.
 
   - А как же: нашла - не радуйся, потеряла – не плач?

   - Так она и не радовалась, и не плакала. Сопротивлялась. А это совсем другое слово.

   Не сразу приходит понимание, что любовь дышит там, где хочет. И уходит сама, на выдохе. И если мы думаем, что чем-то  управляем (ею в том числе),  то скорее всего мы очень далеки от просветления. ))



   * Хуан Рамон Хименес.



   НА ДАЧЕ.


 Май нервничал, не понимая, как ему выстраивать отношения с опереточными капризами взбалмошной погоды. Она легкомысленно раскачивалась на ветряных качелях от юга к северу и обратно. И как только под влиянием теплого воздуха цветы осторожно выглядывали первыми росточками из земли на свет, их тут же накрывал налетавший из Арктики снег.

   Когда мы приехали навестить не оттаявший после зимы дом, я поняла, что в моем столичном  гардеробе нет одежды, соответствующей сценарию этой весны.   Привычные брюки (джинсы) не спасали от холода на улице и явно перегревали тело рядом с русской печкой. В свитерах грелся верх и мерз низ. Поясница дала о себе знать сразу же, потому что между окончанием свитера и началом брюк зияла полоса совершенно незащищенной от холода меня. Нет, если сидеть и ничего не делать, то эта оголенная кожа успевала прятаться в шерсть свитера. Но как можно ничего не делать на даче?
 
   Перевернув шкафы, я нашла две теплые юбки из прошлой жизни, меховые тапочки на очень толстой подошве, шерстяные гольфы… На даче нужно  каждые пять минут выбегать за чем-нибудь  на улицу. А там и снег, и дождь, и полуденное солнце совместно водят хороводы в одно и то же время.
 
   Вечером, угомонившись, топила печку и вспоминала о своей любви к кимоно. Неужели на Востоке в снежные сырые зимы они не мерзли в них, сшитых  с расклешенными широченными рукавами? Задувает же… Даже поежилась, представив, как заползает стужа по открытым запястьям к спине…
 
   Интересно, а какую одежду выбирали наши предки в те стародавние времена, когда человек и природа находили общий язык и могли жить в гармонии?

   Интернет  тут же  предложил варианты древнерусских «кимоно» с расширенными рукавами. Зимние были подбиты мехом, летние –  сшиты из льна. Какая же красота! Да-да, сначала меня поразила именно красота!  А потом, я поняла, насколько удобно-функциональной была эта древняя одежда. В наших «кимоно» рук не оголяли.  В одежде Руси  было не жарко, не холодно,  а, главное, комфортно как во время работы, так  и в праздники.  Может быть, с тех пор  к нам пришел термин «праздничное платье»? В праздники же не сажали картошку, не пололи грядки, не месили тесто. Поэтому одежда шилась красивой. А в будние дни требовались вещи удобные, не дорогие и практичные. Я рассматривала русские сарафаны, зимние боярские шапочки, закрывающие лоб от холодных ветров,  обувь…

   Удаляясь от природы в города, мы перестаем слушать  и понимать  свое тело.  Итальянская мода никак не вяжется с нашим климатом. Как и всевозможные кулинарные предпочтения Индии вряд ли подходят холодной северной стране, впрочем,  как и мои любимые шелковые кимоно совершенно бесполезны на русской даче. Мода, порой, лишает разума.  А вот наш исконный  сарафан годен для любой работы. Конечно, он будет не совсем похож на тот, который носили наши пра-пра-пра-бабушки. Но длинная юбка (по опыту) отлично защищает на природе от укусов мух, комаров и прячет кожу от ожогов палящего  июльского солнца. И что удивительно: спасает от холода так же, как и от жары.


  ВОСКРЕСНОЕ ДЕЖУРСТВО

   В пятницу Наталья пришла на работу  взъерошенная, как воробушек после умывания снегом. Я в таких случаях коротко отвечаю на приветствие и продолжаю заниматься своими делами, будто ничего не замечаю.  Придет время, сама спросит. А не спросит, так и незачем лезть в чужую жизнь.

   - Софья Андреевна, - голос медсестры слегка вибрировал, - ну, подскажите, что мне делать с этой стервой на лавочке у подъезда?

Я вздохнула. Не пронесло. Планида моя, планида…

   - Рассказывай. Уложишься в полчаса до обхода?

   - В пять минут уложусь. У нас бабка одна живет на втором этаже, прямо гестаповка какая-то. Никому проходу не дает, во все ей нужно свой буратиний нос сунуть. С виду  такая патока-патока, всех любит-любит, прямо обзаботилась обо всех, а на самом деле ей бы надсмотрщиком где-нибудь на галерах.
 
   - И где же ты для нее галеры-то в наше время отыщешь?

Но Наташе, как оказалось, было не до юмора. Или  я пошутила не ко времени?
 
   - А сколько ей лет, Наташа?

   - Говорю же,  бабка. Лет сорок семь-пятьдесят.

И в этот момент, до старшей сестры доходит, что она разговаривает с такой же старухой, разве что характером позговорчивей.
 
   - Ой, Софья Андреевна, простите, я вас совсем не имела в виду.

   - Да я  не обижаюсь, Наташа, у меня карта мира вполне миролюбивая.
 
   - Знаю, потому и плачусь вам в жилетку. Понимаете, эта гадина следит абсолютно за всеми, сплетничает, друг с другом стравливает, откуда только силы берет. Как будто  чужими жизнями  питается. Меня вчера с мужем так поссорила, что дело чуть до развода не дошло.

    - И что же случилось?

    - Мне  в пятницу букет при выписке Гришины подарили. Ну, помните, с пробитой головой пацан лежал?  Иду я домой с этим великолепием, а она на лавочке сидит и елейным голоском таким спрашивает, откуда, мол,  у меня этакий шикарный букет. Ну, я ей ответила, что на работе подарили. А она вдруг лицом  вся потемнела: «Так за взятки же сейчас сажают, разве ты не знаешь?». У меня, аж,  дар речи отнялся. Я так растерялась, что ничего ей не сказала. А вечером муж приходит с работы  злющий, как тигра.  Она ему поведала, что видела, как мне за сиренью какой-то высокий блондин букет дарил и ручки целовал. Ну, вы представляете? Ладно в интернете этого навоза полны короба, так нет же! Прямо в жизни, у родного подъезда такая плесень живет и ни одна инфекция ее не берет, ни одна зараза.  Набралась храбрости за субботу и  решила, что сегодня, когда  пойду на работу, наконец, выскажу, все, что о ней думаю. Но она на лавочке сидела не одна, а вмешивать других людей мне как-то не хотелось. Вот откуда такие берутся?

   - Наташа, ты мужу объяснила, как обстоят дела на самом деле?
 
   - Конечно!

   - Помирились?

   - С трудом. Вы же знаете, какие мужчины ревнивые, а мой так просто Отелло  в нашенском исполнении.
 
   - Ты хочешь исправить эту женщину?

   - Я хочу ее остановить.
 
   - Не сможешь.
 
   Наташа  вопросительно смотрела на меня глазами честного, ни за что, ни про что обиженного ребенка. Ох, уж, эти университеты в молодости… Как ей объяснить, что встречи со злом ранят  только в самом начале осмысления жизни, а потом… Господи, как же их всех жалко становится потом. Ты уже знаешь, чем  расплатятся, а они об этом даже не догадываются… Бедные, бедные…
 
   - Давай мы вот что сделаем. Зайдем в Следственный комитет к моему другу. Напишем  подробное заявление. Я попрошу, чтобы оттуда прислали к вам домой опера посообразительнее. Он проведет поквартирный обход,  опросит жителей, услышит их мнения, а потом, сделав выводы,  объяснит вашему  мучителю со второго этажа, как нужно себя вести в приличном обществе. Тебе подойдет такое решение?
 
    - А вы думаете, поможет?
 
    - Ты знаешь, каждый человек должен выполнять ту работу, которую умеет делать профессионально. У полиции строго поговорить с дамой подобного разлива получится гораздо лучше, чем у нас с тобой.   Пойдем на обход, а вечером все решим, если, конечно, тебе подходит такой вариант.  До вечера есть время  на  обдумывание.



    Эта история с Наташей и подвигла меня к написанию   следующих строк…
 
    В данной ситуации речь идет о насилии, с которым, к сожалению, люди сталкиваются ежедневно и не по одному разу в день. Оставим модную и растиражированную  тему абьюза в покое и вернемся к академической науке.
   
    Известно, что есть четыре  вида насилия, которые довольно часто пересекаются друг с другом:  психологическое,  сексуальное, физическое и  экономическое.
 
   Чаще всего в повседневности мы встречаемся с психологическим насилием.   Только с первого взгляда кажется, что оно не так опасно, как, скажем физическое (убийство или причинение телесных повреждений),  экономическое (отъем денег и имущества), сексуальное (тут вариантов очень много).

   Психологическое насилие весьма опасно тем, что приводит не только к реальному ухудшению  качества  социальной  жизни, но и отнимает у людей  физическое  здоровье.   Начинается, как правило, эта беда  с раннего возраста в родительском доме и продолжается до тех пор,  пока человек не подрастет и не обучится правильному отношению к себе, умелому поведению с теми, кто это насилие осуществляет. Могу успокоить: проблема решаема. Времени на реабилитацию требуется много. Но оно того стоит.  Да, пока не забыла: для тех, кто любит игнор.  Игнорирование - это тоже один из сильнейших способов психологического насилия. Человек, попадающий в ситуацию игнора, чувствует себя ненужным, изгнанным, не выживаемым, он как бы остается без поддержки других людей.
 
   Что делать? Обучаться самоуважению. Знаю, что вы мне скажете. Самоуважение очень раздражает многих людей. Нет. Людей раздражает высокомерие, снобизм, цинизм. Настоящее самоуважение проявляется в том, что вы сообщаете миру: я хорошо себя понимаю, знаю, что мне подходит, а что нет, с чем я могу примириться, а что не принимаю категорически и, главное, я научился (научилась) обговаривать, останавливать или расставаться с тем, что не мое. Не требуется ждать, что кто-то со временем что-то сам поймет и изменится. Не поймет и не изменится, если вы станете молчать вместо того, чтобы объяснять свою позицию. Терпеть неуважение к себе – это прямой путь к психосоматическим нарушениям (к заболеваниям).

   Итак, самоуважение предполагает установление границ  дозволенного. То, что  иногда называют  «красной чертой». Переход за нее всегда приносит "обратку". Это не просто социально-нравственный ( или уголовный) закон. Это еще и Небесный причинно-следственный закон. Вот откуда: не кради, не прелюбодействуй, не пожелай чужого имущества…  Проявил насилие – жди, что его проявят по отношению к тебе. Проявил эмоциональный шантаж – жди. Прилетит или догонит.

    А теперь о самом насильнике. Что происходит внутри него? Почему человек так себя ведет? Или зачем он так поступает? Буду адвокатом.  Во-первых, это часто человек не осознанный, импульсивный, который пока не научился контролировать себя и управлять эмоциями и своей жизнью в целом.  У него она  идет сама, как и куда захочет. Он даже не пытается ее выстраивать. Почему? А потому что никто не показал ему в семье, как это делать. Он - тревожный и ущербный ребенок, который стал  как бы заложником у себя и у окружения. Это слабый человек, не способный вовремя останавливаться или принимать обдуманные ответственные  решения. Правда, о себе такой человек думает иначе, потому что подлинного себя не знает. Он занят постоянным контролем  внешнего мира (чтобы выжить), наполнен страхами и внутренними конфликтами. Ему некогда углубленно  знакомиться с собой. Схема поведения, приблизительно, такая: одержал маленькую победу – через короткое время ощутил комплекс вины (вина всегда направлена внутрь на самого себя)  - чтобы освободиться от разрушающего действия вины, снова выброс агрессии наружу.  Круг замыкается. Действия происходят рефлекторно, без участия осознанного подхода к ситуации.

    Иногда я думаю о том, что  психологическому насильнику хорошо бы встретить взрослого человека, умеющего проводить красные линии. Зашел один раз  – получил отпор. Еще раз зашел – отношения прекращены. И это не жестокость, а предложение научиться уважению других людей.
 
    Изменить людей, склонных к психологическому насилию,  можно единственным способом: переключением их из вне на себя. Это уже терапия.  Чем больше человек занимается  исследованием самого себя, тем меньше у него остается времени,  желаний и сил заниматься окружением. Знаете, почему таким людям трудно жить? Потому что они не представляют  ценности для самих себя. Их «успешность» часто дутая, как мыльный пузырь. Почему? Потому что этот человек сам – ЖЕРТВА НАСИЛИЯ. Как правило родительского.  Буквально  через ДНК из поколения в поколение передается код жертвы. Может быть, поэтому наши предки были так внимательны к тому, в какой род отдавали дочерей замуж? Я уже как-то рассказывала: мне объяснял игумен одного  монастыря, почему из  соседней деревни в их селе не принимали сватов. Там было очень много лодырей и пьяниц. Если перевести на язык психологии: там было слишком много жертв, которые были способны передать детям опасные коды. Что наши далекие предки  знали про ДНК? Ничего. Но тем не менее… Здоровье рода определяло благополучие племени. Мудро.




   ЧАРОДЕЙ

   Дача весной – это целебное поглаживание, услаждение слуха и зрения, омоложение души и тела… Так утверждает Ши Фу.

   - Если на кольцевой  не ломается машина, - слышу я за спиной его спокойный голос.
 
И да, если не ломается машина. Завтра утром придется ехать на работу общественным транспортом. Моя лошадка  после дачи, пытаясь преодолеть 85 км по воскресным  пробкам Новой Риги,  слегла на лечение в автосервис.
 
   - А ты освой дельтаплан, - советует Ши Фу. – И пробок нет, и адреналина больше.

Только дельтаплана мне не хватало.

   - А парковаться где?

   - На крыше. Она все равно без дела стоит.
 
Изрек и ушел. Я стала замечать, что Ши Фу в последнее время шутит чаще обычного. На досуге подумаю с чего бы.

   В дачный сезон  («оздоровительный») утро понедельника у меня начинается с нытья и стона. Болят спина, плечи, ноги… Болит все… Когда азартно сажаешь цветы, недосуг замечать  сколь разнообразно двигается привыкшее за зиму к безделью тело. Зато потом…

   Как на ходулях иду в ванную комнату и стою под горячим душем пока мышцы не начинают расслабляться от тепла. Старая кляча… Нет, не так. Молодящаяся старая кляча!
 
   - Зато умная, - слышу утешающий голос за дверью. – Хотя… Быть шибко умной – тоже стремно. Ты осади малость.

Фыркаю. Иногда мне кажется, что у Ши Фу внутри прикручена видеокамера с опознавательными сигналами: дицзы встала, готовит завтрак, моет посуду, красит левый глаз, потом правый, потом… Пора отправлять ее на тренажеры… Мышцы заголосили в ответ на промелькнувшую мысль. На этой ноте я настрого запретила голове визуализировать что бы то ни было…   Наступила  внутренняя тишина. Как же хорошо…

   - А давай-ка музыку послушаем, - продолжается иезуитский  монолог за  дверью. Тебе сегодня какую поставить?
 
   Скорее всего, глаз с прищуром.  Веселится или ерничает?
 
   - Я опаздываю на летучку. Прости. Позавтракай сам, - говорю, выходя из ванной комнаты.

   - Чем?

   - Всем, что найдешь в холодильнике.

Открывает холодильник. Там с вечера притаился кусочек сыра и пакет молока.  Обмениваемся взглядами. На меня смотрит сама доброта. На него – виноватая зайка. Проехали. Хватит описывать чумовое утро понедельника.




   - Софья Андреевна, с началом трудовой недели!
 
 Наташа тоже прибыла на работу с дачи. Лицо загорелое, фонтанирует энергией. Где у неё дача-то? В Испании что ли?

   - Доброе утро! Есть что-нибудь новенькое?

   - Вам понравится! – Лукаво смеется старшая медсестра и подкладывает мне  историю болезни.

    - Он кто? – Спрашиваю.

    - Чародей,  - отвечает так уверенно, как если бы он был автослесарем.

    - Это не клиника неврозов, а дом отдыха для эзотериков всех мастей. И с чем он к нам?

    - Может, по блату? Сочинил кому-нибудь скверный гороскоп, а потом решил переждать волну  за бруствером клиники. При ближайшем рассмотрении, как мне кажется, здоровее нас с вами. Анализы в полном порядке.

   - Разберемся.

Вот она – любовь к детективам! Перехожу на лексикон из другой профессии? Так точно!  Софья Андреевна, ты – зайка? Зайка. Вот и веди себя, как зайка. Увы… С такой спиной зайки  бывают тигриками.
 
   - Наташа, а у нас кто сегодня в массажном кабинете?

   - Ниночка.

   - Я сначала на реабилитацию к ней, а потом начну работать. В обратном порядке не получится.

   - Бурная ночь?

   - Весьма. До трех часов кувыркалась в автосервисе.
 
Наташа, как ребенок, который верит всему и сразу,  раскрыла  рот. Ох!

   - Ехала с дачи, машина заглохла, вызвала эвакуатор, сама поехала вместе с ним на сервис. Что тебе не понятно?

   - Про вас мне давно понятно все, - выдохнула медсестра. – Хотела было порадоваться, опять не вышло.





   Итак, чародей. Звездный клавишник. Психолог-фантаст. Искуситель женщин и пользователь мужчин.

   - Здравствуйте, - улыбаюсь почти естественно, боль в спине после массажа из тупой перешла в стреляющую острую фазу.
 
   - Здравствуйте, - отвечает пациент, внимательно наблюдая за доктором с признаками хореи.

   - У меня болит спина после выходных на даче, - пытаюсь успокоить его и не дергать плечами от боли.

Но, похоже, парень не волнуется. Ему любопытно. Он готов к игре.

   - Итак, - говорит он, внимательно меня рассматривая,  - вы июньское создание, скорее всего первой его  декады.  Венера, похоже, у Вас в Скорпионе. Или Луна? Поэтому вы так любите этих жуков с ядовитыми хвостами. Зачем они вам? Тягомотный знак. Намаетесь. Они сами с собой не справляются.

Ручку бы не выронить от удивления. Но сдаваться с первой попытки не в моем характере.

   - Итак, - говорю я, - вы интроверт, со склонностью к самоедству, интеллектуал с вредными привычками, хороший аналитик, но с флером  мешающей романтики, которая прячется за легким цинизмом. Предпочитаете нравиться всем подряд и быть вне конкурса.

   - Один-один, - говорит он. -  Мяч на моей стороне?

Киваю.

   - Вы умны.
 
Сегодня утром я уже  слышала этот упрек.

   - Не просто умны. А проницательны. Чувствуете людей быстрее, чем анализируете их. Любите и понимаете музыку, много читаете, увлекаетесь духовными практиками, пытаясь создать для себя собственную, исходя из поиска баланса.

   На самом интересном месте мяукает мой сотовый.

   - Ты это, - слышу я голос Ши Фу, - прекращай свои перестрелки и игрища. Начинай работать.

   - Слушаюсь.

Точно есть встроенная видеокамера. Вот только где?  Как она работает?
 
   - Муж? – Спрашивает чародей.

   - Хуже. Учитель.
 
Он с интересом (или острым любопытством?) всматривается в мое лицо. Держу удар. Игра продолжается.
 
   К финалу соревнований мы почти подружились. Он «помогает» мне, я «помогаю» ему. Все на равных.  Остается последний проверочный тест.

   - Вот, протягиваю ему листочек с данными человека и его фотографией. Что скажете?

   - Вам нельзя дружить со львами.

Сама знаю. Они только с виду милые кошки.

   - Не в этом дело, -  парирует двойник Ши Фу. -  Понимаете, вы по сути - легкая,  быстрая  и при этом  текучая. Как бы объяснить? Вы -  летящие брызги горного водопада вперемешку с воздухом. Короче, вы – эфир со стопроцентной пропускной способностью.  А Львы вполне себе хищные животные со всеми вытекающими. Они земные, предсказуемые и скучные. Природа у них такая. Агрессивные и хитрые охотники.  А в остальном… Хотите послушать дальше?

   - Ну, да. Интересно.
 
   - Я исключительно буду говорить  об этом  женском экземпляре   Льва, которая вас мучает довольно давно. Да… Зацикленная кошка, к сожалению. Такова ее психика.
Он помолчал, потом добавил, словно нехотя:

   - Любит окружать себя волнующей драматической атмосферой. Требует постоянного внимания окружающих… Ей нужна слава. Истерическое стремление к гибельным отношениям с мужчинами.  Хитрости хватает на троих, а вот с умом и интеллектом – проблема. Манипулятор с задатками и упрямством Наполеона. Но не с его мозгом.  До смерти не выйдет из подросткового возраста. Не верьте ни одной роли, которую она выбирает по ходу событий. Пожалуй, все. Кто она вам?

   - Никто, но привязалась, словно банный лист к одному месту.

Он расхохотался слишком  искренне для чародея.

   - А знаете, я ведь многое могу.

   - Ну, уж, нет. Никаких договоров, скрепленных кровью. Жизнь на Земле короткая. Сидеть с этой львицей в одном котле в вечности я не хочу.

   - Ну, что же, Маргарита Николаевна... Как причудливо тасуется колода... Кровь... Могу только присоединиться: вы, наверное, очень добрый человек, нравственный человек?

    - Нет. Я легкомысленный человек.
 
Он снова рассмеялся.

    - С вами легко разговаривать, знаете ли. Хотите поговорить о скорпионах?  Это же ваша стихия.  Музыка, а не отношения.
 
    Молчу.  Пока он говорит, я анализирую все, что смогла заметить. Вполне себе интересный человек. Человек ли?

   - А вообще, Софья Андреевна,  ищите Водолея. Будете жить, как дышать.

   - Сергей Иванович, скажите,  неужели вы сами верите во все свои прогнозы?
 
   - А вы в свою науку верите? Она ведь тоже очень  приблизительная. Чем мы начнем заниматься завтра с утра?
 
   - Вашей детской травмой. Будет больно.
 
   - А со своей вы справились?

   - Практически да.

   - На сколько процентов?

   - На 95.
 
   - Тогда зачем вам учитель?

   - Когда справлюсь на все сто, точно скажу.

   - Вы хорошо обучаете выстраиванию личных границ.
 
   - Спасибо. Но в нашем с вами случае завтра их придется  отменять и вам, и мне.

   - По-другому никак?

   - Никак.

   - Я готов.




   - Наташа, - спросила я старшую медсестру, когда вернулась в ординаторскую, - а где история болезни нашего чародея?  Хочу кое-что уточнить.

   - А ее на проверку зав. отделением взял. План работы и ваши назначения изучает. Может, я что вспомню?

Опять мяукнул  сотовый. Это Ши Фу.

   - Водолей он. И перестань себе морочить голову. Быстро домой через магазин. В холодильнике уже совсем пусто.
 
Слушаю и повинуюсь.
 



 - Разрешите?

   - Заходите, заходите, Софья Андреевна!  Жду вас.

На лице шефа я заметила гиперемию кожных покровов. Что опять случилось?
 
   - У нас с вами трудный случай, - начал он с  места в карьер.

Можно подумать, что все остальные - были танцами под патефон.

   - Прежде, чем мы начнем обсуждать новости, я могу вас спросить?

   - Ну, спросите.

Взгляд  начальника быстро и настороженно метнулся за стеклами очков в мою сторону.
 
   - Объясните мне, пожалуйста, что делает в нашей клинике Сергей Иванович. Вы не хуже меня знаете, что он совершенно здоров.

   - Софья Андреевна, совершенно здоровых людей не бывает. У нас платное отделение. Человек, по  желанию,  вполне может провести некоторое время в отдельной палате и получить курс  качественной поддерживающей терапии. Кстати, Сергей Иванович настойчиво просил закрепить его за  вами. Так что это теперь ваш пациент.

    - Польщена. Но мне не от чего его лечить.

    - Как знать, как знать… Но вызывал я вас совсем по-другому поводу. Видите ли… -  Он подбирал слова. – Вы в курсе, что с нами практически граничит стеной Донской монастырь?

    - Да, я в курсе.

    - Сегодня мне позвонил наместник и попросил положить к нам в клинику одного из его братьев.
 
    - А почему к нам? Для лечения монахов есть прекрасная Алексеевская больница. У них там службы, больных каждый день причащают, специалисты ничуть не хуже, атмосфера для старца привычная…

    - Дело в том, что он отказывается удаляться от стен монастыря.
 
    - А если потребуются консультации специалистов, которых нужно будет приглашать со стороны?

    - Наместник сказал, что все услуги будут оплачены в установленном порядке. Загвоздка  в другом.  Он хочет поговорить с вами, прежде чем согласиться к нам лечь.

    - Со мной?!

    - Нет, не конкретно с вами, он же вас знать не знает. С кем-то из персонала. А вот я думаю, что лучше вас с ним никто поговорить не сможет.

    - А с чего вы это взяли?

    - Он сказал, чтобы мы прислали к нему немудрую мудрость.

    - Прямо так и сказал?

Игра слов с моим именем - София - ничего не объясняла, а только больше все запутывала. С одной стороны – Ши Фу,  с другой – старец, с третьей –  чародей…

    - А о чем мне с ним говорить?

    - Если бы я знал, то сам бы к нему пошел. Идите и выполняйте. В конце концов,  я полковник медицинской службы, а вы пока только майор.
 
    Очень убедительно!

Пока я осмысливала разговор с заведующим, гуляя в нашем больничном  саду, позвонил Ши Фу.
 
    - У всякой кастрюли есть своя крышка. – Сказал он.

    - Как-то странно звучит, ты не находишь?
 
    - Что ты все время к словам цепляешься? Они тебе видеть мешают. Бери эту историю спокойно и не хватайся  за корягу своих страхов посреди реки. Только воду взбаламутишь.

    - Ши Фу, скажи мне: про что все это? Чародей, старец, ты и я?

    - Чародея все-таки на первое место поставила? Ну-ну…

И дал отбой…


 


    Я не единожды бывала в Донском монастыре.  В свое время его  закрывали, монахов разгоняли, несколько храбрых матушек оставались ютиться  в крошечных комнатках охранников, придуманных внутри  широких  монастырских стен со средневековыми бойницами. Потом и их схоронили. Монастырь менял статус за статусом. Наконец,  его опять отдали Русской Православной Церкви. Обитель отмыли, отчистили, освятили и, начав литургическую жизнь, стали набирать братьев.  По другую сторону монастыря сохранился московский крематорий. Его не ломали, но он больше походил на музей, чем на кладбище. В стене крематория, сразу же за органом, находилась ниша, где покоилась вся моя семья.
 
    Я ходила по аллее больничного  сада, раздумывая над предложенной свыше ситуацией.  Жизнь страны, семьи, моя пронеслась и уложилась за  минуты...

    - Не помешал? – Раздался рядом знакомый голос.

    - Нет. Вы с пробежки?

    - Сегодня я отменил себе все процедуры. Легкости хочется и независимости.

    - Тогда вам нужно ехать в дом отдыха.

    - Софья Андреевна, а почему я вам не нравлюсь?

    - Сергей Иванович, я ко всем пациентам испытываю одни и те же чувства. Не фантазируйте, пожалуйста.

    - Нравится мне в вас эта несгибаемость. И не обижаете и повода надеяться не даете.
 
    - У нас с вами одна задача – выписать вас из клиники в полном здравии.

Он хотел еще что-то сказать. Но мне было без надобности  попусту сотрясать воздух.

    После обеда, не снимая халата, я перешла на территорию монастыря и отправилась в братский корпус, где у центрального входа уже ждал благочинный. В конце длинного коридора ютилась слегка приоткрытая маленькая низкая дверь. Настолько низкая, что мне пришлось буквально сложиться пополам.
 
    В каморке за дверью помещалась очень узкая кровать (в полторы доски), столик, размером с тумбочку. Один стул. В восточном углу, освещенном лампадой, словно через открытое окно иконы смотрел Спаситель. У двери на гвозде висела черная ряса. Воздух в комнатке был сырым и тяжелым. Окна для проветривания не имелось. Мои глаза некоторое время привыкали к темноте. Потом я увидела очень истощенное, восковое лицо старца, лежащего под серым шерстяным одеялом без пододеяльника. Он молча смотрел на меня.
 
    - Здравствуйте, - сказала я не очень уверенно, потому что совершенно не знала, как положено разговаривать с монахами.

    - И ты здравствуй, детка, - ответил он тихим, едва шелестящим голосом. Как же знаком мне был этот шелест. Так говорила береза у меня на даче под самым окном, когда ее трогал ветер. Так говорил камыш на озере, которое любила фотографировать маленькая соседка  Наташа, так шелестел лес, когда я уходила в чащу за земляникой.
 
    - Отец Севастьян, София пришла за вами. – Обратился к старцу благочинный, до того молча и скромно стоявший в углу кельи.
 
    - Пойдем детка, - ответил монах и прикрыл глаза

    Два рослых брата положили старца на носилки и мы отправились в светлую, просторную палату клиники с белоснежными стенами, воздухом с увлажнением и добавлением озона, к кровати с тонким льняным бельем… Сердце мое разрывалось от сострадания. Домой не уйду, пока не пойму, что с ним, пока не вылечу, пока не сделаю все, что только смогу…
 
    Навстречу из-за угла вынырнул чародей.

    - Вы в роли спасателя? Она вам к лицу, - сказал насмешливо.

Я вдруг увидела темное, холодное пятно, как тень укрывшее  его левый глаз.
Что это? Взглянула еще раз. Глаза, как глаза… Почудилось? С чего бы?
 
    Старец, до сих пор лежавший в полудреме, очнулся.

    - И ты здесь Севастьян? Вот и свиделись, как  было обещано, - сказал Сергей Иванович.

    -  А ты не радуйся раньше времени, - ответил ему монах и уже обращаясь ко мне попросил:

    - Пойдем,  детка.


 Фея должна быть счастлива. Так было придумано изначально. Ей  по штату положено быть носителем счастья.  Потому что именно из энергии счастья она плетет волшебные золотые нити. А потом, появляясь то тут, то там, как бы  вывязывает из них особый кружевной узор  добрых, долгожданных и светлых  событий.  Пока феи маленькие и мало что понимают в строении Вселенной,  они, играя,  учатся счастью,  беспечно перелетая  с цветка на цветок, порхая в садах,  любознательно заглядывая в дома к людям, чтобы оставить на занавесках маленькие, сплетенные из золотых нитей обереги счастья. И тогда в этих домах все налаживается по-хорошему. Они, как маленькие девочки, звенят смехом то тут, то там, шалят и резвятся.

    Взрослые феи куда покладистее, серьезнее, вдумчивее.  Они не порхают без дела,  а летят  именно туда, где нужны их знания и помощь.  А люди говорят:
 
    - Опять плазмоиды пронеслись.

    Когда феи чего-то хотят, у них все легко получается как бы из ниоткуда. Но так про «ниоткуда» думают только  маленькие феи. Подросшие же понимают, что это «ниоткуда» - их природа и дар. А дар нужно беречь и правильно использовать. Потому что, если растратить его по пустякам, по законам Вселенной его больше не выдадут.

    Люди на Земле все еще думают, что чудеса творятся на свете с помощью волшебных палочек. Как бы ни так. Разве в палочках дело или в заклинаниях?  Нет, конечно. Энергия золотой нити проходит сквозь сердце, сквозь пальцы фей. Это чудо удается  видеть не многим, но те, кто стал его свидетелем, никогда не забудут, как буквально из воздуха выплывает в реальный мир золотой узор  любви и счастья.

    Зачем феи прилетают на Землю? Иногда они здесь прячутся. Как люди прячутся от дел в домах отдыха, так феи собирают нектар вдохновения на Земле. И тогда…  Тогда начинают звенеть, светить, сиять!
 
   
    - А ты откуда все это знаешь? – Раздался за спиной  голос Ши Фу.

    - Просто знаю. И все.

    - Ну-ну… Пиши дальше, самому интересно, чем дело закончится, - проворчал Ши Фу в некотором замешательстве.

    И я продолжила: главное, попав на Землю, не «очеловечиться» в дурном смысле этого слова. Не усыпить в себе фею. Не огрубеть, не превратиться в «тело», не лишиться золотой пыльцы.  Именно из нее в золотые нити вплетается сердечность и светимость. Феи умеют довязывать в человеке узор его души и тем самым помогают ему набрать неразумно растраченную силу. Если фея прошла по краешку чьей-то жизни, улыбнулась  всем сердцем, то, по истечении недолгого времени, с человеком начинают происходить изменения в добрую сторону. Улыбка феи целительна. Через нее она открывает свою душу и выплескивает золотую пыльцу сквозь пальцы тем, кто в этом нуждается. Зрелище, когда взаимодействуют друг с другом две феи, два свечения – поистине вдохновляющее. Если повезет увидеть эту встречу и подсмотреть разговор их пальцев друг с другом, то до конца жизни не забудется  праздник сияющих радуг.  Правда, такое явление крайне редкое, потому что феи, светящиеся  бабочки  Вселенной с радугами на крыльях,  обычно не собираются в  стаи.
 
    К сожалению, есть и охотники на фей, и темные феи -  завистливые, не летучие, тяжелые, приземленные. Они изо всех сил стремятся поймать и посадить светлых  в клетки, лишить их свободы, выстраивая вокруг темные заслоны, развеивают сплетенные золотые узоры. Злая ревность хочет отнять и присвоить себе дар золотой пыльцы. Но, увы, они никогда  не смогут ею воспользоваться. Темные открыли  самый тайный секрет: если давить на фею, ограничить полет ее света, лишать проявления любви и доброты, то она уснет и тем самым остановит сияющий дождик  счастья из потока радужной пыльцы. И тогда из мира потихоньку станет исчезать доброта.
 
    Если мимо вас пролетела светлая фея – улыбнитесь. Попытайтесь с ней подружиться без нападок и приручения для использования в корыстных целях. Феи крайне чувствительны. Едва уловив напор, упорхнут навсегда. Они никогда не возвращаются в то место, откуда их изгнали. Все, кто имел дело с феями, доподлинно знают: крайне неразумно  нарушать  их световые границы. А и впрямь, как можно удержать в руках свет?

    И еще: феи стараются себя не раскрывать, не выказывать. Зачем им привлекать к себе внимание  «охотников»?

    Внимательные люди могут поймать нежное, едва уловимое дыхание любви, однажды промелькнувшее  в  их земной  жизни… Оно теплое, тихое, мягкое, словно чьи-то нежные пальцы, одарив, погладили твою душу изнутри.
   
    - Да, - сказал Ши Фу. – Впервые не знаю, что тебе на это сказать.
 
    - Почему?

    - Да потому, что никак не пойму, откуда ты об этом узнала… Разве что?..

И он, поразившись своей мысли, проник взглядом в самую глубину моих глаз, как будто увидел в них то, чего раньше никогда не замечал…
 
    - Я готова к приготовлению ужина. Ты что сегодня заказываешь?

    - Приправу для наблюдательности.

    - Отлично! Накормлю и уеду в клинику. У меня сегодня ночное дежурство и очередное бесполезное общение с чародеем.

    - Он охотник. Будь внимательной.
 
    - Я знаю.


 В ординаторской сидела Наташа, надувшись, как мышь на крупу.

   - Добрый вечер, девушка! А что у нас с настроением?

   - Здравствуйте, Софья Андреевна. Настроение у меня хуже некуда.
 
   - Не хочешь рассказать? Это по работе?

   - Нет. Я  You Tube  посмотрела,  а потом в сеть залезла.

   - Наташа… Ты же уже большая девочка, на втором курсе института учишься. Разве вам не говорили, что не нужно ходить в токсичные компании?  Сегодня важно очень аккуратно выбирать  ресурсы для общения.
 
   - Просто я случайно услышала в новостях по радио, что мы сами себя бомбим и взрываем, вот и не вытерпела. А когда прочла весь этот фейковый хлам, просто за голову схватилась. Они что – больные?

   - Не все.  Больные лгут, потому что особенно видят реальность.  Она в их больном воображении именно такая – нереальная. Отсюда бредовые состояния и уйма  фантазий. Здоровые люди лгут ради выгоды, ради доказательства личной правоты, ради воровства,  для создания общественного мнения… Мне кажется, что ты сама все прекрасно понимаешь. Зачем ты в это полезла?

   - Не я одна. Знаете, сколько людей  на полном серьезе обсуждают фейки?

   - Знаю. Я надеюсь, что ты не решила кому-то из них что-то всерьез доказывать?

   - Попыталась!

   - Наташа…

Я подошла к ней и обняла  за плечи. И тут старшая медсестра не выдержала и расплакалась.
 
   Я давно знаю Наташу. Она не склонна к истерике, но обладает чувством обостренной справедливости.  Сегодня с этим качеством жить не просто.  Ну, что же? Дам ей выпустить пар до конца. А потом начнем работать.

   Когда плач поутих, я спросила, что ее особенно задело.

   - Там сидел какой-то… какой-то инфернальный тип и с наглым видом рассказывал, как нужно воспитывать детей. Я ужаснулась. Раньше этих извращенцев клали на лечение, а теперь они учат здоровых людей, что им делать со своими детьми.

   - Вот видишь, ты сама все вполне разумно сформулировала. Возмущаться-то зачем?

   - А затем, что их в интернете – прорва, как в Гиене. Они умы людей перестраивают.
 
   - Погоди. Давай подумаем: они тебе смогли ум перестроить? А мне? А нашему славному заву? Нет. И таких  людей – большинство. Помнишь пример про трамвай?
 
Она покачала головой.

   - Когда в трамвай входит один хам и начинает хулиганить, создается впечатление, что все вокруг хамы. Негативная энергия поглощает спокойное до того пространство. Но, на самом деле, это не так. Подавляющее большинство адекватных людей молча сидят на своих местах. Их много, а хам – один. И он создает погоду, как это может показаться, но лишь  на первый  эмоциональный взгляд.
 
   - Вот! Молча! А нужно бы ему в рог дать, чтобы заткнулся, если нас большинство.

   - Суд Линча?

   - А что вы предлагаете?

   - Отвести его в полицию. И пусть с ним разбираются.
 
Она снова покачала головой.

   - Никто с ним разбираться не станет. Выпустят. И все.

Я поняла, что сейчас на Наташу логикой воздействовать не получится. Но она совершенно права в том, что мы, как народ, можем очень долго терпеть любую гадость ровно до тех пор, пока она не затронула наших детей. Тут включается золотая зона порубежья, где  русские встают стеной.  Заморским это не понять.
 
   Я вспомнила, как одна дама в соцсети написала о том, что не любит слово «осознанность». Пожалуй, сегодня осознанность – один из главных ресурсов  для выживания.

   - Софья Андреевна, - Наташа снова пошла в атаку, - вот скажите, почему эта больная и лживая нечисть имеет право отравлять жизнь здоровому большинству людей?
 
   - У меня нет ответа на этот вопрос. Почему шторм топит корабли, на которых везут хлеб и лекарства? Почему мелеют колодцы там, где антисанитария и голод косят целые деревни? Почему саранча съедает большими трудами выращенный урожай? Почему одни люди устойчивы к проявлениям зла, а другие идут у него на поводу? Мир таков, какой он есть. Состоит из очень разных людей с противоположными убеждениями. И ты вправе выбрать: с кем тебе по дороге, а с кем нет. Разве не так? Но исправить и перевоспитать  под себя подавляющее большинство  других людей ты не сможешь. Тем более, что многие из них со временем сами начинают понимать, что свернули с природного им пути. Не ходи туда, где коварство. И не нужно разбираться в его причинах, если ты не на работе, где  необходимо установить диагноз для правильного лечения. Просто не ходи туда.  Не общайся с  людьми нетрадиционной ориентации, если тебя так сильно задевает их мораль.

   - А вас она не трогает?

   - Нет. Среди моих друзей таких нет. А в клинике я обязана работать со всеми.

   - Мне бы ваше спокойствие.

Я улыбнулась.

   - Когда ты немножко повзрослеешь, то поймешь, что спокойствие никак не зависит от внешнего мира. Оно формируется только внутри тебя. И даже, если полчища врагов рода человеческого, как ты говоришь из Гиены, выйдут к тебе навстречу, Свет твоей души справится с этим легко. Свет всегда сильнее тьмы, что бы она о себе не придумывала. Работать будем?

   - Будем, - сказала Наташа, все еще хлюпая носом.

   - Докладывай, что у нас делает Сергей Иванович.

   - Охмуряет Зою Федоровну из 21 палаты.

Так… Прежде, чем идти на вечерний обход и встречаться с Чародеем, нужно обдумать его альковную ситуацию… С чего бы?


 Сергей Иванович вальяжно раскинулся в кресле у раскрытого окна, листая книгу в старинном кожаном переплете. Я готова была поспорить на шоколадку с орехами, что он затылком почувствовал мое появление в проеме приоткрытой двери.

   - Ждал вас, Софья Андреевна! Давно и с нетерпением!
 
Насмешливо-галантные интонации в его голосе, как обычно, подчеркивали провоцирующий сарказм.
 
   - С чего бы? Доброго здоровья, Сергей Иванович. Как ваши дела? Нет жалоб?

   - Есть!  Мой лечащий врач ко мне незаслуженно равнодушен. Я отмечу ваше  профессиональное безразличие в книге жалоб при выписке.

Чародей пытался разбудить во мне чувство вины…
 
   - Мое не  пристальное внимание  говорит только об одном: ваше здоровье не нуждается в помощи специалиста. С вами все в полном порядке. Анализы  близки к идеальным. Поэтому я могу вас выписать завтра же.

   - А душа? Разве Вы не собираетесь за нее сражаться?

Дальше началось взывание к милосердию…

   - Помилуйте. Ваша душа – зона не моего внимания. Делайте с ней все, что захотите.

Ответом стал короткий взгляд по сути и воздействию близкий к уколу кинжалом.
 
   - А что, Софья Андреевна, вы не надумали попросить меня о помощи в связи с тем самым банным листом, на который жаловались давеча? Хотите, у нее прыщ на носу вскочит или ухо в трубочку свернется? А может, нам что-нибудь летальное изобразить?

Он опускался все ниже и ниже…

   - Нам? Вы уже нас объединили?  Сергей Иванович, побойтесь Бога. Оставим этот разговор.
 
   - Ну, как угодно. Пожалеете потом. Она же не отвяжется. Вы – вкусная. А она – вечно голодная. Так и будет обедать вами изо дня в день, пока не сдохнет от несварения.

Угрозы, шантаж, откровенное раздражение…

   И я снова увидела темное облако, закрывшее его левый глаз. Что это? Наведенка какая-то.
 
   - Вы, Софья Андреевна, идеализируете этот мир. А в нем нет ничего идеального. В сущности, та протоплазма, которой покрыта вся планета, гроша ломаного не стоит. А вы ею восхищаетесь, лечите, утешаете, нянчитесь зачем-то. Не надоело? Люди обречены. Сами себя приговорили. Это же надо столько внутренней мерзости в качестве начинки иметь?

Неистовый голод терзал все его существо. Самые примитивные провокации лезли из всех щелей. Бедный… Я вынырнула из этого темного болота низких вибраций.
 
   - Сергей Иванович, дорогой мой… Мерзость человека, как вы изволили выразиться, определяется его личным  желанием: либо с ней жить, либо от нее освободиться. Поверьте мне, жестокие и злые люди мучаются ничуть не меньше, чем те, которых они собой терзают.

   - А эта тварь, которая  портит вам жизнь, тоже способна освободиться от своего злобного естества?

Он уже себя не контролировал…

   - Очень надеюсь.  По крайней мере, у нее есть шанс. Чем больше ее сжигает месть и ненависть, тем больше во мне растет сострадание к ее выбору.  Эта женщина - глубоко несчастный человек,  хотя этого не осознает. Ей еще предстоит пробиваться через преграды интеллектуального мышления, отказаться от дуальности восприятия, от бесчисленных своих и чужих шаблонов, ей потребуется понять разницу между пробуждением и заблуждением. Она очень молода, своенравна и горда. Да, к несчастью, в поэтессы  по случаю попала. Не повезло, но такова жизнь. Будем милосердны.

   - Рассуждаете, как попадья. – Сказал он сердито, очевидно потеряв терпение вести спокойный диалог, и упав по шкале Хокинса до 150 единиц.
 
Он как-то сразу постарел, помрачнел, съежившись  и потемнев лицом. Голод… Сильный энергетический голод терзал  Чародея нешуточно. В этот  момент в мое сердце, как обычно, заглянуло сострадание. Оно струилось, не спрашивая на то согласия, потому что очень давно стало  автономным, войдя в природу естества. Отслеживать и контролировать этот поток не имело смысла, пусть изливается.

   Сергей Иванович тут же  приободрился, будто учуял с кухни ароматный запах желанного блюда. Он даже как-то  разгладился, став похожим на  молодящийся кустик чертополоха, измученного бесконечной засухой и  почуявшего приближение  дождя.
 
   Я вздохнула. Даже если бы в нарушении всех земных законов взаимодействия энергий мне захотелось  дать ему силу в 200 единиц и выше,  все равно ничего бы из этого не получилось. Он впал бы в несварение, так и не сумев перейти рубеж в 175.
   
   В коридоре уже слышался голос медсестры, разносящей по палатам ужин.

   - Оставляю вас, Сергей Иванович. Приятного аппетита.

Он криво усмехнулся и, встав с кресла, сотворил средневековый шутовской  поклон.
Не та ему была нужна еда, не та…

   За долгие годы работы я поняла простую истину: определенные группы людей, которые никак не могут перейти на вертикальные отношения со Вселенной, практически не меняют сценария общения друг с другом. Сначала это патока, потом эмоциональные качели, потом обесценивание и утилизация партнера. Это все, на что они способны. И это то, что обеспечивает им пищу – бесценную энергетическую подпитку, самую дорогую валюту Мироздания.
 
   Представители светлой триады – самые желанные и драгоценные для них блюда. И неистово желая этой еды, они подсознательно испытывают к ним же  глубокую ненависть. Какой странный парадокс: видит око, да зуб неймет.   Максимум, на который могут подняться такие люди, как Сергей Иванович – это гордость. Вот и пытаются они провоцировать всех, кто попадается в их паутину, огорчая, пугая, делая виноватыми, усиливая бесчисленные ненасытные желания и далее по списку. Так и живут эти пауки на ресурсах жертв.

   Но сегодня меня волновал не этот вопрос. Я думала о том, почему в последние годы в моем окружении  чаще, чем раньше, возникают такие люди. Как я умудряюсь спускаться к ним вниз по энергетической лестнице? Это что  -  профессиональное выгорание? Или все-таки глупая жажда взять на руки хотя бы одного из них, чтобы вынести наверх… Гордость. Да, то самое порубежье, откуда все начинается. В желании «хочу» и «могу» помочь, я падаю прямо в руки алчные до еды и в души смертельно оголодавшие…
 
   Софья Андреевна, не пора бы тратить великий дар самостоятельно воспроизводящегося ресурса  на движение по вертикали собственной души? Вопрос вопросов…