Стремительный взлёт

Голая серая комната, забитая остатками запаха женских духов, производила нещадное давление на нежеланного гостя. А когда-то она казалась ему вполне дружелюбной, согревающей сердце своим уютом и вселяющей желание радоваться жизни, но не сейчас, когда пустовали полки, шкафы и тумбочки. Ничего не было оставлено, и даже небольшой домик с когтеточкой для кота, привычно располагавшийся справа от дивана, пропал, как и его пушистый житель. Время замерло, прочно сковало руки с ногами, не давая пошевелиться. Взлохмаченная рыжая макушка наклонялась над листом бумаги в десятый раз, а зелёные глаза прочитывали один и тот же рукописный текст в двадцатый. В окно, что отныне не было украшено бледно-розовыми шторами, колотили солнечные лучи, пытаясь сделать бывшее светлое местечко не таким тусклым, каким оно стало. Но увы, главное яркое украшение просторного помещения испарилось. Вот так? Непредвиденно и безвозвратно? Сильная мужская рука скомкала вырванную из тетрадки бумажку с сообщением и яростно откинула в стену. Парень почувствовал: сердце ритмично намекало, что ему невыносимо тесно в грудной клетке. К несчастью, глубокие вдохи не заглушали нарастающую боль, подталкивая ком в горле выше и выше. Либо юноша с минуты на минуту задохнётся и мучительно умрёт в окружении этих дьявольских четырёх стен, либо... Гость покинул квартиру так же неожиданно, как и заявился в неё, решительными шагами пройдя мимо выбитой перекошенной двери, которая висела на одной нижней петле.

У автомобиля, припаркованного возле подъезда элитного района, завёлся мотор и зажглись фары. Машина взревела, когда хозяин вывел её со двора. Если бы водителя не остановил красный свет ближайшего светофора, он бы так и не погасил бешеную скорость. Одной рукой рыжий юноша держал руль, другой - телефон, в котором не переставал противно разговаривать автоответчик, сообщая о том, что набранного номера не существует. Не ограничивая себя, парень ругался во весь голос, и, благо, закрытые двери и окна автомобиля не пропускали смачную нецензурщину на улицу. Безысходность была мощной, как никогда, ведь владелец машины элементарно не знал, куда столь торопливо держал путь. Или знал? Взгляд изматывался перебежками: рыжеволосый цеплялся за каждую мелочь всевозможных воспоминаний, связанных с девушкой, игнорируя зелёный сигнал. Да, он знал! Надавив на педаль резким движением стопы, Евгений бросил айфон на заднее сидение, и жёлтый «Ягуар» рванул вперёд, забыв о правилах дорожного движения. В стёклах отражались проносившиеся дома и проспекты, недовольно сигналившие автомобили и прохожие на тротуарах, которые провожали мчавшийся кабриолет суровыми взорами. Женя и бровью не повёл: следя за дорогой безумными глазами, готовыми сжечь всё дотла, он нетерпеливо и молча дожидался момента, когда проедет первый знак, на котором присутствует надпись: "Аэропорт Пулково". Однако после этого не полегчало. Напряжение так и бушевало в душе подобно самому страшному урагану. А если он ошибается? Что, если она не там, а на вокзале, или, что ещё хуже, - в другом аэропорту? А что, если она уже не в городе? Вопросы, наскакивавшие один на другой, нескончаемо поливали юношу ледяной водой, но он чувствовал что-то там, глубоко внутри, не поддающееся здравому объяснению. И это что-то настырно шептало ему, что он двигается в правильном направлении.

Будучи за городом, где не приходилось обгонять чужие автомобили каждые десять метров, Евгений гнал на полную, не жалея ни бензина, ни свои водительские права, которые у него явно отберут в скором времени за такое. Перед ним стояли её сверкающие глаза с длинными ресницами, память о которых не забить никаким алкоголем, глаза, которые не заменить никакими иными. Они, такие шоколадные и обворожительные, растаяли в воображении, как только Женя приметил в зеркале заднего вида выехавшую из-за поворота полицейскую машину. Парень явно недооценил счёт времени.

- Чёрт, - процедил он сквозь зубы, нервозно сжав руль двумя руками.

На крыше злосчастного служебного автомобиля загорелись мигалки, и их звук болезненно врезался в уши, распространившись по пустой проезжей части. Закусив губу, Евгений притормозил на обочине; следом за ним дали по тормозам полицейские, остановившиеся на приличном расстоянии. Выйдя из машины, они устремились прямиком к юноше: один крутил в руках наручники, другой держал планшетку с ручкой. Представьте, каково же было их удивление, когда нарушитель, нагло надавив на газ, заставил «Ягуар» обрызгать грязью двоих сотрудников правоохранительных органов, и ускользнул прямо из-под носа. Шокированные мужчины в форме переглянулись, до этого наблюдая, как жёлтая тачка отдаляется от них на превышенной скорости. Стремглав возвратившись в свой транспорт, они бросились вдогонку. Безусловно, обманка юноши удалась, но все плоды, которые она могла принести, - это минимальная отсрочка по времени. Вскоре сотрудники полиции были на подъезде к аэропорту «Пулково», перед входом в который выстроилась пробка, - обычное явление для главных «воздушных ворот» города. Она-то и должна была сыграть полицейским на руку, чтобы поймать беглеца. Объехав строй машин, мужчины в форме обомлели, стоило им узнать истинную причину образовавшейся пробки: посреди дороги стоял тот самый «Ягуар» со смятым передним бампером и треснувшим лобовым стеклом, окружённый несколькими другими вовлечёнными в аварию автомобилями. Дверь дорогостоящего жёлтого транспорта оказалась распахнутой, водитель в салоне отсутствовал.

А Женя тем временем, спотыкаясь о сумки и чемоданы людей, влетел в центральный вход огромного стеклянного здания. Минуя металлоискатель, он со всех ног побежал к стойке информации, которая представлялась для него единственной надеждой. Он грубо и без вопросов растолкал толпу людей, пройдя таким образом через всю очередь.

- Пробейте по базе Надежду Свеженцеву, пожалуйста, - хватая ртом воздух, потребовал он, оперевшись руками о согнутые колени.

Женщина приподняла свои тонкие брови, оглядев рыжего парня: лохматая шевелюра, испорченная рубашка, ссадина на щеке точно не внушали доверия. Тем не менее она сделала, как он просил.

- Есть такая. Её рейс под номером шесть, три, четыре, четыре. Иркутск.

- Да! Есть! - победно закричал Евгений, вытирая пот со лба запястьем руки.

Женщина никак не прокомментировала поведение парня, сдержанно ожидая его последующих просьб насчёт данного рейса, пока тот радовался, как ребёнок купленной игрушке. А вот народ, столпившийся за спиной Жени, не стеснялся нецензурно оскорблять его и требовать не задерживать очередь. Но рыжеволосому не было до них никакого дела.

- Вы можете связаться с диспетчером и попросить, чтобы она передала сообщение Надежде Свенженцевой о том, что... - начал тараторить он.

- Боюсь, это невозможно. - перебила юношу администраторша.

- Что? Почему?

Женя часто заморгал, ощущая, как сердце делает двойное сальто в груди.

- Самолёт прямо сейчас выезжает на взлётную полосу.

***

Бортпроводница, сложив в одну кучку все принадлежности для инструктажа, удалилась в переднюю часть самолёта. На борту царила естественная суета: каждый пассажир пребывал в некой деятельности, приготавливаясь к шестичасовому полёту. Из иллюминаторов лился яркий свет, тепло которого пропитывало салон, что было странным для осенней питерской погоды. Об этом размышляла одна из давно пристёгнутых пассажирок, глядевшая в окно с абсолютно каменным лицом. С чем ей сегодня повезло, так это с соседями: пожилая пара с одинаковыми масками для сна на лбу тихонько переговаривалась между собой слева от неё. На коленках светловолосой размещалась открытая переноска для животных, внутрь которой она время от времени засовывала руку, дабы почесать пушистому другу за ушком. Белый кот, по имени Феликс, мурлыкал в ответ, от наслаждения прикрыв глазки, и иногда ласкался о ладонь хозяйки. Воздушный транспорт тронулся, вынудив пассажиров и их вещи слегка изменить своё местоположение. Где-то позади заплакал маленький ребёнок, показав всю силу своего писклявого голоска. Не передать словами, насколько девушке хотелось так же излиться слезами и закричать до потери пульса.

- Добрый день, уважаемые пассажиры! - внезапно прозвучал мужской голос, громко разойдясь по салону. - Вас приветствует командир корабля, Владислав Дектяренко, и желает вам приятного полёта!

Над подпрыгивающими сидениями зажегся значок "пристегнуть ремни", и стюардесса совершила заключительный заход по коридорчику между местами, проверив соблюдение людьми правил безопасности. Закрыв решётку и поставив переноску на пол, Надя прилипла карими глазами к стеклу иллюминатора. Вместо улицы она рассматривала свой собственный взор, красивый и необычно нежный, но в котором более не плясали озорные огоньки. Постепенными движениями поправив длинные пепельные волосы, она вдруг переключилась на вид, открывающийся из окна. Она долгое время не видела ничего особенного, пока среди самолётов не приметила несшуюся по аэродрому машину, предназначенную для сопровождения воздушного транспорта. Понаблюдав за ней, она хотела было оторвать взгляд, но автомобиль выехал за пределы дороги, заезжая на площадку, поросшую травой. Прошло три минуты прежде, чем самолёт выбрался на взлётно-посадочную полосу, и машина тут же сравнялась с ним в диапазоне ста-двести метров. Надя нахмурилась, предчувствуя, что такой маршрут этот наземный транспорт выбрал неспроста. Одноместный легковой автомобиль обороты сбавлять не планировал: он ускорился и, стремительно обгоняя воздушный транспорт и одновременно приближаясь к нему, подскакивал на земельных кочках. И тут девушке показалось, что водитель ей знаком, но машина так же внезапно скрылась с ее глаз .

Вместе с тем пилоты, беседуя о чём-то своём, обменивались смехом и улыбками друг с другом. Коллеги давненько не виделись и были рады воссоединению их дружной компании. Старший из них, тот самый Дектяренко, впустил закрылки во взлётное положение и убедился в том, что режим взлёта полностью установлен. Получив разрешение диспетчера, он надавил на штурвал от себя, и воздушное судно стало набирать скорость, как в одночасье второй пилот заметил невдалеке, справа от полосы, машину службы аэропорта. Всё бы ничего, но автомобиль завернул на середину взлётно-посадочной полосы, встав боком напротив движущегося самолёта.

- Тормози!!

Призыв коллеги прозвучал, когда из машины показался рыжеволосый парень в спецодежде, которая, к слову, была ему великовата. Двинувшись навстречу самолёту, он отчаянно замахал руками, что-то выкрикивая, изредка складывая руки рупором. Дектяренко, округлив глаза, немедленно начал гасить скорость, что привело к сильной встряске воздушного транспорта, и на борту послышались вскрики перепугавшихся пассажиров. Не уверенный в том, что тормозного пути хватит, чтобы не задеть идущего по полосе человека, второй пилот зажмурил глаза. Только когда он ощутил, что судно находится в неподвижном состоянии, а крики на заднем плане стихли, то осмелился их открыть. Первое, что попало в его поле зрения, - это коллега, который переводил дух, положив руку на левую область груди. Внизу, совсем близко к передним шасси, стоял целый и невредимый паренёк, рыжие волосы которого танцевали в бешеном арабеске на ветру. Двое мужчин не могли подобрать слов с целью завязать какой-нибудь диалог по поводу произошедшего. Неожиданно, без стука, в их кабину зашла бортпроводница.

- Влад, там девушка просит выпустить её из самолёта. Говорит, это связано с причиной, по которой вы были вынуждены затормозить.

Туго связанный шоком Евгений как будто превратился в статую, застыв в своём последнем положении. Взгляд с колёс самолёта, как назло, не убирался, что создавало иллюзию, якобы они до сих пор крутятся в его сторону, грозясь вдавить в землю. Их трение об асфальт эхом отдавалось в ушах, и этот звук делал ноги ватными. Юноша дышал ртом ежесекундно, пытаясь достать из пяток своё сердце и отказываясь верить во всё то, что натворил за этот чёртов день. К нему в полной мере вернулся контроль над собой только тогда, когда слух поймал далёкий скрип железа. Дверь воздушного судна отворилась, и из неё раскрылся надувной трап. По этому трапу спустилась девушка, которая не обращала внимание на наставления бортпроводников и ругань пилотов. По её расстёгнутой голубой ветровке гуляли белые локоны, а веснушки на съёженном от злости носу искажались с каждым движением. Он видит её. Сколько всего ему пришлось преодолеть для того, чтобы победить Вселенную, которая была всеми средствами против их очередной встречи? Но Вселенная просто представить себе не могла, с кем связалась на самом деле.

- Скажи мне, ты сумасшедший!? - заорала Надя через шум турбин, не успев нормально подойти к виновнику происшествия.

- Зато ты у нас самая адекватная! - перекричав её, съязвил парень, отправившись навстречу девушке. - Оставила записку и сбежала! Достаточно адекватно, по твоему мнению!?

Они шли друг на друга до того момента, пока их разъярённые взгляды не врезались друг в друга. Он смотрел на неё вниз, она - вверх: оба были наготове яростно атаковать, однако в какое-то мгновение хищническое переглядывание переросло в переплетение самых прискорбных чувств на планете. Он сдался первым.

- Ты никуда не полетишь, понятно? - стеклянные глаза парня смотрели собеседнице в душу в течение всего спокойно, но железно озвученного риторического вопроса.

- Жень, ты же знаешь, у нас ничего не выйдет, - ответила она тихонько, точно аккуратно касаясь глубокой раны, и покорно осталась в плену его зелёных глаз.

Но её слова сделали рану лишь больше, и эмоции вмиг захлестнули парня с головой.

- Если бы я так думал, я бы не выбивал дверь в твою квартиру, я бы не сбегал от полиции, я бы не разбивал машину, не подкупал рабочих и, поверь мне, уж точно не бросался бы под колёса самолёта! - тыкая пальцем в воздух, Евгений повышал голос на каждом упомянутом пункте, при этом его глаза предательски краснели и тонули в солёной воде.

Взор Нади расширялся по мере того, как она анализировала события, которые входили в список сегодняшних приключений юноши. Под напором его фраз она накренила голову.

- Надя, я ведь люблю тебя, - по щеке Жени потекла слеза, - прошу, скажи что-нибудь.

Тишина. Гробовая тишина пожирала парня изнутри, вынуждая едва ли не рвать на себе волосы.

- Я столько времени врала тебе, а ты ради меня чуть не убился и говоришь, что любишь меня и плачешь? - шёпотом подытожив увиденное и услышанное, пепельноволосая подняла глаза, которые не были прежними: из них фонтанировали слёзы.

Под солнцем парочка теперь выглядела, как две одинокие тучки, поливающие землю дождём.

- Мне от силы осталось жить два года, Женя... - подрагивающим, как тончайшая струнка, голосом заявила Надя. - Лучше я сделаю тебе больно сейчас, и ты легче отпустишь меня, чем потом сделаю ещё больнее, и ты уже не переживёшь.

- Никто не имеет право за меня решать, - твёрдо отозвался Евгений, смахнув ладонью поступающую под глаза воду, - и ты тоже.

Сказав это, рыжеволосый схватил девушку за рукав и притянул к себе, заключая её в сильнейшие и самые искренние объятия, которые только был способен ей подарить. Прижавшись к парню всем телом, она зарыдала ему в грудь.

- Мы что-нибудь придумаем, и теперь будем бороться с болезнью вдвоём. Точнее, втроём, у нас же ещё Феликс есть! Вместе мы сильнее, чем поодиночке, так?

Став одним целым, они совместными усилиями обрушивали на аэродром цунами из слёз. Надя безмолвно закивала, ударяясь лбом о грудь парня. Их грустную ноту разбавили подъехавшие машины службы авиационной безопасности, машины полиции и скорой помощи. Они соорудили вокруг пары хоровод, мигая сине-красными цветами и оглушая их сиренами.

- Руки вверх! Вы арестованы! - приказал мужчина в форме, воспользовавшись громкоговорителем.