Былинные земли. Побываем в Задорожье. Часть 7

(Продолжение)

 ПОСЕЛЕНЦЫ ЗА ЧИНШ, И «ТЕЛЕГА» НА ЖАБУ

Способ побочного приработка начала практиковать обычная шляхта, осевшая в других местах. Обычные шляхтичи – их можно назвать арендаторами – не группировались, как посессоры в околицах, а жили там же, где и крестьяне (христиане): на территориях весей (деревень) либо поблизости, обретя в дальнейшем статус хуторян. Таких в Задорожской парафии насчитывалось более двадцати. В отличие от крепостных, они господские земли не обрабатывали, имели собственные участки, а с хозяевами расплачивались чиншем – наличными деньгами. Арендаторы были выгодны крупным землевладельцам: вспахивали, поднимали «целину», засевали, и таким образом обогащали край новым содержанием, что в конечном итоге отражалось на рентабельности поместий.

В качестве примера можно привести имение Богушевичи Яна Норницкого. Помимо 12-ти весей и трех застенков, что содержал его двор, в имении располагались 14 «посторонних»: шляхтичи. Это видно из парафиальной ведомости – они заносились в особую тарифную группу, за свои дворы (дымы) платили от 3-х до 10-ти церковных злотых. Я их называю «посторонними», так как они не подчинялись Норницкому. Это была та самая «шляхта», жизнь которой в условиях чиншевой практики приобрела особенность. Их первородство мы врядли когда узнаем. Можно только догадываться: либо их предки оставили глубокие корни, либо они купили наделы. Весью Селезнёво, например, распоряжались паны Маевский и Трухлич, весью Годышево – братья Вырвичи, Старцовом - пани Пушкинова и пан Сварицкий. Еще шесть «курящихся дымов» (по одному в каждом) занимали Анкудович и Ивашкевич, Гразновский и Снопковский, Шимановский и Кучиньский. Их можно отнести к типу «хуторян», так как они, имея собственные «дымы», создавали отдельные поселенческие пункты: Черенки, Амбросово, Стодолище, Войтково, Мацюково. А Шерешни разрослись. Там уже возникли два дыма (не один), и их хозяевами были родственники Ян и Игнаций Дроздовичи. Некоторые шляхтичи обрабатывали свои угодья собственными силами, а большинство не обходились без дополнительной рабочей силы, используя обедневших, бесхребетных мужиков в качестве батраков.

Хуторской способ проявился и в лукомльской стороне, благодаря тем же Жабам. На моей памяти Пшонко, что имели надел от Свядского имения. Они жили на переезде двух рек – Эссы и Берещи, в укромном уголке, и хозяин работал обходчиком (путейцем – словно выходец из «путного» времени) в советское время.

Наибольшее развитие хуторской вид проживания получил на территории Латвии. Его поддерживала власть еще в период создания собственной республики – пред вхождением в состав Советского Союза. Земельными наделами вознаграждались наиболее достойные члены общества, в том числе военные - отставники.

Как видно из приведенных парафиальных документов, вслед за первым разделом Речи Посполитой произошел резкий скачок шляхетской активности. С 1775 года, за 14 последующих лет, мелкие собственники заявили о себе, овладев собственными имениями. Паны возвышали голоса, не боясь вступать в словесные стычки с классом магнатов и критиковать их поведение. Это видно на примере Буйницких. «Имение Санники со всеми принадлежностями, по присяге пана Петра Буйницкого, президента земского (суда) полоцкого, годовой доход 1502 зл. (злотых, - авт.)», - классифицировал одно из смежных владений в Задарожской парафии составитель отчета. Санники – тот удел, где обрели кусок земли прозорокские монахи-францисканцы.

Многое не складывалось в отношениях с наиболее могущественным землевладельцем, коим являлся полоцкий воевода, кавалер польских орденов Теодор Жаба, и на него поступила «телега». Ее суть изложена в Википедии. Якобы около 1790 года шляхтичи, в числе которых был «подстолий полоцкий Ст. Буйницкий… подали жалобу королю Станиславу Понятовскому», указывая на нечистоплотность Жабы при прохождении служебных ступеней, а также на его «вызывающее поведение» и даже «рукоприкладство» в местных законодательных органах.

Неизвестно, насколько близки были родственно задорожский пан и полоцкий чиновник, но этот пример характеризует напряженное время, в коем пребывали подданные Великого княжества Литовского накануне окончательного раздела Речи Посполитой. Дальнейшая судьба Буйницкого неизвестна, а Жаба после присоединения к России уже в 1800 году носил титул «тайного советника Его Императорского Величества». Судьба короля ничем не отличалась. Он вскоре оказался в Санкт-Петербурге (скончался в Мраморном дворце через три года после падения Речи Посполитой).

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): старая мельница в Лужках.


30.12/23