Заговорщики - Цыклер

 
Цыклер               
 
   В Москве люди, прислушиваясь к трезвону собора. В народе святого Прохора прозвали Весновеем по причине, что со дня его памяти начинался поворот на весну: "До Прохора старуха охала: - ох, студено. Пришел Прохор да Влас: никак весна у нас?".

   Однако люди все еще боялись лютых морозов февраля, для чего обращались к нему с просьбой: "Лютуй, февраль, не лютуй, а на весну брови не хмурь".

   Еще на 23 февраля починается святой Харалампий, которого считают хранителем от внезапной смерти. Поэтому люди просили его в молитве избавиться от такой беды.

   В этот день смутные люди источали злобу от ярости. К числу этих недовольных и был тот, кто метил на российский престол, на место царя.

   Кто же был тот дерзкий, который думал, столкнуть с дороги и с трона реформатора России, и затопить корабль. Вероятно, читатель не догадывается, о ком я хочу написать. Нет, нет, и не гадайте это не царевна Софья, хотя и она, тоскуя в Новодевичьем монастыре, тоже прислушивалась к звону московских церквей, продолжала задумываться и вспоминать о своем былом счастье, о своей любви, о своем сердечном друге Васеньке Голицыне. Нет, это всё же не она.

   И всё же сегодня именно в этот день мы  узнаем того исполина, который задумал дать России не ту историю, которую мы знаем с Петром, Елизаветой, Екатериной, а свою собственную....

   В доме думного дворянина  стрелецкого полковника Ивана Елисеевича Цыклера, собрались гости. В просторной горнице, за большим столом, накрытым скатертью и заставленным разною посудиною с напитками, на лавках, покрытых коврами, сидели заговорщики. В переднем углу под образами сидит старик с поседевшими волосами и голубиными глазами. Одет он богато, по-старому. Это Алексей Прокопьевич Соковнин, бывший приближенный у отца Петра царя Алексея Михайловича, родной брат знаменитых раскольниц, пострадавших при "тишайшем", боярыни Морозовой и княгини Урусовой. Рядом с ним сидел средних лет мужчина, черноголовый, худощавого вида. Это Федор Матвеевич Пушкин, зять Соковнина и предок нашего знаменитого поэта Александра Сергеевича Пушкина. Чуть в стороне сидели дворяне Батурин и Обухов. Против них на скамье, судя по одежде, стрельцы: это и были Воротников, Самсонов и пятидесятники Филиппов да Рожин. Рядом с ними, донские казаки, все они были плотного телосложения Корсаков, Скорняк и атаман Лукьянов.

   - Ишь раззвонились антихристы! - сердито сказал старик Соковнин.

   - Да эти антихристы и церкви московские в свою потеху обратили, - с иронией заметил Иван Елисеевич Цыклер, который стоял у дверей и, казалось, поджидал кого-то.

   Чем же был недоволен думный дворянин Циклер? Он же потомок обрусевших немцев, поступил на службу русской державы в 1672-м году, сделал хорошую карьеру, в смутное время переметнулся от Софьи к Петру.

   В награду за поддержку Петра его назначили воеводой крепости в Верхотурье, расположенной на торговом пути из Москвы в Сибирь. В крепости располагалась таможня. Все товары, которые везли в Москву или из Москвы, шли через эту крепость, и проходили таможенный контроль.



             Думный дворянин – являлся третьим  по “чести”  разрядом, после бояр и окольничих. Думные дворяне принимали участие в заседаниях Боярской думы, руководили приказами, а также назначались воеводами в города.