Посланница Гефеста

Светлой памяти моей дорогой бабушки
Зинаиды Андреевны посвящается эта книга

Вместо предисловия

Давно минули те века
С царящим Зевсом на Олимпе,
Но помнят все, наверняка,
Расклад эпический, былинный:

Три брата там делили власть,
Отвоевав её у папы,
Стремились все наверх попасть,
Чтоб стать немыслимо богатым.

По ходу действия они
Меняли правила и судьбы.
За это точно в наши дни
Богов далёких не осудят.

Царь мёртвых всех мрачней, Аид,
Его задача не из лёгких:
Он охраняет тех, кто спит,
Но сном не радостным, а горьким.

Морей владыка Посейдон
Меняет курсы корабелам.
Ветрами управляет он,
Здесь власти нет его предела.

А Зевс – хозяин на Земле,
Судьба людей – его забота.
В заоблачной его стране
Кипит нелёгкая работа:

Как пешки в шахматном ходу
Передвигает он народы.
На счастье их, иль на беду
Кидает молнии, по ходу.

У брата каждого - семья:
Жена, с наложницами вместе,
И дочки есть, и сыновья,
Как говорится «честь по чести».

У Зевса - Гера счёт ведёт
Его внебрачным похожденьям.
У Персифоны свой подсчёт, -
Аид казнит без сожаленья

Всех тех, кто в дом к нему попал
С морских глубин и с суши тоже.
Вот Аполлона сын познал,
Как бог подземный жалить может:

За Эвридикой наш Орфей
Спустился с лирой сладкозвучной.
И лёд, вначале, растопил
В сердцах сподручников могучих,

Но оглянулся, уходя,
И потерял жену навеки.
С картин на мир людей глядят
Атланты, богочеловеки.

У Амфитриды во дворце
Соперниц много наберётся
Русалки – ветреные все,
Что Посейдону остаётся?

Написано немало книг
И про богов, и про героев,
Но эта повесть не про них,
Здесь множество других историй.

Конечно, прототипы есть
У каждого, кто здесь показан.
По пальцам их не перечесть,
Кому любой из них обязан

Своим успехом, красотой,
Характером, как камень твёрдым,
И честностью, и простотой,
Упрямством или нравом гордым.

Как получились у меня
Афина, Гера, Афродита
И их ближайшая родня
Читайте, строго не судите!


Глава I. НА «СВЕТЛОЙ СТОРОНЕ»

Алекса Кранос – поэт и переводчик, стройная двадцатитрёхлетняя шатенка с греческим профилем и карими выразительными глазами – внезапно оказалась на распутье жизненных дорог. Она стояла перед  выбором, боялась совершить ошибку, и нуждалась в совете. На роль советчика очень подходила её бабушка со стороны отца – мудрейшая Анна Николаевна. Правда, жила она далековато от внучки - в актёрском посёлке, в сотне километров от столицы. Ныне покойный муж Анны Кранос был дирижёром, сама она – актрисой оперетты, поэтому, в отличие от многих случайных людей садового товарищества «Лира», свой участок они получили заслуженно.
Из столицы в дальнее Подмосковье бабушка перебралась десять лет назад, по выходу на пенсию. Поначалу, когда внучка была маленькой, она ещё навещала её в городе, но потом девушка сама стала частенько наведываться к бабуле, и надобность выбираться куда-либо у Анны Николаевны отпала сама собой. Тем более что единственный её сын Эрик (архитектор по профессии) – отец Алексы – умер, когда девчушке было всего шесть лет. Через два года после смерти мужа невестка-библиотекарь повторно вышла замуж, в этот раз за артиста пантомимы – доброго и порядочного мужчину, родила ему сына и лишь изредка теперь приглашала бывшую свекровь в гости. Словом, все свои дела в городе Анна Николаевна закончила.

- Буду доживать на природе, глядишь, подольше протяну без «болячек», - говорила она своим приятельницам. – Для меня теперь главное – обузой молодёжи не стать и на своих ножках до смертушки доковылять, без деменции и маразма.

***
Конечно, можно было бы отправиться за город на такси, но, во-первых, на улице стоял снежный декабрь (вернее, его преддверие – 29 ноября), и наблюдались заносы на дорогах, а во-вторых, Алексе хотелось ещё немного поразмышлять о своих делах, поэтому она и выбрала неспешную электричку, перемещавшуюся во времени и пространстве со всеми остановками.

В вагоне в два часа дня было немноголюдно. Девушка села на лавочку слева по ходу движения, у окна, и глубоко задумалась. Ей предстояло принять решение, которое, при любом раскладе, кардинально меняло её жизнь.

В тепле, незаметно для самой себя, она задремала, не забыв прижать к груди самое ценное – сумку с рукописью неоконченной книги…

***
Какое счастье, что нужная станция была конечной, иначе Алекса попросту бы её проехала. А так, настойчивый проводник прокричал над самым ухом, что «поезд дальше не пойдёт» и потребовал «освободить вагон». Понятно, что задерживаться девушка не стала и выскочила на заснеженный перрон, на ходу застёгивая пальто.
Бабушка жила в пяти минутах ходьбы от станции. Эти метры Алекса преодолела почти бегом, так как мороз пребольно щипал за щёки. Бесконечный забор товарищества «Лира» заканчивался большими воротами, куда девушка и устремилась, чуть не столкнувшись с председателем местного правления, который руководил группой подсобных рабочих, развешивающих бесконечную новогоднюю гирлянду.
- А, это Вы, Александра? – обрадовался общественник. – Очень хорошо, что я Вас встретил. Вы не хотели бы в нашем новогоднем празднике поучаствовать? Я слышал, Вы стихи неплохие пишите. А у нас все таланты по корпоративам разбрелись, деньгу зарабатывают. Еле-еле Рустама Валерьевича с пятого участка затянул на роль Деда Мороза. Ну, на Снегурочку-то я свою Дашутку утвердил, даже гномов нашёл, из театрального училища, а вот со вставными номерами – беда. И мы ещё называемся актёрским посёлкам! Стыд и срам!
Алекса сказала, что постарается к ним подъехать, но пока твёрдо обещать не может.
- И не надо, - замахал руками председатель. – Главное, не слова, а дело. Я Вас запишу, на всякий случай, а Вы уж постарайтесь.

***
Бабушка приезду внучки обрадовалась, но предупредила, что не одна:
- Посиди на кухне, а я сейчас гостей провожу, и к тебе подойду.
- Значит, я не вовремя? А кто у тебя там? – девушка кивнула на прикрытую дверь гостиной.
- Дмитрий Константинович и Изольда Михайловна.
- Понятно, весть твой «пенсионный совет» в сборе.
- Не весь, и говори, пожалуйста, тише, у меня - хорошая акустика.
- Извини, я не хотела никого обидеть, просто шучу. Ты же знаешь, что юмор у меня специфический.
- Это правда, девочка, ты бываешь резковата. А чего раскраснелось-то, замёрзла, что ли?
- Немного.
- Тогда погрей себе чайку, а я сейчас варенье вишнёвое принесу.
- Лучше клубничное, если осталось.
- Конечно, осталось. Только потерпи немного.
Алекса поставила чайник на плиту и присела за круглый стол у окна. На улице шёл снег, и сосед-автомобилист расчищал площадку перед своим домом, перед тем как вывести из гаража машину.
Многодетная семья, из дома напротив, заливала горку.
Какая-то бабуля с нагруженной сумкой-тележкой, осторожно перебирая ногами в валенках, спускалась с накатанной дорожки-колеи. Девушка подумала, что старушки – они все такие запасливые, наверняка уже подчистую консервы в местном магазине к празднику скупили.
Да, на носу Новый год, а отмечать его Алексе, видимо, придётся в одиночестве…
Бабушкины гости, перед выходом, заглянули на кухню. Дмитрий Константинович – поджарый лысеющий семидесятилетний мужчина с добрыми карими, чуть раскосыми глазами – поинтересовался, как продвигается её «античная книга». А Изольда Михайловна – опрятная старушка неопределённого возраста - сделала комплимент ухоженным длинным волосам девушки («Ни в коем случае не стригитесь, милочка, Вам очень идёт»).
Пожилую даму Алекса заверила, что ей и самой так нравится больше, а Дмитрию Константиновичу сообщила, что книга написана, но только её почти наверняка не напечатают из-за ненаучного преподнесения материала.
Старичок посетовал, что судьба гениев оставаться непризнанными, после чего они с Изольдой Михайловной распрощались с хозяевами, и «выплыли» из квартиры.
- Бабуля, у них роман, да? – спросила девушка, глядя вслед пожилой чете.
- С чего ты взяла?
- Ну, они всё время вместе ходят.
- Это ещё ни о чём не говорит. Вот, мы с твоим дедушкой всю жизнь на два города жили (я – в Москве, а он – Питере), но от этого наши чувства слабее не стали. А некоторые люди почти не разлучаются, а всё чужие. Что же до Изольды и Константиновича, то роман у них действительно был, лет сорок пять назад, но только ничем не кончился.
- Может, им снова попробовать?
- Ты же знаешь, что они оба несвободны.
- Ну, жену дяди Димы я видела, и внуков тоже, а про тётю Изу ничего не знаю.
- Разве? Ты же у них в гостях была (в третьем классе), с кошкой их играла. Потом ещё потребовала, чтобы тебе такого же «персика» подарили. Не помнишь? Ну, не важно. У моей приятельницы - прекрасный муж, дочь и трое внуков. Так что, пристроены мои старички. Всё, как ты любишь.
Алекса печально кивнула:
- Люблю. Но только у самой никак не получается. Этот мой нелепый первый брак, Павлу назло... Только судьбу человеку испортила.
- Ты про мужа своего говоришь?
- А то про кого же?
- Так, он вроде женился недавно. И, по-моему, совсем не страдает.
- Не знаю. При разводе он плакал навзрыд, да и мне невесело было.
- Зато теперь ты со своей первой любовью навеки воссоединилась.
Алекса вздохнула. Бабушка посмотрела на неё с тревогой:
- Или нет? Что у вас там происходит?
- Бабуль, я посоветоваться пришла.
- Ну, давай, вещай.
- Ты же знаешь, что мы с Павлом со школы неразлучны были, и чувства у нас с самого начала появились, взаимные. Вроде всё хорошо складывалось, до поры. Но из-за той его нелепой измены я до сих пор ему верить не могу.
- А год назад ты другое говорила: что он-де всё осознал, что никогда больше не причинит тебе даже малейшего неудобства.
- Так всё и было.
- И что теперь изменилось? Опять его на сторону повело?
- Нет. Даже наоборот: он меня замуж зовёт.
- Но это же прекрасно. Ты давно об этом мечтала.
- Так-то оно так, но есть нюансы. Ему предложили работу на другом конце Земли. А там – жара и тоска смертная.
- А что будет, если ты откажешься с ним ехать?
- Он поедет туда в любом случае.
- Значит, от тебя он ждёт жертву, а сам её принести не готов?
- Вот именно. Опять те же грабли. И я ни минуты не сомневаюсь, что в одиночестве он не останется. Там на горизонте опять Танюша замаячила.
- Та самая?
- Да, и не она одна.
- Понятно. Значит, ты хочешь, чтобы я за тебя решение приняла?
- Нет.
- Тогда чего ты от меня ждёшь?
- Не знаю. Но, ели я не поеду с ним, то потеряю навсегда.
- А если поедешь, то не исключено, что он там себе кого-нибудь снова отыщет…
- Точно. А чего удивляться, он же – красавец.
- А ты? Откуда такая неуверенность? Раньше совсем по-другому себя вела, и от парней отбою не было. Ну, не сошёлся же свет клином на твоём черноглазом бабнике. Не забывай про самоуважение. Сколько раз я тебе говорила: «Если себя не любишь, никто тебя не полюбит!», это – аксиома.
- Я всё понимаю, но как с чувствами быть?
- А они всё те же, чувства твои, или спокойнее стали?
- Не знаю. Когда его тогда на улице встретила, и он мне о своей любви сказал, я, не раздумывая, на развод подала. Полгода на крыльях летала. Бабуля, какими глазами он на меня тогда смотрел, ты бы видела!
- А теперь не смотрит?
- Теперь он видит во мне свою собственность, считает, что я никуда уже от него не денусь. А в меня внезапно дух противоречия вселился: не хочу под его дудку плясать, и всё тут. Да ещё Миланка сказала, что видела Павла с этой «выдрой».
- Погоди, какая это Миланка, не та ли, что у тебя в институте парня увела?
- Та самая.
- И ты продолжаешь с ней водиться?
- А что такого? Она же меня предупредила, что будет его добиваться. К тому же, мы с ним просто дружили, без подтекста.
- Наверное, именно поэтому ты так рыдала, когда узнала, что они поженились. Жалко «приятеля» терять было?
- Ты не понимаешь, не из-за этого я плакала. Просто мы тогда только-только с Павлом расстались.
- И тут ты как раз одновременно лишаешься двух «жилеток», - в лице подруги и её жениха?
- Вот именно.
- А теперь она, значит, снова объявилась, твоя Милана?
- Она никуда и не исчезала. Просто сейчас у неё стало больше свободного времени, потому что её муж работает посменно: пять дней в неделю его не бывает, а на выходные домой возвращается.
- И что же это за работа такая, в охране, что ли?
- Вроде того. Миланка и сама точно не знает, но деньги он хорошие приносит.
- А может он - бандит?
- Бабушка, бандиты как раз по выходным работают.
- Откуда тебе это известно? Ладно, пусть сами разбираются. Ну, и что же твоя так называемая подруга тебе про Павла рассказала?
- Она ходила как-то, в обеденный перерыв, в кафе и увидела там за столиком Пашу и эту его «бывшую». Сначала, подумала, что ей это показалось, но потом специально рядом с ними прошла, чтобы убедиться, что не ошиблась. Сидят, говорят, как голубки воркуют:  Танюша прямо из декольте вылезает, а Павел довольно посмеивается.
- И как он тебе это объяснил?
- А никак. Промолчал, и всё. Если бы я его к стенке не прижала, он так бы и не признался, что случайно её в парке встретил, на пробежке.
- Или не случайно…
- Вот именно. В голове теперь всякая ерунда крутится. А всё потому, что не могу я ему верить до конца. Хочу, но не могу. Меня ревность изнутри поедает, злюсь постоянно, на людей кидаться начинаю. Я никогда такой раньше не была, ты же знаешь.
- Да, дела.
- Что мне делать, бабуля?
- Шурочка, дорогая, ты же у нас девушка умная, а потому сама решай, как тебе поступать. Вот дам я тебе совет, а ты потом меня во всех бедах винить будешь.
- Не буду.
- Это ты сейчас так говоришь.
- Могу поклясться.
- Не стоит. Скажи, лучше, сама-то ты к чему больше склоняешься?
- Ехать я не хочу, только в глаза ему боюсь сказать, что дома останусь.
- Вот уж за кого я бы совсем в этом случае не переживала, так это за твоего Павла, он не из тех, кто долго мучается. И дело не в конкретных «выдрах». Просто у него характер лёгкий - унывать не любит и не умеет, как истинный эпикуреец.
- Ты права. Тогда я, пожалуй, тянуть не буду, и сегодня же ему всё скажу, когда домой вернусь.
- Вот и хорошо. Только обязательно мне позвони, чтобы я не волновалась.
- Договорились. А как у тебя дела?
- В целом неплохо, но, возможно, мне твоя помощь понадобится.
- Что случилось, бабушка? – встревожилась Алекса. - Что-то со здоровьем?
- Да, нет, дело не в этом. Но у тебя сейчас задача поважнее будет, для начала ты свои проблемы реши, а там посмотрим.
- Бабуля, ты меня заинтриговала. А можно я к тебе опять завтра подъеду?
- А ты уверена, что твой молодой человек тебя отпустит?
- Куда он денется, у него же на завтра билеты куплены.
Бабушка удивлённо вскинула брови:
- Ого! Значит, при другом раскладе, ты должна была бы с ним завтра же и уезжать?
- Нет, конечно. Он собирался ехать один, а через месяц за мной вернуться. Но теперь, видимо, уедет сразу и с концами.
- Скатертью дорожка! А ты не смей нос вешать, поняла?
- Ладно, постараюсь.
***
Объяснение было непростым, но Павел, как и прогнозировала бабушка Аня, переживать и заламывать руки не стал. Он просто сказал, что месяц на раздумье у Алексы есть. Если же она решения не изменит, то должна сама понимать, что молодой интересный мужчина всегда найдёт способ утешиться.
Прощальный вечер прошёл неплохо, а утром Павел уехал на вокзал, ещё раз напомнив о месяце на раздумье.

***
В тот же день Алекса, как и собиралась, подъехала к Анне Николаевне. Рассказывая, как всё прошло, девушка, то и дело, смахивала непрошеные слёзы:
- Знаешь, бабушка, у меня внутри как будто что-то оборвалось, когда он мне сегодня снизу махал. Я же его с первого класса знаю. Это моя самая большая любовь! С этим человеком я мечтала всю жизнь прожить. Сердце к нему рвётся, а умом понимаю: случись со мной что (красоту или здоровье потеряю), так он просто соберёт чемодан и съедет, чтобы проблемы чужие не решать.
- Хорошо, что ты это, наконец, осознала. Лично мне про него всё с самого начала понятно было: самовлюблённый эгоист.
- Но если ты это и раньше понимала, почему же меня не предупредила?
- Я пыталась намекать.
- Очень туманно, наверное. Лучше бы прямо сказала.
- А ты бы меня послушала? Ну, ничего, теперь-то у тебя розовые очки, наконец, свой цвет терять начали.
- Это точно!
- Был бы жив твой отец, он бы этого «летуна» на пушечный выстрел к тебе не подпустил.
- Был бы он жив, я бы с Иваном никогда не развелась. Мама говорила, что у папы принцип был: «Ответственность за того, кто рядом».
- Это верно.
- Как жаль, что он так рано ушёл. И болезнь-то в принципе излечимая, при своевременном диагностировании. Мне тогда всего шесть лет было, но я помню, как мама после его смерти поменялась, в себя ушла.
- Ну, поменялась она, скорее, когда на её горизонте Лёвушка замаячил.
- А что, Лёва - неплохой, он её любит и ко мне прекрасно относится. Он же меня, как родную растил.
- И какая ещё дочь выросла – умница и красавица, не то, что их совместный сынок.
- Да, нет, Русик - нормальный парень, в принципе. Правда, до пяти лет он бедовый был, у мамы на него все силы уходили. Потом мы немного передохнули. А сейчас – новая напасть  – переходный возраст, нигилизм юношеский из ушей прёт, никого не слушает, всё наперекор делает.
- Часто у них в гостях бываешь?
- Не очень. Не хочется маму своими проблемами грузить.
- А зря. Ближе её, ведь нет у тебя никого.
- Бабуля, ну, не до меня ей сейчас, пойми. К тому же, в целом, у меня всё прекрасно: живу отдельно в съёмной квартире, в центре города, за плечами – школа с золотой медалью, университет с отличием, защита диссертации, писательские будни - книжки пишу исторические.
Тут лёгкая тень легла на лицо Алексы, и это не прошло незамеченным для бабушки:
- Стоп, что это у нас такое сейчас с мордочкой произошло? Опять твою работу завернули?
- Ну, да. А всё этот Всеволод Алексеевич, наш издатель. Считает, что я должна писать серьёзные вещи, научные и проверенные. А мне похулиганить хочется, и читателям моим так больше нравится, это я точно знаю. Но он упёрся, и всё тут.
- Надо же! А не тот ли это Всеволод Алексеевич, у которого твоя сестрёнка троюродная секретарём работает?
- Тот самый. Меня же Агния к нему и сосватала. Поначалу, когда я книги об истории искусств писала, он всё одобрял, не глядя, а как за историю богов олимпийских взялась, его как будто подменили, - всё «режет».
- Понятно. Значит, у тебя сейчас с финансами не очень, да?
- Есть немного. Правда, Павел мне оставил кое-что «на чёрный день», но мне теперь у него деньги брать неудобно, сама понимаешь.
- Отлично, значит, от моего предложения подзаработать ты не откажешься?!
- А это как-то связано с тем делом, про которое ты хотела со мной поговорить?
- Ну, разумеется. Только тебе, дружочек, придётся запастись терпением, потому что я хочу тебе рассказать кое-что из истории нашей семьи, о чём ты и не догадывалась раньше.
- Даже так? Интересно будет послушать. Я всё внимание.
- Прекрасно!
Бабушка, которая всё это время слушала внучку стоя, присела за стол напротив неё, немного помолчала, перебирая в руках край скатерти, а потом заговорила:
- Видишь ли, дорогая, так получилось, что обе твои бабушки - я и та, что со стороны матери - не обычные, рядовые женщины, а…
- Ведьмы, да? – перебила её Алекса. - Ну, так это для меня не новость. Бабушка Луиза давно мне уже на это намекает.
- Вот как? И что же ты уже знаешь? – опешила Анна Николаевна.
- Я знаю, что вы с ней принадлежали раньше к одному и тому же «дому» (так это у вас, кажется, называется?). Поначалу всё было хорошо, вы даже детей своих соединили, да только недавно раскол у вас произошёл, поэтому и общение прекратилось.
- А причину этого она тебе не называла?
- Говорила, что пропала какая-то книга особенная, на которую вы обе виды имели.
- Именно так. И, представь себе, твоя бабушка Луиза продолжает работать на того, кто к этой краже напрямую причастен. А какой она себе псевдоним взяла - «Буривей». Ну, не смешно ли, в её-то годы? Была Лиза Метёлкина, стала Луиза фон Буривей. Приставка «фон» откуда-то взялась. Тоже мне, баронесса с помойки.
- Не с помойки, а с городской свалки, которой её отец руководил. Но, у матери её точно какие-то корни дворянские были, так что приставка может к месту оказаться.
- Это всё меня не касается. Человеком нужно оставаться в любом случае – с помойки ты, или из дворца.
- Ну, не сердись, а то у тебя давление опять поднимется.
- Путь поднимается, оно у меня сегодня как раз пониженное, по погоде.
- Тогда обязательно выпей крепкого чаю или кофе.
- И то, правда, чай-то у нас уже заварился. Давай-ка, его с варенье поедим. Сейчас только хлебушка порежу вкусного, из местной пекарни.
Когда, после лёгкого перекуса, разговор продолжился, Алекса спросила:
- Послушай, бабулечка, получается, Луиза встала на сторону «тёмных сил», а ты служишь «свету»?
- Если кратко и по сути, то да, именно так и есть.
- А, правда, что мои родители не захотели в ваши дела колдовские вникать и решили остаться обычными людьми?
- Правда. По этой причине я твою мать и по сей день как родную воспринимаю, ведь к делишкам Буривей она отношения не имеет.
- А меня ты, значит, хочешь к поиску книги привлечь?
- Нет. Мы и без того знаем, у кого она сейчас находится.
- Кто это мы?
- Наша группа, назовём её условно «комитет добрых дел».
- А дядя Дима и тётя Иза – тоже «ваши»?
- Тоже. И Агния – наша. Есть ещё нейтральные силы, такие, например, как первая жена твоего отца Прасковья и сестра её двоюродная Ксения.
- А «тёмные», они кто?
- Ну, например, Всеволод Алексеевич, издатель твой.
- Тогда всё понятно. Я же про греческих богов-олимпийцев пишу, а как ему такую тему приветствовать, раз он другим силам служит.
- Нет, тут всё гораздо сложнее. Но ты в этом постепенно разберёшься. Пока же, тебе главное - расклад сил понять. Помимо Всеволода и Луизы, есть ещё, например, Фрида Антерот и её сын Максимус.
- Антерот? Это же, в греческой мифологии, сын Богини Афродиты и её любовника Ареса. Они с братом Эросом (Эротом) – неразлучны. Только один за любовь страстную ратует, а второй на защите семейных ценностей стоит.
- Молодец, начинаешь понимать. И, если до тебя так легче, доходит, то будем дальше аналогии искать у греков. Давай, например, представим, что есть некий человек – воплощение Верховного греческого Бога Зевса, который над схваткой стоит, а для баланса - то тёмных, то светлых поддерживает. Под его началом двенадцать главных богов находится, в число которых входят, в частности, его жена Гера, дочери Афина и Афродита (с мужем Гефестом) и другие боги, так или иначе связанные с главными действующими лицами…
- Погоди, значит, Всеволод Алексеевич – Зевс?
- Нет, что ты, мелковат он для такой роли. Скорее Гермес, ведь это как раз он главную волшебную книгу присвоил. А ты сама помнишь, каким плутишкой был этот античный персонаж.
- Ну, да. В своей книге я даже предваряю главу о крылатом «Боге дорог и границ», коим он является, таким эпиграфом:

Плут, озорник, весёлый трикстер
Гермес хранит секреты жизни.

Трезубец Посейдона взял
И у Ареса меч украл,

У Аполлона – лук и стрелы,
Коров увёл, и как умело.

У повелителя богов
Похитил скипетр, и был таков.

Далёкий предок Одиссея
И Пана ветреный отец,

Себя и близких не жалея,
Добился славы, наконец.

- Неплохо, - похвалила Алексу бабушка. - А как ты Зевса себе представляешь?
- Погоди, сейчас найду про него главу, - сказала девушка, открывая свою книгу на нужной странице. - Слушай:

Зевс-Олимпиец - громовержец,
Весь мир у ног его лежит,
Глава Титанов им повержен,
Не только этим знаменит,

Детей немало  у него,
Не всех он любит и жалеет.
У Геры поводов полно
Для ревности, что ей владеет.

- В самую точку! Олимпийцы – это же боги второго поколения, после их отцов-титанов, которых они под руководством Зевса победили. Кстати, для нас немаловажно, что Гера дико ревнует своего горячо любимого мужа. Так что, можно и на её помощь рассчитывать, при определённом стечении обстоятельств.
- Гера – сложный персонаж и самая главная богиня женского пола. Она может быть очень мстительной.
- При таком муже, как Зевс, это не мудрено, не находишь?
- Пожалуй. А что с остальными героями? - с нескрываемым интересом спросила Алекса.
- Если следовать аналогиям, то Фрида – это Афродита, её сын Максимус – Антерот (или Антерос). А сын Максимуса от его покойной жены – Росс – тот же Эрос.
- Страстный, как бог любви?
- Не знаю. Сложно говорить о чувственности двенадцатилетнего ребёнка.
- А что с его матерью произошло? – поинтересовалась Алекса.
- Ходили упорные слухи, что её муж какие-то эксперименты на бедняжке ставил и по ошибке перемудрил.
- Славный, выходит, персонаж, этот Макимус Антерот.
- Его я почти не знаю, а вот с его матерью мне сталкиваться приходилось, - та ещё чаровница. Сейчас, вроде, остепенилась, нашла себе кого-то на подобии Протея.
- Сына Посейдона, который умел изменять внешность и обладал даром предсказания?
- Вот именно. Кстати, зачитай, что у тебя, там, на Афродиту есть.
- Пожалуйста:

Ах, Афродита, ежечасно
Мужчинам обещала счастье,
Любила Ареса она,
Гефесту вечная жена.

- Да, с Гефестом у неё промашка вышла. По воле богов пришлось ей за нелюбимого, хромого и самого несимпатичного из всех небожителей замуж идти, и жить с ним всю долгую жизнь. Одна радость была – интриги на стороне.
- Точно. Особенно меня поразила история, когда Гефесту – этому царственному кузнецу и ремесленнику - Бог Солнца Гелиос про измену его жены Афродиты с Аресом рассказал, а уж наш бог постарался: выковал цепи, которыми любовников связал, а потом их богам представил в пикантном положении.
- Было дело. А сколько Афродите детей внебрачных приписывают…
- Вот только с Гефестом совместных отпрысков у неё не было. Зато, у её мужа была интрижка с Афиной.
- Которую лично я представляю в нашем «спектакле», - скромно потупившись, произнесла Анна Николаевна.
- Классный персонаж! Я его так себе вижу:

Одета в доспехи и в шлем непременный,
Афина Паллада не терпит измены.

Сова и змея, и Медузы глава,
У дочери Зевса найдутся слова

Для воинов света и слабых людей,
Афина искрится от разных идей:

Конём, как в игре она смело пошла,
И Троя осаду тотчас же сняла.

- Симпатично получилось, хотя про Троянского коня – вопрос спорный – был или не был.
- Согласна. Бабуля, раз ты – Афина, то мой папа, получается, – сын Гефеста?
- Ну, не надо так уж буквально всё понимать. Просто мне легче тебе расклад сил на ассоциативном уровне объяснять, ты же этих «греков» как семечки щёлкаешь.
- Скажи, пожалуйста, а наша фамилия «Кранос» произошла от слова «шлем», с которым и Афина, и Гефест ассоциировались?
- Возможно, я не проверяла, просто родилась с этой фамилией.
- А почему у папы твоя фамилия, а не дедушкина?
- Потому что у деда она не очень благозвучная была.
- А, по-моему, Стебельков – отличная фамилия, мягкая и добрая.
- Не спорю. Но где ты видела колдунов с такой фамилией? Ведь, если бы твой папа не отказался от своих сил волшебных, а я – от дедушкиной фамилии, был бы у тебя отец - Эрик Евгеньевич Стебельков.
- Да, хорошо, что так получилось. Кстати, других колдунов, кроме вас с бабушкой Луизой, я раньше вообще не встречала. А кого в вашем спектакле (как ты выразилась) госпожа Буривей играет?
- Давай поразмышляем. Бабуля твоя женщина некрасивая (объективно говоря), значит, к богиням её отнести не получится. Фамилию она взяла составную от «бури» и «вея» (читай – повелительница стихий), в доме у неё живёт ручная гадюка, дружит наша дама с гадалкой по фамилии Грай. Следовательно, твоя бабушка…
- Горгона Медуза, я поняла. Ох, как этот персонаж мне тяжело давался, ведь по легенде, изначально, она была красавицей, которую соблазнил Персей. Бедная женщина скрывалась от него в храме, за что была наказана богами. Её новая ужасная внешность и чудесные волосы, превратившиеся в змей, - это впечатляет. А убить её поручили всё тому же Персею. И даже после смерти ей не было покоя: от одного вида её головы люди каменели. А Афина носила потом эту голову с собой, для устрашения врагов. Вот у меня какое про неё стихотворение сложилось:

Красавицу с фигурой тонкой
И волосами до земли
Персей заметил, и ребёнка
Зачать они вдвоём смогли.

Но Боги внешность поменяли -
Её змеятся волоса,
Персей задумался: «Она ли?
Куда ушла её краса?»

Срубает голову подруге
Герой недрогнувшей рукой,
И убивает на досуге
Её несчастной головой.

- Ну, уж тогда и про Грай расскажи, - попросила бабушка.
- Грай – это три бедные вещуньи, сёстры Медузы, у которых похитили их единственные (на троих) зуб и глаз, в обмен на волшебные вещи:

Сестрицам Грай так сложно в жизни:
Один лишь глаз, и зуб один.
Весь мир для них почти невидим,
Но он понятен вещим им.
 
- Скажи, а как ты представляешь себе Антерота? – полюбопытствовала Анна Николаевна.
- Примерно так:

Любовь ответной признаёт
Ареса незаконный сын.
У Афродиты - не один,
Но этот праведно живёт.

- В отличие от Эрота, или Эроса – своего антипода, - добавила Алекса и продекламировала:

Малютка Эрос, наш Эрот,
Без шуток тонких не живёт:
Стрелу пускает по заказу,
Не промахнулся он ни разу.

- А заказ, насколько я помню, от Афродиты исходит?
- Точно. Бабуля, а почему, в нашем случае, Эрос – не сын, а внук этой богини?
- Я же тебе сказала, что не стоит искать буквального совпадения. Но определённые параллели имеются. Так что ты там начала говорить про бога ремёсел и Афину?
- У Гефеста и Афины родился Эрихтоний, которому я посвятила такие стихи:

Две капли крови от Афины
В кольце волшебном получил он -
Гефеста - Эрихтоний - сын -
Правитель царственный Афин.

- Всё верно, мать дала ему пузырёк с мёртвой и живой, - только не водой, а кровью. Но, к сожалению, в случае твоего папы Эрика, амулет, который я ему подарила, не сработал.
- Не расстраивайся, бабулечка, ты же не можешь, на самом деле, оживлять людей.
- Это так. Но, если бы мы расшифровали книгу, возможно, нам удались бы некоторые вещи. Жаль, что Прасковья не хочет в этом участвовать, у неё есть кое-какие способности. Одна надежда на её внуков, в будущем. Пока же они совсем маленькие.
- Погоди, дай-ка я подумаю: у Прасковьи – первой жены моего отца - сын женился на Ксении, которая приходится его матери дальней родственницей. Если проследить греческую генеалогию, выходит, что Эрихтоний был женат на Праксифее, у них родился сын Пандион, у которого, в свою очередь, было четверо детей, двое из которых (Эрехтей и Бут) – близнецы. Раз так, то Прасковья – это Праксифея, её сестра Ксения - Зевксиппа, сын Даниил – Пандион, внуки Эдуард и Борис – Эрехтей и Бут.
- Похоже на то. А про них ты писала?
- Да. Меня просто эта история, с близкородственным браком, задела. Слушай про Прасковью:

У Праксифеи дел не мало,
Сестра её снохою стала,
Афинский царь – сынок родной -
Не часто видится с женой.

-  А, вот это странно, ведь её сын – пилот, а его жена – стюардесса. Чего им вместе не летается?
- И ничего здесь нет удивительного, ответила Алекса. – Ксения, которая языков не знает, работает на внутренних авиалиниях, а он заграницу летает. К тому же они не хотят детей сиротами оставить, если какая-нибудь нештатная ситуация в полёте случится.
- Тоже верно.
- Вот слушай, ба, что я про своего старшего сводного брата Даньку написала:

У Пандиона с близнецами
Проблем немало, говорят.
Он их подбрасывает маме,
Когда фиванские «шалят».

- Пандион же с фиванцами воевал, - добавила Алекса, на всякий случай.
- Умница моя, всех главных персонажей нашей истории расписала, кроме себя, правда.
- А кто я в вашей сказке?
- Скорее, легенде. Подумай сама.
- Кранос – это шлем, как мы выяснили. Он олицетворяет кузнеца Гефеста, который ковал молнии для Зевса. Гефест, вообще – трудяга. Внешне, он, правда, не очень примечательный, да ещё и хромал прилично. Если бы не внешность, то я могла бы предположить, что я и есть Гефест, учитывая, что этот бог покровительствует месяцу моего рождения - октябрю.
- Назовём тебя его посланницей. Пусть это твоим паролем будет - «Посланница Гефеста».
- Красиво звучит.
- Да, неплохо. Не исключено, что тебе придётся когда-нибудь прибегнуть к помощи своего покровителя.
- А как мне его вызывать?
- Думаю, сама определишься, по месту. Да, есть ещё один момент. У гадалки Мелиссы Грай, подручной Горгоны и Афродиты, на сеансе был недавно один человек (из наших), который попросил её раскинуть карты на совместимость двух людей, родившихся в Год Дракона в пятницу 13-го, с разницей в двенадцать лет. Смекаешь, о ком я говорю?
- Конечно. Ведь, я сама родилась 13 октября. Причём, это была пятница. А Александрой (по-домашнему, Алексой) меня родители по святцам назвали. Так что, один из этих двух – я. А кто второй?
- Максимус Антерот. Он родился 13 мая, и тоже в Год Дракона.
- Любопытно. И что сказала Грай?
-  Она заявила о вашей стопроцентной совместимости.
- Посланница Гефеста и сын Афродиты, - задумчиво произнесла Алекса. Это же – семейная пара богов. Только, в нашем случае, всё наоборот – я – мужское начало, а он – женское. Читай: «маменькин сынок».
- Ну, про брак я речь не веду. Нам нужно для начала, чтобы ты с ним сработалась. Так получилось, что «Гермес» украл книгу прорицаний для «Зевса», а тот передал её для расшифровки «Антеросу» - Максимусу.
- И ты меня хочешь к нему в помощницы направить, да?
- Хочу, но не могу. Он же относится не к нашему «дому», как ты это называешь. А посему, если ты хочешь помочь Свету, тебе придётся идти к другой своей бабушке, чтобы она тебя порекомендовала Максимусу. Но про меня – ни слова! Сделать всё надо очень тонко: пожалуйся ей на жизнь, скажи, что осталась без денег, работы и жениха. Она это легко сможет проверить, и тогда у тебя появится шанс попасть к ним в «команду».
- А бабушка Буривей не заподозрит, что это ты меня к ней подсылаешь? Ведь, если её гадалка по новой посмотрит мой гороскоп, то сразу вспомнит, что к ней уже с таким приходили, от вас.
- Во-первых, никто вас на совместимость проверять не будет, у них такое не практикуется. Во-вторых, с твоим гороскопом к гадалке приходил нейтральный человек, который к волшебству никакого отношения не имеет. Хотя, конечно, определённый риск есть, и, если ты опасаешься, ходить туда не стоит, мы что-нибудь другое придумаем.
- Ещё чего, да это же то, что мне сейчас нужно – приключение. Клин клином вышибают: за работой я быстро о своих любовных переживаниях забуду. Ведь, от меня, как я понимаю, требуется расшифровать какую-то книгу. Она что, на древнегреческом?
- Нет. К традиционным языкам это отношения не имеет. Там нужна интуиция и логическое мышление. Но ты, пока, не сильно на это дело настраивайся. Вдруг, Максимус уже нашёл себе ассистентку? Хотя, по всему выходит, что только вы вдвоём с ним можете эту книгу разгадать.
- А откуда она вообще возникла? Кто её написал, и как понять, что она подлинная?
- Как много вопросов, и ни на один ответа у меня нет.
- Хорошо, допустим, я книгу расшифрую, но как мне её вынести? Наверняка, за мной там следить будут.
- А голова тебе светлая на что дана? У тебя же замечательная память, ты несколько живых и «мёртвых» языков знаешь. Английский, арабский, латынь, древнегреческий – это что, мало?
- Нормально, для обычной ситуации.
- Считай, что такая она и есть.
- Ладно, бабулечка, я всё поняла. Завтра же съезжу к бабушке Луизе.
- Ты не понимаешь… К Максимусу же целая очередь выстроилась в ассистентки, одна другой краше и умнее. Так что не медли, сегодня же поезжай к Горгоне. Она всё равно ночами не спит, дела свои чёрные делает.
-  Прямо без приглашения и предупреждения ехать?
- А как ты хотела?
- Неудобно, вроде.
- Интересное дело, значит ко мне без приглашения можно, а к ней нельзя? Что это за дискриминация такая?
- Прости, бабушка, я исправлюсь, - улыбнулась Алекса, и поцеловала Анну Николаевну в щёку.
- Я не сержусь, дорогая, - так же с улыбкой ответила добрая волшебница. - До встречи, Посланница Гефеста!
- До встречи, Афина Паллада!

Глава II. НА ТЁМНОЙ СТОРОНЕ

Часть 1. ПОД СЕНЬЮ БУРИВЕЙ

Вторая бабушка Алексы проживала в своём собственном загородном замке. В отличие от скромной квартирки Анны Николаевны, расположенной в разделённом на три части таунхаусе, здесь всё просто кричало о богатстве хозяйки: каждая деталь продумана до мелочей и каждый даже мало-мальски заметный предмет изготовлен на заказ.

Сама Луиза фон Буривей, когда ей доложили о приезде внучки, надела выходной тёмно-бордовый брючный костюм, бриллиантовые серьги, массивный перстень с каким-то загадочным рисунком, и спустилась вниз походкой королевы. Надо заметить, что фигура у бабушки была точёная, а осанка - идеальная. Всё это хоть как-то компенсировало её внешность: некрасивое, почти уродливое, асимметричное лицо с маленькими колючими глазками, вороньим носом и большим ртом, напоминающим щель. Алекса всю свою жизнь поражалась, почему имея такие немалые деньги, бабушка ничего не предприняла для исправления того, что сотворила с ней природа.

Девушка давно не видела свою родственницу, и поэтому ей потребовалось некоторое время, чтобы вновь к ней привыкнуть. А так как для её роли требовалось изображать обожание, Алекса даже попыталась выдавить из себя улыбку радости от встречи с фон Буривей, которая с надменным выражением лица обратилась к внучке: 

- Дорогая, ты меня поражаешь: целый год я не могу дозваться тебя к себе в гости, и вдруг ты являешься без предупреждения среди ночи. Тебе не кажется, что ты выбрала для своего визита не слишком подходящее время?
Но, взглянув на Алексу, которая выглядела жалко с её искусственной улыбкой, спросила с тревогой:
- Что-то с мамой случилось?
- Нет, к счастью, - поторопилась успокоить её внучка.
- Тогда что тебя привело сюда? – уже другим тоном, в котором слышался металл, поинтересовалась старуха.
- Бабушка Луиза, простите меня, пожалуйста, но мне просто захотелось Вас увидеть.
- Чудесно, - улыбнулась Луиза своей «горгоньей» улыбкой, от которой у Алексы мурашки по коже пошли. - Проходи, дорогая! Пока нам будут накрывать на стол в зале, мы пройдём в зимний сад. Не возражаешь?
- Бабушка, я не голодна. Просто хотела с Вами поговорить.
- Одно другому не мешает.

Хозяйка дома раздала задания своей многочисленной челяди, а затем, взяв под руку внучку, направилась в оранжерею, которая была наполнена всевозможными экзотическими растениями. Здесь стоял такой резкий аромат, что у Алексы голова закружилась. Она с тревогой подумала, что половина этой растительности, наверняка, ядовитая.

В просторном зимнем саду всё было детально продумано, как и в доме: климат-контроль, симметричные гравийные дорожки, многочисленные мраморные скульптуры, скамейки с витыми ручками и удобными спинками.
Алекса решила, что «тёмным», пожалуй, живётся лучше, чем «светлым», по крайней мере комфортнее. Видимо, у них было больше богатых покровителей, чем у «комитета добрых дел» Анны-Афины.

Бабуля стала расспрашивать обо всём на свете: о личной жизни, о работе, о родственниках (матери, отчиме и брате). Единственной о ком Луиза не упомянула, была Анна Кранос.
В продолжение всей беседы Алексе приходилось изображать естественность, чтобы бабуля не заподозрила, что девушка явилась к ней не по собственной воле.

- Так ты говоришь, милая, что твои книги не печатают? Ну, это дело поправимое. С твоим издателем я поговорю лично. Меня-то он послушается. А вот с твоим молодым человеком посложнее. Я, хоть и волшебница, но заставить человека быть верным и порядочным по отношению к тебе, не могу, извини. Денег я тебе, конечно, дам, без проблем.

Тут Алекса начала отнекиваться, уверяя бабушку, что у неё есть кое-какой запас на «чёрный день».

- Позволь мне тебе не поверить, деточка. Ты так же нерациональна, как и твоя мать. Наверное, голодает, но из гордости ко мне не обращается.
- Не думаю. Они же оба с мужем работают, на еду им должно хватать. Вот только Русик у них почудить любит.
- Чему же ты удивляешься, ведь его отец – клоун.
- Бабушка, прости, но ты ошибаешься, Лев - артист пантомимы, мим.
- А в чём разница? У твоей матери - отвратительный вкус. Ну, с твоим отцом я ещё как-то мирилась, всё-таки он из приличной семьи (я сейчас не говорю про его мать), но этот фигляр Куропаткин не имел право жениться на моей дочери. Кто он, и кто она?!

На всякий случай, Алекса спорить не стала, хотя Лев – мамин второй муж (добрейшей души человек) – ей очень нравился.

***
За ужином, состоящим в основном из морских деликатесов, разговор продолжился. Бабушка спросила, как у Алексы обстоят дела с иностранными языками. Узнав, что та свободно владеет арабским, английским, древнегреческим и латынью, Луиза фон Буривей удовлетворённо кивнула:
- Знаешь, я могу тебе помочь. От меня ты деньги принимать не желаешь, из скромности, но от интересной работы, думаю, не откажешься?!
Тут Алекса проявила неподдельный интерес, чем очень порадовала хозяйку дома.
- Конечно, бабушка Луиза, мне же нужна постоянная практика. Если это связано с языками, то я согласна. Когда ещё книга выйдет, да и выйдет ли вообще.
- Вот и умница! Ты, оказывается, не такая «ломака», как моя дочь.
- Я сейчас не в том положении, чтобы ломаться.
- Правильно говоришь. К тому же за работой ты быстрее забудешь своего недостойного кавалера.
- А что от меня требуется, резюме? – поинтересовалась Алекса, с энтузиазмом.
- Какие глупости… моей рекомендации будет достаточно. Подожди меня здесь, я сейчас  сделаю один звонок. А чтобы не было грустно, я тебе компанию организую.
Буривей щёлкнула пальцами, и девушка почувствовала, как что-то холодное прикоснулось к её руке. Если бы Алекса была способна испытывать страх (а она никогда ничего не боялась), то она бы закричала от ужаса, увидев устремлённый на неё холодный змеиный взгляд.

Старуха одобрительно засмеялась:
- Молодец, не боишься. А некоторые недоумки даже сознание теряют при виде этой крошки. Это - дабойя, или гадюка Расселла. Я зову её Дочкой. Она, конечно, не голодна, но, всё же, я не советую тебе вставать и вообще шевелиться.

Между тем, ползучая гадина уже обвила правую руку Алексы и расположила свою маленькую головку на её плече.
- А ты ей нравишься, - констатировала бабуля. - Но помни: никаких резких движений. Если что, у меня есть противоядие.

С этими словами Буривей вышла из залы.

Алекса поняла, что бабка сделала это не из вредности, и не для того, чтобы её попугать. Дабойя должна была караулить гостью, чтобы та не вздумала свободно прохаживаться по замку и выведывать хозяйские тайны.
Девушка просто закрыла глаза и просидела так, без движения, минут двадцать до прихода хозяйки. Змея за всё это время тоже ни разу не пошевельнулась. Она прикрыла глаза, но Алекса могла поклясться, что гадина не дремала, а была начеку.

Луиза фон Буривей появилась в зале уже в другом костюме: на ней было длинное карминовое платье с кружевным белым воротничком и красивые туфли на высоком, но устойчивом каблуке.

- Какая картина, - умилилась злодейка, - две мои девочки отдыхают.

Хозяйка издала какой-то звук, похожий на шипение, и змея мгновенно «освободила» Алексу. Куда она уползла, девушка не успела заметить, да ей и неважно это было. Она только подумала, что, если когда-нибудь придётся тайком сюда проникать, надо обязательно учитывать присутствие дабойи. И не факт, что она тут одна такая. От бабушки можно ожидать чего угодно.

- Ну, всё, моя куколка, можешь спокойно отправляться домой, тебя отвезёт мой водитель. А завтра к десяти утра поедешь по этому адресу (старуха сунула внучке свёрнутую бумажку), скажешь, что ты Александра фон Буривей, и дальше будешь делать то, что тебе скажут. Там у них какое-то анкетирование, но для тебя это – простая формальность. Считай, что работа уже у тебя в кармане.
- Какая работа, бабушка Луиза? – всё-таки решила уточнить Алекса.
- Нужно перевести одну книгу, найденную при раскопках, - ответила та, видимо позабыв, что когда-то рассказывала внучке про пропавшую книгу заклинаний (или просто не потрудилась придумывать что-то более правдоподобное).
- А на каком языке эта книга? – уточнила Алекса.
- Неизвестно. Но с твоими способностями, ты, конечно, быстро там со всем разберёшься. И учти, заплатят тебе достойно, а если ты понравишься работодателю, то, может быть, он тебя предложит постоянную работу. Только не вздумай сразу в него влюбиться, не то он может разбить тебе сердце. С мужчинами нужно действовать тонко. Я не хочу, чтобы повторилась история с твоим бывшим кавалером.
Бабушка упорно избегала называть Павла по имени.

- А кто он такой, этот человек?
- Узнаешь на месте, - раздражённо бросила фон Буривей. - А мне, уж извини, пора на боковую. Всё-таки, я постарше тебя, и мне нужно следить за своим здоровьем.

Алекса ещё раз извинилась за своё вторжение и постаралась как можно быстрее покинуть «гостеприимную» родственницу.

Как только со двора послышался шум отъезжающего автомобиля, хозяйка замка подняла трубку своего раритетного телефона, набрала какой-то номер, и проговорила, чеканя каждое слово:
- Я свой долг выполнила. 

***
Вечером того же дня Алекса позвонила бабушке Ане и рассказала о том, что желаемое место скорее всего достанется ей.
- Отлично, - похвалила её та. – Могу представить, каких страхов ты натерпелась. Хотя, тебе же, как я помню не свойственно это чувство. Или что-то поменялось с тех пор, как ты была ребёнком?
- Ничего не поменялось.
- Вот и прекрасно, отдыхай, набирайся сил. А после завтрашнего собеседования, если получится, позвони мне, но так, чтобы никто не мог тебя подслушать. И звони, пожалуйста, по тому номеру, который я тебе оставила, он зарегистрирован на салон красоты одной моей знакомой, так что никто ничего не должен заподозрить. А в будущем, связь будем держать через Прасковью: звонишь ей, говоришь, что тебе надо со мной переговорить (по телефону или лично), а она тебе сообщает, как это можно сделать. Если же нужно срочно что-то сообщить, звони своей троюродной сестре Агнии Палланте. 
- Бабуля, а Агния – она кто в нашей классификации?
- Наверное, Ника, богиня Победы, верная соратница Афины.
- Но она же была в свите Зевса.
- И что это меняет? Громовержец всегда был «над схваткой», ни к каким движениям не примыкал. Как ты там эту деву у себя в книге охарактеризовала?
- Вот как:

Светлая Ника взмахнула крылами
И полетела к чернеющей маме.
Стикс свои воды с Паллантом слила,
Зевсу Победу она родила.

- Да, река Стикс – родительница Ники – персонаж малоприятный, - Чёрная река. Зато, Зевсу она была предана, даже дочь свою ему в услужение передала. В нашем случае, мать Агнии, по знакомству, пристроила её к своему давнему приятелю Всеволоду Алексеевичу, твоему издателю. Хотя, на мой взгляд, лучше бы отец Агнюши её к себе в помощницы взял. Боюсь, ему одному со своей «Лавкой древностей» не справиться.
- Знаешь, бабуля, в античной истории Ника – самый светлый персонаж с Олимпа. Ни в каких скандалах не замешана, внебрачных детей и порочащих её любовных связей не имеет.
- Так и есть. Наша Агния тоже такая, несмотря на её сомнительное окружение. А тебе не мешало бы у неё поучиться.
- Чему?
- Как с мужчинами себя вести надо. Ведь, у неё, как и у тебя, были неудачные отношения, а кто про них знает, кроме самых близких людей?
- Никто.
- То-то и оно, а ты трубишь на каждом углу про свою любовь несчастную. Запомни, мужчина может простить женщине её прошлые связи только в том случае, если она никого до него по-настоящему не любила.
- Но это же – большая редкость, особенно в моём возрасте.
- Верно. Но ты же можешь сказать, что тебе казалось, что ты любила, а на самом деле это была ошибка.
- Византия какая-то.
- А ты как хотела? Все мужчины, даже внешне выдержанные, - собственники и ревнивцы.
- А почему же женщины спокойно прощают мужчинам их любовь к бывшей жене или подруге?
- Не все, наверное, но в общей женской массе так и происходит. Психология, знаешь ли.
- А о чём тогда можно говорить с мужчиной, о погоде?
- Моя бабуля говорила, что «мужу-псу» нельзя открывать… скажем так, нижнюю часть спины. И эта поговорка касается всего мужского пола. Ну, чего ты молчишь?
- Перевариваю. Ладно, вернёмся к «нашим баранам». Я тут подумала, если плутишка Гермес - это главный редактор издательства Всеволод Алексеевич, то Зевс должен стоять выше.
- Так и есть. Ладно, скажу, не буду тебя мучить. В нашем случае – это Вазген Эмирович Всегудов - глава департамента эзотерики.
- Не слышала про такого человека и такой департамент.
- Не мудрено. Это же не твой мир, а волшебный.
- А Гера в этом мире кто?
- Гертруда Поликарповна Всегудова, театральный режиссёр.
- Про неё я тоже не слышала, хотя считаю себя театралкой.
- Эта дама занимается постановкой разных шоу и маскарадов, которые практикуются в нашей среде. Думаю, тебе придётся, рано или поздно, с ней столкнуться. Держи ухо востро: эта «приятная во всех отношениях» дама мягко стелет, да жёстко спать. Когда-то была закадычной подругой Афродиты, то есть Фриды Антерот. Но позже что-то у них разладилось. Очевидно, дело в любвеобильности Зевса.
- Поняла, спасибо! А что мне ещё нужно знать?
- Думаю, главное ты уже знаешь, а детали тебя только отвлекать будут от твоей основной задачи – перевода книги заклинаний.
- Я так понимаю, что мне не нужно с этим переводом торопиться?! То есть для тебя я, конечно, постараюсь всё побыстрее сделать, а «тёмным» буду дозировано информацию сливать. Так бы ты хотела?
- Какая же ты умница, Алекса. Всё именно так, как ты сейчас сказала. Возможно, нам придётся им, потом, фальшивку подсунуть, чтобы они не смогли никому зла причинить. Но это при условии, что тебе дастся этот перевод.
- Я постараюсь!
- Будь предельно осторожна, фиксируй каждый свой шаг, обдумывай поступки, не верь в их хорошее к тебе отношение. Эти люди – насквозь лживые и очень опасные.
- Спасибо за совет! Не бойся за меня! Сама будь осторожна!
- Кому я интересна, дорогая? Обычная рядовая старушка-пенсионерка.
- Всё равно, поаккуратней со своими волшебниками. Ещё неизвестно, те ли они, за кого себя выдают.
- Ты про Изольду и Дмитрия?
- В частности. Присмотрись к ним получше.
- Хорошо. Гляжу, ты уже включилась в игру?
- По крайней мере, после общения с бабушкиной гадючкой я поняла, что здесь не шутят.
- Верно. До связи, моя славная.
- До свидания, бабуля!

Часть 2. АФРОДИТА

Афина явно недооценила своих оппонентов: первым делом Алексе, которая явилась к десяти утра в кадровое агентство, по адресу, указанному фон Буривей, велели зайти в кабинет штатной гадалки Мелиссы Грай.

Седовласая полная дама с бесцветными глазами и нездоровым сероватым цветом лица велела Алексе назвать свою дату рождения. Девушке пришлось говорить правду (13 мая 2000 года).

- Любопытно, - задумчиво произнесла гадалка, - такой расклад я, кажется, недавно встречала.

Хорошо, что бабуля, на всякий случай, проинструктировала внучку, что ей следовало говорить:
- Да, моя крёстная была у Вас, она захотела узнать, что меня ожидает в будущем. У нас с моим парнем не всё в порядке в отношениях, знаете ли.
- А когда он родился?
- 13 октября 1988 года.
- Да-да, вспоминаю. Но у вас всё должно было наладиться?!
- К сожалению, всё случилось наоборот.
- Ну, не знаю, - заёрзала гадалка. - Я говорю то, что вижу по картам. Кстати, у вашего будущего работодателя дата рождения такая же, как и у Вашего молодого человека. Он, как и Вы, родился в Год Дракона, в пятницу тринадцатого, только пораньше на 12 лет.
- Надо же, какое совпадение, - «искренне» удивилась Алекса.
- Для Вас это – огромный плюс, - важно произнесла Грай. – Давайте-ка посмотрим, сможете ли вы сработаться. Она разложила карты, открыла какую-то таблицу в ноутбуке, стоявшем перед ней и начала «вещать»:
- Значит, оба вы родились в високосный год. В Вашем случае была полная Луна, которая находилась в Овне, в его случае – убывающая Луна была на стыке Рыб и Овна. У вас Солнце было в Весах, у него – в Тельце. Правящая планета у вас обоих - Венера. Правящая стихия: у него – Земля, у Вас – Воздух.
Дальше гадалка забормотала что-то малопонятное про тотемы, символы и арканы. Алекса разобрала только, что её работодатель – голубь, пчела и лось, а она – бобёр, уж, щука и гусь. Цвет обоим подходил розовый и зелёный. Мужчина должен был отличаться красотой, душевной открытостью, интеллектом, надёжностью и эгоизмом. А Алексе полагалось быть возвышенной, элегантной, трудолюбивой, но излишне привередливой и не в меру занудной.
- Что ж, - констатировала гадалка, - со своей стороны я не вижу никаких подводных камней и препятствий, а, следовательно, могу Вас смело рекомендовать на указанную должность – переводчика и помощника руководителя.

Алекса облегчённо выдохнула и поинтересовалась, в какой кабинет ей теперь идти.
Гадалка поднялась с места и лично проводила соискательницу в большую комнату с овальным столом посередине, вдоль которого стояли несколько стульев с мягкими широкими спинками. Алексе было предложено подождать здесь.

Ждать пришлось целых сорок минут. Девушка подозревала, что всё это время за ней наблюдают через видеокамеру, которая была, не совсем умело, замаскирована под кашпо с каким-то поникшим цветком. Чтобы оставить о себе благоприятное впечатление, Алекса не стала включать свой телефон, на котором привыкла читать разного рода новости. Вместо этого девушка взяла лист бумаги и ручку, лежавшие на столе, и стала придумывать очередное стихотворение для своей книги:

Взобраться на Олимп непросто,
Там у богов своя игра.
Гора – не то, что плоский остров,
Она сюрпризами полна.

Царят законы там иные,
Чем в нашем мире суеты.
Живётся легче на равнине,
Хотя растут и здесь цветы:

Пионы, а не эдельвейсы,
Фиалки, не Пастуший чай
С богами мы выходим вместе
Рассветы яркие встречать.

Но единение бывает,
Когда не алчешь злата ты.
Как жаль, что в мире не хватает:
Тепла, любви и доброты.

Просить у Зевса или Геры
Не стоит благ себе земных.
Открыть в себе источник веры
Стремитесь, не тревожа их.
 
Как раз в тот момент, когда Алекса, с удовлетворением, отложила ручку и убрала исписанный лист бумаги в свою сумку, дверь открылась и на пороге появилась миловидная пышнотелая блондинка лет шестидесяти. Её волнистые волосы мягко струились по покатым плечам. Алекса отметила (про себя): неброский макияж, ухоженные руки, брендовый костюм с юбкой чуть ниже колен, дорогие туфли, под цвет одежды.

Дама улыбнулась соискательнице и представилась:
- Фрида Антерот, директор кадрового агентства «Отличный выбор».
Девушка поднялась со своего места и слегка пожала протянутую ей руку:
- Александра фон Буривей.
- Очень рада, - откликнулась «Афродита». – Ваша бабушка – мой кумир: богата, влиятельна, и при этом, самокритична и великодушна.

Алексе показалось, что она ослышалась. Возможно, у Фриды такой юмор? Нет, не похоже. На всякий случай, девушка кивнула:
- Да, у моей бабушки есть чему поучиться.
- Вот и я о том же говорю, - подхватила директриса. – Для меня огромное счастье хоть что-то сделать для нашей многоуважаемой Луизы. Кстати, я и вторую Вашу бабушку знаю. И даже дедушку.
Произнося последнюю фразу, Афродита улыбнулась одними глазами, но Алекса заметила это, и вспомнила бабушкины слова про «чаровницу».

- Дедуля был очень славным, жаль его, - печально сказала Алекса. – Уже три года прошло со дня его смерти, а мне так сложно с этим смириться.
- Чудесный был человек, настоящий музыкант, классный дирижёр, самобытный композитор, - затараторила Афродита. – Я Вам искренне соболезную.
- Спасибо!
- Ну а теперь давайте перейдём к делу, - уже другим,  деловым тоном сказала Фрида. – Мой сын – любитель старины и коллекционер. У него есть потребность в таком специалисте, как Вы. Возможно, Вам удастся расшифровать одну книжечку, которая ему досталась, по случаю. Максимус готов заключить с Вами трудовой договор на год. Думаю, этого времени Вам хватит. По итогам работы, договор может быть продлён уже на более длительный период. Обширная букинистическая коллекция сына нуждается в систематизации, так что, если Вы покажете себя с лучшей стороны, в чём я не сомневаюсь, у вас с ним может сложиться прекрасный симбиоз. Ну, что, готовы приступать к делу?
- Позволите, для начала, взглянуть на договор?
- Ну, разумеется. Вам его сейчас принесёт мой секретарь, вместе с кофе и пирожными. Прошу Вас не отказывайтесь, выпечка у нас преотменная.
- Благодарю, но, если можно, я бы предпочла зелёный чай.
- Следите за здоровьем? Это прекрасно! Не характерно для нынешней молодёжи. Ладно, я пойду, распоряжусь. Дальше Вы будете работать с моим помощником – Юлием. А с Вами, надеюсь, мы ещё увидимся. Всего доброго, Алекса!
- До свидания, Фрида!

***
Секретарь кадрового агентства оказался худющим, как жердь, мужчиной средних лет, с абсолютно непроницаемым лицом, одетым в серый костюм «с иголочки».
Алекса подумала, что, если бы её Павел так стильно одевался, то он был бы неотразим.  Впрочем, и в своём поношенном свитере он возбуждал нездоровый интерес у женского пола. Алекса даже улыбнулась, при воспоминании о молодом человеке, но тут же мысленно себя одёрнула:
- Он уже не твой, привыкай. 

Юлий протянул ей два экземпляра договора, для ознакомления и подписания, после чего вышел из комнаты, предупредив, что она может вызвать его звонком:
- Просто нажмите на эту кнопку у двери, и я подойду. Надеюсь, вопросов у Вас не возникнет, договор у нас – типовой.

Алекса невидящим взглядом уставилась на бумаги. Ей пришлось делать вид, что она внимательно их читает. Но от грустных мыслей о том, что она больше никогда в жизни не увидит свою единственную любовь, строчки расплывались перед глазами; слёзы сами по себе выступили на глазах и предательски закапали на бумагу. Алекса поспешно промокнула платком то место, куда попала вода, и сосредоточилась на бумагах.
 
Через десять минут она уже нажала на звонок и вручила один экземпляр договора секретарю, свой же свернула и небрежно сунула в сумку. Юлий неодобрительно взглянул на неё. Видимо, такое отношение к документам он не приветствовал. Тем не менее, мужчина ничего не сказал странной посетительнице, уж слишком хорошо он был воспитан.

Пока секретарь относил договор руководству, Алекса просушила глаза и начала писать новое стихотворение, в этот раз лирическое:

Ты уехал безвозвратно,
Поезд вдаль тебя унёс,
А меня несёт куда-то –
Одинокую, без слёз.

Ничего, всё это в прошлом,
Я сумею позабыть.
Буду помнить о хорошем,
Постараюсь не грустить.

Ты ещё, конечно, вспомнишь,
Ведь любовь была у нас.
Мы с тобой тогда ходили
В школу нашу, в первый класс.

И потом, когда обида
Перекрыла воздух мне
Полумёртвая ходила,
Как в каком-то страшном сне.

И плохие были тоже
И хорошие дела.
Знаешь, что: я отпустила,
Забываю, приняла.

Пусть всё будет, как ты хочешь,
Счастлив будь и будь здоров.
Поезд вдаль тебя уносит,
Не осталось больше слов…

Дверь начала открываться. Алекса хотела засунуть листок со стихотворением в сумку, но промахнулась и не заметила, как он упал на пол.

В комнату вошёл высокий интересный блондин с идеальной фигурой, как успела заметить девушка. Это был как раз тот тип мужчин, который ей нравился больше прочих: ухоженный, серьёзный, собранный. Вот только волевого подбородка ему не хватало. Что-то было в его лице такое, что не позволяло назвать его «мачо», какая-то мягкость, что ли.
 
- Доброе утро! – произнёс он приятным низким голосом. - Меня зовут Максимус Антерот.
- Александра фон Буривей, - ответила Алекса, привставая.

Максимус сделал жест, означавший, что такие церемонии ни к чему и присел на стул напротив девушки:
- Я ознакомился с Вашим личным делом и подписал договор, со своей стороны. Если Вы готовы, мне хотелось бы, чтобы Вы приступили к работе незамедлительно.
- Сожалею, но так не получится. Мне придётся заехать домой собраться, и дня через два…

Изменившийся в лице Антерот (куда-то сразу подевалось его благородное спокойствие) не дал ей договорить:
- Что за ерунда, какой сбор, какие вещи. Всё, что Вам понадобится, будет тут же Вам предоставлено. Поймите, дело не терпит отлагательств. У меня в руках оказался редчайший экземпляр, просто букинистический шедевр, а я не могу его прочитать. Если Вы не можете оперативно приступить к переводу, боюсь, нам придётся разорвать договор. Так Вы едете, или нет?

Алекса подумала, что она, пожалуй, поспешила с согласием. Уж больно нервным оказался её новый работодатель. Вон как глазищами сверкает, того и гляди взглядом прожжёт.

- Позвольте мне хотя бы пальто забрать, - сказала она, пытаясь сохранить спокойно, - оно у гадалки осталась.
- Да-да, конечно, - разрешил «идеал», тоном пониже. – Ступайте, а я Вас здесь подожду.

Пальто ей вынес Юлий. Небольшая заминка произошла в коридоре, когда они нос к носу столкнулась с Фридой, пожелавшей ей удачи на новом поприще.

Вернувшись в зал для переговоров, Алекса застала Максимуса за чтением её стихов. Она хотела вырвать у него лист и порвать его, но, побоявшись нового эмоционального взрыва, только проговорила, с укором:
- Читать чужие письма некрасиво.

Максимус неожиданно смутился:
- Простите, пожалуйста! Я не думал, что это личное.
- А какое же, оно, по-Вашему?
- Не все же поэты так откровенны в своих произведениях. Некоторые, даже не имея опыта любовных потрясений, могут описывать то, что происходит в их воображении, или с их друзьями. Признаться, я и сам иногда грешу подобными вещами.
- Любопытно было бы послушать.
- Как-нибудь, при случае, почитаю. Но, конечно, рядом с Вашим талантом мой бледнеет.
- Благодарю за комплимент, мне очень приятно, - ответила Алекса, без тени (даже «дежурной») улыбки и добавила:
- Так что, мы едем?
- Конечно, - поспешно ответил Максимус, возвращая ей листок.

***
Когда входная дверь за ними закрылась, Афродита подошла к окну своего кабинета и, провожая пару долгим внимательным взглядом, обратилась к Юлию, который принёс ей кофе:
- Дерзкая девица, к тому же себе на уме.
- По-моему, именно такую невестку ты и желала своему сыну, дорогая сестрица.
- Ну, разумеется. Идеалом для хорошего сына является его мать. А я, как тебе известно, умна и энергична. С другой женщиной ему будет не интересно. К тому же, эта Алекса сможет утешить Росса, как мне кажется. А я так хочу, чтобы у ребёнка было счастливое детство.
- Да, жаль парнишку, - вздохнул Юлий.
- Только не говори, пожалуйста, что тебе и его мать жалко. Она получила по заслугам, - быстро проговорила Фрида.
- Ну, не знаю. Может быть, развод был бы уместнее, в этом случае?
- Ты что-то слишком размяк, подотри нюни, - резко оборвала его сестра, - у нас ещё полно работы. Представь только: если Максу удастся задуманное, мы же с тобой озолотимся.
- Мне вполне хватает того, что я зарабатываю честным трудом, - ответил её брат.
- Честным? - «взорвалась» Фрида. - Ты живёшь за мой счёт. Это агентство приносит жалкие гроши. Если бы не Мелисса с её картами, и не моя оборотистость…
- Это так теперь называется? – усмехнулся секретарь. 
- Негодяй, – в ярости закричала Афродита, запуская в брата коробочку с кнопками.
- Ну-ну, успокойся, Фрида, - примеряющее заговорил Юлий, подбирая рассыпавшиеся канцелярские принадлежности, - ты должна быть в наилучшей форме, когда предстанешь пред ясные очи дражайшего Вазгена.
- Ты что, по привычке подслушивал?
- Разумеется. Но, по-моему, ты зря не учитываешь такой фактор, как ревность его супруги.
- Гертруда мне доверяет.
- Ой ли?
- В нашем теперешнем общении с Вазгеном нет ничего предосудительного.
- Не знаю, не знаю. Впрочем, ты права, меня это совсем не касается. Поеду лучше навещу Прасковью.
- Не старовата она для тебя?
- А это не должно, в свою очередь, волновать тебя.
- Не надоело ещё с близнецами нянчиться?
- Их у неё забрали. Даня с Ксенией - в отпуске, вместе с ребятами.
- Везёт же людям! А у меня отпуска опять не предвидится. Вазген очередную мистификацию готовит, без моего участия не обойдётся.
- Неиссекаемый человек! Просто фонтанирует идеями.
- Завидуешь? Правильно делаешь. Вот такие мужчины, как Всегудов, мне нравятся. Не то, что вы с Максимусом и его папочкой.
- Которого ты так и не смогла на себе женить, - напомнил ей Юлий.
- Да просто не захотела, - отрезала Фрида и вышла, громко хлопнув дверью.
Её брат пожал плечами, усмехнулся и пошёл собираться. Ему предстояло провести приятный вечер в компании первой жены Эрика Краноса.

Часть 3. ЭРОС И АНТЕРОС

Росс Антерот – не очень спортивный ребёнок двенадцати лет, похожий на своего отца лишь отдалённо – с нетерпением крутился у ворот их загородного двухэтажного особняка. Его домашний учитель Тимур Алексеевич – высокий солидный мужчина с бугроватым, как от оспин лицом, расширяющимися проплешинами на макушке, крупным носом и небольшими усиками над верхней губой - тщетно пытался загнать мальчика обратно в дом:
- Росс, нельзя бросать дело на полпути. Мы должны сегодня выучить неправильные английские глаголы.
- Не хочу, - отмахнулся ребёнок.
- Предупреждаю, что всё расскажу Вашему отцу, - пригрозил учитель.
- Да и пожалуйста, - спокойно ответил тот. - Телесные наказания папа не практикует.
- Откуда Вы нахватались таких взрослых выражений? – спросил учитель, вглядываясь в показавшийся на дороге автомобиль.
- От Вас и от папы, - ответил Росс и помчался навстречу отцу.

***
Первой из машины вышел Максимус, который сам управлял своим шикарным автомобилем (Алекса плохо разбиралась в марках машин, но то, что эта стоит целое состояние, понимала). Он открыл заднюю дверцу и помог своей пассажирке оказаться на твёрдой земле.
- Вас не укачало? – с участием спросил мужчина.
- Нет, ни сколько. Просто я плоховато спала все эти дни, и немного вздремнула на заднем сиденье.
- Что же, в таком случае сегодня объявляется выходной, работы не будет. А после ужина Вы сможете отдохнуть и выспаться.
- Благодарю Вас!

Увидев, что Росс переминается с ноги на ногу от нетерпения, Максимус подозвал его, и, обратившись к Алексе сказал:
- Позвольте Вам представить: Тимур Алексеевич – учитель моего сына, и собственно сам этот сын – Росс.
Мальчик, который хотел, изначально, повиснуть на папиной шее, застеснялся, даже покраснел и спрятался за спину учителя.

- Что это значит, Росс? – строго спросил отец. – Немедленно подойди и поздоровайся с Александрой Эриковной.
- Только не с Александрой, пожалуйста, - попросила девушка. – Официально у меня одно имя, но я предпочитаю, чтобы меня называли просто Алексой и без отчества.
- Как скажете, - согласился Максимус, и, обратившись к Тимуру, попросил:
- Пока я загоняю машину в гараж, проводите, пожалуйста, нашу гостью в дом, я сейчас подойду.
- Пап, а можно я в машину сяду? – умоляюще протянул Росс.
- С условием, что потом поможешь Грегуару её мыть.
- Конечно.
- Тогда вперёд, и побыстрей.

***
 Тимур, в смущении, подошёл к Алексе, которая с интересом на него посматривала.
- Мир тесен, не правда ли? – спросила она.
- Да, как оказалось, - согласился мужчина. – Какими судьбами к нам?
- Работать, как и ты.
- Тоже учителем?
- Бери выше, архивариусом.
- Понятно, - пробубнил он в ответ.
- Чего ты мычишь? - взорвалась Алекса. – Не стыдно Миланке заливать, что ты – спецагент?
- А ты думаешь, ей приятно будет услышать, что я с мальчишкой сопливым занимаюсь? Ладно бы ещё в школе преподавал, или как ты – переводчиком работал. Так нет, угораздило меня сюда попасть. Польстился на хорошую зарплату.
- И давно ты тут подвизаешься? – спросила Алекса, когда они, войдя в дом, присели на большом диване в прихожей.
- Два года.
- Обалдеть! Тимка, ну чего ты такой недоразвитый? Сказал бы ей правду, и дело с концом.
- Тебе легко говорить. У самой-то парень – известный фотохудожник.
- Бывший.
- Фотохудожник?
- Нет, парень. Мы с ним расстались.
- Прости, я не знал.
- Да, ладно, я сама до вчерашнего дня этого не знала.
- Это как?
- Он уезжает надолго, а меня перед фактом поставил: или выходи за меня, или давай прощаться. А я не могу всё здесь бросить. Это моя страна и мой город, понимаешь?
- Ещё бы. И, между прочим, я тебе ещё тогда говорил, что он – летун. Видно же было, как на него девки реагируют.
- Вот все это видели, кроме меня.
- Любовь зла.
- Наверное. Ну, что будем делать: по новой знакомиться, или «сдаваться» хозяину?
- Давай, лучше, по новой. А то подумает, что мы это всё подстроили.
- Как скажешь, мне без разницы. А где, кстати, моя комната?
- Почём я знаю? Сам-то я на первом этаже обретаюсь. Максимус и Росс спят на втором этаже. Там же комната для гостей. Наверное, тебя туда поселят.
- А его жена здесь погибла?
- Нет. Он этот дом купил два года назад, как раз когда я к нему на службу поступил. А она в старом доме скончалась.
- Тоже два года назад?
- Побольше. Только не спрашивай, как это случилось, я не знаю.
- Совсем ничего не знаешь?
- Ну, ходили слухи, что она полезла в его лабораторию и случайно отравилась реагентами, но правду никто не знает. Уж как я не тряс Грегуара (это его шофёр  и помощник по хозяйству), тот как воды в рот набрал; предан своему хозяину, как собака.
- А Грегуар здесь же живёт?
- Где же ещё? Вот видишь, лестница наверх? Там ваши апартаменты. А моя комната внизу слева, рядом с библиотекой, шофёрская - справа, по соседству с гостиной (в которой мы трапезничаем) и двумя хозяйственными помещениями (одну из кладовок, на днях, в бильярдную переделали). Прямо под лестницей – два входа: один - в бассейн и в сауну, другой – в прачечную (плюс гладильня). В правой пристройке к дому – кухня, в левой – тренажёрный зал. Гараж пристроен к дому сзади, в нём две машины: хозяйская и разъездная. Есть большой сад с теплицами, фонтанами, искусственным прудом и беседкой, вы это всё должны были проезжать, когда по аллее к дому двигались. За домом, в дальнем правом углу сада – хозяйская лаборатория, которую охраняют три здоровенных пса: два алабая и овчарка, на волка похожая. Я туда – ни ногой, мне ещё жить не надоело. Это я на тот случай говорю, чтобы ты нос свой, куда не надо, не совала. Знаю, водится за тобой такой грешок.
- Не выдумывай.
- Говорю, как есть.
- Тоже мне, знаток человеческих душ.
- Не обижайся, лучше расскажи, чем здесь заниматься планируешь?
- Отдыхать, разумеется.
- Не смешно.
- А чего ты спрашиваешь?
- Будешь книги местные разбирать?
- Типа того, если мне ещё какую-нибудь работёнку не навяжут.
- Это какую, например?
- Уборка, готовка…
- О, можешь не беспокоиться, этим есть, кому заниматься: повар с женой, которая здесь убирается, живёт по соседству (не больше километра пешком), в деревне, в небольшом домике (им его Максимус оплачивает). Есть ещё две девчушки, из местных, которые на генеральную уборку являются. А так, наша Даная Петеримовна со всем справляется. А её Карл Густавыч – просто мастер высшего класса, особенно ему первые блюда удаются. Я стараюсь обеды не пропускать. Ужинать, правда, не всегда получается: приходится, периодически, мальчишку в город вывозить на разные мероприятия.
- А он что, в школе не учится?
- Учится. Его Грегуар с утра на несколько часов отвозит, а потом забирает. Дальше я его с домашними заданиями перехватываю.
- И что, хватает твоего университетского образования, чтобы ему помогать?
- С трудом. Не знаю, кого из них там готовят: профессоров или академиков?
- А вечером у него что, кружки по интересам?
- Нет, просветительские мероприятия: театры, музеи, кино. Кружки ему, Алекса, ни к чему, к нему все на дом приходят: и музыкант-виолончелист, и преподаватель самообороны.
- Карате или бокс?
- Всё вместе, включая стрельбу из пистолета.
- Класс! Я бы сама от такого не отказалась.
- Где уж нам с тобой, простым ребятам, такое осилить, это же больших деньжищ стоит.
- Понятно. А гости, хоть, здесь у вас бывают? Чего с досугом у персонала?
- Персонал вкалывает, а к хозяину иногда приезжает одна дамочка с братом. Зовут её Маргарита, она просит себя Марго величать. А брата Яковом зовут, такой сноб, что тебе и не снилось.
- Я думала, что наш хозяин – сноб?!
- Ты что, Максимус – нормальный парень, только чопорный немного и старомодный. Ещё он любит, чтобы всё на своих местах лежало. Педант, одним словом. Для меня это, конечно, трудностей не составляет, поскольку мой отец-офицер всю жизнь меня муштровал. Я сам курсантом был, ты знаешь. Потом служил, какое-то время, пока не решил завязать. Много времени потерял, конечно, а потому, когда к вам на «переводческий» поступил, самым возрастным был.
- И самым тугодумным, - констатировала Алекса, вспоминая, с каким трудом её приятель сдавал зачёты и экзамены.
- Может быть, зато, если что сюда попадает, - Тимур указал пальцем на свою голову, - навсегда там остаётся. А у Миланки – наоборот: за год сидения дома она всё, чему её учили, позабыла.
- Да она и в ВУЗе-то особо не блистала.
- Где уж нам с ней до тебя – отличницы, - обиженно проговорил мужчина.
- Не заводись, Тимоха, и радуйся, что я вообще с тобой разговариваю, после твоего предательства.
- Какого ещё предательства?
- А такого. Сбежал от меня к моей лучшей подруге.
- Да ты же сама от меня открестилась.
- Что-то я такого не припоминаю.
- Милана сказала, что она просила у тебя разрешения со мной пофлиртовать.
- Врёт она всё. Она меня перед фактом поставила. А, с другой стороны, ты что, телок что ли, которого из рук в руки передают?
- Не телок. Просто, я видел, что мне ничего не светит. Куда мне с моей физиономией отталкивающей и фигурой нескладной против твоего красавчика.
- Чего ты ко мне с ним привязался? Говорю же, не мой он.
- Это сейчас не твой, а раньше млела от него, плакалась мне, что он тебе изменяет.
- Всё, Тимур, как там тебя, Алексеевич, заканчивай своё нытьё. Вон уже и хозяин приближается. Брысь с дивана, расселся тут.
- Алекса, ты только не говори, пока, Миланке, пожалуйста, ладно? Я сам ей всё расскажу.
- Не вздумай. Она же ревнивая. Ещё подумает, что мы с тобой от неё здесь скрываемся и всякими непристойностями занимаемся.
- Хорошо, пока помолчу. Но только всё равно же ей сказать придётся, рано или поздно.
- Лучше уж поздно. Всё, тихо, замолкаем.

***
Максимус, вместе с Россом, вошёл в прихожую и оторопел:
- Тимур Алексеевич, я же Вас просил нашу гостью сопроводить в её комнату. Почему она до сих пор здесь, как бедная родственница, заседает? Я был в полной уверенности, что она уже отдыхает перед ужином, потому и задержался с Грегуаром, по делам.

Алекса заверила его, что сама попросилась здесь посидеть, на мягком диванчике.
Учитель же стал оправдываться, что не знал, куда он должен был препроводить гостью.

- У нас одна гостевая комната. Вам что, сообразительности не хватило? – разозлился Антерот.
И снова Алекса поймала себя на мысли, что зря поторопилась согласиться на эту работу: уж слишком раздражительный начальник ей достался.


***
Ужин назначили на шесть часов вечера. Пока же, Тимур, по распоряжению Максимуса,  принёс Алексе лёгкий перекус – булочку, клубничное варенье и зелёный чай. Такая  забота тронула девушку. Она поняла, что Антерот ознакомился с анкетой, которая была приложена к её договору. Там было несколько вопросов о её предпочтениях (еда, напитки, досуг).

После перекуса Алекса решила немного вздремнуть, но не успела она ещё переодеться в удобный махровый халат, как в дверь постучали. Это был Грегуар, который привёз кучу пакетов с одеждой и обувью. Оказывается, Максимус успел дать водителю распоряжение о закупке нужных вещей (от зубной щётки, до верхней одежды), пока Алекса беседовала с Тимуром. Поразительно, но вся привезённая одежда подошла девушке по размеру и цвету.   

***
К ужину «обновлённая» (приняла душ, выспалась, навела красоту) Алекса спустилась при полном параде – с высокой причёской, в длинном зелёном платье с небольшими вырезами по бокам, рукавами-крылышками и воротничком-стоечкой, а также в шикарных туфельках на высоких каблуках, в тон платью. Перед выходом к столу она осмотрела себя в большое зеркало, разместившееся в небольшой нише, перед гостиной, и осталась довольна увиденным.

Когда она вошла в большой, с мягким освещением, зал, Максимус с едва скрываемым восхищением, встал из-за стола, подал ей руку и усадил на место, располагавшееся справа от хозяйского. Сам Антерот уселся во главе стола, слева от него разместился  Росс, далее - Тимур.

Грегуар, вместе с Карлом и его супругой подавали еду. Сами они завтракали, обедали и ужинали на кухне, которая, как уже сообщил подруге Тимур, располагалась в правой пристройке к дому.

Алексе представили обитателей дома. Поначалу она чувствовала себя неловко: ей казалось, что все к ней присматриваются, оценивают каждый её жест, каждое слово. Но предупредительность Максимуса и доброжелательность Данаи и Карла сыграли свою роль: Алекса начала улыбаться и даже осмелилась рассказать пару историй, связанных с её работой. Одна из них касалась перевода произведений некоего таинственного автора-графомана, тексты которого она пыталась подправить, из жалости. В конечном итоге он, а не Алекса получил признание читателей и даже стал дипломантом какого-то суперпопулярного конкурса.
Во втором случае, автор не пользовался псевдонимом, но, несмотря на очевидный талант, был совершенно невыносимым занудой. Он названивал Алексе каждый день и интересовался, какую часть его работы она сейчас переводит. В конце концов, её терпение лопнуло, и она заявила ему открытым текстом, что, если он не исчезнет до окончания её тяжких трудов, то может искать нового бедолагу, который возьмётся переводить книгу за  нищенский гонорар и довесок в качестве назойливого автора.

- Мне кажется, Вы ему просто понравились, поэтому он и искал повод с Вами пообщаться, - предположил Максимус, изучающе глядя на раскрасневшуюся девушку.
- Не знаю, может быть. Но от работы это отвлекало страшно. Я, знаете ли, не люблю мешать личное и служебное.
- Прекрасная черта. Я придерживаюсь тех же взглядов.

После ужина хозяин провёл для своей гостьи экскурсию по дому и саду (за исключением лаборатории). Росс всё время крутился рядом с Алексой, пытаясь завладеть её вниманием. Но перебивать отца, вошедшего в роль гостеприимного хозяина, мальчик не посмел. 

Тимур после ужина отпросился в город, вместе с Грегуаром, который ехал за продуктами. Карл с Данаей ещё некоторое время колдовали на кухне. Потом ушли и они.

В целом, у Алексы сложилось хорошее впечатление о доме и его обитателях. Привыкнув читать перед сном, она достала из сумки любимый карманный сборник  Цветаевой, но уже через пять минут её глаза сомкнулись, и она погрузилась в один из своих многочисленных цветных снов...      
 
Часть 4. ЗЕВС

Вазген Эмирович Всегудов – глава департамента эзотерики – уже с утра был в плохом настроении. Его жена - Гертруда Поликарповна - устроила очередной скандал из-за новой пассии мужа, которую тот продвигал на место своего заместителя.

По дороге на работу начальник то и дело одёргивал личного водителя, который, на взгляд руководства, вёл машину слишком небрежно.

На работе «Зевс» немного успокоился. Всё-таки здорово, что он настоял тогда на массажном кресле и мини-баре («Гера» считала это излишествами). Да и аквариум в его необъятном кабинете с двумя кожаными диванами был очень даже к месту. Его предшественник – Сейденов – не придавал значения таким мелочам, как обустройство личного кабинета, хотя и проводил в нём большую часть дня. И к людям бывший глава департамента относился потребительски: гонял их нещадно, без выходных и проходных, не считался с их мнением, «прокатывал» с премией. Вот и поплатился за это.
Вазген Эмирович был руководителем другого типа: инициативу он поддерживал и поощрял, особенно, если она исходила от симпатичных блондинок. 
Женщин Всегудов любил и считал существами высшего порядка. По молодости лет, бывало, некоторые из них сходили от него с ума, ведь он был весьма привлекательным мужчиной. Но со временем, тяга к эпикурейству привела к появлению у Вазгена Эмировича отягощения в виде жировых отложений на боках и животе. С двойным подбородком ему помогали справляться косметологи, но от лысины не спасла даже пересадка волос.

Если первая, ныне покойная, супруга Вазгенова была ему под стать: неконфликтная, уступчивая, то вторая отличалась нравом властным, даже жестоким. Благодаря её настойчивости, «Зевс» пошёл до конца в деле свержения с поста Сейденова. В ход пошли подковёрные интриги и прямые наговоры. Всех своих подруг и любовниц Всегудов подключил к делу, и добился-таки отставки предшественника. А дальнейшее уже было делом техники. И, вот, наконец – желанная должность, удобный кабинет и многочисленные секретарши, сотрудницы и помощницы женского пола, одна из которых, в данный момент, выделилась настолько, что потребовала для себя должность его зама. Всегудов поёжился, вспоминая, что ему пришлось выслушать от Гертруды, когда он ей только на это намекнул. Жена, которая была его ровесницей, адекватно оценивала свой внешний вид и начинала уже беспокоиться за прочность своих позиций, тем более что не смогла родить ему наследника. Понятно, что молодая и амбициозная соперница ей была не нужна.   

Обладая уступчивым характером, Вазген Эмирович уже начал, было, подумывать о том, не отказаться ли ему от идеи назначить Марго своим заместителем, чтобы не ссориться с супругой. Но мысль так и повисла в воздухе, потому что хорошенькая секретарша Элла доложила о приходе Фриды Антерот.

«Афродита» вплыла в кабинет своей фирменной походкой «от бедра», от которой у Всегудова всегда слюнки текли, и уселась, без приглашения, напротив него в мягкое кресло, «нога за ногу». Ах, что это были за ноги. Если бы не Гера, Элла и другие приветливые красотки, стоило бы вновь приударить за этой сердцеедкой. Но возраст давал себя знать, к тому же Вазген Эмирович отлично знал, что скрывается за маской нежной кошечки, которую любила надевать его секретная помощница.

- Ну, что, - оставив явное нарушение субординации без внимания, нетерпеливо заговорил «Зевс», - она согласилась?
- А разве может быть иначе, когда за дело берусь я? – спросила Афродита, растягивая слова.
- Прекрати отвечать вопросом на вопрос, знаешь же, что я ненавижу подобную манеру.
- Простите, шеф, была не права, - усмехнулась женщина.
- То-то же. Когда ожидаются результаты?
- Надеюсь, что скоро.
- Я тоже надеюсь. А то, знаешь ли, подагра и все такие дела. Старость – не радость. Мне  ждать некогда.
- Значит, Вас интересует только эликсир молодости и формула бессмертия? – хмыкнула Фрида. – А я полагала, что мы собираемся серьёзными вещами заниматься.
- Ну, конечно, вам молодым только бы мир завоёвывать.
- На меньшее мы не согласны. К тому же, не забывайте, что я Вас моложе всего на пятнадцать лет, мне тоже тянуть не хочется.
- Ну, тебе-то эликсиры ни к чему. Ты ещё не всю пластику на себе перепробовала.
- О чём это Вы? – возмущённо спросила Фрида.
- Сама знаешь о чём. Ну, хорошо, кожу, допустим, ты с помощью кремов подправляешь, но нос-то твой не сам по себе уменьшился и грудь не просто так увеличилась.
- А, Вы об этом? Ну, кто в наше время не грешит подобными вещами?
- Я не грешу, потому что не люблю под нож добровольно ложиться.   
- Значит, надеетесь на волшебные заклинания?
- Опять начинаешь болтать в своей дурацкой манере?
- Простите, босс, не буду. Так какие будут указания?
- Докладывать мне всё и незамедлительно. Отгадала она запятую, тут же звони, поняла?
- Поняла. Только не верю я, что Вы не подстраховались. Наверняка, уже своего соглядатая моему сыну подпихнули.
- Не твоё дело. Тебе платят не за предположения.
- Маловато платите. Да ещё приходится каждый раз выслушивать Вашу ругань.
- Которую ты заслужила. Когда померла эта сумасшедшая Роксана, кто упустил её наследство? Я же тебе поручил глаз не сводить с тех, кто в её доме ошивается. Этот её внучок-пьянь умудрился книгу за бесценок толкнуть букинисту. И, если бы не Всеволод, не увидели бы мы с тобой книги заклинаний, как своих ушей. 
- Всеволода, между прочим, я уговорила аукцион устроить.
- Намекаешь на свою неотразимость? Да если бы я ему кругленькую сумму не отвалил, ничего бы не вышло.
- А, думайте, как хотите, - отмахнулась Афродита. – Могу быть свободна?
- Погоди, - Всегудов открыл ящик письменного стола, достал оттуда перевязанную пачку банкнот и кинул на стол перед Фридой.
Та подтянула её к себе за ленту и небрежно смахнула в открытую сумочку. После чего встала, неторопливо поправляя задравшуюся юбку.
- Вот ещё что, - сказал Зевс, не отрывая взгляда от её стройных ног, - мне не нравится дружба твоего брата с Прасковьей.
- А что тут такого? Она же – сама по себе, а к «этим» - отношения не имеет.
- Всё равно надо держать ухо востро. Кранос, наверняка, пронюхала, куда книга ушла.
- И что с того?
- А то, что внучка её может от имени своей бабки действовать.
- Так и есть, - спокойно ответила Фрида.
Зевс воззрился на неё в изумлении. Женщина засмеялась:
- Я про Луизу говорю, про Луизу фон Буривей. Эта же она мне свою внучку прислала.
- Ну, если так, то всё в порядке. Но я бы за ней последил, на всякий случай, за этой Алексой.
- А кто Вам мешает? Скажите своему человеку.
- Мерзавка, специально меня доводишь? Скройся с моих глаз.
- Как скажете! Мне и самой сюда приезжать не очень нравится. Слушать Ваш крик и терпеть унижение – удовольствие ниже среднего.
- Вот и договорились: сама больше здесь не появляйся, а то Гертруда чего-нибудь не то заподозрит.
- А как же Вам сведения передавать?
- Да, хотя бы через Маргариту Делос. Ты, ведь, с ней, кажется, неплохо знакома?
- Ну, разумеется. Пышечка-блондинка, как раз в Вашем вкусе.
- Без фамильярностей и грязных намёков, пожалуйста. Я подписал приказ о её назначении моим замом. Будешь держать связь через неё, возьми её визитку у секретарши.
- Как скажете, - пожала плечами Афродита, и удалилась, не прощаясь.

Всегудов ещё долго чертыхался про себя и даже чаще, чем обычно прикладывался к своему любимому напитку из мини-бара.

Часть 5. ШТОРМ

Алекса не привыкла вставать раньше девяти часов утра, но ей пришлось смириться со своим новым графиком жизни: 8-00 – завтрак, 9-00 – начало рабочего дня, 14-00 – обед, 17-00 – окончание рабочего дня, 18-00 – ужин.
Это она ещё отказалась от совместных пробежек с хозяином дома, девушка предпочла дыхательную гимнастику у себя в комнате.

После плотного завтрака, в компании Максимуса, Росса и Тимура, Алекса успевала ещё прогуляться по саду. Она вышла из дома и, по разметённой Грегуаром гравийной дорожке, обошла дом, затем, осторожно оглянувшись, направилась к лаборатории (её тянуло туда как магнитом). Предупредительного рычания Алекса не услышала из-за звука выезжающей из гаража машины (Грегуар готовился везти Росса на занятия). Она прошла ещё немного, потом остановилась и начала рассматривать небольшой, покрытый железом домик, с фрамужными окнами на крыше. Где же здесь входная дверь, и что там за запор? Девушка любила детективы и знала несколько способов открывания замков – навесных и врезных. Ага, вот и дверь, наконец. Алекса склонилась над замочной скважиной, и вдруг почувствовала, как что-то тяжёлое наваливается на неё. Падая,  она постаралась прикрыть лицо руками, но жёсткий шершавый язык прошёлся по её щеке, как нож. Над девушкой склонилось настоящее чудище, - именно таким она представляла себе сказочного Серого Волка. Животное поставило тяжёлую лапу ей на грудь и попыталось ещё раз лизнуть, но уже в другую щёку.

- А Вы ему определённо нравитесь, - услышала она голос Максимуса. – Шторм, назад.

Собака неохотно оставила свою «жертву» и отошла в сторону.

- Заблудились? – ехидно поинтересовался хозяин, подавая Алексе руку.
- Вовсе нет, я топографическим кретинизмом не страдаю. Просто захотелось посмотреть, что у вас тут такое красивое.
- Странный у Вас вкус. Назвать ангар без окон и дверей красивым…
- Хорошо, признаюсь, мне просто стало любопытно, что у вас здесь за таинственная избушка.
- Любопытно, говорите? Обидно, мне не нравится это качество ни в ком, особенно в хорошеньких женщинах, которых оно не красит. К тому же я полагал, что химические опыты и лингвистика – вещи несовместимые.
- У меня – широкий круг интересов,- заверила его Алекса.
- Похвально. Но в данный момент Вас должна волновать не моя лаборатория, а то, как Вы выглядите. Сейчас, например, смотреть на Вас неприятно.  Грязная лапа Шторма на Вашей белоснежной куртке – не самый лучший «принт», не находите?
- Разве Вам не всё равно, как выглядит человек, который должен на Вас пахать с девяти до семнадцати, в закрытом пыльном помещении, без солнечного света и связи (так, кажется, у Вас в договоре прописано)? – проговорила Алекса, с раздражением
- Ах, вот как Вы заговорили, - сказал Антерот, суживая глаза, сразу ставшие холодными и злыми. - Уже пожалели, что не запросили побольше денег за свой «тяжкий» труд? А полное довольствие, включая еду и одежду, уже не в счёт?
- Вас никто не просил меня одевать. Это Вам не терпелось побыстрее меня к работе приспособить. Между прочим, Ваш договор можно запросто признать «ничтожным», говоря юридическим языком; в этом документе всё только в пользу работодателя и какие-то мелочи – в пользу работника.
- И зачем же Вы его тогда подписали?
- Сама не знаю. Затмение какое-то нашло.
- Что ж, можете прямо сейчас отказаться от выполнения контракта. Здесь никто не заплачет.
- В этом я ни минуты не сомневаюсь. Бесчувственный чурбан и то приятней, чем Вы с Вашими перепадами настроений. Ведёте себя, как красна девица.
- Слушайте, - прямо-таки задохнулся от возмущения Антерот, - если бы не рекомендации уважаемых людей и не Ваши способности к языкам, я бы выкинул Вас отсюда немедленно, после подобных слов и поступков. И учтите, я именно так и поступлю, если увижу Вас ещё раз в этой части сада.
- А что Вы сделаете, привычно отправите меня на тот свет? – в запальчивости спросила Алекса и тут же осеклась.
Масимус побледнел:
- Привычно, Вы сказали? Значит, я по-Вашему, убийца?
- Я не это хотела сказать.
- Полагаю, что до Вас уже дошли сплетни о моей жене.
- О чём Вы говорите? Я ничего об этом не знаю, - сказала Алекса, краснея.
- Не лгите, Вас это не красит, - жёстко ответил Антерот, и, схватив девушку за руку, потащил её в сторону беседки.
- Отпустите меня, Вы мне сейчас руку выверните, - запротестовала Алекса, но не была услышана.

Через пять минут Максимус, почти волоком, втащил её в беседку и практически швырнул на скамейку. Девушка еле удержалась от падения.

- Слушайте, Вы, молодая нахалка, - заговорил хозяин дома, которого трясло, как в лихорадке, - я с удовольствием свернул бы Вам шею, но, к сожалению, не так воспитан. И, чтобы больше у Вас не возникало завиральных идей и глупых вопросов – о моей жене, её гибели и моём участии в этом деле, я, так и быть, расскажу Вам, как всё было на самом деле. Но не в качестве оправдания, а для того, чтобы никогда, слышите, никогда не возникало у нас подобных ситуаций. Здесь я хозяин и я устанавливаю свои правила. А если Вас что-то не устраивает, можете убираться немедленно и готовиться к судебному процессу. Адвокаты моей матери вышибут из Вас неустойку, да ещё и срок потребуют за вмешательство в личную жизнь.

Алекса, которая уже начала, было, отходить от потрясения, снова завелась:
- Адвокаты матери? А, что, у нашего мальчика своих юристов нет? Или он не может мамочку ослушаться?
- Да, как Вы смеете, - багровея от злости, начал говорить Максимус, но она его перебила:
- Ещё как смею. А теперь слушайте Вы, самодовольный параноик, если Вы ещё хоть раз позволите себе говорить со мной в подобном тоне, или поднимете на меня руку, я, без всякого суда, вышибу Вам мозги. На это у меня сил хватит. Лучше отсидеть за убийство в состоянии аффекта, чем терпеть издевательства. И ещё: если при мне Вы посмеете кричать на кого-нибудь из Ваших близких – ребёнка или прислугу – я сама подам на Вас в суд. И адвокаты мне не нужны. Чтобы засадить Вас за решётку, образования у меня хватит. Вам всё понятно, надутое ничтожество?

Выговорившись, Алекса выдохнула, и, приготовившись к самому худшему, начала вспоминать приёмы самообороны, которым её научил отчим. Но вместо ожидаемого нападения или ругани со стороны своего обидчика, она услышала его смех. Реакция Антерота её поразила, и даже напугала (а. вдруг, он, действительно, сумасшедший, подверженный резким перепадам настроения?).

Максимус, между тем, присел на скамейку рядом с ней и начал аплодировать:
- Браво, моя девочка, Вы – достойная соперница. Никогда ещё ни одна женщина не позволяла себе разговаривать со мной в таком тоне. Где Вы воспитывались, в подворотне? Что это за вульгаризмы?
- Не Ваше дело.
- Конечно не моё, только не кипятитесь.
- Даже не думала, - сказала Алекса, начиная приходить в себя, после внезапной вспышки гнева. - Мне можно идти?
- Куда? – поинтересовался Антерот.
- Собирать вещи, куда же ещё.
- Что за глупости, - сказал он спокойно и примеряющее. – Ну, погорячились оба, с кем не бывает. Забудем этот инцидент, и всё.

Максимус собрался уже вставать, но Алекса остановила его:
- Нет, не всё, Вы хотели мне ещё рассказать, как погибла Ваша жена.
- Что ж, так и быть, - сказал он, неохотно. - Но, для начала, скажите, что лично Вам про это известно?
- Немного. Вроде бы, она что-то не то выпила в Вашей лаборатории.
- Понятно, значит ничего Вы не знаете.

Максимус встал со скамейки и начал мерить шагами просторную беседку:
- Моя покойная жена, имя которой я всеми силами стараюсь забыть, была ветреной особой. Я даже не уверен, что Росс – мой сын (наблюдательные люди замечают, как мало он на меня походит), но делать ДНК-тест недостойно мужчины, находящегося в браке. Если ты женился на женщине, должен признавать и её детей. Я очень привязан к этому мальчику, собственно, он – всё, чем я дорожу на этом свете. Не думайте, что я строг с ним потому, что его не люблю, как раз наоборот – не хочу, чтобы он вырос избалованным и чёрствым. Ему сейчас двенадцать лет, а когда погибла его мать, ему было восемь с половиной. Он её уже почти не помнит. Эта дама всё своё время проводила в шумных компаниях и в салонах красоты, а ребёнком занималась няня. Я его спрашивал, как он представляет свою мать. Как Вы думаете, что он вспомнил? Да ничего, слабое ощущение чего-то прозрачного и воздушного. Такой она и была. Да, кстати, раз уж мы заговорили о Россе, Алекса, прошу Вас, не привязывайте его к себе. Вы здесь человек временный, случайный, завтра упорхнёте, а он останется с болью в сердце. Это ни к чему.
- Как скажете.
- Я так говорю не для того, чтобы Вас обидеть, а потому что вижу, как к Вам тянутся дети и животные. Да и прислуга вся уже под Ваше обаяние подпала.
- Это плохо?
- Для дела, да.
- Хорошо, я учту, и постараюсь сделаться невидимкой.
- Это было бы прекрасно, но, увы, невозможно.
- Если хотите, я могу трапезничать с Карлом и Данаей. Мне в их компании как-то привычнее. Они - люди моего круга.
- Вот как? А я думал, что внучке блистательной Луизы фон Буривей больше подходит моё общество.
- Видите ли, я росла с родителями, а они люди – не богатые. Мама - библиотекарь, отчим – артист пантомимы. Своего отца я почти не помню, но он тоже миллионером не был, поверьте.  Мне как раз ближе другая бабушка, с папиной стороны.
- Ясно. И это даже лучше, потому что про вашу бабушку Луизу говорят, что у неё имеется досье на каждого человека из её ближнего и дальнего окружения. И, хотя я сам не ангел, но от таких вещей, которыми она, предположительно занимается, попахивает гнилью. Поэтому мне гораздо приятнее связывать Вас с семейством Кранос. Ведь, это Ваша настоящая фамилия?
- Да. Но я и не скрывала этого, когда к Вам на работу устраивалась. А представилась Александрой фон Буривей я лишь для того, чтобы потрафить бабушке Луизе, которой так восхищается Ваша мама.
- С которой, в свою очередь, прошу Вас меня не ассоциировать. Я её люблю, но к их делам отношения не имею.
- А кого Вы подразумеваете под словом «их»?
- Вашу бабушку, например.
- И Всегудова с компанией?

Максимус промолчал.

-  Можете не говорить, я примерно представляю круг общения Вашей матери и моей бабушки Буривей.
- Отлично, - кивнул Антерот. - Ну, что ж, время идёт, а я всё ещё не перешёл к сути дела.
- Вы можете мне рассказать в общих чертах, а я уже дальше дофантазирую, - предложила Алекса.
- Хорошо, - согласился Максимус. - Если рассказывать кратко, то моя жена, которая не желала стареть, постоянно носилась со своей внешностью. И, вот, кто-то, очевидно, внушил ей, что я занимаюсь получением эликсира молодости. Она всерьёз просила меня поделиться с ней рецептом. А я просто химик, понимаете? Но она мне не поверила, и  подобно Вам, полезла в мою лабораторию. До сих пор не понимаю, зачем она начала дегустировать там разные растворы. В общем, умерла она страшной смертью: всё у неё внутри буквально сгорело. Было следствие, меня таскали на допросы, пытались обвинить в халатности и недолжном хранении опасных реагентов, но хороший адвокат и железное алиби (я был, в момент её смерти,  в гостях у друзей) решили дело. Смерть Виолы была признана трагической случайностью. Вот и всё!
- Нет, не всё. Вы что-то не договариваете. Зачем лично Вам нужна эта таинственная книга? Почему Вы взялись за её перевод? Почему так сильно торопите меня? Не для того же, чтобы самому омолодиться или обессмертиться. Хотите вернуть жену при помощи магии, да?
- С чего вы взяли?
- А разве не заклинания хранит этот загадочный труд?
- Нет, это самая обычная книга.
- Прекратите, врать у Вас, тоже, не получается. Если бы моя бабка Луиза не была ведьмой, я бы Вам ещё поверила, но она же явно намекала, что книга эта непростая, а магическая. Мне кажется, что именно о воскрешении супруги Вы всё время думаете, испытывая чувство вины.
- Ну, хорошо, пусть так. Вы – девушка умная и рассудительная, Вас сложно обмануть. Да, Вы правы, я места себе не нахожу, Виола снится мне каждый день. Но вовсе не потому, что я её любил, как раз, наоборот: к концу нашей семейной жизни я её презирал и ненавидел. Ещё немного и развёлся бы с ней. Только Росс меня и останавливал.
- Скажите, а что будет, если Вам, вдруг, удастся её вернуть?
- Я в это почти не верю.
- Но если она воскреснет, Вы с ней снова заживёте одной семьёй или подадите на развод?
- Не задумывался над этим. А почему Вы спрашиваете?
- Боюсь за психику Вашего сына. Что он подумает, когда увидит мамочкиного клона?
- Почему клона?
- Да, потому что магия способна только на подделку, а не настоящее чудо.
- А что Вы понимаете под настоящим чудом?
- Любовь, такую как в сказке про «спящую царевну», которую смог оживить только по-настоящему влюблённый в неё человек. А Вы же свою жену ненавидите. Зачем Вам её оживлять? Не боитесь, что призрак наделает здесь страшных дел?
- Слушайте, хватит говорить глупости. Не смейте на меня давить. Я никогда не отступаю от своих решений. Кто Вам, вообще, внушил такое – про клоны и прочую ересь?
- Ладно, если уж у нас сегодня вечер откровений, я Вам тоже кое-что расскажу. Об этом не знает никто, даже моя любимая бабушка Аня. Чтобы Вы знали, я обожаю животных, особенно собак, но у меня их никогда больше не будет, я это твёрдо решила. А в далёком детстве, сразу после смерти отца, я, наконец, дожала маму, и она купила мне собаку. Это была такое славное, безобидное и ласковое существо, абсолютно мне преданное. А я была безалаберной маленькой девочкой, и как-то раз, во время прогулки, не уследила за ней. Вы не представляете, какое потрясение я испытала, когда её на моих глазах сшибла машина. Я схватила её полураздавленное тельце и оттащила подальше от людских глаз. У нас такой парк небольшой был, рядом с домом, а там - развалины какого-то склада. Никто туда не ходил из детей, боялись. А я никогда ничего не боялась, и именно туда принесла Жулю. Не помню, что я тогда делала и говорила, но неожиданно она зашевелилась, а её раны стали затягиваться. И вот передо мной стоит собака, от которой веет замогильным холодом: стеклянные глаза, раскрытый рот, из которого пахнет, как из помойной ямы. Не собака, а некая сущность. Мне стало не по себе. В общем, сбежала я оттуда, и никогда больше в парк не ходила. До меня доносились слухи, что люди, которым доводилось проходить через это место поздним вечером, слышали страшный вой и видели какое-то непонятное  существо, похожее на пса из преисподней. Потом, вроде бы оно убралось оттуда. Так вот, это была только собака, а Вы планируете эксперимент с человеком. Признаюсь, я бы не хотела при этом присутствовать.
- Мне кажется, что всё это Вы сейчас придумали. Я, признаться, тоже кое-что умею, так, по мелочи: гипноз, чтение мыслей. Но на большие вещи никогда не замахивался. Если бы не эта трагическая история с матерью Росса, я бы не стал ни во что такое влезать. Но раз так случилось, что в мои руки попала книга заклинаний, значит это неспроста.
- А как она, кстати, к Вам попала?
- Какая разница?
- А Вы что не помните, как в сказках говорится: если волшебная вещь попадает в руки  человека не добровольно, например, путём кражи у настоящего хозяина, то она не сработает.
- Слушайте, Вы, чувствуется, все сказки наизусть знаете. Можете успокоиться: хозяйка этой вещи умерла своей смертью, потом один из её наследников продал книгу букинисту, а тот добровольно и за очень кругленькую сумму передал её одному маминому знакомому.
- Который подарил её Вашей родительнице?
- Скажем так, дал на время, для расшифровки.
- А когда (и если) я её переведу, Вы отдадите её тому человеку?
- Скорее не её, а её дословный перевод. Какой ему от неё толк, если в ней какая-то абракадабра написана?
- То есть сама книга – это просто способ передачи информации, как сборник рецептов, например?
- Полагаю, что так. Я уже её крутил по-всякому, но она мне не даётся. А про Вас ходят слухи, что Вы – талантливый переводчик с колдовскими корнями.

Антерот остановился перед Алексой и спросил, с нетерпением:
- Ну, так что, мы, наконец, приступим к работе? Или Вы хотите ещё что-нибудь у меня узнать?
- Да нет. Всё ясно.
- Вот и отлично! Давайте руку.
- Чтобы Вы мне её снова вывернули?
- Ни в коем случае! Я очень мирный человек, если меня намеренно не доводить. По природе, мне не свойственна агрессия, просто в последнее время моя жизнь превратилась в кошмар – сплошные стрессовые ситуации. Простите меня, пожалуйста, что я позволил в Ваш адрес нелицеприятные высказывания.
- И не только высказывания. Рука у меня скоро посинеет от Вашей «ласки».
На лице Антерота отразилась мука:
- Как мне загладить свою вину, скажите? Может быть, что-нибудь платиновое с бриллиантовым оттенком – брошь, браслет, ожерелье - смягчит Ваше сердечко?
- Слушайте, мне кажется, Вы меня не за ту принимаете. Моя благосклонность не покупается, она бесценна.
- Да я не это имел в виду. Что же Вы за женщина такая, Алекса? Жёсткая и непреклонная. Как, скажите, можно вымолить Ваше прощение?
- Очень просто. Нужно только пообещать, что не будете распускаться, начнёте работать над собой, следить за своим поведением и поступками. Я же – не раба Ваша. И никакими деньгами и подарками моя лояльность не покупается. Если бы я только захотела, то мне и работать бы не пришлось, вовсе. Найти покровителя с моей внешностью, как Вы догадываетесь, не проблема.
- Я в этом уверен. И уважаю то, что Вы выбрали честный путь и работу - не самую высокооплачиваемую, но, надеюсь, любимую?
- Безусловно.
- Это прекрасно, я за Вас искренне рад. Ну, так как, прощаете меня, на первый раз?
- Прощаю. И Вы меня тоже простите за мои слова. Я, ведь, как и Вы - человек мирный, но не терплю даже малейшей несправедливости. Такой характер.
- Я уже это понял. Постараюсь больше не вступать с Вами в конфликт.
- Это правильно!

Часть 6. НЕОЖИДАННЫЕ ПОМОЩНИЦЫ
Волшебная книга являла собой потрёпанную вещь с пожелтевшими страницами. Рукописные буквы просматривались хорошо, но в слова никак не выстраивались.
Вместе с Максимусом они уже два часа сидели в библиотеке, рассматривая страницы через разные приборы – от лупы до микроскопа.
- Ну, что Вы можете сказать, Алекса? – с надеждой спросил Антерот.
- Какая-то совершенно невероятная смесь древнегреческого, латыни и арамейского. Ясно, что язык – древний, но какой, это вопрос.
- Может, шифр?
- Непохоже. Повторяющихся комбинаций не так много. Вы знаете, очень на стихи похоже. Посмотрите, как они записаны: прозаический текст, обычно, сплошняком идёт, а здесь промежутков многовато. Первую титульную страницу вероятно, или вырвали, или крысы погрызли: сразу после обложки – вторая страница.
- Да, это верно. А каким веком Вы её датируете?
- Ну, не знаю. Книга не такая старая, скорее затёртая. Кто-то ею слишком активно пользовался.
- Так есть у нас, всё-таки, шанс разобраться, что здесь написано?
- Шанс есть всегда. Дело в том, сколько на это времени уйдёт.
- Я Вас не ограничиваю, - как-то слишком торопливо ответил Максимус, поглядывая на девушку с плохо скрываемой симпатией.

К счастью для него, Алекса не обратила внимание на эти слова, а тем более на выражение его лица, поскольку была полностью поглощена разгадыванием древнего ребуса, коим ей представлялась книга заклинаний. Внезапно ей пришла в голову одна идея:
- Слушайте, а может, с моей мамой посоветоваться? Она же в библиотеке работает, ей это как-то ближе.
- Ни в коем случае, - отрезал Антерот, лицо которого сразу стало холодным и непроницаемым. - Книгу никто, кроме Вас, видеть не должен. Она будет выдаваться Вам лично мной; пользоваться Вы можете ею только здесь, выносить строжайше запрещено, под угрозой увольнения и…
- Суда, я уже это поняла. Ладно, как скажете. И, если у Вас никаких идей не возникло, тогда я бы хотела сама с ней поработать.
- Ну, разумеется. Я Вас сейчас запру здесь на ключ, а Вы, если Вам понадобится выйти, вызовите меня по внутренней связи, оставляю Вам эту рацию.
С этими словами Антерот передал ей радиотелефон и добавил:
- Собственной связью Вы пользоваться не должны. Так что свой мобильный телефон, на время пребывания в этом доме, Вам придётся сдать на хранение Грегуару. Где он у Вас, кстати?
Алекса молча протянула ему телефон.
- Он у Вас единственный?
Алекса кивнула.
- Хорошо. Так вот, выдавать его Вам буду лично я, если Вам потребуется переписать оттуда какие-нибудь контакты. Стационарный телефон в доме имеется, и находится он в моём кабинете. Соответственно, звонить по нему Вы сможете строго в моём присутствии. Всё, что будет расшифровано Вами в течение дня, должно быть передано мне для ознакомления. И храниться эти записи будут в моём личном сейфе.
- Скажите, какая секретность.
- Что поделать, слишком много охотников до тайн, заключённых в этом пыльном фолианте. И, если Вам пока ничего не надо, я Вас оставлю, с Вашего позволения.
- Конечно-конечно, - рассеянно произнесла Алекса, рассматривая таинственную книгу.

***
После ухода Антерота девушка ещё раз, более детально, рассмотрела книгу: почерневший переплёт, скорее всего из свиной кожи; бумага, похожая на листы пергамента, прошитого грубыми чёрными нитками.
- Самиздат какой-то, - подумала Алекса.

Два часа она провозилась с текстом, вертела его и так и этот. Получалась бессмысленная  ерунда, и ни малейшего указания на логическое объяснение. Как будто ребёнок игрался. Как всегда от напряжённой монотонной работы Алексе захотелось спать. Она отложила книгу в сторону, положила локти на стол и опустила голову на руки.
Спала она, как потом выяснилось всего полчаса. А проснулась от писклявых мышиных голосков. Разумеется, девушка не боялась хвостатых созданий, но в библиотеке им было не место. Она подняла голову и увидела перед собой на столе двух существ ростом с ладонь. Приглядевшись, Алекса поняла, что это были крошечные чумазые девочки. У одной, той, что потолще, платье было тёмно-синего цвета, у второй – худенькой - коричневого.    

- Гляди-ка, проснулась, - сказала толстушка.
- Ага, - ответила худышка. – Какая же она смешная, глаза узенькие, а на щеке – вмятина от кулака.
- Фу, просто неряха, - возмутилась толстуха.

- А вы-то кто? – ответила ей в том же тоне Алекса. – Неумывашки.
- И вовсе нет, - сказала тоненькая «пискля», - мы – чумички.
- Кто? – удивлённо спросила девушка.
- Она ещё и глухая, - констатировала толстенькая и, подобравшись поближе, заорала: «чумички».
- Я слышала, не ори, просто не знаю, что это такое. Может, вы – домовята?
- Точно ненормальная, - повернулась к сестре тонкая девчушка.
Потом она, вновь, обратилась к Алексе:
- Чумички – это не домовята, это маленькие ведьмочки из библиотеки. Поняла?
Девушка помотала головой.
- Ты что никогда про чумичек что ли не слышала? – пришла очередь удивляться  толстухе. -  Про нас же даже считалочка есть:

Если в кране нет водички,
Значит, выпили чумички.

Дай девчонкам шоколадку,
Зададут они загадку.

Отгадаешь – хорошо,
Нет – рассыпят порошок.

Будешь чёрная, как сажа,
Поразишь чумичек даже.

- Не надо ничего рассыпать, - удержала её Алекса. - Я готова выслушать ваши загадки.
- А где шоколадка? – поинтересовалась тонкая чумичка.
- У меня в кармане. Я её со стола взяла, когда мы завтракали.
- Украла? – деловито поинтересовалась толстуха.
- Вовсе нет, просто не стала есть, оставила на перекус. Кстати, меня зовут Алекса, а вас как?
- Меня Гулька, - сказала худышка, - а она – Юлька.
- А сколько вам лет?
- Ты что, не знаешь, что у женщин нельзя про возраст спрашивать? – с обидой в голосе спросила Юлька, которая отличалась определённой скрытностью.
- Подумаешь, и ничего в этом нет такого, - пожала плечами Алекса. – Мне, например, в следующем году двадцать четыре года исполнится.
- Ой, батюшки, - схватилась за голову Гулька, - значит, ты – Дракон?
- По восточному гороскопу, да. А родилась я 13 октября, в пятницу.
- Какой кошмар! - завопила Юлька. – Хлопот с тобой не оберёшься. Побежали скорее отсюда, Гулька.
- Да вы что, девчонки? – спросила Алекса, тревожно. – Что не так с моим гороскопом?
- Драконам нельзя трогать волшебную книгу, - ответила разговорчивая Гулька, а Юлька дёрнула её за косичку, чтобы та не болтала лишнего.
- Но почему, скажите? Я никому не проговорюсь, – попросила чумичек Алекса.
- Нам нельзя этого говорить, - сказала, с сожалением, Гулька.
- Ладно, а если я отгадаю вашу загадку? Вы, ведь, можете всё что угодно загадать. Например, про то, что такого скрывает эта книга.
Чумички зашептались между собой. Они любили загадывать загадки, и им не терпелось продемонстрировать своё умение этой красивой женщине.
- Ну, так и быть, - смилостивилась Юлька, слушай:

Она прекрасна и светла,
Ног не имея, к нам пришла.

Лик раскрывает иногда,
Тревожит всех людей тогда.

На чёрном покрывале ночи
Всё будет так, как она хочет.

На берег набежит волна,
Когда пошлёт её… 

- Луна, - воскликнула Алекса, и захлопала в ладоши, как маленькая. – Это же она: ног не имеет; то растёт, а то убывает; управляет приливами и отливами. 

- Молодец, соображаешь! - похвалила Гулька. – За это мы тебе поможем прочитать одно заклинание, которое может увеличивать силу в двадцать два раза.
Она подбежала к книге и, перелистав несколько страницы, ткнула своим крошечным пальчиков в текст:

Круг замыкая на чёрной поляне,
Внутрь я бросаю: еловые длани,
Пепел из пасти Дракона с крапивой,
Чтобы он мог увеличивать силу.

Лик покрываю муаровой тканью,
В пальцах сжимаю лист горький герани.
В танце сливаюсь с подветренным духом,
Мысли ловлю своим мысленным слухом.

Всё, что узнаю, впишу в эту книгу.
Вечность земная покажется мигом…

- Ничего себе, вот спасибо так спасибо! – сказала ей Алекса, срочно записывая на лист бумаги сказанное чумичкой. - А где мне взять этот самый пепел?
- Ты, что ли, дурочка? – поинтересовалась Гулька. – Не надо ничего делать, просто прочитай заклинание, и жди, когда к тебе сила придёт.
- Хорошо. А, может, вы мне ещё чего-нибудь подскажете?
- Держи карман шире, - отрезала суровая Юлька. – Мы и так с тобой заболтались, а нам ещё пыль на книжки надувать.
- Может, сдувать? - поправила её Алекса.
- Это вы, люди, сдуваете, а мы, - наоборот, - ответила Гулька.
- А мы ещё с вами увидимся? – поинтересовалась Алекса.
- Это вряд ли, - ответила Юлька. – С Драконьими детьми чумички не общаются.
- Но я же не виновата, что родилась в этот год, - попыталась защититься Алекса.
- Виновата, не виновата, какая разница, - пожала плечами Гулька. – Самые злые волшебники рождаются в год Дракона. Ты ещё просто не пробовала свои силы. Нам, вообще, нельзя с тобой говорить было.
- А вы сами – добрые волшебницы?
- Мы – чумички, - хором ответили Юлька и Гулька, и, перепрыгнув со стола на ближайшую полку, исчезли из глаз.

Когда Алекса осталась одна, то глубоко задумалась: как ей теперь быть, кому раскрыть заклинание? Передать его бабушке Ане затруднительно, ведь Максимус вряд ли позволит ей сегодня в город съездить. Телефон у неё отобрали. Рассказать про заклинание Антероту и его команде – опасно. Если они его узнают, наверняка тут же для каких-нибудь чёрных дел использовать попытаются. А что, если попробовать на себе?
Алекса встала из-за стола, взяла в руки листок, медленно прочла заклинание, и… ровным счётом ничего не почувствовала. Выходит, обманули её чумички, что и следовало ожидать. Девушка мелко порвала листок и положила обрывки себе в карман.

Часть 7. СИЛА В ПОДАРОК
Без пятнадцати два Максимус выпустил девушку из книжного заточения и поинтересовался, есть ли в её работе какие-нибудь подвижки. Алекса ответила, что кое-какие мысли у неё есть, но она пока не готова их озвучить.
Максимус кивнул и предложил ей, в виде исключения, прогуляться после обеда по саду. Девушка с радостью согласилась (ей захотелось провентилировать лёгкие после  библиотечной пыли).

Когда обед закончился, Алекса вышла во двор. Грегуар как раз выводил машину, готовясь отправиться за Россом (сегодня он задержался на репетицию новогоднего утренника), Антерот вместе с Карлом обсуждал на кухне меню на завтрашний субботний вечер (в доме ожидались гости), Даная убирала и мыла посуду, и только Тимур оказался незадействованным в общем процессе. Он подошёл к Алексе, которая неспешно прогуливалась по дорожке:
- Есть минута?
Девушка кивнула.
- Как тебе здесь нравится? Освоилась уже?
- Тим, ну как можно освоиться за день? Привыкаю.
- Завтра увидишь ещё двух персонажей – Марго и Якова. Они здесь частенько бывают. Будь осторожней с девушкой.
- Думаешь, она мне прямо при входе в волосы вцепится?
- Нет, конечно, она слишком умна для этого. Редкая змея, всё исподтишка делает.
- Она что, невеста хозяина?
- Хорошая знакомая его матери и любовница одного влиятельного человека. Но это не мешает ей иметь виды на Максимуса.
- А он про её любовника знает?
- Она из этого особой тайны не делает, просто представляет его своим поклонником, чтобы Антерот приревновал. Тем более что там ей ничего не светит, поскольку тот персонаж женат, и разводиться не собирается.
- Понятно. А что с братом?
- Напыщенный идиот, щёголь и светский лев.
- «Симпатичные» персонажи.
- Вот именно. Но я про осторожность не просто так тебе сказал. Тут кое-кто очень твоим прошлым интересуется.
- Кто конкретно?
- Грегуар. Вчера меня всю дорогу расспрашивал, о чём это мы с тобой говорили.
- Надеюсь, ты его просветил как надо?
- А как ты сама думаешь? Разумеется. Сказал, что впервые тебя вижу, но, судя по всему, девица ты не простая.
- Мерси. А чего ты в город-то таскался?
- Колечко Миланке покупал, у нас скоро очередная годовщина грядёт.
- Задабриваешь перед объяснением?
- Можно и так сказать.
- Понятно.
- Ну, что, откопала код к своей книжице? – как бы между делом поинтересовался мужчина.
- А ты почём знаешь, чем я занимаюсь?
- Да, Грегуар болтанул, что хозяин с какой-то букинистической редкостью носится. И тебя, мол, для этого нанял.
- Весь свет об этой книге трубит. Помешались вы, что ли? Обычная книжка с бессвязным текстом, написанным на тарабарском языке.
- Значит, не разгадала её?
- Слушай, тебя что, за мной следить подослали?
- Нет, конечно, - смутился Тимур.
- Тогда не приставай. Я и так не знаю, как оправдать своё пребывание здесь. Мне стыдно ни за что деньги получать.
- Большие?
- Смеёшься? Где я, и где большие деньги? Никогда торговаться не умела.
- Значит, облапошили тебя? Ну, так и ты отвечай им той же монетой.
- Это как?
- Придумай сама текст и выдавай его по предложению. Глядишь, весь срок протянешь. У тебя же на год договор?
- Ну, да. Только, ведь, Максимус на дурака не похож.
- Максимус мнит себя великим волшебником, значит и книгу он непростую прикупил. Ему уроком будет, если ни одно из заклинаний не сработает. А ты всегда можешь сослаться на то, что он просто не умеет правильно их произносить, или силы волшебной не имеет.
- Слушай, Тимка, ты такой «головастик», - притворно похвалила его Алекса.
Тот же, приняв всё за чистую монету, важно произнёс:
- Может, наконец, ты поймёшь, кого потеряла.
- Может быть, - сказала Алекса, пряча улыбку.

В это время из дома вышел Максимус, и Тимур быстро ретировался.

- Он что, имеет на Вас виды? – поинтересовался Антерот, когда они, прогуливаясь, вышли к небольшому фонтанчику с фигурой купидона посередине.
- Не знаю. Просто обмен ничего не значащими фразами. Обычная вежливость.
- Простите меня, Алекса, но Вы, правда, не замечаете, какими глазами он на Вас смотрит?
- Какими?
- Влюблёнными. Вы с ним случайно не были раньше знакомы?
- Да, то есть, нет, - быстро ответила девушка, и прикусила язык.
- Вы не умеете врать, Алекса. Впрочем, меня Ваше прошлое не касается. Надеюсь, только, что оно не связано с моим поручением. Мне не хотелось бы в Вас обмануться.

Девушка молчала. Антерот посмотрел на неё вопросительно, потом огорчённо махнул рукой и пошёл к дому. Она остановила его:
- Ну, хорошо, Максимус, я Вам отвечу, чтобы Вы себе ничего не напридумывали, на наш с Тимом счёт. Только обещайте, что ему ничего не скажете и не сделаете.
- Обещаю.
- Спасибо! Да, Вы правы, мы давно знакомы с учителем Вашего сына. Тимур – муж моей подруги, которая знать не знает, и ведать не ведает, где и кем работает её благоверный. А он стесняется ей сказать правду. Именно поэтому ни она, ни я не знали его тайну, до вчерашнего дня. Ну, то есть, я-то теперь уже знаю, а она - нет.
- Любопытно.
- Только, пожалуйста, не выдавайте меня. Он боится, что Вы можете увидеть здесь какой-нибудь заговор. А я вчера, действительно, совершенно случайно его здесь обнаружила.
- Вот сейчас Вы говорите правду, - удовлетворённо кивнул Антерот. – А как насчёт влюблённости, я не ошибся?
- В университете, где мы все трое, с ним и с Миланой, учились, некоторое время он за мной ухаживал. Но я на тот момент была несвободна, вот он и переключился на мою подругу.
- А сейчас Вы свободны?
- Да, с недавних пор.
- Но всё ещё продолжаете любить того человека, которому посвятили найденное мной стихотворение?
- Нет, не думаю. Это, скорее, привычка, - поспешила его заверить Алекса, которая вспомнила бабушкин совет не раскрывать правду о своих истинных чувствах к бывшему мужчине.
- Привычка – коварная вещь, - покачал головой Антерот.
- Не думаю, что в моём случае она на что-нибудь влияет. Тем более что человек этот уехал далеко и надолго, скорее всего навсегда.
- А Вы, значит, с ним не поехали?
- Не поехала. Наверное, уже всё перегорело.
- Что ж, так бывает.

Они помолчали. Потом Алекса спросила, какой породы был тот пёс, который на неё напал утром. Антерот ответил, что это что-то помесное, без элитной родословной. 
- Он мне достался от отца.
- Покойного?
- Нет, ныне здравствующего, но проживающего далеко от нас.
- Значит, Ваши родители развелись?
- Нет, они просто не были расписаны. У матушки сложный характер, ей трудно угодить. Даже мне, порой, бывает с ней непросто.
- Мне так кажется, или Вы больше похожи на своего отца, чем на мать?
- Думаю, Вы не ошибаетесь. Я не говорю сейчас о внешнем сходстве, но по характеру и темпераменту мы с ним похожи Он, как и я, не любит суеты. Человек папа надёжный и очень смелый. Последнего качества, признаюсь, мне порой не хватает. Не в плане того, что я боюсь хулиганов и тому подобное. Просто, любое важное решение даётся с трудом. Меня будто качает из стороны в сторону.
- Странно, ведь Весы по гороскопу – это я, - сказала Алекса, улыбаясь.
- Но Вы-то, как раз, не похожи на человека неуверенного. От Вас просто веет силой.
Алекса забеспокоилась:
- Прямо-таки веет?
- Ну, да. Вы – решительная и храбрая. К тому же, признались, что собак любите и не боитесь. Может, хотите сходить навестить Шторма?
- С удовольствием!
- Тогда пойдёмте. Берите меня под руку, а то дорожка сейчас скользкая, того и гляди, упадёте. А нам сейчас это ни к чему.
Алекса, с благодарностью, взяла его под руку и почувствовала, какая она у него надёжная.

Всю недолгую дорогу до псарни Максимус нахваливал свою собаку.
- Вы просто не представляете, Алекса, что это за пёс. Он – трёхжильный, раньше  был  вожаком, возил упряжки на Севере. Когда отец мне его подарил, это был ещё молодой, выносливый зверь. Теперь, понемногу, он начал сдавать. Но я его по-прежнему люблю. Он, кстати, самый безобидный из всей псарни, - ни один человек от него не пострадал. Воры, по счастью, к нам не наведываются, а всех остальных он «сортирует» по их качествам: одних отгоняет, к другим проявляет терпимость. Вы, пожалуй, первая, к кому он приласкался. Ну, кроме меня, конечно.
- А Росс?
- Нет. Сына он не воспринимает как равного себе, опасается и вполне обоснованно: от детей, сами знаете, ждать можно всё, что угодно.
- Да, я понимаю, о чём Вы говорите: у меня самой сводный брат такой же.
- А как его зовут?
- Руслан.
- Красивое имя.
- Родители с ним измучились: никаких авторитетов, особенно среди домашних.
- Что, и Вас он тоже обижает?
- Нет, но не потому, что я его старше. Просто, он относится ко мне как к подружке. Мы с ним на футбол ходим, на коньках роликовых вместе катаемся.
- Повезло ему с такой сестрой.
- Ну, не знаю.
- Если хотите, можете его к нам в гости привезти, после окончания работы над книгой. Росс будет рад, у него друзей немного. Мы же не так давно сюда перебрались, а он, как и я, трудно сходится с людьми.
- А Ваша прислуга?
- Помощники, Вы хотите сказать? Из них только Грегуару я полностью доверяю. Тимур человек мне духовно не близкий. Карла и Данаю мне порекомендовала мать, а ей - Яков Делос, брат моей приятельницы Маргариты. Завтра Вы их, кстати, увидите, брата с сестрой. В принципе,  ребята они не плохие, но их иногда немного заносит, как и всех нас. Я-то к ним уже привык за много лет, привязался даже. Надеюсь, что и Вам они понравятся.
- Но это же совсем неважно. Они – Ваши друзья. Я, вообще, могу к ним не выходить, чтобы не мешать.
- Что за глупости? Делосы, напротив, очень хотят с Вами познакомиться.
- Если так дело дальше пойдёт, я у Вас тут скоро знаменитостью стану.
- А почему бы и нет? В нашем захолустье каждый человек на счету. Особенно, если он родственник самой Луизы фон Буривей.
- Ах, вот оно что, - сказала Алекса, отнимая свою руку. - Я, получается, для Вас и Ваших друзей что-то вроде экзотического животного. Может, сразу в клетку меня посадите?

Максимус немного растерялся, потом начал извиняться:
- Алекса, простите, я опять сморозил глупость. Со мной такое периодически случается. Видимо, одичал в этой глуши, пора на свет выбираться. Может, составите мне как-нибудь компанию – съездим в театр или на концерт?
- А на лоб мне, очевидно, нужно будет прицепить табличку «Ведьма из рода Буривей»? Нет уж, благодарю, я лучше поработаю в одиночестве, в пыльной библиотеке, а то, что-то у меня слишком здоровый вешний вид. 
- Ну как хотите, - лицо Антерота сразу приобрело другое выражение – ушла доброжелательность, появилась настороженность.
Он сказал сухо:
- Я не собираюсь Вам навязывать своё общество. Думаю, Вам куда приятнее будет провести время в компании старых друзей, таких как Тимур Алексеевич.
- Знаете что, - взорвалась Алекса, - давайте я сама буду решать, в какой компании мне проводить свободное время.
- Не возражаю, - скривил губы Максимус и свистнул:
- Шторм ко мне.
Гигантская собака, звякнув длиннющей цепью, которая одним концом замыкалась на её ошейнике, а другим уходила вглубь конуры, огромными прыжками подскочила к хозяину и замерла в ожидании приказа.
- Можете его погладить, - сказал Максимус, но в его глазах Алекса увидела что-то такое, что ей не понравилось.
Тем не менее, она храбро подошла к собаке и только протянула руку, как Антерот скомандовал:
- Шторм, спать.
Собака повалилась на бок, едва не подмяв под себя Алексу. Та еле успела отскочить. Мстительный Максимус злобно ухмыльнулся:
- Чего Вы испугались? Он же Вас не укусил.

Алекса ничего не ответила. Она вновь подошла к псу и неожиданно для самой себя одним движением правой руки подхватила Шторма под брюхо и поставила на ноги.

Антерот побледнел и отшатнулся:
- Ведьма, - только и смог выговорить он.

Алекса не обратила внимания на его слова, так поразило её собственное умение. Значит, всё-таки, сила у неё прибавилась. Знать бы, на сколько дней или лет её хватит. Пока же достаточно самого факта. И ни в коем случае Максимус не должен понять, что её сила связана напрямую с книгой заклинаний.

Девушка как можно беспечнее отмахнулась:
- Что здесь такого? Я занималась, в своё время, штангой.
- По Вам не скажешь, - с сомнением протянул Антерот.
- Да я сама, если честно, удивлена, что ещё что-то сохранилось с того времени. Ведь уже два года с тех пор прошло.

Масимус нахмурился, но ничего не сказал. Он отвёл пса на его место, в огромную будку, которую девушка не заметила утром, после чего они, молча, поодаль, зашагали к дому.

К ужину Алексе спускаться не захотелось. Ей неприятно было встречаться с этим странным человеком.

Испросив разрешения поужинать в своей комнате (пришлось сослаться на мигрень), Алекса присела к окну почитать Цветаеву. В этот момент снежок, запущенной чьей-то рукой, ударился в стекло и размазался по нему, закрыв обзор. Алекса выглянула в окно и увидела Росса, который спрятался за дерево, в надежде, что она его не увидит.
Девушка оделась потеплее и тихонько спустилась вниз. Ей удалось застать хулигана врасплох. Когда она подкралась к нему сзади, он всё ещё стоял за деревом и наблюдал за её окном.
- Так-так-так, - грозно произнесла Алекса.
От звука её голоса мальчик подскочил и хотел задать стрекоча, но она успела схватить его за капюшон куртки.
- Отпустите меня, - зашипел Росс, а то я папе скажу.
- Попробуй, - спокойно сказала Алекса. – Заодно расскажешь ему, как ты проводишь свободное время. Может быть, он тебя даже не накажет.
- Он меня никогда не наказывает, - ответил мальчик, и сжал губы; при этом выражение его лица стало одновременно жалким и упрямым.
- Ладно, не боись, я ему ничего не скажу, - пообещала Алекса, отпуская капюшон:
- Можешь бежать, если хочешь.
- А с Вами мне нельзя погулять? – спросил Росс, робко заглядывая ей в глаза.
- Валяй. Сегодня я только и делаю, что гуляю. Только учти, к Шторму я не пойду.
- Я тоже. Он очень страшный.
- Твой отец сказал, что пёс не кусается.
- Вообще-то, да, но там ещё алабаи, а они не такие умные, как Шторм.
- Значит, собак ты боишься. А кого любишь, кошек?
- Нет, я люблю собак, но они же больше меня.
- И что с того? – спросила Алекса, которая всё ещё ощущала волшебную силу. У неё мелькнула шальная мысль поделиться ею с мальчиком, но она вспомнила, что этого-то как раз ей делать не стоит – никто не должен знать, что она сумела разгадать одно из заклинаний. Вернее, конечно не она его разгадала, а чумички. Но они же никому об этом не скажут…

- Слушай, Росс, а тебе здесь нравится? – спросила Алекса, когда они второй раз проходили под её окнами.
- Не особо.
- Почему?
- На старом месте у меня были друзья, а здесь все какие-то вредные, не хотят со мной дружить, дразнятся, «барчуком» зовут.
- Завидуют, значит.
- Ага. Только мне от этого не легче. Они все в снежки играют и лепят разных чудиков, а меня не зовут.
- Почему бы тебе самому к ним не подойти?
- Вот ещё. Я и без них обойдусь, - заносчиво сказал Росс и тут же грустно добавил:
- А ещё у меня мамы нет. Она умерла.
- Да, я слышала, мне очень жаль. Прими, пожалуйста, мои соболезнования. Моя мама жива, но папа умер, когда я была почти такая же, как ты, по возрасту.
- И что Вы чувствовали? – живо поинтересовался ребёнок.
- Боль. Мне его очень не хватает. Я даже мысленно к нему обращаюсь иногда, совета спрашиваю.
- Я тоже, - признался мальчик чуть слышно. – Я бы все свои игрушки отдал, чтобы она вернулась.
- Боюсь, это невозможно.
- А Вы, правда, волшебница? - с какой-то надеждой в голосе спросил Росс.
- Немного, - сказала Алекса, не желая его разочаровывать.
- И что Вы умеете?
- Могу попытаться тебя поднять.
- Я не тяжёлый. Папа это тоже может.
- Папа – мужчина, а женщины гораздо слабее. Ну что, готов подняться на воздух?
- Готов.
Алекса подхватила его под колени левой рукой, а правой взялась за спину. Мальчик показался ей легким, как пушинка. Она подкинула его в воздух и смогла поймать, когда тот опускался вниз.
- Ух ты, а Вы и вправду сильная, - радостно закричал мальчик.
- Тише, - Алекса поднесла палец к губам. – Не шуми, пусть моя сила останется нашим маленьким секретом.
- Хорошо, а что Вы ещё умеете?
- По правде говоря, я только учусь волшебству. Но когда освою ещё какое-нибудь чудо, сразу с тобой поделюсь. Идёт?
- Да.
- Вот и отлично. Успеем снежную бабу слепить до сна, как думаешь?
- Давайте попробуем.
- Слушай, а может на «ты» перейдём, для простоты общения.
- Давайте, - обрадовался Росс. – То есть, давай.

Они взялись за руки и поспешили к куче снега (собранного с дорожек и крыш хозяйственных построек), которую набросал недавно Грегуар.

В окно из своей комнаты за ними всё это время наблюдал Максимус Антерот. Его лицо ничего не выражало, только губы слегка кривились, как от боли. Он дождался, когда Алекса с Россом скатали свой первый ком, и отошёл от окна.

Часть 8. ВЕЧЕР ПОЭЗИИ
Вечером, после прогулки, Алекса переоделась в модный, плотно облегающий её фигуру трикотажный брючный костюм сиреневого цвета и включила плазменный телевизор, который был прикручен прямо к стене. Полистав программы, она остановилась на канале про животных, и стала, без особого интереса, наблюдать за жизнью волнистых попугайчиков. Через полчаса просмотра девушка выключила телевизор и собралась уже ложиться спать, как в дверь постучали.

Алекса подошла к двери и без особой радости обнаружила на пороге хозяина дома.
По выражению её лица он догадался, что та всё ещё сердится на него из-за Шторма.

- Послушайте, Алекса, я, наверное, обречён всё время перед Вами извиняться. Простите мне моё мальчишество. Просто Вы так заносчиво себя вели, что я решил Вас немножко проучить.
- А если бы он меня покалечил, что бы Вы делали?
- Ухаживал бы за Вами. Что же ещё?
- Тогда ещё ничего, - сказала Алекса и вопросительно взглянула на Максимуса.

Тот немного смутился:
- Извините, если Вам помешал. Дело в том, что я тогда, чисто случайно, прочитал Ваше великолепное стихотворение. Если помните, я Вам признался, что и сам иногда пишу стихи?
- Помню.
- Если Вы не очень устали, может быть, уделите мне минут десять Вашего времени и оцените мои скромные вирши, с профессиональной точки зрения?
- Скажете тоже, какой я профессионал? Моё университетское прошлое не в счёт. К тому же, что может понимать переводчик с древнегреческого в современной поэзии?
- А как товарищ по цеху, Вы не могли бы мне подсказать, где я «провисаю»?
- Почему бы и нет? Валяйте, - благодушно согласилась Алекса.
- Отлично, - обрадовался Антерот, - я с собой тут тетрадку прихватил со свежими стихами. Вот послушайте:   

Бутон моей любви расцвёл
Среди зимы неосторожно,
Душевный отзвук не нашёл
И сердца ритм не растревожил.

Покрылся коркой ледяной
На лучезарном белоснежье
Цветок моей любви земной,
Скончался, потеряв надежду.

- Симпатично, - честно призналась Алекса.

Приободрённый Антерот продолжил:

Её глаза сияют мне
Как изумрудные каменья.
Передвигаюсь как во сне,
Боюсь опасных откровений.

Решиться о любви сказать
Равно сердечной аритмии.
Могу лишь имя повторять
Губами грешными моими.

- Как здорово, - сказала Алекса. – Это Вы о жене написали?
- Нет, - Максимус отрицательно покачал головой. – Это о другой женщине. В память о жене я написал вот это:

Давай не будем нынче спать,
Пойдём бродить с тобой по небу.
Хочу звездой тебя назвать
Или стремительной кометой.

Ещё небесные тела
Не обрели свой контур чёткий,
А ты как яркий луч прошла
Своей танцующей походкой.

Как близок стал мне Млечный Путь –
Твои следы хранит, родная.
Вернёшься ты когда-нибудь,
Мы будем счастливы, я знаю.

- Какое чудо! – сказала Алекса, прочувственно. – Невероятно трогательно.
- Рад, что Вам понравилось, но это, скорее, художественное преувеличение: моя жена никогда не была такой.
- Всё рано, здорово!
- Спасибо! А вот стихотворение о том, какой я вижу женщину своей мечты:

В одном заснеженном краю
Живёт моей любви надежда
Её легко я узнаю,
Она такая же, как прежде:

Наивный, чуть тревожный взгляд,
Сердечко, лучшее на свете.
О ней мне звёзды говорят
И Солнце рядом с нею светит.

Антерот закончил декламацию и взглянул на Алексу, у которой глаза в этот миг светились каким-то необыкновенным внутренним светом. Максимусу стало не по себе от мысли, что слишком большой была пропасть между ними. Эта красивая, утончённая, живая, добрая женщина показалась ему недосягаемой, несмотря на её кажущуюся близость. Чтобы не показать своего отчаяния, Антерот быстро попрощался и, сославшись на незаконченные дела, стремительно вышел из комнаты.

У Алексы пропал весь сон. Она пыталась понять, что он хотел ей сказать. Это не могло быть объяснением в любви, слишком мало они знакомы. Значит, стихи посвящены таинственной Марго, которая завтра вечером собирается их навестить. Должно быть, она - необыкновенная женщина, раз такой мужчина посвятил ей такие стихи. Эх, если бы Павел мог так писать, она бы ему всё простила. Но он, к сожалению, не способен на  романтические порывы. Цветы по праздникам – его максимум. Пусть же он едет на свой край Земли с этой «выдрой» Татьяной. Достойная парочка, совет им да любовь.
С этой мыслью Алекса и легла в кровать. Промаявшись без сна ещё полчаса, она, наконец, заснула. Что до Максимуса, то он уснул лишь под утро, проклиная собственную глупость и сентиментальность.

Часть 9. ПОДАРОК ГЕЛИОСА

Новый (субботний) день в библиотеке не принёс никаких открытий. В принципе, она могла сегодня не работать, поскольку в её договоре была прописана пятидневка, но честная Алекса помнила, что Антерот «подарил» ей прошедший четверг, хотя этот день значился у неё рабочим.

Бесплотно провозившись с книгой полтора часа, Алекса начала вспоминать всех известных ей древнегреческих богов и героев. От отчаяния, любительница античности даже обратилась к Богу солнечного света:

О, Гелиос, твой светел лик,
Ты мир подлунный освещаешь.
Хочу, чтоб предо мной возник,
Помог с волшебными вещами.

У этой книги текста нет,
Рождаются по ходу смыслы.
Бог Солнца помоги же мне
Всё, что в ней есть, переосмыслить.

Видимого результата не получилось, но что-то всё же изменилось. Нет, книга осталась лежать на своём месте, зато справа, на полке какая-то другая книжка зашевелилась, как будто её кто-то подталкивал. Алекса решила, что это вернулись чумички. Но на её призыв никто не откликнулся.
Девушка встала, подошла к полке и взяла книгу. Это был труд неизвестного ей современного автора. Она полистала книгу: какие-то философские рассуждения, вперемежку с рисунками и фотографиями. Её заинтересовал фотопортрет красивой индианки в жёлтом сари, с красной бинди (точкой в центре лба). Алекса когда-то интересовалась обрядами этого древнего народа, и знала, что бинди носят, как правило, замужние женщины, красный цвет «третьего глаза» означает отнесение к высшей касте брахманов, а одежду жёлтого цвета полагается носить сразу после родов. Но это не натолкнуло Алексу ни на какую умную мысль. А, вот подпись под фотографией заставила её вздрогнуть «Женщина из штата Хайдарабад, родившая близнецов и утверждающая, что разделила ложе с Индрой». Как интересно... Индра в индуизме -  бог-громовержец, победитель Витры (или, по-другому, Вритры) – многоголового дракона «Всепоглотителя», которого сотворил божественный кузнец, демон-асур Тваштар. Этот Вритра, свернувшись в девяносто девять колец, перекрыл течение рек и поглотил их воды, а потом начал пожирать всё живое. Из всех богов только верховный бог Индра, аналог древнегреческого Зевса, решился вступить в схватку с драконом. Но даже он не смог бы его одолеть, если бы Шива не наслал на чудовище Зевоту.
Так, Божественный кузнец – это, видимо Гефест. Получается, что она, Посланница этого бога (как её назвала бабушка) сотворит или уже, случайно, сотворила (или оживила) дракона, которого предстоит усыпить, прежде чем уничтожить. А победителем дракона будет Зевс-Всегудов? Ерунда какая-то. 

Что ещё здесь примечательного? В Хайдарабаде раньше были богатые алмазные копи. Возможно, они и сейчас там есть. А что, если в книге имеется план клада? Допустим, Алекса, родившаяся в год Дракона, его расшифровывает, находит алмаз, после чего засыпает, а Зевс с подручниками её убивает и отбирает камень. Ой-ой-ой, весёленькая перспектива. А с другой стороны, чего это она так перепугалась? Если клад в Индии, туда её никаким калачом не заманишь. Она отдаст план бабушке Анне и пусть они делают с ним что угодно.

Отставив возможные варианты с обнаружением зарытых сокровищ, Алекса решила сосредоточиться на бинди. Ей же, помнится, когда-то говорил её университетский преподаватель философии, что «видит» у неё «третий глаз». И, если предположить, что он у Алексы, действительно, имеется, то не может ли она им что-нибудь прочитать в этой книге, раз два обычных глаза решительно ничего не замечают?

Алекса подошла к книге, наугад открыла восьмую страницу, прикрыла глаза и, неожиданно «увидела» написанный там текст:

Ищи в воде разгадку тайны,
Получишь в дар её случайно.

Душе пленённой помоги,
Грозят найти её враги.

И, если ты её спасёшь, 
То дар гипноза обретёшь.

- Ничего себе, - восхитилась Алекса. – Эта способность очень бы мне пригодилась, особенно, в стане врагов, где я сейчас обретаюсь.
В том, что она находится среди недоброжелателей, девушка ни минуты не сомневалась.

Алекса задумалась на минуту, потом позвонила, по внутреннему номеру, Максимусу и попросила её выпустить. Он был чем-то занят с Россом, а потому попросил Грегуара открыть Алексе дверь. Вот это была настоящая удача. Девушка вцепилась в «мажордома» мёртвой хваткой:
- Послушайте, Грегуар, я слышала, у вас тут бассейн имеется.
- Совершенно верно.
- А сейчас там есть вода?
- Ну, разумеется. Я его даже почистил сегодня утром. Маргарита любит там плескаться. Они с братом и с нашим хозяином, обычно, сначала в сауну идут, а после неё поплавать – милое дело, сами понимаете.
- Понимаю, - заверила его девушка. - А мне можно туда сейчас сходить? Вечером, ведь, меня вряд ли туда пригласят. Всё-таки у них своя компания, а я их стеснять (и стесняться) буду.
- Почему бы и нет? Сейчас Вам дверь открою. Думаю, хозяин возражать не будет.
- А мы ему говорить не будем. В сауну же я не пойду, даже в воду не полезу. Просто, мне нравится на воду смотреть, она меня успокаивает.
- Ну, если плавать не будете, тогда и спрашивать нечего. Конечно, идите. Только ключ мне потом принесите, пожалуйста.
- Договорились.

Часть 10. НЕРЕИДА ГАЛАТЕЯ

Окон в бассейне не было, искусственное освещение было довольно слабым, поэтому в помещении царил таинственный полумрак.
Алекса закрыла за собой дверь на ключ, подошла к тёплому бортику и присела на него, свесив в воду ноги. Минут двадцать ничего не происходило. Но, когда она уже встала, чтобы идти на выход, послышался слабый всплеск.

- Кто тут? – обернувшись, спросила девушка. 
В ответ раздался слабый звук, похожий на всхлипывание.
- Вы русалка? – спросила Алекса (ей показалось, что она увидела блеснувшую под водой чешую).
- Я – нереида, - прозвучал из воды нежный голос.
- А как Вас зовут?
- Галатея.
- Как интересно. А я, ведь, про Вас писала в своей «древнегреческой» книге:

Циклопа избежав она,
На смерть Акида обрекла:
Раздавлен мстительной рукой
Её любовник молодой.

В ответ вновь раздалось всхлипывание.
- Может, Вы вынырните, и мы поговорим? – предложила Алекса.
- Хорошо, - согласилась нереида.

Алекса снова уселась на бортик, и Галатея показалась из воды, наполовину. Она была довольно молодая, очень хорошенькая, но какая-то осунувшаяся и очень бледная (возможно, так только казалось, из-за освещения).
- Меня зовут Алекса, - представилась поэтесса.
- Я знаю, - ответила русалка. – Вы дочь Хлои Кранос.
- Вы знаете мою маму?
- Знаю. Она была со своим мужем на моей свадьбе четыре года назад. Ваш отчим – мой двоюродный дядя.
- Надо же. А я об этом не знала.
- Мне жаль, что я Вас тогда не пригласила, но, к сожалению, нам приходилось соблюдать количественный баланс, если так можно выразиться. Со стороны мужа было двадцать человек гостей, не могла же я пригласить больше народу. А у меня одних двоюродных тёток и дядьёв – семь человек. У каждого – жена и дети.
- Поэтому Вы пригласили моих родителей с их Русланом, а меня «бортанули»?
- Ну, я же уже объяснила всё и извинилась, - капризно проговорила Галатея. – Вас же без мужа не пригласишь. Вот и приходилось просчитывать ходы, как в шахматах. А я, признаться, никогда математическими талантами не блистала. И Артурчик, к слову, тоже. Поэтому-то мы так быстро и промотали деньги, которые нам на свадьбу подарили. И больше нам уже ничего не светило, ведь родители мужа меня на дух не переносили. Кто знает, поживи мы с ним ещё немного, возможно, муженёк от меня бы сбежал, и к родителям своим вернулся. Работать-то он не привык.
- Погодите, я только сейчас сообразила: не та ли Вы Гелена, которая вышла замуж за сына «сахарного короля»?
- Та самая, - гордо кивнула нереида. – Представьте себе: дочь обычных родителей выходит замуж за мультимиллионера и красавца, к тому же! Да все мои подруги от зависти полопались
- А что с Вами случилось? Почему Вы превратились в нереиду?
- Вы разве не знаете, что я утонула, вместе с мужем, когда мы с ним путешествовали на нашей яхте.
- Что Вы говорите?!
- Да. Он уже спит под землёй глубоким, спокойным сном, а я задержалась между двумя измерениями на целых два года.
- Почему же так произошло?
- Я сама об этом просила, и мне пошли на встречу, ведь на Земле у меня осталась дочь.
- А где же она сейчас?
- В этом-то и вся проблема: её забрали в Дом малютки. И это при живой бабушке.
- А почему же бабушка её не заберёт?
- Она думает, что внучка погибла вместе с нами. Тела же наши в океане  так и не нашли. А, вообще, мама была права: Артур – легкомысленнейший тип, хоть я его и люблю. Как ему только в голову пришло отправиться в плавание в самый шторм?
- Да, действительно это неразумно. А с кем же осталась ваша дочь?
- С абсолютно случайным человеком, который после трагедии сразу же сдал ребёнка в детский дом.
- И сколько сейчас лет Вашей дочурке?
- Четыре года. А когда нас не стало, ей было всего два.
- Какой кошмар, - сказала Алекса, которая сама уже готова была расплакаться.
- Вот именно, кошмар, - прошелестела Галатея. – Мне здесь плохо и холодно. Кругом кружат непонятные сущности, которые норовят мне навредить. Я устала от них уворачиваться, и хочу к Артуру. Мы с ним любим друг друга, и, конечно, теперь всегда будем вместе. Но я же должна выполнить свой материнский долг. Только Вы можете мне помочь, Алекса.
- Каким образом?
- Ступайте к моей матери и скажите, что маленькая Зоя, дочь её Гелены,  находится в детском доме.
- В каком именно? Адрес можете сказать?
- Вы с ума сошли? Требовать от нереиды адрес.
- А как же мы узнаем, где он находится, этот детский дом?
- Спросите у Фердинанда.
- А где я его найду?
- Вы скоро о нём услышите. А теперь повторите, что Вы должны сказать моей матери.
- Гелена просит забрать Зою домой.
- Всё правильно, - сказала нереида и уже собиралась нырнуть в воду.
- Погодите, - удержала её Алекса, - Вы же не сказали, как зовут Вашу маму?
- Даная, разумеется.
- Здешняя?
- А Вы знаете какую-то другую Данаю? – раздражённо бросила Галатея.
- Нет. А Карл Густавович, значит, Ваш отец?
- Что Вы? С Карлом мама сошлась совсем недавно. А имя моего отца тайна даже для неё самой.
- Вот как?
- Да. А всё потому, что мамочка в молодости была очень влюбчивой. Ну, всё, прощайте, Алекса, мне, правда, пора. А за Вашу помощь Вы получите то, на что рассчитывали.
- Прощайте, Галатея. Но, знайте, что я помогла бы Вам даже, если бы ничего не получила взамен.
- Я знаю. Поэтому-то Вам всё и удаётся. У Вас – чистая душа. И, напоследок, я Вам, как автору и историку, открою тайну: влюблённый в нереиду Циклоп Акида не убивал. Бедный юноша сам загремел в расщелину, когда спасался бегством. И я, конечно, не та Галатея, о которой Вы писали. Просто взяла, на время, её имя.
- Понятно.
- А теперь прощайте навсегда, мне больше незачем здесь оставаться – сказала нереида и со счастливым смехом погрузилась в воду. Вскоре даже ряби на воде от неё не осталось. 

Часть 11. АПОЛЛОН И АРТЕМИДА

Как сообщить Данае про внучку, Алекса пока не решила.
Полученную от книги силу применять было не к чему, поэтому она не могла знать, осталась она ещё при ней, или испарилась навсегда. То же самое касалось гипнотических способностей, подаренных Галатей.

Обед прошёл в полном молчании. Зато к ужину Максимус оживился и начал фонтанировать разными идеями из области дизайна (цветочное оформление помещения, сервировка стола и тому подобные вещи), которые воплощать приходилось всем – от Росса с Алексой и Тимуром до Карла с Данаей. Грегуар, на его счастье, отправился за гостями, коих и привёз к семи часам вечера.

***
Алекса сразу поняла, что из себя представляет Маргарита. Это была красивая, пышнотелая дама с капризным лицом и властными манерами. Брат не особо обращал внимания на её советы и указания, а потому женщина выливала свою энергию на домочадцев Антерота, которые, едва оправившись от хозяйских капризов, взирали на неё с плохо скрываемым неодобрением.

- Милый, - обратилась Маргарита к Максимусу, - срочно представь меня этой прелестной девушке.
И тут же, без заминки:
- Алекса, Вы – чудо, но, боюсь, здесь Вас некому оценить. Максимус – сухарь, а мой брат – самовлюблённый Нарцисс. Но, если мы подружимся, обещаю ввести Вас в свой круг. Вот там есть настоящие мужчины.
- Ты про своего Вазгена говоришь? – спросил её брат, усаживаясь за стол.
- Хотя бы. Вот кто настоящий джентльмен. И он, в отличие от тебя, без спроса за стол не садится.
- А, брось, - отмахнулся её брат, - старина Максимус на меня не сердится. Он же знает, как я к нему отношусь. Тем более что мы почти родственники.

Маргарита погрозила ему пальцем, и сказала Алексе тихонько, чтобы её никто больше не услышал:
- А я ведь просила его не говорить на эту тему. Максимус не хочет, чтобы об этом узнали заранее. Но от людей ничего не укроется. Меня уже начинают поздравлять друзья.
- С чем? – спросила Алекса.
- С помолвкой, конечно. Я уже и кольцо себе выбрала.
- Значит, Максимус сделал Вам предложение?
- Пока нет, но это всё чистая формальность. Если бы его Виола не забеременела, мы бы ещё тогда поженились. Мы же со школы с ним знакомы.
- Но теперь-то вам точно никто не помешает, - сказала Алекса, испытывая некоторый дискомфорт от близости этой напористой дамы.

За столом Марго уселась на место Алексы, справа от хозяина дома. Рядом с ней примостился её брат, а Алекса поместилась рядом с Россом и Тимуром, напротив Якова. Последний просто глаз с неё не сводил.

Алекса присмотрелась к брату Маргариты. Если бы не борода, он мог бы считаться эталоном мужской красоты: этакий южный красавец-брюнет с выразительными глазами, прямым носом и тонкими губами, сложенными в полуулыбку. Но растительности на лице девушка не терпела, поэтому в подобном виде шансов завоевать её сердце у Якова не было, о чём он, конечно, не догадывался и прямо-таки сверлил её глазами.

Разговор за столом вертелся вокруг предстоящего новогоднего бала, который устраивала Гертруда Всегудова – жена начальника Маргариты.
- Нет, я, конечно, всё понимаю, - говорила Марго, - она – театральный режиссёр и вообще женщина с фантазией, но, если уж на то пошло, то мой Яков сделал бы всё это гораздо изящнее, с его-то вкусом, а эта мадам держит его на вторых ролях. Ну, скажи, Макс, что такое кастинг-директор, по сравнению с постановщиком шоу? Будто ему двадцать лет, а не тридцать четыре, и он несмышлёныш какой-то. А между тем, на его счету пять ледовых шоу и два мюзикла. 
- Хватит, сестрица, меня всё устраивает. Деньги там неплохие, а от феерии я уже устал, - лениво отмахнулся брат.
- Нет, вы только посмотрите на него, и это говорит человек, которого номинировали на звание «прорыв года»? Да ты себе цены не знаешь. Ну, ничего, Всегудов сделал меня своим замом и теперь уж я заставлю Гертруду и её прихвостней считаться с нашей семьёй.
- Ты стала замом? Поздравляю, – сказал Антерот, с улыбкой. – Умеешь ты своего добиваться, Марго.
- А ты во мне сомневался, дорогой? – самодовольно улыбаясь, проговорила Артемида (так её окрестила, за воинственность, Алекса).
- Нисколько. Ну, как там твой шеф поживает? Мастерски, говорят, он подсидел Сейденова.
- А нечего было зевать. Тоже мне, заслуженный человек и основатель департамента эзотерики. Ну, что он привнёс в наш мир, скажи? Только переписали, с его подачи, всех людей, обладающих маломальскими способностями. Ещё и разряды он определил для экстрасенсов, гипнотерапевтов, магов и волшебников. А Вазген Эмирович сразу же занялся законодательными инициативами: теперь все эти люди должны будут приносить пользу общества.
- Каким же образом? – заинтересовался Максимус. – Пахать он их, что ли?   
- Зачем ты утрируешь, милый, каждый будет работать в своей области, но на пользу государства. Многие из этих людей зарабатывают огромные деньги, а налоги с них не платят.
- А, ты в этом смысле…
- Конечно, но не только. Если ведьмы умеют уничтожать людей, значит, они их и лечить сумеют. А электричество, а уборочные работы, - это же целый пласт.
- Ах, вот он куда замахнулся, - развеселился Максимус. – Получается, что бедные старушки с мётлами и ступами теперь одним движением руки должны будут убирать улицы, зажигать фонари и работать на скорой помощи?
- Не смейся, милый, - строго сказала Маргарита, - Вазген очень умный человек. Если бы ещё его супруга не мешалась под ногами, он добился бы гораздо большего в жизни.
- Да, такая жена, как ты, подошла бы ему больше, сестрица, - сказал Яков, с усмешкой.
Марго взглянула на него со скрытой угрозой, но, не желая ссориться с братом прилюдно, миролюбиво заметила:
- Если бы он был помоложе и не женат, а у меня не было бы Максимуса, можно было бы о чём-нибудь говорить. Но всё получилось, так как получилось. Лично меня всё устраивает.
И тут же, без перехода, заявила:
- Кстати, Макс, я хотела с тобой пошептаться. Если ты уже заморил червячка, может, уединишься со мной хотя бы на полчасика?
- Почему бы и нет? – безэмоционально отреагировал Антерот, и, обратившись к Якову, попросил того составить компанию Алексе.
- О чём речь, разумеется, и с превеликим удовольствием.
- Вот и отлично. У нас тут, кстати, появилось новое развлечение. Карл наконец-то согласился избавиться от одной из своих кладовок и уже очистил там помещение, а Грегуар закупил всё для бильярда. Алекса, как Вы относитесь к этому виду досуга?
- С интересом и удовольствием. Правда, играю я на любительском уровне.
- Да я тоже не профессионал, - поспешил успокоить её Яков. – Ну, что, готовы составить мне компанию?
- С удовольствием, - ответила Алекса, наблюдая одним глазом за удаляющимися Максимусом и Марго.

Яков заметил её взгляд:
- Неплохая пара, да?
- Полностью согласна с Вами, - как можно более беспечно ответила Алекса, которая не хотела признаваться самой себе и окружающим, что её задевает эта история. Она сама не могла понять, почему ей это было неприятно, ведь она же не влюблена в Антерота, он просто её временный начальник.

Ох, уж эта женская ревность, из которой иногда зарождаются чувства…

***
Яков оказался интересным собеседником, с которым они быстро перешли на «ты». Может он и был снобом, как утверждал Тимур, но девушка этого не заметила. Мужчина был оживлён и остроумен. В конце концов, он был красавцем, несмотря на бороду.
Алекса подпала под его обаяние, и веселилась от души, когда неожиданно и слишком быстро вернулась Марго. Она была какая-то растрёпанная и жутко недовольная, хотя и пыталась скрывать своё настроение под маской благожелательности. Плюхнувшись в одно из трёх кресел, стоящих у стены, она начала наблюдать за игрой.

Минут через десять Маргарита «отошла» и стала отпускать комплименты Алексе:
- Милочка, Вы просто супер. Братишка, а ты совсем не тянешь. Она разделает тебя в пух и прах, лучше не позорься.
- Согласен, - сказал Яков, бросая кий на игровой стол. – Я просто не могу сегодня собраться.
- Ну, ещё бы, где тебе. Такая шикарная женщина рядом.
- Ты права. Мне бы хотелось продолжить вечер в такой же приятной компании.
- Так за чем же дело стало? Поехали к нам. Максимус занят, у него какие-то дела, но Вы-то, Алекса, уже освободились от своей рутины?
- На сегодня, да.
- Тогда мы Вас забираем.
- Макс, - обратилась она к входящему Антероту, - Алекса едет с нами. Я пригласила её на уикенд. Утром в понедельник пришлёшь за ней машину.
- Утром в понедельник она должна работать, - сухо ответил хозяин дома.
- Ты противный зануда, - сказала Марго, сверкая глазами.
Алексе послышался какой-то подтекст в её словах, но сейчас это её не сильно волновало. Она рада была позлить своего шефа, а заодно и выбраться на волю хоть на непродолжительное время. Вдруг, ей удастся связаться с Прасковьей?

- Я могу получить свой телефон? – тихонько спросила она у Антерота, когда они выходили из бильярдной.
- Вы можете делать всё, что Вам заблагорассудится, - холодно ответил тот. – Сейчас Грегуар Вам его вынесет.

Алекса не обольщалась таким проявлением доверия. Ясно же, что они уже «поработали» с  её аппаратом. С него звонить она, конечно, не станет, во избежание «прослушки». А вот со стационарного телефона Делосов это сделать можно. Кстати, как это она сразу не поняла, ведь Делос – это название острова, на котором предположительно родились воинственная Артемида и её красавец-брат Аполлон?

По дороге к машине, Алекса заметила Росса, который прятался за деревьями. Она увидела в его руке снежок и сделала предостерегающее движение, но было поздно: снежок полетел в спину Якова. Тот резко обернулся, неодобрительно поглядел на убегающего мальчугана, а потом, всё же рассмеялся:
- Купидон недоделанный.
- Почему купидон? – удивилась Алекса, и тут же вспомнила легенду об Аполлоне, обидевшем бога любви, который отомстил ему тем, что послал тупую стрелу в сердце его возлюбленной, после чего девушка отвернулась от Аполлона с ненавистью.
- Так, к слову пришлось, - неопределённо ответил Яков.
- Вы его чем-то обидели? – спросила Алекса.
- Да глупости всё это, - ответила за брата Марго. – Мальчишка просто вредничает.

Её брат отвёл глаза и ничего не ответил.

По дороге, когда Грегуар вёз их  в загородный дом Делосов, Марго, сидевшая рядом с водителем, без умолку трещала, рассказывая разные светские сплетни, а Яков, молча, сидел рядом с Алексой на заднем сиденье. Она чувствовала его тепло рядом, и ей приятно было сознавать, что она ему нравится.


***
Дом Делосов находился на окраине города, в получасе езды от усадьбы Антерота. Он был гораздо меньше, чем особняк Максимуса. Разделённый на две половины – брата и сестры – он представлял из себя смесь эклектики и простоты. Марго коллекционировала дорогие безделушки и картины, которые были разбросаны и развешены в произвольном порядке, а её брат предпочитал чёрно-белый минимализм.

Для приличия, Маргарита минут двадцать поболтала с Алексой, расположившейся у камина в центральной зале, а потом отправилась спать.

Яков продолжал смотреть на девушку влюблёнными глазами. Говорил он мало, отчего ей стало неловко. Алекса стала нащупывать какую-нибудь нейтральную тему:
- Яков, а ты случайно не знаком с Прасковьей Кранос?
- Случайно знаком. А почему ты спрашиваешь?
Девушка сказала, что, вроде бы, мачеха когда-то упоминала, при ней, его имя.
Яков поморщился:
- Наверняка, в негативном ключе.
- С чего ты взял? – удивилась Алекса.
- Такие как она нас с сестрой не жалуют, считают выскочками.
- Ты ошибаешься, Прасковья не такая.
- Может быть. Мы были с ней знакомы недолгое время. Я могу ошибаться.
- А мою бабулю ты знаешь?
- Луизу фон Буривей? Ещё бы, легендарная личность. Я, кстати, помогал ей мебель для гостиной выбирать.
- О, это здорово. Очень стильно получилось.
- Тебе, правда, понравилось?
- Правда. Гостиная – центральное и самое яркое место замка, если замок бабули вообще можно назвать ярким.
- Да местечко жутковатое. Но в качестве антуража, для поддержания её ведьминского звания, это подходит.
- Ты что, сомневаешься в её способностях?
- И не я один. Но она молодец: сумела и при Сейденове удержаться и с Всегудовым общий язык найти. Богатейшая и влиятельнейшая особа в нашем мире. Повезло тебе.
- Я так не думаю. Если честно, я её даже немного побаиваюсь.
- Немного? Тогда ты храбрейшая из всех женщин, которых я когда-либо встречал. У меня рядом с ней поджилки трясутся. Я оттуда просто на крыльях вылетаю, от радости, что живой и невредимый остался.
- Надо же. Никогда бы не подумала, что бабушка Луиза может вызывать в окружающих такой страх.
- Тем не менее, это так. Её сам Всегудов боится, во всём с ней советуется. Единственный, кто может с ней на равных выступать, это Гертруда – жена Вазгена. Вот у кого все мужские причиндалы на месте. Мне нравится работать под её руководством: всё четко, без лишних трепыханий. Сказала – сделала. Конкретный человек и женщина привлекательная.
Сказал и тут же оговорился:
- Только не подумай, ничего такого. У нас чисто служебные отношения.
- Мне всё равно. Я же не твоя жена и не твоя невеста.
- А хотела бы ей стать?
- О чём ты говоришь? Мы же с тобой знакомы всего несколько часов.
- И что это меняет? Если искра промелькнула, то остальное уже неважно. А между нами всё так и искрит, разве ты не замечаешь?
С этими словами Яков присел на спинку кресла, на котором сидела Алекса, и взял её руку в свои ладони. Девушка отстранилась:
- Полегче на поворотах.
- Что такое? – удивился «Аполлон», который видимо не привык, чтобы ему отказывали.
- А то, что я так быстро не загораюсь. К тому же, сдаётся мне, что у тебя целый гарем из прекрасных дам имеется. Я не права?
Яков усмехнулся, но со спинки не встал, а просто убрал свои руки от Алексы:
- Я вижу, ты хочешь поиграть со мной в недотрогу? Что ж, малыш, как хочешь. Я могу и потерпеть.
- Боюсь, что долго ждать придётся, - сказала Алекса и встала из кресла.
- Слушай, - сказала она, оглядываясь, - я могу от вас позвонить, а то у меня телефон разрядился?
- Ну, разумеется. Бери мой.
- А можно не по мобильнику?
- Как скажешь. Но стационарный телефон у меня в спальне, а ты, наверное, не захочешь туда подниматься.
- Зависит от того, как ты будешь себе вести.
- О, я буду паинькой.
- Тогда пойдём.

***
В спальне Якова мебели было немного – встроенный шкаф для одежды, кровать-аэродром с чёрным стильным покрывалом и несколько чёрно-белых пуфов, разбросанных в произвольном порядке. На потолке – огромное зеркало, с витражными вставками.
 
Хозяин дома усадил Алексу на один из пуфов и подвинул к ней телефон, который до этого стоял на ковре, рядом с кроватью. Аппарат был винтажный и очень стильный. Яков сказал, что редко им пользуется, держит скорее для антуража.

Пока Алекса набирала номер, мужчина полулежал у её ног на овечьей шкуре. Потом, всё-таки, вышел в смежное помещение, чтобы не мешать разговору. Правда, у Алексы не было уверенности, что оттуда он её не подслушивает. Поэтому она решила говорить максимально кратко и полунамёками.

Номер родителей долго не отвечал, и девушка уже отчаялась им дозвониться, когда, наконец, трубку взял её брат.
- Рус, привет, это Алекса, а мама дома?
- Нет, она - в санатории, решила от нас с отцом отдохнуть. А ты куда пропала? Я тебя хотел на финал пригласить. Меня же одного не пускают, сама знаешь.
- Да я тут завербовалась на галеры, некоторое время меня не будет в городе.
- Повезло тебе, а у нас сплошные контрольные. Да, тут тебя Павел разыскивал. Я с ним разговаривал вчера.

У Алексы перехватило дыхание, но она постаралась ответить как можно спокойнее:
- И что ты ему сказал?
- Что сам не знаю, куда ты подевалась. Он просил тебе передать, что передумал уезжать, что сумел договориться о работе вахтовым методом. Так он, по-моему, сказал. Он пока там, но через неделю вернётся.
- Ясно,  - ответила Алекса, сердце которой отплясывало канкан. – Слушай, у меня телефон отбирают на время работы. Запиши, пожалуйста, номер моего городского телефона, на всякий случай. Только не вздумай его Павлу сообщать.
- Ладно. А что ты там вообще делаешь?
- Книжки господские разбираю.
- Какие-какие?
- Ну, хозяйские. Шуток, что ли не понимаешь?
- Понимаю. Диктуй номер.

Алекса продиктовала номер телефона, установленного в доме Антерота, и предупредила, что звонить ей по этому номеру нужно только в крайнем случае.

После этого, девушка позвонила первой жене отца. Та, к счастью, была дома.
- Прасковья, привет, это Алекса.
- Здравствуй, дорогая.
- Ты одна?
- Нет, у меня Юлий.
- Понятно, передавай ему привет.
- Обязательно. А вы разве знакомы?
- Да, пересекались по работе.
- Понятно.
- А он сейчас рядом с тобой?
- Нет, он телевизор смотрит, а я на кухне торчу.
- Вот и отлично. Слушай, мне бабушка Аня велела с тобой связываться, что я и делаю. Она ничего мне не передавала?
- Как же, как же, она сегодня мне звонила. Я кое-что записала, погоди. Где же этот листок? А, вот нашла: «Бойся данайцев дары приносящих». Она сказала, что ты поймёшь.
- Спасибо, дорогая.
- А ты ей ничего не хочешь передать?
- Скажи, что кое-что есть, но пока случайное и бессистемное. Я теперь – силач-тягач.
- Ничего не поняла, но записала. А как у тебя вообще дела?
- Нормально, спасибо.
- Ну, и хорошо. А то мне тут Павел твой звонил, он был какой-то расстроенный. Вы случаем не поругались?
- Нет, я его просто бросила.
- Вот как? Значит, хорошо, что я ему ничего про тебя не сказала.
- А что ты про меня знаешь?
- Ну, только то, что ты ввязалась в очередную авантюру, с подачи бабули.
- Почему очередную?
- Потому что ты не можешь жить без приключений. Это свойственно твоему знаку.
- Дракону, что ли?
- Ну, да. Обещай, что будешь осторожна.
- Я постараюсь. Привет мелким и Даньке с Ксенией.
- Спасибо, передам, они через неделю с курорта возвращаются.
- Чего так быстро?
- Надоело. Лежать целыми днями на пляже – не для моих детей.
- Я с ними солидарна. Только активный отдых!
- Главное, чтобы он у тебя не стал слишком активным. Береги себя, удачи тебе, Алекса!
- Спасибо, Прасковья!

***
Яков вошёл в комнату сразу после того, как она положила трубку, из чего девушка заключила, что он, таки, её точно подслушивал.
- Всё в порядке? – спросил мужчина, успевший переодеться в дорогой спортивный костюм, который ему очень шёл.
- Спасибо, ты мне очень помог. Дело в том, что я устроилась на эту работу спонтанно, и не успела предупредить близких.
- А я думал, что тебе эту работу бабушка подкинула.
- Бабушка Луиза мне дала рекомендацию для Максимуса, но маме я сказать не успела, вот и звонила сейчас.
- Понятно. Если, в следующий раз у тебя снова разрядится телефон, мой аппарат в твоём распоряжении, - сказал Яков и хитро улыбнулся.

Во избежание возобновления приставаний, Алекса попросила Якова показать ей дом, но тот не купился на эту уловку. Подойдя к ней поближе, он приобнял девушку за плечи и, притянув к себе, попытался поцеловать. Она хотела его оттолкнуть, но потом решила, что это будет невежливо по отношению к гостеприимному хозяину.  К тому же Алекса не чувствовала себя связанной какими-либо обязательствами с другими мужчинами: с Павлом они расстались, а Максимус был помолвлен с Марго.

Поцелуй ей понравился, но от дальнейшей близости она отклонилась. Яков, надо отдать ему должное, настаивать не стал. Он просто спросил её, когда они увидятся снова, и предложил посидеть в каком-нибудь уютном ресторанчике.
- Только если ты побреешься, - сказала Алекса. – С бородой у тебя никаких шансов меня завоевать.
- Вот как? - озадачился Яков. – Жаль, я её так долго отращивал, считал, что мне идёт.
- Может быть другим и нравится, но у меня на этом пунктик.
- Я учту, но ничего не обещаю. Сама понимаешь, какой это стресс – перемена внешности.
- Понимаю, особенно для мужчин. Вы же, как роботы – привыкаете к одной программе и следуете ей во всём.
- Не обобщай, пожалуйста, - попросил Яков и привлёк её к себе.
В этот раз поцелуй длился дольше. После него у Алексы начала кружится голова, но она взяла себя в руки и твёрдо заявила, что ей пора возвращаться.
- Железная женщина, истинная ведьма, - сказал Яков, то ли с досадой, то ли с одобрением.
- Ни то, ни другое. Просто мне пора.
- И ты оставишь меня в таком виде? – спросил Яков, который, также как и Алекса испытывал лёгкое головокружение.
- В каком виде? По-моему, ты прекрасно выглядишь.
- Нахалка.
- Какая есть.
- Ладно, погоди, я тебя сам отвезу. Купил недавно себе подружку беговую, надо её испытать. А по дороге, заедем в одно местечко, я тебе кое-что покажу.
- Хотя нет, - проговорил он, взглянув на свои наручные часы, - смотри сколько времени.

Алекса взглянула на его руку и ахнула: было уже одиннадцать часов вечера.

- Так, решено, ты остаёшься у нас ночевать, - безапелляционно заявил Делос. – У нас есть гостевая комната. Она, конечно, не такая шикарная, как в доме Максимуса, но всё же. Сейчас съедим что-нибудь, а потом я тебя туда провожу. Согласна?
- Ну, хорошо. Одно условие: я запру дверь, приставлю к ней стул и, если ты только попробуешь туда проникнуть, хорошенько приложу тебя этим предметом.
- Вот, ненормальная. Не собираюсь я на тебя нападать. Я – дизайнер, а не сексуальный маньяк.
- Ну, то-то.

Легла, в конечном итоге, Алекса только в два часа ночи. Они долго болтали с Делосом, который знал кучу смешных историй, а ещё прилично играл на гитаре и неплохо пел.


Часть 12. ПОИСКИ

Ночь прошла спокойно. После лёгкого завтрака (в одиннадцать часов утра) в компании Якова и его сестры, гостья оделась и, попрощавшись с Маргаритой, уселась в новенькую двухместную спортивную машину Делоса, рядом с её владельцем.
Надо сказать, что водил он умело, но не отказывал себе в удовольствии полихачить.

***
Фердинанд Убылин был глухонемым от рождения. Жил он уединённо, в маленьком закутке при конторе яхт-клуба, которую он охранял в смену с ещё двумя пенсионерами.
К нему-то и заехал Яков, вместе с Алексой. Оказалось, что Делос недавно приобрёл небольшую, но быстроходную и стильную, как все его вещи, яхту, и ему не терпелось похвастаться покупкой перед внучкой самой Луизы фон Буривей.

Пока Алекса рассматривала кубки и медали (в шкафу за стеклом), а также фотографии разных плавучих средств (на стенах конторы), Делос расписывался за полученные от сторожа ключи.

- Не представляю, - сказал он Алексе, когда они шли к причалу, где стояла «Ласточка» Делоса, - как можно жить на реке, не слыша музыку воды и ветра. Как грустно не иметь возможности сказать любимой женщине, что она прекрасна. Бедняга Фердинанд.
- А что ему делать, раз так получилось? Кстати, некоторым не мешало бы почаще слушать свой внутренний голос и не болтать о том, о чём они понятия не имеют.
- Ты сейчас про меня говоришь? – переспросил, на всякий случай, Яков.
- И про тебя тоже.
- И о чём же я понятия не имею, по-твоему?
- О любви, например.
- Да ты что, серьёзно? – рассмеялся Делос.
- Яков, послушай, я понимаю, что у тебя была куча романов, но ты же, как мотылёк летал от одного прекрасного цветка к другому - ещё более прекрасному, нигде не задерживаясь. Верю, что ты мог испытывать страсть, но любовь, она же глубже.
- А у тебя, надо думать, большой опыт, моя дорогая, – саркастически заметил Делос.
- Нет, у меня опыт совсем небольшой, но я убеждена, что дело не в количестве, а в качестве. Любовь же ни с чем не перепутаешь.
- Что ж, ты, пожалуй, права, - вздохнул мужчина, - я, на самом деле, никогда ещё по-настоящему не любил. А знаешь почему?
- Не успевал, наверное?
- Не смейся. Просто я не доверяю женщинам. Наверное, это связано с моей детской травмой. По крайней мере, так считает мой психолог. Когда наша мать нас бросила, ради другого мужчины и его детей, а отец отправился зарабатывать деньги на «севера», мы остались без копейки денег, практически на улице. Нас подобрала Фрида Антерот, дальняя родственница отца, за что ей низкий поклон и отдельное спасибо. Мне тогда было шестнадцать лет, сестре на два года больше. За свои деньги тётушка нас выучила, совершенно бескорыстно. Это, пожалуй, единственная женщина, от которой я видел к себе искреннее сочувствие.

Алекса подумала, что ещё немного и он объявит тётку «ангелом во плоти», но этого не произошло.

- Вот видишь, Яков, - сказала девушка, - значит, не все женщины - корыстные предательницы, встречаются среди нас и исключения.
- Их немного, поверь мне.
- Слушай, так ты, получается, мстишь всему женскому полу за то, как с тобой поступила мать?
- Нет. Раньше, может быть, так и было, но теперь я проработал эту историю, поверь. Я думаю, что готов к серьёзным отношениям.
- Это тебе твой психолог сказал?
- Прекрати издеваться.
- Не обижайся, пожалуйста, я просто шучу.
- Да, я не обижаюсь, - улыбнулся Делос. - Мы, кстати, пришли.

Яков открыл ангар, от которого к причалу вели слипы – специальные наклонные слеги для спуска судна на воду.

- И эту красотку ты называешь маленькой? – даже присвистнула Алекса. – Какая же у неё длина?
- Десять метров, или 33 фута. Вес 5000 футов или 2300 килограммов. Она, действительно, самая маленькая из круизных яхт. Хочешь как-нибудь на ней прокатиться?
- Это, теперь, наверное, уже летом будет, когда погода установится, - сказала Алекса, которая вспомнила историю Гелены-Галатеи. – Мне кажется зима и весна – не самые подходящие сезоны для прогулок.
- Брось, это же река, а не море. А, вообще, как хочешь.
- Мы здесь надолго? – спросила Алекса, поёживаясь от ветра.
- Нет, я просто хотел тут немного поснимать. У Марго возникла гениальная идея сдавать судно в аренду.
- Понятно.

Делос взял руки Алексы в свои, снял с них перчатки и начал греть своим дыханием. Потом нежно поцеловал каждый пальчик:
- Замёрзла, малыш? Может, подождёшь меня в конторе?

Алекса ломаться не стала и быстро согласилась на его предложение, тем более что это совпадало с её собственными планами. Она сказала, что провожать её не надо, и почти бегом направилась к зданию яхт-клуба.

***
Почему-то Алекса сразу решила, что глухонемой сторож – это тот самый Фердинанд, про которого говорила нереида Галатея.
Приёмная дочь мима Куропаткина не знала языка жестов, но она частенько ходила, когда была ещё школьницей и студенткой, на представление своего отчима, а также на уроки сценического мастерства, которые он давал в театральном училище. Для неё не представляло особого труда изобразить трагическую «шторку» - приложить ладонь к лицу, как бы прикрывая глаза, а затем опустить руку, явив собеседнику страдальческое выражение. Мышцами лба она, также, владела в совершенстве, заставляя брови то удивлённо подниматься, то насупливаться. То же касалось носа, губ и прочих частей лица и тела. Конечно, Алекса могла просто написать на листке свой вопрос. Но ей хотелось передать то, что она чувствовала. Её рассказ о яхте и двух погибших супругах впечатлил сторожа. А когда она «объяснила» ему, как страдает бабушка, потерявшая сразу и дочь и внучку, Фердинанд даже всплакнул. Он начал мычать что-то, одновременно записывая на листке из её блокнота текст. Да, ребёнка, действительно, оставили ему. Отец хотел взять девочку с собой на короткую прогулку, но мать, видимо, почувствовала что-то, и не позволила ему это. Фердинанд был единственным человеком, который тогда был в конторе. Погода стояла ужасная, плюс вечернее время. Ему показалось, что Артур был нетрезв, но он не посмел ему отказать, ведь этот господин был очень влиятельным. По правде говоря, Фердинад полагал, что у мальчишки не хватит духа выйти в такой шторм, но он ошибся, и до сих пор корит себя. А про девочку у него никто не спрашивал. Поговаривали, что родственники Артура отказали ему и его семье от дома, а про мать Гелены Фердинанд ничего не знал. К нему никто из семьи не обращался. Только полицейские задали ему пару формальных вопросов. Но сторож побоялся им рассказать про девчушку, которую он, самолично, подкинул к дверям Дома малютки, располагавшегося в соседнем посёлке. Там же был и интернат для «особенных» детей. К малышке старик ни разу не наведывался, и о её судьбе ничего не знает.

Алекса попросила Фердинанда описать, во что была одета девочка. Всё это она записала в свой блокнот. Девушка обещала, что не выдаст его, когда будет рассказывать Данае про внучку.

Вскоре вернулся довольный Делос, который щедро одарил сторожа, в благодарность за беспокойство. Они с Алексой тепло попрощались с Фердинандом, и покинули территорию яхт-клуба.

Яков спросил, не желает ли она перекусить, но девушка отказалась. Вместо этого она попросила отвезти её туда, где располагался детский дом.

- Любопытно, - сказал Делос. – Что ты там забыла? Неужели, собственное дитя, когда-то отданное туда на воспитание?
- Ты почти угадал, Яков, только дитя это не моё и попало оно туда другим путём.
- Заинтриговала. Ладно, поехали. Если честно, то я готов с тобой хоть на край света катить. Но, обещай, что после всего этого, мы заедем перекусить.
- Хорошо, только поехали скорее.

***
На что надеялась Алекса, когда она, оставив Делоса в машине, заходила в кабинет заведующей детским домом, сказать трудно. Действовала девушка, скорее, по наитию.
Директрису звали Риммой Николаевной. Это была дородная дама лет шестидесяти со строгим взглядом, мощным волевым подбородком, в одежде классического покроя (чёрная юбка плюс жакет) и с уложенным в несколько раз светлым шиньоном на голове.

Алекса решила «зайти» с козырей. Она сообщила, что её зовут Александрой фон Буривей. Волшебная фамилия возымела своё действие: суровая директриса даже попыталась изобразить на лице некое подобие улыбки:
- Конечно-конечно, я знаю Вашу родственницу. Она бывала здесь пару раз, и привезла детишкам целую кучу подарков. А ещё она входит в члены попечительского совета, который возглавляет сама Гертруда Поликарповна Всегудова.

Вот это была новость! Предположить, что её бабушка, которая своих-то внуков избегала до того момента, пока они, наконец, не заговорили, явится навестить чужих покинутых крошек, Алекса никак не могла. Но впереди её ждало ещё большее потрясение: оказывается дочку Гелены (её, по описаниям, опознала заведующая) удочерила одна из бабушкиных сотрудниц, которая сопровождала свою хозяйку в её поездке. 
   
- А это женщина приехала за конкретным ребёнком, или ей всё равно кого было у Вас забирать? – спросила Алекса.
- Ну, она попросила показать ей деток от двух до четырёх лет. А у нас их на тот момент только двое было. Мальчика она взять не пожелала, а девочка ей понравилась.

Алекса поинтересовалась, когда это было, и выяснила, что случилось это ровно через неделю после трагедии на воде. Из этого, девушка заключила, что её бабуся доподлинно знала, чей это ребёнок. Но зачем ей потребовалось это удочерение?

Тепло попрощавшись с Риммой Николаевной и одарив её некоторой суммой (из кошелька Делоса), Алекса с Яковом покинули Дом малютки и посёлок, в котором он располагался.

После получасовой езды пара остановилась перекусить в придорожном кафе. Сославшись на то, что ей надо в дамскую комнату, Алекса оставила своего спутника за столиком и направилась искать телефон. Один из официантов, посоветовавшись с хозяином заведения, позволил ей зайти в помещение, располагавшееся за баром. Там сидел охранник (местный полицейский, в отгуле) и стоял телефонный аппарат. После минутного препирательства, страж порядка оставил её одну, пообещав приглядывать через стеклянную дверь.

Алекса позвонила бабушке Луизе, и напрямую спросила её, зачем той понадобился «фокус» с усыновлением ребёнка Артура и Гелены.
- Надо же, как ты уже продвинулась, - удивилась фон Буривей. – Только идёшь ты в каком-то странном направлении. Я не спрашиваю, откуда ты узнала про бедную крошку, но только никакой страшной тайны тут нет. Этот ребёнок сейчас живёт у своих бабушки и дедушки. Её никто не обижает, успокойся.
- К чему такие сложности? Почему они не удочерили её напрямую?
- Просто не хотят шумихи вокруг этого дела. Официально же, ребёнок считается погибшим. А родители Артура простить себе не могут, что, в своё время отвернулись от своего единственного сына и его жены. Словом, мне пришлось выступить в роли посредника.
- Значит, девчушка теперь становится единственной наследницей многомиллионного состояния?
- Вот именно.
- А как быть с её второй бабушкой?
- О ком ты говоришь?
- О матери Гелены. Она же тоже имеет право знать, что девочка жива, здорова и благополучна.
- Ты знакома с этой женщиной?
- Конечно. И Вы, насколько я понимаю, тоже с ней знакомы. Ведь, Вас-то Гелена и Артур не могли не пригласить на свою свадьбу, учитывая, что Вы знакомы с родителями жениха.
- Слушай, дорогая, если бы я помнила всех, у кого на свадьбе, рождении или крестинах я была, меня можно было считать вундеркиндом.
- Хорошо, я Вам напомню. Мать Гелены зовут Даная и она работает горничной у Максимуса Антерота.
- Ах, вот о ком ты хлопочешь? Полагаешь, что она будет рада такому известию, как воскресшая кроха?
- Уверена в этом.
- Ну, хорошо, я позвоню сегодня родителям Артура и спрошу их, готовы ли они её принять.
- А, если они откажутся?
- Тогда ты ничего не должна говорить этой женщине, чтобы не нанести ей ещё большую травму. Так-то она уже смирилась с ситуацией.
- Бабушка, скажите им, пожалуйста, что это не просто просьба, это – воля покойной матери девочки.
- Даже так? Значит, ты уже научилась разговаривать с призраками? Поздравляю тебя.
- Не с чем меня поздравлять. Думаю, это был просто единичный случай.
- Как знать. Что ж, рада была тебя слышать. А откуда ты, кстати, мне звонишь?
- Из придорожного кафе. Мы тут с Яковом Делосом остановились перекусить.
- Да, я смотрю, ты двигаешься гораздо быстрее, чем я полагала. Молодец!
- Бабушка, ничего такого.
- Не оправдывайся, я же тебя ни в чём не обвиняю. Включи свой мобильный телефон и жди от меня вестей.
- А откуда Вы знаете, что он выключен?
- Да так, тут кое-кто до тебя дозвониться не может.
- Павел?
- При чём тут этот тип? Я говорю про Максимуса Антерота. Не заставляй, пожалуйста, нервничать своего босса.
- Хорошо, как скажете.
- Ну, давай, голубушка, до связи.
- До свидания, бабушка Луиза!

Когда она вернулась за столик, Яков внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал. Они плотно перекусили и отправились в обратный путь, в сторону дома Антеротов. 

***
Алекса не любила быстрой езды, но сейчас она пошла ей на пользу. Яков мигом домчал её обратно на своём гоночном авто, с откидным верхом, цвета «металлик». Перед тем, как помочь ей вылезти из машины, Делос наклонился и ещё раз поцеловал её:
- После наших приключений, теперь ты уже не сможешь сказать, что плохо меня знаешь.
- Всё так и есть, я тебя совсем не знаю, Аполлон, - засмеялась Алекса, выскакивая из машины.
Она помахала ему рукой и, не оглядываясь, побежала к дому.

Часть 13. КОГДА ОПАСНОСТИ ПОВСЮДУ

При входе девушка нос к носу столкнулась с Грегуаром, который подозрительно её осмотрел:
- Вы вернулись, Алекса, значит, я могу закрывать гараж? Машина Вам уже не понадобится сегодня? - вежливо поинтересовался он.
- Нет, благодарю Вас, - ответила Алекса, пытаясь стереть счастливое выражение со своего лица. – Скажите, Вы прямо сейчас возьмёте у меня телефон, или мне подождать, когда Вы освободитесь?
- Хозяин дал распоряжение оставить его Вам.
- О, какая щедрость. Спасибо!

Алекса хотела откланяться, но Грегуар её остановил:
- Простите, пожалуйста, я правильно понимаю, что Вы внучка Анны Кранос?
- Совершенно верно, - удивлённо ответила Алекса, которая уже начала привыкать, что все здесь воспринимают её только как родственницу Луизы фон Буривей.
- И как она себя чувствует? – спросил мужчина, с трудом скрывая волнение.

Алекса внимательно посмотрела на него: седой, крепкий, не первой молодости, но ещё подтянутый и деловой.
- Спасибо, у неё всё хорошо, - поблагодарила девушка.
- Вот и отлично. Мы когда-то были знакомы с Анной Николаевной, и Вашего дедушку я тоже немного знал. А у него как дела?
- Дед умер три года назад.
- Простите, не знал, соболезную.
- Спасибо.  При случае я передам от Вас привет бабуле.
- Буду Вам очень признателен! Если Вам что-нибудь понадобится, только скажите, я Вам обязательно помогу.
- Спасибо, у меня всё есть.
- Я не о материальных вещах говорю. Мало ли опасностей могут встретиться на пути такой отчаянной женщины, как Вы.
- Это верно. При случае, не премину воспользоваться Вашей помощью. Спокойной ночи, Грегуар.
- Спокойной ночи, Алекса. Даная Вам оставила на кухне булочки. Так что, если Вы голодны, можете их взять. Там открыто.
- Спасибо, я не голодна, - сказала Алекса и, вспомнив слова Прасковьи про «данайцев», остановила водителя:
- Послушайте, Грегуар, а что Вы знаете про Данаю и Карла. Что они за люди? Понимаете, я же только осваиваюсь в доме. Мне не хочется наделать глупостей, обидеть кого-нибудь случайно.
- Не объясняйте, я всё понимаю. Эти люди – преданные слуги матери нашего хозяина.
- И соглядатаи, надо полагать?
- Не без этого. А потому дружеский совет: не храните свои записи в общедоступных местах.
- Постараюсь, спасибо. Да, ещё минута, Грегуар…
- Я слушаю Вас.
- Скажите, смерть Виолы произошла на Ваших глазах?
- Нет. Я тогда был в отпуске, в другом регионе.
- Ясно.
- А Вы хотели узнать, что с ней случилось?
- Да нет. Мне больше хотелось знать, что она была за человек.
- Я принесу Вам её фотографию. Она была очень милая и простая женщина. Ну, разве что, немного доверчивая. И, кстати, дружила с семьёй Делосов. Она как раз перед своей смертью вернулась от них.
- То есть, они и тогда жили по соседству?
- Нет, они жили в городской квартире. Но позже купили наш старый дом, в котором Вы вчера и сегодня гостили.
- Вот как? Они мне ничего не сказали про это.
- Ну, очевидно, Вы их и не спрашивали?
- Тоже верно. Спасибо за информацию. Жду фотографию.
- Я занесу Вам попозже, когда закончу дела в гараже.
- Хорошо.

***
При входе Алекса наткнулась на поджидавшего её Тимура. Она подумала, что все мужчины на этом конце света задались целью её преследовать. Девушка поздоровалась с учителем и попыталась быстро прошмыгнуть мимо него, но не тут-то было:
- Нам нужно поговорить, - тихо, но настойчиво произнёс он.
У Тимура было такое решительное выражение лица, что Алекса опешила:
- Что случилось?
- Пока ничего. Но может случиться, если ты продолжишь так себя вести.
- Как?
- Беспечно, глупо. Я понимаю, что тебя бросил любимый человек, но это не повод мстить другим мужчинам и бросаться во все тяжкие.
- Что ты несёшь? Какое ты право имеешь так со мной разговаривать?
- Я имею на это право, Алекса, потому что всю жизнь тебя люблю. Ты меня использовала как громоотвод, когда твой мальчишка бегал от тебя по другим бабам. А когда он возвращался, ты отбрасывала меня как ненужную тряпку. Мне казалось, что я наладил свою жизнь, когда сошёлся с Миланой. Но теперь ты снова всё разрушила. Я остался один на один с собой и своей больной любовью.

- Слушай и не перебивай, - добавил Тимур, заметив, что она пытается ему возразить. – В этом доме у тебя нет друзей, запомни это и затверди как аксиому. Никому не доверяй: ни Максимусу, ни его слугам, - этим шакалам. Держись подальше от псарни. Если ты ещё не поняла, тебя пытались убить. Шторм же не сам с цепи сорвался, его отвязали. Это серьёзная собака, которая может тебе одной лапой позвонки перешибить.
- Кто же это сделал? – спросила побледневшая девушка.
- Не знаю. И ещё, будь осторожней с Яковом. Виола была его любовницей и погибла сразу после их свидания. Максимус прекрасно был осведомлен об их связи и Грегуар тоже.
- Ты полагаешь, что её убил кто-то из этой троицы?
- Я это знаю точно, потому что меня наняли, чтобы расследовать убийство. Я, по правде говоря, никакой не учитель, а частный детектив. После нашего университета я, ведь, ещё юридический закончил. Потом стал работать в одной фирме, ну ты понимаешь.
- И кто тебя нанял?
- Неважно. Этого человека уже нет в живых. Он умер на днях своей смертью. А раз нет заказчика, то я не обязан доводить дело до конца.
- Значит, ты уезжаешь?
- Да. Формально, ухожу на выходные, но возвращаться не собираюсь. Я не могу тебя больше видеть, разве ты не понимаешь?
- И ты бросишь меня в этом гадюшнике?
- А что мне остаётся?
- А если я сама тебя найму для защиты?
- У тебя нет таких денег. Разве что у бабули Буривей одолжишь.
- Ну, и ладно, уматывай, ты всегда меня бросал в самый ответственный момент.
- Я брал пример с тебя. Зато, я знаю, что такое любовь, а ты нет. Тебе только кажется, что ты любила своего молокососа. Если бы это было так, ты бы не согласилась вчера поехать с Делосом, зная, что он попытается затащить тебя в постель.
- У него это не вышло, - ответила Алекса сухо.
- Сейчас не вышло, выйдет потом. Какая разница. Он же неотразим, этот Нарцисс, этот Аполлон.
Алекса вздрогнула, услышав имя самого красивого из богов.
- Ладно, я всё поняла, спасибо, что предупредил об опасности. А что ты скажешь про Данаю и Карла?
Детектив пожал плечами:
- Обычные шавки.
- Значит, мне не стоит их бояться?
- Я этого не сказал. Они служат верой и правдой Фриде. Пока ты ей угодна, с тобой ничего не случится. Но если она решит, что ты ей мешаешь, или обижаешь её драгоценного сыночка, то не перед чем не остановится. 
- Весёленькая перспектива.
- Что поделать, ты влезла в серьёзную игру. На карту поставлено очень много. Ладно, я не могу больше подставляться. Прощай!
- Прощай, Тим и прости за всё!
- Постараюсь.

***
- «Бойтесь данайцев дары приносящих», - повторяла про себя Алекса, расхаживая по комнате. - Это из «Энеиды» Вергилия. Дар - это Троянский конь, которого изготовил Эпей по эскизам Одиссея. Гигантскую лошадку преподнесли хитроумные данайцы в дар Афине Воительнице, а сами затаились внутри и проникли в город. Вот спрашивается, зачем Парис украл жену царя Менелая - Прекрасную Елену? Ему что, своих красавиц не хватало, обязательно заморская нужна была? Столько славных мужчин загубили. Впрочем, что-то я отвлеклась. Значит, Карл и Даная (еду приносящая) – это шпионы  Афродиты, которая имеет интерес в деле расшифровки книги. Бабушка Луиза - на их стороне, от неё здесь - я.
Но книгу украл или добыл хитростью Гермес (мой издатель Всеволод Алексеевич). И преподнёс он её в дар не Афродите, а Зевсу. Афродита могла предложить свои посреднические услуги, получила книгу и подала объявление о поиске переводчика с мёртвых языков. Тут подсуетилась другая моя бабуля и подослала меня в их стан. Пока всё понятно. Не ясно только, кто представляет Зевса. Сам он сюда за мной подглядывать не полезет, не по чину ему такие дела. Значит, кто-то здесь работает на него. Может быть, Грегуар или кто-нибудь из супружеской четы. Также не исключаются люди извне, то есть Делосы или приходящие работницы, хотя это вряд ли, за ними, наверняка, приглядывают строже, чем за другими. Я бы поставила на Марго.
Теперь, Яков… Он мне определённо нравится, но его тоже следует опасаться, из-за его странной связи с женой Максимуса. Допустим, Виола отравилась из-за неразделённой любви, после того, как на свидании Делос от неё отказался. Такое может быть? Вполне, учитывая внешние данные Якова-Аполлона. Но Тим говорил про убийство, как доказанный факт. Значит, не несчастный случай это был. Кто-то влил в глотку бедной женщине яд, да ещё и в приличном количестве. За что же её так наказали? Или не её, а её мужа. Кто-то захотел его подставить, из зависти к его достатку? А может это Марго себе дорогу к Максимусу расчищала?
Мамочки, сколько версий. Нет, одной ей нипочём не разобраться и фактов маловато.

Тут Алекса услышала какой-то шорох, резко обернулась и увидела белоснежный конверт, подсунутый под дверь чьей-то невидимой рукой.
Она подняла послание и открыла его. В конверте была фотография красивой блондинки с фиалковыми огромными глазами, чуть вздёрнутым носиком и пухленькими губками. На оборотной стороне была надпись «В.В.». Первую букву Алекса расшифровала легко – Виола. Но почему не Антерот? Какая у неё была девичья фамилия?

Опять начали слипаться глаза. В той, старой жизни она никогда так не уставала. Там всё было понятно и размеренно, а здесь било ключом и клокотало.

Алекса приняла душ, переоделась – надела длинную кружевную сорочку и тапочки с помпончиками, нацепила слабеющей рукой бигуди на мокрые волосы, затем упала на кровать, натянула одеяло и, мирно посапывая, уснула.

Часть 14. ВИОЛА

Сколько времени прошло, девушка не знала, но проснулась она от того, что замёрзла. Удивительно: спала она под пуховым одеялом, а впечатление было такое, что лежит в январском сугробе.
Окно было распахнуто настежь. Поёживаясь, Алекса встала, прыгнула в тапки и поспешила закрыть окно. Когда она уже собиралась вернуться обратно в кровать, то увидела прямо перед собой какую-то незнакомую женщину. Она сразу поняла, что это был призрак, хотя раньше ничего подобного девушка не видела. Вместо того чтобы в ужасе отшатнуться, Алекса, напротив, протянула руку «прозрачной» женщине:
- Алекса Кранос.
- Виола Влан, - ответила незнакомка тихим грудным голосом, и слегка дотронулась до ладони девушки своей ледяной рукой.
- Значит, Вы – жена Максимуса и мама Росса?
Призрак кивнул:
- Я пришла предупредить Вас об опасности.
Алексе стало не по себе:
- Целый день я только и слышу об этом. Но какой смысл кому-то меня убивать? За что?
- За то же, что и меня.
- А можете Вы назвать мне имя Вашего убийцы?
- Нет, нам это запрещено.
- Тогда какой смысл предупреждать о том, чего нельзя предотвратить?
Призрак пожал плечами:
- Ничего не предрешено. Жизнь многовариантна и всё можно исправить. Я не хочу, чтобы Вы погибли, потому что Вы нравитесь Максимусу и Россу.
- И Вы меня не ревнуете?
- В загробном мире мы не ведаем таких чувств.
- Это славно. Так для чего Вы сюда явились?
- Чтобы посмотреть на Вас, а ещё, чтобы кое-что подсказать.

Призрак протянул Алексе руку, и они как-то мгновенно перенеслись в библиотеку.
- Странно, - подумала девушка, - я совершенно не чувствую своё тело, и стену не чувствую, через которую мы пролетели.

Они опустились на пол, и призрак подтолкнула Алексу к запертому шкафу с волшебной книгой:
- Возьмите её.
Алекса ещё не успела сказать, что она закрыта на замок, как дверца шкафа открылась и книга оказалась у неё в руках.

- Эта вещь одно время принадлежала моему отцу, – сказала Виола. - Он знал тайну продления жизни, умел бороться со смертью. Он даже сумел разложить сам себя на молекулы, а вот сложиться обратно не успел, его попросту рассеяли по свету. Потом, книга оказалась в руках случайного человека и хранилась у него много лет. А после его смерти досталась одному из наследников, у которого была хитростью отобрана.
- Послушайте, Виола, человек, который развеял Вашего отца, не тот ли самый, который погубил Вас?
Но призрак молчал.
- Ладно, - махнула рукой Алекса, - говорите то, что Вам разрешено, а то мы попусту теряем время. Не хватало ещё, чтобы нас тут застали.
- Не волнуйтесь, - прошелестела Виола, - весь дом спит, я за этим проследила. Откройте, пожалуйста, страницу номер четыре и попробуйте прочитать, что там написано.

Алекса послушно сделала то, что велел призрак. Сначала буквы плясали перед глазами, но потом превратились в слова и предложения. Девушка прочитала:

Тростник найди погожей ночью.
Его возьми, если захочет.

Даваться в руки должен сам,
Срезать его не стоит вам,

Расскажет тайну, не спеша.
Должна быть чистая душа,

Иначе он засохнет вмиг
И тайну клада сохранит.

- И что там, правда, реальный клад? – спросила Алекса, оборачиваясь к призраку, но в комнате никого не оказалось.
Да-да, именно в комнате, а не в библиотеке. Девушка опять чудесным образом переместилась в свою тёплую кровать.
На улице уже светлело…

Часть 15. КЛАД

В субботу Росс остался дома, поскольку занятий у него не было. После завтрака они с Алексой вышли на улицу прогуляться.
Максимуса за столом не было, и вообще в доме его не было, он куда-то уехал ни свет ни заря. Поэтому их общению никто не препятствовал.

Грегуар вдали разметал дорожки. У повара и его жены был выходной (еда была приготовлена заранее и требовала только подогрева).

- Слушай, Росс, - сказала Алекса, - хочешь в одну игру сыграем?
- В какую?
- Клад поищем пиратский.
- Хочу, - радостно закивал мальчик. – А где его надо искать?
- А это ты мне должен сказать. Где у вас тут тростник растёт?
Росс задумался:
- Наверное, на Чёрном болоте, но я туда не пойду, там страшно.
- Эх ты, трусишка.
- Я не трушу, просто там всё хлюпает и шипит. Мы как-то раз туда с папой и Грегуаром ходили, когда только здесь поселились.
- Это вы ещё, наверняка днём были, а за кладом идти полагается ночью, когда дорогу освещает яркая Луна. Ну, как я это понимаю.
- И ты не боишься идти?
- Нет.
- Ты вообще никого не боишься, да? – с восхищением протянул Росс.
- Бояться надо конкретных вещей. А кого можно бояться на болоте, лягушек?
- Драконов, - почти шёпотом сказал мальчик.
- Откуда они там?
- Не знаю, но на Чёрном болоте один точно живёт, так папа говорит.
- Это он просто тебя пугает, чтобы ты туда не ходил. Но ты же не один будешь, а со мной. Впрочем, я не настаиваю на твоём присутствии, но сегодня как раз намечается полнолунная ночь. Потом жди её ещё.
- А ты откуда знаешь, когда какая Луна? Ты что, лунатик?
- Нет, я обычный человек, просто слежу за фазами спутника Земли по календарю. Когда полная Луна, у меня, обычно беспокойство появляется, засыпаю плохо.
- Понятно.
- Слушай, Росс, а ты, ведь, вроде, рисуешь неплохо (это же твои картинки в библиотеке висят?). Можешь мне планчик набросать на чистом листке бумаги, как на эти ваши болота пройти.
- Могу. У меня есть тетрадь для черновиков, я в ней часто рисую.
- Вот и ладушки. К вечеру сделаешь. А сейчас есть ещё одно задание.
- Какое?
- Чтобы выкопать клад, нужна лопата. Можешь посодействовать в её поисках?
- Лопаты стоят в сарае, рядом с псарней, но я туда не хожу, из-за Шторма. Он очень страшный.
- Какой-то рок, прямо, - недовольно сказала Алекса. – Всё, что мне нужно, находится в той стороне. А лом тоже там?
- А зачем тебе лом?
- Лёд колоть и землю твёрдую, зачем же ещё? Лучше бы конечно найти какого-нибудь камнетёса, но у вас таких не наблюдается.
- А давай папе скажем, он – сильный.
- Начинается. Давай сразу всему городу расскажем. Что тогда от клада останется? Рожки да ножки.
- Точно.
- Вот видишь. К тому же, я не до конца уверена, что там и правда что-то есть. Мне, просто, во сне кое-что приснилось.
- А что?
- Много будешь знать, скоро состаришься. Главное, что клад этот по праву принадлежит тебе. Поэтому я и хотела, чтобы мы с тобой туда вдвоём прогулялись. Но, с другой стороны, если что с тобой случится, мне же отвечать придётся. Так что ты лучше, братец помалкивай и схему рисуй.
- Ладно.

***
После ужина, за которым Росс незаметно сунул Алексе нарисованную карту, где крестиком было обозначено Чёрное болото, девушка поднялась наверх и стала готовиться.
Ровно в полночь, когда в доме всё стихло, она открыла окно и потихоньку начала вылезать наружу. Прыгать она не боялась, так как они с Россом прямо под её окном, как бы случайно, набросали большую снежную кучу, якобы для постройки крепости.
И, всё-таки, при прыжке она непременно скатилась бы с покатого сугроба, если бы чья-то сильная рука вовремя не подхватила её.

- Страдаете лунатизмом? – спросил Максимус, в объятиях которого она оказалась.
- Да вот, решила немного прогуляться, - ответила Алекса, понимая, что выглядит её объяснение неправдоподобно.
- Интересный способ нашли. А через дверь Вам уже не интересно выходить? Без экстрима никуда?
- Кто меня сдал, этот противный мальчишка? – попыталась перевести всё в шутку девушка.
- Вы ему жизнью обязаны. Могли бы шею запросто свернуть. Я, ведь, за вашей бандой весь вечер наблюдал. Какие-то сигналы, шифрованные записки. Ну, ладно, он, ему всего-то двенадцать. А как у Вас ума хватило ночью на болото отправиться?
- Вы его что, пытали?
- Нет, добровольно признался. Ребёнок лучше Вас соображает, он за Вас испугался. А у Вас что, совсем атрофировано такое чувство, как страх? Или Вы на свои волшебные силы надеетесь? Это напрасно. Куда как более серьёзные маги с жизнью прощались.
- Это Вы про своего тестя говорите? – пошла ва-банк Алекса.
Антерот опешил:
- Вы что, ясновидящая?
- Да, и ещё яснослышащая. С призраками по ночам общаюсь.
- Вот как? И что же Вам сказал Мишель Влан?
- Ко мне приходил другой человек.
- Виола? – догадался Антерот. – Это она Вас направила на болото?
- Да.
- Но это же может быть ловушка.
- Возможно.
- Значит, Вы и правда, надеетесь там клад отыскать?
- А почему бы и нет? Одна маленькая загвоздка: отыскать его может только человек с чистым сердцем.
- И по этой причине Вы хотели захватить с собой моего сына? Но это же рискованно и безответственно, как Вы не понимаете?
- Жизнь, вообще, опасная штука. А клад этот - семейный. Почему бы ему не потрудиться?
- Нет, Вы, всё-таки, безумная женщина.
- Какая есть. Ну, что, идёте со мной, или мне одной за всех вас работать?
- Что ж, давайте попробуем, но без Росса. Я убеждён, что одной чистой души – Вашей – хватит для нашего предприятия.
- Та, значит, Вы идёте?
- А как Вы полагали? Должен же я проследить, чтобы «золотой телец» не затмил Вам глаза и не заставил передумать. Вдруг, Вы возьмёте этот сундук и сбежите отсюда, куда глаза глядят.
- Но Вы же так не думаете? – с надеждой в голосе спросила девушка.
- Я вообще не способен думать после полуночи, но делать нечего. Не могу же я Вас туда одну отпустить. Да и копать мне как-то сподручнее. Вы, конечно, чудесным образом, обрели дополнительные силы, но сноровки Вам явно не хватает. А я каждую зиму помогаю Грегуару снег убирать. Кстати, рекомендую: хорошая разминка.
- Благодарю Вас, всенепременно попробую! Ну что, Вы готовы, а то я уже замерзать начинаю.
- Ничего, мы сейчас быстро пойдём, согреетесь. Вперёд!

***
Идти пришлось недолго. Заболоченная местность начиналась примерно в километре от дома. Нельзя было сказать, что они были уж такими непроходимыми, эти болота, но их площадь впечатляла.
Тростник они отыскали быстро. Но какое из этих растений было волшебным, и что нужно было предпринять, чтобы оно само далось в руки, Алекса не знала. На всякий случай девушка произнесла заклинание вслух, предварительно отойдя подальше от Максимуса.

После получасового скитания, в тот момент, когда они уже собирались домой, что-то сверкнуло в зарослях тростника. Алекса, оставив Максимуса на берегу,  осторожно стала пробираться туда, рискуя провалиться в трясину. Ей ещё подумалось, что лучше бы это было озеро, покрытое льдом, чем вечно зелёная, незамерзающая гниль.
Наконец, она вплотную подобралась к зарослям тростника, но в них не полезла, а нашла на земле палку подлиннее и раздвинула листву. Растение, которое привлекло её внимание, имело толстый стебель, плотную листву и метёлку-навершие. Вот эта-то верхушка как раз и светилась. Алекса протянула руку, и тростник чудным образом изогнулся в направлении лесной опушки, как бы указывая, куда ей идти.
- Спасибо тебе, цветочек, - прошептала Алекса и начала осторожно выбираться.

На поляне они быстро отыскали приметный холмик, издалека похожий на муравейник. Возможно из-за соседства с болотом, снега на поляне почти не было, да и земля легко поддавалась лопате.
Копали они с Максимусом поочерёдно, пока, наконец, лопата не уткнулась во что-то твёрдое. Антерот предоставил девушке право самой достать ларец, который оказался довольно тяжёлым. Снаружи это был обычный металлический ящик с замочком, ключа от которого у них, конечно же, не было.
- Ну что, здесь откроем, или домой отнесём? - спросил Максимус, согревая свои руки дыханием.
- Там слишком много глаз.
- Хорошо, - согласился мужчина, - давайте попробуем здесь это сделать. Даром мы, что ли, лом тащили?

Замок поддался на удивление быстро. После третьего удара, крышка открылась, и их глазам предстало прямо-таки алмазное сиянье.

- Это вещи моей тёщи, - опознал их Антерот. – Вот эти бриллиантовые серьги муж подарил ей на юбилей. А я ещё голову ломал, куда эти побрякушки подевались.
- А что с ней стало, с Вашей тёщей? – спросила Алекса, - Рассеялась, как и муж?
- Что, значит, рассеялась? – удивился Антерот. - Они просто умерли, почти одновременно, с разницей в три дня, за полгода до смерти Виолы. Покоятся в семейном склепе, теперь уже вместе с дочерью.
- Понятно, - сказала девушка, натягивая перчатки на замёршие руки.
- Не знаю, как Вас и благодарить, Алекса, - сказал Максимус, с нежностью глядя на неё. - Теперь Росс точно не будет нуждаться в деньгах, когда вырастет. А всё это добро я, для надёжности, укрою в своей банковской ячейке. Вам же полагается вознаграждение. Просите, что хотите. Может быть, Вам здесь что-то нравится, берите, не стесняйтесь.
- За кого Вы меня принимаете? Обирать сироту - последнее дело. К тому же, я предпочитаю вещи носить, а не донашивать за кем-то, будь они хоть трижды драгоценные эти предметы.
- Намёк понял, - сказал Максимус, упаковывая ящик в пластиковый мешок.

Часть 16. ВЕЧЕР ОТКРОВЕНИЙ

Они вернулись около трёх часов ночи, и хозяин дома заявил, что девушка заслужила поздний подъём в понедельник:
- Спите вволю, я попрошу оставить Вам завтрак на кухне.
- Нет, спасибо, я предпочитаю позавтракать вместе с Вами, - быстро ответила Алекса, которая хорошо помнила про «дары данайцев». Не хватало ещё, чтобы её здесь отравили. Уж лучше есть то, что едят все остальные.
- Как хотите. Но Россу, пока, ни слова. А завтра я Вас, вместе с ним, отвезу в город: погуляете там по парку развлечений, перекусите неполезными «вкусняшками», пока я буду решать свои дела в банке. Спокойно ночи, Алекса!
- Спокойно ночи, Максимус! Всего Вам наилучшего!

Она уже повернулась, чтобы идти в свою комнату, когда он робко её окликнул:
- Слушайте, а давайте в честь нашего счастливого альянса, перейдём на «ты»?
- Но это же будет нарушением субординации.
- А кого это заботит? Мы же – современные люди. Да после такой насыщенной ночи мы уже, практически, породнились с Вами. Ну, так что, выпьем «на брудершафт», апельсинового сока?
- Я не возражаю.
- Вот и отлично, прошу ко мне в апартаменты.

Когда они входили в его кабинет, Максимус, как бы между делом спросил:
- Ну, и как Вам, то есть тебе, понравилось у Делосов, в нашем старом доме? Они, говорят, там всё переделали. Признаться, я им уступил его почти за бесценок, просто не мог там больше находиться. И по этой причине ни разу у них в гостях не был.
- Мне понравилось. У Якова не плохой вкус.

Максимус явно ждал продолжения, но Алекса молчала.

- Что ж, это хорошо, когда у красавца-мужчины ещё и вкус отменный, - проговорил, наконец, Антерот. Но, надеюсь, он не позволил себе вольностей в общении с тобой?
- Скорее, я их не позволила.
Максимус понимающе кивнул:
- Да, Якова не переделаешь. Он всегда останется дамским угодником, и, наверное, никогда не женится. Ты, наверное, слышала, что у него был роман с моей женой?
Алекса кивнула.
Максимус вздохнул:
- Да, мужья-рогоносцы, как всегда, узнают всё последними. Так было и в моём случае.
- Она тебе сама об этом сказала? – сочувственно поинтересовалась Алекса.
- Увы, нет. Случайно застал эту парочку в нашем доме. К сожалению, не смог удержаться от скандала, за что себя до сих пор корю. Но, в конечном счёте, всё вышло наилучшим образом: они расстались. Мы только-только начали восстанавливать отношения, хотя и с трудом, а тут эта трагедия.
- Считаешь, это был несчастный случай? - спросила Алекса, и тут же поняла, что сболтнула лишнее. Максимус внимательно посмотрел на неё:
- А у тебя есть повод сомневаться?
- Нет, но…
- Понимаю, кто-то распускает слухи про то, что это я напоил её ядом. Но это же бред. Я никогда в жизни не поднимал руку на мать своего ребёнка, а тут - убийство.
- Но ты же сам не был уверен до конца, что мальчик - твой сын. Мало ли, что могло прийти в голову, при таких обстоятельствах.
- У тебя отличная память, Алекса. Но я также говорил тебе, что считаю Росса своим ребёнком, потому что принял свою жену такой, как она есть.
- Очень благородно.
- Нормально для мужчины. Держи, - с этими словами он протянул ей высокий тонкий  бокал с апельсиновым соком.

До пяти утра они болтали о разных вещах. Максимус рассказывал ей о своём детстве с матерью и редких визитах отца, которого мальчик боготворил. Алекса, в свою очередь, поделилась воспоминаниями о собственном отце, сгоревшем от рака лёгких.

Расставаясь, Антерот нежно поцеловал её руку:
- Спокойной ночи, Алекса!
- Спокойного сна, Максимус!

Часть 17. МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ

В парке развлечений Алекса и Росс проторчали целых три часа. Не то, чтобы им там очень нравилось, просто Максимус сильно задерживался, и телефон у него не отвечал. Они, конечно, могли отправиться домой на такси, но обещали Антероту дождаться его.

Когда колесо обозрения приближалось к земле, Алекса почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она присмотрелась и увидела в толпе Якова. Только что-то в его облике изменилось: ну, конечно же: он сбрил бороду.

Когда они спустились вниз, Аполлон уже стоял у выхода с аттракциона. Они поздоровались: Алекса равнодушно, Росс неохотно, А Яков радостно.
- Вот, если бы Максимус не заехал к Марго, я так бы и не узнал, что вы тут. Я тут же собрался и…
- Побрился, - в тон ему продолжила Алекса.
- Нет, - смущённо пробормотал Яков, - побрился я вчера. Сейчас, вот, обрастаю потихоньку.
- Молодец, - похвалила его девушка, - тебе очень идёт. Стал ещё моложе и красивее выглядеть.
- Главное, чтобы тебе нравилось.

Росс, которому надоел этот обмен любезностями, потянул Алексу за руку:
- Я проголодался.
- Не вопрос, - тут же подхватил Яков, - здесь есть чудное местечко. Твой папа всё равно не скоро освободится, так что мы там спокойно перекусим. Ты не против, Алекса?
- Не против.
- Вот и отлично!

В кафе они провели чуть больше часа. Когда Яков уже расплачивался (за всю компанию), у Алексы зазвонил мобильный телефон, который она теперь носила вполне легально. Максимус сказал, что он уже устал их искать, и ждёт, в итоге, у входа в парк, на стоянке. Девушка, не без скрытого удовольствия, объяснила Антероту, что они прекрасно проводят время с Яковом. Ей даже показалось, что она слышит зубовный скрежет в трубке. Отсоединившись от абонента, Алекса с нежностью взглянула на своего поклонника и сказала, что они с Россом ему безмерно благодарны, но вынуждены идти, так как их уже ждут.
- А когда мы теперь увидимся, Алекса? – спросил, краснея. Делос.
- Не знаю, с девяти до семнадцати, по будням, я, обычно, тружусь, аки пчёлка. В шесть у нас ужин.
- Значит, после пяти я могу тебя забрать завтра или в среду? – с надеждой спросил Яков.
- Давай лучше в конце недели, а то я что-то порядком подустала отдыхать, - сказала Алекса, делано равнодушно, при этом незаметно наблюдая за его реакцией.
- Хорошо, как скажешь, - вздохнул Делос. – Но, хоть, звонить я тебе могу?
- В нерабочее время, сколько угодно, - смилостивилась девушка.
- Чудесно. Вас проводить?
- Спасибо, мы сами найдём выход. Правда, Росс?
Мальчик кивнул и, взявшись за руки, Алекса и юный Антерот направились к выходу.

Минут пять Аполлон провожал их взглядом, после чего резко развернулся и пошёл к фонтану. Ему захотелось немного охладиться.

***
Всю обратную дорогу Максимус пытался выяснить, о чём они говорили с Яковом.
- Да так, болтали о пустяках, - беззаботно отмахивалась Алекса. – А как дела у Маргариты?
- Неплохо.
- Вот и отлично.
После нескольких бесплодных попыток чего-нибудь добиться от Алексы, Максимус замолчал, и в это раз уже до самого дома.

После обеда Антерот попросил Алексу зайти к нему.
В Прошлый раз она была слишком занята разговором, и поэтому не осмотрелась, как следует. Теперь же, войдя в его кабинет, смежный со спальней, Алекса огляделась, с интересом: а, неплохо он всё здесь обустроил. Главное, всё аккуратно: кровать идеально заправлена, на рабочем столе – полный порядок. Сама она не могла похвастаться тем же, убираться ей было некогда и неинтересно.

Максимус встретил её в дверях и пригласил присесть на диван. Сам он примостился  рядом, в удобном кремовом кресле из экокожи. Диван, кстати, был того же цвета.

- Алекса, - начал Максимус после минутного молчания, - я считаю, что нам пришла пора объясниться.
- Я слушаю, - сказала она, с деланным спокойствием.
- Я не хочу, чтобы у тебя сложилось обо мне превратное мнение. Мне это важно по нескольким причинам. Понимаешь, Марго – фантазёрка, которая напридумывала себе непонятно что насчёт нашего совместного будущего. Сегодня мы, наконец, объяснились. Это было непросто. Вот по этой причине, а не по какой-либо другой я сегодня и задержался.
- Хорошо, я поняла. Но ты ничего не должен мне объяснять, это же твоя жизнь.
- Благодарю за понимание. А теперь хочу объяснить те причины, по которым мне было важно тебе это сказать.

Он встал, прошёлся по комнате, потом склонился над ней, облокотившись одной рукой на подлокотник, а второй на спинку:
- Алекса, ты необыкновенная женщина. Меньше недели мы знакомы, но для меня как будто вечность прошла. Я такого никогда не испытывал, даже со своей женой. У нас с ней была страсть (какое-то время), была притирка, был быт, было разочарование, но такого не было.

Он присел перед ней на корточки:
- Алекса, я просто с ума схожу от любви к тебе. Нет, всё-таки к Вам. То, что со мной случилось, можно назвать ударом молнии. Это произошло ещё там, в конторе моей матери. Поверьте, я боролся с этим чувством, ведь оно мне совсем не нужно сейчас. И я прекрасно понимаю, что и Вам оно не нужно. Болезненное расставание с прошлым, и тут я, со своим смешным объяснением.
- Смешным? – Алекса встала с дивана и подошла к окну. – Нет, Максимус, не смешным. Вы мне тоже очень нравитесь. Нет, не Вы, а ты! Я это вот прямо сейчас поняла. Просто не хотела боли и повторения того, что пережила. Ты сам знаешь, каково это – терпеть унижение от окружающих, которые знают про неверность твоего любимого человека и жалеют тебя. А кто-то, возможно, смеётся, злорадствует. А я с этим чувством живу уже шесть лет. Наблюдать за счастьем других людей, любящих, и при этом абсолютно честных друг перед другом – это больно тому, кто живёт в браке с чужим, по сути,  человеком. Да-да, не смотри на меня такими удивлёнными глазами, я уже и замужем побывала, и развестись успела. А всё из-за одного и того же человека, который, как мне казалось, был подарен мне судьбой. Назло ему я вышла замуж, а как только он повинился и позвал обратно, я как собачонка прибежала к нему. Но счастья хватило ровно на полгода, потому что склеить такую чашку невозможно. Каждая его задержка с работы хотя бы на пять минут – лишний повод для ревности. Неужели человек свободной профессии не найдёт время, чтобы закрутить интрижку на стороне? Что такое фотохудожник? Это человек, который ежедневно имеет дело с моделями. Нет, он, конечно и природу снимает, но по большей части дамочек красивых на фоне разных удивительных вещей. Ты меня жалеешь? Я вижу, что жалеешь. У тебя сейчас лицо такое, как будто тебя ударили.
- Значит, поэтому ты не вышла за него замуж?
- Не только. Обязательным условием моего замужества был отъезд на другой конец света. Ещё год назад я бы, не задумываясь, поехала с ним куда угодно, а сейчас – нет, перегорела. Тимур думает, что это Павел меня бросил, но это не так. Он уже рвётся обратно, оборвал телефоны моих родственников, а прошла-то всего неделя. Ты сумел за это время меня почувствовать и, как тебе кажется, полюбить, а он, наконец, осознал, что теряет. Уже потерял.
- Ты уверенно, что не вернёшься к нему?
- Как никогда.
- Но это же прекрасно. Значит, у меня есть шанс на взаимность. Когда-нибудь, не сейчас, а потом. Я готов терпеть, сколько угодно, поверь, Алекса.
Девушка улыбнулась:
- В отличие от тебя, Яков настроен взять эту крепость (она ткнула себя в грудь) как можно быстрее.
Он улыбнулся в ответ.

Алекса была рада тому, что объяснение, наконец, состоялась, и тому, что разрешилась ситуация с Марго, которая её так нервировала. Теперь можно спокойно жить и работать.
- Спасибо, Максимус, за доверие! Признаюсь, мне не хотелось, чтобы вы стали парой с этой девицей. Возможно, сама по себе она и не плоха, но тебе совсем не подходит.
- Я тоже так считаю, - сказал Антерот и подошёл к Алексе, которая стояла недалеко от окна. Он осторожно обнял её, потом прижал к своей груди и тихонько, еле слышно спросил, можно ли её поцеловать, хотя бы по-дружески. Она кивнула.

Этот первый поцелуй был нежным, но не робким. В нём не было той настойчивости и страсти, как в поцелуе Делоса, но этот понравился ей больше. Ей так хотелось самой покрепче прижаться к этому красивому и надёжному человеку, но Алекса понимала, что не имеет на это право. Она легонько отстранилась и присела на диван. Ей захотелось прояснить ещё один момент:
- Максимус, а что, всё-таки, будет, если нам удастся оживить Виолу?
- Не знаю, - честно ответил он. – Но жертвовать своим счастьем для спокойствия ребёнка, я не буду. Ты не веришь, что твой Павел может исправиться, а я точно знаю, что моя жена не переменится. Для неё на первом месте не семья, а чувственность.
- А если она, побывав за чертой, поменяла приоритеты, что тогда?
- Не мучай меня, Алекса, прошу. Ещё неделю назад я был абсолютно уверен в том, что готов сохранить семью, если только Виола пообещает исправиться. Но теперь я не хочу, чтобы она возвращалась. Это плохо, да?
- Вовсе нет. И кто тебя, вообще, заставляет это делать? Ты что договор с Зевсом подписал?
- С кем?
- Со Всегудовым.
- Не подписывал. Я просто взялся руководить переводом его книги.
- Почему ты? Скажи правду. Мне надоело, что кругом этого фолианта сплошной мрак и таинственность. Я не хочу больше работать вслепую.
- Хорошо, ты заслуживаешь знать правду, - вздохнул Максимус. – Дело в том, что эта книга принадлежала моему тестю.
- Это я уже знаю.
- Не перебивай, пожалуйста. Ты же не знаешь, кем он был.
- Великим волшебником?
- Он был драконом.
- Мы с тобой, тоже, Драконы, по рождению.
- Я говорю сейчас не про гороскоп. Он был настоящим драконом, вернее человеком, который мог перевоплощаться в это огнедышащее существо. У него была невероятная сила, и это ему нравилось, поначалу. Но через какое-то время он начал понимать, что дракон в нём побеждает и ему всё меньше хочется возвращаться в человеческое обличие. Но сил с этим бороться у человека не оставалось. И тогда он обратился к ещё одному величайшему волшебнику и попросил ему помочь.
- Виола считает, что тот человек его и убил, чтобы завладеть книгой.
- Тот человек был другом моего тестя.
- А Виола, она тоже могла превращаться в Дракона? – ужаснулась Алекса.
- Нет. Но она считала, что ей передалась мудрость отца. В лаборатории, в тот день, она пыталась сделать свою магическую жидкость по его рецептам.
- Значит, она погибла случайно?
- Получается, что так.
- Но есть люди, которые считают по-другому. Один человек, которого наняли расследовать гибель Виолы, утверждает, что это - убийство.
- А он, случайно, не сказал, кто его нанял?
- Человек, который недавно умер.
- Тогда понятно. Это была тётка Виолы. Она до конца своих дней обвиняла мою семью в смерти племянницы.
- И именно у неё хранилась волшебная книга?
- Да, брат ей её завещал, перед самой своей смертью. Он не хотел, чтобы книга досталась волшебникам, а его сестра была самым обычным человеком. Никто даже не догадывался, пока она не умерла, что книга у неё. Все думали, что тесть её уничтожил.
- А почему он её, в самом деле, не испепелил? Всем было бы проще.
- Не мог. Это же результат всей его жизни, и не только его. Там ведь не только плохие заклинания имеются. Нашли же мы с тобой клад.
- Это верно. А я ещё силу получила, только не знаю, надолго ли.
- Я так и знал, что без книги тут не обошлось. Так значит, у тебя получилось её расшифровать?

Алекса отрицательно покачала головой и рассказала про чумичек.
Максимус начал смеяться – весело и как-то по-детски задористо. Таким он ей нравился ещё больше, поэтому она добавляла всё больше деталей, изображая важность Юльки и писклявость Гульки.

- Ой, не могу, уморила, хватит, - замахал на неё Антерот, - довольно, слышишь.

Он подбежал к ней и попытался закрыть ей рот своей большой ладонью. Алекса, в шутку, слегка укусила его за руку. Максимус схватился за ладонь и начал дуть, как будто ему было невыносимо больно.

- Ах, ты, негодная, - закричал он, и снова попытался перекрыть ей кислород, в этот раз поцелуем.

***
Как так получилось, что очнулись они через два часа в постели Максимуса, Алекса не помнила: слишком много всего произошло.

- Ну и что мы теперь будем делать? – спросила девушка, одеваясь.
- Как что? – удивился Максимус. – «Честным пирком, да за свадебку», как гласит поговорка.
- С ума сошёл? Да меня же сожрёт твоя Марго, или испепелят родственники Волы.
- И как они это сделают с того света? Я про тестя, тёщу и бывшую супругу говорю. Насчёт Марго можешь не волноваться: она против твоих бабушек не пойдёт и против моей мамы тоже.
- А с чего ты решил, что мои бабуси будут счастливы от подобной новости?
- Ну, они же тебя сюда не просто так направили.
- И что? Ну-ка, не отводи глаза. Что происходит? Это что, заговор?
- Слушай, не пытай меня, пожалуйста.
- Отвечай, всё равно не отстану.
- Ну, хорошо, скажу. Так получилось, что где-то за полгода до твоего приезда мамуля начала мне при каждой встречи рассказывать, что есть-де такая славная девочка Александра, внучка уважаемых волшебниц. Так что, когда мы встретились вживую, я уже был морально готов увидеть настоящее чудо.
- И ты молчал всё это время?
- Прости, но я был в полной уверенности, что и ты в курсе происходящего.
- Отлично! Значит, книга – это предлог, чтобы отвадить меня от Павла?
- Об этом, думаю, тебе лучше спросить у твоих родственниц.
- И спрошу. Прямо сегодня, если ты не возражаешь.
- Не возражаю. Я тебя даже сам с удовольствием отвезу. Ни разу не был в гостях у Луизы фон Буривей.
- Не радуйся раньше времени. Бабуля может быть не в настроении, и тогда я не берусь предсказать последствия.
- И всё же я попробую ей угодить. Не против?
- Хорошо, попробуй. И Росса, тогда, с собой возьмём. Всё-таки, он мне жизнь спас.
 
На всякий случай, Алекса всё же позвонила бабушке и попросила разрешения приехать. Та не возражала.

Часть 18. СЕКРЕТЫ БАБУШКИ ЛУИЗЫ

Дабойю фон Буривей убрала с глаз подальше, за что Алекса была ей очень благодарна. От еды они категорически отказались (не хотелось затягивать визит).
Пока Росс с отцом, в сопровождении важного ливрейного лакея (в этом доме любили шик) прохаживались по дому, внучка устроила бабуле «допрос с пристрастием»:
- Скажите, бабушка, с какой целью Вы меня отправили в дом к Антероту?
- Ты же сама попросила о помощи.
- Давайте, начистоту. Вы же действовали в сговоре с бабушкой Аней?

Луиза фон Буривей пыталась изобразить обиженную невинность, но вскоре призналась, что им просто до жути не нравился избранник любимой (обеими) внучки. А ещё девушка, с удивлением, узнала, что и длительную командировку Павлу организовали тоже они:
- И мне это стоило большого труда, - призналась Горгона, - все свои связи подключила. А он-то, наивный, поверил, что кому-то интересен. Там на месте, видно разобрался, в какой переплёт попал, и назад к тебе под крылышко запросился. Только не видать ему тебя, как своих ушей. Или ты готова ему простить любое предательство?
- Не готова.
- А как тебе наш кандидат?
- Если Вы говорите про Максимуса, то он чудесный.
- А что, ещё кто-то у тебя появился? – удивилась бабуля.
- Да есть там один такой, я же Вам говорила, - Яков Делос.
- Понятно, - сказала фон Буривей таким голосом, что Алексе стало не по себе.
- Неужели и он – подставной? – спросила она.
- Что ты, вовсе нет. Просто он когда-то мне помогал с дизайном здешнего интерьера. Редкая проныра. За короткий срок успел соблазнить двух моих лучших служанок и умудрился влюбить в себя секретаря нашего бывшего главы департамента эзотерики Сейденова, когда она ко мне по делам приезжала. Через неё же он туда свою сестру-интриганку впихнул. А уж та не дремала: скооперировалась со Всегудовым, и накопала компромат на приличного человека. Теперь Вазген там всем управляет, а её, из благодарности, своим замом сделал.
- Но Вы же, вроде, в неплохих отношениях со всеми этими персонажами?!
- Внешне, да. Но стоит мне только зазеваться, эта парочка оттяпает у меня, под благовидным предлогом, всё имущество. Они такое уже проделали с несколькими моими знакомыми. Только я и держусь. Вот если бы их как-нибудь подставить и вернуть Сейденова, совсем бы хорошо было.
- А, если Гере, то есть Гертруде – жене Всегудова – намекнуть, чем её муж со своей помощницей занимается, помимо работы?
- Ишь ты, ушлая какая. Думаешь, без тебя не догадались? Да, только, Гертруда пока помалкивает. А вот руководство терпеть не будет, если про их дела служебные узнает, да про гранты и выделяемые департаменту денежки, которыми они по своему усмотрению распоряжаются. И вот тут очень бы помогла книга заклинаний и рецепт сыворотки правды. Как у тебя там дела продвигаются?
- Не шатко, ни валко, - сказала Алекса, решившая молчать про клад. – Только вот узнала, как силу увеличивать.
- Эка невидаль, - разочарованно ответила бабка, - про это каждый начинающий волшебник знает. Тут книга не нужна. Вазген же интересуется другими вещами.
- Бессмертием?
- В частности. И, наверняка, ещё богаче стать хочет.
- Золото Якова Брюса?
- Не говори глупости. Брюс не волшебник был, а алхимик. И золото ему получить не удалось.
- А Дракону удалось?
Фон Буривей вздрогнула и оглянулась по сторонам:
- Не болтай лишнего. Ты сама не знаешь, во что встряла.
- Благодаря вашим матримониальным планам.
- Мы и не думали, что тебе удастся хоть что-то там раскопать. А ты, вон, какую бурную деятельность развила. Езжай-ка ты лучше домой, и Максимуса с собой прихвати. А про книгу забудь.
- Но ведь Зевс ему поручил книгу расшифровать. Как же я могу его одного оставить?
- Какой Зевс? Опять ты со своей античностью?
- Я про Всегудова говорю.
- Да ему наплевать, кто книжку переводить будет. Он её не Максимусу отдал, а Фриде – любовнице своей бывшей. А та ко мне с ней приехала. Но я не стала в это влезать. Видела бы ты её, как у неё глазки здесь разбежались. Вот она и предложила своего сынка тебе в мужья. На наследство моё надеется. Да только зря. Я уж постараюсь её пережить.
- Бабушка, значит, Вы отказались книгу переводить? А почему?
- Да потому, что я не переводчик и не колдунья, у меня нет таких способностей, как у тебя и твоей матери. Это вам не от меня, а от моего мужа несостоявшегося досталось. Вот он был маг, а я нет.
- Не хотите ли Вы сказать, что отец Виолы – мой дед?
- Нет, Влан был всего лишь нечистым на руку секретарём твоего покойного дедушки.
- И книга, получается, была составлена дедулей?
- Сейчас это уже неважно.
- А родной отец Максимуса тоже маг?
- Тоже? Да они на равных были, вместе с дедом и Всегудовым.
- А что случалось, когда Влан превращался в некое мифическое существо?
- Устраивал разные неприятности: жёг поля, уносил скот. Питаться же ему чем-то надо было. А когда обратно превращался, то пытался вину заглаживать деньгами. А их у него много было, он же маг. Ты бы посмотрела, какие драгоценности были у его супруги-покойницы.

Алекса чуть было не проговорилась, что она их видела. Вместо этого девушка спросила бабушку, верит ли та в воскрешение из мёртвых.

- Это дело Бога, а не людей. Вот в это я верю. А если тебе всё-таки удастся кого-нибудь оттуда забрать, то, боюсь, радости тебе это не доставит. Многое ещё зависит от того, сколько человек на том свете, или, по-твоему, в Царстве Аида, пробыл. Видела я подобные химеры, когда твой дед экспериментировал, жуткое зрелище.
- Значит, Виола не сможет стать полноценной женщиной?
- Ах, вот о чём ты думаешь? Я-то полагала, что ты своего отца возродить хочешь.
- Хочу, но не буду. Папка, наверняка в раю, он никогда никому зла не делал. Разве что с Прасковьей развёлся.
- По обоюдному желанию. У неё тогда роман с Сейденовым начался.
- Я не знала.
- Ты много чего не знала.
- Бабуля, а где он сейчас, этот загадочный Сейденов?
- Почём мне знать, он же мне не родственник. Лучше Максимуса спроси.
- А при чём здесь он?
- Как это при чём? А от кого его Фрида родила, по-твоему? Она же одно время помощницей Сейденова была.
- Вы же говорили, что она - бывшая любовница Всегудова.
- И сейчас это повторю. Одно другому не мешает. Она и к твоим дедам обоим клинья подбивала.
- Настоящая Афродита.
- Похоже на то. А кто же я в твоей категории?

Алексе не хотелось огорчать бабушку, оказавшуюся такой милой:
- Вы бабуля похожи на Гестию, она, как и Вы, за связи с общественностью отвечала. У Вас в этом деле большой опыт и авторитет.
- Что ж, достойная дама, - одобрительно кивнула фон Буривей, - и кое-что нас с ней ещё роднит. Кстати, не хочешь у меня Дочку забрать, змейку мою?
- Зачем?
- Да в прошлый раз, как ты у меня гостила, она, похоже, в тебе хозяйку признала. Как ты тогда уехала, дагойя моя уползла, ласкаться не желает, выползает только, когда я её кормлю, а это не часто случается, - им же много не надо, гадюкам.
- Нет, бабушка, спасибо, у Максимуса ребёнок в доме, не хватало ещё, чтобы она меня к нему приревновала и покусала.
- Да, - задумчиво протянула фон Буривей, - ты с детства такая была, к тебе вся живность так и льнула: все кошки, собаки и прочие домашние питомцы. И в дикой природе наблюдалась та же картина. Помню, пошли мы с тобой в зоопарк. Что там начиналось, когда ты к какой-нибудь клетке подходила, все твоего внимания добиться пытались. Как заговорённая. Дед твой, кстати, такой же был. А тебе, получается, через одно колено это передалось. Жаль, что мать твоя не испытывает тяги к магическим вещам. Думаю, у неё бы ещё лучше получилось.
- Возможно. Так что, бабушка, что Вы мне посоветуете: стоит эту книгу дальше расшифровывать?
- Я тебе такой совет дам: если раскроешь какое-нибудь заклинание, не произноси его вслух и сто раз подумай, нужно ли про него кому-нибудь рассказывать. Если в неумелые или злонамеренные руки попадёт, пиши, пропало.
- Да, и ещё, - добавила Луиза, - у меня тут есть приглашение на два лица на бал к Гертруде Всегудовой. Там обычно очень красочно и интересно бывает. Но билеты только избранным достаются. Вот Анне, твоей второй бабушке, билетов не прислали. Я же, как ты видишь, уже в солидном возрасте, прыгать мне не пристало, да ещё и повидала я на своём веку много чудесного, так что меня ни чем уже не удивишь. Словом, держи билеты, ищи кавалера и ступай. Ожидается много интересного, ведь вечеринка – новогодняя, а следующий год – год Дракона. Всё что угодно случиться может.
- Да, действительно интересно.
- Послушай. Александра, что я ещё хотела спросить: ты по-прежнему не испытываешь чувства страха?
- Да, а откуда Вы знаете?
- Ты  с детства такая была, мы все поражались, даже пытались тебя оговаривать, чтобы не влезала в истории, но тебя ничем пронять невозможно было. Это с одной стороны хорошо, а с другой плохо, потому что опасности ты не чувствуешь и можешь навлечь на свою голову неприятности. Постарайся всё же оглядываться назад.
- Хорошо, бабушка, постараюсь.
- А если почувствуешь, что тебе страшно стало, беги. Это значит, что магия больше не действует. Значит, потеряла ты свою силу волшебную.
- А такое бывает?
- Случается, особенно, если человек становится уязвимым, под действием сильного чувства. Любви, например.
При этих словах бабушка внимательно посмотрела на Алексу. Та же сделала вид, что не понимает её намёков:
- Ну, ладно, нам пора, вижу, что мои друзья уже возвращаются.
- Только друзья? – хитро улыбнулась бабуля.
И теперь её улыбка уже не казалась Алексе «горгоньей».
Девушка пожала плечами и тоже улыбнулась: широко и открыто.

Часть 19. БАЛ У ГЕРЫ

Яков Делос пошёл в атаку: он засыпал Алексу цветами и регулярно присылал билеты на какие-нибудь светские мероприятия. Постоянно отказывать ему под предлогом занятости девушка не могла, поэтому пару раз соглашалась с ним встретиться на нейтральной территории – на концерте и в кафе. И каждый раз, когда она выходила из дома, Максимус провожал её взглядом побитой собаки. В конце концов, Алекса вынуждена была сказать Делосу правду, вернее полуправду: она призналась, что любит другого, но имя этого человека не назвала. Яков почему-то решил, что его соперником является давний возлюбленный Алексы, про которого она как-то упоминала мельком. Цветочный бум не прекратился, а вот визитов в особняк Антерота Делосы больше не наносили.

***
Тимур так и не вернулся с выходных. Вместо него уроками с Россом занималась Алекса. Мальчик, благодаря ей, даже подтянул английский и родной языки, а также литературу. Максимус был доволен: и ребёнок пристроен, и любимая женщина под рукой.
Чтобы не травмировать детскую психику, Алекса отказалась переезжать в комнату  Максимуса, а лишь иногда заходила к нему в гости, когда Росс уезжал в школу.

Родители Артура, которым бабушка Луиза позвонила сразу после визита Алексы, пока ответа не дали, поэтому Клара продолжала пребывать в неведении относительно судьбы внучки.

Расшифровка книги забуксовала, так что приглашение на бал к Всегудовым оказалось как нельзя кстати: развеяться ей не мешало. Огорчало одно: Максимус билетов и приглашения не получил. Более того, Фрида категорически не советовала сыну появляться на этом мероприятии, поскольку отчитаться о переводе книги он не мог.

- Занесли меня в «чёрный список», дорогая, - посетовал Максимус. – Придётся тебе искать другую компанию.
- Не проблема, - отмахнулась Алекса. – Я Агнию приглашу, пусть отвлечётся от монотонности.
- Вот правильно, - поддержал любимую женщину Антерот. – Твоя сестра в высшей степени – нравственная личность, с ней ты точно в историю не попадёшь.

- Это я-то не попаду? – подумала Алекса, про себя. – Ну, плохо же ты меня знаешь, солнышко.
 
***
13 декабря состоялась «вечеринка года» под патронажем Гертруды Всегудовой.
По приглашению, полученному от бабушки фон Буривей, на праздник Геры Алекса отправились, как и обещала Максимусу, со своей троюродной сестрой Агнией (Никой) Палланте – секретарём книжного издательства, руководимого Гермесом – Всеволодом Алексеевичем. Агния была счастлива, ведь ей билеты не полагались, не тот у неё был статус.

Девушки долго выбирали платья в одном из престижных бутиков (решено было потратиться, чтобы не выглядеть бедными сиротками), в итоге шатенка Алекса явилась на бал в фиолетовом платье-карандаше, а блондинка Агния – в нежно-голубом приталенном платьице. Обе смотрелись потрясающе.

Максимус чуть с ума не сошёл, когда увидел любимую женщину в таком наряде. Он даже завёл свою любимую песню про то, что «Новый год – семейный праздник» и что «до сих пор никто не удосужился заняться украшением дома». Но Алекса его оборвала, словами:
- Дорогой, не канючь. Пока ещё только тринадцатое число. До праздника – куча времени, мы всё успеем.

Агния заехала за сестрой на своей маленькой, но симпатичной машинке. Алекса удивлённо спросила:
- А ты что, даже шампанского там не выпьешь?
- Не знаю, как получится. Если что, вызовем такси, а машину я потом заберу.
- Ну, как знаешь. Поехали, а то опоздаем.

- Не торопитесь, прошу вас, - попросил Антерот. – Сейчас сплошные заносы на дорогах. - Алекса, ты точно не хочешь, чтобы я вас подвёз?
- Не хочу.
- Ладно. Но держи меня, пожалуйста, в курсе своих передвижений. Позвони, когда доедете, и когда тебя нужно будет забирать.
- Не волнуйся, обязательно отзвоню.

***
- Слушай, - сказала Агния, когда они отъехали от дома. – У вас уже прямо семейные отношения.
- Не говори. Это-то меня и пугает. Всё так быстро закрутилось.
- Ну и что? Вот, с Павлом у вас сто лет всё тянулось, и к чему привело, в итоге?
- Ты права, конечно, но я до конца не уверена, что правильно поступаю.
- Думаешь, он тебя не любит?
- Что ты, в нём-то я как раз и не сомневаюсь. Дело во мне.
- Всё ещё Павла вспоминаешь?
- Что значит ещё? Прошло всего две недели с того дня, как он уехал. Разве можно так быстро забыть связь, длившуюся годами? Я полагаю, что буду вспоминать его всю оставшуюся жизнь.
- Но уже с другими чувствами, да?
- Конечно. Я ему за многое благодарна.
- А знаешь, почему он тебе так дорог?
- Почему?
- Потому, что ты нянчилась с ним, как со своим сыном. В тебе очень силён материнский инстинкт. Мальчик провёл детство в инвалидной коляске, без надежды на спасение, и тут ты, с твоей верой в лучшее. То, что он поднялся – твоя заслуга на девяносто процентов.
- Ну, нет, процентов на пятьдесят.
- Всё равно много. Да его родители на руках тебя должны были носить.
- Они и носили.
- Что-то не заметно. Не могли своему сынку мысль внушить держаться за тебя зубами.
- Слушай, Павел – взрослый человек, он давно живёт отдельно от родителей. Они и созваниваются-то от силы раз в месяц. Уверена, что его мать даже не знала о его похождениях.
- А я, как раз, в этом не уверена. Любая мать будет, в первую очередь, о благополучии собственного ребёнка беспокоиться. Она бы приняла любой его выбор.
- Может быть. Но только когда мы снова с ним сошлись, она мне позвонила, и сказала, что безумно рада нашему воссоединению.
- А про то, что он в Австралию уезжает она знала? Ну, чего молчишь?
- Наверняка, знала.
- Чего же она тогда его не отговорила? И почему сразу тебе не позвонила, когда узнала про эту авантюру?
- Возможно, он ей сказал, что собирается сделать мне сюрприз, и предложение.
- Ты, как всегда, всех идеализируешь.
- Не всех и не всегда.
- Так ты поставила точку в ваших с Павлом отношениях, или нет?
- Конечно.
- А почему тогда прячешься от него, почему трубку не берёшь? Ожидаешь, когда у твоей родни кончится терпение? Мне, например, он звонит каждый день. Представляю, каково твоей матушке.
- Она – в санатории. И телефон у неё отключен.
- Молодец какая. Давно пора было от сынка, мужа и кухни отдохнуть. Совсем они её заездили.
- Это точно. Слушай, так как ты считаешь, стоит мне на Максимуса ставку делать, или лучше попытаться прекратить этот роман?
- С ума сошла. Павла отвергла, Делоса тоже. А теперь хочешь последнего кавалера лишиться, да ещё какого.
- А что в нём такого особенного, что его от других отличает? Такой же ревнивый, как и все остальные мужики, и даже больше. На шее – маленький ребёнок, доход – не стабильный. Я уже не говорю о будущей свекрови. Та ещё мегера.
- Тебе не с ней жить, а с её сыном.
- Ага. Только она всё время между нами стоять будет, он же ей по три раза на дню звонит. Ему, ведь, надо обязательно знать её мнение по таким вопросам, как учёба сына и содержание теплиц.
- Чего ты придираешься? Если мужчина любит мать, то и к жене он будет бережно относиться.
- Притянуто за уши. «Маменькин сынок», вот он кто.
- Ну, тогда вернись к Павлу, который забывает про День рождения матери, или к Делосу, который без сестрицы жить не может.
- Да, тоже не вариант.
- А я про что тебе говорю.
- Слушай, сеструха, а сейчас, вообще, ещё мужики остались?
- Ой не знаю. Разве что, в старшем поколении. Сейденов, например, или Всегудов. Деды твои были очень, в этом отношении, серьёзными людьми.
- Ну, конечно, и, поэтому оба бегали, как мальчишки, за Фридой Антерот.
- Издержки производства. Если в одном месте пребывает, в другом убывает, сама должна понимать.
- Я понимаю, только не нравится мне такая формула.
- Ну, ладно, как хочешь, можешь продолжать искать свой идеал.
- Но ты, ведь, тоже его не нашла.
- И что с того? Зато, у меня впереди столько интересностей. Кто знает, может, я своего мужчину на сегодняшнем балу найду.
- Хорошо бы. Желаю тебе удачи!
- И я тебе тоже!

***
Дом Всегудовых по размеру не уступал замку бабушки Луизы. Освещённый каким-то невероятных количеством огней, он напоминал сказочный дворец. Только подъезжали к нему гости не на каретах, а на дорогих машинах. По сравнению с этими предметами респектабельности, небольшой автомобиль Агнии выглядел ещё меньше, чем был на самом деле. Тем не менее, швейцар, когда они припарковались и начали вылезать из машины, оказывал им такие же знаки внимания, как и остальным гостям. В этом не было ничего особенного, просто слуги прекрасно знали, что на бал приглашены исключительно сливки общества. А на чём кто из них приехал, не имело значения, - хоть на метле. Тем более что большая часть гостей имела непосредственное отношение к магии.

Билеты Алекса предъявила на входе, но представительная дама-распорядительница сделала вид, что это – чистая формальность, не более. Тем не менее, она что-то отметила в особом бланке и выдала им красивые карточки с номерами их мест за столом.

Свои шубки в гардероб они сдавать не стали, чтобы потом на выходе не терять время (эту привычку Алекса обрела ещё во времена своей студенческой жизни, когда они с группой практиковали коллективные походы в театр). Верхнюю одежду девушки оставили в машине Агнии, расположившейся среди других авто на охраняемой стоянке.

При входе им указали на лестницу, по которой следовало пройти, чтобы попасть в бальный зал, находящийся на втором этаже. Когда они туда вошли, то, в очередной раз, поразились размаху и богатству хозяев дома. Про себя Алекса отметила, что вкус у Геры неплохой: никакой вычурности, аляповатости. Гертруда, конечно, не придерживалась минимализма, как Яков Делос, но явно следила за модными тенденциями в архитектуре. В украшении помещения отсутствовали позолота, лепнина и зеркала большого формата. Высокие потолки украшали не огромные люстры, а ряд светильников, расположившихся на прямоугольной станине. Стены и потолок не затянуты материей, а покрашены в неброские пастельные тона.
Красивые скамейки (без спинок) вдоль стен с мягкими подушками для сиденья, предназначенные для отдыха между танцами, большой декоративный камин в дальнем конце зала, цветочные композиции из живых цветов в специальных нишах – всё это было мило и изящно.

Когда девушки вошли в зал, они увидели нарядных официантов с подносами, которые почти летали между гостями, предлагая бокалы с шампанским и лёгкие закуски. А сами гости стайками, по интересам, группировались повсюду.

Играла фоновая лёгкая музыка, несколько пар даже кружились в танце.

- Слушай, Агния, - обратилась к сестре Алекса, которая уже получила стакан безалкогольного напитка и даже прихватила с трёхярусного столика, стоявшего у окна, маленькую брускетку с сыром, – а ты умеешь танцевать все эти вальсы старинные?
- Не так, чтобы хорошо.
- Я тоже.
- Да, не волнуйся ты так. Если партнёр попадётся опытный, он вытянет и за себя и за тебя.
- А если нет?
- Ну, тогда, доставим с тобой удовольствие досужим сплетникам, коих здесь много.
- Знаешь, что, я бы лучше замок посмотрела.
- А что объявляли экскурсию?
- Пока что нет.
- Ну и не вылезай. Опять, сейчас, вляпаешься в историю.
- Почему опять?
- Вспомни, как мы с тобой на твоём восемнадцатилетии в поход ходили.
- Какой там поход, просто на шашлыки в лес.
- Это называется «просто шашлыки»?
- Ну, заблудились немного.
- А заодно, потеряли провизию и твою сумку.
- Но твоя же осталась.
- К счастью. Благодари судьбу, что там оказалась ровно та сумма, которую нам пришлось отвалить частнику, довёзшему нас до дома, два часа, на своей колымаге.
- Я не виновата, что тебе захотелось посмотреть на белок, и ты полезла в самую чащу.
- Но, это же ты меня туда направила.
- Всё, Агния, давай заканчивать. А то я тоже могу кучу всего вспомнить.
- Да, нечего тебе вспоминать, поэтому ты и пытаешься разговор свернуть.
- Понимай, как хочешь. И, кстати, посмотри (но не открыто) направо.
- И что? Думаешь, я никогда Делосов не видела? Да Маргоша от нас не вылезает, постоянно с Всеволодом Алексеевичем секретничает, как и тётка её противная, твоя будущая свекровь.

Гертруда Всегудова, в обществе Фриды, Марго и Якова, которая в этот момент вошла в зал, остановилась у небольшой группы гостей. Потом, она, уже в одиночестве (Фрида и Делосы продолжили беседу с раздутым, как шар, важным господином) прошлась по залу, приветствуя собравшихся.

Вскоре, музыка из невидимого репродуктора сменилась «живой»: на балкончик над головами гостей вышел дирижёр, раскланялся с публикой и, повернувшись к невидимым для глаз присутствующих музыкантам, взмахнул своей палочкой. Мелодия известных австрийских композиторов, в виртуозном исполнении,  вызвала восторг у зрителей.

Стали образовываться пары. Понятно, что две красивые молодые девушки не остались незамеченными. Их то и дело приглашали на танец. Алексе «достался» «раздутый» господин, который сильно потел, пыжился и постоянно наступал ей на ноги. Потом его сменил энергичный брюнет, затем обаятельный шатен. 

Яков, который, как отметила, про себя, Алекса, вновь начал отращивать бороду, вначале упорно не замечал её, но вскоре всё-таки подошёл к ней, когда они ненадолго воссоединились с сестрой и попросил представить его Агнии, с которой вскоре отправился на танцпол.
    
Алекса тоже недолго скучала в одиночестве. Когда она присела на удобный диванчик в отдалении от танцующих, к ней подошёл высокий рыжеволосый парень с волнистыми волосами и небольшой аккуратной бородкой, довольно симпатичный, улыбчивый, но совсем не в её вкусе. Как то так случилось, что рыжих, так же, как и бородатых, Алекса на дух не переносила, она относила их либо к категории зануд, либо напротив – разнузданных типов, отличающихся склонностью к вредным привычкам. Поэтому когда незнакомец протянул ей бокал вина (второй, для себя, он держал в другой руке), девушка окатила его презрительным взглядом и отвернулась.
- Вы не находите, что это не вежливо? – спросил улыбчивый паренёк, который, казалось, ничуть не обиделся на неё, а, напротив, ещё больше развеселился.
- Не нахожу, - ответила Алекса, равнодушно.
- Вам не нравится белое вино?
- Мне не нравитесь Вы.
- Почему?
- Потому что мы видимся с Вами в первый раз, а Вы уже суёте мне под нос спиртное и навязываете свою компанию.
- А компания-то моя, чем Вас не устраивает? – спросил, недоумевая, незнакомец.
 
Тут Алекса задумалась: и, правда, чего это она так взъелась на этого симпатягу? Он же не виноват, что ей не нравятся рыжие и бородатые. Какое, вообще, право она имеет навязывать кому-либо свои стандарты. Что с ней происходит? Видимо окончательно она деградировала в этом волшебном мире. Всюду ей мерещатся альфонсы, изменники и негодяи. А тут ещё Делос то и дело, как нарочно, мелькает перед глазами, в обнимку с Агнией.

Девушка улыбнулась и протянула руку молодому человеку:
- Алекса.
- Очень приятно, Анисим.
- Простите, что на Вас набросилась, просто настроение паршивое.
- Вас кто-то обидел?
- Жизнь. Вернее, это я на неё обиделась.
- Чего так?
- Не знаю. Всё как-то несуразно, на бегу, получается.
- Может, стоит остановиться и расслабиться?
- Может быть.
- Тогда давайте поступим так: если танцевать Вам надоело, я для Вас устрою небольшую экскурсию по дому. Если быть точнее, просто приглашаю Вас в свою студию.
- Вы здесь работаете?
- Я здесь живу. Моя фамилия Всегудов, и так получилось, что я сын Вазгена Эмировича от первого брака. Мать умерла моими родами, так что воспитывался я как попало. И вырос ни к чему не годным шалопаем, как считают мои родители (отец с мачехой)
- Раз Вы сами так говорите, то это точно не так. Шалопай ни за что не признается, что он никчёмный. То есть я хочу сказать, что Вы не выглядите таким, как представляетесь.
- А каким я Вам представляюсь? – заинтересовался Анисим.
- По-моему Вы добрый юноша с весёлым характером.
- Спасибо на добром слове. Только почему же юноша? Мне уже двадцать восемь лет.
- На которые Вы не выглядите.
- Жаль, - расстроился Анисим. – Всегда хотел быть немного солиднее.
- Поэтому и бороду отращиваете?
- Ага. А ещё потому, что она моей бывшей девушке нравилась.
- Почему бывшей?
- Потому что она меня бросила и нашла себе мужчину посолидней.
- Обидно.
- Не то слово! Я уже ей кольцо дарить собирался, а она сбежала накануне этого знаменательного события.
- Давно это было?
- Полгода назад.
- Может ещё вернётся?
- Надеюсь, что нет.
- Даже так?
- Предавший раз…
- О, это я уже слышала. Сама была в такой ситуации.
- Вот, видите, значит, недаром я в Вас родственную душу почувствовал. Ну что, идём мою пещеру смотреть?
- Почему пещеру?
- Потому что я её так оформил.

Пока Алекса раздумывала, стоит ли ей принять предложение этого странного Анисима-Диониса (как она окрестила его по аналогии с любимой греческой мифологией), к ним подошёл лакей и сказал, что Вазген Эмирович просит сына подняться к нему в кабинет.
- Сейчас, - отмахнулся Анисим. – Скажите, что я подойду через полчаса.
- Но это срочно, - настаивал слуга.
- Слушайте, я же сказал, что приду. Ну, можете Вы хотя бы на минуту меня оставить?

Лакей кивнул и отошёл шагов на десять.

- Вот зануда. И папаша, как всегда, не вовремя объявился. Послушайте, Алекса, не исчезайте, пожалуйста, я Вас очень прошу.
- Хорошо, я постараюсь.
- А можете мне свой телефон оставить?
- Я не всегда его с собой ношу, к сожалению. Боюсь пропустить Ваш звонок.
- Ладно, тогда я Вам свой оставлю.
Он покопался в карманах широких брюк и достал визитку, на которой было написано:
«Анисим Всегудов, звукорежиссёр».
- Вы, наверное, ещё и композитор? – спросила Адекса.
- Да так, миксую, помаленьку. Если захотите, можете меня навестить на работе. Я тружусь в местном театре. Иногда в мюзик-холле подрабатываю. Словом, ни от какой работы не отказываюсь. Не хочется, знаете ли, нахлебником богатеньких родителей быть. Я бы давно от них съехал, только папашу огорчать не хочется. Я же у него – единственный и горячо любимый сын.

Завидев лакея, направляющегося в их сторону, Анисим быстро, по-дружески чмокнул Алексу в щёку и поспешил навстречу посланцу Зевса.

Часть 20. ИЗБУШКА В ЛЕСУ

Прождав Диониса минут двадцать, Алекса, несмотря на всевозможные шоколадные фонтаны, фокусников, музыкантов и прочие атрибуты веселья, которыми заполнился зал, вскоре заскучала. Она спустилась по ступенькам и, через боковую дверь, вышла в сад, окружавший особняк четы Всегудовых. На небо уже всходила Луна, которая заставляла сугробы переливаться искорками её света.
Алекса вышла на парковую аллею, и побрела куда-то, не замечая ничего вокруг. Разговор с Анисимом навёл на неё тоску: его бросила девушка, сама она рассталась с Павлом. А Яков, между тем, весело вытанцовывает с Агнией, забыв про свои «чувства» к Алексе.
Девушка задумалась: а есть ли у них с Максимусом будущее? Ей казалось, что она уже полюбила его, правда не так страстно, как Павла; это новое чувство было намного осмысленнее. Но совместное будущее с Антеротом представлялось ей почему-то туманным. Между ними, по-прежнему, стояли призрак его жены и книга, которая никак не поддавалась расшифровке.

Алекса не заметила, как вышла за территорию сада и оказалась в городском парке. Здесь горели слабые фонари, и было довольно безлюдно в это вечернее время. Опомнившись, что забрела не туда, девушка хотела было повернуть обратно, но тут увидела какого-то старичка, сидевшего в странной позе на скамейке, так, как будто у него внезапно что-то заболело и он согнулся, чтобы стало легче.

- Вам плохо? – спросила Алекса подходя к неизвестному человеку.
Тот поднял голову и посмотрел на неё каким-то странным стеклянным взглядом. Где же она видела подобный взгляд? Ну, конечно, так выглядела Жулька, которую она когда-то давно случайно оживила.
Фантом ничего не ответил на её вопрос, он, молча, поднялся со скамьи и поплыл над землёй. Алекса, как заворожённая, последовала за ним.

Вскоре парк закончился и начался уже просто настоящий лес. Дорога пропала, и девушке приходилось то и дело переступать через коряги. В конце концов, она остановилась перед какой-то избушкой. Призрак обогнул дом и исчез из глаз. Видимо там был вход. Алекса осмотрелась: почерневшая избушка была построена на совесть, а потому даже не покосилась от времени. Дверь была прикрыта, но когда Алекса её толкнула, та сразу же открылась.
Девушка вошла и осмотрелась. На столе стояла свеча в подстаканнике, а на лавке, спиной к ней, сидела какая-то женщина. Алекса покашляла. Та, не оборачиваясь, проскрипела:
- Афанасий, кого это ты мне приманил?
Призрак, неожиданно вновь возникший перед Алексой, осмотрел гостью и, повернувшись к хозяйке, заговорил басом:
- Это меньшая ведьма из клана Кранос.
- Что ж хороший улов.

С этим словами женщина обернулась и Алекса, с удивлением, узнала Геру. Только эта выглядела старше той, которая царила в замке Всегудовых.
- Гертруда Поликарповна? – спросила Алекса.
- Она самая. Что тебя так удивляет, деточка? Никогда не видела старух без макияжа? Вот сколько ты думаешь мне лет?
- Я не знаю. На вид лет шестьдесят.

Женщина засмеялась каким-то замогильным смехом:
- Благодарю за комплимент. Бери выше, скоро сотый юбилей отмечать буду.
- Надо же, - сказала Алекса и продолжила, потихоньку, осматриваться.

Избушка изнутри была достаточно уютная, мебель добротная, на стене висело огромное мутное зеркало, всё в паутине. В углу стояло нечто, похожее на ступу.

- Что нравится тебе у меня? – спросила старуха, с вызовом.
- Нравится, - честно призналась Алекса.
- Ну, так оставайся, - предложила Гертруда.
- А что я здесь буду делать?
- Книгу разгадывать, а то тебя там все отвлекают (женщина вытащила из-под шали сморщенную руку и указала морщинистым пальцем в сторону замка).
- А Вам, зачем нужно, чтобы я поскорее её прочитала?
- Как сама думаешь? Не видишь, что ли, как меня скрючивает? Мне нужно срочно молодость возвращать, пока Вазгенчик не разлюбил.

Старуха залилась дребезжащим смехом, а призрак вторил ей.
Эта жутковатая какофония не нравилась Алексе, но и не пугала её. Бабушка была права: девушка не способна была испытывать чувство страха. В данной ситуации кто-нибудь другой на её месте рассудка бы уже лишился, а она просто поежилась от холода.

- Что замёрзла? – заметила Гера. – Может, хочешь мои тряпочки примерить. Готова с тобой поменяться. Да и личико мне твоё нравится. Только вот кавалеров ты выбирать не умеешь. Будь я помоложе, ни за что бы Яшку не упустила. Ну, зачем тебе этот недотёпа Максимус? От него жена даже на тот свет сбежала. А, может, тебе наш недоумок Анисим глянулся? Так ты не стесняйся, я его давно сбагрить хочу, выродка этого.

Старуха опять залилась смехом, явно радуясь удачной шутке. Алекса промолчала.

- Ладно, - смилостивилась колдунья, - не нужна мне твоя оболочка, я тебя отпускаю. Но, если ты мне за неделю не найдёшь рецепта молодости, сожру.

При этом Гертруда открыла рот, в котором почти не было зубов, и из которого жутко смердило.
Алексе, на минуту показалось, что её сейчас заглотят целиком, но пасть захлопнулась, и Гера начала таять в воздухе.
До Алексы донеслось: «неделя», и видение исчезло. Ни старухи, ни призрака, ни домика, одна лунная дорожка, по которой девушка отправилась назад и уже через пару минут оказалась у входа в замок Гертруды.

***
На пороге её встретила помолодевшая хозяйка, которая сказала тревожно:
- Куда же Вы подевались, милочка? Мы уже собирались на Ваши поиски выдвигаться. Сейчас начнётся самое интересное – фейерверк. Пойдёмте со мной на балкон, оттуда лучше видно.
Алекса поблагодарила хозяйку и отправилась за ней вслед. На балконе, куда они поднялись по лестнице, уже находились: Всегудов, Афродита, Марго и Агния с Яковом. 
 
Внезапно, все фонари во дворе погасли, и через секунду началось грандиозное представление с фейерверками. Внизу, на дорожке перед домом появились участники шоу, которые изображали сцены из светской жизни прошлых веков: кавалеры бились на шпагах, дамы в гигантских париках и необъятных платьях церемонно расхаживали между ними. Цирковые артисты выстраивали пирамиды, фокусники глотали острые предметы и высекали огонь из разных неподходящих вещей.

Алекса исподволь посмотрела на Геру. Ей казалось, что лицо хозяйки дома должно выдать себя, но нет: это было самое обычное человеческое лицо. Девушка перевела взгляд на Зевса, и застыла в изумлении: во время очередной огненной вспышки его лицо на короткий миг преобразилось, и явственно проступил звериный профиль. Собственно чему она удивляется, ведь покровитель грома и молний обожает преображаться в животных. Вот и сейчас голова быка на долю секунды возникла перед взором Алексы и тут же исчезла. Но как он был прекрасен, в эту минуту. Теперь понятно, почему его окружают самые красивые женщины, готовые биться за него.
Алекса нашла глазами Геру и увидела, что та любуется не фейерверками, а собственным мужем. Гертруда подошла к нему и что-то шепнула на ухо. Бог-громовержец обернулся к Алексе и кивнул ей. Девушка наклонила голову, в ответ.
Гера отошла от мужа и поманила её рукой к выходу с балкона.

Когда Алекса вышла, Гера сказала, что Вазген Эмирович хочет с ней поговорить наедине:
- Вас сейчас проводят в его кабинет.

Хозяйка подозвала слугу в кудрявом парике и расшитом камзоле и дала ему распоряжение отвести гостью в кабинет.

***
Они долго шли по лабиринтам комнат, то поднимаясь вверх, то опускаясь на один пролёт белоснежной лестницы. Перед глазами изумлённой девушки мелькали массивные канделябры, коллекционные портреты в старинных рамах, цветочные композиции. После такого роскошества даже замок бабушки Луизы бледнел.

Когда слуга открыл перед ней дверь кабинета, Всегудов уже был там, - вероятно прошёл коротким путём. Теперь это был просто Вазген Эмирович – суетящийся пожилой мужчина с лысиной и брюшком. Его масляные глазки неприятно ощупывали Алексу:
- Какая же Вы, оказывается, красотка, моя дорогая. И почему я Вас раньше не встретил, лет так двадцать назад?
- Или сто двадцать, - почему-то подумалось девушке. Но вслух она этого не сказала, а лишь поблагодарила за комплимент.
- О, нет, это не простой комплимент, это – констатация. Как жаль, что у меня сегодня нет ни одной свободной минуты. Но как-нибудь Вы непременно должны ещё посетить меня. Мой рабочий кабинет открыт для Вас вне очереди. Запомните это и не пренебрегайте приглашением. Поверьте, оно дорогого стоит. Для таких умных и достойных, во всех отношениях, женщин, в нашем департаменте всегда найдутся вакансии.
Алекса ответила, что она – свободный художник и не привыкла работать в коллективе, тем более на административных должностях.
- О, ничего страшного. Гибкий график работы тоже возможен.
Девушка обещала подумать и вопросительно посмотрела на Всегудова. Тот немного смутился, что было ему не свойственно и, наконец, перешёл к сути:
- Фрида Антерот похвально отзывалась о Ваших способностях. В итоге, мы доверили Вам ответственное поручение. Я хотел бы узнать, как продвигаются дела с книгой, которую Вы переводите? Есть ли подвижки?
- Да, но незначительные. Уже понятен принцип, по которому компонуются стихи, а это именно поэтические тексты.
- Что же, оно и понятно, составитель был известным романтиком. И жена у него была красавица (Всегудов мечтательно закатил глаза).

Алекса всё ещё стояла у двери, не решаясь пройти и присесть на указанное ей хозяином громадное кресло. Вазген Эмирович решил помочь ей немного расслабиться. Он взял какой-то пульт и нажал несколько кнопок подряд. Откуда-то повеяло морским бризом и полилась нежная романтическая музыка.

- Дорогая, Вы вся такая напряжённая. Не бойтесь, здесь Вас никто не съест, даже наоборот.

Всегудов почти мурлыкал, да и движения у него стали мягкими и продуманно-плавными.
Алекса уже подумывала как бы ей помягче отбрить этого «мурлыку», но тут откуда-то сверху раздался странный звук, будто сотни птиц махали крыльями. Девушка (а вслед за ней и Зевс) подняла голову и застыла, как громом поражённая: под высоким куполообразным потолком летал дракон, самый настоящий. Голова у него, правда, была одна, зато какая. Змей стал опускаться вниз, испепеляя Всегудова немигающим гипнотическим взглядом. В ужасе «липкий старикашка» (как прозвала его, про себя, Алекса) выскочил из кабинета, через потайную дверь, располагавшуюся, как теперь стало понятно, за раздвижным настенным гобеленом.
Когда его шаги по винтовой лестнице (как определила девушка) стихли, дракон опустился на пол и начал превращаться в человека. Через несколько секунд перед Алексой появился Максимус Антерот в полный рост.
- Как тебе это удалось? – спросила девушка, с восхищением.
- Сам не знаю. Просто представил, что ты тут одна, во враждебном окружении, и тут же начали крылья вырастать.
- То есть, дело не в книге?
- И так, и не так. Когда ты уехала, на меня тоска чёрная навалилась, и я, чтоб хоть чем-то заняться, отправился в библиотеку. Взял эту злополучную вещь, стал листать, потом остановился на какой-то странице, и, не снимая с неё рук, подумал о том, о чём тебе только что рассказал. Боялся я за тебя очень, хотел срочно увидеть. Взглянул на текст, а он прямо на глазах начал видоизменяться: буквы как бы сами собой стали переставляться. Я его вслух прочитал.
- И о чём там речь была, помнишь?
- Такое не забудешь:

Дракон, парящий в вышине,
Не откажи ты в просьбе мне:

Спаси принцессу от беды,
Дорогу к ней в ночи найди.

Я крылья обрести хочу,
На них к любимой полечу.

В конце же трудного пути
Мой старый облик возврати.

- Звучит восхитительно, особенно мне про принцессу понравилось. А как ты себя ощущал? Понравилось парить, как птица?
- Не очень. Я высоту не люблю, по правде говоря.
- А я так обожаю. Ты книгу принёс?
- Нет, она дома осталась.
- Жаль, а то бы я тоже для себя заклинание нашла.
- Я не позволю тебе в дракона превращаться, слышишь. Да и сам больше не желаю принимать участие в подобном представлении.
- Ну, во-первых, драконы женского рода в мифологии называются дракайнами, - поправила его Алекса,  - а во-вторых, высоты я не боюсь. С удовольствием посмотрела бы оттуда, как трясётся Всегудов.
- Да, картина смешная. Но лучше нам отсюда убраться подобру-поздорову, пока он меня в зоопарк не сдал.
- А давай попробуем тем же путём выбраться, по какому он эвакуировался.
- А если он за собой дверь закроет, и мы в лабиринте окажемся?
- Главное, чтобы не в Кносском, а то можем на Минотавра наткнуться, который был наполовину быком. Ты же в курсе, что Зевс мог в животных перевоплощаться? Сегодня я уже одно такое быкообразное человеческое существо наблюдала.
- Молодец, потом расскажешь, а пока нам надо удирать. И я, в отличие от разных любительниц приключений, предпочитаю прямой путь, через парадную лестницу. Ты же гостья, тебя не посмеют остановить.
- Но ты-то нет.
- Ничего страшного. Ну, выведут меня под белы ручки, на глазах у изумлённой публики. Переживу как-нибудь.
- Тут где-то твоя мама.
- Прекрасно. Пусть на сынка посмотрит, а то всё время обвиняет меня в занудстве. Представь, какая радость для семьи: сын-хулиган.
- Прекрати меня смешить, лучше давай скорее выбираться.
- Погоди, мне тут одна идея пришла в голову. Это же кабинет Всегудова?
- Ага.
- Вот и отлично. Давай-ка пошарим тут немножко, пока хозяин не опомнился.
- Максимус, я тебя не узнаю. Ты на глазах преображаешься.
- Мне уже под сорок, давно пора. Иди-ка к двери и прикрой её поплотнее, а я в ящики его стола загляну.
- Ну что, - нетерпеливо поинтересовалась Алекса минут через пять, - нашёл что-нибудь интересное?
- Так, по мелочёвке. Этот тип - осторожный, главные свои секреты свободно хранить не будет. Вот, правда, какой-то ключик интересный, скорее всего от шкатулки небольшой.
- Хочешь его умыкнуть?
- Нет, я его попробую обвести. Сейчас только бумажку подходящую найду.
- Жаль, что ты не настоящий взломщик. У этих ребят с собой обязательно бы пластилин нашёлся, чтобы слепок сделать. Правда, там ещё масло нужно, от прилипания.
- Хорошая мысль, сейчас придумаем что-нибудь. А у тебя есть жевательная резинка?
- Конечно, я её всё время на такие мероприятия ношу, для свежести дыхания.
- Очень предусмотрительно, молодец. Давай её сюда.

Максимус немного смочил жевательную пластинку водой из графина, помял в руках, расправил и приложил к ней найденный ключ. Потом аккуратно протёр ключ салфеткой для рук, которая также оказалась у Алексы, и вернул ключ на место.

- В этом деле главное помнить, где что лежало, чтобы подозрения не вызвать. Посмотри, ничего в глаза не бросается?
- Нет.
- Тогда, выходим.

Алексе пришлось напрячь память, чтобы вернуться тем же маршрутом, каким она попала в кабинет. Всё прошло идеально, никто не пытался их остановить. Видимо, Всегудов решил не поднимать шум, или просто где-то прятался после перенесённого потрясения.

Максимус вызвал такси, за которое пришлось платить Алексе, ведь у драконов карманов для кошелька, сроду, не водилось. Счастье ещё, что при перевоплощении Антерот оказался в одежде, хоть и не праздничной (свитер и джинсы), но хотя бы в глаза не бросающейся.

Часть 21. КНИГА ОТКРЫВАЕТСЯ

Дома они долго приходили в себя. У Максимуса немного тряслись руки, а щёки Алексы пылали как поспевающие вишни.
Слепок ключа Антерот сразу же отдублировал на пластилине, который позаимствовал у сына. Росс с интересом посмотрел на родителя, впадающего в детство, но ничего не сказал, так как смотрел свой любимый сериал про шароподобных зверят.

После того, как чёткий отпечаток всех зубчиков проявился на пластилине, Максимус вздохнул с облегчением:
- Теперь можно позволить себе отдых. Чем хочешь заняться?
- А давай книгу полистаем.
- Я вообще-то про отдых говорил.
- Одно другому не мешает. Ты же хочешь знать, от какого ящичка этот ключик?
- Разумеется.
- Тогда давай попробуем материализовать наше совместное горячее желание. Возьмём книгу, положим на неё свои руки (раз, как выяснилось, она так работает) и попробуем получить желаемое.
- Уговорила. Пойдём в библиотеку, или здесь этим займёмся?
- Лучше туда. Я не хочу, чтобы у тебя тут призраки завелись, а потом, в самую неожиданную минуту проявились.
- Согласен. Мне это тоже не надо, - хитро сощурился Максимус. – Только, знаешь, что, героев надо на подвиги поощрять. Я ведь тебя спас сегодня, значит, я герой.
- И чего ты ждёшь?
- Подумай сама.
- Ладно, закрой глаза.
Максимус выполнил её просьбу. Алекса подвинулась к нему (оба в этот момент сидели на диване) и нежно поцеловала в щёку.
- И всё? - разочарованно протянул Антерот.
- Пока да. У нас впереди ещё работа.
- Ты же говорила про отдых.
- Мало ли чего я говорила? Вставай, мы идём в библиотеку.

***
Когда они выходили, Алексе, которая шла первой, показалось, что какая-то тень метнулась в сторону комнаты Росса, который в это время должен был работать там над Виолончельным концертом Дворжака. С некоторых пор, учитель музыки давал уроки юному Антероту в удалённом формате. Алекса подозревала, что это связано с её появлением в доме. Виолончелист, так же как и мастер единоборств, работающие с Россом, были представителями мужского пола, а Максимус, как оказалось, был собственником, и не желал ни с кем делить любимую женщину. Алекса, пока, относилась к этой его слабости, снисходительно, полагая, что она связана с поведением первой супруги Антерота и его страданиями по поводу её неверности. Вообще же, ревнивцев девушка опасалась, считая эту особенность характера патологией.

Алекса не стала проверять, показалось ей или нет, что дверь в комнате Росса тихонько захлопнулась. Пусть резвится, если ему охота.

Спускаясь вниз, она также обратила внимание на то, что Грегуара в доме не было, хотя в окно Алекса видела, что он закончил убирать снег. Упрекнув себя в излишней подозрительности, девушка проследовала за Максимусом в библиотеку, где сосредоточилась на прочтении очередной страницы.

Ничего не изменилось: буквы всё так же отплясывали в непонятном танце. В конце концов, Антерот, в нетерпении, захлопнул книгу, и они с Алексой, положив свои руки на обложку фолианта, закрыли глаза. Какое-то время ничего не происходило, потом послышался лёгкий шорох. Книга начала шевелиться, будто кто-то толкал её изнутри.  Волшебники убрали руки, книга распахнулась, листы начали перелистываться сами собой, пока не открылись на шестой странице.
И тут Алекса отчётливо увидела проступающий текст.
- Ты это видишь? – шепнула она Максимусу.
- Что конкретно?
- Текст заклинания?
- Нет. Я вижу, что страницы перевернулись. А что там написано?
Алекса вспомнила слова бабушки Луизы, и решила, для начала, прочитать заклинание про себя. Оно опять касалось каких-то богатств. Решив, что это – не её тайна, девушка прочитала стихотворное послание вслух:

У зеркала в оправе редкой
Спросить спешим про дом с беседкой.

Алмаз, как око, напоказ
В году сверкает только раз.

Его достать сумеет тот,
Кто дар чудесный обретёт:
Сливаясь со сплошной стеной,
Расставшись с памятью земной,
Оставив тело, как сосуд, -
Того богатства мира ждут.

- Ого, похоже, к концу твоего пребывания здесь, наша семья озолотится. Раз уж речь зашла об алмазах…
- Опять сокровища твоего тестя?
- Ну, разумеется. Он же общался с индейскими раджами, насколько я знаю, услуги им какие-то оказывал. Так что не мудрено, что они его одаривали по-королевски.
- А зачем он всё это зашифровывал? Не проще ли было просто оставить завещание на имя внука?
- Для обычного человека, наверное, проще, а для волшебника – нет. Учти ещё тот факт, что за ним охотились разные злобные сущности и реальные враги. К тому же, в последние годы перед смертью его волновали другие вещи – преобразование в дракона и так далее.
- А зачем нам спрашивать у зеркала про дом с беседкой, если уже понятно, что это – твой дом?
- И совсем это не очевидно. Болот в округе не много, поэтому и тростник мы так легко отыскали, а домов с беседками – куча. Тесть-то, ведь, умер ещё до того, как мы в этот дом переехали.
- Значит, ты считаешь, что он писал про ваше старое жилище? Они, кстати, с вами жили, тесть с тёщей?
- В том-то и дело, что нет. Они жили в городской квартире, но часто гостили у нас. А в старом доме тоже есть беседка в саду. Вот насчёт зеркала у меня есть сомненья. Ничего такого ни в этом, ни в том доме нет.
- Зато я, кажется, догадываюсь, где нам стоит его искать, это зеркало.
И Алекса рассказал Максимусу про встречу с постаревшей Гертрудой, в лесу.
- Что же ты только сейчас мне это сказала? Вон, оказывается, какие страсти вокруг  книги разворачиваются. Кстати, описанный тобой призрак - Афанасий – это слуга моего тестя. Он пропал сразу после его смерти.
-  Тесть или слуга?
- Слуга.
- Интересно. Возможно, он изначально на Геру работал.
- На кого?
- Прости, я всё время забываю, что ты не в курсе того, что всех участников нашей истории я ассоциирую с героями греческой мифологии.
И Алекса, вкратце рассказала Антероту про известных ему персонажей.

- Любопытно, значит, моя мать – Афродита? Очень это на неё похоже. То, что я Антерос – для меня приятное открытие. Росс, конечно, на Эроса не тянет, просто любопытный мальчишка. Значит, Всегудов – Зевс, Гертруда – Гера, Марго – Артемида, Яков – Аполлон? Что ж, очень может быть. Но ты не сказала мне, кто ты такая.
- Я – просто я.
- Значит, не хочешь говорить?
- Не хочу.
- Что ж, это твоё право! А что будем делать с алмазом? Поедем искать избушку с зеркалом, или оставим всё как есть?
- Знаешь, что мне пришло в голову: этот ключ, который ты нашёл, - он, ведь, от маленького замочка. А значит, в каком-то крошечном ящичке вполне может лежать алмаз. Вот послушай: допустим, мы находим избушку, обращаемся к зеркалу, оно указывает нам на твой старый дом, мы отправляемся туда, втайне от Делосов, и ящик оказывается, например, в комнате Маргариты.
- С чего ты так решила?
- Уж прости меня за откровенность, но твоя Марго крутит роман с Всегудовым, а значит, имеет допуск к его тайнам.
- И что из того?
- А то. Допустим, Зевс хранит свой собственный ящик у неё в доме, но не доверяет ей настолько, чтобы ещё и ключ ей отдать.
- Получается, что это его алмаз?
- Или он твоего тестя, а нашли его Зевс и компания. Ну, так что, попробуем изъять у них неизвестно чью собственность?
- Нет, я не позволю, чтобы ты опять сошлась с этим бородатым Аполлоном. Меня же они в дом теперь точно не пустят. А тебя подвергать опасности я не собираюсь. К тому же, Гера дала тебе всего неделю на поиск эликсира молодости. Учти, эти ребята шутить не будут: не найдём для них рецепт, отберут у нас книгу, и самим абструкцию устроят.
- Ты прав. Алмаз они, скорее всего, уже нашли и присвоили, а доказательств, что он принадлежал твоей семье, у нас нет. Если что, камушек мы можем у них по ходу свистнуть, когда там поблизости окажемся.
- Дорогая, ты меня пугаешь, у тебя уже бандитские замашки проявляться начинают.
- С волками жить, по-волчьи выть.
- Тоже верно.
- Так что, с камнем повременим, а пока сосредоточимся на более серьёзных вещах.
- Знаешь, мне кажется, сегодня мы и так хорошо потрудились. Больше одного заклинания в день нам вряд ли откроется.
- Намекаешь на то, что можно отдохнуть?
- Не намекаю, а говорю открытым текстом. Пошли наверх.
- Погоди, Максимус. Тебе не кажется, что Россу может быть неприятно наше общение?
- С чего ты взяла?
- Ну, не знаю. Когда у моей мамы появился её Лёва, я сначала это как предательство восприняла. Только где-то через год-полтора оттаяла. Понимаешь?
- Возможно, ты и права.
- То-то и оно.
- И значит, сегодня мы не встретимся у меня?
- Пока мальчик не уснёт, точно нет. Давай, лучше, проведём вечер с ним, после его виолончельных уроков. Посмотрим какой-нибудь хороший фильм втроём, или на улице погуляем.
- Ты – умница, а я – влюблённый идиот, которому его чувства всё вокруг застят. Значит, тогда сейчас расходимся, а после ужина встречаемся?
- Максимус, прости меня, конечно, но ужин давным-давно прошёл.
- А почему мы не можем сами что-нибудь приготовить? В общем, так: сейчас я иду за Россом, а ты – в свою комнату. Потом втроём что-нибудь придумаем. Идёт?
- Нет, я, если ты не возражаешь, ещё немного с книгой посижу. А вы за мной потом зайдёте.
- Хорошо. Сколько тебе нужно времени?
- Хотя бы полчаса.
- Идёт, только будь осторожна, пожалуйста.
- Хорошо. Боишься, что увлекусь, и как ты начну по небу летать?
- И это тоже, - сказал Максимус серьёзно, и, поцеловав её в щёку, вышел, не закрыв дверь на ключ.

Часть 22. ПОСЕЙДОН

Алекса отказалась от помощи Антерота не случайно. Девушка чувствовала его всё усиливающееся влияние на неё. Он нависал, довлел, подчинял, а ей это серьёзно мешало и в работе, и в жизни.
В очередной раз, взяв книгу в руки, Алекса задумалась. Если предположить, что в ней есть какая-то структура, то первая её часть явно относится к вещам материальным: клад, алмаз, и даже физическая сила. А что там дальше? Рецепты молодости, долголетия, бессмертия, а может счастья? Так, какой-то просвет показался. Должна быть прямая связь между книгой отца и гибелью дочери. Знала ли Виола, чем занимается её отец? Разумеется. Держала ли в руках его книгу? Наверняка. Но вряд ли её интересовали деньги и драгоценности. Она не кажется меркантильной женщиной.
И тут Алексу осенило: она шла не по тому пути, не там искала. Зациклилась зачем-то на аналогиях из античного мира, а смотреть нужно было в другом направлении. История жены Антерота – это же отражение её собственной истории. У Виолы был муж (Максимус) - человек приземлённый, не романтичный. В жизни Алексы таким человеком был её супруг Иван – добрый, хороший, но, чересчур, земной. Жена Антерота искала романтику на стороне, отсюда и возник Яков Делос – красивый, лёгкий, но ветреный и не надёжный. У Алексы таким человеком был Павел. Детей у неё, к счастью, не было, в отличие от Виолы, которая поставила на карту семейное благополучие и подарила свою любовь Аполлону, уже будучи матерью. Но она, с её невеликим умом и вероятной назойливостью быстро ему надоела и была отставлена, как и прочие его любовницы. Что  оставалось делать бедной женщине? Перед Виолой встала дилемма: либо, по новой, завоевывать расположение мужа, или попытаться вернуть любовника. Для сложных тактических схем и стратегий ума ей не хватало, так что, скорее всего, она решила прибегнуть к помощи магии. Ей понадобились привороты и заклинания. Возникает вопрос: «где их взять?» Виола явно догадывалась, или даже знала, что её отец «зашифровал» в волшебной книге всё, что знал и имел: пороки, богатство, счастье, любовь и так далее, и тому подобное.
Алекса закрыла глаза и представила: Виола дрожащими руками открывает книгу, пытается разобраться и ничего не понимает. Потом, вдруг, на неё находит озарение, и она, каким-то образом, считывает то, что ей нужно сейчас - рецепт приворота. Ну, конечно же, именно поэтому она и отправилась в лабораторию своего мужа-волшебника,  рассчитывая найти там всё, что нужно для приготовления приворотного напитка. Да только, что-то она перепутала. Видимо, очень торопилась, боялась, что муж застанет её за приготовлением зелья. А его взрывной характер Алекса уже смогла прочувствовать на себе. Сама-то она не находится в зависимости от этого человека и может в любой момент разорвать договор и порвать с ним личные отношения. Бедная же его жена находилась в полном подчинении своего мужа, а её бунт – интрижка с Делосом – провалился.
Алексе стало жаль красавицу Виолу, ставшую призраком. Нет, какие же всё-таки негодяи, эти мужчины. Один «лучше» другого. Хорошо ещё, что сама Алекса быстро раскусила Якова, и сумела не влюбиться до беспамятства в Антерота. Очень довольная этим фактом, девушка положила обе ладони на обложку книги и мысленно обратилась к своей «помощнице» Луне, которая вышла в это время на небосклон и осветила библиотеку:

Луна, мне строки освети
И расскажи, что в них сокрыто.
На помощь, полная, приди,
В своём сиянье знаменитом.

Не прошло и пяти секунд, как яркий луч, пробившийся в комнату через двойное стекло, упал на обложку. Алекса едва успела убрать руки, как книга раскрылась, листы закрутились и начали с шелестом переворачиваться, пока не остановились на девятой странице. Вот оно, проявляется:

Любовь свою вложи в сосуд
Добавь шалфей, шафран и мяту,
На четверть масла, - в этом суть,
Залей раствором сладковатым,

В котором мёд и талый снег.
Всё подогрей, неторопливо

На слабом жертвенном огне
И выпей, чтобы быть счастливой.

- Спасибо тебе, Луна, - поблагодарила небесное светило Алекса.
Она, конечно, не собиралась приманивать счастье подобным образом. Но теперь ей стало  понятно всё: и состояние Виолы, и её действия.
Алекса попыталась прочитать ещё что-нибудь, но буквы опять рассеялись по странице.
К кому же ей ещё обратиться? Она взглянула на улицу: кажется, начинается метель. А, может, ей помогут стихии? Девушка вновь закрыла книгу и наложила ладони на обложку:

Пурга, метель, стихий клубок,
Не подведите, расскажите,
Что спрятать здесь волшебник смог?
Его мне тайну предъявите.

И опять сработало. В этот раз окно раскрылось под натиском снежного разряда, и книга закружилась в воздухе. Через минуту она упала на стол, раскрывшись на одиннадцатой странице. Алексе удалось прочитать следующее:

К Солнечной Деве взываю напрасно -
Тучи на небе, дождливо, ненастно,

Но не теряю надежду на чудо.
Песенкой нежной приманивать буду

Образы тонкие Вечной любви,
Чтобы исполнились думы мои,

Чтобы забились сердца в унисон,
Души открылись, как розы бутон,

В солнечный полдень открою окно
Старый шиповник укажет оно.

Восемь головок сниму для напитка,
Тайно от всех и любимого скрытно.

Яд от гадюки и жало пчелы,
Хвостик крысиный, пучок от метлы.

Это смешаю, залью кипятком,
Выпью единым огромным глотком.

Стану красивей тот час во сто крат,
Будет любимый немыслимо рад.

С ним проведу свою жизнь до конца,
Если не бросит он в воду кольца.

- Так вот оно какое, заклинание на любовь, - поняла Алекса.
Ну, нет, этим она тоже никогда не воспользуется. Нельзя привязывать к себе человека магией. Чувства зарождаются в душе, а не по велению волшебной палочки. Любопытно, было ли у Максимуса обручальное кольцо. Если да, то где оно? Может, на всякий случай, бросить его в воду? Нет, она не будет этого делать. Никакой магии, только настоящие чувства! Если им суждено быть вместе, то они и так будут.

Алекса устала, ей хотелось пойти наверх и лечь спать, но она решила сделать последнюю попытку на сегодня и обратилась к одной из своих любимых стихий:

О, ветер, мне явись во сне,
И пролистай страницы книги.
С тобою на одной волне
Бежим, отринув прочь вериги.

Ты память освежи мою
И дай разгадку этой тайны.
Одна я на ветру стою
И никуда не отступаю.

Всё в комнате пришло в движение. Лёгкое дуновение превратилось в настоящий воздушный поток. Открылась долгожданная страница номер тринадцать. Вот она - одна
из самых страшных тайн этой книги – воскрешающее заклинание:
Слияние двух ярких лун
Даёт источник новой жизни
Игра тончайших лютни струн
Секретный механизм отыщет.

Добавь в сосуд лучи судьбы,
Приправь фиалок ароматом,
Душицы стебли и цветы,
Тимьян со шлейфом нот богатым.

Всё вместе вновь перемешай
И распыляй над хладным телом
Скажи покойнику: «Вставай,
Давно пора заняться делом».

Наполнит жизнь его тотчас
Своим теплом, как было прежде,
Всё сделает судьба за нас.
Ты только не теряй надежды.

Как только Алекса закончила читать заклинание, ей показалось, что она падает в какую-то чёрную пропасть, из неё будто откачали всю жизненную энергию. Навалилось  безразличие. Ещё немного и она упала бы без чувств, но тут кто-то, за её спиной приказал, властно:
- Закройте книгу немедленно.

Алекса вздрогнула от неожиданности и оглянулась: это был Грегуар. Она взглянула на него вопросительно, но с места не сдвинулась, - просто не смогла. Мужчина быстро прошёл к столу, на котором лежала книга, и захлопнул её. Тут же Алекса почувствовала прилив сил. Бледность стала покидать её лицо, щёки начали розоветь. Она спросила, удивлённо:
- Что это сейчас было?
- Заклинание смерти. Ещё минута, и Вы могли бы отправиться на тот свет. Никогда больше не работайте в одиночестве.
- Кто Вы? – с интересом спросила Алекса, вглядываясь в его волевое лицо.
- Вы отлично знаете, кто я.
- Нет, не знаю. Я предполагаю, что Вас наняли шпионить за мной.
- Что за бред? – усмехнулся мужчина, опускаясь на один из стульев. – Меня невозможно нанять. Это я могу кого угодно заставить, подчинить и прочее.
- Погодите, я сейчас сама угадаю, - загорелась Алекса. – Вы знаете мою бабушку Аню, и, судя по всему, знаете её давно. Деда Вы знали хуже, значит, пересекались с ним всего пару раз. Когда Вы вспоминали бабушку, Ваше лицо говорило за Вас. Вы её любили, да? Можете не отвечать, и так всё понятно. Что ж, могу предположить, что Вы тот самый поклонник, про которого она рассказывала мне когда-то. Вас зовут Аркадий, не так ли?
- Допустим.
- Вы, также, проговорились, что привыкли приказывать. А ещё Вы знаете всё про книгу, значит и с её составителем были хорошо знакомы.
- Допустим.
- А ещё Вы являетесь отцом Максимуса Антерота. Я права?
- Угадали.
- Следовательно, Ваша фамилия Сейденов, и Вы были предшественником Всегудова на посту главы департамента эзотерики?
- Всё верно.
- А почему же Максимус не сказал мне про Вас?
- Да потому, что я умело маскируюсь. Я, ведь, тоже, как и Ваша бабушка Аня, начинал на сцене. Мы и познакомились с ней тогда, в самом начале её карьеры. Да, только она предпочла другого.
- Но, ведь и Вы полюбили другую.
- Вы говорите про Фриду? О, нет, это был жест мщения или отчаяния, как хотите. Такие женщины могут рождать во мне лишь минутный порыв страсти. Но я не жалею о связи с ней, сын у нас получился прекрасный. Только Вы его, похоже, оценить не можете.
- С чего Вы взяли?
- Я видел, какое впечатление на Вас произвела встреча со смазливым мальчишкой  Делосом. Вы ещё слишком молоды и, очевидно, не созрели для семейной жизни. А жаль. Парень-то мой в Вас влюблён. Опять ему, получается, не светит быть счастливым.
- Я не собираюсь отчитываться перед Вами в своих чувствах, тем более что я ещё и сама в них не разобралась. 
- Вот видите. Зачем же было его так близко к себе подпускать? – с укором спросил Сейденов.
- Не знаю. Но поверьте, я, правда, не хочу причинять ему боль. Ни ему, ни Россу.
- Тогда, может быть Вам стоит поскорее уехать отсюда?
- А Вы помогите мне расшифровать эту книгу, и я тут же покину ваш «гостеприимный» дом, в котором меня травят собаками. Это, ведь, Ваших рук дело, признайтесь?
- Моих, и что с того? Я хотел только проверить Ваши способности, доставшиеся по наследству. Ваша бабушка Анна Николаевна легко подчиняла себе диких животных. Но, если бы Шторм повёл себя неадекватно, я бы его остановил, поскольку был поблизости.
- И на том спасибо! Так что,  Вы поможете мне с книгой?
- Я – не дракон. Это у Максимуса, похоже, есть определённые способности.
- А Вы знаете, что у него получилось превратиться в летучего змея?
- Знаю, и это меня не радует, потому что может привести к трагедии. Всё это я уже видел.
- Это Вы «рассеяли» Влана?
- Да, но по его просьбе.
- А Виолу тоже Вы убили?
- Её никто не убивал, она неправильно поняла рецепт вечной любви.
- А такой есть?
- Вы же его уже прочитали. Обращение к Лунной Деве.
- Ах, это, про крысиные хвостики? Неужели, он работает?
- Не знаю, у меня духу не хватило им воспользоваться.
- Понятно. А рецепт вечной молодости, который ищет Гертруда Всегудова, Вам известен?
- Нет. Боюсь, его не существует, как и рецепта бессмертия.
- А как же ей удалось так сохраниться в её-то годы?
- Полагаю, что она пользуется чёрной магией. Слыхали когда-нибудь про «энергетических вампиров»?
- Да, но я думала, что это придуманные сериальные истории.
- Но откуда-то они возникли, был же и первоисточник. Возможно, эта женщина питается энергией молодых дев, которых держит в подчинении. У неё, как у режиссера, всегда на подхвате человек двадцать. Присмотритесь, всем этим куколкам не больше тридцати лет.  И меняет она их постоянно. Текучка у неё сильная, у нашей Геры.
- Откуда Вы знаете, как я её называю?
- Подслушал.
- Значит, я Вас видела сегодня под дверью?
- Меня.
- Но это же некрасиво. В Вашем положении, и в Ваши годы.
- А что делать? Я же не могу допустить, чтобы Вы совершили непоправимое. Вот, зачем, скажите, Вы открыли рецепт воскрешения? Хотите, чтобы вернулась вертихвостка Виола? Вас же тогда  отсюда попросят незамедлительно.
- Значит, Вы полагаете, что достаточно произнести заклинание, и она оживёт?
- Не сразу. Там же ещё рецепт прилагается. Но Вы, с Вашей честностью и принципиальностью не сможете же это скрыть от Максимуса. Поэтому, в любом случае Вам придётся покинуть этот дом: расскажете Вы моему сыну о своей находке, или решите утаить от него истину. В последнем случае, Вас будет мучить совесть, и Вы сами сбежите.
- Слушайте, что Вы меня программируете? Я сама всё решу.
- Ну-ну, - покачал головой Сейденов, и добавил:
- Мне самому жаль, что такая прекрасная пара распадается. Но Вам я, в любом случае, желаю счастья!

С этими словами Грегуар стремительной походкой вышел из библиотеки.

Алекса ещё немного посидела в раздумье, а потом вышла из библиотеки и отправилась наверх собирать свои вещи. Ей не хотелось оставаться здесь ни минуты, ведь она понимала, что отец Максимуса был прав во всём: ей пока не удалось по-настоящему полюбить Антерота, а причинять ему боль она не хотела. Безумно жаль, что она больше не увидит этого мужчину, не погладит по голове его ребёнка. Бедный Росс, опять он останется без материнской ласки. От воскресшей же Виолы он не получит ровным счётом ничего. Призрак превратится в фантом, не способный чувствовать и любить. Ну, уж, нет, она не допустит этого. Мальчику стрессы ни к чему.

Когда Алекса вышла во двор с сумкой, с которой она приехала (все купленные ей Максимусом вещи девушка оставила в своей комнате), Грегуар уже вывел машину.

- Вы приняли правильное решение, - одобрительно кивнул он.
- А где Максимус с Россом? – спросила Алекса. – Может, мне стоит с ними попрощаться?
- Не стоит. Я кое-что предпринял, чтобы они не смогли выйти из своих комнат.
- Магия?
- Нет, я давно этим не грешу. Просто, замки «подправил».
- Понятно, - сказала девушка, грустно, и стала усаживаться на заднее сиденье.
- Ну, что, к какой бабушке Вас отвезти?
- К бабушке Ане.
- Как скажете, - сказал Грегуар деланно равнодушно и нажал на газ.

Всю дорогу Алекса молчала. Она думала, что стоит ей только заговорить, как слёзы польются из глаз ручьём. Снежные пейзажи за окном мелькали как красивые картинки или кадры неснятого фильма, но не вызывали умиления.

- Вот и окончилась моя сказка, - подумала девушка, закрывая глаза.

Дремала она не долго, потому что Грегуар ехал быстро и безостановочно.

- Подниметесь со мной? - спросила Алекса, когда они подъехали к бабушкиному дому.
- Нет, спасибо, не хочу старое ворошить. При случае, передайте Анне Николаевне привет от Аркадия.
- Хорошо. И спасибо Вам за помощь.
- Спасибо Вам за понимание. Удачи, Алекса!
- Благодарю Вас!   

ГЛАВА III. ТРУДНЫЙ ВЫБОР

Часть 1. В ГОСТЯХ У БАБУШКИ АНИ

Бабушке Алекса рассказала всё как есть, без утайки.
- Да, - сказала та, задумчиво, - значит, не получилось у тебя влюбиться?
- Он мне очень нравится, но это не то чувство, о котором я мечтала.
- Ты про Максимуса говоришь?
- Конечно.
- А что с Яковом?
- Там – другое. Меня к нему тянет, но это тоже не то. Если бы объединить обе составляющие – страсть и душевную близость…
- А ещё помножить на привязанность, которую ты испытываешь к Павлу, - продолжила бабушка.
- Вот именно, получается, как в гоголевской «Женитьбе», где невесте нравился не конкретный человек, а собирательный образ.
- Выходит, что своего человека ты пока не встретила?
- Выходит, что так.
- Ну, и ладно. Тебе же не сорок лет, и даже не тридцать. Есть ещё время на раздумье. А пока давай-ка «червячка заморим». Ты, небось, голодна?
- Не хочу есть, настроения нет.
- Ну, тогда, я тебе кое-что покажу.

Бабушка достала стремянку и полезла на шкаф. С самого верха она достала пыльный альбом с фотографиями.
- Вот, смотри. Узнаёшь?

Анна Николаевна ткнула пальцем в старую карточку, на которой симпатичный молодой человек в лыжном костюме обнимал за плечи юную красотку.
- Это я и Аркаша. Твой дедуля тогда решил пожить некоторое время в разлуке с семьёй. Ну, а Сейденов меня поддержал.
- Это касается Афродиты, то есть Фриды?
- Точно так. Можно сказать, что Аркадий собой пожертвовал, - отвлёк на себя внимание этой хищницы. Он, ведь, понял, что я своего Женьку больше жизни люблю.
- Ох, и счастливая ты, бабуля. Вон как за тебя мужчины боролись. И любовь у тебя была.
- А за тебя не борются, что ли? Да, мне твой Павел весь телефон оборвал.
- Мне тоже, но я его в чёрный список отправила.
- Вот ты молодец. А родственники, значит, отдуваться должны?
- Потерпи, бабулечка, скоро он меня забудет.
- Не думаю. Вот послушай, какое он тут голосовое сообщение на моём телефоне, для тебя, записал. Бабушка нажала кнопку, и Алекса услышала голос своего покинутого возлюбленного:

Отчаялся найти тебя,
Молю: дай шанс, вернись, Алекса.
Я думал, мы с тобой – семья,
Считал, что ты моя невеста.

Опять я дурака свалял
И сделал выбор недостойный.
Я жизнь другую представлял,
Кончай дурачиться, довольно.

Ну, кто из нас не без греха?
Забудем навсегда проступки.
Начнём всё с чистого листа,
Важны не мысли, а поступки.

Тебе ни с кем не изменял.
Я верен своей клятве прошлой.
Не мучай больше ты меня,
Вернись, мой человек хороший.

- Каков, а? – спросила бабуля. – Даже на стихи сподобился. Раньше, ведь, не писал ничего подобного. Или я не права?
- Права. Но только стихотворение это переполнено «яканьем». Ему плохо, а я, видите ли, дурачусь. Как вам это нравится?
- Ну, знаешь, тебе не угодишь.
- Не ругайся, бабушка. Ты же у меня – чудо.
- А ты лиза-подлиза.
- Ба, а можно я у тебя переночую, мне совсем домой ехать не хочется.
- Что значит можно? Ты у меня поживёшь, пока в норму не придёшь. Я тебя в таком разложенном состоянии никуда не отпущу.
- Даже после того, что я сделала, вернее не сделала, подвела тебя?
- Кто это сказал?
- Ну, книгу, ведь, я не расшифровала до конца?
- И не надо. Клады свои они пусть сами ищут, и покойников, заодно, воскрешают. А мне твоё душевное здоровье важней.
- А как же поединок Света и Тьмы?
- Он длится миллионы лет, и вряд ли закончится в ближайшее время. Иди лучше ложись в дальнюю комнату, там света и воздуха больше.
- Спасибо тебе, бабушка, ты у меня – самая лучшая!

***
Алекса уже неделю жила у бабушки. Телефон она отключила, потому что не хотела ни с кем разговаривать.

Первой, кто навестил её, была Агния. Она ввалилась утром, красная, с мороза, и с порога начала выговаривать сестре:
- Ты что, вообще, о себе думаешь? Сбежала от мира, бросила работу. Там все на ушах стоят. Радуйся, что бабушка Луиза за тебя вступилась, а не то семейка Антеротов тебя бы засудила.
- Это их право, - равнодушно отмахнулась Алекса.
- Понятное дело. Да, и мне, если честно, на них глубоко плевать. А вот твой Яков меня сильно волнует.
- Влюбилась ты в него, что ли?
- Брось. Во-первых, он – не мой типаж, а во-вторых, он от тебя совсем голову потерял. Недаром, про тебя слухи ходят, что ты – ведьма. Роковуха ты моя.
- Благодарю за комплимент.
- Не за что! Ну, так что, готова с Делосом встретиться?
- Зачем?
- Он что, тебе совсем не нравится?
- Нравится, но я бесперспективными проектами не занимаюсь.
- Это я уже поняла. А вообще ты – молодец: намутила здорово. Максимус из дому не выходит, пить-есть отказывается, говорят. Яков скоро умом двинется, на почве неразделённой любви. Про Павла я, вообще, молчу. Ты в курсе, что он контракт разорвал и вернулся?
- Мне всё равно.
- Ничего себе! Хорошо тебя долбануло, видать. Вот что значит с волшебниками и с их литературой связываться.
- У тебя всё?
- А что тебе ещё надо? Три разбитых сердца – это как называется?
- Они сами во всём виноваты. Павел – эгоист, Максимус – занудный ревнивец, Яков – Дон-Жуан.
- О, как ты их припечатала. Получается, мужики – негодяи и зануды, а ты у нас – эфирное создание?
- Агния, что тебе от меня надо?
- Разберись, пожалуйста, со своими кавалерами. Они мне жить и работать мешают. Почему я должна быть для кого-то жилеткой. У меня, сама знаешь, тоже на личном фронте не очень весело.
- Слушай, я знаю, кто тебе подойдёт, - сказала Алекса, достала из сумки визитку Анисима Всегудова и протянула её сестре.
- И что мне с ней делать?
- Позвони ему сегодня же, напросись на свидание. Вот увидишь, он – классный парень.
- Сынок Всегудова?
- Ну, и что тут такого? Говорю же, он – классный.
- А, может, ты сама с ним захочешь подружиться?
- Он – рыжий и бородатый.
- Понятно, полный аут для тебя. Если бороду он ещё может сбрить, то стричься налысо вряд ли захочет.
- Точно. Слушай, сестрёнка, а давай с тобой вдвоём сходим куда-нибудь, отдохнём, развеемся.
- Ты это сейчас серьёзно говоришь?
- Абсолютно. Мне до жути надоело заниматься самокопанием. Хочу веселиться.
- Ладно. Я - на машине, давай съездим в город, потанцуем, в караоке попоём. Сегодня - воскресенье, все заведения открываются раньше и работают допоздна.
Агния задала поиск в телефоне и через минуту ткнула пальцем в экран:
- Вот, например, утренник-карнавал в кафе «Снежинка».
- Идёт. Сейчас откопаю у бабули что-нибудь поприличней, и поедем.

Часть 2. ТРЕУГОЛЬНИК

Учитывая цикличность моды, бабушкина блуза в ретро-стиле была к месту в том заведении, куда Алекса приехала вместе с сестрой. Карнавальный вечер был в самом разгаре, когда они вошли в просторный зал ресторана. При входе им выдали карнавальные маски, что их полностью устраивало – и на знакомых не наткнёшься, и от любопытных глаз укроешься. Надела кружевную маску в поллица – и ты уж свой человек на танцполе.

Вволю натанцевавшись, девушки подошли к барной стойке и получили у бармена обратно свои вещи, за которыми он взялся приглядывать (совершенно безвозмездно). Затем, они выбрали один из немногих оставшихся свободных столиков, и присели в ожидании официанта.

Через полчаса, когда девушки уже приступили к лёгкой трапезе, в зал вошёл Яков Делос. Агния увидела его первой. Возмущённая Алекса, которой сестра указала на её обожателя, хотела было уже встать и побыстрее покинуть заведение, но Агния заверила её, что это – чистая случайность, и она здесь ни при чём.

- Сиди и не дёргайся, мы же в масках. Глядишь, и не узнает нас.
- Держи карман шире, - сказала тоскливо Алекса, и оказалась права – Яков стремительной походкой направлялся к их столику.
Он поприветствовал Агнию и робко поинтересовался, как дела у её сестры.
- Нормально.
- Где она прячется, не знаешь?
- Не знаю. Мы с подругой отдыхаем, не видишь?
В этот момент Агния почувствовала пинок под столом, и тут же перевела разговор на другую тему:
- А как твои новогодние мероприятия?
- Неплохо. Куча заказов, не знаю, как справлюсь. Видно придётся дополнительно людей нанимать. Не возражаете, если я с вами присяду? Совсем в горле пересохло, а свободных мест нет.
- Пожалуйста, я не против, - ответила Агния.
- А Вы не возражаете? – спросил Яков у «незнакомки».
Та покачала головой.
- Не представите нас? – обратился Делос к Агнии.
- Яков - Ирена.
- Очень приятно! – сказал Делос и протянул Алексе руку.
Та протянула руку в ответ, но когда захотела её отнять, Яков её удержал:
- Какие красивые аристократические пальцы, прямо как у одной моей знакомой.

Алексе всё-таки удалось вырвать руку, которую она тут же убрала под стол.

- Да, - продолжил Делос, - и сама эта знакомая очень красива. Только я никак не могу её отыскать. Представляете, бесследно исчезла и не оставила никаких координат.
- Какая жалость, - сказала Агния. – Вы, наверное, очень расстроились, когда она исчезла?
- Не то слово, - ответил Яков, вглядываясь в лицо Алексы под маской.
- Ну, всё, хватит с меня этого цирка, - не выдержала та. – Решили меня разыграть?
- А ты – предательница, я тебе этого не забуду, - обратилась Алекса к сестре.
- Знаете, что? - ответила Агния, вставая. - Я, пожалуй, домой поеду, а вы тут сами разбирайтесь со своими чувствами.

Алекса ещё не успела среагировать, а Агния уже вышла из зала.
- Хорошая у тебя подруга, - глядя ей вслед, произнёс Делос.
- Предательница, - процедила Алекса, - знает же, что я никого не хочу видеть.
- Поэтому ты в маске? – спросил Яков.
- И поэтому тоже, - раздражённо бросила Алекса, срывая маску.
Делос с нежностью посмотрел на неё:
- Какая же ты красавица. И всё, абсолютно всё тебе идёт.
- Ты сейчас про что говоришь? Про бабушкину блузу, что ли? – с подозрением спросила Алекса.
- Я про маску говорил. А блуза очень даже симпатичная. Решила новую моду запустить?
- Нет, просто мой дом оккупирован одним персонажем, с которым я не хочу встречаться. Так что вещей у меня – по минимуму.
- Понятно.
- Скажи-ка, Яков, как тебе удалось подговорить мою сестру на такую авантюру? Чем ты её подкупил?
- О чём ты говоришь?
- Хочешь сказать, что «нарисовался» здесь случайно?
- Нет, конечно. Мне твоя бабушка сказала, когда я к ней заехал.
- То есть ты узнал, где она живёт? А от кого?
- От Марго. А она у Всегудова поинтересовалась. Он же твою бабушку знает.
- Ты ничего не путаешь?
- Нет. Они с ним, то ли в школе вместе учились, то ли в театральном кружке занимались.
- Какая-то круговая порука, - схватилась за голову Алекса.
- Да ты не волнуйся, - успокоил её Яков. – В нашем мире все всё друг про друга знают.
- Успокоил, - вздохнула Алекса.

- Может, потанцуем? – спросил Делос, после того как они немного перекусили.
- Хорошо, давай, - согласилась девушка.

В тёмном зале, под чудесную музыку, в объятиях красивого мужчины, Алекса «поплыла». Ей не хотелось думать о серьёзных вещах, об обязательствах, о том, что будет дальше. Разбить ей сердце у Делоса всё равно не получится, - его предшественник уже сделал это. Ах, Павел, ну какой же ты глупый, взял и испортил всё, что пытался восстановить.
- Всё, не буду о нём думать, хватит, - решила Алекса и обхватила Якова за шею.

В этот момент какой-то проходивший мимо мужчина случайно (или нет) легонько толкнул её. Она повернула голову в его сторону. Не может быть, нет, наверное, ей показалось, что это он, её бывший. В каком-то дурацком чёрном плаще, в маске и шляпе звездочёта. Нет, точно не он. Павел не стал бы так рядиться. Он скорее в ковбоя бы перевоплотился, или в рыцаря.
Но настроение сразу испортилось. Алексе расхотелось танцевать.
- Что случилось? – встревожился Яков. – Этот хам причинил тебе боль? Сейчас я ему устрою.
Он уже вознамерился бежать, отыскивать обидчика, но Алекса его остановила:
- Нет, просто я немного устала. Столько впечатлений сразу.
- А всё потому, что Антерот тебя нещадно эксплуатировал. Бедняжка моя. Ну, ничего, Марго добьётся от Всегудова, чтобы он организовал проверку этих его опытов. Тоже мне, великий химик. Одна уже на тот свет отправилась. Теперь к тебе подбирается.
- О чём ты говоришь? Он никого не убивал.
- Пусть так, но довёл же он её до самоубийства.
Алекса неодобрительно взглянула на своего поклонника:
- Уж чья бы корова мычала, Яков. Она же после свидания с тобой отравилась.
- Только не говори, что это произошло от неразделённой любви, - раздражённо отмахнулся Делос. – В моей коллекции таких случаев не было.
Алекса усмехнулась:
- И какая я, по счёту, в твоей коллекции?
- Единственная, - поспешил заверить её Делос, понимая, что сморозил глупость.
Но Алексу уже понесло:
- Ну, признайся, что ты хочешь затащить меня в постель. Не вопрос, поехали. Но только это будет один-единственный раз. Готов?
- С ума сошла? – обиделся Делос. – За кого ты меня принимаешь? За маньяка, распутника, низкого человека?
- За Дон-Жуана, ловеласа, Нарцисса и прочих милейших персонажей, - сказала Алекса, жестом подзывая официанта.
- Я расплачусь, - вызвался Яков. – Хоть это позволь мне сделать.
- Пожалуйста, - Алекса кивнула, и устало облокотившись на руку, стала наблюдать за танцующими. Воинственный пыл её угас сам собой, захотелось домой к бабушке.

Яков довёз девушку до дома на своей машине, открыл дверь, подал руку, а когда она вышла,  бережно подхватил её на руки и донёс до двери, чтобы она не замочила ноги.
- Алекса, я тебя люблю, слышишь? - сказал он, когда она уже взялась за ручку двери.
Алекса поморщилась:
- Только не говори, пожалуйста, что никогда не встречал такую женщину.
- Но это правда, - начал он.
- Прекрати, - жёстко прервала его девушка. – Каждый раз ты влюбляешься, как впервые. Это свойственно твоему психотипу.
- Неправда. Я просто ищу свой идеал.
- Удачи в поиске!
- Подожди, - Яков схватил её за руку.
- Ну, что ещё? – устало отмахнулась Алекса, пытаясь высвободить руку.
Не обращая внимание на мокрые от снега ступеньки, Делос встал на одно колено, вытащил красивую бархатную коробочку под цвет платья, в котором она была на балу у Геры, и протянул её девушке со словами:
- Алекса Кранос, ты самая необыкновенная девушка в мире. Я люблю тебя и прошу стать моей женой.

Алекса опешила. Она вспомнила, как ей делали предложение бывший муж (без пафоса и кольца, за обеденным столом, между делом) и Павел (в кафе, между горячим и десертом).
- Встань, Яков, прошу тебя. Ты просто меня ошеломил. Я от тебя такого не ожидала.
- Я готов повторить своё предложение и попросить твоей руки у твоей бабушки.
- Которой из них?
- У обеих.
- Слушай, Яков, сейчас я тебе не готова дать ответ. Но прежде, чем ты отправишься к бабушке Луизе, имей в виду, что своё богатство мне она точно не завещает.
- О чём ты говоришь? – удивлённо переспросил он.
- Ну, если ты надеешься на её деньги (в будущем) или на поддержку (в настоящем), то можешь об этом забыть. Бабуля живёт для себя и в своё удовольствие. Не удивлюсь, если её замок уже заложен-перезаложен.
- Так вот как ты обо мне думаешь?!
Делос встал с колен, отряхнул брюки, сунул коробочку с кольцом в карман и, не попрощавшись, направился к своей машине.
Алекса окликнула его, но он не обернулся.
- Прости, - крикнула она. – Ты очень милый, но я тебя никогда не полюблю.
Яков дернулся, как от удара, развернулся и, подбежав к Алексе, схватил её за плечи:
- А что во мне не так? Кого ты ищешь, королевича?
- При чём здесь это?
- При том. Да, я - не знатного происхождения, мы с Марго – сироты, дворняжки, которые пробиваются в этой жизни самостоятельно. Может быть мы – не такие умные и щепетильные, не брезгуем никакими средствами, но мы не воруем, а трудимся в поте лица. Думаешь, «прорыв года» - это так, пустышка, не о чём? Да я, головы не поднимая, работаю. А что сделал Максимус для того, чтобы добиться положения в обществе? Ничего! Просто родился у нужных родителей. За него всё делает мамочка. От неё – связи, от отца – деньги, от тестя с тёщей – большие деньги. Я хотя бы какое-то время испытывал к Виоле искренние чувства, а этот чурбан женился по расчёту. Думаешь, почему его тесть зашифровал эту идиотскую книгу? Да потому, что он ему не доверял. Как можно оставлять сокровища человеку, который никогда в жизни не работал? Да, он умело инвестирует то, что ему досталось от предков, но ничего тяжелее пишущей ручки он не поднимал. А я никакого труда не чураюсь, понимаешь?
- Успокойся, Яков. Я даже не думала, что ты такой темпераментный. – Алекса с интересом воззрилась на своего поклонника.
- Конечно, не думала. Ты вообще обо мне не думаешь. У тебя же есть твой бывший, - гениальный фотохудожник.
- Откуда ты про него знаешь?
- Навёл справки.
- И что ты ещё о нём узнал?
- Всё, что нужно. Это в высшей степени ненадёжный тип, самовлюблённый и равнодушный к твоим чувствам. Да у него одних романов за твоей спиной десяток наберётся?
- У тебя есть доказательства? – побледнела Алекса.
- Найдутся. А ты что думала, что он ограничился одной изменой? Наивная девочка. Да, я тоже не ангел, но никогда не начинаю нового романа, не закончив предыдущий. А для него таких принципов не существует. Ну, что, всё ещё раздумываешь, вернуться к нему или нет?
Алекса до боли сжала губы, помолчала минуту, собираясь с силами, и ответила:
- К нему я никогда не вернусь, но и тебя для меня больше не существует. Топить соперника, чтобы возвыситься самому – неблагородно. И ты его ничуть не лучше. Говоришь про своё сиротство, хочешь разжалобить? А то, что Пашка родился на свет инвалидом, и встал из коляски только в пятнадцать, ты знаешь? То, что он каждый день, до сих пор, трудится над своим телом, разогревает каждую мышцу, встаёт через боль, ты знаешь? Да, ему нужно признание, ему льстит внимание женщин, но ему это нужно по другой причине, нежели тебе. Человек борется за существование ежеминутно и ежечасно, и побеждает. И полюбила я его не за классную фигуру и смазливое лицо, а за его стойкость и несгибаемость. И вернулась я к нему, в своё время, потому что знала: ему без меня трудно и морально, и физически. Он меня любит, пусть по-своему, но любит. А тебе я нужна для других целей. Прости, я очень устала. Прощай!
С этими словами Алекса открыла своим ключом дверь и скрылась в доме.

Огорошенный Делос ещё несколько минут простоял на её крыльце. Он хотел было позвонить в дверь, но потом передумал и, стремительно сбежав со ступенек, сел в свой шикарный гоночный автомобиль и сорвался с места на полной скорости.

***
В прихожей Алекса едва не упала, споткнувшись о большую сумку на колёсиках.
- Бабуля, - позвала она.
Анна Николаевна вышла из гостиной и приложила палец к губам.
- Паша вещи мои привёз? – шёпотом спросила девушка.
- Не Паша.
- А кто?

Из гостиной появился Максимус Антерот. На него было страшно смотреть: осунувшееся бледное лицо, впалые красные глаза. Такое чувство, что с её отъезда, он не прикасался к еде и не спал.
- Здравствуй, Алекса.
- Здравствуй, Максимус.
- Я привёз твои вещи.
- Спасибо, но у меня и своих хватает.
Антерот с интересом взглянул на её ретро-блузку. Заметив этот взгляд, девушка снова застегнула пальто, которое собиралась снимать.

- Знаете, что? - сказала бабушка. – Мне что-то сладенького захотелось, схожу-ка я в нашу пекарню - прогуляюсь, пирожных куплю. А ты, внучка, поухаживай за гостем, фотографии ему покажи, если хочешь (она подмигнула Алексе).
- Хорошо, - покорно ответила девушка.

После ухода бабушки, они прошли в гостиную. Антерот скромно присел на стул, который стоял недалеко от шкафа. Алекса вначале плюхнулась в бабушкино любимое кресло, но вспомнив её наказ, взяла альбом, так и оставшийся лежать на столе, и, раскрыв его на совместной фотографии Анны Николаевы и Сейденова, протянула Максимусу.
- Вот, это наши предки. Твой отец и моя бабуля.
- Да, я знаю, - без особого энтузиазма откликнулся мужчина. – Грегуар мне во всём признался. И я тоже олух – не узнать собственного отца.
- Хороший артист, - похвалила Сейденова Алекса.
- Неплохой. Но до званий в театре он так и не дослужился, и с любимой работы его уволили.
- В этом нет его вины, всё это происки Всегудова и его дам.
- Ерунда. Просто отец всегда был слишком занят наукой, а надо было и по сторонам смотреть. Теперь, вот, вынужден скрываться под чужим обличием. Хорошо ещё, что мать об этом не знает, она бы ему не позволила с нами проживать.
- Почему?
- Потому, что дорогой папочка заинтересовался мной, только когда мне – его сыну - уже исполнилось восемнадцать. До этого он ограничивался лишь денежными вливаниями. А теперь ему, видите ли, захотелось понянчиться с внуком.
- Что в этом плохого?
- Поздновато. Сидел бы лучше на своих северах и возился с любимыми собаками.
- Он, хотя бы, работает, - брякнула Алекса, вспомнив о словах Делоса, и тут же осеклась.
- А кто не работает? – не понял Максимус.
- Ну, я просто не знаю, чем ты занимаешься, кроме своих опытов. А злые языки пытаются тебя дармоедом выставить.
- Понятно. Что ж, давай знакомиться заново.
Антерот встал и с легким поклоном представился:
- Доктор химических наук, лауреат десяти международных премий Максимус Антерот.
- Очень приятно, - в тон ему ответила Алекса. – Кандидат филологических наук, поэт и переводчик Алекса Кранос.
- Мне тоже очень приятно, - ответил Максимус, без тени улыбки. – А, если тебя смущают моя профессия и занятия, - не беда. Я, ведь, ещё и инвестором являюсь - вкладываю свои деньги в разные фонды. Проживём. Имей в виду, что я -  не транжира, не игрок и не бабник. Всё, что имею, заработано честным трудом. Деньги моего тестя и моей жены принадлежат Россу и лежат на его счетах, подрастая за счёт процентов. Ни копейки из этих сумм на себя я не потратил. Деньги, которые мне присылал отец, вложены в образование – моё и сына. Дом и машина принадлежат мне по праву. И всё это, если ты согласна, я предлагаю тебе разделить со мной.
Он не стал вставать на колено, как Делос, а просто подошёл к ней, взял за руку и надел ей на палец шикарное кольцо, усыпанное маленькими сапфирами:
- Алекса Кранос, я не представляю своей жизни без тебя. Пожалуйста, выходи за меня.

Это было так трогательно, что она заплакала.

Максимус испугался:
- Дорогая, что такое?
- Ничего, это я от счастья, - сказала она и поцеловала его в щеку.
- Это значит, да? – спросил Антерот, с надеждой.
- Это значит, «я подумаю», - ответила девушка, улыбаясь.
- Что же, - вздохнул Максимус, - это - обнадёживающий ответ. Ну, так что, ты поедешь со мной, или останешься здесь?
- А у тебя есть сегодня какие-нибудь дела, помимо меня?
- Да, кое-что я запланировал.
- Тогда, может, заедешь за мной часа через два?
- Идёт. Тогда я прямо сейчас убегаю. А ты поблагодари от меня, за гостеприимство, твою бабушку. Она у тебя - невероятная!
- Это точно. Не то, что бабушка Луиза.
- Бабушка Луиза тоже хороший человек, просто она работает в рамках своего имиджа.
- А ты неплохой психолог, как я погляжу.
- Стараюсь. Ну, до встречи, дорогая.
- До встречи, Максимус!

***
Бабушка долго не появлялась, очевидно, давая ей время решить свои проблемы.

Алекса, без сил, упала на кровать и задумалась. Ей было приятно, что за неё боролись такие достойные мужчины. А Пашка пусть локти кусает.
- Интересно, чем он сейчас занят? – подумала девушка, и машинально включила телефон, который лежал рядом на тумбочке.
Сразу же начали сыпаться сообщения. Абонент «Павел» звонил более ста раз, и прислал несколько голосовых сообщений, которые Алекса решила прослушать. Первые пять были однотипными: «Включи телефон, мне нужно с тобой поговорить». Шестое содержало стихотворное обращение, - то же самое, которое мужчина прислал Анне Николаевне для передачи её внучке. Седьмое сообщение он записал полчаса назад:
- Привет! Я вас видел. Не то, чтобы я специально за тобой следил, просто шатался, как медведь, вокруг бабулиного дома, видел, как вы с Агнией садились в машину. Поехал за вами. Хотел уже подойти, но тут этот твой нарисовался. В танце вы с ним классно смотрелись. Впрочем, ты бы со всеми так смотрелась, потому что – красавица. А я – идиот, ну ты и сама это знаешь. Толкать тебя я, правда, не хотел, просто голова закружилась от близости с тобой. Видел, как ты садилась в его машину. Машинка – достойная, и кадр – тоже. Ехал за вами, как под гипнозом. А чего ты от кольца отказалась? Думаю, оно не дешёвое, парень-то – с амбициями, это сразу видно.
Слушай, я не против принципа «око за око». Но, если он тебе наскучит, возвращайся, а я буду тебя ждать. Домой можешь смело приезжать. Вещи свои я сегодня же вывезу, за квартиру внесу хозяину предоплату за полгода. Если нужны деньги, только скажи, кину на счёт, сколько нужно. Не знаю, что ещё сказать. Люблю тебя, будь счастлива!

И тут Алексу прорвало: она рыдала и не могла остановиться. Что ей делать? Три человека страдают из-за неё, а она ни одному из них не может дать счастья. Зачем ей такая жизнь? Может, лучше, головой в пропасть?

Бабуля вернулась, когда слёзы у Алексы кончились. На её лицо было страшно смотреть: опухшее, красное, помятое (от подушки, в которую она уткнулась).

- Он тебя обидел? – испуганно спросила бабушка.
Алекса помотала головой и дала ей прослушать сообщение от Павла.

Бабушка помолчала, а потом сказала «металлическим» голосом:
- Не верю. И не вздумай его жалеть. Человек сам кузнец своего счастья.
Алекса рассказала ей про два предложения руки и сердца, поступившие ей сегодня.
- Вот это уже другое дело, - удовлетворённо кивнула головой Анна Николаевна. – Максимус – то, что тебе нужно: взрослый, выдержанный. Будешь за ним, как за каменной стеной.
- Ага, до поры. Не дай Бог кем-нибудь увлечься.
- А ты что, уже на сторону смотришь? – подозрительно поинтересовалась бабуля.
- Нет, конечно. Но у него характер – непростой. Чуть что не по нём – истерика.
- А у тебя, значит, простой характер? Да ты им всем троим фору дашь. Упрямая, нетерпимая, неделикатная.
- Спасибо, бабуля, припечатала. Умеешь ты утешать.
- Говорю то, что вижу. Если упустишь Антерота, не будет тебе счастья. Но это, конечно, моё субъективное мнение, взгляд со стороны. А ты уж сама решай. Только учти: вернёшься к Павлу, можешь забыть, что у тебя есть бабушки. Мы с Луизой в данном вопросе солидарны. Предавший раз, предаст снова.
- Догадываюсь. Ладно, бабулечка, как будет, так и будет. Пойду собираться.
- Погоди. Ты чего боишься в случае с Максимусом? Ответственности за его ребёнка или того, что он может в дракона превратиться?
- И того, и другого.
- Напрасно. Любовь всё преодолеть способна.
- В том то и дело, что я не уверена до конца в своих чувствах. Меня к нему тянет, но я не знаю, то ли это, что мне нужно.
- Кто тебя тянет замуж? Поживи, присмотрись. Сбежать всегда сможешь. А Росса не бросай. Даже если не сложится с его отцом, мальчик не виноват. Приучила – отвечай. Будь ему старшим другом, если не можешь стать мачехой. Матерью-то тебе никогда его уже не стать. Он, ведь, её помнит и по-своему любит.   
- А я и не стремлюсь её заменять.
- Вот и умница. Теперь собирайся. И ещё, телефон не отключай. Тебе стесняться нечего, можешь с Павлом говорить смело. Он сам должен понимать, что ты к нему, после его поступков, не вернёшься. И не вздумай его жалеть, он – не инвалид, а нормальный здоровый мужик. То, что над фигурой работает, это ему в плюс. Коляска, значит, ему больше не грозит. Сам, в общем, за собой присмотреть способен.
- Спасибо тебе, бабулечка, всё ты мне по полочкам разложила. Не знаю, только, как мне с Яковом поступить.
- Ну, тут уж я тебе не советчик. Понятно, что тебя к нему физически тянет, но только подумай прежде, какую обиду ты этим Максимусу нанесёшь. Может, он тебя и простит, а может, и нет. Во всяком случае, не забудет. Сама себя вспомни, когда твоего дорогого Павла на сторону потянуло, что ты испытывала.
- Ты права. Я не хочу Максимусу боль причинить, он этого не заслуживает.
- То-то. Вот, как зашёл он сюда сегодня, у меня аж сердце заболело: копия своего отца.
- Бабушка, а мне, ведь, Максимус стихи написал. Правда, он постеснялся сказать, кому они посвящены, но теперь я точно знаю, что мне. А тебе твой Аркадий посвящал стихи?
- А как же. Вот, до сих пор храню.
Бабушка подошла к шкатулке и вытащила две пожелтевшие бумажки.
- Вот это Сейденов написал, когда у меня уже Эрик родился:

У этой женщины глаза
Как зеркало моей надежды.
И позабыть её нельзя,
И невозможно жить, как прежде.

Перевернула всё во мне,
Мечтою, идеалом стала.
Мы видимся теперь во сне,
Но этого для счастья мало.

Она не выбрала меня,
Другой её назвал супругой.
Я одинок, а там – семья.
Доволен был бы ролью друга.

Но мне и тут не повезло,
Она решила всё иначе.
Полжизни без неё прошло,
А сердце и поныне плачет.

- Как душевно, - протянула Алекса.
- Согласна. А вот это мне твой дед вручил, в день нашей свадьбы:

Ты светлый человечек мой,
Анюта милая, родная.
Отныне муженёк я твой,
И счастья большего не знаю.

- Ещё лучше.
- То-то и оно. Думаешь, мне легко было между ними выбирать? До сих пор, нет-нет, да и мелькнёт мысль: «Может, с Аркашей мне бы лучше было?». Деда, ведь, я твоего не часто видела. Он в своём городе и в своём театре работал, а я – в своём.
- А почему? Ты не хотела переезжать?
- Можно подумать, что он мне предлагал. Я бы ему только мешала там.
- Из-за вдохновения?
- И из-за разных увлечений на стороне.
- Да ладно, не поверю, что дедудя «ходоком» был.
- Ну, ходоком, не ходоком, но красивых женщин не пропускал. А я его любила, и не хотела терять.
- И тебе не было больно?
- Было, поэтому я и не хочу для тебя повторения такой судьбы. А с Павлом по-другому не получится.
- Это верно. Скажи, а у бабушки Луизы была такая же история?
- Друг (назовём его так) бабушки Луизы был геологом. Говорить в его случае о какой-либо верности или привязанности, как ты понимаешь, вообще не приходилось. К тому же и там мелькала Фрида.
- Вездесущая дама.
- Не то слово.
- Получается, что у нас это – семейное?
- Что это? – не поняла бабушка.
- Мужская неверность.
- Надеюсь, что на нас с Луизой всё закончилось. Посмотри, какая прекрасная семья у твоей матери, и оба брака - удачные.
- Это верно.
- Ну, вот видишь. Так что не зацикливайся на мелочах. Держи хвост пистолетом, и иди своей дорогой. Удачи тебе, моя девочка!
- Спасибо, бабуля! А как мне быть с книгой?
- А что изменилось? Считай, что брала отпуск на неделю. Продолжай её читать, потихоньку. Ты – человек светлый, вреда она тебе не нанесёт, а за Максимусом присматривай. Он в жизни человек скромный, без полёта. А в зазеркалье, в виде дракона – крылья расправляет. Для мужчины это важно.
- И что мне делать?
- Дать ему эти крылья в обычной жизни.
- Постараюсь.
- Отлично, вперёд.

Часть 3. ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ

Максимус заехал за ней ровно через два часа, как и было договорено. Всю дорогу он ехал молча, краем глаза поглядывая на заднее сиденье, где сидела Алекса. А она настолько была погружена в свои мысли, что этого не замечала.

У дома их встречал Грегуар. В его внешности видимых изменений не произошло, из чего   
Алекса заключила, что они с сыном решили не рассекречивать его инкогнито.

Отец Максимуса искренне радовался её возвращению. Он понял, что был не прав, видя, как мучается его сын.

Антерот сам вытащил нераспакованные вещи Алексы и понёс в её комнату.

Росс так и не появился, хотя был дома. Видимо, был обижен на неё за её бегство.

- Дом, милый дом, - сказала вслух Алекса, когда осталась одна.
До ужина было ещё два часа, и она решила вздремнуть. И, вот, когда она уже собралась переодеваться в домашнюю сорочку, в дверь постучали. Это была Даная, которая выглядела очень встревоженной.
- Алекса, простите, что отвлекаю Вас с дороги, но я не знаю, к кому мне ещё обратиться.
- Что такое, Даная, на Вас прямо лица нет.
- Я очень за мужа беспокоюсь.
- А что с ним не так?
- В том то и дело, что я не знаю. Видите ли, мы с ним поженились уже в сознательном возрасте, детишек совместных нет, живём для себя. Я его люблю, он меня тоже раньше любил. А теперь отдаляться начал. Но дело здесь точно не в другой женщине, не подумайте. Карл у меня не по этой части, он – спокойный и верный.
- А на что Вы грешите?
- Дело в том, что нас сюда Фрида направила, мама нашего хозяина. Только не подумайте, что для того, чтобы за Вами следить. Мы здесь и раньше работали. Мать Максимуса очень беспокоилась, как он переживёт смерть жены. Он, поначалу, и есть забывал, и дела домашние забросил. Вот хозяйка и просила, чтобы мы за ним, как за маленьким приглядывали.
- Это очень благородно, с вашей стороны, только уж простите, мне что-то не верится, что Фрида не просила Вас про меня ей рассказывать, когда я здесь появилась.
- Просила, врать не буду, да только мы ничего лишнего не болтали, с Карлом.
- Что значит лишнего?
Даная смутилась:
- Ну, мы же поняли, что он в Вас влюблён, а Вы ему, тоже, симпатизируете.
- То есть, Вы за нами подслушиваете и подглядываете, не так ли?
Горничная расстроилась:
- Алекса, пожалуйста, не думайте, что мы наушничаем. Просто мы здесь в глуши одичали, вот и интересуемся жизнью других людей. Я Вам клянусь, что мы ничего бы про вас такого не сказали, что Вам с Максимусом навредить могло. Вы нам оба очень нравитесь. 
- Спасибо на добром слове! Ну, так что там с Вашим Карлом?
- Он стал куда-то по вечерам отлучаться. Мы тут поблизости живём, в домике, который нам Максимус купил. То есть мы, конечно, там живём, пока у него работаем. Так что, вроде как жильё у нас съёмное, но мы за него не платим. Спрашивается, что бы не жить в таких подходящих условиях? Так нет, понесло его куда-то на старости лет.
- Вы что-то знаете. Говорите уже, как есть. Наверняка, выследили его.
- Не то, чтобы я знаю, просто видела, куда он ходит. За вот этим самым домом, за забором в лесу растёт большой дуб, а с обратной, невидимой отсюда стороны, - большая нора. Так вот, муж мой туда заходит и пропадает. Я днём туда ходила, потому что ночью опасаюсь. Пыталась туда заглянуть, только в неё с нашим ростом не попадёшь. Может, там какой погреб скрывается?
- Вы хотите, чтобы я за ним проследила и попыталась туда пробраться?
- Я бы хотела, чтобы Вы его допытали. Может он Вам всё расскажет?
- Послушайте, Даная Петеримовна, по норам я ещё лазать не научилась и таких заклинаний не знаю.
- Жаль.
- У меня к Вам - встречный вопрос: Вы знакомы с Вазгеном Эмировичем Всегудовым?
- Я – нет, - как-то очень быстро ответила горничная.
- А Ваш супруг?
- Карл у него раньше поваром работал.
- И почему ушёл?
- Они помоложе кого-то нашли. Гертруду Поликарповну перестал устраивать его ассортимент, ей чего-нибудь поновее и пооригинальнее подавай.
- А Вы, значит, никого из Всегудовых не встречали?
- Нет, я только со слов Карла о них знаю.
- Благодарю Вас! Не обещаю, но попробую Вам помочь. Надеюсь, нам с Вами удастся вернуть Карла в лоно семьи.
- Я Вам буду так благодарна, Алекса. Может, Вам принести что-нибудь покушать?
- Благодарю Вас, я не голодна, - сказала девушка, помятуя бабушкино предостережение о «данайцах».
- Жаль, - проговорила горничная. – Мне так Вам отплатить хочется за Ваше доброе сердце.
- Но я же ничего для Вас не сделала, - удивилась Алекса.
- Сделали и очень многое. Зоечку мою мне вернули.
- Вот как? Значит, родители Артура Вам позвонили?
Даная кивнула и прослезилась:
- Сразу как Вы уехали, мне от них весточку прислали. Я чуть умом не тронулась. И работу они мне предложили, чтобы я могла поближе к моей кровиночке обретаться.
- И Вы согласились?
- Да. Только с Карлом разберусь, и буду расчёт брать.
- Как я за Вас рада, Даная!
- Спасибо Вам большое! 

Когда горничная вышла, Алекса глубоко задумалась. Для неё было очевидно, что её пытаются выманить из дома, с какой-то скрытой целью. В том, что это – ловушка, она ни секунды не сомневалась. Возможно, Даная не была к этому причастна и на самом деле за мужа беспокоилась. Или, напротив, она действовала по указке Карла. 
Чтобы мозг заработал, Алекса стала усиленно массировать виски. Ничего не выходило. А, если отбросить здравомыслие и опять обратиться к аналогиям?
Нора ведёт вниз. А кто у нас живёт в Подземном царстве? Третий главный греческий бог – Аид. Вот это номер: она-то считала, что Карл работает на Всегудова, а он, почти наверняка, работает на его «брата». Да что же они все так зациклились на книге заклинаний, олимпийцы эти? Три главных бога – Аид, Зевс и Посейдон, с помощью своих помощников пытаются завладеть тайнами жизни. 

Часть 4. ПОДАРОК ОТ ФОН БУРИВЕЙ

В дверь снова постучали. Алекса подумала, что это не дом, а проходной двор какой-то.
- Войдите, - крикнула она.
Вошёл Аркадий-Грегуар с каким-то большим пакетом:
- Простите, Александра, сейчас приезжал шофёр Луизы фон Буривей и доставил Вам от неё вот этот подарок.
- Любопытно. Я что-то не вспоминаю, какой сегодня праздник.
- Позволите поставить?
- Да-да, конечно, извините! Большое спасибо!

Грегуар откланялся и вышел. Алекса встала с кушетки, на которую села после разговора с Данаей, и осторожно подошла к пакету. Что это бабуля надумала? А, может, это и не от неё вовсе?
Стоп, так может паранойя развиться. Девушка решительно подошла к пакету и, не заглядывая в него, перевернула. Оттуда вывалился красивый шотландский плед и симпатичные уги. Алекса только собиралась их примерить, как услышала шипение, - из одного сапожка выползла бабушкина дабойя.

- Бабуля в своём репертуаре, - вслух сказала Алекса. – Ну, и что мы с тобой будем делать?
- Знакомиться, - прошипела змея, и начала расти, пока не превратилась, наконец, в миловидную шатенку средних лет.
- Мамуля, - опешила Алекса.
- Она самая, - ответила мать, отряхиваясь. – Невежливо вот так обращаться с живыми подарками.
Алекса подошла к ней и осторожно заглянула в глаза.
- Что, узнала, наконец? - поинтересовалась мать, потирая бок, которым ударилась при падении. – Можешь обнять родительницу. Мы же, почитай, месяц с тобой не виделись.
- Даже больше, - сказала Алекса, целуя мать в щёку.
Та потрепала дочку по волосам и заметила:
- А ты похудела, дорогая.
Алекса подошла к двери и выглянула наружу, подозревая, что Даная может подслушивать.
- Не бойся, я выставила купол. Они ничего не увидят и ничегошеньки не услышат.
- Получается, что ты тоже – волшебница?
- Получается, ничего не попишешь. Только почему «тоже»?
Алекса посмотрела на неё с удивлением:
- Ну, я, например, - волшебница.
- С чего ты взяла, дурочка?
- Книгу же я понемногу перевожу.
- И что с того? Нет, моя дорогая, ты не волшебница, ты – ключ.
- В каком смысле?
- В прямом, к сожалению. Ладно, времени у нас немного, поэтому без распасовок и сантиментов введу тебя в курс дела. Книга, которую ты переводишь, принадлежала моему отцу, а тесть твоего Максимуса просто-напросто её украл. Он работал секретарём папы, тот ему доверял.
- Я думала, что дедушка был геологом?
- Для отвода глаз. На самом деле он был одним из сильнейших волшебников зазеркалья.
- Это как в сказке?
- Это как в жизни. Когда ты ехала в электричке к бабушке, то пересекла черту, за которой обычный мир трансформировался и превратился в мир волшебного зазеркалья. Ну, это я утрирую, конечно. Тороплюсь рассказать, и знаю, что ты девочка сообразительная, разберёшься по ходу. Так вот, здесь все предметы и слова имеют особый смысл. Бабушка пыталась тебе объяснить, что ты должна взять меня к себе, намекала весьма прозрачно, что я её дочка.
- Я думала, что так змею зовут.
- Ты слишком много думаешь, вместо того, чтобы доверять интуиции. Так я продолжаю. Единственной полноправной наследницей своего отца являюсь я. И мне же он передал свою силу. Но, поскольку он не собирался так рано покидать подлунный мир, ключа от книги мне не дал, тем более что я, под нажимом твоего отца, отказалась, на время, от магии. Тогда мой отец сделал ход конём: он вычислил, заранее, дату твоего рождения, и зашифровал книгу так, чтобы открыть её смысл смогли только два человека, родившиеся в Год Дракона, в пятницу тринадцатого.
- Он, что и про Максимуса знал?
- Нет. Ему было всё равно, кто будет вторым. Главное, - это ты.
- Ключ, говоришь? Обидно, а я-то думала, что у меня получается волшебство.
- Почему бы и нет? Но только ты не можешь контролировать этот процесс, бросаешься в крайности: или начинаешь педалировать, или тормозить. Вдобавок ко всему, - эти влюблённости дурацкие. Ты ещё слишком молода, моя девочка, и горяча, а колдовать надо с холодной головой, такой, как у меня.
- Значит, ты пришла мне помочь расшифровать книгу?
- Ну, нет, этого я не могу. Скорее я здесь для того, чтобы тебя защитить. Ты, к сожалению, унаследовала от своего деда такое качество, как бесстрашность. Он никогда не чувствовал опасности, а потому и поплатился.
- Его, как и Влана, рассеяли?
- Слушай, если бы Анна Николаевна не рассказала мне в деталях, что здесь происходило, я бы, наверное, удивилась или возмутилась. А так я только смеюсь. Сейденов слишком много на себя берёт. Он достаточно слабый маг, так на уровне фокусника. Папиного секретаря никто не рассеивал, он погиб так же, как и его дочь: ошибся в рецептуре одного из заклинаний.
- А как мне, вообще, относиться к Грегуару, то есть к Аркадию? Он – враг или друг?
- Ни то, ни сё. Блюдёт свои интересы, как все мы. Послушай, мой отец хотел осчастливить человечество – собирал рецепты разных волшебных заклинаний. Его секретарь мечтал о деньгах. Всегудов, на пару с женой, надеется обрести вечную молодость. Кто-то мечтает о власти. У всех свои виды на книгу, только расшифровать они её не могут, вот и кружат здесь, как шакалы, ждут, когда ты раскроешь тайну.
- Мам, вот департаментом эзотерики сначала руководил Посейдон, сейчас – Зевс, а в будущем, снова Посейдон вернётся? Или, всё же, Аид?
- Возможно всё. И заметь, у каждого свои приоритеты и предпочтения, свои запросы к волшебной книге. Только они пока блуждают в темноте, но это долго не продлится. Того глади начнут на тебя наседать. Вон, уже, к дубу зазывают.
- А что там, вход в Царство мёртвых?
- Не знаю, и ты не узнаешь, пока не проверишь.
- Но я, ведь, не могу действовать в одиночку. Мне нужен Максимус, с его драконьей силой.
- Или не он, а кто-то ещё с такой же датой рождения. Например, Росс.
- Росс? Ты хочешь, чтобы я привлекла к расшифровке ребёнка?
- Ты же сама читала про «чистых сердцем». Кто, как не он, подходит под этот портрет? Вспомни, кто помог тебе отыскать тростник.
- Максимус.
- Верно, но с подачи своего сына, которому сейчас двенадцать лет. А это как раз тот промежуток, который разделяет людей, родившихся под знаком Дракона.
- Я полагала, что это должен быть взрослый человек.
- И именно поэтому у тебя получается всё ровно наполовину.
- Но он же превратился в дракона самостоятельно.
- Максимус?
- Да.
- А Росс был в это время дома?
- Да.
- Ну, видишь. Значит, мальчик мог, гипотетически, находиться за дверью библиотеки, когда его отец произносил заклинание.
- То есть Росс мог его повторить за отцом, и книга сработала, как надо?
- Молодец, соображаешь.
- Мам, а когда (или если) мы расшифруем книгу, что будет?
- Откуда же я знаю? Книга живёт своей жизнью. Только одному человеку она подчинялась. А остальных подчиняет себе. Это дама капризная, свои тайны открывает тогда, когда считает нужным.
- Сейденов говорил, что там нет заклинания вечной жизни. А что там тогда есть?
- Он сам не знает, какие заклинания записаны в книгу, просто набивает себе цену. И я понимаю твою бабушку, которая не выбрала этого хвастунишку себе в мужья. Твой дедушка по папиной линии был гораздо более глубоким и интересным человеком.
- И тоже волшебником?
- Нет, он был гениальным дирижёром и талантливым композитором, хотя это иногда бывает сродни волшебству. Вот у Анны Николаевны кое-какие магические способности имеются, но только она их не выпячивает.
- А как вы все вообще узнали, что я – ключ?
- Мой отец перед смертью поделился этим со мной.
- А почему же вы раньше не стали искать книгу? Не знали, где она находится?
- Знали. Мы ждали Года Дракона. А ещё, книга хранилась у постороннего человека, не имеющего отношения к магии – у сестры Влана, ты же знаешь. И эта дама не желала с ней расставаться. А насильно сей предмет изъять нельзя, иначе книга не раскроет свою тайну.
- Но Влан же украл книгу у деда, а она ему, тем не менее, открылась.
- С той ли стороны, с какой ему было надо? Недаром же он, начал стремительно терять человеческий облик. И с кражей там всё не так однозначно было. Мой отец дожил до преклонных лет, и перед смертью не до конца понимал, что делает. Влан утверждал, что папа ему подарил свою книгу. Но это не так, конечно. Отец, ведь, прекрасно разбирался в людях и знал цену Мишелю.
- Мама, а почему дедушка не воспользовался формулой бессмертия?
- Потому что он разрабатывал её для людей, а не для себя. А ещё потому, что считал свою жизненную программу выполненной.
- Как жаль, что я его не застала.
- Увы. Ну, дальше ты всё уже знаешь: после смерти отца Виолы, книга отошла, по завещанию секретаря, его сестре, а после её кончины начала переходить из рук в руки, пока не осела у Максимуса.
- Но он же не владелец, а только переводчик.
- Какая разница? Что толку Зевсу, Посейдону и Аиду от вещи, которая им не открывается? Они готовы даже за соломинку хвататься. А, вдруг, бы у него получилось, у твоего Антерота?
- Значит, здесь собрались все интересанты, да?
- Самые главные, пожалуй. 
- А кто в роли Аида выступает?
- Пока не знаю. Для этого, очевидно, придётся нам с тобой спуститься под землю. А, вообще, моя девочка, ты в таком милом окружении оказалась, просто блеск. Тебе бы с книгой разобраться и живой-невредимой из этой истории выйти, а ты ещё в любовном треугольнике оказалась.
- Да уж.
- И на ком ты, в итоге, остановилась?
- Не знаю, до сих пор.
- Позволь дать тебе совет: не циклись ты на этой троице. В нашем большом мире такого добра навалом. Девушка ты молодая, всё у тебя впереди.
- Значит, ты, как и бабушки, против Павла?
- Однозначно. Слишком ветреный юноша.
- Яков – такой же.
- Возможно. Его я не знаю.
- А как тебе Максимус?
- С виду неплох, а что у него внутри, сразу не разберёшь. Не приставай ко мне. Есть у тебя такая милая черта – пытаешься ответственность за собственный выбор взвалить на других.
- Постараюсь исправиться.
- Уж постарайся. И не тяни с расшифровкой, ведь неделя, которую тебе Гертруда отводила, прошла.
- А если я не найду заклинания вечной молодости?
- Придумай. Давай-ка, садись прямо сейчас и мы, используя популярные ведьминские штучки, «создадим» его.

Минут через десять совместного творчества у женщин получился такой «рецепт»:

В котёл с родниковой водой,
Коль хочешь ты стать молодой,

Добавь разных перцев щепоть
(Для скорости можно смолоть),

Молочно-творожную смесь,
Чтоб было приятно сидеть,

От розы, цветущей бутон
И перья из крыльев ворон.

Туда же – алоэ и мёд,
Сухой голубиный помёт,

Миндальных орехов экстракт,
Зелёный садовый салат.

Всё это полдня кипятить,
При этом ни есть и не пить,

Влить в ванну кипящую смесь,
И до охлажденья сидеть.

Эффект закрепляй ежедневно
И станешь молодкой, царевна.

- Мамуль, а это не слишком? – усомнилась Алекса, после прочтения. – Натуральный же рецепт из «Горбунка» получился, где царь в котле сварился.
- А тебе не всё равно? Это даже лучше, сварится, - никто тебе претензий предъявлять не будет. Всегудов быстро ей замену найдёт. Не решится она на эксперимент, - её проблема. А с тебя и взятки гладки.
- Тоже верно. Может, мне стоило всю книгу за дедулю переписать?
- Нет, это было бы уже осквернением его памяти, а не шуткой. Кстати, твои поэтические способности – от деда, больше в нашей семье никто стихов не писал. Вот эту волшебную способность у тебя никто не отнимет, пользуйся на здоровье.
- Спасибо, успокоила. Мамуля, а к дубу то мы пойдём?
- А как же. Тянуть тут нельзя. Чем быстрее мы там окажемся, тем лучше. Только подстрахуемся, для начала.

Мать встала, подошла к окну и хлопнула в ладоши. На столе, неожиданно появились  небольшие иконки - преподобного Сергия Радонежского и Почаевской Богородицы, а также  молитвенник.
- Возьми их в руки, Алекса, - приказала она дочке. – Это твои покровители, от рождения. Мне до них дотрагиваться нельзя, поскольку я с магией связана. А ты – человек чистый. Открой молитвенник и прочитай Иисусову молитву, как читал её твой Ангел-хранитель Архангел Селафиил – молитвенник Божий.
- «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас», - прочитала Алекса.
- Вот и славно, - сказала её мать. – Теперь можешь смело идти туда, куда должна. Читай молитву про себя, не останавливаясь, когда вокруг тьма будет.
- Мамочка, получается, у меня будет защита, а у тебя нет?
- Ну, я же кое-что умею. Думаю, объединёнными усилиями мы справимся.

Часть 5. В ЦАРСТВЕ АИДА

Из дома Алекса вышла под покровом ночи. За пазухой она держала змею, в которую снова превратилась её мать, а в карман положила иконки и молитвенник.

Девушка не пошла коротким путём через псарню. Она вышла за территорию усадьбы Антерота по той же дороге, по которой въезжала на машине, обогнула высокий забор, огораживающий дом и сад, и вошла в лес.

Дуб  Алекса нашла без труда. Она обошла его и увидела огромное дупло или нору под корнями. Пока девушка раздумывала, как туда забраться, дыра на глазах стала расширяться и превратилась в арку. Алекса наклонилась и вступила внутрь.
В абсолютной темноте она шла вперёд, пока не стали появляться слабые отблески от факелов, как будто висящих в воздухе. Становилось всё светлее. Наконец, бесстрашная девушка оказалась в просторном помещении, посредине которого, на возвышении, располагался настоящий трон. На нём восседал довольно высокий мужчина с властным лицом, седой волнистой бородой и такими же волосами, которого Алекса определила как царя Подземного Царства. У его ног лежал огромный пёс.

- Шторм, - пронеслось в голове Алексы, - или Цербер. Только у того было три головы, а у этого одна, но здоровущая.

Рядом с троном Аида расположились его помощники, среди которых Алекса, с удивлением, узнала Тимура и Карла Густавовича.
Для того чтобы не терять самообладания, девушка обратилась к любимым аналогиям. Тимура она определила как сторукого Великана Гекатонхейра, а Карл, по её мнению, напоминал Харона (перевозчика душ усопших). 

Пока Алекса решала, стоит ли ей заговорить первой, Аид что-то шепнул полупрозрачной женщине, сидевшей у подножия его трона, и указал своим посохом-двузубцем на гостью. Служанка встала и направилась, не касаясь ногами пола, к Алексе:
- Наш повелитель желает знать о цели твоего визита к нему.
- А Вы, случайно, не Эвридика? – почему-то, вдруг, спросила Алекса.

Девушка ничего не ответила.
Тогда Алекса, сказала, что пришла потому, что хочет кое-что выяснить, и добавила:
- Вы же меня сами сюда упорно заманивали.

Аид рассмеялся:
- А ты и, правда, такая, как мне рассказывали – прямая и безыскусная. Ну что ж, проходи, раз пришла. Значит, ты – Алекса, дочь Хлои и Эрика, внучка Луизы Буривей?
- Да.
- Ну, как, открылась тебе моя книга?
- Ваша?
- А чья же ещё? Или у тебя есть сомнения?
- Как Вам сказать, на её авторство столько народу претендует, что я уже запуталась.
- И кто же эти смельчаки? – грозно сдвинул брови Аид.
- Например, некто Влан.
- Жалкий лгунишка, - загремел Аид. – Он уже поплатился за свой обман.
- Ну, и мой дедушка – Сергей Елизарович Могучев.
- Вот это – правильный ответ.
- Вы же сказали, что это Ваша книга?
- Так и есть.
- Не хотите ли Вы сказать, что Вы – мой дедушка?
- Так получается.
- Извините, что я Вас не узнала. На фотографиях, которые я в мамином альбоме видела,  Вы немного по-другому выглядите.
- Это понятно, на Земле – один лик, под землёй - другой. Так что там у тебя с книгой?
- Читаю, помаленьку.
- Читаешь? Это тебе что, роман? – возмутился Аид-Могучев. – Ты должна её перевести и оставить человечеству.
- А кому конкретно? Там столько желающих её заполучить. И у каждого свои причины: Зевсу хочется бессмертия; его жене не хватает вечной молодости; Посейдон мечтает стать великим волшебником; Афродита алчет богатств; Антерос надеется на  воскрешение супруги.

Аид пригорюнился:
- Да, земной народишко несовершенен. Ну, чего им всем не хватает? Никогда не понимал, зачем богатеям золото, а красавицам вечная молодость. Вот ты, что, например, попросила бы у моей книги?
- Лично мне для себя ничего не нужно.
- Не может такого быть. Разве ты не хочешь воскресить своего отца?
- Он и так живёт в моей памяти.
- А деньги? Ты, вроде, не похожа на миллионершу.
- У меня есть всё, что я хочу. Ем я немного. В обычной жизни на пафосные мероприятия не хожу, а потому на одежду особо не трачусь. Любимая работа имеется.
- А любовь?
- Наверное, я для неё ещё не созрела, как и для детей. К тому же, существует много семейных пар, которые не горят вечным огнём любви и желания, а просто уважают и ценят друг друга.
- Ты говоришь про брак по расчёту?
- Ну, да. Только, ведь, расчёт тоже разным бывает и не всегда на меркантильных интересах строится.   
- Не знаю, что тебе и ответить, детка. Сам-то я никогда не был женат. Но женщины меня любили, и я ими частенько увлекался.
- Дружная семья – это здорово! – сказала Алекса, мечтательно. – У моих родителей такая была.
- Не говори мне про них, - помрачнел Аид. – Твой отец пошёл против своей природы: сам не захотел использовать свою силу, и дочери моей единственной запретил колдовать. А мне её очень не хватало. Если бы не упрямство Краноса, мне не потребовался бы ни какой секретарь, его могла бы заменить Хлоя. А теперь сама видишь, что случилось. Полная неразбериха с этой книгой.
- Послушай, - вдруг сказал дед, внимательно оглядывая внучку, - а ты не хочешь ли продолжить моё дело? Я тут подумал, что не все заклинания собрал. Ну, то есть, на Земле, может и все. А есть же ещё мировой океан и подземный мир.
- Не знаю, дедушка, - начала, было говорить Алекса, но он её прервал:
- Всё, решено! Ты остаёшься со мной, будем творить вместе.
При этих словах Аид ударил своим посохом, да так, что с потолка посыпались мелкие камушки. Один из них упал на Шторма-Цербера и тот тихонько заскулил.
- Цыц, - прикрикнул на него подземный царь.

- Слушай, Александра, - Аид встал с трона и спустился к девушке. – Я знаю, что у тебя ничего с твоими никудышными кавалерами не выходит. Так вот, есть у меня для тебя один подходящий жених. Мне верой и правдой служит. И душу за тебя готов отдать.

Аид указал посохом на Тимура. Тот упал на колени и начал лепетать слова благодарности.

- Дедушка, то есть, Аид, простите, но я его не люблю, – запротестовала Алекса.
- И что с того? – не понял повелитель подземного мира. – Ты же сама говорила, что для совместной жизни достаточно уважения и взаимопонимания.
- Ну, хотелось бы, всё-таки, чтобы партнёр нравился.
- И есть у тебя кто сейчас на примете? – поинтересовался дед.

Алекса задумалась и надолго замолчала.

Глядя на неё, Аид рассмеялся:
- Ага, попалась. Поверь, детка, ты такая же, как я. Для тебя не важны чувства, важнее – работа. Я собирал магические заклинания всю свою жизнь, ты изучаешь античную историю. Не думай ни о чём, бери в мужья этого парня, и занимайся делом – неси этому миру знания. И, кстати, не разбазаривай попусту семейные ценности. Вот, зачем, например, ты отдала мой сундук с каменьями Антероту?
- Так это был Ваш сундук?
- Ну, разумеется. И какие там были вещи, - королевские! Хорошо ещё, что алмаз не отдала, которым меня раджа одарил. Камушек в надёжном месте лежит, до которого так просто не дотянуться.
- Ну и пусть себе лежит.
- Глядите, бессребреница какая. Тебе что, деньги совсем не нужны?
- Чужие, нет.
- Почему же чужие? Это наши богатства. Я же тебе специально, вперёд всех других, эти тайны раскрыл, думал: получишь, что тебе от меня причитается, и вернёшься домой, с книжкой под мышкой. Станешь независимой от всей этой компании. А ты всё отдала неизвестно кому, и дальше на них работаешь, спины не разгибая.
- А что же мне делать? На полпути останавливаться? Как-никак, у меня договор с Антеротом.
- У тебя – внучки самого Могучева – договор с сыном какой-то дешёвки и недоделанного волшебника? Плюнь, и пусть они только посмеют рот свой открыть. Я их тут же развею, опомниться не успеют.
- Не надо, дедушка. Мне просто самой интересно было, что там дальше в книге написано.
- Ты получила богатство и власть. Что для земного человека может быть важнее этого? Ну, хорошо, вот узнала ты про вечную любовь. И что тебе это дало? Не твоя же тема. От счастья, тоже, отказалась, - твоё право. А зачем покойников оживлять решила? Какая тебе польза от того, что к влюблённому в тебя человеку вернётся его покойная жена? Я, вот, в качестве эксперимента оживил, как-то, для тебя твою собачку. Так ты же от неё сама как от чумы сбежала.
- Значит, это Вы Жулю воскресили?
- А ты думала, кто? Сама-то ты мала ещё была, для такого дела. Хотя оно и не сложное: собака, ведь, - не человек.
- Пожалуй.
- Ладно, девочка моя дорогая, не расстраивайся, здесь твоя Жуля, бегает где-то. Понятно, что забрать её насовсем не получится, всё-таки, она уже одичала прилично, но  посмотреть на неё ты сможешь. Вообще, у нас тут – порядок, покой, тишина, словом, сплошное умиротворение. А соскучишься по мамке, буду тебя, иногда, как Персефону,  наверх выпускать, воздухом подышать.
- А книгу Вы, значит, хотите наверху оставить?
- Да что с ней будет? Всё равно её, кроме нас с тобой, перевести никто не сумеет. Золото нам здесь не понадобится, - у меня всяких каменьев навалом. Счастье ты со своим новым женихом найдёшь, а любовь, как выяснилась, нам не нужна.
 - А можно мне всё-таки обратно, домой? – робко попросила Алекса.
- Что ж, попробуй, - сказал Аид, с усмешкой. – А я посмотрю, как у тебя получится мимо моих слуг просочиться.

С этими словами повелитель подземного царства развернулся и уплыл по воздуху, за поворот. Вместе с ним исчезли почти все его слуги, кроме Шторма (Цербера), Карла (Хорона) и Тимура, на глазах превращающегося в Великана с множеством рук.

- Беги, не оглядываясь, - шепнула Алексе гадюка, выползая из-за пазухи.
- Мамочка, а как же ты?
- Беги быстрее.

Девушка успела увидеть, как змея начала вырастать в размерах, заполняя собой всё жизненное пространство. Алексе вспомнилась судьба несчастной Эвридики, которую Орфей почти спас из Подземного Царства, но, на беду свою оглянулся назад. Нет, она не желает, подобно жене музыканта, чахнуть здесь вечно.
Девушка собралась с силами и побежала.
По мере того, как она продвигалась вперёд, тьма наваливалась на неё, из всех щелей начали выползать какие-то тени. Они тянули к ней руки, пытаясь удержать. Алекса отмахивалась, до тех пор, пока путь ей не преградил одноглазый великан с дубинкой в волосатой руке. Вероятно, это был циклоп.
- Остановись женщина-Дракон, - загремел гигант. – Твоё место здесь, среди нас.
- Я – не дракон, - закричала Алекса.
- А кто же ты?
И тут её осенило:
- Я – посланница Гефеста.

В ту же минуту, она почувствовала, что всё её тело покрывается металлическими щитками. На голове неизвестно откуда появился шлем, а в руках – щит и меч.

Циклоп зарычал и набросился на неё. Но она уже ничего не боялась, потому что чувствовала, что надёжно защищена. Алекса ударила великана острым мечом по одной руке, потом – по другой. Он застонал и повалился навзничь. Этого зрелища девушка, наверное, не забудет никогда: огромный обрубок того, что минуту назад ещё было опасным гигантом-циклопом, валялось перед ней, как полено и изрыгало проклятия.
 
Алекса решила, что медлить не стоит. Мало ли ещё таких вот чудищ скрывается в темноте.
Она продолжила спасительный бег. Корявые руки-сучья (из стен и из земли) тянулись к ней, но она просто рубила их, в несчётном количестве.

Вот уже, вроде бы темнота стала понемногу рассеиваться. Кажется, что-то блеснуло впереди. Да это же Луна указывает ей путь к выходу. Но что это: проход, который только что был достаточно широким, на глазах начал катастрофически сужаться. Из последних сил Алекса сделала гигантский прыжок и… оказалась наружи.

Часть 6. ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ

Хотелось присесть и отдохнуть, но она боялась, что её недруги могут последовать за ней. На всякий случай, Алекса решила сократить путь к дому: она толкнула заднюю калитку, которая на её счастье оказалась открытой, и вступила в сад. Ещё немного и она минует псарню. Но не тут-то было: три пса – Шторм и два его огромных сподручника-алабая - со злобным рыком преградили ей путь. В этот момент щит, меч, шлем и защитная одежда куда-то исчезли, и она оказалась без оружия перед лицом смертельной опасности. Только молиться ей оставалась, что она и сделала.
Псы рычали, метались и неистовствовали, но не могли прорваться через невидимую преграду, которая будто бы возникла перед ними.

Пока она решала, какую из своих обретённых способностей лучше применить – силу или гипноз, начался снегопад. Снежинки падали на лицо и размазывались по щекам, застилали глаза, словом, всячески мешали сосредоточиться.

И тут Алексе показалось, что она слышит шум крыльев большого количества птиц, как тогда в доме Зевса, когда Максимус прилетел к ней на выручку в образе дракона. Девушка подняла голову, но никого не увидела.
Неожиданно на дорожке, в двух шагах от неё послышались шаги. Какая-то неясная  фигура приближалась к псарне.
- Шторм, назад, - закричал человек, и Алекса поняла, что это был Росс.

Она пришла в ужас от мысли, что сейчас злые твари разорвут ребёнка. Да-да, впервые в жизни она испугалась, правда не за себя, а за другого. Но это был настоящий страх.
Однако Шторм внезапно прекратил рычать, он присел на задние лапы и застыл, как каменный. Алабаи последовали его примеру. Воцарилась полнейшая тишина.

Мальчик подбежал к Алексе, которая присела на корточки и, закрыв лицо руками, нервно вздрагивала, как будто её било током.
- Что с тобой? – спросил Росс.
- Я испугалась за тебя. Впервые в жизни почувствовала страх.
- И что? – не понял мальчик.
- Это значит, что я никогда больше не буду волшебницей.
- А ты очень хочешь быть ведьмой?
- Не уверена.
- Тогда что ты волнуешься? – спокойно спросил мальчик.

Он протянул ей руку, она протянула ему свою, и легко поднялась на ноги.

- Пойдём, скорее, Росс. Мне нужно срочно сделать один звонок.

***
 Когда они вошли в дом, Алекса, ни от кого не скрываясь, поднялась в свою комнату, взяла мобильный телефон и набрала номер своих родителей.
Трубку взял сонный брат.
- Рус, мама дома?
- Да, а что случилось?
- Сходи, проверь.
- Ты там совсем очумела? Они с отцом уже спят.
- Русик, ну, пожалуйста. Братик мой хороший, чего тебе стоит?
- Чокнутая. Ладно, подожди, тапок только найду.

Через минуту он возвратился:
- Дрыхнут оба. Мать же только сегодня из санатория вернулась, устала с дороги. А ты когда приедешь?
- Думаю, что скоро.
- Ладно, как появишься, звони, на футбол сходим.
- Договорились. Люблю тебя!
- И я тебя!

Значит, мама победила чудовищ и осталась жива. Какое счастье!

- Ну, вот и всё! – сказала Алекса Россу, вставая со стула. – Все дома, и мне тоже пора домой!
- А ты ещё вернёшься? – спросил мальчик.
- Не знаю. Но ты приглашён на футбол, учти. Пойдёшь со мной и братом на финал в эти выходные?
- С удовольствием. Только он, наверное, поздно заканчивается?
- Не проблема. Переночуешь у меня. Договорились, дракончик?
- Сама ты – дракончик, а я – человек.
- Ну, разумеется. Иди скорее спать.
- А ты без меня не уедешь?
- Нет. Завтра позавтракаю, со всеми попрощаюсь, вызову такси и отправлюсь восвояси. Все свои дела я здесь закончила. Пора и честь знать.
- Спокойной ночи, Алекса!
- Спокойной ночи, Росс!

Часть 7. ЗАКЛИНАНИЕ ЗАБВЕНИЯ

И опять ей не спалось. Проклятая книга не выходила из головы. Последний разок взглянуть на неё и можно покидать зазеркалье.

Она спустилась в библиотеку, дверь которой так и осталась незакрытой на ключ.

- Книга, милая, что ты ещё скрываешь? – спросила Алекса, накладывая ладони на обложку.

И опять лунный свет, проникнув в комнату, осветил страницы, последняя из которых раскрылась перед девушкой. Забыв про совет бабушки Луизы не произносить заклинание вслух, Алекса начала громко читать проявляющийся текст:

Забыть хочу про этот снег,
Про всё, что слышала и знала.
Явилось мне оно во сне,
Теперь куда-то подевалось.

Всё это было не всерьёз,
И никогда не повторится.
Тускнеет свет от ярких звёзд,
Туман забвения ложится.

Не помнить, не жалеть, простить
Людей и призраков случайных.
Теперь уже не изменить
Ни жизнь, ни повесть и ни тайну.

Это было заклинание забвения. Всё, что происходило с ней в эти дни, покрывалось пеленой, исчезало из памяти, по мере чтения.
Откуда-то издалека до неё донесся голос Максимуса:
- Не делай этого, прекрати! Я всё равно тебя найду, в любом из миров – призрачном, настоящем или волшебном. Мы созданы друг для друга. Алекса, умоляю тебя…

Это было последнее, что она услышала, перед тем, как… проснуться.

ГЛАВА IV. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ

Нет, всё-таки хорошо, что бабушка Аня жила на конечной станции, иначе бы Алекса точно проехала. Вот, уже и проводник, наверное, трясёт её за плечо. Она открыла глаза и увидела… Максимуса. Правда, что-то в его облике изменилось: наконец-то, появилась в его взгляде твёрдость. Таким он нравился ей ещё больше.

- Простите, пожалуйста, что вынужден прервать Ваш сон, - сказал «новый» Максимус. – Вы так славно задремали, всю дорогу Вами любовался – прямо - спящая царевна.
- Правда, Ростислав? – обратился он к мальчику, который сидел в соседнем купе. 

Эрос или Росс (полная его копия) пожал плечами:
- Не знаю, дядя, я давно сказок не читаю.
- Да, у нынешних подростков сплошные фэнтези на уме, - посетовал мужчина, и представился:
- Максим Анертов.
- Очень приятно, - ответила ошарашенная девушка, - а я – Александра.
- Мне тоже безумно приятно. Вы уж меня извините, так неловко получилось. Мы едем не от конечной станции, а подсели в Ваш вагон по дороге. И я случайно заметил, что у Вас из расстегнутой сумки какие-то листы выпали, начал собирать, а потом увидел, что это такое, и не смог оторваться, - зачитался. Не волнуйтесь, я всё до единого листа подобрал.
- И что, Вам понравилось? – спросила Алекса с интересом.
- Очень!
- Это хорошо, только, похоже, Вы окажетесь единственным читателем этого «шедевра».
- Неужели кто-то посмел отказаться такое печатать?
- Увы, - вздохнула девушка.

Алекса была действительно расстроена, но не тем, что рукопись не приняли, а тем, что всё её приключение оказалось… сном.

Лицо Максима прояснилось:
- Не расстраивайтесь! Я могу Вам помочь. По чистой случайности, я тоже издатель. Правда, моё книжное агентство совсем небольшое, и мы только начинаем работать. Но, если Вы не откажетесь от моей помощи, я готов у Вас принять Вашу гениальную вещь и напечатать тиражом в сто экземпляров, для начала.
- Спасибо, я подумаю! – произнесла Алекса сухо.

Ей совершенно не хотелось переводить отношения с этим обновлённым Максимусом в деловую плоскость. Она взглянула на Ростислава, и ей показалось, что тот подмигивает правым глазом. Алекса закрыла глаза, потом открыла и наваждение исчезло: мальчик по-прежнему читал книгу комиксов.

В проходе «возник» проводник:
- Господа хорошие, вы чего творите, мы давно приехали.
- Да-да, - поспешно ответил Максим, - мы уже выходим.

Он быстро подошёл к своей скамейке, взял огромный рюкзак и водрузил себе на плечи, потом велел Ростиславу собираться. После чего подошёл к Алексе:
- Не исчезайте, пожалуйста, я сейчас поймаю такси и доставлю Вас до нужного места. А уже потом мы отправимся на лыжную базу.
- Спасибо, конечно, но мне пять минут пешочком от станции.
- Но Вы же не можете исчезнуть вот так, - расстроено сказал Максим. 
- Почему? – в Алексу будто дух противоречия вселился. – Я Вам благодарна за помощь и Ваш отзыв о моей работе, но у меня не очень много времени. Мне ещё обратно сегодня ехать.
- Слушайте, а это обязательно - ехать? Мы снимаем здесь большой дом, в котором полно место. В нём есть отдельная комната. Переночуете там, а завтра, если захотите, поедете домой.
- Вы в своём уме? Мы же с Вами едва знакомы.
- Простите меня, пожалуйста, не знаю почему, но у меня такое чувство, что знаю Вас много лет. Первый раз у меня такое. Не подумайте ничего плохого, я – не маньяк и не бабник. Вон, можете племянника спросить. Мне 35 лет, а я ещё даже женат не был. Какой-то у меня внутренний стопор на эти дела. Кстати, я, как и Ваши герои – Дракон, по гороскопу.
- А родились Вы, надо думать, 13 мая в пятницу? – спросила Алекса, с издёвкой в голосе.
- Откуда Вы знаете? Насчёт того, какой тогда день недели был, не скажу, потому что не знаю. А насчёт даты Вы всё правильно отгадали.
- Ну, значит, Вы мне снитесь, - сказала, со вздохом, Алекса, и двинулась по проходу, не оглядываясь.

- Вот это девушка, да? – обратился Максим к племяннику.
Тот пожал плечами:
- Обычная. Просто красивая.
- Ох, и глуп ты ещё братец, - сказал его дядя, и бросился догонять Алексу.

Стремительной походкой несостоявшаяся волшебница вышла из вагона, на ходу случайно толкнув входившего пассажира (электричка должна была через десять минут отправиться в обратный путь). Но тот, вместо того, чтобы начать возмущаться, спросил поспешно:
- Простите, а мы с Вами не знакомы?

Алекса оглянулась и увидела Якова Делоса или кого-то как две капли воды похожего на него.

- Не знакомы, - отмахнулась она от него, как от наваждения, и пошла в сторону выхода.

Не долго думая «Делос» развернулся и почти бегом устремился за девушкой, по пути доставая из портфеля визитку с телефонами – рабочим и домашним.

У турникетов, которые уже просматривались вдали, стоял Павел с огромным букетом чайных роз. Ну, ясно, пока она тянулась на электричке, он уже на такси домчался. Значит, сдал билеты и решил не ехать в свою длительную командировку? Что ж, это его право. Алексе было уже решительно всё равно, - наверное, действительно, перегорела.

Поколебавшись минуту, девушка свернула в соседнее кафе, через которое тоже можно было выйти в город. Правда, перед тем, как туда войти, она оглянулась назад и увидела шаловливого Эроса, который весело махал рукой. И ей тогда самой захотелось смеяться.

А когда навстречу ей из кафе вышел Дед Мороз, в обнимку со Снегурочкой, Алекса, наконец, вспомнила, что уже совсем скоро наступит следующий, 2024-й год – Год Дракона по восточному календарю, такой долгожданный и, наверняка, счастливый!
 
***
ПАМЯТКА ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ «СПИСОК ГЕРОЕВ»:
Три главных бога Древней Греции:
Зевс – Бог-громовержец, главный бог-олимпиец
Аид – Бог Подземного Царства мёртвых
Посейдон – Верховный Морской бог

Их земное воплощение:
Аид – Сергей Елизарович Могучев, геолог
Посейдон – Аркадий Петрович Сейденов, актёр
Зевс - Вазген Эмирович Всегудов, директор департамента эзотерики

Семья Зевса:
Жена Гера - Гертруда Поликарповна Всегудова, театральный режиссёр
Сын Дионис – Анисим, звукорежиссёр

Семья Посейдона:
Мать его сына - Афродита - Фрида Антерот, директор кадрового агентства
Их сын Антерос - Максимус Антерот, химик – Максим Анертов, издатель
Виола Влан - покойная жена Максимуса
Внук Эрос – Росс – Ростислав, племянник Анертова

Семья Аида:
Мать дочери – Гестия, она же Медуза Горгона – Лиза Метёлкина - Луиза фон Буривей
Дочь – Хлоя Кранос-Куропаткина, библиотекарь
Внучка Александра (Алекса) – дочь Эрика (первого мужа Хлои) - Посланница Гефеста
Внук Руслан – сын Льва Куропаткина (второго мужа Хлои), девятиклассник

Семья Афины:
Афина - Анна Николаевна Кранос, актриса оперетты, пенсионерка 
Евгений Луидорович Стебельков – её покойный муж, дирижёр
Эрихтоний - Эрик Евгеньевич Кранос, их покойный сын, архитектор
Прасковья - Праксифея -  первая жена Эрика
Пандион – Даниил, сын Прасковьи и Эрика, пилот
Зевксиппа – Ксения, жена Даниила, троюродная сестра Прасковьи, стюардесса
Эрехтей и Бут – Эдуард и Борис, пятилетние дети-близнецы Даниила и Ксении

Прочие персонажи:
Гермес - Всеволод Алексеевич, главный редактор книжного издательства
Ника - Агния Палланте - секретарша Гермеса
Артемида – Маргарита Делос, заместитель Всегудова
Аполлон – Яков Делос, брат Марго, дизайнер
Мишель Влан – секретарь Аида, тесть Максимуса
Роксана Влан, его сестра
Гелена - нереида Галатея
Артур – муж Гелены
Зоя – их дочь
Харон - Карл Густавович, повар
Даная Петеримовна – жена Карла, мать Гелены, горничная
Дмитрий Константинович и Изольда Михайловна – приятели Анны Кранос
Сторукий Великан Гекатонхейр - Тимур Алексеевич, учитель
Юлий – секретарь и брат Афродиты, жених Прасковьи
Мелисса Грай – гадалка
Юлька и Гулька – чумички
Фердинанд Убылин – сторож яхт-клуба
Римма Николаевна - директор «Дома малютки»

Собаки:
Цербер – Шторм
Жулька
Алабаи