Горючее сердце

Сейчас... наблюдается некий консенсус между «нифига себе!» и «да ну нафиг!». И… если их условно обозначить как «небо» и «земля», то, на первый взгляд, даже и ничего себе, угу!

Но есть нюанс: остаётся фактор подвешенности. Ссстабильность, с одной стороны. Но если вспомнить Геру, например… цитирую из википедии: «Зевс привязал её к небу и подвесил в небесах на золотой верёвке, к ногам были привязаны наковальни (Гомер)». И если вспомнить, что это было наказание, то некий холодок, знаете ли, проскальзывает.

Нет нам удовлетворения ни в борьбе, ни в покое, мда… Думаю, возмутителем спокойствия служит горящее сердце. Ну… и подвешенного состояния оно не приемлет тоже. Сердце же всё равно горит и полыхает, а энергия горения требует выхода. А если владелец его подвешен, то какой, к чертям, тут может быть выход?

Только копчение неба. От коего копчения… небу тому ни холодно, ни жарко. Оно же Небо! И что вы тут себе коптите или не коптите, а или и вообще даже гниёте — оно ему, как-то… Оно просто взирает равнодушно на любые химические реакции.

Но «рождённые ползать» в него стремятся, несмотря на постулат Лексей-Максимыча, который, некогда, назвал себя Горьким. «Песнь о Соколе» помните? И, помните же: «Рождённый ползать летать не может!»? Вот и я вспомнил. И, что-то, задумался.

«Старуха Изергиль» — она тоже лексеймаксимычевского пера, и Данко там же. Но сейчас не та историческая ситуация, чтоб отдать огонь своего сердца всем тем людям, что окрест (и далеко окрест!) тебя. Тут малый ареал вкруг себя бы осветить… Мда.

Вот последнее иногда получается, да. Но, чаще всего, не очень. А потому что не у всех есть глаза, чтобы это увидеть. Чтобы увидеть тот просвет, что продуцирует твоё личное горючее сердце.

Люди незрячи по определению. Просто… а иначе почему им тогда понадобилась бы "Легенда о Данко"?

Печально, но факт. Но не печален факт другой: прозреть очень даже можно!

И на этой звенящей ноте… всем добра!