Бабуляша

Последние два листочка декабря и 1979-го года. Над столом бабушки Уляши висит на гвоздике тощий календарик с основой в виде Москворецкой  башни Кремля. Бабушка  называет его численником и строго следит за ним, каждое утро отрывая предыдущий день и кладя его в уголок подоконника – на стопку других дней. Так она создаёт образ ушедшего года.

Я её называю Бабуляшей. Мне 7 лет, и я хорошо понимаю, что Уляша – это отдельное слово. Но всё равно говорю  «Бабуляша». Сегодня она качает головой (по возможности, сохраняю её произношение):
- Серёж, численник-то кончается. Свежий надо бы купить. Сейчас позавтрикаем  да  сходи уж в ларёк. Да молочка  ещё поллитру в гастрономе зайди возьми. Сетку-то не забудь, в ней пустая бутылка молочная лежить вымытая и кошелёк с рублём. Хорошая надысь молоко-то была – тру-тру ежом бутылку с под неё, а она всё белая. Ну, пошли к столу, а то картошка сгорить. Хушь и на коровем масле, ды жару в печи много.

Теперь я точно знаю, что бабушка переживёт ещё два таких отрывных календаря и доживёт почти до половины третьего. Но из дома дальше двора она больше не выйдет. Благодаря бабуляшиным численникам я с пяти лет назубок  знаю лица и достижения всех членов Политбюро, некоторых композиторов, поэтов и писателей, время восходов и заходов, нерезультативно ломаю голову над шахматными задачами. Поэтому я тоже заинтересован в покупке нового календаря.

Бабуляша снимает с печки сковородку с жареной до коричневого картошечкой и со стреляющим в лицо маслом. На столе ещё ржаной хлеб и кисло-солёные помидоры из погреба.
- Какой ложкой йисть будешь, люменевой или своей,  деревянной? – этот вопрос задаётся всегда, но всякий раз формально. Бабуляша знает, что я выберу деревянную. Поэтому слово «люменевая» она произносит с особым пренебрежением. При большей деликатности она сказала бы «люминевая». На столе уже ждёт меня моя жёлто-чёрно-красная расписная деревянная ложка, из которой всё в сто раз вкуснее.
- Я деревянной, - отвечаю, подумав, как будто действительно думал.
- Ну и правильно. Жалезной-то чаго не хватало ищё жецца, - одобряет бабушка, крестится, после чего мы, всё-таки обжигаясь, едим вкуснейшую картошку, запивая её внутренностями бочковых помидоров.