Cafe a Grasse

 


                Посвящается И. А. Бунину.


Шёл дождь не мелко-бисерный, а тяжёлый, частый и с ветром, про такой говорят – ну и погода, а он шёл вдоль бульвара Fragonard сутулясь, его и без того узкие плечи, казалось, сузились, поддались вперёд и шея послушно втянулась, спряталась и сам он чуть наклонился от ветра, но от этого он не казался ни ниже, ни менее значительным. С полей его шляпы струились ручьи, длинный чёрный плащ вымок, он шёл под дождём, но душа его и мысли были где-то далеко в мире безответной любви очередного рассказа и там ему было не до дождя…

И казалось, если бы не яркие белые фонари её кафе, ослепившие его мгновенно, он ещё долго бы оставался там…

Она вышла на мокрые мраморные плиты и пригласила его зайти.

- Вам бы чаю горячего с лимоном и мёдом, а то простынете, смотрите, ведь до нитки промокли.

Он посмотрел на неё своими внимательными светло-зелёными, как недоспелый крыжовник глазами, в которых была и серьёзность, и снисходительная покорность, должно быть он только сейчас почувствовал своё продрогшее тело и добавил:

- А Вы, пожалуй, правы…

На тонком фаянсовом подносе, на старый Русский манер, она принесла чай, крепкий, с нотками бергамота, несколько тонких кружков лимона без косточек, тёмный, тягучий, необыкновенно душистый, пахнущий цветами и солнцем горчичный мёд. А когда она внесла блюдо с горячими сырниками, выложенными в виде ромашки, а в серёдке которого круглой горкой, послушно, не растекаясь, возвышалась взбитая сметана, он положил свою руку на её запястье и так вопросительно посмотрел, что не рассказать ему она не смогла.

- У меня есть ещё Ваши любимы конфеты, не теперешние, а те Воронежские, раковые шейки – и она на секунду, посмотрела на его влажные глаза и поспешно отвела свои.

Эти смешанные чувства радости и боли словно душили его, он не мог и глотка проглотить, только смотрел блестящими от слёз глазами на полосатые, перламутровые подушечки и перед глазами вставала мама, открывающая круглую железную плоскую коробочку, и спрашивала, - мыл ли я руки.

Боже, как же это было давно, а помню, как сейчас, дубовый резной буфет и скрипучая створка…

Насколько же было обострённым его душевное зрение…

"И правда, всё проходит, да не всё забывается" (И. Бунин.)

Она осторожно, совсем тихо, не нарушая его покой села напротив и положив свою левую ладонь под щеку тихо начала рассказывать:

- Моя тётушка, со всей семьёй, эмигрировала вместе с Вами на том же пароходе “Спарта” из Одессы в двадцатом году, она и до того дня хорошо знала Ваше творчество, работала в Санкт Петербурге в издательстве и точно знала про все Ваши регалии и ордена, и что Вы были избраны почётным академиком по разряду изящной словесности Императорской Санкт-Петербургской академии наук. Вы были её литературный кумир, в прошлом году она отошла в мир иной, оставив мне в наследство кафе, в верхнем этаже небольшую квартиру и Вас со всеми вашими книгами и привязанностями…

- Тётушка ни с кем Вас делить не хотела, а вот мне доверила и передала по наследству…, передала мне свою любовь к Вам. Отсюда я и про сырники знала… И тоже перечитала, и не по разу, все Ваши произведения…

- Народу много разного приходит, иногда смотрю на ситуацию, как будто Вашими глазами, и до того иногда доходит, что вот в пятницу, например, пришла дама с молоденьким кучерявым юношей, про которых говорят, молоко на губах не обсохло, а он туда же, и я представляю, как бы Вы эту ситуацию обыграли и какой бы рассказ
развернули… А давеча, явился, ну прямо, генерал в эполетах да лампасах с прехорошенькой гимназисткой. Она ему не то, что в дочки, впору внучкой быть. А он не надышится. И ведь веришь же. Вот ведь как бывает...

Когда она закончила рассказ про генерала и мечтательно вздохнула, он опять положил свою тёплую, после душевного чая ладонь и ласково сказал:

- "Любовь вносит идеальное отношение и свет в будничную прозу жизни, расшевеливает благородные инстинкты души и не даёт загрубеть в узком материализме и грубо-животном эгоизме" (И. Бунин.)

- А Вы, были ли влюблены до забвения…

Казалось уместный вопрос, но она вздрогнула и покраснела до мизинцев, так обыкновенно краснеют лишь блондинки.

Он до этого как будто и не замечал её. Он собой был занят, рассказом в котором уже две недели жил, потом воспоминания дома родного унесли его далеко, а потом, пусть и уже ушедшей тётушки, но льстило самолюбие, что не говорите, кумир литературный, тоже интересно, неожиданный титул, им ещё он не был прежде. Она молодая, лет на двадцать, наверное, меня моложе, но с той любовью, с которой она сервировала стол, да косточки из ломтиков лимона вынула, такая себя всю отдаст, без остатка.

"Человеческое счастье в том, чтобы ничего не желать для себя. Душа успокаивается и начинает находить хорошее там, где совсем этого не ожидала" (И. Бунин.)

Вот тебе и неожиданная встреча…, вот тебе и готовый рассказ… Тем более, что любовь к нему она же получила по наследству…

"Из году в год, изо дня в день, втайне ждёшь только одного, — счастливой любовной встречи, живёшь, в сущности, только надеждой на эту встречу" (И. Бунин.)

И Бог в конце концов посылает тебе эту встречу…

И Лазурный берег преобразился, словно улыбался мне, разделяя мою радость. И ветер, казалось, специально доносил до меня аромат цветущего жасмина, а как красивы были гирлянды в виде разных цветов, украшающие отвесные стены узких улочек…

Выходя от неё, казалось, сам вечер благоухал, как цветок жасмина и тоже был счастлив…

Мог ли я думать о таком счастье…, в мои-то годы, а как рада встрече она, как её небесные глаза темнеют, как в фиолетовой бархат окунаются и плачут каждый раз от счастья…

"Знаете, на свете так мало счастливых встреч" (И. Бунин.)

И вот какой подарок мне та осень дождливая подарила…

Подарок осени дождливый,
Горчичный мёд,
Я стал, воистину, счастливый,
Любовь к чертогам заведёт,

Согреть тебя своим дыханием,
Любить до слёз,
С каким неистовым желанием,
Я б в молодость тебя увёз,

Где луг душистый, сеновал,
Чтоб с пеной молоко парное,
Я б к солнцу тоже ревновал,
Оно горячее порою…


Наташа Петербужская.  @2023. Все права защищены.
Опубликовано в 2023 году в Сан Диего, Калифорния, США.