Сосуд Пандоры

И та жизнь, когда он с букетом мелких ромашек, в осенний вечер последних днях октября, застенчиво волнуясь на пороге, пришёл к ней, давно закончилась…

И другая, которая была раньше, до него, тоже закончилась, только выйдя из того сердечного романа, ещё долго плакала потом её дорога…

С годами высохли те слёзы, оставив на дне души остывший след переживаний. А тот, с ромашками из прошлого столетия, так и остался рядом, и с той же нежностью перешёл с ней в Новый Свет…

Сегодня день её рождения, раннее утро, сквозь дымку тумана пробиваются первые лучи солнца и небо розовеет, и не только от света, вошедшего в раскрытое окно, а ещё, и от неповторимого аромата безупречной чувственности на грани безумного совершенства, с нежностью лёгкого тропического звучания букета белых лилий, она просыпается…

Он и сегодня, спустя столетие, по-прежнему волнуясь, с той же трогательной нежностью, её поздравляет, только не с осенними ромашками, а с преступно роскошными лилиями.

Вечером собралась небольшая компания, стол, продуманный до мелочей, дышал красотой и неповторимой изысканностью, высокие свечи в серебряных розетках и крахмальные салфетки с двумя рожками вверх, словно ласточкины хвостики, подчеркивали торжественность.

И что совсем было неожиданным, так это то, что не она встречала гостей с подарками, а любовно обернув, положила возле каждого прибора только что вышедшую книгу её стихов. В чёрном кожаном переплёте с золотым тиснением и с портретом, в глазах которых была та далёкая жизнь, с волнениями, разлуками, слезами, страданиями и с трепетом нечаянной любви.

Всё спрятанное памятью и временем лежало на дне её души и однажды, вдохнув жизнь затаившимся чувствам и подняв их со дна души, благодаря неустанному содействию любимого и появилась эта первая книга, которую она с любовью преподнесла каждому присутствующему…

Было весело, непринужденно, тосты, обычные сердечные пожелания и спустя пару часов, когда ужин подходил к концу, а наполеон с пломбиром ждал своего часа, она встала и прочла оду благодарности, посвящённую ему, его нежной и трогательной любви, которую он пронёс через все годы…

На глазах многих появились слёзы и тут кто-то спросил:

- А как вы познакомились?

- Да, - дружно подхватили все, - расскажи… Нет, ну правда, расскажи с самого начала, где вы встретились…

И ей ничего не оставалось, пришлось открыть этот сосуд Пандоры и…

Вернуться в те далёкие времена…, вернуться в эру предыдущего романа, спокойного, в котором не кипели страсти, в котором шелестела прекрасная разноцветная осень…

- Мой многолетний роман был скорее духовным и тем душе был интересен. В глазах не было ни поиска, ни желания соблазна… В конце той осени стояла неповторимая прохлада с острым, неподражаемым дыханием поздних цветов, с осенней сыростью дождя, с горьковатым, терпким запахом…, это астры, маленькие фиолетовые дубки, расставленные во всех комнатах, дарили блаженство.

- Скорее всего цветов было слишком много и, наверное, поэтому к вечеру у меня разыгралась ужасная мигрень. Теперь уже можно было бы сказать, что по счастливой случайности в соседней квартире был врач, который не остался равнодушен к моей боли, такой, знаете-ли, безотказный Чеховский доктор…

- Так прозаично мы и познакомились. Однако, доктор продолжал интересоваться моим здоровьем, часто звонил, но я о его зародившемся чувстве не догадывалась, потому что он тактично интересовался только здоровьем, но частые звонки доктора вызывали раздражение и в наш роман ворвалась ревность, нарушив многолетние отношения, так что выходит мигрень, можно сказать, разрушила тот длинный роман. И из сосуда Пандоры посыпались мои душевные несчастья…


Письмо про ревность помню наизусть,
Букет обид, упрёков и угроз,
Потом разлука – нескончаемая грусть,
И боль невыплаканных слёз.


– Оказалось, десятилетняя духовная связь пустила глубокие корни, занимая большое пространство и в сердце, и в душе. Потребовались годы вырвать и переболеть предыдущую жизнь.

– Вот на такое выжженное поле, воскресным ранним утром пришёл молодой врач с чистыми, тёплыми глазами и про чувства свои рассказал, и про то, что любви у него столько, что хватит на двоих…, и тихо добавил, что надеется, на то, что через много лет моё замёрзшее сердце оттает и полюбит его… Так что на дне сосуда осталась лежать его надежда…

Повисла грусть, но наполеон с фисташковым пломбиром несколько оживил компанию, горячий чай вернул сердечное дыхание и пока не догорели свечи, подняв бокал и подойдя к ней, он поцеловал её руку и с теми же чистыми, но сильно постаревшими глазами тихо сказал:

- Та надежда, которая столетие тому назад оставалась в сосуде, давно согрела мою душу.


Наташа Петербужская.  @2023. Все права защищены.
Опубликовано в 2023 году в Сан Диего, Калифорния, США.