Рамушкин Бор Петра Редькина

В моём книжном шкафу, за стеклянной дверцей выстро-
ились в ряд книги друзей-литераторов. На отдельной
полке книги Петра Редькина, и все — авторские экзем-
пляры с дарственными надписями. Историк, публицист,
драматург, прозаик и… поэт! Любовная и философская
лирика! Не раз бывал я на творческих вечерах поэта и
восторгался романсами, написанными на его стихи.
Пели его друзья, композиторы Владимир Тверской,
Владимир Воронцов, Николай Сахаров и многие неиз-
вестные мне артисты, с которыми я потом подружился.
Помнится, как-то на концерте услышал я песню на стихи
Петра Редькина, по стилю и исполнению словно народ-
ную. И тема народная — о любви и подаренном девушке
бирюзовом колечке…

…В колечке страсть закована,
Не вырвется из сил;
Над нами птицы-вороны,
Да мир, что Бог судил.
…Не вспомню, не придумаю:
Мне жаль или не жаль?
Прощу себе мечту мою,
Прощу тебя, мой враль!
(муз. А. Миловидова)

Молодая красотка пела с такой страстью, сверкая
чёрными глазами, что я влюбился и в песню, и в певицу.
Увы! встретиться с ней не удалось…

Случай или поэт виноват? Но магия слова имеет
свойство длиться! По душе пришлась мне ранняя проза
Редькина Петра. Предо мной книжица — «В Рамушки-
ном Бору (старинная бывальщина)», М., 1993. Читал я
и перечитывал повесть несколько раз. Незамысловатый
сюжет из жизни русской деревни в Мордовии, время до-
революционное. Редькин-то сам выходец из Сибири. Ро-
дился на опушке бескрайней тайги, которая от реки Томь
тянется аж до берегов дальневосточных морей… Писа-
тель знает и любит сибирскую природу, уклад жизни де-
ревенских людей, которые испокон веков живут своим
трудом; возможно, он рассказал о своём детстве, хотя пе-
ренёс почему-то своих героев в мордовские леса. Кто зна-
ет почему? А что, если его далёкие предки жили когда-то
в Рамушкином Бору? Герои повести — дед Парамон, баба
Марфа, барин Рамушкин, барынька — придуманные ли
герои или настоящие далёкие родственники автора? А
пацаны Мотя и Ганька с верным пёсиком Волчком? Воз-
можно, в том же Моте дотошный читатель угадает черты
Пети Редькина лет этак шести-семи?! Смышлёные и не
по возрасту рассудительные ребята — Мотя и Ганька…
Каждый летний день приносит что-то новое, ведь рядом
с селом большой и непознанный мир: стена соснового
бора, а дальше и река, и пойма с озёрами! Я читаю и слов-
но слышу их голоса, звонкие и чистые, короткие фра-
зы — точные и ясные, слова ядрёные, некоторые из них
мне и вовсе неизвестные, и я заглядываю в словарь Даля,
чтобы насладиться их смыслом и значением. А сколько
удивления и восторга в детских разговорах, даже страха
ребячьего — ведь рядом огромный лесной мир… всякое
может случиться. И случается: на острове посреди Чёр-
ного озера ребята набрели на разбойничью пещеру с ещё
тёплым чайником и пропавшим одеялом бабы Марфы.
Но у пацанов с собой старое ружьишко… Вот как описы-
вает автор поход ребят на кордон:

«Баба Марфа кружилась возле скота, никого в доме
не было. Мотя… перекинул тятькину “тулку” через пле-
чо, и братья пустились в дальний путь.

Сосняк зеленел с вороньим отливом, золотая и крас-
ная листва кустарников и разнотравья окаймляла его
снизу, подкатываясь к голубой краюшке неба. Гомон пти-
чьей молоди переполнял Рамушкин Бор. Это была пре-
дотлётная радость: в тёплые края, на тёплые заводи, за
моря, невозможно помыслить, куда они собрались.
Солнышко согревало затылок, и Мотя с Ганькой шли
и шли на Чёрное озеро».

Я читаю эти строчки и вслед за Мотей и Ганькой от-
правляюсь на кордон, всматриваясь в окружающий мир,
мир такой знакомо-незнакомый… Лето подходит к кон-
цу, впереди учёба в школе, впереди вся жизнь и… новые
приключения.

Вот такая старинная бывальщина. А вот и современ-
ная — на пороге сам Редькин, пришёл и чуть всё не ис-
портил: сказал в своей угрюмой манере, что Рамушкин
Бор уже не тот и всё не так. Чувствуя моё изумление,
тихо произнёс: «Зато сибирская тайга — вечнозелёная.
Мой дед Матвей там похоронен».

10.09.18, Москва

Из книги "Живые картинки воспоминаний..."