Возможно ли...

Оказывается - возможно...

Была середина 90-х ХХ столетия. Перекраивалась карта мира. Такое, казалось бы, незыблемое государство как Советский Союз в мгновение ока развалилось как карточный домик. Рушились все основы этого ‘бетонного’ государства, рвались нити, связывающие между собой промышленность, науку, средства связи, дороги, авиацию бывших братских (братских ли?) республик. Уничтожались их материальные и духовные ценности. Ценности, которые переплетались, пронизывая друг друга, и в итоге по замыслу их идеологов должны были создать ментальную базу народов Советского Государства. Союза уже не существовало, но наш народ ещё жил иллюзиями недавнего благополучного прошлого, когда всеми управляло сознание сопричастности с бывшей империей. Мы пока жили в иллюзиях лозунгов “Человек это звучит гордо”, “Мы Советский Союз”, “Свобода, равенство, братство”, и т.д.
Мы ещё не могли до конца увидеть и осознать грубые реалии сегодняшнего дня - мгновенно обедневшие, потерявшие силу и значимость возникшие маленькие государства никому не были интересны. Разве только с целью отхватить от них что-то.

А мы, тем временем, воодушевлённо радовались открытию новых дорог, хлынувшему извне потоку до этого недоступной информации и технологий, восхищались законами и порядками развитых стран. Нам казалось, что вот оно - мы вливаемся в успешный мир цивилизации, мы становимся его частью. А что было на самом деле?

Итак, в один из осенних дней, вылетевший из Лос-Анжелеса боинг благополучно приземлился в Париже. Часть пассажиров, летящих в разных направлениях, растаяла в толпе аэропорта, а остальная группа, летящих в Ереван, с сумками и чемоданами, свертками ручной клади побрела к своему терминалу. За исключением двух-трех человек, это были армяне разного возраста, разного социального и финансового калибра. Благо - не было детей. После двух часов в зале ожидания объявили о посадке. Все дружно выстроились у стойки регистрации, прошли её и направились в салон самолёта. Уставшие, измотанные долгим перелётом люди расселись по своим местам и, привязавшись ремнями безопасности, расслабились. Они готовились к полёту в Ереван. Но полёт задерживался. Прошло некоторое время. Люди терпеливо ждали. Потом прошло ещё время и ещё. Измученные люди ждали.

Вдруг в салон самолёта вошёл руководитель полёта и объявил: “У нас проблемы с самолётом. Сейчас мы полетим во Франкфурт. Там у нас ремонтная база. Они устранят неисправности , и мы полетим в Ереван. Кто не желает, может остаться в Париже”. В салоне царила тишина. В первый момент растерявшиеся пассажиры удивлённо переглядывались, не понимая, что происходит.

Затем салон взорвался возмущенными возгласами. Если заведомо известно, что самолет неисправен, то как вы предлагаете нам лететь на нём во Франкфурт? Ответ был ещё более парадоксальным: “Если команда не боится лететь, почему вы боитесь? Съездим, вернее слетаем, отремонтируемся и полетим в Ереван”. Вот так. В салоне начался гвалт голосов. Каждый кричал о своём - о дальнейшей судьбе сданных в багаж чемоданах, о важности быть на месте во-время, о тревоге встречающих, о больных родственниках, о собственных болячках, и т.д. В итоге все категорически отказались лететь. Опять начались продолжительные бурные переговоры между руководством полёта и пассажирами. Но никакие доводы не действовали. Люди отказывались продолжить полёт в неисправном самолёте. Сплотившись, они дружно держали фронт.

Убедившись в невозможности попыток переубедить пассажиров, руководство самолёта удалилось. Люди ждали. Наконец, после долгого отсутствия (видимо из-за необходимости согласования всех возникших проблем с работниками аэропорта), они вернулись и объявили о том, что нас сейчас выведут обратно на территорию терминала, где мы должны двигаться строго за сопровождающим нас работником аэропорта, никуда не отделяясь. Людей вывели из самолёта и долго водили по коридорам, этажам, по бегущим дорожкам. При переходе с одного этажа на другой они оказались на эскалаторе, не имеющем ступеней. Это была дорожка, бегущая вверх. Уставшие, замотанные люди со своими свертками, чемоданами, вытянулись по всей линии эскалатора. В этой ситуации трудно было удерживать равновесие и случилось неизбежное: один из пассажиров, находясь уже наверху эскалатора, потеряв равновесие, спиной упал на стоящего сзади. И сработал принцип домино. Все находящиеся на эскалаторе люди аккуратно спиной легли друг на друга. Тут же включились сирены. Прибежали сотрудники аэропорта. А на косо идущей вверх ленте эскалатора началась свалка. Люди барахтались, пытаясь подняться, помогали друг другу, разбирали вещи. Работники службы безопасности аэропорта осторожно всех выводили из этого месива. Благо всё обошлось без эксцессов, никто не пострадал.

Любопытно, что люди даже не успели испугаться. И когда их повели дальше, с юмором, оживленно обсуждали происшедшее. Начала возникать атмосфера доверия и дружелюбия. После долгого блуждания по бескрайней территории парижского аэропорта, наконец их привели к помещению из стекла, похожему на аквариум. И заперли. Вначале люди не вникли в то, что произошло. Все измотанные рассеялись по скамейкам и начали отходить от пережитого стресса. Время шло. Отдышавшись и успокоившись, они оживились. Кто-то попытался выйти из помещения. Однако двери аквариума были заперты. Люди начали стучать в стеклянные стены. Снаружи никто не обращал на них внимания: пассажиры спешили к своим терминалам, работники занимались своими делами, секьюрити равнодушно проходило мимо. Беспокойство в аквариуме нарастало. Кому-то уже было трудно дышать, у кого-то подскочило давление, кто-то просил воды. Было очень душно. Один из пассажиров вёз в специальной клетке каких-то необыкновенных голубей. Особых. Если в начале этих событий голуби подавали свои гортанные голоса, то в какой-то момент они опустили головки и, сникнув, повалились на дно клетки. Их хозяин в отчаяние метался. Все переполошились, пытались хоть как-то его поддержать.

Во всей этой неразберихе интересно было наблюдать за действиями людей. Господи! Как всё относительно в этом мире, как эфемерно! Как может меняющаяся жизненная ситуация прямо на глазах менять людей, их манеру поведения, интонации голоса. Я понимаю, что не говорю ничего нового, что всё это не только поучительно, но и старо как мир. Особенно забавно было наблюдать за пассажирами бизнес-класса. С повышением кризисности ситуации менялись из позы, жесты, выражения глаз, наклоны головы, мимика лица. До всех этих событий они, высокомерно-равнодушно взирающие на суматошную массу пассажиров экономкласса, теперь стремились к общению с ними, проявляли заинтересованность и, даже, заботу. Постепенно разрозненная пёстрая группа пассажиров этого удивительного рейса начала сплачиваться, превращаясь в единый коллектив. Коллектив, где были общие проблемы, общие цели, общее непонимание ситуации происходящего, общие эмоции. Это уже было то, что называется, что ощущается, что осознаётся нами как НАШИ. Встревоженные люди начали звонить кто куда: в Лос Анжелес, в Париж, в Ереван. Они просили о помощи, о внесении ясности в ситуацию. Не было ни еды, ни воды.

Была уже глубокая ночь, когда двери аквариума наконец распахнулись и появился худенький парень - работник посольства Армении во Франции с сопровождающими лицами. Разьярённая толпа пассажиров набросилась на них. Нам раздали по крохотной пачечке сухого печенья невероятной твёрдости и по бутылочке воды. Затем посадили всех в автобус и повезли в маленькую гостиницу при аэропорте. Строго было наказано никуда не отлучаться из гостиницы и в 6 часов утра быть у входа, где нас будут ждать автобусы. В гостинице полумёртвые люди угощали друг друга чаем из автоматов в коридорах, заботились друг о друге. Все готовились ко сну. Причём, что было просто невероятно для центра просвещённой цивилизованной Европы конца ХХ столетия, совершенно посторонних людей не только поместили вместе в номера, но и некоторых из них уложили спать на одну кровать.

Было уже очень поздно, когда в дверь номера постучали. Это были активисты сдружившихся пассажиров. Они предлагали вскладчину заказать такси и поехать в центр Парижа, погулять там, выпить чашечку кофе. Все мгновенно встрепенулись, забыли об усталости и, разместившись в несколько такси, поехали. Ведь это был Париж!

В шесть часов утра вся группа пассажиров организованно расселась в поданные автобусы и приехала в аэропорт. Мы опять простояли в очередях, прошли досмотр, отсидели в терминале, наконец прошли в самолёт, сели на свои места и пристягнулись. И тут входит командир и объявляет: 'Сейчас мы летим в Брюссель, мы должны забрать там застрявшую футбольную команду. Если кто не желает, может выйти из самолёта и ждать следующего рейса'. Ну что сказать, мы были ошарашены. В салоне опять воцарилось тишина, люди опять переглядывались. Но на этот раз все обреченно молчали. Самолёт взлетел. Мы летели в Брюссель. В Брюсселе после посадки наш самолёт вывезли в дальний участок летнего поля и приказали ждать, не покидая своих мест. В самолёте становилось всё труднее дышать.

После продолжительного ожидания, наконец, дверцы самолёта распахнулись и в салон ввалилась многочисленная оживлённая группа мужчин. Это были врачи, массажисты, сопровождающие и, наконец, сами футболисты. Они расселись по местам и самолёт взлетел. Но тут нужно объяснить. Команда возвращалась после сокрушительного поражения - 6:0. Естественно, что все они были очень растроены и, казалось бы, заслуживали хотя бы элементарного сочувствия. Однако мы, т.е. НАШИ, были в пути уже третьи сутки. Из-за незапланированной посадки в Брюсселе рейс задержался ещё на полдня.

Возникло враждебное отношение к подсевшим пассажирам. Их восприняли как ВАШИХ. В салоне витала физически осязаемая атмосфера неприятия НАШИМИ ВАШИХ. И тут один из НАШИХ произнёс сакраментальную фразу: 'Из-за этих идиотов полёт задержался ещё на несколько часов'. Его услышали. И грянул гром! Раскалённая атмосфера в салоне взорвалась. В узком проходе между рядами кресел схлестнулись вскочившие с мест члены групп НАШИХ и ВАШИХ. Они размахивали в воздухе руками, ожесточённо пытаясь дотянуться друг до друга и ударить. Стоял гул голосов. Женщины кричали. Вбежали бортпроводницы. Наиболее рассудительные члены этих двух групп пассажиров пытались прекратить потасовку и рассадить всех по местам. Наконец удалось навести порядок. Отдышавшись, НАШИ начали объяснять откуда взялось такое неприятие их, рассказывать о приключениях этого длительного невообразимого рейса. ВАШИ изумлённо слушали. Откуда-то из запасников появились бутылки с выпивкой. Стюардессы принесли стаканчики. Пили все, без исключения, взахлёб. Это, наверное, очень нужно было и НАШИМ, и ВАШИМ. Началось братание народов. Все уже были НАШИ.

Полёт подходил к концу. Самолёт приближался к Еревану. Там нас ждали не менее измученные от неизвестности и долгого ожидания встречающие. Они с трагическим выражением лица, беспокойно переговариваясь, стояли у основания эскалатора идущего от посадочной ленты. И надо было видеть их растерянность и изумление, когда сверху с шумом и хохотом начали появляться расшалившиеся, вдрызг пьяные пассажиры этого удивительного рейса. После долгого сердечного прощания участники этих невероятных событий разъехались по домам. И все были НАШИ. И чемоданы были НАШИ, и встречающие были НАШИ и земля была НАША. Пусть маленькая, но НАША.

Впереди нас всех ждала новая жизнь в новом перестраивающемся мире. Нужно было тщательное, грамотное осмысление произошедшего, нашего нового места и роли, задач и возможностей в этом мире. Важно было проанализировать и понять, как заставить цивилизованный мир уважать себя. Ведь без этого у нас не могло быть будущего.