Никогда не знаешь наверняка

Бойл повернул голову на подушке. Движение далось нелегко.

За окном, обрезанная рамой, простиралась солнечная долина. Шелестели кроны деревьев. Пели птицы. И какой-то неуемный мерзавец в этот жаркий час тащился через сад с тачкой. Даже не умереть спокойно!

Бойл поморщился, отдав этой гримасе последние силы жизни. Но не умер, а только закрыл глаза, погрузившись в тонкую словно кисея дрему. Грохот тачки, шелест и все прочее сплелись в ней в растущий из земли разноцветный столп, уходивший в самую даль небесную. Красивое и совершенно бесполезное зрелище. Вероятно, так и должна выглядеть жизнь, если ею не пытаться забивать гвозди.

Мелькнула шальная мысль, не вскарабкаться ли на этот столб? Которую тут же перекрыла другая, объяснившая, что столп этот – он и есть, так что идея глупее не придумаешь.

Бойл мысленно кивнул и перестал цепляться за какие-то завитушки, которые словно сами просились в руку, выступавшие там и тут и напоминавшие обезьяньи мордочки.

Всю жизнь его история переплеталась с историями других людей, бывших вокруг него, как-то с ними соизмерялась, гнулась и надламывалась, меняла направление. Теперь на пороге смерти она стала наконец только его собственной. У истории всегда свободен один конец. По нему можно понять, в какую сторону течет время.

В комнату кто-то вошел. Воздух пробежал по лицу, напомнив… Только легкомысленных видений ему сейчас не хватало! Идиот с тачкой, вероятно двинувшись обратно, снова взорвал идиллию гнусным грохотом. Блаженная дрема, предвещавшая скорую развязку, разлетелась в куски.

Бойл открыл глаза. Перед ним стоял человек в парусиновом балахоне и дурацкой шапочке, возраст которого не поддавался определению. Любой от пятидесяти до тысячи.

– Что? – спросил Бойл, подброшенный волной раздражения.

– Как ты себя чувствуешь?

– Это сон? – с надеждой уточнил Бойл.

– Не я, во всяком случае, – ответил человек.

– Только конченый кретин может спрашивать, как я себя чувствую, когда под окном другой кретин громыхает своей тачкой, будто в судорогах кончается, – отрезал Бойл, почувствовав неожиданный прилив сил, и добавил с ядом: – Братец твой, поди?

Гость прошел к окну и крикнул в него несколько бранных слов такого впечатляющего пошиба, от которого даже камни старого дома вздрогнули. Тачка тут же смолкла.

Это показалось Бойлу любопытным. Ругательства были чем-то новым. Последнее время все словно сговорились лепетать вокруг него, будто он девица на выданье. Сплошные ахи и пожалуйста, лишь бы не сболтнуть лишнего. Если он и ждал свадьбы, то такой, после которой не разведешься. Так что, на взгляд Бойла, можно было не церемониться. Пришелец стал ему симпатичен.

– Ну так что до самочувствия?

– Как видишь, я еще могу слышать.

Бойл улыбнулся своему каламбуру. Человек в дурацкой шапочке тоже.

– Если правда хочешь помочь, дай мне стаканчик граппы, – добавил Бойл раздраженно. В конце концов, ему мешали прощаться с жизнью, а он к ней привык за годы.

Тут произошло удивительное. Незнакомец запустил руку в карман балахона и вытащил из него узкую бутылочку с пробкой-рюмкой, помахав ею на свету. От оттенка содержимого рот Бойла наполнился слюной, а мозг прошило мыслью, что он еще не так близок к смерти, как ему только что казалось.

– Только без усердия, – сказал удаляющийся волшебник и оставил лакомство на столе. Шутник!

Впервые за много месяцев Бойл поднялся самостоятельно.