Забили кабанчика...

    Сытно жил советский народ при Брежневе. Особенно, по-царски, питались в селах Алтая. Золотое было время. Колхозы процветали, перевыполняя план. Правление, неограниченно выделяла фураж для личного подворья. На этой почве, росли богатея дворы сельчан. Даже нерадивый мужик имел в хозяйстве по три головы "крупнорогатого", поросенка, с десяток овец и несчитанное количество кур. До холодов, вся подворная живность паслась на выпасах пожирая подножный корм. Ну, а с первым снегом начинался забой. В каждом селе, на этот случай имелись свои "бойцы". Лучшими среди них считались бригадные ветеринары, хорошо знавшие анатомию животных и бывшие фронтовики прошедшие через ад рукопашных схваток.
При забое, едва освежевав тушу, "боец" вырезал самые вкусные части. Снующая рядом хозяйка, суетливо подставляла окровавленную ведерную чашку. Наполнив ее до краев, неслась бабенка как угорелая к раскаленной печи. А как бы могло быть иначе? Мужиков то с мороза, надо было кормить. Через пол часа, по всей округе разносился запах жаренного мяса. Купавшиеся в жиру, прожаренные куски с луком, вызывала звериный аппетит. Ну, а под ядреный семидесяти градусный самогон, "свеженине" в застолье не было равных. Кто не разу не пробовал это блюдо, тот не может судить об истинном блаженстве вкуса.
   Вот в это прекрасное время, морозным ноябрьским утром, потянуло сельского шофера Василия Михалыча Павленко на "свеженину". Решил он забить двухгодовалого кабанчика. Для этих целей загодя, заправил две паяльные лампы и потоптавшись немного по двору, снял огородные двери. Ну не на земле же его смалить!
    На следующий день, едва рассвело Михалыч засобирался.
    — Мать топи печь, грей воду. Кабана будем резать Мишки на проводы*. Весь закром уже сожрал гад! — наказывал он жене, снимая с гвоздя, видавшую виды фуфайку.
    — А ты куда в такую рань? — спросила в свою очередь супруга.
    — Дойду до Ваньки Бесяева, пока никто не увел. Пусть зайдет, забьет.
    — Ты че пап? — легкий на поминок, вынырнул из спальни младший сын Мишка. — Зачем он нужен? Мы его с Шуркой за пять минут забьем и поить никого не надо.
Василий Михалыч с сомнением направил на него свой смоляной взгляд. Хоть сыны крепкие, здоровые, но доверия к ним не было, уж очень часто чудили они в любом деле. Но опять же, с другой стороны лишний рот хуже пистолета. Да и в застолье по семейному как то уютнее. На мгновение Михалыч завис, Мишка поставил его на распутье.
    — Че тут думать. — решительно развеял все сомнения подошедший Шурка. — Нож у нас есть, зачем нам Бес? Сами управимся.
    — Ладно! — под давлением жадности согласился Михалыч. — Только галоши оденьте придурки. А то валенки в дерьмо уделаете. Чистить то у кабана времени было, — сердито посмотрел в их сторону отец.
   К пригону, семейство Павленко подошло дружно. Но сразу же у двери у них пошел разлад.
    — Идите вдвоем, че там втроем толкаться. Я пока покурю — достал из пачки "беломорину" Михалыч.
Подчиняясь его воле, Шура с Мишей шагнули внутрь. Где то в темноте, хрюкая, метался здоровенный кабан. Переглянувшись, братья залезли на ограду стайки.
    — Прыгай братик, вали его за лапу. Я следом. — сунул нож в валенок Шурка.
Брат не раздумывая сиганул в навозную жижу. Кабан почуяв неладное, оскалил клыки и с визгом кинулся на Мишку. Тот буксанув галошами, коршуном взлетел на ограду.
    — Шурка, давай его застрелим. Он мне падла чуть ногу не откусил.
    — От армии бы откосил, дурак. — оскалился Шура — Ладно пошли за ружьем.
    — Вы что полудурки задумали? — вылупив глаза, на выходе встретил их Михалыч.
    — Пап, сейчас Шурка его застрелит, а потом нож в горло, кровь выпустим и все будет как у людей. Ты ж видал его. Пол деревни собрать надо, чтобы свалить.
    Взяв ружье и подвязав патронташ братья снова шагнули в пригон. Быстренько взгромоздились на прясло стайки. Шурка зарядил жакан.
    — Ты в лоб ему бей Шура. Что бы сразу наповал. — со знание дела советовал Мишка.
Шурка вскинул ружье. Брат в ожидании выстрела уперся ногами в ограду и резко откинул голову назад. В этот самый ответственный момент, подмерзшие галоши скользнули и Миша навзничь рухнул с ограды. Шуркин палец на курке дрогнул, грохнул выстрел. Свинцовый жакан отсек кабаний пятак и с шипением застрял в навозной жиже. Рыгнув кровью, кабан с визгом кинулся на ограду. От удара двухсот килограммовой туши, подгнившие столбики хрустнули и обезумевшее животное вырвалось наружу. Побледневший Василий Михалыч кинулся к вилам. Вылетевший следом за кабаном Шура на ходу перезаряжал ружье.
    — Братка, стреляй! — подпрыгивая на месте, орал ему Мишка.
Кабан сделав по двору два круга и найдя зияющий проем ограды рванул на огород. Шура палил не жалея патронов.
    — По ногам бей! — визжал ему чуть отставший Мишка.
    Замыкал этот утренний марафон взбесившийся Василий Михалыч
    — Запорю полудурки! — спотыкаясь гнался он в след, злобно сжимая отшлифованный черенок.
    — Все как не у людей!
    * проводы в армию.