В новый год с новой жизнью

Новый год такой новый, когда с друзьями зависаю на культурном телеканале. В этот раз некто сверху нам отменил СМИ. Спасибо, что отменили всё в доставшем телевизоре!

***
Я с Мариной играю в игральные карты, Сто Один. Друг друга поздравили и отправили друг другу подарки по дому, так сказать, книги, - классика, фанаты того много лет.
- а что получил Димка?
- догадайся с пяти нот
- блин, правда? а что, про Шопена пишут книги?
- сам удивился, вот, на днях ему придёт.

Марина достаёт упаковку красивую, такая, классическая, говорит, открывай! Открываю, - рождественские повести Чарльза Диккенса, такая классическая, но, сделала на нордической бумаге, рисунки того времени, и книга сама собой.
- тебе! вдохновляйся!
Я достал коробку, передаю подруге, - это тебе. Та открывает, сонеты Шекспира. Она обняла меня.

Листаем книги. Если у меня мягкий переплёт, то у Марины твёрдый переплёт.
- то ли дело! - говорит она мне
- это что, недавно вдохновлялся Шекспиром, делал стихи по сонетам, кое-как разобрался в структуре, написал в интернете, первым делом в черный список отправили, про оскорбление, видать не узнали английскую школу
- что писал?
- не помню, уже удалили с другого сайта, ничего не осталось. и сайта нет кстати. видать дошла суть
- что писал?
- как тех, у кого ядовитый язык, вернулась к тем ядовитая стрела и пронзила сердце, видимо забыли что такое, Шекспир, а тут администраторы почитали, м-да, дошло, нахер, сворачиваем деятельность сайта, на котором нет цензуры и модераторов.

Уж лучше с цензурой жить, и редакторами, чем в свободном мире, в котором недавно по бомонду прошлись, бац по тому, и нет свободы слова в столице, называется, чепуху городят за бабло, бу — бу — бу.

Марина вспомнила мои небылицы, напоминает, - между прочим твои небылицы давно забыли и мало кто читает, уж явно, мимо тех прошёл, в прочем, почти многое сбылось, не умеешь ты «врать», называется, дай-ка посочиняю, а теперь у нас в стране лишь интернет остался, по крайней мере, больше нет смысла о чем-то судачить в интернете, уж точно, когда страны развалились, не до свободы слова теперь.