Ночь и туман. Небесный гром

11 декабря 1941 года

Париж, оккупированная территория Франции

Когда Анна-Луиза Моресмо вернулась в донжон – как раз в тот момент, когда пришло время выдвигаться к Приюту Дьявола – Колокольцев сначала её даже не узнал (хотя и обладал практически фотографической памятью на лица).

Настолько радикально гражданская одежда изменила внешность девушки. Белая лыжная шапочка; серое пальто до колен; длинный белый шерстяной шарф; бежевый свитер; чёрные лыжные брюки; чёрные же элегантные ботинки… в общем, ничего общего с монахиней-кармелиткой. Вообще. Совсем.

«Да я это, я» – рассмеялась теперь уже бывшая монахиня. «Анна-Луиза…»

Сняла шапочку – роскошные непослушные медно-рыжие волосы соблазнительными волнами рассыпались по покатым женственным плечам. От такой волшебной красоты у него аж дух перехватило.

Она поняла его несколько ошарашенный взгляд по-своему и пожала плечами:

«Ну да, ну рыжая я… так получилось. У мамы британские корни – то ли шотландские, то ли ирландские…»

Колокольцев изумлённо-восхищённо покачал головой: «Ну ты даёшь – такую роскошь да в монашеское… обмундирование паковать. Это же особо тяжкое преступление перед эстетикой… и вообще мирозданием…»

Как и многие как ни странно католики, он считал женский монастырь даже не духовным извращением, а самым настоящим надругательством над женской природой – и вообще над человечностью.

С его кочки зрения (которую разделяли многие миллионы), предназначение каждой женщины в том, чтобы быть женой и матерью; хранительницей домашнего очага… в исключительных случаях королевой, а всякие там молитвы и прочие духовные упражнения в монашеских сообществах есть дело только и исключительно мужское.

На его (весьма компетентный) взгляд, даже его небесная покровительница, великая святая Тереза Авильская куда как органичнее и правильнее смотрелась бы на кастильском троне, чем в келье настоятельницы монастыря кармелиток.

Он вздохнул, поднялся и кивнул девушке: «Я закончил… да и вообще уже пора выдвигаться… на боевую позицию».

Как ни странно, он успел перепороть всех собранных комиссаром Фернаном Давидом женщин. И нисколько не сомневался, что этого наглядного урока им будет достаточно, чтобы никогда больше не делать глупостей, с седьмого декабря чреватых гильотиной или Равенсбрюком… и неизвестно ещё, что хуже.

Когда он поравнялся с ней, она неожиданно взяла его за руку. Его словно окатило волной тепла и любви… точно такой же, как четыре года назад на лестнице рейхсминистерства пропаганды, когда его взяла под руку легендарная Лени Рифеншталь. Его в некотором роде вторая половинка, которую с того дня он больше не видел вживую.

Анна-Луиза вздохнула и мягко-женственно объяснила: «Я этого очень хочу… а тебе это очень нужно…»

Она была права – для победы над инфернальным злом Потрошителей, Охотника и капитана Алена ему было недостаточно молитв Святой Церкви; духовной работы Помазанницы Божьей Анастасии Николаевны Романовой; спасения десятков людей… и даже болевых энергий Жюли Сен-Пьер и женщин из допросной. Слишком уж мощными на этот раз были энергии его противников.

Ему были нужны её энергии – энергии чистой, светлой и целомудренной любви официально всё ещё монахини-кармелитки (то, что она была монахиней ордена, созданного его небесной покровительницей, не было случайным совпадением).

Хотя что-то ему подсказывало, что девственницей Анна-Луиза не была уже давно… впрочем, это было неважно. Важным было лишь то, что её рука в его руке была проявлением, актом, даром этой Любви. Её любви к нему. Любви, способной победить любое инфернальное Зло. Ибо эта Любовь есть самая могущественная сила во Вселенной.

Взявшись за руки (к немалому изумлению всех, встретившихся им на пути), они прошли в его кабинет. В котором их предсказуемо (ибо деваться ему было решительно некуда) ожидал скучавший – ибо он уже давно закончил подготовку к делу – Первый домушник Франции Марсель Бодри… и его ангел-хранитель женского пола Маргарита Александровна Малкина… она же Маргарета Эссен.

«Вижу, что со вкусом у тебя по-прежнему всё в порядке… даже очень» – усмехнулась Рита, оценивающим взглядом оглядев Анну-Луизу с головы до ног.

И неожиданно дружелюбно протянула руку бывшей монахине: «Я Маргарета. Похоже, мы с тобой уже работаем вместе… над одним делом…»

Анна-Луиза настороженно посмотрела на это устрашающе-непонятное существо (Рита сняла пиджак, выставив на всеобщее обозрение два Браунинга Hi-Power в наплечных кобурах). Однако представилась и предложенную руку всё же пожала.

«С чего ты решила, что над одним?» – наигранно удивился Колокольцев.

Непонятное существо рассмеялась: «У меня сведения из надёжного источника, что у тебя романтические отношения только с коллегами по работе… точнее, с подчинёнными… в некотором роде…»

Надёжным источником, вестимо, была приёмная мама Риты великая княжна Анастасия. Известная приёмной дочери как Шарлотта Эссен.

Колокольцев никак не прокомментировал это откровение. Просто кивнул домушнику: «Бери свой груз – и выдвигаемся…»

В паре десятков метров от входа в штаб-квартиру Специальных бригад их ожидала бронированная машина радиосвязи абвера Sd.Kfz. 251/3. Созданная на базе знаменитого Ганомага – германского полугусеничного бронетранспортёра (первой такой бронемашины в мире, запущенной в серию).

Связная машина была оснащена мощной радиостанцией Fug 8, позволявшей осуществлять голосовую связь на расстоянии до двадцати пяти километров – вдвое больше, чем было необходимо.

Бронемашина остановилась на расстоянии прямой видимости от Приюта Дьявола за считанные минуты до полуночи. Ровно в полночь в наушниках Колокольцева раздался спокойный уверенный голос майора люфтваффе Ганса-Иоахима Фриделя: «Дрезден вызывает Эмдена. Приём»

«Эмден на связи» – спокойно ответил Колокольцев. «Приём»

«Дрезден просит разрешение на взлёт» – бесстрастно произнёс майор.

«Взлёт разрешаю» – уверенно ответил Колокольцев. «Жду сообщения о выходе на позицию…». И тут же кивнул Марселю Бодри: «Пятиминутная готовность…»

Анна-Луиза вцепилась в его руку обеими руками с такой силой, словно от этого зависела её жизнь… и его. В каком-то смысле оно так и было.

Ровно через пять минут в наушниках раздался голос майора Фриделя: «Вышли на позицию. Ждём сигнала…»

«Ваш выход, маэстро» – усмехнулся Колокольцев, обращаясь к домушнику. И добавил: «Мы будем чуть дальше – за этим зданием. Ибо волна будет неслабая…»

«Всё будет в лучшем виде» – усмехнулся Марсель Бодри. «Не первый раз замужем…». Выбрался из броневика, уверенно закинул за спину рюкзак со Светлячком… и растворился в ночной тьме.

Он вернулся ровно через шесть минут, когда броневик занял позицию, максимально защищённую зданиями от ударной волны от взрыва 300-килограммового боезаряда управляемой ракеты Хеншель-293.

Домушник показал два пальца. Колокольцев немедленно произнёс в микрофон: «Груз доставлен. Минутная готовность…»

Ровно через минуту после этого ярчайшая вспышка неотмирного света озарила… Колокольцеву показалось, что чуть ли не весь Париж. И тут же в наушниках услышал голос майора: «Объект вижу…»

И через считанные секунды: «Птичка пошла. У вас двенадцать секунд…»

Колокольцеву приходилось пару раз бывать под бомбёжкой… однако взрыв боеголовки полутонной авиабомбы SC 500 – основы Хеншеля 293 – его впечатлил. Ему показалось, что с небес спустился сам Тор – бог грома и молнии – и могучим ударом кулака превратил Приют Дьявола в огромную дымящуюся воронку.

Он махнул рукой водителю Ганомага: «Давай поближе… посмотрим, что там…»

Свет мощных фар Sd.Kfz. 251/3 (по такому случаю Колокольцев наплевал на светомаскировку) открыл его взгляду… вполне предсказуемую картину. Приют Дьявола просто перестал существовать – на его месте красовалась гигантская воронка. Не выжил никто из Потрошителей – это было совершенно очевидно.

Он вернулся в машину радиосвязи и спокойно произнёс в микрофон: «Дело сделано. Возвращайтесь на базу…»

«Есть возвращаться на базу» – довольно ответил майор Фридель. «Конец связи»

А Колокольцев переключился на другую частоту и произнёс в микрофон: «Первый вызывает седьмого. Приём»

«Седьмой на связи» – усмехнулся голос в наушниках. «Теперь наш выход, я так понимаю?»

«Правильно понимаешь» – усмехнулся Колокольцев. «Конец связи…»

Седьмым был лейтенант абвера Дитрих Келлер, который днём, как бы так помягче сказать, позаимствовал у парижских пожарников стандартный пожарный автомобиль Рено. Вода в ёмкости которого была в тот же вечер освящена лично архиепископом Парижа кардиналом Эммануэлем-Селестеном Сюаром.

Убедившись, что затаившийся неподалёку пожарный автомобиль выдвигается, дабы залить святой водой (лучше перебдеть, чем недобдеть) всю территорию того, что осталось от логова Потрошителей, Колокольцев вернулся в броневик.

Чтобы отдать боевой приказ водителю: «Отвезёшь нашего партнёра… откуда забрал и сдашь с рук на руки комиссару Фернану Давиду. После этого свободны. А мы прогуляемся – тут недалеко совсем…»

Второе относилось и к охраннику – ефрейтору вермахта, взятого присматривать за Марселем Бодри (доверяй, но проверяй).

Взял Анну-Луизу за руку, помог ей выбраться из стального чрева Ганомага и закрыл тяжёлую дверь. Броневик взревел шестицилиндровым стосильным Майбахом HL-42, тронулся с места и исчез в ночной тьме.

Они остались одни.