Глава восьмая,

в которой Ада встречает Виктора и узнает, чем мальчики отличаются от девочек

Новое утро началось празднично. Лето, которое неуклонно стремилось к концу, одарило обителей Дома последними теплыми вечерами и прохладными, полными пахучей росой рассветами. Каждый новый день Ада встречала в предвкушении приятных впечатлений. И каждый день оправдывал свое существование и существование девочки.

— Доброе утро, Ад, — папа сидел рядом с ней на кровати и гладил дочь по светлым волосам.

Девочка сонно прищурилась: папа обычно уходил ужасно рано, поэтому видела его дочь только вечером перед отходом ко сну. Папа гораздо интереснее мамы: дает ей замечательные советы о том, как веселее провести день; мастерит с ней рогатки и скворечники; учит играть на гитаре; показывает, где и что размещено на жестком диске, как правильно карабкаться по деревьям, как привязывать ниточки к мушиным лапкам, чтобы мухи летали вокруг тебя, раздраженно жужжа. Еще он всегда знает, в какой праздник куда следует ходить и всегда берет с собой маму и Аду. Папа смеется, что маму приходится выводить гулять, как маленькую девочку, иначе она так и сидела бы за своей работой. Мама постоянно что-то делает: пишет и сочиняет, печатает, наводит в Доме порядок, занимается с шиншиллами и Шинигамом.

Ах, как интересно бывало, когда они все вместе выбирались на природу к речке, или посещали концерты, или смотрели взрослые спектакли в театре! Мама тогда надевала самые красивые свои платья и туфли на высоких тонких каблуках. Как считала девочка, ее мама была самой красивой. Ни у кого из маминых подруг не было такой тонкой талии, таких прозрачных рук и вызывающего восторг профиля. Девочка гордилась своими родителями, молодыми  и совсем не скучными, и втайне мечтала быть на них похожей. Сейчас она предвкушала какое-нибудь новое приключение, на которые отец был такой мастер. Любое его предложение оказывалось таким заманчивым, таким привлекательным, что удержаться от радостного визга становилось просто невозможно.

— Папочка, а что мы сегодня сделаем? — спросила девочка, садясь на кровати.
— Для начала мы пойдем есть омлет, а потом… Потом мы займемся наблюдением.
— Что мы будем наблюдать? Восход, солнечное затмение, землетрясение или извержение вулкана? — перечисляла Ада.
— Вот каких катаклизмов ты ждешь! — папа засмеялся.
— Нет, папочка, — она сделала страшные глаза, — я не хочу никаких клизм! Это же страшно непривлекательно и неприятно!
— Ты неправильно расслышала. Вот ты знаешь, что такое катастрофа?
— Конечно! Это строфа, состоящая из четырех строк…
— Вот как? А что тогда есть катрен?
— Четверка лошадей, впряженных в повозку? — предположила Ада.
— К сожалению, Ад, хочу тебя огорчить. Начну огорчать с конца: катрен — это как раз и есть строфа из четырех строк. А катастрофа — это не четверостишие вовсе. Это чрезвычайное происшествие, влекущее за собой большие последствия в виде разрушенных зданий и погибших людей. Катаклизм обозначает то же самое, что и катастрофа. Но продолжу разочаровывать тебя  дальше: мы не будем наблюдать никаких экстремальных природных явлений. Напротив, наш эксперимент на редкость безопасен.

Ада нахмурилась: что интересного может быть в безопасности? Предварив ее разочарованные замечания, папа поспешил приступить к подробностям:
— Наблюдение, как ты знаешь, — это слежение за тем объектом, который вызывает у нас интерес. Поэтому, дорогая, считай, что мы занимаемся слежкой.
— Ух ты! Мы будем сыщиками, как Шерлок Холмс?

Девочка вспомнила недавние поиски Лулу и решила, что обладает достаточным опытом ведения подобного рода дел. Впрочем, папе она не стала об этом говорить: вера в Лулу, Бо и Беса не была присуща взрослым —  мама же отвергла существование домового…

— А за кем мы будем следить?
— Объект слежения можешь выбрать сама, здесь я тебя не ограничиваю.
— А что можно выбрать, папа?
— Пойдем для начала на завтрак — мама нас уже заждалась, а за это время обдумай как раз свой выбор.
— Ну, приведи хотя бы несколько примеров! Ну, пожалуйста, — Ада прижала руки ладошками друг к другу в молитвенном жесте.
— В идеале это должен быть кто-то живой, движущийся — смотреть, как неподвижно лежит камень, тебе быстро наскучит, да и происходящих в нем изменений ты не увидишь.
— Кажется, у меня есть потрясающая идея!
— Раскроешь ее? Я заинтригован.
— Уу, — Ада помотала головой в стороны. Это будет мой секрет. И чур, я все сделаю сама. Одна, — строго ответила девочка. — А ты мне не будешь мешать!
— Но мне же нужно знать, что ты выбрала, чтобы мы случайно не взяли «под прицел» одно и то же, — пошел на уловку папа.
— Нет и еще раз нет! — крикнула она через плечо, убегая в сторону кухни.

«Поручение Рины выполнил, — папа выглядел довольным. — Ребенку хватит задания на весь день, а мы сможем хоть немного отдохнуть».

Придя на кухню, девочка спешно поцеловала маму, положила себе на тарелку тост с джемом и налила чай в большую кружку с черной и белой кошками, смотрящими друг на друга. Аде предлагали с большой настойчивостью выбрать себе кружку поменьше, но они как-то не приживались — девочка хранила верность своим кошкам.

В продолжение завтрака Ада загадочно молчала, обдумывая предстоящее приключение. Наскоро направилась в свою комнату, чтобы одеться. Она выбрала салатовый костюмчик: маечку и шортики с рюшами по низу. Носочков подходящего цвета не нашлось, поэтому она надела голубые с кокетливыми бантами. Волосы девочка заплела в две нетугие косички и пробежалась по комнатам, заглядывая подо все одеяла — Шинигами любил спать, закутавшись во что-то мягкое и теплое, совсем, как человек, — а именно кота девочка искала, назначив его объектом своего наблюдения.

Кот, наконец, был найден в комнате родителей. Здесь стартовал начальный этап слежения. Усевшись возле постели, девочка смотрела на блаженно закрытые глаза Шинигами и сложенные крест-накрест задние лапы. Изредка его уши подрагивали, и раздраженно дергался кончик длинного, лишенного шерсти хвоста.

Немного понаблюдав за этой идиллической картиной, девочка неосторожно шевельнулась, чем потревожила сон Шинигами. Кот вначале потянулся, и уже после открыл бирюзовые глаза, перевернулся на спину и несколько раз лизнул шершавым розовым языком живот. Осмотрев девочку, Шинигами спрыгнул с кровати и направился на кухню. Там он обнюхал свою миску, но кроме нарисованной на дне косточки, ничего в ней не обнаружил. Неподдельное огорчение отобразилось на его инопланетном личике. Кот заурчал, выпрашивая себе что-нибудь вкусное, и Ада поделилась с ним бутербродом с колбасой. Понаблюдав, как с утробными звуками Шинигам уничтожает выделенный ему кусочек, девочка предложила ему оставшуюся у нее часть бутерброда. Однако Шин уже был, по-видимому, озабочен чем-то другим, поэтому от предложения отказался и вышел через кухонную дверь в коридор, а потом в сад. Девочка пошла за ним. Здесь кот развалился на согретом солнечными лучами крылечке и принимал солнечные ванны. Из-за того, что он занимался этим довольно часто, не хуже какой-нибудь модницы, зимой и летом посещающей солярии, Шинигам давно поменял окраску с жемчужно-серого до цвета мокрого асфальта. Он единственный из всего дома любил жару. И в полдень лежал,  блаженно накапливая тепло перед будущими холодами. В промозглые дни Шинигам чувствовал себя неуютно — жался к хозяевам, спал круглые сутки напролет  и носил теплые вязаные жилетки.

Отсутствие хоть какого-то движения быстро наскучило Аде, и как она ни пыталась сосредоточиться, то и дело отвлекалась и смотрела по сторонам. В один из таких моментов она и увидела мальчика, идущего за руку с высокой стройной женщиной, похожей чем-то главным, наверное, как раз этой стройностью на Маму самой Ады.

Мальчик обладал кукольной внешностью. У него были огромные синие глаза в половину лица. Волосы, немного более длинные, чем у обычных мальчишек, прикрывали уши и лоб до бровей. Брови казались нарисованными, настолько тонким и изящным был их изгиб. Одет мальчик был в коричневую замшевую курточку и короткие черные штанишки. Он тоже заметил, что на него обратили внимание, и пристально посмотрел на девочку. Ада подошла поближе к ограде и приветливо улыбнулась симпатичной паре:

— Здравствуйте! А вы очень спешите?
— Мы гуляем, — гордо ответил мальчик.
— Тогда, возможно, вы сумели бы погулять со мной? В нашем саду? — с надеждой предложила Ада.
— Мама, можно? — обратился мальчик к стройной женщине.
— А будет ли это удобно? — говоря как бы сама с собой, уточнила женщина. — Ты уверена, что взрослые не сочтут это вторжением, девочка?
— Я уверена, что все будет хорошо. Идите за мной, я покажу, как войти к нам, — мама с мальчиком по другую сторону ограды следовали за маленькой хозяйкой парка до тех пор, пока она не остановилась у лаза в заборе, достаточно широкого для того, чтобы в него могла свободно пройти, лишь слегка пригнув голову, молодая женщина. Мальчик воспринял предложение проникнуть в сад через щель с восторгом. Протиснувшись сквозь отверстие, гости попали в цепкие, дружелюбные объятия Ады:
— Давайте, наконец, познакомимся? — сказала она, беря мальчика за руку. — Меня зовут Ада Максимовна Рублюк, и я живу в этом доме с родителями, «домовым, летучей мышью и пауком», — мысленно  продолжила она. — А как зовут вас?
— Меня зовут Виктор. А мою маму Анастасия Геннадьевна.
— А кем работает твоя мама?
— Моя мама работает моей мамой. Как только родился я, она оставила карьеру и занялась семьей, — совсем по-взрослому объяснил ситуацию Виктор.
— А у вас есть папа?

Анастасия Геннадьевна недоуменно подняла брови:
— Что за вопрос, милая? Такие вопросы задавать неприлично!
— Вот как…
— Именно так. Наверное, ты еще не слишком знакома с правилами приличий.
— Я все-таки немного с ними знакома. Но, по правде говоря, мне гораздо больше нравится пренебрегать ими, если в них нет смысла.
— Вот как? Ты, значит, считаешь, что правила сковывают и не несут никаких положительных моментов?
— Пока что мне доводилось встречаться в основном с неправильными правилами. Они заставляют меня рано ложиться спать, обязательно мыть руки перед едой, одеваться перед тем, как пойти завтракать, носить только домашнюю одежду дома, и только праздничную надевать по праздникам. Это так скучно! — закончила девочка. — А как ты считаешь, Виктор?
— Я думаю, что в правилах есть смысл.
— И каков же он? В чем заключается? — торопила его Ада.
— Чтобы все шло по заведенному плану, чтобы в нем не было сбоев…
— А сколько Виктору лет? Как он может быть таким серьезным в детстве? — обратилась она к Анастасии Геннадьевне.
— Он такой с рождения, — улыбнулась та, — а сколько ему лет, спроси у него самого. Это одно из важных правил этикета — никогда не говорить о присутствующих в третьем лице.
— Сколько тебе лет, Виктор?
— Мне шесть. Я уже хожу в школу.
— Значит, ты тоже знаком с Математикой?! — радостно воскликнула Ада.
— Да, конечно. Мы занимаемся в классе чтением, письмом и счетом. Всему этому нас учит Борис Вениаминович.
— Меня он тоже навещал недавно, но так и не научил считать. Гораздо понятнее о счете мне рассказал Бес.
— А кто такой Бес? — спросил Виктор.
— Это очень добрый домовой, живущий на чердаке и зимой впадающий в спячку. Я когда-нибудь его тебе покажу, — тихо-тихо, чтобы не услышала чужая мама, сказала Ада.

Мальчик коротко кивнул. Это тайное соглашение как-то сразу сблизило детей. Они продолжили шептаться, привлекая внимание Анастасии Геннадьевны.
— Знаешь, что? — спросила девочка, — давай ты придешь ко мне еще? И будешь приходить снова и снова? А сейчас вы лучше идите, потому что у мам всегда много дел, и я стесняюсь говорить, когда она совсем рядом.
— Хорошо, согласился Виктор.
— И еще. Можно я буду звать тебя коротко — Вик?
— Наверное, я не буду против такого имени. Но почему ты хочешь называть меня так?
— Потому, что Виктория и Виктор — одно имя. Девочка может быть Викой, а мальчику тогда следует быть Виком. Разве нет? Кстати, ты знаешь, чем мальчик отличается от девочки?
— Обычно у мальчиков короткие волосы…
— Но у моего папы волосы довольно длинные, и у двоюродного деда тоже. И у многих других знакомых моих родителей…
— Ну, тогда я даже не знаю…
— Сказать тебе, в чем отличие?
— Ага.
— В логике. Мне об этом постоянно говорит папа. Он утверждает, что у женщин логика женская. А мама говорит, что у пап нет никакой. Вот так…
— А что эта логика делает?
— Это большая наука. Ее проходят в старших классах школы. Или даже в университете, — уважительно ответила Ада. — Когда мы вырастем, нам обязательно про нее расскажут. А пока придется ждать. Так что, мы заключили соглашение?
— Да.
— Когда ты приедешь в следующий раз?
— Завтра воскресенье. Я как раз могу прийти. У меня нет уроков.
— Без мамы.
— Без мамы.

Ада захлопала в ладоши и поцеловала мальчика в щеку. Они были одного роста. Новообреченный Вик покраснел до кумачового цвета и оглянулся на маму, но та его смущения и вызвавшей его сцены не увидела, так как сидела на ступеньках и мечтательно гладила Шинигами, урчащего от ее ласковых и бережных прикосновений.

— У вас замечательный кот! — заметила она. — Страшненький, но жутко симпатичный.
— Мама, мы пойдем? — предложил мальчик.
— А ты разве вдоволь пообщался с новой знакомой? — удивилась мама.
— Нет, но мы будем встречаться еще.
— И играть вместе, — подтвердила  Ада.