Оленный край, хранимый Аполлоном

 
 
Наталья Богачева
 
Оленный край, хранимый Аполлоном
Загадочное слово  "Гиперборея" нам знакомо из мифов и легенд Древней Греции. Известно, что эта таинственная страна находилась по ту сторону северного ветра Борея, что дует из пещер северных гор.
Гиперборея связана с Богом Солнца Аполлоном. Отсюда родом была его мать Лето, сюда, на «историческую родину» прекраснейший из богов  златокудрый Феб, он же - Аполлон Гиперборейский время от времени прилетал на золотой колеснице, запряженной  белыми лебедями. 
В Гиперборее и ее окраинах вольно или невольно побывали многие античные боги и герои. Здесь, «на краю земли»,  «в безлюдной пустыне диких скифов» по приказу Зевса был прикован к скале Прометей, вопреки воле богов,  подаривший людям огонь. Геракл достиг пределов Гипербореи в погоне за златорогой Керинейской ланью (оленем). А в поисках молодильных яблок гесперид, Геракл добрался до крайнего Северо-Запада, подержал немного Небо за Атланта, который и достал ему эти яблоки. Во времена царствования бога Крона в Гиперборее начали проводить большие спортивные национальные игры (задолго до появления греческих Олимпийских игр). Есть предания, что их проводили у истоков  северных рек. Именно гиперборейцы передали грекам священное оливковое дерево  и предложили награждать победителей Олимпийских игр ветвью оливы вместо яблоневой.
Загадочная страна Гипреборея, где солнце ходит по кругу и не скрывается за горизонт, существует и поныне. Арктический материк исчез с лица земли во время Всемирного потопа и наступившего затем похолодания, а окраинные земли Гипербореи – север современной Евразии, Америки и Канады, множество островов, включая самый большой – Гренландию – остались. 
Можно предположить, что живущие здесь, вокруг Полярного круга,  народы – прямые наследники  гиперборейской цивилизации.

Гиперборея – это земли и моря Арктики
Российский Крайний Север в классическом понимании –  отдаленные труднодоступные необжитые районы с суровым климатом. Географы говорят – это обширные пространства от Кольского полуострова до Чукотки - более 11 миллионов квадратных километров, занимающие две трети России, этнографы утверждают  что это - территории расселения почти 30 малочисленных народов Севера (малочисленные – означает менее 50 тысяч человек). Здесь живут саами, ненцы, долганы, эвенки, эвены, чукчи, эскимосы, коряки, ительмены...
Геологи и промышленники утверждают, что Север – это 75 процентов российской нефти, 92 -  газа, 40  процентов мировых запасов никеля и платины, 80 - российского золота, почти все наши алмазы, а кроме того - вся пушнина, рыба и лес. Роль арктического региона как сырьевой базы России неоспорима. Арктика – центр нефтегазодобывающей промышленности и металлургии. Именно Север удерживает национальную экономику от развала.
Один из приоритетов государственной политики сегодня – "поход на Северо-Восток". Думая об экономическом развитии России,  нельзя забывать, что эти пространства тысячелетиями обживали «настоящие люди»,  представители 40 коренных малочисленных народов Севера, возможно,  потомки мифических древних гипербореев.
               
Потомки гипербореев
До революции их именовали "сибирские инородцы" или туземцы, или племена северных окраин, или окраинные народности.  Так их стали называть после 1926 года, когда в декрете ВЦИК и СНК их выделили в отдельную группу,  состоящую из 37 народов и племен. Известный ученый-этнограф и исследователь прошлого В. Г. Богораз-Тан писал: "Согласно различию их происхождения и образа жизни есть между ними финны, тюрки, монголы и палеоазиаты, кочевые и бродячие люди, морские звероловы, сухопутные охотники, речные и морские рыболовы и тундренные оленеводы".
В 1822 году был принят  "Устав об управлении инородцев". Вплоть до советской власти он был главным документом, который устанавливал взаимоотношения государства с этими племенами.
Немало очевидцев того времени записали, как “инородцев”  пытались приобщить к нашей культуре и вере.
"Чайная голодовка считается у них самой тяжелой после недохода рыбы – писал в 1923 году В.К. Арсеньев, - на третьем месте стоит хлеб". Но табак быстро обошел бодрящий напиток чай. Табак сыграл заметную роль в покорении и присоединении к империи храбрых и независимых чукчей, "немирных инородцев", которых всего-то было пять-десять тысяч человек и которые никогда не собирали более чем трехтысячное войско.
После 1917 года инородцев уравняли в статусе с другими народами России, но вплоть до наших времен они сохраняют свои духовные ценности, культуру, нормы поведения. Соблюдая наши законы, они живут по своим, свод которых ученые называют “обычным правом”. Они верят, что все живое и неживое имеет души.  Их главная религия – шаманизм, а шаманы – посредники между людьми и духами.
Мы много знаем о древних греках и их богах, а что мы можем сказать, например, о древних эскимосах, чьи поселения на Чукотке археологи называют Арктической Троей? Они изобрели поворотный гарпун.  Крылатые предметы, составляющие главную часть этого древнего оружия, по конструкции и аэродинамическим возможностям можно сравнить с турбогенератором авиалайнера. А может быть эти крылатые предметы  - мини-копии летательных аппаратов, на которых передвигались гипербориеи. Так, прибывший из Гипербореи Абарис,  на подаренной ему полутораметровой металлической «стреле Аполлона Гиперборейского» с особым устройством в ее оперении переправлялся через реки, моря, непроходимые места.
Каждая бытовая вещица имела у эскимосов свой сакральный смысл, будь то игольница, с виду напоминающая женскую фигурку, или ручка ковша, представляющая собой образ северной Венеры.
Уэленские косторезы, знаменитые на весь мир, рассказывают на резных клыках фантастические сказки. В них, как правило, отсутствует вымысел, нет социального конфликта, но проблемы можно решить при помощи волшебства. Эскимосы называют свои сказки - "унипаган", что означает – истинный рассказ, повествование, в которое верят,  и которое реально может произойти или  происходило.
Археологи обнаруживают в местах их захоронений или в окрестностях когда-то брошенных селений уникальные эскимосские вещи, возраст которых перевалил за три-четыре тысячелетия.
По поверьям эскимосов, они не должны менять свой образ жизни, поскольку крепко связаны с природой. И русским эскимос  никогда не станет. Даже если отец у него русский, а он родился здесь – на земле юпик или инуитов –  земле настоящих людей. Она его слышит. Силы ее действуют на него. Эскимосы никогда не считали года. Говорят, что дух и так знает, сколько человек прожил,  и сколько ему осталось. Если эскимос не нарушает законы, соблюдает запреты, добр к Природе, он живет долго. Самое важное – запомнить событие, при котором человек родился. Если оно необычное, он наречен быть необыкновенным человеком.
Не дай бог для эскимоса потерять шапку ребенка – ведь на макушке спрятан центр жизни человека. И когда ребенок пугается или болеет, эскимосы обязательно гладят его по макушке.
В древности эскимосы не уважали людей, которые пьянели, принимая растения одурманивания, потому что человек может отправиться в потусторонний мир. А это позволено только шаманам. Эскимосская писательница Зоя Немлюмкина пишет: "Да, эскимосы забыли, где найти проклятое растение одурманивания, но теперь оно выросло в бутылках в магазине".
Раз уж мы заговорили об эскимосах, добавим: расселение их началось с наших дальневосточных территорий. Через Берингов пролив они пришли на Аляску, дошли до Канады и, наконец, добрались до большого острова, который только в X веке "откроет" исландец норвежского происхождения Эрик Рыжий, опишет и назовет Гренландией, что в переводе значит “зеленая земля”. Кстати, не сюда ли прилетал Аполлон зимой, в античные времена, когда эти края были действительно вечнозелеными и вечноцветущими?
У большинства северных народов – саами, ненцев, нганасан и других – их самоназвание в переводе означает "настоящий человек". Мансийский поэт Юван Шесталов придерживается версии, что в английском и немецком языках слово "человек” –"men", "man" произошло от  "манси", что также означает – «настоящий человек». Есть еще одна теория, уже из области эзотерики: коренные народы являются истинными землянами, мы же – посланцы из космоса, эксперимент внеземных цивилизаций.
Иногда кажется, что эта теория оправдана…
      
                Мы и они
  Мы ворвались в их жизнь вместе с нефтяными вышками, гидростанциями, бульдозерами, тракторами…  Избороздили тундру гусеницами вездеходов, даже не подумав, что ее нежный покров – ягель, основная оленья пища  –  восстановится только лет через 150.
  Мы завезли на Север “Бураны”, а к ним еще необходимы запчасти, бензин. И если, отправляясь в дальнюю дорогу на оленьей упряжке, северянин редко мог попасть в беду, то на вышедшем из строя "Буране" в снегах Севера спастись нелегко.
Мы изобрели массу запретов, посягнув на привычный образ жизни потомственных рыбаков, охотников, морских зверобоев и оленеводов. Хотя северянам-старикам, их детям и внукам никогда и в голову не придет заниматься браконьерством ради наживы. Если и нарушают закон, то только ради выживания. «Настоящие люди» всегда заготавливали столько, сколько нужно было, чтобы прожить до следующего урожая. Ни одной лишней рыбешки, птицы или ягоды…
Мы навязывали им свои порядки, свой образ жизни, а в это время грабили их, пользуясь изобретенным нами оружием и снастями, моторными лодками, вертолетами и самолетами.
Люди, наделенные силой, не соблюдая никаких законов, охотились и рыбачили, где хотели и когда хотели.
- Как я могу им запретить, - сокрушался  еще в 80-е годы охотовед Рушан из камчатского села Тиличики, - они меня просто убьют… А другой придет, будет тоже самое».
 Он знал их маршруты, но не мог остановить. От горечи и бессилия все бросил, ушел в тундру, построил там избушку и поселился в ней со своей любимой собакой.
Нынче появились браконьеры другой "классовой" принадлежности. На Севере закрылись десятки предприятий. Тысячи людей остались без работы. Они нередко отправляются на отхожий промысел.
Коми Иван Иванович Чупров тридцать раз побеждал на оленьих гонках на празднике Севера в родном Ловозере и в Мурманске. Если вожака его упряжки, которого Иван воспитывал пять лет,  и который 13 лет ему исправно служил, возьмет да и пристрелит браконьер, он “смертельно ранит” и самого Чупрова.
Кто такие оленеводы? Мы привыкли всех их причесывать под одну гребенку - чукчи, мол, они и есть чукчи. Однако оленеводством в мире занято около 20 народов. Это - саами, ненцы, коми, нагнансаны, чукчи, коряки и другие.
Оленевод - это не профессия, а образ жизни, со всеми присущими ему духовными ценностями. Когда на Таймыре в селе Волочанка впервые открыли видеосалон, его решили посетить оленеводы-нганасаны. Они пришли в своих оленьих парках, красочных костюмах, бисерных унтах и выглядели очень экзотично. Показывали эротическое кино,  где мелькала масса обнаженных женских тел. Пастухи опускали головы, прикрывали лица рукавицами. В общем,  среди них началось волнение, но не от увиденного. Не вытерпев, они, ругаясь, вышли из видеосалона. Им вслед полетела реплика: "Эх, тундра…". Однако тот, кто выкрикнул эти слова, вряд ли знал, что для нганасан видеть обнаженное женское тело – великий грех.
Москвич или туляк может завещать своим детям дом, квартиру, а что могут передать наследникам оленеводы, если за 30-40 лет исправного труда многие из них даже комнаты в общежитии не заработали. На Севере с жильем всегда были проблемы. Его давали специалистам, приезжавшим с материка. Теперь эти люди приватизировали квартиры и, уезжая в родные края, продают их тем, кто испокон веку жил здесь и кому некуда ехать.
Инуитская легенда рассказывает, как внук пришел к старой слепой бабушке и спросил: "Чем самым дорогим в жизни можно поделиться?" – "Поделись молчанием", – ответила она. Саамский оленевод Василий Сорванов рассказывал: "Мы молчим, и все думают, что у нас все нормально. А как может быть нормально, если зарплату оленевод получает мизерную, несмотря на северные надбавки и коэффициент".
У того же Василия дед владел огромными стадами. Его в 1937 году репрессировали, расстреляли. А оленей экспроприировали, украли,  попросту… Василий хотел бы вернуть часть дедовских оленей (вернули же потомкам дворян их дворянские титулы, а где-то и имения), создать свое фермерское хозяйство.
Многие считают, что семейному и частному хозяйству в тундре не выжить. Однако оленеводство было семейным занятием, во времена коллективизации колхозные бригады создавались как раз из больших семей.
Но есть примеры, доказывающие, что выживают оленеводы-частники. И довольно успешно!
"Я родился с оленем, с ним  умру, - сказал мне чукотский оленевод Николай Итегин. - Распалась совхозная система, я свое хозяйство образовал – "Тополевое". 12 взрослых и 12 детей в нем. Все – родня. Просятся на работу и другие односельчане… Считается, что на Севере все поголовно пьют и очень быстро спиваются. Это так, к несчастью. Организм коренных северян не имеет защиты против алкоголя. А сюда, на Север, вместо хороших продуктов, витаминов – самолетами  водку везут". Николай изобрел свою методику борьбы с пьянством.  Накануне больших праздников спрашивает ребят: "Сколько закупить спиртного?". "Столько-то". Он привозит, сколько запросят, без обмана, и разрешает им дня на три отключиться от повседневных забот. Сам он выпивает редко.
"Если выпью, жена так на меня посмотрит, что не знаешь, куда от стыда деваться. Парни молодые выпивают еще и оттого,  что девушек в тундре нет. Не едут они сюда работать. Целое поколение молодых ребят – холостяки".
Не каждого жениха прежде могли принять в семью. Сын оленевода должен был изготовить нарты, выковать лезвие ножа. А при встрече с медведем-шатуном или подранком - не растеряться и суметь свалить его. О сноровке управлять упряжкой или лодкой и говорить не приходится. Если сын растет рядом с отцом, он изо дня в день учится на его примере.
Сын Николая Итегина все это умеет. Стреляет на вскидку без промаха, на лодке, на нартах чувствует себя привычно и уверенно. Но, пожалуй, самое главное умение у детей северян – почитать старших.
Северный свод законов не записан на бумаге, он веками передавался от рода к роду. Почтение к родителям или  старшим братьям – один из законов. Уже в чуме каждый имеет свое место: северный чум делится очагом на две половины. На одной располагаются хозяева, на второй – дети и гости. У некоторых северных народов есть четкое разделение на мужскую и женскую половины, и попробуй переступи черту…
В 1997 году оленеводы впервые в истории объединились в свой профессиональный союз - Ассоциацию "Оленеводы мира". Россия считается самой крупной оленеводческой державой. Если в Финляндии насчитывается всего 200 тысяч оленей, то у нас их - более двух миллионов, а на одном только Ямале в два раза больше, чем в Финляндии.
Ненцы -  самый многочисленный из всех малочисленных народов Севера.  Две с половиной тысячи семей кочуют по ямальской тундре, веря в своих богов, сохраняя свои обычаи и традиции, несмотря на смены времен года, общественного строя, президентов и правительств государства Российского.
Старшие женщины передают младшим обряды, которые затем перейдут к внучкам и правнучкам.  Вместе с обрядами по наследству передают и женских духов, которые покровительствуют роду. В три года девочке шьют первую женскую одежду – ягушку. Тем самым признается, что она уже взрослая.
У ненецкой женщины много запретов. Нельзя, например, заходить за очаг – священное место, где дозволено бывать только мужчине. Нельзя появляться там, где стоит священная нарта, нельзя пересекать условную линию, протянутую от центра чума к закату солнца, за которой мужчины общаются с духами. Женщине запрещено наступать на тынзян (аркан) или хорей (палку для погонки оленей), осквернять главные инструменты мужского быта. Но, несмотря на все это, женщина – хранительница очага и пользуется большой властью в семьях коренных северян. Ее влияние на жизнь рода столь велико, что позволяет говорить о существовании особого арктического матриархата. Женщины Севера незаметны, молчаливы, всегда улыбаются, но в семье все подчинено ритму их деятельности. Они властвуют тихо, почти тайно. И оттого, как хранит женщина свой очаг, зависит удача или неудача мужчины.
В быту кочевников нет места лишним предметам. Каждая вещь имеет свою значимость и душу – в ее облике, конструкции, деталях декоративного оформления закодированы представления о Природе, Мире, Вселенной.
Дети познают этот мир с пеленок (правда, на Севере вместо пеленок и подгузников – тонкая оленья замша - ровдуга и в тундре они такие же взрослые, как и все остальные члены семьи. Меня удивило, как в чуме годовалый малыш, облаченный в меховые “рейтузы” с прорезью на попке,  который еще и ходить не научился,  подполз к горящей печке, открыл кочергой дверцу и все пытался втиснуть в ее чрево полешко, по размерам не уступавшее ему самому. Никто его не останавливал, никто не боялся, что он обожжется или поранится.
У некоторых народов, ханты, к примеру, "родильные дома" – это чумы или срубы, находятся в отдалении от общего поселения. Первые месяцы после родов мать с младенцем живут там. Они отгорожены от мира, так как считаются нечистыми и находятся во власти духов Земли. "Крестная"  мать дает ребенку имя, определив, душа кого из предков должна вселиться в новорожденного. Для ребенка изготавливают специальную люльку из бересты. До появления зубов его  нельзя класть на голый пол или землю, иначе в него проникнут злые духи. От них его защищает люлька-дом.
 
                Тени предков
У каждого оленного человека есть духи-покровители. К ним обращаются в особых случаях. Тогда звенит колокольчик. Его звон доносится до потустороннего мира и приглашает на беседу с людьми. Когда мужчина общается с духами, посторонним нет доступа в чум. Нельзя мешать исполнению священных обрядов -  это может повредить роду. Место, куда приходят боги, считается святым. Его берегут и украшают, привозят сюда самое ценное. Люди бывают здесь крайне редко. Посещение святилища без дела карается смертью.
У каждого северного народа есть священные места. С горечью рассказывает хантыйский поэт и философ Леонтий Тарагупта, как "пришлые" осквернили их землю, даже не подозревая, что разрушили веками создававшиеся духовные сферы.
На ямальской земле есть мыс, о котором сложена легенда: когда-то здесь присел великан и стал охранять эти места. В наше время там построили аэропорт и былое почтение к священному месту осталось только в душе народа ханты.
На окраине Гипербореи - Кольском полуострове,  в Лапландии, есть Сейд-озеро. Оно считается священным. Не каждому позволено сюда приходить. Хранитель Сейд может рассердиться, и тогда поглотит озеро в своей пучине незадачливого путешественника.
Отсюда ничего нельзя брать, ни единого камешка, да и воду черпать надо не металлической кружкой, а деревянным ковшом  (их саамы режут из березового капа). Знают ли об этом туристы, бороздящие чудо-озеро на своих моторных лодках?
Подобные священные места есть у всех народов. Ительмены Камчатки, к примеру, поклоняются богу Дустехтичу и, как писал С. Крашенинников,  они "почитают его, как афиняне почитали Неведомого бога". В этих местах не собирают ни грибы, ни ягоды. Посещая, оставляют кусочки пищи, нерпичьего жира, рыбы. Брать отсюда ничего нельзя. Есть у ительменов священная сопка Эльвель - более 600 метров над уровнем моря. Поднялись мы туда однажды, поприветствововали идола, который стоит на вершине, и прихватили каждый по камешку. Один из нас потерялся сразу же на спуске, другой - чуть позже, а мы, рассчитывая вернуться в село через три часа,  блуждали еще по тундре двое суток.
Священный обряд у многих народов – заклание жертвенного оленя. Как правило, это происходит в дни особых ритуальных праздников или по приезду почетных гостей. Обряд я наблюдала в Надыме, где проходил  Международный оленеводческих народов мира.
Принятие свежей оленьей крови – тоже священный ритуал. Оленья кровь слегка солоноватая, если остывает, как и обычная кровь, сворачивается в сгустки. Но  это - самое ценное угощение в тундре. Если вы попадете туда, отказываться поучаствовать в трапезе не следует.  Отказ будет означать,  что  вы пренебрегли правилами гостеприимства.
Мало кто знает, что оленье мясо – ценный источник витаминов. Оно хорошо усваивается и калорийно. 100 граммов сырой оленины дают человеку суточную дозу витаминов. Оно помогает при авитаминозах, нарушении обмена веществ и полезно для профилактики разных заболеваний. В нем есть все незаменимые аминокислоты и микроэлементы. Это – ценный лечебный продукт – экологически чистый, поскольку олень питается преимущественно ягелем.
В Европе это давно оценили, и не случайно килограмм оленины в Норвегии стоит до 17 долларов (в 10 раз выше, чем у нас). Лет 25 назад оленеводство Норвегии находилось в кризисе. Сейчас это  - высокодоходная, престижная отрасль, важная сфера бизнеса. Кстати, известный в Норвегии владелец стад, бывший Президентом Союза оленеводов мира Йохан Матис Тури не устает повторять, что наши (российские) олени и красивее, и крупнее, а пастбища наши необъятнее. Запад мечтает об этих пастбищах для выпаса своих оленей, а пускать нас на свой рынок не очень хочет, поскольку мы его заполоним российской "оленной" продукцией… В Швеции, Финляндии, Канаде давно действуют законы, регулирующие оленеводство. В России подобного закона до сих пор нет.
 Хантыйский писатель Еремей Айпин говорит: «…Размышляя об олене,  мы решаем судьбу всех народов Севера».
 
Оленьи пастбища - четверть суши на планете
"Российские оленеводы сумели сохранить уникальные древние традиции, то, что в оленной Скандинавии, к примеру, давно и безнадежно утрачено. У финнов арканы сделаны из синтетической лески, а наши – из кожи, то же можно сказать и об одежде. Вся одежда оленевода шьется вручную и только из натуральных материалов - преимущественно меха оленя, нерпы, украшают ее мехом собаки, соболя, песца, лисы. Одежда северянина так же, как и весь его образ жизни, формировалась тысячелетиями и неизменна до сих пор.
Мы  многое переняли у северных народов, сами не подозревая того. Прообраз куртки-"аляски" – северная парка с заниженной талией и капюшоном, модные когда-то у нас сапоги-дутыши – это тоже северный дизайн, если точнее - эскимосский…
Кстати, меховая одежда позволяет кочевниками долгое время не мыться и сохранять тело в чистоте, ведь олений ворс полый внутри, и оттого мех очень гигроскопичен – соприкасаясь с телом, очищает поры. По мере необходимости одежду выворачивают мехом наружу, выносят на мороз, затем вытряхивают, и она становится как новая.
Современные дизайнеры сообщают, что открыли новый перспективный материал – рыбью кожу. А нанайцы, нивхи, орочи, ороки испокон веку шили халаты из рыбьей кожи, украшая их замысловатыми орнаментами, и сейчас шьют, не подозревая, что обогнали моду навечно.
Юлия Самар из Хабаровска всю жизнь проработала врачом, но, выйдя на пенсию, стала модным модельером-дизайнером, используя старинные нанайские орнаменты и крой. Праздничные и свадебные наряды, халаты для молодой и пожилой хозяйки – каждое такое изделие имеет тайный язык: в орнаменте “зашифровано” пожелание тому, кто носит эту одежду.
Три уровня орнамента олицетворяют мироздание. Нижняя сфера – подземная. Здесь, по преданиям, обитает все ползущее и прыгающее: ящерицы, лягушки, змеи. Средняя – земля с древом жизни на ней,  уходящим корнями в нижнюю сферу.  Верхняя – небо, куда устремлена крона древа жизни, где живут в виде птиц души не рожденных детей.
Не всем и не всегда могли рассказать об этом старые мастерицы - многие секреты ушли в небытие вместе с ними. Но есть такая вещь, как генетическая память. Поэтому Юлии Самар иногда снятся во сне орнаменты, и она вдруг встает среди ночи, чтобы запечатлеть их. Может быть, когда-то над этими рисунками “колдовала” ее прабабушка...
Ительменские женщины были большими модницами. Одежду шили из соболей, лисиц, евражек, собачьих шкур с обилием кисточек из горностая и пушистыми опушками по вороту, капюшону и рукавам. Но больше всего их внешний облик отличала прическа – они носили большие роскошные парики. Особо почиталась та женщина, у которой парик массивнее. Подобные модницы всегда ходили с непокрытой головой. Тяжелые, черные, как воронье крыло волосы девушки заплетали во множество косичек. Для большего шика покрывали шевелюру волосяными накладками, сплетенными в виде шапочки. Ительмены и сейчас очень трепетно относятся к волосам. Почти у всех женщин они длинные - ниже пояса. Молодые мужчины также предпочитают носить длинные волосы, перехватив их сзади в хвост.  В волосах, считают ительмены, - большая сила живет.
 
                Воспитание жизнью
Как рассказывал мне коряк Владимир Колегов, его дед – Гавриил Никифоров (Кетуту) “перевоспитывал” его, интернатского мальчишку. Заставлял на бату – долбленой из ствола тополя лодки – грести по шесть километров против течения на рыбалку. При гостях дед учил ловить каждый жест, каждое слово гостя, а после устраивал экзамен, что за человек был: добрый или злой, хитрый или простодушный. Учил играть в бубен и петь родовые песни.
Занятия взрослых, семейные взаимоотношения четко копируются в детских играх. У ненцев, например, игрушки, сделанные из утиных носов, очень напоминают близких родственников. Из носа селезня делают папу или дедушку, из носа уточки – бабушку или маму, из носиков утят – детишек. Их одевают в одежду, сшитую из кусочков яркого сукна. Лица им не обозначают, поскольку считается, что такая кукла может одухотвориться, и тогда беды не оберешься…
         Струганные щепные олени – одна из распространенных игрушек хантов и ненцев. Такой олень предназначается в основном для игр мальчиков,  и делают они его сами. Через игру мальчики учатся быть хозяевами стада, мастерами. Для девочек ненцы,  как уже известно,  мастерят игрушки  из клювов водоплавающей птицы. Их делают весной, с прилетом птиц, в сезон охоты на них. Образ птицы – это образ души человека, связанной с Верхним, Небесным миром.
Новорожденные  дети – это предки,  вернувшиеся из иных миров. Спустя некоторое время после рождения ребенка, в него переходит одна из душ. Чтобы проводить душу покойного, сжигается утка, прилетевшая весной.
Известная в Салехарде певица и сказительница Елена Григорьевна Сусой рассказывала, как в детстве, когда родители собирались в гости, дети тоже снаряжали свою игрушечную упряжку. Облачали кукол в праздничные одежды, погружали все необходимое на нарты, включая подарки куклам родственников. Украшая наряды своих кукол, девочки учатся шить северную одежду и узнают при этом, что каждая деталь, шов имеют тайный  смысл.
Есть у северян и другие куклы, сделанные еще в прошлом веке. Их передают от поколения к поколению (одни – по мужской линии,  другие – по женской). Считается, в них переселились души умерших родственников. Такие родовые куклы достают лишь в особо торжественные дни, чтобы совершить священную трапезу или обновить их одежду. В селе Бахта, расположенном на берегу Енисея, живет народ кето. Мы попытались войти в дом одной семьи, но хозяйка была явно против напрошенных гостей. Тогда этнограф Евгения Алексеенко что-то сказала ей на кетском языке. Двери тут же распахнулись для нас. Паролем были слова: "Старухи дома?" "Старухами" оказались родовые куклы.
       Иногда куклы изображают шаманов, иногда духов-служителей. Их прячут в тундре или тайге, подальше от людских глаз. Они охраняют священные места. Кукол-духов раньше угощали кровью и салом, нынче в их “трапезе”, как и у людей,  появилась водка…
Мы считали аборигенов Севера меньшими братьями, а они оказались намного старше нас. Они молчали, а мы принимали их молчание за знак согласия.
Но если они и станут говорить, мы вряд ли  их  услышим, слишком тихим будет их голос среди рева турбогенераторов, скрежета металла, грохота гидроэлектростанций. Заслуженный  артист России коряк Иосиф Жуков, объездивший с гастролями ансамбля "Мэнго" половину земного шара и известный далеко за пределами Камчатки, рассказывал, как в школе детей ставили в угол лишь за то, что они говорили по-корякски. Их забирали в школы-интернаты, отрывая от родителей и увозя за сотни километров от дома. Они, родившиеся и выросшие в тундре, не знали ни русского языка, ни русских обычаев. Им силой навязывали чужой язык и чужой образ жизни.
Теперь большинство этих детей не знает  языка предков. Заставляя их забыть родной язык, мы отрывали их от привычной среды, ведь основа культуры любого народа – язык. Воспитанные в интернатах без родителей, они оказались между небом и землей – одной ногой в лодке, другой – на берегу, не приспособленными ни к жизни в городе,  ни к жизни в тундре.  Их записывали в слаборазвитые и переводили во вспомогательные классы. Но кто пытался заглянуть в души этих детей, признать их неоспоримый поэтический дар и художественные способности, кроме их земляков -  тех учителей, которые росли в таких же условиях?
Воспитание, как уже говорилось, на Севере начинается с пеленок, в прямом смысле слова, поскольку вместо памперсов и прочих подгузников для поддержания гигиены грудных младенцев здесь используют мягкий мох или тонкую стружку. Самое вкусное лакомство для ребят – оленьи мозги или горячая оленья кровь. Вместо мороженого дети с удовольствием облизывают панты, содержащие массу витаминов. Именно поэтому прежде они не знали зубной боли и других недугов, таких прилипчивых к нам – урбанизированным и цивилизованным.
При рождении северянам дают два имени: одно – русское - для всех, другое – родное, тайное; им могут называть только в кругу семьи, среди самых близких людей. Имя это дают не сразу, а лишь когда выявляются какие-то особые черты характера ребенка,  тайное имя отражает самую яркую из них. Оно, как и оберег, что изготавливают ребенку при рождении, спасает от сглаза, от злых духов. Открыть его чужим людям можно, но только тогда,  когда человек уходит в мир иной.
Сейчас мы понимаем, что северным детям нужны другие школьные программы, классы, но у нас - единая система образования. Рассказывает педагог Александра Андреевна Антонова из национального саамского села Ловозеро: "Смотрю на интернатских ребят, тихих, застенчивых, и себя вспоминаю.… Такая же молчаливая была и робкая. Я одна из немногих сверстников окончила школу, а что делать дальше, не знала. Учителя собрали мои документы, вручили конверт и сказали: через три часа пароход на Мурманск, чтобы была там…  Взяла я чемоданчик, и поехала…  Не помню, как нашла в Мурманске вокзал, как добралась до Ленинграда, как открыла двери института. Помню только, что сильно скучала по дому"…
   Сейчас Александра Андреевна занимается переводами (знает  саамский и северо-саамский языки), пишет книги, издает их в Норвегии, Финляндии и Швеции...
 
Психология – наука о душе
Психическая уязвимость -  специфическая особенность менталитета народов Севера. Об этом сообщали еще исследователи прошлых лет. Например, В. Иохельсон писал, что в характере юкагиров поражают особые формы вежливого обращения друг с другом и какая-то особая податливость к духовным потрясениям, приводящим иногда даже к смерти, например, от “внезапного стыда”.
Коренные северяне пережили многое – и эпидемии, и мор, и войны, и сталинские чистки, когда шаманов выбрасывали из вертолетов на погибель и съедение волкам, а каюров-почтальонов, развозивших почту в самые дальние уголки Севера,  арестовывали и ссылали в лагеря как врагов народов. Сейчас для коренных северян новое испытание. Идет интенсивное промышленное освоение Сивера и Сибири…  И надо адаптироваться, надо выжить, не растерять по пути свои культурные ценности.
В XIX веке оленеводы-коми имели до 30 "замшевых" заводов. Магазины с их продукцией были  открыты и в Париже. Они сохранили свои древние традиции, а в наши дни перед ними стоит задача: вписаться в  новую действительность, не потеряв при этом себя. Это, как показывает современность, удается ненцам. Они смогли “договориться” с нефтяниками и газовиками,  и не только не вымирают при таком соседстве, но и успешно повышают численность своего населения и увеличивают стада оленей. Если десять лет назад ненцев было 32 тысячи, сейчас - 35,  если в 90-е годы численность их стад была около 400 тысяч оленей, сейчас - более пятисот.
Хочется верить, что такая же судьба ждет и другие народы Севера.
В одной из газет я прочла, что в зоопарке бомж убил и съел редкую птицу - японского журавля. Стоимость птицы - семь тысяч долларов. А сколько стоит, к примеру, жизнь одного ительмена, которых всего-то на свете чуть больше полутора тысяч человек - почти столько же, сколько учеников в обычной московской школе?
Если принять версию, что северная цивилизация берет свое начало в Гиперборее, которую воспели древние греки,  то жизнь каждого "чукчи" - просто бесценна. А если и не принимать эту красивую версию, то все равно жизнь каждого «настоящего человека» не имеет цены.