Однажды в Москве - часть ii, cм. в литрес

- Бог не любит счастливых… - скривил
губы Длинный. - Счастливые, выходит,
в нем не нуждаются. А может, он и не
такой всесильный. Или жестокий, или
не всесильный…

Глава IX

...В ворота постучали. Это была Марина с братьями - Угрюмым и Кучерявым. Между ними слегка горбилась цыганская старуха в черном одеянии, в шали-бандане на голове, с орлиным носом и взглядом. Цыгане уважительно держали ее под локти.
За ними, запыхавшись, вломились Мансурова бойцы.
- Жив? - один отрывисто спросил.
Я кивнул. Они в полевой форме настолько были однолики и однотелы, что я даже не обозначаю. Павлик быстро увел их в сторону. Окинув меня странным взглядом, старуха, похожая на сухую лозу, указала рукой на дверь сарая.
- Смертью пахнет…
Марина ахнула и перекрестилась. Старуха, что-то бормоча на своем, покачала головой.
- Эта Баба Рада. Она говорит, что наш Мансор умирает...  - цыганка всплакнула. - Только она может его оживить, если духи позволят.
- Его оперируют.
- Бесполезно... - Марина вновь всхлипнула, отчаянно шлепнув руками по бедрам и что-то причитая на цыганском. - Пусть Рада войдет…
Я оставил Павла вместе с бойцом Мансура во дворе, остальные вошли внутрь. Вопреки ожиданию, врач - я только сейчас обратил внимание на его рыжую аккуратную бородку и неестественно красные щеки, ему было за 50 - не возмутился нашему вторжению. Он задумчиво стоял над лежащим без сознания Мансуром, наблюдая, как жена набирает в шприц содержимое ампулы, которую, вероятно, собиралась пустить в систему. Я посмотрел на окровавленные хирургические приборы на металлическом столе. В сарае-операционной было тепло и “оглушительно” светло. 
Одежда Мансура была разбросана. Рядом же валялась испачканная грязью и кровью обувь. На покрывавшем его белом одеяле выступили алые пятна.
- Я сделал все, что мог… - объявил врач словно в пустоту, как мне показалось, стряхивая слезинку.
- Чтоб у тебя язык отсох! - гневно воскликнула Марина. -  Вылечи, и я тебя озолочу. Он нам, как отец родной!
- Я его прекрасно знаю. И вас знаю, вы не раз приходили. Но тут я бессилен…
- Понимаете, - торопливо вмешалась его супруга, - мы этому человеку очень благодарны. Это он помог Валентину оборудовать в доме клинику и приобрести постоянную клиентуру. Тогда Валю уволили с работы, и он, отчаявшись, начал пить. Всем, что мы имеем, обязаны ему. Нам не нужны деньги.
Но у него печень повреждена. Кишечник разорван, легкие задеты. Мы удивляемся, как вообще его довезли?
- Этих подлых пуль... - имелось в виду 5-45 калибра автоматические, - мы, хирурги, называем пулями-убийцами, хотя глупо звучит, - Валентин, сняв испачканные кровью перчатки, бросил в корзину. Дрожащими пальцами вытащил из пачки сигарету. - Одна, зацепив легкие, вышла навылет. Вторую извлекли, вот… - указал он на окровавленный железный кусочек на столе. - Но и она достаточно наследила, перепахав внутренность. Что я могу делать? - он беспомощно развел руками.
- Рада, помоги! Одна на тебя надежда! - бросилась к старухе Марина. - Мы - одна семья...
- Рада знает, кто такой Альмансор, - прокудахтала скрипучим голосом старуха, проведя рукой над безучастным лицом Мансура. После отыскала под покрывалом его руку и обеими руками сжала. Так и застыла, полусогнувшись над раненым...

…Веки Мансура дрогнули и чуточку приоткрылись. Зрачков не было видно.
Мы переглянулись. Доктор скептически махнул рукой. Боец Мансура, зашедший с нами, перекрестился. Только цыгане почтительно ждали, когда старуха выйдет из транса. Марина, присев на пол около койки, бесшумно плакала, то и делом вытирая краешком простыни глаза.
Не знаю, 5 минут прошло, может 10, наконец, старуха зашевелилась. Цыгане быстро подхватили ее, пока та выпрямляла осанку. Глаза возбужденно горели. Душа ее, видимо, все еще блуждала между мирами и пока окончательно утвердилась на родной планете, еще не мало времени прошло. Наконец Рада заговорила.
- Он теперь со своими. Не хотят его отпускать... Ему там хорошо.
- Мы вкатили ему хорошую дозу морфина, - прошептал мне врач.
Марина горько зарыдала:
- Рада, скажи ему, пусть повременит. Пусть не оставляет нас...
Старуха вздохнула.
- Я не могу, доченька, ты должна знать. Я могу лишь узреть…

Странные чувства одолевали меня. Сердце застыло с того дня, когда Джулия попала в больницу и мы получили для нее черную метку. Я охладел к чужим страданиям.
Смерть Артура. Джулия. Теперь и Мансур... Он был не другом и не родным, скорее, просто частью моей жизни. Странно, хотя мое присутствие здесь было обусловлено противостоянием с ним, я его кончину воспринимаю как очередную утрату.
Теперь и на задании можно поставить крест. Мансур умирает и все, что знает, унесет с собой… - я вздохнул.
“Хотя…”
- Нельзя, чтобы он так умер! Мы не попрощались… - встрепенувшись, я посмотрел на Валентина. - Сможете привести его в сознание?
- Поверьте, ему лучше отойти так. Будут жуткие боли. Он и сейчас держится за счет сердца.
- Почему ты хочешь оживить мертвеца? - вдруг спросила старуха. - И он хочет... Почему вы друг друга не отпускаете?
- Это Рома, друг Мансора, - Марина в недоумении ответила. - Рада, ты что-то путаешь.
-Рада не выжившая из ума старуха, - зло прошипела цыганка, - между ними связь, я вижу. За ними много смертей... Еще будут!.. - старуха вдруг в страхе попятилась и спряталась за Мариной. После указала пальцем на меня:
- Я его боюсь! Он проклятый!
- Кто меня проклял? - я еле вымолвил.
- Ты много душ загубил. Разве у них нет родных? Проклятье отчаявшейся от горя матери попало на голову любящего тебя человека. Это ты должен был умереть. Зачем ты не умер?
- Нет!..
Образ Джулии начал затмевать сознание. “Господи, что творишь? Это не справедливо. Возьми мою жизнь, возврати ее!..”
Наверное, еще одна волна седых волос тогда меня накрыла. Потеряв голову, я схватил старуху за плечи и потряс:
- У меня жена умирает! Умоляю, помоги! Я готов умереть! Ты только скажи: если я умру, она будет жить?
Она в ужасе закрыла глаза и обмякла. Цыгане налетели на меня. Кудрявый с ходу вытащил нож, Угрюмый перехватил старушку. 
- Стоять! - крикнув, навел на Кудрявого автомат боец Мансура.
- Ромалэ!.. - закричала Марина и бросилась на шею брата, загородив того собой. После схватила его руку и силой отняла нож.
- Что творишь, Рома? Остынь!.. - гневно крикнула она, не оборачиваясь и не выпуская из объятий брата. - Кровь прольется!..
Я словно во сне наблюдал, как Угрюмый, гневно сверкнув взглядом, уводил в сторону растерянную и испуганную старушку.
- Умоляю, не стреляйте! - пролепетала Алла. - Соседи сразу позвонят в милицию. Они это уже делали. Мансура нет, кто нас защитит?..
Пелена невменяемости сошла с моих глаз. Я растерянно обвел взглядом присутствующих.
- Прости, Марина. Простите все… - взгляд вновь застыл на Раде. - Прошу, помоги жене! Возьми мою жизнь, сними проклятие!
- Я… не могу... - в ужасе пробормотала она за спиной Угрюмого. - Духи сказали свое слово... - она с силой устранила руку Марины от своих губ. Та пыталась помешать ей говорить. - Теперь смерть близких будет преследовать тебя до тех пор, когда по волею судьбы ты сам не превратишься в жертву, будешь растоптан и унижен. Ты должен испить эту чашу до дна. Может, тогда духи сжалятся…
“Смерть близких…” - трескучий голос цыганской ведьмы эхом отозвался в сознании, перекатываясь волной - то усиливаясь, то снижаясь до уровня шепота.
Тут мой отчаявшийся взгляд вновь зацепился на Мансуре.
“Не может быть, чтобы все вот так бессмысленно оборвалось. Не может быть, чтобы провидение было зрячим в одном, слепым в другом…”
- Приведи его в чувство, Рада, я должен попрощаться.
- Он может… - указала взглядом на врача старуха. - Духи не станут играть со смертью.
- Сможешь? - я вновь с надеждой обратился к Валентину.
Тот, поколебавшись, подошел к стеклянному шкафу. Вытащив несколько ампул, передал жене.
- Предупреждаю, это ускорит его смерть. Впрочем, какая разница… Но он будет страдать от боли. От жуткой боли...
- Я сделаю сильную дозу анальгетика. Сильный коктейль... - отозвалась жена, набирая в 10 граммовый шприц ампулы. - Сердце крепкое, выдержит.
- Уж лучше бы не выдержало… - Валентин нервно начал копошиться в шкафу. - Сделай, пожалуйста, все сама. Я… не могу… Где спирт? Куда ты опять упрятала, сучка! - вдруг в бешенстве крикнул он ей.
- Я все сделаю, дорогой, - она спокойно ответила и подошла со шприцом к лежащему. - И не надо спирта, Валя. Лучше кури свою… долбанную анашу…

Глава X

Мансур тяжело приходил в сознание. После инъекции он долго стонал, находясь в беспамятстве. Лицо было может белее кафеля, покрывающего стены операционной. Марина, сидя на полу перед койкой, держала его безжизненную руку, молча плакала. Братья угрюмо стояли за ней, по-прежнему поддерживая старую цыганку, щебетавшую своими почти черными губами то ли молитву, то ли заклинания.
Наконец Мансур открыл глаза и сильно простонал. Жилы на его вспотевшей от боли шее надулись, казалось, до предела.
- Нутро горит… Будто костер зажгли... Пить...
Алла посмотрела на мужа. Тот покачал головой:
- Только глоточек…
Мы сконфуженно смотрели, как раненый жадно глотнул эти капли, а после облизал губы.
Марина громко всхлипнула, стуча головой о край койки. Взгляд Мансура медленно сфокусировался на ней.
- Успокойся, сестра… Я всегда ходил… по лезвию. Вот и... порезался. Насмерть… Больно…
Я с тревогой посмотрел на Валентина. Он предостерегающе замахал руками.
- Коли... - застонал Мансур. - С этой болью… не смогу… 
Наверно ему вкатили слоновую дозу анальгетика. Простыня, накрытое в области живота, под одеялом, уже было сплошь алое. Мы даже не решались осмотреть рану, все и так было ясно. Но речь Мансура после последней инъекции выровнялась и он, осознавая, что может даже минуты его сочтены, начал воспроизводить мысли.
Сначала он потрогал пальцами голову Марины, склонившейся у койки.
- Спасибо... Твои слезы мне дороги, сестра. Я оттуда… буду оберегать тебя... как ты заботилась обо мне… Валя… - он обратился к врачу, прислонившемуся к стене и скрестившего руки на груди. - Я уверен, что ты… сделал все. Выполни и последнюю... мою волю. Когда скажу, отключи... сознание. Не хочу терпеть... эту боль... Сколько еще продержусь?
- Часа два или три - это максимум. Еще одну инъекцию ты не выдержишь.
- Но ты можешь меня... тихо вырубить?
Врач кивнул:
- Я сделаю передозировку. Ты ничего не почувствуешь.
- Этого достаточно… - он обвел взглядом присутствующих. - Спасибо вам всем… Но теперь… оставьте меня... с ним... - посмотрел он на меня. - Оставьте…
- Он приносит несчастье… - зарыдала Марина, - зачем он тебе? Позволь остаться хотя бы мне...
- …
-Пошли, доченька, - Рада склонилась над ней, - у него мало времени.
- Пойдемте в дом, - пригласила хозяйка...

Когда закрылась за ними дверь, Мансур снова попросил.
- Воды…
Я дал глоток. После взял тампон, которым ранее воспользовался Валентин, вновь смочил его лицо.
- Хочу увидеть... Наилю. Я... так и не признался.
- Она знает.
- Хочу посмотреть ей в глаза... перед тем как свои… закрою. Перед смертью человек превращается… в маленького ребенка…
Я кивнул. Не хочу отвлекать вас подробностями, как попросил Павла привезти ее. Он был по-прежнему растерянным, потому, как сомнамбула ушел, даже не спросив причину столь странного указания.
- Постой, - я следом позвал. - Возьми такси и без ствола. Город кишит ментами…

- Зачем она меня... ненавидит? - отрывисто спросил Мансур, когда я вернулся и присел рядом.
- С чего взял?
- …
- Тогда я должен открыть тебе правду.
Губы его еле затянулись в усмешке:
- Карты раскрываются. Хоть перед смертью…
И я рассказал. Вкратце, учитывая скудное время и обстоятельства.
Он слушал, не перебивая. Иногда постанывая.
- Может, ты ей и понравился бы. Мож, нравишься. Но ты понял. Она воспринимает тебя, как предателя.
- Спасибо, успокоил... - он попытался вновь улыбнуться. - Теперь слушай... Никакая политика, патриотизм... не смогло бы скрыть… хотя бы симпатию в глазах женщины... к мужчине, если даже они… в разных лагерях. Я подозревал… Эта история с женихом блеф. Дело в другом… Ты поймешь…
- …
- И ты меня воспринимаешь... как врага?
- Я знаю твою историю.
- Значит, ты... оградил меня от... своих?
- Выходит так… - я вздохнул.
- Зачем? Может, было... проще.
- …
- Ты надеялся на мою... сознательность? - он не то сморщился, не то усмехнулся. - Что когда-нибудь ты... вот так... выложишься, и я стану... сознательным?
- Я пытался поставить себя на твое место.
- Поставил? Как ты поступил бы... если так зверски… поступили с твоим отцом? Знаешь, что они со мной... сделали? Силой… хотели заставить... лизать пол, куда харкнули. Когда я, укусив до крови язык... зажав до скрипа зубы... не поддался, просто… вытерли лицом… Ты знаешь... какого тебе, когда… запихивают голову в парашу? В вонючую, ментовскую парашу!.. Когда ломают швабру и… угрожают сломанным концом… И ты после этого... смеешь меня... осуждать?..
От напряжения он вновь почувствовал боль и застонал.
- Но ты же отомстил! Ты мог бы порешить еще парочку этих мерзавцев, но не должен был работать против своих. Такое случается везде, не понимаешь? Здесь, в России менты творят еще больший беспредел. Ты не знаешь?
- …
- Я знаю, что вопреки переданной мне информации, ты не работал на армян. Но, служа Корейцу, ты косвенно причастен к действиям против своей родины. Ведь благодаря именно России, ее армии и спецслужбам мы потеряли земли. На самом деле мы все это время воевали с Россией. Как 100 лет, как 200 лет назад. Ты хоть это осознаешь?
Мы информированы о твоих связах с сепаратистами. Ты организовал наркотрафик, деньги от которого шли на финансирования сил противника. Да, ты работал на Корейца и слепо выполнял его волю в знак благодарности. Но разве это тебя оправдывает? От информации, переданной вами армянам, погибали наши ребята - чьи-то сыновья, братья, мужья... Возможно и сейчас, пока мы с тобой здесь трепимся.
Знаешь скольких парней я, вот так, видел с вывернутыми кишками на фронте? У них не было рядом своего Валентина. Мы иногда просто добивали их, чтобы избавить от мучений. Часть вины этих смертей лежит и на твоей совести!..
Я не заметил, как повысил голос. Дверь открылась и показалась голова Мансурого бойца. Я жестом отогнал.
- Если ты… такой правильный… - у Мансура пена выступила на губах от гнева. - Если… такой патриот, зачем женился на… племяннице Спартака? Ты не знал... кто он? Зачем женился на… армянке?..
Перед моим взором возникла картина медленно угасающей в постели Джулии.
- Я женился на женщине, полностью разделяющей мои взгляды. Мы выросли в другом мире, где не было ни народа, ни нации. Были одни идеалы - светлые, чистые, благородные... Был человек. Ты сам разве этого не знаешь?
Сегодня моя жена, как и ты, умирает. Она была без сознания, когда я ее оставил и пошел на это дело, чтобы прикрыть твою вражескую задницу. И сейчас я нахожусь над твоей койкой, а не с ней. И тебе не совестно, мразь, упрекать меня за то, что я женился на ней?
Она даже армянский не знает. Не нужна была ей ни эта гребаная Армения, ни Карабах. Ей это не надо было, понимаешь? Она всю свою недолгую жизнь была бакинкой - человеком!
Будь она хоть тысячу раз армянкой, я все равно был бы с нею. Потому, что одно я уразумел в своей недолгой жизни - все нации и народы от Дьявола. А перед Всевышним, если он, конечно, есть на самом деле, в чем я в последнее время жутко сомневаюсь, ты престанешь или человеком, или нелюдем!
Мне наплевать на Спартака. Я уже сделал свое дело, разгромил его кодлу, которую ты, Мансур, вместе с дружком своим опекали. И я это сделал перед вашим носом…
- Ты… ты думаешь, я не… раскусил... тебя? - я видел, как его выпученные от гнева глаза налились кровью, а вены на шее еще больше вздулись. Он даже попытался приподняться, но от боли застонал и откинулся. - Когда я... узнал, что с квартиры Багда...саряна пропали… вместе с деньгами... бумаги… ты знаешь... я понял, это не просто… разбой. А то, что это ты... мне сразу стало... ясно. Догадаться, что наводку дал... Арам… было просто. Мне даже неважно... было выяснить... что вас вдруг… объеди... нило. Я понял... одно - ни твое появление в Москве, ни... твое тихое... внедрение к нам... не было... случайным. Это было продолжением нашей... встречи в тюремной камере в Баку…
- А почему не среагировал?
- Как и ты я… пытался понять. Ты был для меня… сложным… Сначала был уверен… твоя женитьба на племян...нице Спартака… фикция. Но в Баку я... разузнал… К удивлению, все было… чисто. Решил узнать от тебя… Если бы я раскрыл... вас, Ким никого... и Наилю не пощадил бы. Ведь не сложно догадаться... та подсадная... - эта она…
- Значит, любовь все-таки победила дружбу, - я горько усмехнулся.
- Нет… Просто приходит... время… когда человек идет… своей дорогой… Закрой этот чертов… краник... - указал он взглядом на опустевшую систему. - Мне еще есть... что сказать…
Я сделал, как он велел. После дал попить еще глоток.
- …Только перед... смертью меня… хорошо напои, - опять поморщился он, - не хочу на том... свете попасть... в Сахару… 
- Попадешь на берег моря, - я неудачно пошутил. Вновь вытер влажным тампоном его лоб. Он облизал губы, словно там осталась влага.
- Только не на... Каспий… - он прошептал. - Не хочу второй... раз на те же... грабли…      
Потом жена твоя... заболела. Я увидел такую... тоску… в твоих глазах!.. Решил подождать…
Извини за жену… Ты сделал… больно… Я тебе. Так мы... созданы…
- …
- Меня из Баку Ким... забрал. Я хотел... одного - мести. Он… условие поставил. С этого... дня у меня... нет нации. Я, как и он… детдомовец. Родина наша... - СССР. Народ… советский. Цель… возрождение…
Мне было... все равно. В сердце... горел огонь... мщения. Кореец затушил... Я не жалею…  Во мне… все убили. Осталась дружба… с Кимом. Моя цыганская… семья. Лейла…
- Что?
- Я смутно... вижу… Больно... Не успею… У меня... дочь… Мама цыганка… Жена… умерла... при родах... У Маринки... Лейла… Так звали мою... мать. Возьми с Наилей. Воспитай как... азер… байджанку...
Это... условие. Я знаю... что тебе… надо… Я скажу. Сделай так, чтобы я... не был... преда... телем. Не хочу дочке… стыдно... Мне... плевать... Ни о чем… не жалею…
- Имена предателей военачальников в прифронтовой полосе! Их контакты с армянами! Кураторы в Баку! Нефтяной и наркотический трафик! Все, что ты знаешь по Азербайджану…
- Обе...щай!.. - он попытался найти мою руку.
- Обещаю! - я трясущейся рукой вынул диктофон из кармана. Нажал на нужную кнопку. После взял его руку. Он же уже хрипел.
- Генерал...-майор…
“Господи!..”
- Замес… титель мин...истра…
“ ...Дай ему силы на эти несколько минут! Минуты, ценою в года…”
- Генерал...
“Если он не успеет, Господи, я потеряю в тебе веру...”

Успел. Назвал 18 фамилий достаточно высокопоставленных лиц из госструктур и военного ведомства, самый маленький чин, который был подполковник, ну, по-вашему, полковник-лейтенант. И то всего один, я назову его позже.
Я поразился тогда масштабу коррупции и шпионажа в армии, в прочих силовых структурах. Тут все смешалось: теневой бизнес, наркотики, шпионаж… Кореец свил в Азербайджане невидимыми нитями такую сеть, что не удивительно, что армяне за такой короткий срок оккупировали столько земель. С того времени - с середины 1992-го, когда мы де-факто выпали из орбиты Кремля, четко налаженный тандем российско-армянских спецслужб на фронтах и в политико-экономической жизни страны функционировал безотказно.
Мансуров же диктовал последнее:
- Выводи... цыган… из трафика. Объясни… Марине - он... паленый...
Выводи… Хаджи... Пусть… не возвра...щается… в Баку. Ничего хоро...шего там... нет. Рано-поздно… подставят…
Помоги… Ларисе… Она была… другом...
- Что не женился?
- Замужем… она. Муж срок... мотает… Сам велел... найти... од...ного... нор...мального… Срок боль...шой... Я… не знал. Лариса… после…

Когда вошла Наиля, мы уже собрались над его головой. Я напоил его, как он и просил. Мансур тяжело дышал, временами бредил. Лицо осунулось и посерело. Но ее приход сразу почувствовал и широко раскрыл глаза. 
- Ждал… - всхлипнула Марина, уткнувшись лицом в покрывало. После тяжело встала, громко высморкавшись об край простыни, отошла к родне. Наиля сконфуженно села рядом с койкой, на стул, который Павел прихватил для нее...

...Рука у Мансура зашевелилась, “блуждая” по окровавленному покрывалу.
Она протянула ему свою и не сопротивлялась, когда Мансур сжал ее и с последней силой воли попытался потянуть к губам.
Не дотянул...
Наверное, это нечеловеческое усилие спровоцировало жесточайшую боль. Он простонал и отключился.
Я посмотрел на Валентина. Он дрожащими руками передал уже набранный шприц жене, отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы…

Кем был мне покойный? До сих пор не могу определить. Одно знаю, я почувствовал опустошение после его кончины, что бывает при потере очень близкого человека.
Он был глубоко несчастлив. Хоть и хорохорился, казался крутым - он и был реально сильным - но невероятную тоску в глазах я прочитал именно перед его кончиной.
Иногда только перед смертью человек снимает маску и предстает перед близкими, каким он есть...
Эта картина запечатлелась в моем сознании навсегда: накрытое ало-белой простыней тело Мансура в середине помещения, и причитающие, плачущие над телом цыгане. Я поразился тогда выражению безутешного горя на их лицах.
Все мы опечалились и, склонив головы, каждый думал, наверное, не только о покойном, но и о своем. Но по-настоящему горевали именно цыгане. Они и были его подлинной семьею…
Глава XI
Я не торопился уединиться с Наилей, хотя затылком чувствовал ее взгляд. Мысли пока хаотично бегали. Я должен был выполнить обещание, данное покойному, и понимал, как трудно будет убедить бакинскую контору “реабилитировать” Мансурова.
Теперь же меня волновало, насколько быстро я смогу вернуться домой. Я очень тревожился из-за Джулии. Человек даже при самых безвыходных ситуациях надеется на чудо. Хотя врачи каждый раз будут намекать и сам будешь осознавать, что дни родного для тебя человека сочтены, но даже одна слабая улыбка дарит надежду.
Как правило, ложную...
Джулия в последние дни как раз себя чуточку лучше чувствовала и этим внушала нам призрачную надежду. Но ее состояние в ту злополучную ночь развеяло у меня даже эту маленькую иллюзию, напомнив, что этот черный день “Х”, когда должно будет произойти неизбежное, возможно, совсем близко…
Тихо и бесшумно появился Трофим. Я его за спиной скорее почувствовал, чем услышал. Он, молча, снял свою неизменную военнно-полевую кепку, отдав последний долг погибшему товарищу. После минутного молчания прошептал:
- Кореец не в курсе. Я не смог.
- Брату сообщи. Он знает, как по-нашему хоронить...
Сказал и вспомнил. Тощий прошел вдоль и поперек Афган. Ему незачем было объяснять мусульманские церемонии.
- Это смерть воина. Я предпочел бы так умереть.
- Я тоже. Но лет через 100… Мне надо уходить.
- Митяй убит.
- Что?..
Очередной удар кувалдой по башке.
Тощий надел головной убор, снова спрятал глаза под козырьком.
- Как это случилось?   
- Митяй высадил жену и сына этого наводчика возле его дома. Оказалось, подступы были блокированы. Завязалась перестрелка. У него не была шанса.
- Я велел ему высадить их за два квартала.
- Значит, не послушался. Подвез их чуть ли не к подъезду.
- Эх, Митяй… - я вспомнил его светящиеся глаза, когда он засматривался на фотографию жены и дочек, которую постоянно носил с собой.
Вспомнил день рождения Тимки. Их семейное участие. Митяй с Никитиным дружили тоже семьями. Подвозя их до дома, он как бы хотел сгладить “вину”…
Я сжал пульсирующие от напряжения виски пальцами.
- Не сходится. Никитин не мог знать, что его семью по-любому освободят, он не рискнул бы.
- Как это понять? - Тощий метнул на меня взгляд.
Я поколебался, затем коротко поведал. В том числе об обговоренной теме с чекистом. 
- Значит ты велел освободить их, не будучи уверенным в благонадежности Никитина? А если жена все-таки связалась бы с ФСБ?
- ...
- Ты понимаешь, что все могло бы плохо кончиться? Зачем ты это сделал?
- Ну... я не мог допустить гибели женщины и ребенка. Я нес за них ответственность. В случае предательства Никитина, их не пощадили бы.
- Ты нес ответственность за поставленную задачу, раз взялся ее осуществить. И за жизнь товарищей...
- ...
- Сантименты - это непрофессионально. Я в курсе, что ты однажды уже провалил задачу.
- Эту задачу я выполнил.
- Выполнил, заранее поставив ее судьбу на грань провала. Ты не понимаешь? - в голосе Тощего прозвучали раздражительные нотки.
Он был прав. И от осознания этого стало жутко. Спасая, как я полагал, одних, я поставил под угрозу жизни других.
“Господи, кто управляет мыслями? Кто диктует судьбу? Ты ли?..”
- Как случилось, что погиб Мансур?
Я уже похолодел:
- Он вырвался лично добить Федьку. Хотя не должен был, так как был без броника. Его зацепили пули.
- Ты представишь подробный отчет!..
Я смог лишь кивнуть.
- …А в своем опере ты уверен?
- Уже нет. Сам знаешь, мозги опера настроены на одну волну: поставленное руководством задание оформить в виде оперативной бумажечки и подвести процесс к получению очередной звездочки. Но тут простая логика. Этот канал и ему полезен.
Тощий задумался:
- Не думаю, что Митяй - его рук дело. Никто не смог бы предугадать, что Митяй подъедет к дому. Скорее, Контора осуществляла мероприятие по поиску своего похищенного сотрудника... Хотя конфузит убойность действия. Его могли бы взять живым...
На счет канала, согласен, пусть это будет в масштабе ты - Никитин. Пока. Посмотрим, что с этого выйдет. Я доложу Казанцеву.
- А Кореец?
- И Корейцу. Когда придет в себя.
- Так он не в себе?
- В себе…
Я заметил, что Тощий слегка замялся. 
- Когда выступите?      
- Тебе все по минутам, по секундам?
Я покачал головой:
- Трофим, я в курсе, Мансур поведал. Если собираетесь выступить, то лучше отложите.
- Это зачем?
- Противник уже информирован, что Кореец жив. Спектакль с захоронением не пройдет. И еще: они готовятся решить задачу в корне - взять Городок, перебить всех. Локальные действие уже не актуальны.
- …
- Трофим, чекистов натравливают на вас помимо их воли. Да, у вас даже в советскую эпоху было традиционное противостояние, но оно было в духе, типа, кто круче. А сейчас все прекрасно знают, что происходит, в том числе и в ФСБ. Если сейчас вас погасят, то дальнейший развал России неизбежен.
- Изложи яснее.
- Со слов Никитина мне стало понятно, что у них в конторе есть ключевые фигуры, связанные с администрацией президента, откуда рулят этим процессом. Я предлагаю ликвидировать их. Тогда у чекистов будет основание сворачивать противостояние, так как в ФСБ не довольны этой опекой. Ну, а дальше…
- Что значит ключевые фигуры?
- Я думаю, это люди, находящиеся непосредственно возле руководства - может замы. Или же приставленные к ним неофициальные помощники. Они координаторы. Через них можно получить дивиденды, продвинуться по службе или же наоборот, скатиться на дно. Это практикуется не только в ФСБ.
Я встречусь с Никитиным и уговорю, чтобы тот вышел к своим и нам предоставили конкретный список лиц, предстоящих к ликвидации. После дело техники. В случае успеха спецназ ФСБ разблокирует Городок. Дальше - цепная реакция. Армия, МВД... Все отойдут.
- Гладко получается... - видно было, Тощий колеблется. - А если подставят?
- Сам же говоришь, нечего терять. А тут шанс... Повторяю, все прекрасно осознают, чем закончится эта рубка между силовиками для безопасности и целостности страны. Потому, будут рады ее предотвратить, а заодно и разобраться с теми мерзавцами, которые в погоне за властью и зеленью продают интересы державы, а рядовой состав подводят под пули друг друга.
Тощий задумался:
- Звучит логично. Но не факт, что сработает, это всего лишь задумка... И можем не успеть. Если они все-таки начнут…
- Это тоже можно обговорить. Если чекисты согласятся слить координаторов, то смогут затянуть и время начала операции по штурму Городка до разумных пределов...
Мне показалось, что я слышу звуки пульсации вен на висках Трофима. Все-таки принимать решение была не его стихия. Наконец он произнес фразы, которые я и ожидал.
- Я должен доложить Казанцеву. Ты прямо сейчас собираешься встретиться с Никитиным?
- Мне сначала надо домой.
- Нет. Считай, это приказ. Там наверняка тебя ждут. Твой Никитин долго не продержится, если даже захочет.
- Тощий, ты не понял. Моя жена умирает...
- Мне жаль. Но ты ей ничем не поможешь, а себя подставишь. И нас подставишь…
Он был прав. Если меня, да хоть кого из нас “возьмут”, выбьют любые показания. И это будут дополнительные улики, чтобы представить организацию Корейца перед Кремлем, помимо прочего, как обнаглевшую бандитскую бригаду, устраивающую чуть ли в центре Москвы разборки с применением огнестрельного оружия.
- ...Павла с Толиком оставь, а девку можешь забрать. И кстати, что она тут делает?
- Дела сердечные.
- С Мансуром? - Тощий удивленно.
- Он хотел ее увидеть... - я уклончиво ответил. - Кореец в курсе.
- Ну-ну… Не знал, что Мансурыч у нас... тоже сентиментальный… Был… Да, в машине у тебя много железа?
- Стволы, одна Муха, гранаты и СВУ  - 6 единиц…
- Сам смастерил?
Я кивнул:
- В доме опасно было оставлять.
- Понятно… - Тощий задумался. - А взрывчатки на какой основе? Тротил? Ну, не гексоген же… Мне интересно. Мы в Афгане тоже практиковали.
- Да нет, - я улыбнулся, - они малой мощности. За гексоген все взрывы в России на тебя повесят.
- ...
- Все просто. Тротил - само собой, МОН-ы  с электродетонатором... Ну и куски рассеченных в косую полых труб, наполненный порохом вперемешку с металлопредметами. В качестве огнеупорного шнура - где бикфордов шнур , где стопин .
- Стопин... Калиевая кислота, сера, уголь, нить, вот тебе и чудо - пороховой стопин.
- Ты забыл крахмал...
- Декстрин . Мы в Афгане тоже экспериментировали с СВУ. Так, для себя.
- А мы в Карабахе. Кстати, нас обучали афганцы.
- И не только вас... - Тощий ухмыльнулся. - Оставь все у Вали, после заберешь. В городе неспокойно. Менты, десантура - всех шмонают. Номер машины не спалили?
- Он замазан.
Тощий покачал головой:
- Тебя пробили. Избавься или от машины, или от номера. А лучше от обоих.
- А как с ним? - кивнул я в сторону покойного.
- Уже никак. Закапывать надо. О живых надо думать…
Но, встретившись с моим мрачным взглядом, нехотя добавил:
- Сообщу брату. Где встретимся?
- Есть одна кафешка. Толик объяснит…
Оружие и боеприпасы спрятали в будке. Чета доберманов за спиной Валентина вновь бешено залаяла в нашу сторону.
“Что надо…” - подумал я, смотря на их злые, стервозные морды. - “Вряд ли они будут соблюдать законы гостеприимства, если что…”

По дороге я все рассказал Наиле. Та долго молчала, смотря в боковое окно.
- Мне его впервые жаль…
- Как теперь? Будем воевать с мертвецом?
- Нет... - она обернулась ко мне. - Надо выполнить обещанное. Девчонку я сама воспитаю.
Я нашел ее руку и благодарно сжал.
- Не верится, что мы выполнили задание, - она тихо промолвила.
- Еще нет... - я вытащил диктофон и передал. - На всякий случай запомни содержимое. Запись будет подтверждением. Реабилитацию Мансура обговори с Мусаевым. Смерть стирает грани, и это мое условие. После, как договорились, уничтожьте всякое напоминание обо мне.
- Ты не полетишь со мной? - спросила она после паузы с некоторой натяжкой.
- Ты же знаешь, не могу. Хочу быстрее закончить со всем этим и заняться женой.
Она повернула голову к окну. Мы больше не говорили...

 Глава XII

Наилю я высадил, где она указала и взял у нее номер связи. Домой и ей опасно было возвращаться. После машину остановил у первого попавшегося телефонного автомата. В то время, если помните, были жетоны. А их мы в бардачке держали кучей.
Была уже полночь. Наверно такого жуткого мороза не было очень давно в этом городе. Метель и вьюга подталкивали меня к телефонной будке, и я не без труда открыл дверь, втиснулся внутрь.
Мне повезло. Аппарат не был со срезанным шнуром, не разбит, следуя тогдашней моде и, как выяснилось, прилично работал. Это я понял, когда услышал в трубке глухой голос тестя.
- Да...
- Это я.
- Ты цел?
- Как Джулия?
После небольшой паузы:
- Уже никак...
- Что это значит? - в сердце похолодело.
- Она не приходит в себя, Рафаэль... - тесть заплакал в трубку.
- Я еду!
- Нет! - он почти закричал. - Тут Семен, Аракся. Все наши здесь… Послушай, часа два назад заехал участковый с двумя типами с казенными мордами. Якобы паспортный режим проверяли. Везде пошныряли. В подвал спустились. Грамотно тобой интересовались. Не знаю, что ты натворил, но еще одно горе мы не вытерпим… Пока не приезжай. Джуля жива…
Он вновь заплакал.
Я положил трубку. Вытер на таком морозе вспотевший лоб. Сколько проторчал в ступоре, не помню. После вытащил жетон и набрал следующий номер. Не брали. Отчаявшись, хотел бросить трубку, но на другом конце провода послышался заспанный, недовольный женский голос.
- Ал-ло…
- Катя?
- Да. Кто это?
- Неважно. Мне срочно надо встретиться с Сергеем.
- На сколько срочно? - голос моментально выровнялся.
- На сколько возможно.
-Как вас назвать?
- Передайте дословно - “семья прежде всего”.
- Этого достаточно?
- Да.
- Вы знаете дом, где он проживает?
- Да.
- Подъезд?
- Нет.
-Посчитайте третий подъезд от входа во двор. В двери цифровой замок. Наберете 3- 7- 8. Последний этаж, дверь, напротив.
- Это его квартира?
- Нет, моя. Вас когда ждать?
- Через 40-60 мин.
- Если у вас не кроссовер, во двор не заезжайте. Снегом завалило.
Я повесил трубку...

Открыла дверь спортивного телосложения девушка, в спортивном же костюме и с очень красивой улыбкой. Мгновенно оценив меня заточенным взглядом, она отстранилась и кивком пригласила войти.
- Обувь можете не снимать, но вытирайте - тряпка с краю. Проходите в кухню.
- Где Сергей?
- Он сейчас будет. Живет в соседнем подъезде. Вы проходите, я позвоню...
Девушка обернулась к тумбочке, где лежал телефон...
Дверь в жилую часть квартиры была открыта, но свет был сильно приглушен. Это была отвлекающая сцена, поглотившая мое сознание. Я даже не обратил внимание на светящую как маяк в полумраке кухню, куда меня пригласили. Напряжение висело в воздухе. Подсознательно ощупал рукоятку ствола в кармане, но не успел вынуть. Сильный удар в спину буквально смел меня плашмя на порог кухни. В следующий миг я ощутил приставленное в затылок дуло оружия.
- Спокойно… - услышал голос наклонившегося Никитина. - Катя…
Сильные холодные пальцы ловко обшарили мое тело и вынули “Беретту”, отобранную у банды Багдасаряна. В следующий миг запястья скрестились на спине.
- Не дергайся. Башку проломлю!.. - процедила девица, затянув шнуры. Куда делся ее ангельский голос?
- Тсс… - видимо, поубавил ее пыл Никитин. - Ну, вставай, дружище. Извини, что тебя так… - он, взяв меня за локоть, помог подняться. - Сам понимаешь, хочешь жить, вырубай первым...
Я посмотрел на девушку, так ловко уложившую меня и встретился с ее неприязненным взглядом. Повернувшись ко мне спиной и этим усыпив бдительность, она сделала легкий разворот и применила классический удар каратистов “йоко-гэри”, чего я никак не ожидал.
“Сучка, развела...” - с обидой подумал.
 “Но, если Никитин действительно сдал меня, все было по-другому. Выходит, мера предосторожности. Но зачем?..”
Ответ он сам подсказал:
- Про Митяя в курсе?
Я кивнул.
Он перекрестился:
- Я тут ни при чем.
- Это понятно.
- Правда? - он подозрительно.
- Ты физически не успел бы. И ты не стал бы рисковать семьей.
- Верно, “семья прежде всего”, черт... Я до сих пор не могу поверить. Оказывается, жену и сына вернули до того, как напали на Федьку. Выходит, развели.
- Да. На тебя нужен был психологический нажим.
Глаза его гневно заблестели:
- Чертов психолог! Выкладывай, зачем пришел!
- Руку освободи, они затекают...
Чуть помешкав, он кивнул Кате. Я почувствовал прикосновение стали к своей коже. Катя резким движением обрезала шнуры.
- Моя тема не для чужого слуха. Убери эту мегеру, - сказал я, массируя запястья.
Никитин ухмыльнулся. Ствол засунул за пояс сзади.
- Мегера? Да ты совесть имей. Смирнова - наш молодой сотрудник. Кстати, обладатель черного пояса по киекшинкаю . Слышал такое?
- Коричневого, - скромно поправила адресат.
- Флаг ей в руки, - я бросил в нее недобрый взгляд. - У нас мало времени...
Когда обладатель коричневого пояса с очень злой физиономией закрыла за собой дверь, он внимательно меня выслушал, после задумался. Ответил не по существу.
- Федьку вы красиво убрали. Наши в шоке.
- Мы… убрали.
- Меня часа два допрашивали. После Митьки я уже не смог бы...
- Все нормально. Мы это поняли.
- Чай будешь? - наконец он встал, зажег конфорку под чайником.
Я вдруг вспомнил, что почти сутки не ел.
- Хочу есть.
- Катя!..
Дверь немедленно отворилась.
- Да, дядь Сергей?
- Водка твоя еще цела?..
Накрыв на стол нехитрую снедь, Катя бесшумно вышла. Никитин поднял наполовину наполненный стакан, но остановился, встретившись с моим мрачным взглядом.
- За Мансура и Митяя… - я опрокинул емкость.
Никитин в замешательстве поставил свою обратно. Потянувшись к верхней полке, взял две маленькие чашки, плеснул в них водку и накрыл тонкими ломтиками черного хлеба. После тоже махнул. 
- Прости, Митяй…
- Где его труп? - я спросил, вяло жуя холодец и следя за его манипуляциями.
- В последнем пристанище его профессии - в “морозильнике”.
- Проследи, чтобы вернули в приличном состоянии.
Он кивнул.
Я поведал ему тему, которую обсудил с Тощим - на счет координаторов. В том числе объяснил свою ситуацию. Дом под надзором. Жена в коме.
- Помоги. Я должен быть рядом. Век не забуду, - попросил усталым голосом. 
Он покачал головой:
- Тут я как раз бессилен. Розыскными делами, то есть установкой лиц, причастных к вашей Организации, занимаются люди генерал-майора Куцебы. Есть такой. Он же замутил эту кашу. Создал временный оперштаб по этой части и каждого сотрудника выбирал лично.
Деятельность Куцебы практически не контролируется руководством ФСБ. Мало того, для разгрома вашей организации все наши спецподразделения специальным указом переданы в его распоряжение. Нас тоже подчинили. Потому и я оказался у Федьки.
Хотя нам известны его каналы в администрации президента и в правительстве, поговаривают, что он связан непосредственно с Семьей. Я лично несколько раз узрел его в обществе Серебровского. Кумекаешь, куда полез и меня еще тащишь?
- Сергей, ты уже в раскладе. Шаг назад - провал. Сам же сказал - хочешь жить, вырубай первым.
- Это понятно... - он растерянно промолчал. Я решил не торопить его с ответом. Я понимал, что мозг его на пределе обрабатывает предложенное, в контексте сакраментальных - за и против.
- Сергей, хоть и договорились, ты мог бы меня сдать. Объясни, почему это не сделал?
- Честно говоря, искушение было, - согласился он, вновь наполняя стаканы.
- …
- Потому что я русский офицер! - стукнул он слегка кулаком по столу. - Потому что я, как и многие наши ребята, хорошо понимаем, для кого озвучивается эта шарманка. Думаешь, Корейца вашего наши застрелили?..
Я вопросительно взглянул.
- ...Да мы сами их толком не знаем. В смысле, не владеем детальной информацией.
Функционируют эти парни под прикрытием частной охранной структуры. Их головной офис в районе Бибирево. Численность точно не установлена. Но, учитывая наличие для их военно-диверсионной подготовки учебных лагерей под Краснопавловском и под Владимиром, не менее 400 лиц. Так вот, этот Куцеба их контролирует.
В Краснопавловске для них выделена бывшая территория пожарной части со всеми ее ангарами, помещениями для личного состава и т.д. Ранее здесь находился всесоюзный учебный центр по противопожарной подготовке. Так вот, эту часть просто ликвидировали, разбросав личный состав между другими подразделениями. Регулярно часть этих бойцов перебрасывают в горячие точки, как бы “обкатывая” на боеготовность. И у нас есть сведения, что натаскивают их не только наши инструктора.
- Я что-то не слышал о наличии такого силового центра…
Информация Никитина действительно меня озадачила. Хотя мы так и думали, что Федькина бригада - это пушечное мясо в случае противостояния с нами. А наиболее серьезные мероприятия будут проводить совсем другие ребята, под которыми предполагались спецподразделения или же “дочерние” структуры ФСБ.
- ...Так он создался сразу после их провальной операции с похищением Савелия Казанцева, - продолжал информировать Никитин, - ты должен знать...
Я слегка кивнул.
- ...Они попытались дублировать вашу организации. Настолько это удалось, не знаю. Если вы действуете под прикрытием некоего общества военных ветеранов, то они функционируют под прикрытием ЧОП. “Викинг” - слышал о таком?
- Нет. Их сейчас много развелось.
- Они и не палят себя, и у них, кроме пожарных ксив, наши удостоверения прикрытия. Даже несколько раз тушили пожары в Краснопавловске, естественно, искусственно созданные для их легализации перед горожанами. Когда ваши противники, условно назовем их Куцеба и Ко, убедились, что реальной силой, контактами с руководством ГРУ, с другими силовиками владеет Кореец - серый кардинал организации - решили прежде нейтрализовать его, а уж после расправиться с остальными, которые по их раскладу без основного стержня долго не продержатся.
Этот план сорвался. Потому, они сейчас будут действовать грубо, даже в открытую, лишь бы не дать возможность оправиться вашей организации для ответного удара. Два их непростительных прокола - неудачное покушение на Корейца и ликвидация вами Федьки - не оставляют им простора для более тонкого маневрирования.         
Куцеба и руководил тогда действиями генерала Соболева, а после провала с Казанцевым смог укрыться. Он тогда сразу покинул страну. После вернулся, собрал выживших и создал более боеспособное подразделение. Знаешь, за эти дни сколько ваших положили?
- Всех не перестреляешь...
- Вернешься домой и тебе кранты. Если даже возьмут живым, после ликвидируют. Ты думаешь, Митька сопротивлялся? Да он просто деру дал, когда понял, что вляпался. Машину буквально изрешетили.
Мои все видели. Они даже до дверей подъезда не успели дойти. Хорошо, Люба не растерялась. Свалила ребенка и закрыла его телом.
У Митьки броник был, он не сразу умер. Выкатился из машины и начал отстреливаться. Зацепил двоих. А те, поняв, что он тяжело ранен, не стали возиться, добили контрольным выстрелом.
Вот так-то, брат, так что пока не высовывайся, а лучше вообще драпай на историческую родину. Ведь ты айзер, как и твой покойный дружок, так ведь? - спросил он, повторно опрокидывая содержимое стакана.
Я представил нарисованную картину и помрачнел. Да, на войне как на войне - не на кого обижаться. Но за своих всегда обидно.
“Свои. Не свои… Да-а, тут без выпивки не обойтись…”
 - Кстати, вот что хотел спросить. Что ты так за Корейца паришься? У них русская идея, понятно. Ну, а ты тут каким боком? Тебе-то что?
- А Кореец что, русский?
- Черт, и правда не русский, - ухмыльнулся Никитин. - В Москве русских скоро в Красную книгу занесут… Значит, хорошо платят?
- Не жалуюсь.
- Федька очень хотел ваши дела перехватить. Он всегда твердил, что Кореец купается в деньгах. И наши источники подтверждают, что щупальца вашей организации до Европы доходят. Ты, я думаю, немало знаешь. Может, к нам подашься? Жив останешься, да и не обидим…
Я вспомнил про наркотрафик.
“Все банально...”
- Сергей, ты вообще понял, зачем я здесь? Ты мне так и не ответил.
- Да понял… - он поморщился. - Это я так, по инерции вербую. Профессиональная болезнь…
“Все-таки опер...”
- …Ладно, - он встал, - ты тут располагайся, а я посмотрю, что можно делать. Идут слухи, что после расправы с вами Куцебу ждет повышение. Не думаю, что наши от этого в восторге...       
Перед выходом он замешкался:
- Если до утра не приеду, не жди. Значит не получилось и этой встречи не было. Дай о себе знать, когда все утрясется.
Если выживешь, конечно…

После ухода Никитина Катя налила себе и мне чай и села напротив.
- Сторожишь? - не выдержав, спросил.
- Чего ради? Кто тебе держит? - “возмутилась” она.
- Волыну верни…
Она, молча, положила ствол.
Я машинально проверил магазин. Пустой.
- Где раздобыл такой шедевр? - Катя.
- Добрая фея подарила...
Сделав добрый же глоток чая, она вдруг фыркнула:
- Когда же вы все сгинете?
- Кто это мы? - я слегка удивился.
- Кавказцы, азиаты... Инородцы!
- Аа-а… Да ты еще и ксенофоб, Катя. Так вот каких кадров воспитывает ваша контора?
- Причем тут контора? От вас же прохода нет! Вы везде: в кафешках, на базарах, в спортзалах... Сейчас в Москве больше черных, чем русых. Стариков обманываете, женщин облапываете, все воруете, еще и русских ненавидите. Когда же вернетесь в свои аулы?
- Ну, детей и стариков мы точно не обижаем…
Я почувствовал, что если сейчас не засну хотя бы на час, то или чокнусь, или провалюсь от усталости. В кухне было тепло и это тоже клонило ко сну.
- ...Хочу спать. Дай подушку. Я прямо здесь прилягу.      
Она вновь фыркнула и вышла. Появившись, надменно бросила на пол тонкий матрас, шерстяное одеяло и маленькую подушку. Я снял куртку и пристроился в свободном углу.
“Теперь все в руках провидения. Надеюсь, Никитин и на этот раз не сдаст. А сдаст…”
Честно, мне уже было все по фене после Джулии.
Хозяйка все еще маялась у двери, скрестив руки на груди. Я зевнул:
- Катя, хочешь, скажу тебе по секрету, когда мы вернемся в свои аулы?
- Ну?
- Ни-ког-да! Потому, что вы, русские, такую кашу заварили у нас, что теперь нам просто некуда деваться. Так что, хочешь не хочешь и за стариками вместе будем присматривать, и за женщинами ухаживать, и детей вместе делать и воспитывать, помогая демографическому прогрессу в матушке-России... Никуда мы уже друг от друга не денемся, очи ты мои ясные, ферштейн? Свет, пожалуйста, погаси. Мне достаточно зырканья твоих глаз...
Дверь с грохотом захлопнулась. Мрак поглотил не только комнату, но и мое сознание...

В коротком промежутке сна я увидел ту, о которой не переставал думать. Джулия смеялась и убегала от меня в поселковом парке в Кировском, который находился за 99-й школой. В черно-белой форме, так выгодно подчеркивающую ее осиную талию и точеные ножки, она просто сверкала в лучах солнца, бегая между деревьями, покрытыми бело-розовыми весенними лепестками.
Духовой оркестр на площадке играл старинный вальс, кажется, “Березку”. Обычно так и бывало по субботам, воскресеньям. Казалось, вот-вот я поймаю ее и сожму в объятиях, но каждый раз ей удавалась увернуться. Я так и не поймал ее. И все еще слышал ее душевней смех, когда проснулся от прикосновения рук Никитина...   
Кажется, он долго меня тряс. Потому, что по инерции еще продолжал меня раскачивать, даже когда я открыл глаза. Смеялась Катя, видимо, над его попытками разбудить меня.
- Хорош… - я недовольно буркнул. - Не груша…
- Ты, я вижу, хорошо устроился, - улыбнулся он. - Хозяйку не обидел?
- Ее обидишь… - я сел и попытался сориентироваться во времени. Еще даже не рассвело. Я помассировал ноющую до сих пор спину, куда врезала ногой Катя.
- Давай, приведи себя в порядок, все на мази. Но тебе надо успеть к своим. Чтобы сами не натворили бед...
Я вскочил и зашел в ванную. Умывшись и разогнав сон, вернулся. Сергей уже сидел за столом, читал какую-то бумажку. Катя наливала чай.
- Вот тебе бумага и ручка, - подтолкнул он мне без предисловия чистый лист и ту самую бумажку, - перепиши своим почерком. Смотри, я тебе доверился. Считай, голову на плаху положил...
Писать быстро я умел. Через несколько минут вложил уже вчетверо сложенный лист с именами, адресами и прочими данными в карман.
- Что тебе с этого будет? - спросил, надевая куртку, которую протянула мне Катя.
- Ничего. Я же сказал, мне за державу обидно. Ты не русский, не поймешь.
- Куда мне.
- Если подставишь Ануфриевича, я тебя из-под земли достану, - пригрозила Катя.
- А зачем меня оттуда доставать? - улыбнулся я в ответ. - Главное, туда не попасть. После какой прок...
- Теперь слушай, - посуровел Никитин, - это я от имени руководства, как бы устно. Понятно, что вы до Куцебы с ходу не доберетесь. Он профи и подставляться не будет. Достаточно будет убрать указанных лиц из Администрации, этого выскочку депутата, который возомнил себя полубогом и дурит народ обещаниями - всех тех, кто между Семьей и нашей Службой. Они, в отличие от Куцебы, расправы не ждут и убрать их будет несложно. На все про все вам предоставлено три дня.
Мы будем тянуть с началом операции, опираясь на обстоятельства, сложившиеся после ликвидации Федьки. И если все пойдет по плану, пусть ваши в полной боеготовности выезжают из Городка, с видимой целью разблокирования окруживших их блокпостов. Но очень медленно и ни в коем случае не стрелять и не показывать иную агрессию. Куцеба этого и добивается. Наши сами отойдут, получив соответствующую команду. В верхах в это время будет царить хаос после ваших, я надеюсь, удачных актов. А с Куцебой мы позже разберемся, давно на него зуб точим. Все ясно?
Я кивнул:
- А на кого спишут жмуриков?
Никитин пожал плечами.
-Ну, не знаю… На Кавказ наверно. Хотя бы на Басаева. Он только рад будет такому пиару, заодно и обрубит бабло у своих арабов...
“Черт! Все перемешалось…”
- ...Пока будь осторожен. Вы, скорее, возглавляете список предстоящих к ликвидации.
- С твоей помощью.
- Ну, извини… И самое главное. У тебя на бумаге указаны координаты и схема местонахождения пожарной части под Краснопавловском, где дислоцированы основные силы Куцебы. Сами решите, как поступить. Хорошо всех разом. Чтобы после не произошла очередная их раскачка…

- Патроны верни! - обратился я к Кате.
- Карманы проверь. Тоже мне, джигит... - улыбнулась она совсем как при встрече.
Но я ей не ответил. Спина ныла. Уже убедился, что означает ее “милая” улыбка.
- Ну, с Богом! - перекрестился у порога Никитин. - Как говорится, Боже, храни Россию.
- Да пожалуйста… - буркнул я под носом. Против России я ничего не имел. В конце концов, она как спасительная гавань для всех утопающих…