Ночной визитёр

Прошёл месяц с лишним с тех пор, как произошли события в Борнмуте. Цветастая осень прошла и началась так любимая Гвусом, и не то чтобы нравившаяся мне зима.
    Стояла середина декабря. Снег ещё не выпал, однако низкие температуры уже ощущались. Я и моя жена Изабелла вышли из нашего коттеджа и направились в особняк Гвуса. Изабелла оставила дочь дома с горничной, что выполняла задания сиделки. Окутанные в толстые пальто и шапки, мы прибыли к поместью, где нам открыл дверь мистер Милфорд. Он был таким же приятным старичком, как и его жена и исполнял у Гвуса роль дворецкого и повара.
    Это был первый раз, когда Изабелла посещала особняк и для неё это было нечто незабываемое. Раньше она о таких домах лишь читала в книгах и теперь она только то и делала, что ходила из комнаты в комнату да рассматривала всевозможные детали. Пока она изучала странные узоры на разноцветных обоях, я направился в кабинет Гвуса, который открыл собственным ключом. 
    Пожалуй, стоит объясниться, что я всё-таки принял предложение Гвуса стать некоторого рода секретарём. За немалый оклад, я пока что только и делал заметки по поводу старых дел Гвуса, да занимался его наработками по поводу демонологии. Сегодня я хотел завершить работу над пятой главой, где он начинал описание демонов ‘Гоэтии’. Изабелла решила мне немного помочь, от слова ‘немного’. Пока что она была занята разглядыванием здания и, судя по его размерам, это могло занять не один визит. Гвус предложил обустроить мне мой собственный офис для работы в комнате, что соседствовала его кабинету, и которую он не использовал. Но пока там происходит ремонт и пока в это помещение проделают дверь из кабинета, приходилось работать за его столом. Миссис Милфорд сделала мне чая и редактура пошла полным ходом.
    Дверь отворилась и через неё в кабинет вошла не только моя жена, но и, к моему удивлению, сам Гвус. Вчера утром он получил приглашение на церемонию награждения полицейских констеблей, что ‘проявили находчивость и смекалку’, как говорилось в письме. Насколько я понял, это связано с арестом некой нелегальной иммиграционной конторы, но я не могу быть уверен. Гвус должен был произнести там речь, как личность, приближённая к полиции, и в определённых кругах известная. Вполне очевидно, что он попытался бы убраться оттуда как можно быстрее. Большие общества он терпеть не мог, а когда от него ещё чего-то требуют, то тем более.
    Он был в своём парадном одеянии, которое состояло из чёрной рубашки с манжетами на запонках, кроваво-красного костюма, багрового галстука с украшенной изумрудом булавкой, его любимого коричневого жилета с золотой цепочкой от часов и цилиндра. Поверх всего этого он носил длинное пальто. В руках он держал зонт, который он использовал как замену трости. Мне он в этом наряде сам напоминал демона. Вполне представляю, как он выходит на сцену и говорит – “Я рад бы к чёрту провалиться, когда бы сам я не был чёрт” . 
    – Добрый день, мистер Блэйк. –  Поздоровался он, повесив шляпу и зонт на вешалку.
    Он решил не переодеваться, просто сбросил пальто на диван. Взяв в руки свою деревянную трость, он присел рядом со сброшенной одеждой.
    – Как прошла церемония? –  Поинтересовался я.
    – Как всегда. Если бы Гринн не уговорил меня, никогда в жизни не поехал бы я на это инфернальное сборище.
    – Значит, вам не понравилось.
    – Мне понравилось в первый раз, когда я выступал с речью лет этак, десять назад. Свифт, который тогда был ещё только суперинтендантом, попросил меня. Когда это происходит уже в пятый раз, ничего интересного там не будет apriori . Как идёт работа над демонологией?
    – Очень даже гладко. По крайней мере, мне так кажется.
    – Я вам доверяю, Блэйк. Не стоит спешить или переусердствовать. У вас, как-никак, есть и личная жизнь.
    Он посмотрел на Изабеллу, которая, в свою очередь, сверлила взглядом картину Оксфорд-стрит, висевшую позади меня. Она вряд ли догадывалась о роли этой улицы в жизни Гвуса. Он же не мешал Изабелле в осмотре особняка.
    Дверь вновь отворилась и вошёл мистер Милфорд. Он наклонился к Гвусу и произнёс:
    – К вам некто мистер Фрэнк Симортэн и некто, мистер Уильям Боуви. Как прикажете пропускать?
    – Приведите Симортэна. –  Последовал ответ. – Как только он уйдёт, приведите второго.   
    Милфорд кивнул и ушёл. Мгновение спустя в комнату вошёл этот Симортэн. То был сын местного конюха, который, на тот момент слыл безработным. Как я позже узнал, Симортэн был тем самым возлюбленным горничной Элизы, которого Гвус как-то упоминал ранее. Я время от времени видел этого парня, но не уделял ему особого внимания. Рыжие небрежные волосы прятались под его потёртой шляпой, одежда опрятностью не отличалась, а вот лицо было занятно красивым и чистым, как для простого рабочего.  Зайдя в кабинет, он сначала посмотрел на меня, после чего на Гвуса. Видимо, не сразу понял, кто из нас кто. 
    – Элиза сказала, что вы хотите меня видеть по поводу работы. –  Начал он, говоря скорее в потолок, нежели кому-то из нас.
    – Это так. –  Подтвердил Гвус. – Я готов предложить вам позицию в моём скромном штате. Ваша работа будет состоять из разных и не очень постоянных заданий. Сейчас выпадет снег и мне понадобится кто-то, способный очистить дорогу. Наступит весна и мне понадобится помощь с садом. По дому надо провести некоторые ремонтные работы, да и в целом, было бы неплохо иметь под рукой человека, который сможет успокоить буйного клиента. Ваш отец говорил, что вы человек многих талантов, и я не собираюсь это оспаривать.
    Фрэнк улыбнулся, явно польщённый.
    – Каков распорядок? –  Спросил парень.
    – Распорядок таков. Я не принимаю клиентов до двенадцати и после семи, так что вы будете свободны до одиннадцати утра и после восьми вечера. Суббота и воскресенье у Элизы выходные, так что будет только честно, если они будут и вас. Естественно, если мне срочно понадобится ваша помощь, я легко смогу вас вызвать. Думаю, оклад в десять фунтов в месяц окупит подобные неудобства.      
    Услышав сумму, Фрэнк уже был во власти Гвуса. Какой рабочий откажется от такого выгодного места?
    – Конечно. –  Ответил он. –  Конечно, окупит.
    – Прекрасно. Если это вас не затруднит, на службу поступите завтра. Заработная плата будет выдаваться мной лично каждое первое число месяца. На первом этаже, слева от оранжереи имеется комнатка, вы можете использовать её для своих нужд.
    Фрэнк попрощался с Гвусом и счастливый, покинул кабинет. Не прошло и минуты, как зашёл тот второй, которого упоминал Милфорд. На этот раз это оказался приятно одетый джентльмен, который, очевидно, пришёл к Гвусу с делом. Он сначала недоумевал, войдя в комнату, но Гвус быстро кивнул гостю, чем подтвердил свою личность.
    – Сейчас. – Пробурчал он, убирая с дивана своё пальто. –  Присаживайтесь. –  Он указал гостю на уже пустой диван. Повесив пальто вместе со шляпой, он присел на кресло до того, как я успел покинуть рабочий стол. Он указал мне рукой, чтобы я продолжал работу, однако новое дело интересовало меня больше.
    Высокий мужчина с гладкими чертами лица и усталостью в глазах снял свой цилиндр и пальто, которое положил на диван и уселся рядом. Уильям Боуви, как его звали, находился в паническом состоянии, и это читалось в его заикающемся и резко останавливающемся голосе. Слышал я о нём совсем мало. Знаю только, что не так давно он попал в центр скандала в связи с его новейшей книгой. Если не ошибаюсь, всё дело в том, что главный герой сего произведения совершает убийство, и это показано в положительном свете. Случилась небольшая война между моралистами и нонконформистами, пропихнувшая имя Боуви в газеты.
    – Мистер Гвус. –  Начал он. –  Я п-пришёл к вам за советом, а возможно, и за решением. Обращаться в полицию уже бессмысленно, а уж ехать на Харли стрит б-будет безумием само по себе. Если вы не против…
    Он посмотрел на нас с Изабеллой. Я, как только увидел этот взгляд, возобновил работу, а моя жена, как всегда, стояла и смотрела, как ребёнок, который не понимает, чего от него хотят.
    – Мистер Боуви, – начал Гвус –  если вы хотите что-то рассказать мне, в таком случае рассказывайте, не теряйте зря времени.
    Боуви понял намёк и, вздохнув, откинулся на спинку дивана.
    – Мистер Гвус, скажите, как часто вы встречали н-невменяемого человека?
    – Скажем так, чаще, нежели хотелось бы.
    – В таком случае вы можете подтвердить, что я не выгляжу как ненормальный.
    Гвус бросил на Боуви странный, оценивающий взгляд. 
    – Вы определённо выглядите не то чтобы здорово. –  Заключил он. – Однако, это вполне может связано с излишней усталостью, переживаниями или недостатком сна. У вас, кажется, птоз верхнего века , если только это не нервное.
    – Да. Все три вполне описывают меня, включая веко. Давайте, п-перед тем как перейти к делу, я расскажу немного о себе. Вы, возможно, узнаёте моё имя?
    – Если честно, то нет.
    – Видите ли, я писатель. Быть может, вы и натыкались на мои книги, но они явно вас не заинтересовали. Уже семь л-лет я занимаюсь писательской деятельностью. Иногда мне благоволил успех, иногда приходилось трудиться годами, пока одно из п-произведений не окупится. Только в последние два года я смог получить контракт с литературным журналом, издаваемым в Лондоне, который приносит мне хоть какой-то оклад. Так вот. Два года назад я переехал в небольшой особняк в Уэндлберри. Стоило м-мне туда переехать, как всё пошло коту под хвост. Сначала меня бросила жена. Это б-было год тому. Пять месяцев назад произошла буря, которая основательно повредила крышу дома. А т-теперь и это. Я зачем спрашивал у вас про невменяемых. Видите ли, то, что я вам скажу, скорее всего, покажется вам ненормальным. Две недели назад, произошло то, от чего я стал хуже спать. Это было д-двадцать четвёртого ноября. Посреди ночи, примерно в три утра, я  не с того, ни с сего проснулся. Прямо передо мной стояла девушка, совершенно мне неизвестная, бледная как призрак. Я не успел ни сказать ей что-либо, ни поднять тревогу, как она ушла из моей спальни. Я быстро встал и п-последовал за ней, но догнать не смог. Она быстро скрылась и была такова. Тогда я подумал, что мне это приснилось, но с тех пор постоянно происходит что-то странное, что заставляет меня усомниться в этом. Где-то дня через два после её появления, я отъезжал на встречу с редактором м-моей новой книги, а когда вернулся домой, то я понял, что внутрь кто-то пробирался. В некоторых комнатах был тот ещё бардак, а одну из дверей так и вообще выбили. Через день, как рассказывал мой дворецкий, к нам подходил какой-то подозрительный тип и настойчиво расспрашивал его о том, живёт ли здесь м-моя бывшая. С тех пор появление той призрачной женщины участились. Она появляется то на периферии взгляда, то я слышу её шаги. Тогда мы начали надёжно закрывать окна, и она стала прохаживаться под деревьями, что растут рядом с м-моим домом. Меня это уже сводит с ума, мистер Гвус. Я не один раз брал ружьё и выбегал на улицу, пытаясь её поймать, но всё безуспешно. Я оставлял прислугу на стражу, но она это, очевидно, замечала и не решалась показываться. Мистер Гвус, у меня уже не осталось в-вариантов. Вы понимаете, если я пойду в полицию, то максимум чего смогу д-добиться – это одного констебля, что будет, как вкопанный стоять у дома и её отпугивать, но это лишь временное решение. Мистер Гвус, я слышал о вас. Вы распутывали и не такие дела. Прошу вас, помогите мне.
    Гвус удерживал на лицо серьёзность и безразличие, однако, он, очевидно, был заинтересован в этом деле. Изабелла тоже прониклась этой историей, что не удивительно, учитывая её любовь к мистическим историям. Я посчитал рассказ не самым правдивым, однако в нём всё же что-то было. 
    – Когда в ваш дом ворвались, вы сообщили об этом полиции?
    – Да. Они не смогли сказать мне ничего толкового. Г-говорили, что это была попытка ограбления или убийства, но из дома ничего не взяли.
    – Вы случаем не помните, кто занимался этим делом?
    – Сейчас, подождите секунду. Имя такое, как цвет. Гринн , инспектор Гринн.
    – Это обнадёживает.
   Гвус закрыл глаза и задумался.
    – Мистер Боуви, дело, за которое вы просите меня взяться очень сомнительное, но в нём всё-таки имеется нечто привлекающее. Вопрос в другом…
    – В цене. Да, я понимаю. Как я сказал, я не б-богат, однако у меня есть кое-что, что я могу вам предложить. От моего отца мне досталась одна картина, авторства Рембрандта. Как сказал представитель Лондонского аукционерского дома, полотно подлинное. У меня есть документ, подтверждающий это. Можете вызвать своего доверенного эксперта, если сомневаетесь. Когда вы удостоверитесь в её правдивости, вы сами п-поймёте её стоимость.
    – Стоимость будет зависеть от самой картины и года написания, однако мне не очень важна цена, только подлинность. Я сам себе эксперт и смогу определить это. Я могу обещать, что взгляну на ваше дело, но не могу обещать результата. Назовите свой адрес.
    –  Уэндлберри 25. Двухэтажный особняк с зелёной крышей.
Гвус никогда не записывал подобные детали, а запоминал их. Зная его память, мне кажется, он помнит адреса сотни его предыдущих клиентов.
    – Я надеюсь наведаться к вам в скором времени. Если у меня не получится, то приедет мистер Блэйк. С деталями мы разберёмся на месте. До встречи, мистер Боуви.
    Боуви поднялся, пожал руку Гвусу, оделся и покинул кабинет. Только когда он выходил, я понял, что он даже не поздоровался со мной и Изабеллой. Как только он вышел, я обратился к Гвусу.
    – Значит, вы хотите отправить меня?
    – Я не то, чтобы хочу. Рассматриваю, будет более подходящим словом. Один раз мне туда придётся ехать в любом случае. Но само по себе, дело очень своеобразное. Блэйк, будьте добры, позвоните в Скотленд-Ярд и попросите инспектора Гринна. Мне нужно с ним переговорить.
***
  Я думал, Изабелла будет против моих поездок с Гвусом, однако, как оказалось, ей очень даже интересно послушать об этих загадочных делах и нашем в них прогрессе. Конечно, при Милдред я их рассказывать не могу, а вот вечером, когда она уже уснула, Изабелла всегда внимала тем наблюдениям, что мы сделали на месте. Так что, на следующее утро после визита мистера Боуви, Изабелла позволила мне покинуть её и отвлечься на дело. Вместе с Гвусом мы сели на поезд и отправились в путь. Поездом наша вылазка не закончилась и, после того, как мы сошли с локомотива, нам предстояла тридцатиминутная поездка в кэбе.
    Уэндлберри оказалось примерно тем же самым, что и Банбери. Даже названия похожи. Однако тут располагались в основном двухэтажные коттеджи и небольшие особняки. Дом Боуви был далеко не самым большим местным особняком, но и маленьким его назвать язык не повернётся. Белый булыжник и зелёная крыша. Сзади особняка был небольшой сад, который сейчас выглядел не самым лучшим образом.
    Перед тем как взяться за расследование, Гвус осмотрел картину, что ему предложили в качестве награды. Я определённо не понимал ценности этого портрета, но едва заметный блеск в глазах Гвуса я всё-таки уловил.
    Сначала Гвус прошёлся по дому. Само здание было весьма скудным, в плане интерьера. Скучная мебель с ровными ножками ничем интересным не выделялась. Меня на время заинтересовали ковры, которые были буквально на каждом шагу, но изображения на них в определённый момент начали повторяться, и мне даже это наскучило. Моя незаинтересованность домом помогла сосредоточиться на том, за чем следил Гвус. Он обошёл оба этажа, на втором он всегда открывал окна и выглядывал из них вниз. После этого он вышел из дома и прошёлся вокруг, осматривая окна со стороны. Наконец, он вернулся к нам, а мы с писателем встали у крыльца дома, и сделал вывод.
    – Если вы молода и в расцвете сил –  то вам не составит труда забраться в большинство этих окон. –  Подытожил Гвус. – Оконные ставни на первом этаже можно очень просто открыть, если у тебя имеется тонкое лезвие. Посмотрите, например, сюда. –  Он указал тростью на стену, что была правее от нас. –  По вот этим выступающим кирпичам вполне можно залезть в окно, если оно открыто. Вы ведь не закрываете эти верхние окна на ставни?
    – Только недавно начали. –  Заверил Боуви. –  Раньше не закрывали, смысла не было.
    – Ну. Теперь смысл имеется. Высота тут небольшая, можно спрыгнуть. Будь я моложе лет на двадцать, показал бы на примере, но придётся поверить мне на слово.
    Мы заодно прошли по засаженным деревьями близлежащим территориям. По сути, вокруг особняка было высажено кольцо из дубов. Естественно, там мы ничего не нашли, даже следов, и решили вернуться в дом. Повернув налево от входа, мы оказались в гостиной, где следующий час происходил расспрос прислуги. Гвус сидел на диване, даже не снимая своего котелка. Я сидел рядом, положив шляпу на плечо. Боуви наворачивал круги по комнате.
    Сначала мы поговорили с дворецким, которым оказался, на удивление, молодой парень с шустрыми глазами, всё никак не останавливающимися на одном месте .
    – Давайте начнём с того дня, когда случился погром. –  Начал Гвус. –  Как это произошло?
    – Я не знаю, сэр. Мистер Боуви тогда отъезжал в Лондон на деловую встречу. Поэтому весь штат отвлёкся на свои дела. Я уезжал в гости к другу, повар навещал семью, если не ошибаюсь. Обнаружил этот беспорядок я, когда вернулся.
    – Тот человек, который подходил к вам позже, он местный или нет?
    – Нет. По крайней мере, я его ни разу не видел.
    – Опишите его во всех деталях.
    – Рост средний. Волосы короткие. Нос крючком. Уши оттопыренные. Больше ничего не припомню. 
    – Он спрашивал о бывшей жене мистера Боуви?
    – Да.
    – И что же вы ответили?
    – Что она не живёт здесь уже три года.
    Больше ничего полезного мы из него вытянуть не смогли. Из повара и горничной информации мы получили ещё меньше.
    – Мистер Боуви, – обратился к нему Гвус –  будьте добры, назовите даты всего произошедшего.
    – Дайте припомнить. Началось всё две н-недели назад, двадцать четвёртого ноября. Двадцать шестого в дом проникли. Двадцать восьмого подходил этот п-парень. Появление девушки пришлось на тридцатое ноября, а также девятое и тринадцатое декабря.
    От мистера Боуви мы получили имя его бывшей привязанности и быстро разузнали, где именно она проживает. Гвус чувствовал, что от визита к ней мы получим больше информации.
    Миссис Вероника Иллес, а именно так звали бывшую жену Боуви, жила в коттедже на Хэнгер-Лэйн, куда мы и направились. Здание не было чем-то необычным, однако коттедж внутри оказался куда больше, чем казалось снаружи. Фиолетово-золотые оттенки квартиры были приятны глазам, а белая обивка мебели разнообразила атмосферу.
    Миссис Иллес встретила нас в присутствии её нового мужа. Сама миссис Иллес была скромной, и это замечалось в её стиле одежды. Она поправила светлые волосы и присела за стол. Её муж, по виду бывший солдат с суровым видом и уставными бакенбардами , указал нам на диван, куда мы и присели. Если честно, то мне было не очень приятно находиться в присутствии этого бугая, но Гвусу было всё равно. Он и начал диалог.
    – Миссис Иллес, меня зовут Роджер Гвус, я –  частный сыщик. Надеюсь, моя задача вам вполне ясна.
    Она хотела поздороваться в ответ, но её прервал муж.
    – Не знаю, какой вы там детектив, мистер, но предупреждаю, мы не собираемся отвечать на ваши курьёзные вопросы. По какому делу вы вообще сюда заявились?
    – Мистер Иллес, если вы откажетесь отвечать на мои вопросы, то я возьму кэб, заеду за инспектором Гринном из Скотленд-Ярда, и он начнёт задавать вам те же вопросы, только не так дружелюбно, как это сделаю я. Так что оставьте свои обиды в стороне. Миссис Иллес, я подозреваю, фамилия Боуви вам знакома.
    – Да. Он… – Она прервала себя на секунду и бросила взгляд на своего мужа. Тот взгляда не заметил, ибо был слишком занят разглядыванием Гвуса. –  Мы были друзьями, но в последнее время совсем не встречались.
    Намёк нами был понят. Она явно не хотела раскрывать факт её бывшего обручения с Боуви. Вопрос, зачем?
    – Интересно. Можно ли поинтересоваться, что послужило причиной вашего расхождения?
    Муж снова вмешался:
    – Какая разница. Разошлись и всё. Как будто вы со своими друзьями из колледжа до сих пор встречаетесь.
    – Я не встречаюсь с моими друзьями из университета, потому что большинство из них, к сожалению, уже мертвы. Однако я вынужден настаивать на своём вопросе.
    Муж определённо хотел что-то ответить, но миссис Иллес опередила его.
    – Это вполне нормальный вопрос, Джек. Но у меня на него нет ответа. Просто, я решила пойти своим путём, он своим. Только и всего.
    – Узнаёте ли вы человека по следующему описанию: оттопыренные уши, тёмные волосы, нос крючком, средний рост?
    Муж хотел возразить, но Гвус встретил его взгляд своим и Джек решил воздержаться.
    – Это довольно обширное описание. –  Ответила она. –  Там где я жила, например, был парень, который подходит под это описание. Думаю, таких людей вполне можно найти, просто пройдясь по Лондону полчаса.
    – Чем вы занимались двадцать четвёртого, двадцать шестого, тридцатого ноября, а также девятого и тринадцатого декабря?       
    Муж встал со стула.
    – Это вздор! И мы должны ещё что-то вам предъявлять?
    – Вы ничего не должны, но если моё расследование раскроет какие-нибудь странные детали, то вас заставят это рассказать в любом случае.
    – Тринадцатого и девятого декабря, я и Вероника были в отъезде в Суссекс, к её матери. Мы там пробыли неделю, и вы можете это проверить. Насчёт остальных дат, у нас алиби нет и быть не может. Всё, что я могу сказать, мы были в Лондоне. Либо тут, либо в нашем магазине на Бэйкер-стрит. Можете зайти и спросить.
    Гвус слушал его, но смотрел на миссис Иллес. Смотрел он не зря. По её лицу было явно видно, что она что-то скрывает, и боится говорить это перед своим мужем. Заметив, куда уставлен наш взгляд, Джек обернулся и посмотрел на Веронику. Она сделала невинное лицо и отвела взгляд в сторону.
    – Мистер Иллес, боюсь, мы не можем продолжать разговор таким образом. Быть может, мы и вернёмся с полицейским, но не сейчас.
    Он надел свою шляпу и направился к выходу. Перед тем, как мы ушли, Гвус дал свою визитку горничной и попросил передать её мисс Иллес, когда этого не увидит её муж.
***
    Мы вернулись в Банбери к вечеру. Гвус определённо находился в неоднозначном состоянии. С одной стороны, это дело его явно заинтересовало, однако, информации на данный момент было слишком мало. Думаю, если бы его так не захватила та картина, что ему пообещали, он бы не воспринимал всё это так серьёзно.
    На следующий день, занимаясь демонологией, я слушал рассуждения Гвуса по поводу цветов, которые он высказывал из-за книжки Боуви. Не знаю, с чего ему внезапно захотелось почитать произведения нашего клиента.
    – Я всё-таки думаю, стоит подлатать оранжерею. –  Гвус имел в виду большую оранжерею, что была рядом с площадкой, где находился фонтан, и которая выходила в первый этаж. –  Моя мать занималась выращиванием роз, и от неё я подобрал любовь к этим колючим отросткам.
    – Я думал, вы не любите цветы. –  Заметил я, не переставая печатать на машинке.      
    – Мне скорее не нравится то, что миссис Милфорд считает цветами. Понасажает всякого и потом кичится этим. Не то, чтобы я был против. Как только я поступил во владение домом, я отдал сад в её распоряжение. Тем не менее, иногда хочется заняться чем-то таким, связанным с флорой. Выращивание роз, пожалуй, самый простой и не затяжной вариант.
    Раздумывания Гвуса прервал мистер Милфорд, который принёс на подносе визитку. Гвус посмотрел на неё и кивнул Милфорду. Он сразу же вышел из комнаты.
    – А вот и она. Честно говоря, не ожидал, что она буквально на следующий день выделит время, но мне и так сойдёт.
    Стоило ему закончить, как я понял, о ком идет речь, ибо эта самая особа вошла в кабинет. Это была миссис Иллес, одетая в толстое белое пальто с меховым воротником. Гвус указал ей на кресло. Сняв с себя шапку, она присела.
    – Мистер Гвус, я рискую, просто придя к вам. Мой муж, он хоть и желает мне добра, делает это довольно странными способами. Тем не менее, вы оставили свою визитку и явно захотели поговорить наедине, образно говоря. Однако, перед тем как вы начнёте задавать мне вопросы, позвольте и мне задать один. Как вы вчера поняли, судя по вашему взгляду, Боуви не просто мой друг. Мы были женаты, однако я ушла от него год назад. Тем не менее, я хочу узнать, что случилось?
    – С ним ничего плохого не случилось, если вы это имеете ввиду. Однако я не могу рассказать все детали, в которые меня посвятил мистер Боуви. Такой ответ вас устроит?
    – Он обнадёживает, скажем так.
    – В таком случае, давайте перейдём к главному. Почему же вы его бросили? Теперь вы можете отвечать полно.
    – Понимаете, мистер Гвус, женщина –  это чувствительное существо. Мы, как никто иной, понимаем, когда отношения переходят от любви к чему то пустому. Так и произошло с Боуви. Да, сначала мы любили друг друга, но потом он стал отдаляться от меня. Весь ушёл в свои произведения, а про любовь стал забывать. Я начала ощущать прохладу, бессмысленность, какую-то опасность в его “безумной зависимости”, а это была самая настоящая зависимость. Он ни дня не мог прожить без своего письменного стола. Чем чаще он сидел за ним, тем реже он ходил со мной по парку. Тогда я познакомилась с Джеком. Он оказался полной противоположностью Уильяму. Джек со временем обрёл зависимость от меня и моей любви, а я решила сделать выбор в его сторону. Я даже не рассказала Уильяму причину моего ухода, о чём сейчас жалею. Я просто не могу представить, какого ему, учитывая, что его бросило уже две девушки подряд.
    Гвус поднял глаза.
    – Вы не знали? У него была жена до меня. Рассказывал, что она от него убежала. Лишь оставила записку, что больше не может терпеть его противную личность. Как мне кажется, она преувеличила. Однако, мистер Гвус, зачем я всё это вам рассказываю? Видите ли, есть кое-что, о чём я хотела бы спросить и, по возможности, помочь мне. Вопрос в том, согласитесь ли вы?
    Я ожидал, что Гвус откажется или попросит её подождать, пока он не завершит это дело, но неожиданно он решил согласиться. Он молча кивнул и она начала свой рассказ.
    – Сначала, я хочу признаться, что, скорее всего не стала к вам ехать, если бы вчера кое-что не произошло. Рассказывать, правда, не очень много, но этим утром дело приняло новый оборот, и я больше не могу не поговорить с кем-либо об этом. Я, как вы, возможно, знаете, прихожусь дочерью одному не бедному человекк из Суссекса. От рождения меня звали Графт, дочь Джерома Графта, мастера керамического дела. До совершеннолетия я жила в Суссексе, помогая отцу начать контору, ведь за нами уже около двухсот лет этой работы. К сожалению, он умер спустя два года, после того, как к нам пришёл успех. Теперь, когда отец покинул нас, земли Суссекса перестали носить старые краски, и я решила–
    Она не успела закончить предложение, как в комнату ворвался тот самый Джек, её муж. Вид у него был злобный и не удивительно. Его за шкирки держал Фрэнк, Сзади стоял мистер Милфорд, который был готов начать извиняться, но Гвус отозвал его.
    – Вероника. –  Начал Джек, освободившийся от хватки Фрэнка. – Собирайся, мы отправляемся домой.
    Гвус хотел возразить, но Джек прокричал что-то неразборчивое и мой друг с раздражённым лицом откинулся на спинку дивана, ожидая окончания споров.
    – Вероника, давай одевайся. –  Он дотронулся до её плеча, но та резко оттолкнула его.
    – Джек, чёрт возьми, да какой смысл ждать, пока что-то случиться, когда мы можем разобраться с этим здесь и сейчас?
    – Я не хочу, чтобы ты навлекла на нас лишнее внимание.
    – Ей богу, если ты так боишься внимания, то давай, уезжай обратно. Я сама здесь разберусь и сама буду от этого страдать. Если же ты не можешь меня стерпеть, то, пожалуйста, по Англии ходят тысячи девушек, которые не станут рыпаться.   
    Джек прекратил кричать, однако по лицу всё ещё было видно, что он до сих пор зол.
    – Делай что хочешь. –  Сказал он, чуть ли не шёпотом и встал рядом с миссис Иллес.
    – Так, – продолжила она –  на чём я остановилась?
    – Вы решили покинуть Суссекс. –  Напомнил Гвус, делая движение рукой. Милфорд и Фрэнк поняли, что делать им здесь больше нечего и вышли. Хотя, как мне кажется, Фрэнк остался за дверью, на случай если посетитель снова выйдет из себя.
    – Да, действительно. Я решила сменить душную атмосферу Суссекса и принялась за установления нашего семейного бизнеса в Лондоне. Мистер Боуви помогал мне по началу, но потом он совсем ушёл в творчество, и я решила не донимать его. После этого я познакомилась с Джеком и мы поженились. Всего-то год назад. Теперь, когда вы осведомлены о моей прежней и нынешней жизни, позвольте рассказать о том, что так меня взволновало и так рассердило моего мужа. Ровно две недели назад, в четверг, случилось первое предзнаменование. У нас в магазине побывал человек, который теперь не даёт мне покоя. Я тогда и рассмотреть его не смогла. Он появился, походил по магазину и ушёл. Спустя три дня я снова его увидела. Сначала я его не узнала, но он так очевидно наблюдал за мной, что я буквально чувствовала его взгляд. Это продолжалось день за днём. Он держался от меня на расстоянии тридцати футов и не позволял приближаться к себе.
    Так прошёл день за днём. Три дня назад мне впервые удалось с ним поговорить, но не так, как хотелось бы. Он ни с того, ни с сего подошёл ко мне, и чуть ли не повёл под ручку, попутно расспрашивая о том, о сём. Сказал, что он из Бирмингема и совсем недавно прибыл  в Лондон. Спросил про всевозможные музеи, галереи и тому подобные места. Он был совсем нервным. Постоянно осматривался вокруг, словно искал куда убежать, в случае если я позову на помощь. Когда я начала звучать явно недовольно, он от меня отвязался, и слова не сказал.
    Это был долговязый, совсем худощавый мужчина. С усами. Под его широченным цилиндром были едва видны каштановые волосы. В руках тащил увесистую трость. Думаю, если бы не толпа людей, он бы ещё тогда расколол мне голову этой тростью, и никто бы об этом не узнал. Я обсуждала с Джеком, стоит ли обратиться в полицию, но тогда он убедил меня, что это всего-то совпадение.
    По поводу произошедшего вчера. Теперь я абсолютно уверена, что этот человек за мной следит. Как и тогда, он увязался за мной, но не подходил близко. Мне в голову пришла неплохая идея, как, наконец, определить, следует он за мной или нет. Я сделала три поворота налево. Таким образом, я сделала круг, и он всё равно шёл за мной.      
    – Идея действительно неплохая. Значит, у вас нет абсолютно никаких предположений, кем может быть этот человек?
    – Абсолютный ноль.
    – Этот человек преследовал вас до дома?
    – Да. Но он ни разу не подходил к нему. Стоял где-то в стороне.
    – Вы можете примерно сказать, какую дистанцию он держит от вас?
    – Зависит от случая. Он пытается держаться ближе, когда преследует меня в толпе, но может держаться поодаль, если мы на открытой местности.
    – Насколько я помню, вы живёте в довольно тихом районе.
    – Да, Хэнгер-Лэйн, в малолюдном районе.
    – У вас есть ещё какая-нибудь информация по этому делу?
    – Да, есть. По-за вчера случилось так, что он последовал за мной до улицы, где я живу. Он стоял у фонарного столба и притворялся, будто читал газету. Но я видела, как он постоянно посматривал на мой дом. В определённый момент, он не просто ушёл, он убежал оттуда. У меня получилось запечатлеть его лицо в этот момент. Такого озадаченного выражения я ещё никогда не видела. И его лицо. Оно было каким-то другим. Как-будто его кто-то избил.
    Гвус прикрыл глаза и молча постукивал по подлокотнике дивана мундштуком пустой трубки.
    – В вашем деле есть пара деталей, которые делают его неоднозначным. Вот ещё один вопрос. Насколько я понимаю, внимание вашего странного друга к вам постепенно возрастает. Две недели назад он просто всматривался в вас, на прошлой неделе он начал следовать за вами, а сейчас он осмеливается подбираться к вашему дому. Боюсь, что совсем скоро произойдёт что-то, что может, а может и не соответствовать нашим ожиданиям. С кем вы, кстати, живёте, миссис Иллес, кроме вашего мужа?
    – Лили Шульц. Молодая немка, работает за кухарку и горничную. Больше никого.
    – Думаю, мистер Стинт сможет составить нам компанию. Оставлять вас практически что наедине в таких условиях очень опасно. Да и мне бы хотелось увидеть этого человека своими глазами.
    Джек вмешался.
    – Кто такой, этот Стинт?
    – Капитан полиции. Мистер Иллес, вашей жене может угрожать серьёзная опасность, да и у меня самого имеется интерес к этому человеку, ибо он может быть замешан в другом деле, что я расследую. Так что вы либо принимаете мою помощь, либо полиция осадит ваш дом.
    Джек определённо хотел возразить, но ему надоело спорить с Гвусом.
***
    Вечер этого дня был тёмный. Закончив свои дела, я решил присоединиться к нашей троице: я, Гвус и капитан Стинт. Последнего я ещё не описывал, так что, думаю, стоит этому уделить немного внимания. С капитаном Стинтом я не был знаком лично, до этого дела. Молодой, около тридцати одного, высокий, с ровными чертами лица и гладкими волосами. Капитан Уильям Стинт сотрудничал с Гвусом уже около пяти лет и тот не раз рассказывал о нём. Сам Стинт время от времени приезжал к Гвусу и рассказывал ему новости из Скотленд-Ярда, но я видел полицейского только издалека. Как говорил Гвус, Стинт очень усидчивый и способен просидеть в засаде часами, ни разу не шевельнувшись. 
    Сам Гвус сидел в тени от штор и наблюдал за тем, как улица погружается во тьму, ожидая появления одной навязчивой тени. Другая такая тень, Стинт, незаметно стояла за углом и ожидала сигнала, в случае если дело пойдёт не по плану. Я сидел на стуле у двери в комнату миссис Иллес. Она лежала на кровати, одетая и беспокойная. Джек сидел рядом и совсем не помогал жене успокоится с его злобным лицом. Ему явно было неприятно, что мы находились в его доме и мешали жизни семьи. Молодая прислуга сидела рядом. Краем глаза я наблюдал за Гвусом, ожидая от него новостей.   
    Несколько часов прошло без происшествий. На второй час Гвус подал мне сигнал, подвигав рукой. Медленно, чуть ли не ползая по полу, я подобрался к окну и незаметно взглянул на улицу.
    – Видимо это и есть наш “высокий человек”. –  Шепнул он мне.
    Мужчина, которого было едва видно, действительно оказался высоченный, около семи с половиной футов. Фетровая шляпа скрывала его лицо за длинными полями. Он медленно проходился мимо и регулярно поглядывал на дом нашей клиентки.
    – Признаюсь, у меня складывается очень своеобразное мнение по поводу этого дела. –  Заметил Гвус. –  Но от этого индивида действительно исходит некоторое ощущение опасности. Блэйк, думаю, будет разумнее, если вы и ваш Вебли  вернётесь к миссис Иллес.
    Я прихватил на это дело револьвер, доставшийся мне от отца. Тем же путём я вернулся на стул и снова принялся поглядывать за угол, на окно, возле которого и сидел Гвус.
    Миссис Иллес наконец уснула, когда простучал третий час ночи. Немка прикорнула на стуле. Как я, так и Гвус находились в не самом лучшем состоянии. У меня склеивались Глаза, но нервные подёргивания Гвуса не давали мне уснуть. По нему было видно, что он напряжён и ожидает чего-то.
    Но, в отличие от Гвуса, сон меня всё-таки поборол. И в самый неподходящий момент. Лёгкую дрёму прервал шум совсем рядом. Но окончательно в сознание меня привела ощутимая вибрация и приглушённый выкрик. Стоило мне встать со стула, как всё снова потемнело, а в ушах засвистело. Я слышал два глухих хлопка и женские крики. За пару минут видение и слух пришли в норму.
    Мне понадобилось пара мгновений чтобы понять что произошло. Не было времени объяснять. Прояснив свой разум, передо мной предстала страшная картина. Мистер Иллес лежал в луже крови, однако ещё был жив. Рядом с ним лежала миссис Иллес, или, вернее, её бездыханное тело. Молодая немка стояла на коленях перед телами её хозяев и пронзительно кричала.
    Опираясь на стену, Гвус пытался подняться с пола. Я помог, и он сразу же отдал мне приказ оставаться здесь и сообщить полиции, что случилось. Он на скорую руку осмотрел рану мистера Иллеса, сказал, что ничего страшного тут нет. Он быстро остановил кровотечение из раненой руки, дал нам несколько советов по поводу того, что с пострадавшим делать и побежал наружу. Я хотел было остаться, однако на крики прибежала соседка и сама взялась помогать немке. К дому подъехал экипаж, куда Гвус незамедлительно забрался. Несмотря на протесты Гвуса, я стал одним из четырёх пассажиров.
    Голова слегка кружилась.
    – Это я во всём виноват. –  Заметил я. –  Заснул в такой момент.
    – Ладно, Блэйк, я тоже тот ещё идиот. –  Успокаивал меня Гвус, держа холодный револьвер у ушиба. –  Я ожидал чего-то такого, но не смог  защититься.
    В кэб уселся молодой капитан полиции Стинт. Чего я не ожидал, так это того, что прямо рядом со мной в кэб залезет ещё и человек, за которым мы наблюдали. Это точно был описанный миссис Иллес высокий мужчина. Его лицо было покрыто небольшими ранами, синяками и ушибами. Он постучал по стене кэба и выкрикнул:
    – Хук-роуд.
    Гвус не выглядел таким уж удивлённым, но судя по всему, спутники заметили моё ошарашенное лицо.
    – Мистер Блэйк, это Грант Ливэйн. –  Пояснил Гвус. –  Думаю, если бы этот джентльмен не вмешался, мы бы с вами не пришли в сознание ещё минут десять. По истории миссис Иллес можно было понять, что её преследователь не особо то и хотел ей навредить. Он мог сделать это сразу, но уже две недели ходит на одном и том же месте и ничего не делает. Он даже за ней до дома не следует, держась на расстоянии. И вот, стоит ему проследить за миссис Иллес до дома, как не его лице появляются ушибы и следы побития. Это не могло быть совпадением. Если он не хотел навредить миссис Иллес, значит хотел её защитить. Вспомните также внезапный испуг преследователя. Но думаю мистер Ливэйн сможет подтвердить мои предположения.
    – Да, конечно. –  Заговорил наш новый усатый знакомый. –  Я уверен, вы сможете меня понять. Мне не пришлось бы устраивать все эти шарады, если бы просто я рассказал что да как ещё тогда, две недели назад. Но я всё никак не мог собраться. А когда, наконец решился это сделать, было уже поздно. Вы ведь видели этого человека?
    – Короткие волосы, крючковатый нос и оттопыренные уши, – Заметил капитан полиции. –  По крайней мере то, что я успел заметить.
    – Человека, атаковавшего вас, зовут Роберт Гёрбер. Я, Роберт и Вероника, мы все родом из Суссекса. Я почти не знал Веронику. Но, к несчастью, я знал Гёрбера. Этот полоумный уже десяток лет в центре внимания нашего посёлка. Дурная слава о нём всё никак не умрёт. И самое ужасное, всё, что он только умудрялся делать, так это домогаться до женщин. Внимет себе, что девушка принадлежит ему и только ему, да и преследует бедную. Отец Гёрбера еле-как сдерживал безумные порывы и стал причиной, почему этот имбицил всё ещё не в психушке. Теперь, когда старик мёртв, Гёрбера ничего не сдерживает. Как безумец он кричал во все стороны, что влюблён в Иллес, но та успела уехать, до того как этот придурок наложил на неё свои лапы. Я узнал что он собирался последовать за Иллес и не мог позволить ему совершить недозволенное. Найти, предупредить и защитить. На это ушло слишком много времени. Чудом, он не нашёл её раньше меня. Две недели назад он наконец объявился. Я следил за ним и за миссис Иллес одновременно. Однажды мне пришлось пройтись с ней чуть ли не под ручку, чтобы он от нас отстал. Три дня назад он проследовал за ней до дома. В свою очередь я проследовал за ним до его места пребывания. Это заброшенный склад на Хук-роуд. Он меня заметил и, если бы не тот молодой полисмен, то от меня бы и мокрого места не осталось.
    – Мистер Ливэйн, скажите честно, носили ли ваши действия романтический подтекст? –  Спросил капитан.
    – Как бы я не хотел этого отрицать, у меня действительно имеются тёплые чувства к миссис Иллес. Тем не менее, я не позволю им стать единственной причиной моей помощи.
– Имелись. –  Поправил его Гвус. –  Судя по тому, что я увидел, миссис Иллес мертва. Когда Гёрбер ворвался в дом через окно, он сначала выстрелил в её мужа. Когда Вероника попыталась атаковать, он решил выстрелить и в неё. Может, это была и случайность, но у меня после его удара аж голова закружилась и я не слишком понимал, что происходит.
Грант переменился в лице. До самого нашего прибытия, он ни слова не сказал.
    Мы высадились за сотню футов от этого старого склада. В окнах здания горел свет. Шаг за шагом мы приближались к этому месту. Капитан Стинт убежал на поиски дежурящего констебля. Мы двигались напрямик к источнику света, через кустарники. Зимний ветер маскировал наши шаги.
    Мы находились напротив двери в склад.
    – План действий прост. Вы, Блэйк, остаётесь здесь и нацеливаетесь на дверь, если что –  стреляйте. Вы, мистер Ливэйн, вместе со мной пройдёте до вон той бочки, слева от крыльца. Оттуда вы пройдёте вдоль стены справа от крыльца, под окном. Остановитесь у того угла и ждите. Дальше я всё сделаю сам. Если что, стреляйте. Будет очень неудобно, если он выстрелит первым.
    – А почему просто не пройти отсюда до угла?
    – Мистер Ливэйн… – не без раздражения выдавил Гвус.
    – Ладно, как скажете.
    Тихо и медленно они перебрались к бочке. Гвус остался за бочкой, а Ливэйн ползком перебрался через крыльцо и добрался до окна. Нечто громко хрустнуло под ним. Не прошло и пары секунд, как у окна появилась фигура преступника. Тень накрыла Ливэйна полностью, но через мгновение исчезла из виду и наш сообщник продолжил передвижение. Всё прервалось, когда фигура этого коротко стриженного, русого мужчины появилась, обрамлённая светом из внезапно открывшегося дверного проёма. Не говоря ни слова, он навёл на Ливэйна дуло револьвера и был готов выстрелить. Чего он не ожидал, так это холодного прикосновения такого же дула к его шее. Гвус быстро выхватил револьвер из рук преступника.
    – Блэйк, будьте добры забрать ещё один, выпирающий из кармана этого человека. У меня обе руки заняты. 
    Я был совсем близок к этому, когда арестант с криком и невиданной мною ранее скорость выхватил револьвер из кармана и выстрелил прямо в мистера Ливэйна. Преступник не попал куда целился, но всё равно задел Ливэйну руку.
    Гвус опустил Гёрбера на землю при помощи удара по черепной коробке ручкой револьвера и надел на него старые наручники, которые носит с собой на всякий случай. Кроме наручников, Гвус носит с собой чуть ли не целую аптечку. Помнится, он как-то отшучивался про глубокие карманы. Обработав рану мистеру Ливэйну, Гвус совершил нечто, что как нельзя лучше описывает его. Он выстрелил Гёрберу в руку, точно также, как и он Ливэйну.
    – Думаю, это вполне сойдёт за акт самообороны. –  Добавил он, перезаряжая револьвер.
***
    Я, капитан Стинт и Гвус снова сидели в его кабинете. Миссис Милфорд только что принесла нам горячего чая, который помог отвлечься от бьющего в окна холодного ветра. Не смотря на то, что зима только-только началась, температура на улице уже была низка. Элиза зажгла камин и безмолвно ушла.
    Стинт сидел в кресле. Гвус попросил меня присесть за стол и продолжить работу над демонологией, пока сам он прохаживался туда-сюда по комнате.
    – Так, – прервал тишину капитан, –  какие выводы мы можем сделать из всего нами увиденного и услышанного?
    – Вывод таков: – отвечал Гвус. –  всё, что мы только что проделали было бессмысленно.
    – Ну, какой-то смысл у этого определённо был.
    – Да. Вы правы. Мы потеряли одну из подозреваемых. Которых ровно две, и то, вторая неизвестно где.
    – Вы вообще уверены, что вся эта ситуация с писателем не выдумка?
    – Я не могу быть уверен в чём либо. Если он действительно придумал этот ночной визит, то назревает вопрос –  зачем? Чего он может добиться этим расследованием, кроме потери своей собственности? Цена этой выдумки –  вот, что меня коробит. Зачем ему врать, когда на кону Рембрандт? Он мог за деньги с этого полотна жить всю свою оставшеюся жизнь. Хотя, быть может, он об этом вовсе не знает.      
    – Ну да. Деньги за эту картину он мог бы вылучить хорошие. Кстати, – капитан зевнул –  как думаете, почему Иллес его вообще бросила?
    – Понятия не имею. –  Гвус уселся на диван и уставил взгляд в потолок. –  Хотя предположение есть. В свободное время я изучил пару его произведений и, как мне кажется, постепенно начинаю понимать характер нашего автора.
    Гвус задумался. Это заняло несколько минут и я успел записать четверть страницы на печатной машинке, прежде чем он задал мне вопрос.
    – Мистер Блэйк, ваша жена, Изабелла, хорошая актриса?
Я немного подумал.
    – Вполне себе. Лицевая мимика у нее, конечно, хромает, но в остальном, вполне неплохая.
    – Лицо нам не понадобиться, а вот её светлые волосы и актёрская игра очень даже.
Капитан наклонился ближе к Гвусу.
    – Что вы задумали?
    – Скажем так, мы можем попробовать получить ответ более менее креативным путём, ибо обычным, у нас мало шансов. По сути, всё дело зависит от того, найдётся ли тело мисс Кроули, или нет. И если вы спросите меня, тело мы вряд ли найдём.
    – Извините, тело?
    – Если ситуация обстоит так, как я предполагаю, то мисс Кроули мертва, причём уже три года. Но давайте не будем бежать впереди паровоза. Нам предстоит длинная ночь. Мистер Блэйк, сбегайте к Изабелле и спросите, готова ли она отправиться с нами этой ночью в Уэндлберри. Если нет, то придется отложить это театральное представление.
***
    В девять вечера, на следующий день, наша группа собралась у особняка мистера Боуви. Гвус, одетый в ольстер и котелок, смотрел на окна второго этажа, ожидая, когда потухнет свет. Я, окутавшись в толстое пальто и шарф, обсуждал с Изабеллой, как мы будем действовать. Капитан Стинт стоял в стороне и вертел барабан своего револьвера.
    К полдесятого Боуви потушил лампы в своей комнате и Гвус подал нам знак. Все вчетвером мы тихо прокрались ближе к зданию. Гвус достал из кармана ножик с тонким лезвием и отпёр им ставни. Аккуратно и беззвучно открыв окно, он пропустил нас в дом. Он и капитан остались снаружи, а мы медленно продвигались по дому. Поднявшись по лестнице, мы оказались у коридора с выходом в спальню. Я прокрался мимо приоткрытой двери, прислоняясь к стене, чтобы меня было меньше видно. Продвинувшись дальше по коридору, я занял место в коморке, откуда я видел зеркало, в котором отражалась большая часть коридора. Изабелла прокралась в соседнюю спальне комнату, где, как помнил Гвус, были массивные занавески. Она уже сняла обувь, и я услышал очень приглушённый стук, когда она поставила их куда-то на пол. Теперь мне оставалось лишь ждать и следить за происходящим, и, в случае чего, выскочить и прервать процессию. Если Боуви вытащит оружие и пригрозится стрелять, мы бы просто схватили Изабеллу и притворились, что это она всё время докучала писателя, а мы устроили на неё засаду.
    Изабелла сбросила с себя накидку и, как я увидел через зеркало, прошла в спальню к Боуви. Одетая в белое платье, с её длинными светлыми волосами, свисавшими и прикрывающими лицо, она действительно походила на приведение. Она ещё и наложила себе грим на лицо, чтобы  выглядеть бледнее, однако я не думаю, что это не будет заметно в такой темноте.
    Она пропала за дверью спальни, и оттуда до меня доносился лишь голос, непривычно тихий и хриплый. Она повторяла имя Боуви, пока он не проснулся. Произошло это быстрее, чем я ожидал. Как только раздался вздох пробудившегося Боуви, Изабелла начала говорить свой текст.
    – Уильям, дорогой, разве ты не рад меня видеть?
    Ответа не последовало, но томные вздохи Боуви были слышны среди тишины.
    – Или ты решил, что можешь вот так взять и избавиться от меня?
    – Это б-была случайность. –  Он произнёс это тихо и с неподдельным ужасом в голосе.   
    – Случайность?! –  Изабелла повысила голос. –  То есть ты сначала убиваешь меня, пишешь об этом книгу, а теперь у тебя хватает наглости говорить, что это случайность!
    – Бога ради, да н-не хотел я.
    – Благими намерениями выстлана дорога в ад. Знаешь такое?
    – П-подожди, ты хочешь сказать?
    – Я не могу покинуть этот мир из-за тебя. И что мне теперь делать тут целую вечность? Только донимать тебя мне и осталось!
    – Я не хоте-
    – Замолчи! –  Она немного помолчала. –  Если это действительно была случайность, то ты можешь это доказать.
    – Как?
    – Освободи меня.
    – К-как?
    – Моя могила. Меня нужно похоронить рядом с моими родителями. Тогда они смогут помочь мне упокоиться.
    Через зеркало я увидел, как изабелла выбежала из спальни и спряталась в соседней комнате. С небольшой разницей во времени, за ней выбежал Боуви. Он огляделся по сторонам. Я не разглядел его лица, но движения были дёрганными. Оглянувшись, он забежал обратно в спальню, откуда вышел уже одевшимся в плащ и шляпу. Когда я услышал, как входная дверь особняка открылась и закрылась, то вышел из укрытия и, зайдя в спальню, через окно дал притаившимся Гвусу и капитану сигнал. После чего зашёл за Изабеллой, которая уже переодевалась. Вместе мы, краем глаза выглядывая из окон, видели, как Боуви прошёлся до сада, где подобрал лопату и ушёл в конюшню. Быстро мы выбрались из дома тем же путём, которым попали, прикрыв за собой окно, после чего присоединились к Гвусу и инспектору, ожидая, когда Боуви выдвинется.
    Управляя лошадью, на повозке, Боуви отправился по направлению на восток. Мы все быстро забрались в полицейский экипаж и отправились вслед. Ехали около двадцати минут. Экипаж следовал за повозкой Боуви в стороне и держался на дистанции, чтобы нас не было заметно. Когда повозка остановилась, мы сошли с дороги и оказались на пустынном поле. Боуви спустился и взял с повозки лопату. Отойдя футов на десять, он упёр лопату в землю и начал копать. Мы наблюдали за этим со стороны. Только когда Боуви до чего-то докопался и отложил лопату в сторону, мы решили вмешаться. Гвус, держа руку на револьвере, и капитан, с дубинкой наперевес, шли первыми, я стоял сзади, Изабелла осталась в экипаже.
    – Мистер Боуви, – Гвус поприветствовал его –  и что же вы тут копаете в такой поздний час?
    Что бы Боуви не думал раньше, сейчас он пришёл в себя. Испугавшись нашего внезапного появления, он встал в странную позу и явно придумывал ответ.
    – Можете ничего не выдумывать. Содержимое этого ящика ответит на все вопросы. –  Гвус указал на выкопанную Боуви яму, где был виден металлический ящик, фута четыре в длину.
    Капитан подобрался к ящику и потряс его, доставая из ямы. На ящике два замка, которые Гвус отстрелил, а капитан добил каблуком сапога. Он открыл ящик и все сомнения отпали. Внутри лежало сгнившее тело, одетое в разваливающееся жёлтое платье. Это и была мисс Кроули, первая жена Боуви.
    Гвус взял Боуви на прицел, а капитан стал копаться в своих карманах, ища наручники. В последней отчаянной попытке избежать наказания, Боуви попытался выхватить револьвер из рук Гвуса, но прежде чем мы смогли что-либо предпринять, тот вырвал руку из хватки Боуви и ударил его ручкой револьвера по голове. Писатель свалился прямо в открытый ящик к трупу его бывшей жены. Он был в сознании, но Гвус неплохо приложился. Инспектор, не встретив сопротивления, заковал убийцу в наручники. Теперь только оставалось добраться до города.   
***
    Наше возвращение в Банбери сопровождалось первым снегом зимы. Честно говоря, я ожидал, что скоро начнётся снегопад, однако я не думал, что нас встретит самая, что ни на есть буря. От железнодорожной станции до поместья Гвуса ближе, чем до моего дома, так, что мы решили остаться там, пока природа не перестанет бушевать.
    Когда мы втроём, без капитана, оказались в кабинете, Элиза уже разжигала камин. Закончив с камином, она поспешила выйти. Пока комната не была отоплена, мы решили не снимать верхнюю одежду. Я присел на кресло, а Изабелла улеглась на диван. Гвус присел за стол и взял в руки перо.
    – Надо бы написать Гринну, чтобы он забрал Рембрандта. Они в любом случае будут наводить в том доме “порядок”.
    Он написал сообщение на листке и, отложив его в сторону, откинулся на спинку кресла. Я и Изабелла оба хотели задать надлежащий вопрос, однако она была первой.
    – Мистер Гвус. Генри посвятил меня в детали вашего расследования, и я видела завершение, но, можете ли вы рассказать, как вы пришли к этому ответу?
    Гвус снял и протёр очки.
    – Ответ, миссис Блэйк, был прямо передо мной в самом начале. –  Он надел очки обратно и открыл нижний отсек стола. Оттуда он достал ту книжку, которую он всё это время читал. –  Как вы знаете, Боуви был писателем. Вот эту книгу он написал через год, после того как первая жена бросила его. –  Он положил книжку ближе к нам. –  Если очень вкратце, то книга о том, как некий мужчина случайно убил свою жену и как-то должен это скрывать. Напоминает ‘Преступление и наказание’, но диалоги хромают. Само существование данной книги могло намекнуть на ответ, однако окончательно решить это я мог, только когда мне сообщили о том, что первая жена мистера Боуви не с того, не с сего бросила его и пропала. К тому же, вторая жена тоже бросила его. Она хоть и не признавалась в этом, но, как мне кажется, она почувствовала нечто в Боуви и решила убраться подальше, пока он не стал опасен для неё. По сути, разрешив её убийство, было понятно, что другого варианта нет. Боуви в этом завязан. Никакой девушки, навещавшей его не было. То, что он видел – просто галлюцинация, что объясняет отсутствие каких-либо следов и почему это не повторялось. Когда я “проповедовал” с кафедры медицинского факультета, мне пришлось преподавать не только стандартную медицину, но и психологию. Я обсудил этот случай с моим старым другом вчера по телефону, и мы оба пришли к выводу, что Боуви, либо случайно, либо намеренно, убил свою первую жену. По своему опыту он написал книгу. Вполне возможно, что убийство жены плохо сказалось на его психике, и он стал вести себя не очень нормально. Его вторая жена это почувствовала и ушла, может быть, очень вовремя. Боуви, судя по всему, подозревал, что его вторая жена как-то догадалась о судьбе первой и начал сходить с ума. Визит мистера Гёрбера, который пытался выяснить местоположение миссис Уиллис, так-то только и помог развитию безумия. Погром в доме, скорее всего, тоже устроил Гёрбер, пытаясь захватить Иллес, однако он не знал, что та уже давно ушла от Боуви. По крайней мере, так это выглядит. Может быть, мы что-то и упустили, но в целом, результат вполне положительный.
    Закончив, Гвус встал, и подошёл к стене с камином. Справа от него висела старая скрипка с новыми струнами. Эта скрипка, лично для меня была некоторого рода индикатором. Гвус берётся за неё только в дождливые или снежные вечера. Поэтому, посмотрев на скрипку, я могу узнать по пыли, шли ли тут дожди в недавнем прошлом. Сам Гвус не умел играть на скрипке, хотя пытался научиться на старость лет. Инструмент достался ему от матери, которая увлекалась музыкой и пыталась привить эту любовь сыну. Теперь большинство инструментов лежали и пылились, и лишь скрипка и пианино использовались время от времени. На пианино Гвус играть умеет. Я ни разу не видел, как он играет тут, в особняке, однако он сыграл на моей свадьбе, откуда я и узнал о его музыкальных навыках.
Он взял скрипку и вернулся обратно за стол. Откинувшись на спинку кресла, он начал водить смычком по струнам, играя тихую и нежную мелодию. Она была довольно простой, и Гвус практиковал её каждый раз, когда брал скрипку в руки.
    Снег и не думал прекращаться, поэтому я решил всё-таки взять в руки книжку, написанную Боуви, и пролистать пару страниц под звуки скрипки. Она называлась “Секрет любовника” и одна из страниц была заложена. Я открыл её и сразу же заметил выделенную Гвусом фразу.   
“Доколе длится свет этой проклятой бледной луны, она всегда будет напоминать мне о том дне, когда я перерезал тебе горло, и твоя кровь плеснула на мой холст…”
Вот, возьми и полюби такого человека…