Неудачи старой дачи

       Часть  I

    «Ах, Арлекино, Арлекино нужно быть смешным для всех…» - задорно доносилось из магнитолы стоящего где-то неподалёку автомобиля. По-видимому, на соседнюю дачу тоже на выходные приехали её хозяева. Вера поёжилась от налетевшего прохладного ветерка и поднялась на малюсенькую веранду дачного домика своей подруги. На выходных, вроде бы, ожидалась хорошая солнечная погода. Хотя, даже если синоптики нагадали её на кофейной гуще, и суббота с воскресеньем окажутся пасмурными и прохладными – чихать! Вера захватила с собой шахматы и фолиант Сервантеса. А уж задушевные разговоры со старой школьной подругой Валей, теперешней хозяйкой дачного участка, ни в какое сравнение не идут ни с какими другими развлечениями. А если ещё потягивать при этом коньячок, вернее самодельный лимончелло, который Валюша была мастерицей настаивать на лимонной цедре и спирту, то состояние, близкое к нирване, обеспечено!
 
     Где, кстати, она так задерживается? Сказала, что отъедет минут на двадцать, а уж скоро час, как отсутствует… Валентина  привезла подругу Веру к себе на дачу, запустила ту в дом, а сама на своей «четвёрке» поехала на станцию – встретить какой-то груз. Кто-то  проездом должен был передать ей фруктов из Абхазии. Поезд, идущий с юга, тормозил  на этой остановочной платформе на левом берегу, прежде  чем отправляться прямиком на центральный вокзал – на правом. Так что в случае удачи – южными фруктами они на выходные будут обеспечены. И устроят себе, так называемые, разгрузочные дни, дабы их фигуры попытались бы сделаться немного стройнее. Не то, что бы женщины были толстухами, но после пятидесяти лет лишние килограммы так и норовят задержаться на боках и животе!

     Ох, ну, слава богу, кажется, к воротам подъехала машина! Вера, сидевшая на тёмной веранде, подошла к двери. Машина уже заехала в заросший травой-муравой двор. Наконец, фары погасли, и Вера увидела, что Валя вернулась со станции не одна.
 
     - Бедненькая, в потёмках сидит! –  Валентина, взбежав по ступенькам, щёлкнула выключателем рядом с дверным косяком с внутренней стороны веранды.

     Сразу дворик залился ярким электрическим светом. Теперь Вера разглядела приехавшего. Это был какой-то молодой человек. Сразу было понятно, что он едет с юга, так как лицо и руки были очень загорелыми. А светлая футболка только подчёркивала этот тёмный загар. Он достал из багажника большой картонный короб с круглыми отверстиями-отдушинами  по периметру, перетянутый специальными ремнями для переноски, и плетёную корзину с большой бутылью. Ясное дело – с вином!

     - Это Эдик, зять дяди Толика, ну, родного брата моей мамы…младшего…  Который  в  Ялте живёт. Он едет к какому-то профессору в наш университет, хочет показать тому какие-то документы. Ну, об этом потом поговорим. Я что подумала… Что ж ему одному мыкаться в незнакомом городе, в незнакомой квартире. Пусть с нами на даче переночует, а завтра я его на машине отвезу к этому профессору. Ты такого знаешь – Удодов?

     - Ух, ты! Конечно! Он у нас и лекции читал на филфаке, и лично ему экзамен сдавала! Правда, еле на «хор» наскребла. Ну, там тема какая-то попалась…

     - Так мы с вами, значит, в некотором роде, коллеги! Работаю в Ялтинской средней школе учителем словесности, так сказать, - молодой мужчина сделал лёгкий учтивый поклон.

     - Ну, проходим в дом! Мы что так долго – заезжали в гастроном дежурный. Прихватили вот колбаски, пельмешек и яичек. Надо же за встречу, ну, и за успех предстоящей Эдуарду операции выпить и закусить!

     - Ой! Операции? Вы чем-то больны? – Вера округлила глаза и постаралась сразу забрать из рук Эдуарда тяжёлую бутыль в плетёнке.

     - Ну, ты, мать, даёшь! Операции – в смысле – предприятия! – Валя, выкладывавшая на столе покупки,  постучала батоном колбасы себе по лбу – дескать – совсем ни бум-бум! - Я же говорю, Эдик везёт твоему Удодову какие-то документы!

     - Ну, можно и так сказать, - согласился Эдуард. – Возможно, это часть рукописной тетради, которая принадлежала Антону Павловичу.

     - Становится всё чудесатее и чудесатее! – Вера процитировала Алису, ту – из «Страны чудес». – Самому Чехову?

    - И всё же, как там - в русских сказках – ты, сперва  меня накорми-напои да в баньке попарь, а уж потом пытай-расспрашивай! Так что, Эдуард, идём - покажу, где у меня тут удобства во дворе, где умыться-руки помыть с дороги можно, а уж потом – и за стол! Баньку завтра затоплю! – и, повернувшись к Вере, попросила:

     - А вас, девушка, попрошу хлеб и колбаску порезать пока!

     Застолье получилось на удивление щедрым! А главное – в центре стола обосновалась объёмная бутыль с домашним южным вином. Дядюшка Анатолий оказался настоящим докой в этом деле! Неподалёку соседями жарились шашлыки, поэтому этот чудесный аромат долетал и до дачного домика Вали, а попсовые мелодии  их автомобильной магнитолы делали настроение ещё более приподнятым.
 
     - Ну, вот теперь, после третьей, можно и о деле поговорить! – Валентина выбрала большую кисть тёмного винограда, откинулась на спинку стула и принялась её ощипывать.  – Люблю виноград без косточек!

     - Да дело-то, оно, не хитрое…  - начал Эдуард, поняв, что женщины хотели бы подробнее узнать о цели его приезда. – Мне в руки попала одна любопытная тетрадь, точнее – её часть. Вряд ли вам что-либо скажет фамилия Крутовского, но в Ялте она  известна среди любителей садоводства. И вот у меня есть подозрения…  Нет! Предположения, что эта тетрадь писана рукой самого Чехова в последние годы его жизни. В ней он подробно записывал, что и как он делал  по обустройству сада вокруг Белой дачи. Там и вопросы к этому Крутовскому В. М. он записывал. А одну запись даже обвёл волнистой линией и украсил цветочными виньетками: « Сад будет необыкновенный!»
 
     - И что наш Удодов должен будет с этой тетрадью сделать? – это Вера поинтересовалась.

     - Буду просить его помочь подтвердить-опровергнуть подлинность Чеховских автографов.

     - А потом, что – потом?

     Валя вновь наполнила стаканы чудо-вином:
 
     - Давайте – за то, чтобы тетрадка, действительно, принадлежала Чехову, а Эдичке за его помощь в обнаружении этого раритета дали какую-нибудь награду!

     Наконец, насытившись – а женщины, и впрямь, налегали главным образом на фрукты и грецкие орехи – этой троице захотелось каких-либо культурных развлечений. Решили играть в игру «Слова из слов». Ясен пень, побеждали филологи – попеременно – то Эдуард, то Вера. Валюша вскоре заскучала и начала листать какой-то журнал, вроде,  «Наука и жизнь».
 
     - Ой, надо же, тут вот статья про сиамских близнецов из США – Эбигейл и Бриттани Хенсел! И фото есть! Смотрите – у этих сросшихся девочек две ноги, две руки и две головы! То есть, всё, что ниже пояса, у них общее, а вот выше – у каждой свой желудок и своё сердце! Боже мой, каких только аномалий не бывает! А вот написано, что живут полноценной жизнью – с ума сойти!

     - Просто, как может быть по-другому, они не знают, поэтому и не страдают!
 
     Постепенно разговор с темы сиамских близнецов перешёл на тему просто близнецов.  И про то, какими, несмотря на внешнее сходство, диаметрально противоположными могут быть их характеры, а – соответственно - судьбы.

     - Помнишь, Вер, в соседнем дворе жили два мальчика-близнеца, кажется, Димка и Юрка. Тот, который Димка, вроде, как нормальный был. Учился хорошо, опрятный такой ходил, здоровался при встрече. А второй – Юрик который – вроде, как немножко умственно-отсталый получился?

     - Да, конечно, помню…  Один – в девяностые -  потом бизнесменом заделался, в костюме ходил, на такси ездил на работу, а другой в соседнем гастрономе  грузчиком  был. Вечно в спецовке, небритый, а порой – и подшофе…  Но, вроде, добрый такой, спокойный.

     И тут Валя рассказала прямо-таки детективную историю про этих горе-близнецов. Почему – горе? Да вот, судите сами.

     Этот, который деловой весь такой был, купил себе подержанную иномарку какую-то. В то перестроечное время страну наводнили такими машинами. Стал на ней везде разъезжать, часто и поддатый. Ну, у этих тогдашних бизнесменов постоянно попойки были: то сделку обмывали, то банкеты презентационные устраивали. Друг перед другом выхвалялись, кто круче, мол. Так вот этот Димка пьяный был, ехал на большой скорости и сбил какого-то человека. А на суде доказал, что это не он за рулём был, а его брат-близнец Юрка! А Юрку этого отмыли, одели в костюм и, впрямь – одно лицо! А главное – тот не отрицал ничего! Просто говорил, что ничего не помнит. И уж как там адвокату Димки удалось то дело обстряпать, только никого в тюрьму не посадили, а Юрика отправили на психиатрическую экспертизу, а потом и на лечение, типа, принудительное. Куда он потом делся, никто и не знает. Скорее всего, в той психушке и помер. А Димка-то одно время директором какого-то гастронома  был, а потом и вовсе – в политику подался. Даже по местному телевидению показывали, как он в предвыборных дебатах  с другими кандидатами дискутировал. Где он сейчас, не известно. Однако, какая разница! А ведь братья-близнецы!

     - А фильм «Зита и Гита» помните? Тоже там сёстры-близняшки по характеру совершенно разные. Правда, у них всё закончилось хорошо…

     - Так это кино! Тем более – индийское! Вот я про Марка Твена вспомнил – «Принц и нищий»! – Эдуард с удовольствием подхватил тему разговора. – Я вам даже больше скажу! Не только люди-близнецы порой имеют непохожие судьбы и разные жизни, но и неодушевлённые идентичные предметы.

     - Например? Одну чашку из сервиза разобьют сразу же, а другую будут хранить в серванте десятилетия?

     - Типа того. Только я сейчас хочу рассказать вам историю далеко не о чашках. Это мелочи! А вот послушайте, что мне известно о судьбе двух огромных кораблей. Назовём их для сохранения интриги корабль А и корабль Б.

     - Так, стоп! Так поняла, что это длинная история? Может, тогда – по кофейку?
 
     - Можно! Зря, что ли, в гастрономе шоколад покупали? Кстати, куда я его подевала?

     И вот, уютно устроившись – женщины на диванчике, а рассказчик – в кресле-качалке – с кружками натурального кофе, который Зоя сварила  чуть ли не литр, с шоколадкой вприкуску, дачники и продолжили беседу.

     А история, которую рассказал Эдуард, и впрямь, была очень даже! Вот бы кто книгу об этом написал или фильм снял! А дело было так.

     В начале двадцатого века одна западная судостроительная компания произвела два идентичных парохода-гиганта: А и Б, ну, договорились же – держим интригу! По тем временам эти корабли были просто чудом инженерной мысли и техники, уровень их комфортабельности, понятное дело, зашкаливал! О непотопляемости этих кораблей слагались легенды – так всё было на них продумано и предусмотрено.

     И вот наступил великий день – один из кораблей-гигантов отправился в своё первое круизное плавание! И – надо ж такому случиться – через несколько дней затонул, напоровшись где-то в океане на подводный айсберг…  Спастись сумела только треть всех пассажиров этого злополучного лайнера. До сих пор где-то на дне океана лежат его останки.
 
     Но, к счастью, владелица этого судна, компания, назовём её  Х, успела застраховать перед выходом в море-океан своё детище на умопомрачительную сумму. Поэтому в течение недолгого времени сумела эту компенсацию получить, чуть не обанкротив солидного банкира Л.

     А второй лайнер – А,  этой же компании, благополучно проплавал ещё лет двадцать. Пароходы-близнецы, а судьбы абсолютно разные…

     - И это всё? Я-то приготовилась слушать длинную сагу…

     - Что вы! Это было что-то вроде предисловия. Так сказать – присказка! А сказка будет впереди.

     И далее Эдуард стал выкладывать, хотя – вернее – вываливать на головы своим слушательницам такие факты! Уму непостижимые! И начал он с того, что сообщил о том, что на самом-то деле вместо корабля А в круиз отправился корабль Б, который с определёнными целями – позже будет понятно – загримировали под его брата-близнеца – корабль А. И вот тут начинается самое страшное.
 
     Хотя корабли внешне были, ну, очень похожи друг на друга,  корабль Б имел  множество технологических нарушений. Одним из них, возможно, самым серьёзным, было изготовление корпуса корабля из неподходящей стали. Кажется, в ней было слишком много серы. Поэтому обшивка корабля была слишком хрупкой для такого огромного лайнера. И – соответственно – эта обшивка так легко была разрушена при столкновении с айсбергом. Высококачественная сталь просто погнулась бы, а эта порвалась, как бумага.

     - А откуда такие подробности?

     - Точно уже не помню, но фрагменты лежащего на очень большой глубине корабля, всё же, удалось поднять на поверхность и провести анализ. Так что, одной из причин гибели судна было разгильдяйство и несоблюдение технологии.

     - Как и большинство причин всех аварий и трагедий…

     Но и это, оказалось, был не конец истории. Владельцы этого несчастливого корабля знали о том, что у этой посудины много и других проблем, но тратить деньги на ремонт и переоборудование не стали. Посчитали, что лучше сдать его на металлолом. А ещё лучше – утопить и получить хорошую страховку! Деньги! Что? Люди? Да когда это люди волновали сильных мира сего! Так, расходный материал…

     Но за корабль Б никто хорошую страховку не давал. Очень уж у него репутация была подмоченной. Несколько раз по вине капитана этого корабля он становился причиной и зачинщиком морских аварий: то один чужестранный корабли протаранит, то другой отправит на дно, подмяв его под себя! То сам на мель сядет.  Да и пожары на нём случались уже несколько раз. Не корабль, а забияка! То ли дело второй брат-близнец – корабль А! Весь такой ладненький, прям – тю-тю-тю! Игрушечка, а не корабль! На него возлагались такие большие надежды…  А если выдать корабль Б за корабль А и затопить его? А перед этим застраховать этот самый лже-А на кругленькую сумму, скажем – на два миллиона фунтов стерлингов или десять миллионов долларов?

     - И что? Неужели у этих извергов всё получилось?

     - Представьте себе, милые дамы, да! Всё было разыграно, как по нотам!

     И вот корабль Б «гримируют» под его брата-близнеца, собирают на нём более двух тысяч пассажиров и отправляют в круиз. Команда и обслуга лайнера ни о чём таком предосудительном не догадывается. Кроме нескольких заговорщиков, которые за приличное вознаграждение, по разным причинам, соглашаются осуществить это преступление века!

     И – прежде всего – капитан! Это всё тот же капитан злосчастного корабля Б, зарекомендовавшего себя с самой плохой стороны. Теперь его корабль носит новое имя, но это, по-прежнему, хорошо знакомый ему корабль. Кому, как не капитану знать все его слабые и проблемные места? Кто сможет погубить его, так сказать, самым наилучшим способом? Но он не одинок! С ним заодно ещё несколько человек из команды. А капитану-то и, следовательно, всей его семье грозит долговая тюрьма, так как на нём висит такая сумма штрафов и неустоек за предыдущие аварии! А так – в случае успешного завершения операции – кораблекрушения – ему простят все долги, даже заплатят так щедро, что хватит этих денег и самому капитану и его детям до глубокой старости. То есть делают капитана заведомо монстром-душегубом! И что же?
 
     И этот капитан принимает такое решение. Он губит свой корабль, «устроив» ему столкновение с айсбергом в Северной Атлантике. Отправляет на дно две трети плывших на нём пассажиров, но и сам тонет вместе со своим кораблём. Настоящий капитан, чёрт бы его побрал! Он сообразил, что не сможет жить с таким грузом вины за загубленные им жизни, которые были ему, как опытному капитану, морскому волку, доверены! Не мог не сообразить! Предпочёл смерть! Что ж, договор  он выполнил, его семья вне подозрения, безбедная жизнь ей обеспечена. Тем более что и сам он запомнился тем, кому удалось спастись, этаким героем, до последнего спасавшего несчастных пассажиров. Пытался хоть как-то смягчить божий суд на том свете!

     - Да откуда тебе, Эдик, это всё известно? Можно подумать, что ты всё сам видел?

     - Нет, не сам…  Но я живу же в приморском городе. Где встречал многих моряков, и капитанов круизных лайнеров, в том числе. Читал достаточно литературы на эту тему…  Сам размышлял, анализировал… Несколько лет просто «болел» этой темой. По крупицам собирал разные факты. Может быть, когда-нибудь об этой афёре и одновременно трагедии века сам книгу напишу…

     И далее Эдуард, как заправский детектив, начал рассказ о наиболее ярких уликах, свидетельствующих, что кораблекрушение было подстроено с единственной целью – получения баснословной суммы страховки.

     Во-первых, не совпадало время крушения лайнера и отправки сигнала SOS. То есть, радист послал сигнал бедствия, примерно, за полчаса до того, как судно стало тонуть! Показания выживших пассажиров  и радистов, принявших сигнал бедствия, сильно разнятся. Хорошо, может быть, сигнал о помощи был послан, когда течь заметили внизу, а до верхней палубы вода добралась значительно позже? А развлекающиеся пассажиры первого и второго класса были так увлечены танцами, игрой в казино, застольем, что пока под ногами не захлюпало, не опомнились? Маловероятно. Скорее всего, радист был одним из посвящённых, отбил сигнал о бедствии и кинулся спасать свою шкуру, занимать место в шлюпке. Шлюпок, кстати, было преступно мало для такого количества пассажиров.

     Во-вторых, на носу затонувшего, якобы, корабля Б должны были быть металлические буквы названия. Но их почему-то не оказалось! Да, корпус проржавел, но следы-то хотя бы от болтов-винтов, то есть, отверстия должны же были остаться. Нет! Место, где должно было быть гордое название корабля-гиганта, таковых не имела. Естественно, ведь на носу корабля А, который выдавали за брата-близнеца, корабль Б, их попросту не было изначально. В начале двадцатого века спуск на почти четырёх километровую глубину был не возможен, но в конце-то – появились глубоководные батискафы и – вуаля! Нет на носу таких букв!

     В-третьих, тыкали в нос общественности какой-то деталью с номером корабля Б – дескать, вот подтверждение того, что это, действительно, корабль Б, застрахованный на миллионы долларов! Минуточку! Так, естественно, когда несчастный А «гримировали» под  Б, часть съёмных деталей с Б переставили на А. Особенно, те, что были на поверхности и были легко досягаемы.

     Ну, и в-четвёртых, хотя тут могут быть и особо яростные возражения…  Откуда у семейства капитана вдруг появились деньги в таком количестве, что кое-кто из них даже приобрёл себе личный…самолёт? Год назад они были почти нищими, а тут вдруг… Вопрос!

     - Ух, ничего себе! И что, неужели никакой суд не предъявил никаких обвинений этой компании, что владела кораблями?

     - Как видите, нет! И вряд ли когда-нибудь предъявят…  Про Божий суд тоже промолчим. Такие имена, как Морган, Ротшильд, Рокфеллер и иже с ними стоят вне закона. Сильные мира сего! У них мораль особая...

     - Печально, однако!

     - А вот у брата-близнеца, корабля А, которого в спешном порядке переоборудовали под танкер, случилась совсем другая судьба. Он плавал ещё лет двадцать, но уже не пассажирским судном. Хотя тоже, как и брат Б, затонул, но не так глубоко, был поднят и продан, как металлолом. Вот такая история про предметы-близнецы. Как видите, у них тоже могут быть весьма интересные судьбы…

     - Да, Эдик, твой рассказ, и, правда, как хороший детектив Чейза! Пиши!

     - Посмотрим…  Сначала надо с дневником, предположительно, Чехова разобраться! У меня только от мысли, что эту тетрадку в своих руках держал сам Антон Павлович, голова начинает кружиться!

     - Кстати! А дай-ка и нам на неё взглянуть! Вдруг, как и впрямь, она – раритет! Будет, чем гордиться, мол, рукопись гения в своих руках держали!

     Эдуард сбегал в соседнюю комнатушку и принёс чёрный пластиковый дипломат. И извлёк из него простую картонную серую папку с завязками. А вот уж из этой папки очень осторожно, словно сапёр, разминировавший снаряд, двумя руками достал пожелтевшие исписанные листки. Визуально они казались несколько больше обычных тетрадных листков. Ну, да кто его знает, какого формата были тетради в то время.

     - Почерк Чехова я, конечно, не только не помню, но и не знаю! – это Вера подала голос, сглотнув ком в горле. – Но вот, что хочу сказать – от этих страниц повеяло…смертью!

     - Ха-ха, Верунь, ну, ты даёшь! А то – чем же? Чехов-то, вроде, как умер давно! Эх, ты, экстрасенша моя!

     - А знаете, всё может быть! – это уж Эдик вмешался в разговор. – Вот тут на последней странице, вот – вверху – довольно большое грязно-бурое пятно.
 
     Все склонились над указанным местом на странице, стараясь определить природу этого пятнышка.

     - Нужно отдать на экспертизу! Ха-ха-ха! – Валя продолжала веселиться. – Да я вам столько своих газет с такими пятнами покажу! Иногда увидишь надоедливую муху или комара где-нибудь поблизости и – шварк по нему подвернувшейся под руку газетой, ну, или журналом. Если повезёт – точно такое же пятно останется на бумаге! Вот она и смерть чья-то! И ваш Чехов тоже, небось, мух-комаров лупил на своей даче-то!

     Но Вера продолжала благоговейно держать эту часть старинной тетради перед собой. Казалось, она остановившимся взглядом созерцает перед собой нечто, имевшее место быть пару столетий тому назад…

     - Так, народ, все мы устали, всем пора спать! – Валентина осторожно забрала у подруги рукописные листы и передала их Эдуарду.
 
     Домик имел целых три комнатки, поэтому все разместились без проблем. Соседи на даче рядом тоже уже угомонились. Дачной тишиной, как ватой, заложило уши. Хотя нет-нет вдруг какая-нибудь цикада скрипнет несколько раз и вновь затихнет. И аромат маттиол сочится в приоткрытую форточку…

     На следующий день Валя, как и обещала накануне, свозила Эдуарда с его драгоценной тетрадью к именитому профессору. Кроме рукописи у молодого учителя с собой было, так сказать, рекомендательное письмо от его тестя, Валиного родного дядьки. Этот Анатолий Александрович когда-то работал на одной кафедре с профессором Удодовым и даже, что уж греха таить, пару раз участвовали в совместном распитии горячительных напитков, но, безусловно, не пьянства для! То ли выход чьей-то монографии обмывали, то ли защиту докторской…  Да какая разница! То есть, по старой дружбе, тесть просил бывшего коллегу отнестись со всем вниманием к манускрипту. Что тот и исполнил.

     Повздыхав над старой тетрадью минут пятнадцать, он выдал рекомендацию – забирать её назад и хранить, как зеницу ока до…гм-гм…лучших времён. Так как с финансированием научных изысканий была абсолютная беда, а многочисленные экспертизы требовали этого самого финансирования, доказать подлинность не представлялось никакой возможности…  Поэтому лучшее, что можно было сделать, это поместить, как экспонат, эту тетрадь в Ялтинский краеведческий музей или в дом-музей «Белая дача», где Антон Павлович и провёл последние годы жизни. Увы, стране в девяностые годы были интересны и важны совсем другие темы.

     А Эдик и не расстроился ничуть! Он так успел сродниться с этой тетрадкой, что, кажется, расставшись с ней, начал бы горевать не по-детски. Он и сам уже до встречи с именитым профессором подумывал о таком раскладе. Поэтому махал рукой провожавшей его Вале, глядя в вагонное окно, радостно и спокойно. Кстати, ту большую картонную коробку на ремнях Эдик увозил обратно. Только теперь в ней были всевозможные баночки с Зоиными домашними солениями-варениями  и конфеты местной шоколадной фабрики. Дяде Толе презенты алаверды!

(продолжение следует)