Нияз-птичьи ноги

В некотором ауле жил когда-то бай и было у него два сына. Старший, Аяз, от первого брака, вырос красивым да ладным, а душою чёрствым как сухарь – только деньги его и волновали. А младший, Нияз, матерью которого была прекрасная птица-девица, уродился с птичьими ногами, зато нрав имел кроткий да ласковый – как заговорит с кем, так будто голубь заворкует. 
Вот собрался бай помирать, призвал их к себе и говорит:
– Придётся вам, сынки, теперь своим умом жить. Ты, Аяз, старший, тебе и владеть всем. Да смотри за братом приглядывай, не обижай его – помни, это и его дом тоже. А ты, Нияз, - обратился он к младшему сыну, - слушайся брата, точно отца родного, ближе него у тебя никого нет! 
Сказал так, попрощался с ними и отошёл в мир иной.
Поплакали братья, погоревали да делать нечего – стали своим умом жить. Аяз что ни день спит до обеда, а как проснётся – наследство отцовское пересчитывает да голову ломает, как бы его ещё приумножить. А Нияз, чуть рассвет забрезжит, уже в поле наравне с батраками трудится или на пастбище скот пасёт. Так братья и жили, не тужили, покуда Аяз жениться не надумал.
Жену выбрал себе под стать – видную да расчётливую. С первого взгляда невзлюбила она Нияза, стала уговаривать мужа выгнать его из дому.
Противился поначалу Аяз, брат всё-таки, к тому же отец наказывал заботиться о нём. Тут-то жена и пошла на хитрость – вытащила из мужниных закромов мешочек серебра и Ниязу под подушку подбросила. А как пропажа обнаружилась, мужу на ухо нашептала – знаю, дескать, куда деньги пропали, сама видела, как твой братец-уродец их утащил. Тут уж Аяз церемониться не стал, мигом обыск учинил, а как деньги нашёл, так и выгнал брата из дому.
Пошёл Нияз куда глаза глядят. Весь день шёл, а как засмеркалось, решил на краю леса под деревом переночевать. Вдруг видит, чуть подальше в глубине леса синий огонёк светится. «Что там такое?» - думает Нияз, продрался сквозь кусты и деревья, да руками так и всплеснул:
– Батюшки, так это же волшебная разрыв-трава!
– Допустим, шуметь-то зачем? – из-под куста, морща нос и непрестанно фыркая, высунулся ёжик.
– Не серчай, коли разбудил! – несколько растерянно пробормотал Нияз – он впервые видел говорящего ежа. – С детства я слыхал про разрыв-траву, но ни разу не видал. Говорили, она показывается лишь птице, змее, черепахе да вашему брату – ежу, но чтоб человеку – никогда, вот я и удивился!   
– А что тут удивительного, - пропыхтел ёж, - ноги-то у тебя птичьи, вот они тебя и привели к волшебной траве!
– И то верно, - почесал затылок Нияз. – Скажи, братец ёж, правда это, что разрыв-трава любые замки отпирает?
– Правда-правда, нарви пучок, пригодится! А теперь прощай, Нияз-птичьи ноги, мне спать пора!
– Откуда он моё имя знает? – хмыкнул Нияз, провожая ёжика взглядом. Затем нарвал волшебной травы, спрятал её за пазуху и лёг спать.
Наутро, едва занялась заря, отправился Нияз дальше. Долго ли коротко ли шёл, увидал околицу села. «Дай, - думает, - зайду, хоть воды напьюсь». Отыскал колодец, а ведра нет. А на ту пору там мужичок проходил.
– Не подскажешь, мил человек, чем воды зачерпнуть? – спрашивает его Нияз.
Хотел мужичок сначала мимо пройти, да передумал – давно он такого вежливого обращения не слыхал, кругом все были злые и раздражительные.
– Какой воды? Её здесь уж второй год, как нету! С речки, вон оттудова, издалече, воду носим, умаялись совсем!
– А куда вода-то делась? – удивился Нияз.
– Подземный карлик Иргаил в другое русло её направил, вот и не стало у нас воды.
– Так неужели на него управы нет?
– Какой там, - махнул рукой мужичок, - когда этот злодей на самом дне живёт! Несколько смельчаков пытались до него добраться, но каждый раз всё одно и то же – только ступят на дно колодца, как криком истошным кричат. Вытянут их обратно, а у них ноги все в язвах. Промучаются бедолаги так пару дней да на тот свет и отправятся. Вот никто больше и не хочет судьбу-то испытывать!
– А давай я попробую, - предложил Нияз, - мои ноги ничего не боятся!
– А чего, - обрадовался мужичок, с любопытством разглядывая птичьи ноги Нияза, будто только сейчас их увидел, - попробуй-ка, коль не шутишь!
Вскоре собралось у колодца всё село – старики, мужички, бабы с ребятами, да кошки с собаками. Глядят все на Нияза в оба глаза – надо же ещё один смельчак выискался. Даже собаки  прониклись к нему уважением – виляли хвостами да руки лизали. Правда, ноги Нияза показались им подозрительными – уж очень они напоминали куриные лапы.
Обвязали мужички Нияза верёвкой и стали в колодец спускать. Всё меньше и меньше верёвки остаётся, всё глубже и глубже опускается смельчак. «Ну, - думают мужички да бабы с ребятами да кошки с собаками, - сейчас закричит!». Вот уж и верёвка задергалась – это Нияз знак подал, что ногами до дна достал, однако ж ни крика, ни стона никто не услыхал.
– Живой ты там? – кричат в колодезную тьму мужички.
– Живёхонек, - отвечает Нияз.
– А ноги как?
– Здоровёхоньки, - успокаивает их Нияз, а сам чувствует, по ногам ползёт кто-то.
Вспомнил он про разрыв-траву, достал её из-за пазухи и сразу же светло как днём сделалось. Видит Нияз, обвили его ноги змеи и шипят.
– Это ж Нияз-птичьи ноги, - прошипела гадюка, - а я думаю, что со мной, почему мне его укусить не хочется, чуть хворь у себя не заподозрила!
После встречи с ежом Нияз-то уж и удивляться перестал, что змей понимает.
– А что скажет Иргаил, если мы его не укусим? – призадумался уж.
– Скажи лучше, что он с нами сделает! – извиваясь, поправила его медянка.
– Пусть делает, что хочет, а Нияза-птичьи ноги мы не тронем, свой он, ведь не зря ж ему волшебная разрыв-трава в руки далась! – прошипел таинственным и величественным тоном узорчатый полоз, и тотчас змеи, повинуясь его слову, отпрянули от несостоявшейся жертвы. – А теперь, - полоз повернул голову к Ниязу, - скажи, с какой целью сюда пожаловал?
Изложил Нияз, что его на дно колодца привело. Выслушал его полоз и молвил:
– Завалил Иргаил-карлик подземный источник камнем, сдвинешь его – вернётся вода.
– И всего-то? – обрадовался Нияз.
– А ты попробуй сдвинь! – прошипел полоз.
Расспросил у него Нияз, где этот камень лежит, и в путь отправился.  Дорогой он всё дивился – куда не глянь, всё как наверху: и травка зеленеет, и деревья шумят, и солнце ласково греет, будто он под землю и не спускался.
Через некоторое время добрался он до камня и давай его толкать. Пыхтит, потом обливается, а тому хоть бы что – ни с места. Толкал-толкал Нияз камень, притомился, сел на него отдохнуть. Вдруг ни с того ни с сего он под ним как зашевелится. Подскочил Нияз, глядит, а это не камень, а большая черепаха. Высунула она голову из панциря, окинула его сонным взглядом и говорит:
– Это ты, Нияз-птичьи ноги? А я думаю, кто на меня уселся?
– Не знал я, матушка черепаха, что это ты, думал камень, сдвинуть его хотел, чтоб людям воду вернуть! – объяснил свой поступок Нияз.
– Хороший ты человек, коли о людях печёшься, - вздохнула черепаха. – Я бы и сама отползла, пропустила бы воду, да не могу – накормил меня злой карлик Иргаил пищей с камнями, отяжелела я, сама стала как камень, и вот уже больше года не могу сдвинуться с места.
Пожалел Нияз черепаху:
– Как тебе помочь? – спрашивает.
– Принеси мне живой воды, склянку с этой водой Иргаил у себя в бороде прячет, я выпью её и тут же исцелюсь. Только будь осторожен, - предупредила Нияза черепаха, - карлик проворен и хитёр, к тому же у него служит ключницей одноглазая старуха, от которой ничто не ускользнёт.
Разузнал Нияз у черепахи, где карлик живёт, и за живой водой отправился. Долго ли коротко ли шёл, глядит, стоит круглый чугунный дом, а в нём ни окон, ни дверей. «Вот она, обитель Иргаила!» - догадался Нияз, достал из-за пазухи разрыв-траву, приложил её к стене, и тотчас отворилась невидимая дверь.
Оказавшись внутри, он открыл с помощью волшебной травы сундук, забрался в него и притаился как мышка. И вовремя, потому что вслед за ним возвратились хозяин дома – карлик с бородой в тысячу вершков – и одноглазая старуха-ключница. Всё это Нияз разглядел через щель в сундуке.
– Ты сундук забыла запереть! – заскрежетал зубами Иргаил-карлик. – И  куда ты только смотришь, бестия одноглазая?
– Сейчас запру! – зазвенела ключами старуха. Повесив на сундук большой замок, она, скрипя старыми косточками, последовала за хозяином, ругавшим её на чём свет стоит. Однако вскоре вернулась и направилась, шаркая, прямо к сундуку, в котором Нияз сидел ни жив ни мёртв.
– Вылезай, думаешь, я не знаю, что ты там? – молвила ключница.
«Была – не была!» - решил Нияз и выскочил из сундука как чёрт из табакерки.
– Уверен, что знаете, бабусечка!
– Ох ты! – заулыбалась старуха – почтительность незваного гостя пришлась ей по душе.
– А как вы догадались, бабусечка, что я в сундуке сижу? – Ниязу не терпелось это узнать.
– Я ещё в своём уме – помню, что сундук запирала! А ты никак по душу хозяина пришёл?
– Что ты, что ты, бабусечка, - попытался оправдаться Нияз, - я просто мимо проходил… Гляжу, дом любопытный – ни окон, ни дверей, дай, думаю, зайду…
– Сразу скажу, - перебила его старуха-ключница, - ежели убить его пожаловал, не пущу, хоть режь меня, а коли проучить малость, так это можно, пусть знает, как одноглазой бестией меня обзывать!
– Вода мне нужна… живая… - отбросил шутливый тон Нияз. – Только слыхал я, что хозяин твой её в бороде прячет?
– Да что он, окаянный, в ней только не прячет, - заворчала старуха, - не борода, а мусорная куча, давно пора порядок в ней навести! Вот сейчас мы этим и займёмся, он как раз спит.
– А если проснётся?
– Не проснётся, учуял он запах твоей травы, а он от неё долго спит!
«От такой и вправду ничто не ускользнёт!» - вспомнил слова черепахи Нияз.
Иргаил лежал на лавке и храпел. По его позе, а спал он, раскинув руки и ноги в разные стороны, было понятно, что сон застал его врасплох.
Нагнулась над ним старуха и принялась в бороде копаться. Вскоре она выудила оттуда горсть золотых монет, несколько драгоценных камней, перочинный ножик, мешочек с благовониями и склянку с живой водой.
– Всю не отдам! – предупредила ключница.
– А мне всю и не надо, мне бы только черепаху исцелить!
– Это какую? Ту, что камнем на подземном источнике лежит?
– Её, бабусечка!
– Это ты хорошо придумал, нечего людей без воды оставлять!
Удивился Нияз старухиным речам:
– Добрая ты, бабусечка, отчего ж злыдню этому служишь?
– Жалко его, старого дурня, уйду я, совсем один останется!
Отлила ключница Ниязу живой воды, проводила его, а сама решила навести в бороде Иргаила окончательный и бесповоротный порядок.
Тем временем Нияз со всех своих птичьих ног мчался к черепахе. Он так спешил, что споткнулся о торчавший из земли камень и пролил едва ли не половину живой воды, отлитой ему старухой. К счастью, оставалась ещё добрая половина, и он очень надеялся, что для исцеления этого хватит.
Прибежал он к черепахе, напоил её живой водой и спрашивает:
– Ну как, милая, полегчало тебе?
– Полегчало! – потянулась в блаженстве черепаха. – А теперь, Нияз-птичьи ноги, держи меня крепче! 
Взял Нияз черепаху в руки, и тут же с шумом вырвалась на волю подземная река, подхватила их и понесла по проторённому пути.
– Мы дома, мы снова дома! – ликовали волны, а Нияз и черепаха радовались вместе с ними.
Достигнув колодца, река вынесла их наружу и, крикнув на прощание протяжное «Спасибо!», вернулась под землю.
Тем временем проснулся Иргаил и слышит, река шумит. «Не может быть, - подумал он, - я же её в другое русло направил!». Поднялся с лавки, чтобы разобраться в чём дело, хотел по привычке бороду погладить, а её нет.
– Как? Где? Кто? – зарычал и затопал ногами карлик.
На крики бодрым шагом притопала старуха-ключница.
– Где моя борода? – заскрежетал на неё зубами Иргаил. Он был так зол, что не заметил, что в облике служанки что-то изменилось.
Старуха, запинаясь, рассказала, что хотела привести его бороду в порядок, но запуталась в ней, как муха в паутине, и только поэтому её обрезала.
Застонал карлик – потерять бороду для него было равносильно смерти, ведь в ней заключалась вся его колдовская сила. Но вдруг на его лице, искорёженном злостью и горем, мелькнул луч надежды.
– Где склянка, что в бороде у меня была? Куда ты её дела? – вопрошал он старуху, надеясь, что живая вода вернёт ему утраченную бороду, как возвращает больному утраченное здоровье.
– Я её выпила! – призналась ключница и ни капельки не соврала. Правда, она умолчала о том, что отлила толику живой воды Ниязу. И тут только карлик заметил, что у старухи прозрел второй глаз.
Тут уж Иргаил-карлик совсем рассудок потерял, схватился за голову и убежал далеко-далеко. Говорят, он по сей день прячется где-то в подземелье – ждёт, когда у него отрастёт борода, чтобы вновь пакостить людям.
А теперь вернёмся к Ниязу-птичьи ноги. Ох, и благодарили же его люди, когда в колодце у них снова заплескалась вода. К вёдрам с чистейшей вкусной водой прильнули все – и старики, и мужички, и бабы с ребятами, да и кошки с собаками. Последних, кстати, даже перестали смущать птичьи ноги Нияза – в конце концов, какая разница, какие у кого ноги или лапы, главное, какая душа. До самой старости прожил Нияз в том селе и остался в памяти людей умным и добрым человеком.
Чего не скажешь об Иргаиле-карлике – его по сей день поминают недобрым словом. Мало было злодею отнять у людей воду, он к тому же направил её в сторону ближайших залежей известняков и гипсов. Вымыла вода их из грунта, в результате чего в земле образовалась череда провалов, из которых и возникло одно большое карстовое поле.
Оно раскинулось у сёл Надеждинка и Яковлевка Саракташского района. Если, например, построить в тех местах дом, то однажды фундамент может пойти трещинами. Но зато какая там природа – пещеры, карстовые озёра, галереи скальных выступов, таких как Чёртова челюсть, Черепок и Воронья скала. Попробуйте побродить по тем местам, вам понравится!