Мелкий план

или Грусть великого дополнения

Есть глаза, гляди, на то и глаза. Есть ноги, ходи, на то и ноги. Есть время, тогда не спеши. Пусть тянется. Тем временем. Поглядывай, похаживай, одним словом, не спеши, прохожий, а если опоздаешь? Не так страшно. А вот отстать, не дай Бог, стать, становиться отстающим.
…
На улице, вернее, по улице, естественно, не в даль, а вдоль, идет, не только, еще ведет.
Молодая мама, с ней двое, что называется от горшка два вершка, сынки. В левой руке тот, рука того, что повыше, в правой руке рука того, что пониже. Возрастная разница, я о сынках, на вид года полтора, возможно,  два, сим можно пренебречь. Глядит за обоими, этим не пренебречь, не отводит взор, я о маме. Все трое в сером, светло-сером, шагают, вышагивают, не стоять же на месте, коль вышли на улицу. Неужели кто-то скажет, наблюдая это обычное вышагивание, произнесет, если воспользоваться древним стилем, процедит, а кто-то воспримет как данное:
мамами не рождаются.
Сомнение, только мнение. А как же общее правило, не рождаются, становятся. Не рождаются учителями, экономистами, парашютистами, даже читателями и то не рождаются, желающий может продолжить, становятся. Всегда и везде. Разве мама, не говоря о папе, родилась не для того, чтобы быть родительницей? Мнение на сей счет. Она уже родилась таковой, потому и родилась, физиологические отклонения не в счет. Воздержалась, отказалась? Отказчицами не рождаются, становятся. Родилась мамой, чтобы стать отказчицей? Нет ничего, что нельзя перевернуть, кажется, это правило имеет еще более общий характер. Впрочем, особых правил здесь не требуется. В чем всякий раз убеждаемся (разубеждаемся?), когда переворачиваем свои пожелания и действия, не себя, только свои стремления, чаще всего, свои слова, тем они и удобны, я о словах. Слова рождаются, как всё. Рождаются сразу словами? Тогда в чем их становление.
…
Иди. Не спеши. И спокойно себе говори.
Погляди. Походи. По улицам смежным.
По главам безбрежным. На встречу
С твоим неизбежным.
…
Главы можно заменить. На гряды, груды, даже на графы. Но не буду отвлекаться. Продолжу.
Движение семейной ячейки сопровождается плачем, аккомпанемент? Плач — не плач, скорее плаксивые вопли, их издает сынок, который? С другой стороны, я об улице, не видно, глаза уже не те, но похоже тот, что пониже. Детский визг выражает, ощущается совершенно отчетливо, нотку недовольства.
Картина. Структура. Связь.
Обычные руки, две побольше, две поменьше, выражают самую тесную связь.
Человеческую? Еще две, не занятые, я о детских ручках, на то и не заняты, чтобы выражать, подражать, а то и просто возражать. Что выражают дети, что чувствуют, то и выражают. Чувства владеют ими, на то и детский возраст. Чувства позволяют им начать проявление, чего? Неужели разума, если бы. Страстей, конечно. В более общем плане, самих себя. На то и страсти, чтобы проявить себя, через свои страсти. Иной угол зрения, на то и страсти, чтобы двигать человеком. Усвоил в раннем детстве, значит на всю оставшуюся жизнь. Живи, только успевай, за кем? За собой. Вернее, за своими страстями. А если кто-то пожелает, захочет быть впереди своих страстей. Скажите, ударение на первом слоге, впереди. Выше! Это значит, его подняла, всецело захватила одна-единственная страсть. Одна страсть должна подняться над прочими, а как еще стать односторонним, какое упоение... Какая именно, я о страсти, лет через пятнадцать, а то и двадцать станет известно.
Подняться над страстями, стать односторонним, для начала, потом очередь ближнего.
Иной угол зрения, над ближним, потом над страстями.
…
Мама, слово есть, а значит есть и ее неизбежное, я о маме.
Вернемся к началу, к улице, к маме, ведущей своих сынков, к сынкам, азартно толкающим свою маму. Не толкают, конечно, просто дергают свои ручонки. Взад-Вперед. К себе, от себя. От мамы, к маме. Молодая мама смотрит на них, и как-то у нее получается, смотрит на себя, и что она видит, вернее, может увидеть? Она есть просто дополнение к своим сынкам. Ну, простое, это перебор. Чувствующее, неравнодушное, переживающее, но дополнение. А сами сынки? Они еще ничего не знают, но и они уже суть дополнение к своей маме, понятно, папа в стороне не останется, разве что на втором плане.
Такое вот взаимное дополнение, воистину великое дополнение, иначе не оценить.
Не потому что велик род человеческий, кто бы сомневался. Но потому, что на нем, я о взаимном дополнении, держится вся земная жизнь. Люди возвели в искусство? Так или нет. Но вся история человеческая стала возможной и ныне продолжается благодаря этому дополнению.
…
Дополнение. А как еще устоять в этом застывшем мире. Только дополняя друг друга. Что мы и видим, особенно когда ходим по разного рода бюрократическим учреждениям, вечерним улицам, новостным каналам. Быть в остывшем мире, небольшое преувеличение, иногда мир кажется остывающим, застывающим.
Уходить. Приходить. Находить.
Чуть отвлекусь.
Визгу внимая, я опознал ее, кавычки опущу. Давно сказано, на улице, ныне не существующей. Деятель, сказавший сие, увидел, как избегают, чего? На виду чувства, общечеловеческие, как говорят в таких случаях. На деле. Или сочувствия. Или послушания. Видимо, так. С самого раннего возраста, в пределах своих чувств, как водится, своей воли. Воля, приди ко мне. Понимает ли визжащий, я о малыше, шагающем по улице с мамой, смешивающим визг с плачем, что представляет собой его жалкий визг. Достаточно послушать. Ничего жалкого. Только громкое требование: хочу, желаю, требую, наконец. Что мама, улыбается. Судя по лицу, особо не переживает. Видать, освоилась. Складывай, питомец, хотя бы эмоции, во что—то похожее на пирамидку. Накапливай. Когда-нибудь прорвется. Если не воля. То уж страсть непременно.
…
Молодая мама, если бы она знала, о чем?
Что она готовит материал для дополнения других, куда более значимых людей, о которых можно сказать, что они суть индивиды того действия, о котором говорят, значимое действие, и даже так, общественно значимое действие. Им, тем деятелям, нужен человеческий материал, чтобы дополнять себя, главным образом, руками, ногами, иногда головами. Руки, ноги, головы, и все свои, расходуй, на что? На достижение великих целей, конечно. Дополнить себя, сделать себя значимой величиной. История, в этом смысле, суть способы дополнения. Так просто. И мамы стараются, рожают. И дети готовятся, заражаются. Заодно восхищаются. Тем, что с давних времен называют идеями, а чем еще заражаться, не гриппом же.
…
Дополнение, в предельном случае, эксплуатация, эксплуататоры, эксплуатируемые.
Нам приходится, если не быть объектом дополнения, то видеть этот феномен в действии каждый день. И снова тот же вопрос, почему дети данной мамы рождены дополнять кого-то, может это они будут дополнять себя другими, будут расти, однажды достигнут общественно значимой величины, попроще, размера, смогут внести некий вклад, куда? В историю, конечно. В таком случае. Может быть, справедливо утверждать?
Дополненными не рождаются, ими становятся.

Необязательное
Рождение — Становление. Родиться — Становиться. Народиться — Остановиться.
Кем же все-таки можно, нужно?.. родиться, чтобы не становиться? Бедным. Либо состоятельным. На то и общество, чтобы быть вертикалью. Другим общество быть не может, иначе это будет совсем другое общество, если даже останется обществом. А если бедный станет богатым (богатый — бедным?..). Кто бы возражал. Но прежде он уже родится бедным, и потому ему не нужно становиться бедным. Стать иным, возможно, на то и общество, чтобы оставаться тем, кем ты родился или стать иным. Выходит. Общество — возможность избежать становления. Или, напротив, лишиться такой возможности? Увидеть, что? Как пьют воду из ладошки.
Бегать глазами, понятно. Со словами, понятно.
Но как бегать словами.
…
На темном фоне что-то темное носилось.
Как будто веселилось. Как же удалось разглядеть, это темное? Нет. То, что оно носилось так, как будто веселилось.
Если так, на светлом фоне должно носиться что-то светлое.
И, закругляя, подобное порождается подобным.
…
Великое дополнение стало причиной разделения людей, по крайней мере, на две части. Одна, дополняет себя другими, становится сильнее. Вторая, дополняет собой других, кому-то надо быть сильнее, значит, кому-то надо быть слабее. Как же быть с теми же рабами, родился сын рабыни, ему не надо становиться рабом, он уже раб. Тот случай, когда. История звенит, вернее, гудит. А сама история может становиться?.. Или она только продолжается.