Голубая Вольва

Раннее июньское утро. Голубая автомашина марки «Вольво» (этакий ломтик бразильского неба!) выкатывается из лабиринта московских улиц и, свернув зеркала бокового вида, медленно, подобно демонстрационному поршню, входящему в поршневой цилиндр, втискивается в узкую сводчатую подворотню.
– Какая вещь! – мечтательно произносит бомж, сидящий неподалёку. – Да...

Миновав опасный тоннель, Вольво расправляет зеркала, энергично переезжает на середину двора и, уткнув передний бампер в оградку детской игровой площадки, останавливается. Так пойманная рыба радуется ведру с водой после тесных объятий рыболова.

– И-и, каковская!.. – улыбается Валя, разглядывая с балкона полированный металлик, в котором плавают перевёрнутые изображения домов, а под ними облака, плывущие над небом. Она ищет подходящие слова и неожиданно произносит:
– Ну, прям, форелька голубая!
Образ голубой форели хранит её память без малого сорок лет: широкая лента Амурской протоки, погожий день короткого Дальневосточного лета. Отец стаскивает на берег улов. «Валёк, глянь-ка! – говорит он, выуживая из сети большую серебристую рыбу. – Каковская!» И впрямь, пойманная форель кажется голубой, будто не рыба это вовсе, а отломившаяся струнка иссиня-голубого неба!..   
                * * *
Валентина жила на последнем этаже сталинской пятиэтажки. Летом вставала рано и с первыми лучами солнца отправлялась на балкон навестить цветы. Попрыскав и перецеловав зелёных любимцев, она подолгу разглядывала двор – не осталось ли с ночи чего-либо примечательного там, на донышке дворового фиолета? Может, бомж прикорнул на лавочке. Уж утро, а он спит, похрапывает и улыбается. Или к Светке Голиковой гость с вечера припозднился, бросил машину не пройти-не проехать, а теперь сидит довольный и кофий утренний попивает. Да мало ли разного за ночь случается. Однако таковского, что привиделось Валентине нынче, отродясь  не бывало!

Громоздкая, семидверная "голубая форелька" и впрямь походила на раздутую, созревшую для нереста форель. Вот гостья шевельнула дверцами-плавниками и "отметала" на асфальтированный пятачок компанию из пяти энергичных молодых мужчин и одной дамы в ослепительно белом головном уборе типа сомбреро с широкими волнистыми полями.
 
– Каковские граждане! – ухмыльнулась Валя, оглядывая пришельцев.

Мужчины рассредоточились по дворовым подъездам и принялись изучать на парадных табличках номера квартир. «Ищут кого-то» – подумала Валя, любуясь эффектным прикидом женщины. Красный брючный костюм и широкая лиловая лента-пояс подчёркивали необычайно тонкую, похожую на ствол молодой осинки талию.  «Наверняка красотка" – решила про себя Валентина, не имея возможности разглядеть лицо дамы. Валя работала художником-модельером на фабрике "Большевичка" и в одежде понимала не хуже иного французского кутюрье. По отдельным деталям одежды она могда составить представление о характере владельца и даже предсказать некоторые его действия.

– А этот-то!..
На голове одного из пятерых молодцов Валя заметила чёрную фетровую шляпу. Шляпку такого же фасона, только детскую, Валя подарила в прошлое воскресенье любимому внуку Сенечке. «Расти, Сенежочек!» – сказала она, примеряя подарок. Мужчина странным образом напомнил ей внука. «Вырос вместе со шляпой что ли?..» – хмыкнула она.

Выслушав сообщения мужчин, дама решительно направилась к подъезду, в котором жила Валентина. «Куда это они?» – забеспокоилась Валя и поспешила в прихожую. Ослабив цепочку и приоткрыв дверь, она стала вслушиваться в гулкую вертикаль лестничного марша. Лязгнули шторки лифта, кабина медленно поползла вверх. «Два, три, четыре… – перестук привода мерно отсчитывал этажи. Вдруг Валентина поняла, что компания направляется на пятый этаж. «Ой! – подумала она. – К кому ж это?..» Владельцы соседних квартир разъехались по дачам, на пятом этаже единственным жильцом осталась она, Валентина Глуховская, молодая полсотлетняя бабка пяти очаровательных внуков и восхитительной модницы-внучки…

Лифт грузно остановился, шторки распахнулись. Валя спешно затворила дверь. «Пронеси, Господи!» – шептала она, наблюдая в «глазок», как первой из лифта вышла женщина и, щурясь в полумраке этажа, оглядела номера квартир.
– Эта, – она махнула рукой в сторону Валиной двери.
Валентина отпрянула от «глазка», рухнула на колени и залепетала: «Свят, свят, свят!..» Никакой вины она за собой не знала, но бывает же такое: не виноват человек, а в историю попадёт – за сто лет не вымолить!
Дверь дрогнула – кто-то взялся за ручку. Дерзко брякнул входной звонок. Кутаясь в шерстяной платок, Валентина глухо отозвалась: «Кто т-там?..»
                * * *
...Солнечный зайчик вспенил лапкой атласную поверхность тонкого лоскутного одеяла, смахнул с растрёпанного женского личика клейкую корочку ночного елея и пискнул: «Проснулась!» «Она проснулась!» – подхватили сотни искрящихся корпускул, оповещая Солнце о пробуждении Валентины.

Женщина сладко потянулась, откинула одеяло и присела на край кровати: «Приснится же такое!» Поискав ногами тапочки, встала, но вместо того, чтобы отправиться на балкон, проследовала в прихожую. Путая дважды наступившее утро – наяву и в странном ночном видении – Валентина проверила цепочку на двери, посмотрела в глазок – никого – и бормоча: «Бред, сущий бред!» повернула обратно. Вдруг за спиной, вернее, за дверью, там, на лестничной площадке послышались торопливые (те самые!) шаги. «Ой!» – обомлела Валя. Сутулясь, будто прячась от постороннего взгляда, она вернулась на цыпочках к двери и вновь прильнула к глазку – Боже милостивый! –  шторки лифта схлопнулись, кабина поплыла вниз. «Бред! Бред! Бред!» Валентина помчалась на балкон. «Да вот же они!..» Голубая Вольва неспешно развернулась и, сверкая блёстками отражений, исчезла в проёме сводчатой подворотни…
                * * *
Она вспомнила, что в будущее воскресенье хотела навестить любимых внучат. «Это же сегодня! – кровь бросилась Валентине в лицо. – Пятеро головастиков будущего мужского пола и одна восхитительная модница внучка ждут любимую бабушку, а она, до смерти напуганная случившимся, стоит на балконе и плачет о том, что во двор, где живут её возлюбленные крохи, вот-вот явится эта странная рыбовидная машина, и шестеро непрошенных гостей постучатся, нет, не постучатся – проникнут в детское жилище!.. И никто не успеет прийти на помощь…»

– Нет! – Валя сдёрнула цепочку и толкнула входную дверь, будто хотела вовсе вытолкать её из своей жизни. – Она успеет! Догонит машину и не позволит этим модникам совершить задуманное! Да-да, она успеет…
Не вызывая лифтовую кабину, Валентина помчалась по ступеням вниз, распахнула дверь парадного крыльца и через проходную арку выбежала на улицу. Солнце брызнуло ей в глаза.

– Куда поехала голубая машина?! – крикнула Валентина сидящему неподалёку бомжу.
– Успокойся, – ответил тот, – ошибочка вышла. Считай, не было никакой машины.
– Ошибочка? А это?
Непросохший след автомобиля тянулся от лужи, образовавшейся на выходе из подворотни, к мостовой.
– Следок этот понимай, как хочешь. Может, внуки попрощаться с тобой приезжали. Или о смертушке твоей прознали наперёд, да на квартиру хотели взглянуть. Кто знает. Будущее молчаливо.

– Неужто?.. – Валентина покачала головой. – А я им дверь не открыла. Потом зайчик разбудил… 
– Вот-вот, – улыбнулся бомж, – не тужи, милая, поживём ещё!