Ленкина исповедь. Глава 3. Папа

Папу я очень любила, он часто играл со мной… в карты. Да, да, именно в карты. В пьяницу. А я с детства очень азартный человек, и с таким азартом резалась с ним в карты, просто жуть. Это потом я узнала, что игра в карты это грех… А тогда для меня это была всего лишь очень увлекательная игра.
 
Папа учил меня любить природу, но не в смысле учил, а погружал меня в природу, гулял со мной, гулял по коллектору, водил в лес за грибами и ягодами, мы часто катались по лесу на лыжах, он учил меня скатываться с горки, мне было страшно. Но я пробовала снова и снова. Зато когда был солнечный день в зимнем лесу, а мы стояли на лыжне, опираясь на лыжные палки, это было здорово. Мы любовались искрящимися снежинками, слушали как дятел выбивает клювом дробь на ближайшей к нам березе, дышали свежим морозным воздухом.

Папа был для меня героем. Он горячо любил свою работу сварщика. Трудился не покладая рук. Про него писали в газетах. Дома лежала целая стопка газет с вырезками статей об отце. Кроме того, папа увлекался спортом и спортивных наград у него тоже было в избытке. Он увлекался бегом и лыжами. Отлично стрелял. Имел способности к английскому языку и математике. Знал много стихов и песен. Пел мне песни Высотского, читал сказки Бажова. Часто брал меня с собой в деревню, в которой родился. Природа там была потрясающая мое детское воображение. Деревня Боковка располагалась на берегу красивейшей речушки Узолы. В деревню мы ехали на автобусе через дамбу, в окно я наблюдала за Горьковским водохранилищем. Мы приезжали в Городец, пересаживались на автобус 60 лет октября и ехали до Мошкино. А оттуда пешком шли пару километров до Боковки. Дому было лет сто. Деревянные бревна, крепкие и основательные. Ничего покосившегося и ветхого. Все ухоженное и жилое. Особый запах деревянного дома с русской печкой. Дом стоял  рядом с перекрестком. К дому примыкал усад, там сажали картошку, капусту, лук-репку, тыквы и многое другое. Мама всегда привозила из деревни много разных овощей. Папа всегда занимался посадкой и уходом за будущим урожаем. По утрам в деревне мы с папой ходили на рыбалку. Ох, с моим-то азартом как же мне это было интересно. Несмотря на то, что просыпаться приходилось очень рано, около пяти часов утра, я вскакивала бегом и мы с папой шли на усад копать червяков. Брали удочки и ведро и отправлялись на рыбалку. Как красива была Узола, озаряемая лучами восходящего солнца. Струи прохладной прозрачной воды… Зеленые водоросли, которые доставали до поверхности воды… А на этих зеленых островках любили сидеть синекрылые стрекозы. Изящные и тоненькие, небольшие по размеру, они были гораздо миниатюрнее обычных стрекоз. Я любила любоваться ими. Дно Узолы песчаное, а возле берега оно все было изрезано моллюсками беззубками. Мне нравилось наблюдать как беззубки протаривали по дну Узолы целые тропы, оставляя свои следы на песке. Ракушек тоже от них оставалось достаточно, и я играла ими, любуясь перламутровыми бликами. Возле самого берега на прогретой солнечными лучами отмели любили играть маленькие еще прозрачные мальки. Я заходила в воду по колено, набирала в пригоршни воды вместе с мальками и смотрела, как они плавают у меня прямо в ладонях. Потом выпускала их обратно в Узолу. На спуске к реке рос куст Черемухи, он часто болел. Его грызли гусеницы и листья Черемухи были скручены паутинками. Иногда мы с папой собирали этих гусениц и рыбачили на них. Рыбачили и на перетяжку или на перекидку. Один рыбак садился на одном берегу, а другой на другом берегу Узолы, в руках у обоих были удочки, но они были связаны друг с дружкой леской, и на леске болталось несколько крючков, иногда попадалось сразу несколько рыбок. Без меня папа ходил с бреднем. А со мной только с удочкой. Я сидела на берегу и вдыхала ароматы знойного лета, отмахиваясь от приставучих комаров, слушала пение птиц и восторгалась бабочками. Но когда начинал разбирать азарт рыбной ловли, про это все было мгновенно забыто и внимание прочно приковывалось к поплавку на воде. Однажды папа привел меня в необычное для нашей рыбной ловли место, раскидал в воду приманку для рыбы, поставил меня на берегу и пошел дальше искать местечко для себя. Я только закинула удочку, как начался клев. Я очень удивлялась, не успевая вытаскивать удочку, снимать пойманную рыбу и бросать ее в ведро. Такой был клев. Мой азарт разгорелся не на шутку. «Вот жадина!» - весело подумала я. Ведро было полным. На противоположном берегу рыбачили мальчишки, но такого клева у них не было вовсе. Они с откровенной завистью смотрели в мою сторону и что-то кричали. Но я не обращала внимания. Скоро за мной пришел отец и мы пошли к дому. Я шла с гордостью неся по деревне полное ведро рыбы. В тот вечер бабушка Аня нажарила рыбу на сковороде, сварила вкусную уху.

Бабушка Аня была совсем не похожа на бабушку Лизу. Она была молчаливая и я очень редко слышала ее голос с типичным деревенским говором. Я предпочитала держаться от бабушки Анны поодаль, не помню, чтобы я когда-нибудь ее обняла или поцеловала… Когда бабушка совсем стала старенькая мы брали ее к себе в городскую квартиру, она лежала в моей комнате и много плакала, тосковала по своему деревенскому дому… Однажды мне приснился сон, в котором я выхожу из деревенского дома на крыльцо с бабушкой Анной на руках, а она легкая как перышко, я совсем не ощущала ее вес… Дня через три нам сообщили, что бабушка Анна умерла… Я не могу сказать, что любила ее, думаю, что нет. И огорчения от поученного известия я не испытала… А вот папа плакал…

Папа человек для меня был всегда очень удивительным. Он никогда ни на что не жаловался. Очень много работал, любил свою работу, горел ею, жил ею, это была его любовь, его страсть. У отца было очень много сил, он был очень активным человеком. После работы он ехал на калымы, а свободное время проводил со мной, или на природе, или уезжал в деревню. Он все время что-то копал, строил, ремонтировал. Никогда не сидел сложа руки. Он отличался отличным здоровьем, выносливостью, умом и сообразительностью. Был открытым, прямолинейным, правдивым и справедливым. Всю зарплату и все деньги, которые он зарабатывал на калымах, он отдавал маме. Мог оставить и себе небольшую заначку, если ее находила мама, то забирала себе. Отец никогда ничего не требовал и никогда не был инициатором скандалов. Он никого не в чем не упрекал, не ругал, не воспитывал. Он просто жил, жил как умел, и своей жизнью показывал мне пример.

Все говорили, что я похожа на отца. Он делал мне самодельные игрушки из катушек или проволочек и картона. Я никогда не чувствовала себя обделенной его вниманием, в отличие от моей матери, которая часто жаловалась на это при мне. Отец, не смотря на всю свою хозяйственность никогда не мог забить домашнюю скотину, в силу того, что ему было жалко живое существо. Поэтому за услугами забоя мы обращались чаще всего к соседям. Отец любил собак, в деревне всегда была деревенская собака, горячо привязанная к нему. К котам такой привязанности я у него не замечала. Отец был женат уже во второй раз. От первой жены у него был сын Алексей. Папа не виделся с ним после развода с первой женой. Но я видела Алексея много позже на работе, мне сказали, что это мой брат, но я к своему стыду не воспользовалась возможностью познакомиться с ним, а позже Алексей умер… Меня до сих пор терзает этот момент, то, что я не подошла к нему, не поговорила с ним. Алексей был внешне очень похож на отца. Теперь я точно знаю, что когда мы думаем: «А вот завтра, скажу завтра, схожу завтра, обниму завтра, то завтра может просто и не быть вовсе…». Поэтому все нужно делать вовремя, не откладывая на потом. Сейчас папе 74 года. Папа, я горжусь тобой! Слава Богу, папа исповедовался и причастился Святых Христовых Тайн! Для меня это было очень важно и нужно, надеюсь, для него тоже. Он плакал…

Боковка

В Городецком районе на Узоле реке
Приютилась деревня и живет налегке.
Ведь домов то не много, и людей лишь чуть-чуть…
Но хранит деревенька в сердце самую суть…
Память детства лелеет деревня в душе…
То, чего мы глазами не увидим уже…
Наших бабушек мудрых, и славных дедов…
Результаты их добрых, кропотливых трудов.
Я приеду в деревню… В доме русская печь…
И вокруг деревенская слышится речь…
Петухи на заборе, чуть светает, поют…
Пироги здесь отменные всюду пекут…
И к речушке Узоле по тропинке спущусь…
На обрывистый берег скорей опущусь…
Улыбнусь… Полюбуюсь на игры мальков
И вдохну ароматы цветущих садов…
На стрекоз посмотрю, что сидят на воде,
Синекрылых таких не видала нигде.
Их не зря называют красавками тут,
Они в памяти долго и ярко живут.
И беззубки на дне оставляют следы…
Зачерпну я в ладони студеной воды…
Как с отцом здесь рыбачили, вспомню опять,
Радость вспыхнет в душе, и ее не унять!
Мать-и-мачехи листья всколыхнет ветерок…
Сдует с сердца следы пережитых тревог…
Деревенька покоем своим оживит…
И дорожку мне в детство опять проторит…