Окно под ветвями березы

               
             
                Посвящается моему другу               
                Александру Григорьевичу

                Часть 1. Охотница
               
    Сергей Васильевич пешком не спеша возвращался с работы. Он всегда это делал не потому, что жалел машину, а потому, что эти прогулки были частью его здорового образа жизни. К тому же он заметил, что когда идешь - то лучше думается.
  Стояла тихая пасмурная погода, и торопиться, особо, было не куда; его жена Галина с сыном уехали на Волгу - в гости к ее родителям, и должны уже скоро вернуться. Мысли как раз были о них.

  Они планировали поехать все втроем, но отпуск Сергею перенесли на осень. Их взрослый сын Глеб уже перешел в десятый класс и никак не хотел ехать, причем не, только к бабушке и дедушке, а вообще из города.
 Он не объяснял причину, но родители догадывались, что он не хотел разлучаться со своей любимой девочкой, хотя бы ненадолго.  Но мать его все-таки уговорила.  Их старшая дочь Нина, еще год назад, вышла замуж и уехала в Екатеринбург, теперь их осталось трое.

   Вспомнилось, как еще не так давно, когда Глеб гулял со своей девушкой, они с Галиной сидели у окна и наблюдали закат солнца. Сквозь нависающие над окном ветви березы, на горизонте красное солнышко опускалось за край видневшегося вдалеке озера. Картина была обворожительная, но не этим запомнились эти минуты.
   Им тогда было так хорошо. Казалось, что души их сплелись в единое целое, и не надо было никаких слов. Они просто чувствовали друг друга и понимали без слов. Он не раз вспоминал этот момент и сейчас наскучавшись по ней, все нахлынуло.

  Проходя мимо гастронома, Сергей чуть было не столкнулся с Натальей, которая выходила из него с покупками. Это была его соседка, живущая в соседнем подъезде их дома. Они не были близко знакомы; лишь изредка виделись как соседи и обменивались мимолетным «зарасти», правда, при встрече она всегда ему мило улыбалась.
  Она тоже нравилась Сергею; всегда элегантная, одетая по моде, в платья или костюмы, выгодно подчеркивающие ее стройную фигуру. Она не злоупотребляла косметикой, а лишь умело использовала ее для того, что бы подчеркнуть свои карие выразительные глаза и естественную красоту лица.
- Здравствуйте Сергей Васильевич! – ответила она на обычное приветствие Сергея и слегка коснулась его рукава, как бы желая сказать ему какую - то важную новость,- вы ведь домой идете, не так ли?
- Да конечно, иду с работы, подтвердил он.
- Ну, тогда нам по пути.
  На ней было нарядное, в мелкий горошек, светлое платье, а на голове уложенные в пышную прическу, вьющиеся каштановые волосы, от которых исходил приятный еле улавливаемый аромат духов.
- Вы сегодня празднично выглядите, - заметил Сергей. - Не секрет, - по какому случаю?
- Да какой секрет. Просто хорошее настроение. Могу же я себе позволить быть красивой женщиной? – ответила она игриво.
- Ну, конечно. Вам это очень идет.
- К тому же я еще в отпуске. Отдыхала в Гаграх и вот только три дня, как прилетела, - продолжила она, внимательно посмотрев ему в глаза.
- И как там, в Гаграх, понравилось?
- О…, еще как! Я много чего там интересного увидела. Накупалась, позагорала. Кстати, я много фоток привезла, хотите, посмотреть?
 - Ну, покажите, - согласился Сергей.
- Хорошо, только они у меня дома, - я их буквально вчера отпечатала.
Сергей замялся; они жили в райцентре в старом четырехэтажном доме на три подъезда, где практически все соседи друг друга знают в лицо. Поэтому, если что, - сплетен, не оберешься.
 - Да… как-то неудобно, - ответил он.
- А что тут неудобного? Почему нам не поболтать по-соседски, не выпить по чашечке кофе? – прощебетала она, - вы ведь никуда не торопитесь, как я понимаю. Ваши, ведь еще не приехали?  Или вы старый моралист, считающий общение мужчины и женщины чем-то предосудительным?
 Сергею стало неловко, хотя именно об этом он и подумал в данный момент.  И откуда она знает, что моя семья в отъезде? – удивился он, а вслух сказал:
- Ну, ладно, расскажете, как там в Гаграх. Может и мы, на следующий год, туда съездим.
 В ее однокомнатной квартире было скромно и чисто. На столе стояла ваза с полевыми цветами. В комнате кроме необходимой мебели, ни чего лишнего не было.
 Расположившись на диване, он стал разглядывать картину, висевшую на противоположной стене. На ней были изображены цветы, такие же, как в вазе и тоже полевые.
- Вы так любите полевые цветы? - Спросил он, когда она вошла из кухни с двумя чашками кофе на подносе. -  Они у вас всюду; и на картине, и на столе.
- Да, я и собирать их очень люблю, особенно в тех местах, где есть река или озеро. Только вот свозить меня туда некому и, как-то лукаво посмотрела на Сергея.
Она поставила поднос на стол, достала из шкафа фотоальбом и включила легкую музыку.
- Вот, сейчас будем пить кофе, и я вам покажу Гагры, ворковала она, - присаживаясь вплотную на диван к Сергею. Они рассматривали фотографии и при этом, когда она переворачивала страницу альбома, ее волосы касались его щеки. Это волновало его и заставляло напрягаться, поэтому он едва улавливал смысл ее слов.
- А давайте выпьем, предложила она, - я привезла из Абхазии бутылочку хорошего вина. И не дожидаясь ответа, достала из серванта вино и два бокала.
- Нет, нет. Спасибо, я должен идти. - Он вспомнил, что скоро ему будет звонить жена и, встал с дивана.
- Как жалко, что вы уходите, а я еще хотела вас попросить починить мне утюг, что-то плохо работает, - пожаловалась она, - вид ее был расстроен и вызывал у Сергея чувство жалости и желание как то смягчить ситуацию и он ответил:
- Хорошо,  если можно, я к вам зайду завтра, примерно в это же время.
 Весь следующий день, когда у него выпадали свободные минуты, он перекручивал в памяти встречу с Натальей. Теперь он видел и воспринимал ее несколько иначе, чем до этого. Ему казалось, что с этой, еще совсем молодой женщиной, их не могут связывать какие-то отношения, она была значительно моложе его.  Теперь же, вспоминая вчерашний вечер, перед ним всплывали все подробности, а ее прикосновение рук и мягких волос на щеке, он как бы ощущал и сейчас.
  Временами он пытался отогнать эти мысли, считая их недостойными.  Тем не менее, вечером он поднялся на второй этаж второго подъезда и робко нажал кнопку звонка ее квартиры. Дверь открылась почти сразу.
 В этот раз хозяйка была в домашнем халате, но также прибрана и слегка подкрашена. На столе стояло вино и горячий ужин.
 — Это что, в мою честь, что ли? – удивился Сергей, - а ведь я думал, что пришел утюг починить.
- Ну, так что? Утюг нас подождет, а ужин должен быть по расписанию, - улыбаясь, пояснила она. Было видно, что она рада приходу Сергея и не скрывала этого. Звучала легкая музыка, создавая уют и поднимая настроение, постепенно приглушая в сердце Сергея чувство вины и сознание чего- то недозволенного.
   После выпитого вина все сомнения и внутренние тормоза Сергея куда-то улетучились, и он поддался воле чувств...
  На другой день Сергея грызла совесть. Он сожалел, что поддался соблазну и совершил не достойный поступок. Он твердо решил, что это была его ошибка, вызванная временной слабостью. Больше этого не повторится и об этом как-то надо сказать Наталье. Но не идти, же к ней для этого, а телефонами они еще не обменялись.
  Возвращаясь с работы, он зашел в магазин за продуктами, а когда вышел, то снова встретился с Натальей; она стояла на крыльце магазина и что-то искала в своей сумочке. Завидев Сергея, она подошла к нему и заговорщицки, почти в ухо произнесла: - привет любимый, - и как ни в чем не бывало, в приподнятом настроении взяла его под руку.
 Сергей, собрав всю силу воли, мягко, но решительно высвободил руку и, отведя ее в сторону не смотря ей в глаза, произнес:
- Прости меня, за мою слабость. Все произошло как-то не так. Этого вообще не должно было случиться. У меня семья и я не должен об это забывать.
Она побледнела в лице, - так, во всяком случае, показалось Сергею, и сдавленным голосом произнесла:
- Подожди Сережа, не делай поспешных выводов и решений, ведь мы созданы друг для друга, я это чувствовала еще раньше, до нашей встречи, а сейчас только убедилась в этом и ты поймешь это.
  Сергей не сдавался;  сказав еще раз – «прости» он решительно направился в сторону дома.  Наталья, какое-то время постояла в не решительности, смотря ему в след, потом вошла в магазин.
  На следующий день была суббота, а у Сергея выходной, который он решил провести с пользой для дела, - провести небольшой ремонт в гараже и навести в нем порядок.
  В самый разгар работы, когда он выбрасывал из гаража старые доски, вдруг  услышал знакомую до боли мелодию, доносящуюся из раскрытого окна Натальи. Звучали душещипательные слова:
                Зорька алая,
                Зорька алая, губы алые,
                А в глазах твоих,
                А в глазах твоих неба синь.
                Ты любовь моя долгожданная.
                Не покинь меня, не покинь меня,
                Не покинь.
 В просвете окна стояла Она и, как ему показалось, плакала. Видеть это и слышать было не в его силах. Он сел на стоявший у порога табурет и, чуть сам не плача, боролся с самим собой. Наконец, не выдержав, он решительно пошел к ней. Дверь была не запертой. Он вошел, чтобы сказать ей, что не следует ей травить душу ни ему, ни себе; надо смириться с судьбой, но вместо этого растаял в ее объятиях и забыл, зачем пришел.
  Потом они поехали за город на их любимую Пышму, где собирали ее любимые полевые цветы. Он радовался всему, что видел вокруг; и кузнечику, севшему ей на нос, и бликам солнышка, пробивавшимся сквозь листья березы, под которой они лежали. Казалось, что вот это и есть счастье, но длилось оно не долго.
  Через два дня прилетели жена с сыном. Он был искренне рад их приезду, но что-то мешало ему быть до конца раскрепощенным и выражать свои чувства,  как это было раньше и, жена это почувствовала.
  Вечером, когда они ложились спать, она посмотрела пристально в его глаза и спросила:
- Сереж, у тебя кто-то появился?
У него все внутри похолодело, но соврать у него язык не повернулся, и он во всем честно признался.
Галина вспыхнула, потом, закрыв лицо руками и, пытаясь сдержать себя, горько заплакала. Вся ее фигура и, особенно плечи судорожно сотрясались и сквозь прикрывающие лицо ладони вырывались сдавленные звуки рыдания.
Сергей не знал, как себя вести. Он попытался дотронуться до нее, чтобы как-то успокоить, но она резко оттолкнула его и, забыв, что их может услышать сын, закричала:
- Уходи...!  Видеть тебя не хочу...!
Он посидел еще какое-то время в нерешительности и раздумье, потом собрал кое, какие вещи в дорожную сумку и ушел.
  Он пошел не к Наталье, а в гостиницу; надо было все обдумать, как следует и не наломать дров.
  На следующий день ему позвонила жена и не своим еле слышным голосом сообщила, что она в больнице и что он должен позаботиться о сыне и, неважно, что он уже большой.
В больнице ему сказали, что Галину доставили с сердечным приступ и к ней сейчас нельзя, тем более  что, она просила к ней ни кого не пускать.
  Глеб, молча, открыл дверь отцу и, не ответив на его приветствие, прошел в свою комнату, закрыв за собой дверь. Сергей постоял в раздумьях, потом постучав в дверь, вошел в комнату сына. Тот неподвижно сидел в кресле и тупо смотрел в окно.
- Нам надо поговорить, - сказал он сдавленным голосом, - и присел на край дивана.
- Да, я очень виноват перед вами, нанес вам обоим непоправимую обиду, но ты должен меня понять.
  У тебя уже есть девушка, и скорее всего, будут еще. Человек так устроен, что может влюбляться не один раз. Конечно, бывают и исключения, но я к несчастью, не отношусь к их числу.
 Если получиться так, что мы в дальнейшем не будем жить вместе, я все равно буду думать и заботиться о вас. Чтобы не случилось, - для меня ты всегда мой единственный и любимый сын. Мне так же дорога и твоя мама, но любовь вещь не объяснимая и наверно поэтому, многие совершают такие вот необъяснимые поступки.
  Глеб, молча, слушал отца, не прерывая и не задавая вопросов. В его глазах стояли слезы и, он знал, что если скажет хоть слово, то обязательно расплачется. Поэтому, держался изо всех сил, стискивая зубы.
 Сергею тоже этот разговор дался нелегко, но он отец.
- Прости меня, если сможешь, сказал он поднимаясь. Он подошел к сыну и прижал его голову к своей груди. Тут парня прорвало, и он разрыдался.
  Они, какое-то время моча пребывали в таком положении. Потом Сергей еще раз сказал, - прости! – и вышел. После чего сам чуть не расплакался, он впервые так остро ощутил, что творится в его душе, как дорога ему семья и в то же время его тянуло и к Наталье. Он был как заблудший на перепутье.
  Дня через два ему позвонила Наталья; жаловалась на одиночество, спрашивала, почему он не звонит и совсем забыл ее. Говорила, что любит его и жить без него теперь уже не сможет.
 Сергей ей все объяснил, как мог и просил пока не звонить, так как в такой ситуации продолжать их общение по отношению к его семье будет слишком жестоко.
 На это она отреагировала плачем и упреками. Ведь он же говорил, что любит ее, а теперь, видимо уже забыл.
  Для Сергея наступили тяжелые дни; все было плохо.
  Жена пролежала в больнице дней десять, но лечение этим не закончилось, так как и раньше у нее не все было в порядке со здоровьем. Вернувшись домой, она продолжала пить лекарства, которые ей назначили в больнице.
  Атмосфера в доме продолжала оставаться напряженной. Супруги теперь спали порознь; она в спальне, он – на диване в кухне.
 Глеб все это видел, чувствовал и пропускал через себя. Было видно, как он иногда подолгу сидел грустный и задумчивый, он все больше замыкался, подолгу просиживал один в своей комнате, стал хуже учиться.
  Так прошел еще месяц. Наталья периодически писала СМС-ки, объяснялась в любви и просила о встречи, на что Сергей отвечал, что  тоже любит, но встретиться пока не может, просил потерпеть.

 Время приближалось к осени и Сергея направили в командировку на областной семинар – совещание, так как он работал ведущим специалистом в районном управлении образовании именно по этой тематике.
  В то время, когда Сергей одиноко сидел за столом в гостиничном ресторане и поглощал свой ужин, к нему неожиданно подошел и уселся напротив Виктор, его старый приятель и компаньон по бильярду.
- Какими судьбами?!  Откуда ты здесь взялся? - Удивленно спросил Виктор. Я здесь уже два дня один. Не с кем даже партию в бильярд срезать, и тут ты, - сам бог мне тебя послал!
Сергей вяло пожал Виктору руку, спросил для порядка, будет ли он ужинать. Потом оба рассказали друг другу цель своего приезда.
- А что с тобой, Сергей? – Спросил Виктор. – Ты какой - то сам не свой.
  На душе у Сергея уже давно наболело и, надо было с кем - то этим поделиться, терпеть уже не было сил и, он рассказал Виктору свою историю.
- Погоди, погоди... А кто, эта дамочка, - переспросил он. – Наталья, говоришь? Это… та, что, в нашей больнице работает медсестрой?
- Да, она. - Обреченно вздохнул Сергей. А что, ты ее знаешь?
- Да кто же ее не знает, – бросил он небрежно, та еще охотница.
- Какая охотница? – не понял Сергей?
- Ну, какая. Охотница на мужиков, - пояснил Виктор. –  В прошлом году она, Петрова - главврача из семьи чуть не увела. После того как он с ней покрутил и решил завязать, так она ему такое устроила… Мама не горюй.
  Сама написала его жене письмо и потребовала, чтобы та, его не держала, а отпустила к любимой женщине.
  Скандал, конечно, был большой. Странно, что ты об этом не знаешь. Ну, самое интересное то, что она и ко мне клеилась, но я, зная историю с Петровым, от нее сразу же отшатнулся.
  От того, что Сергей узнал о своей любовнице, на душе стало еще хуже. Он чувствовал себя глупым карасем, попавшим на крючок.
  Оставшись один, он уже в который раз возвратился к думам о сложившейся ситуации. Что касается Натальи, то сомнений быть не могло; с ней он разорвет все отношения прямо сейчас.
  Он открыл телефон, удалил и заблокировал ее номер.  Теперь он знает, что это была за любовь.  Но как решить главную проблему? – восстановить мир и согласие в доме. Как вернуть прежние уважение и доверие жены и сына, чем искупить вину? Вопросов было много, а ответов не было.
  Вернувшись, домой Сергей решил, не откладывая поговорить с женой.  Разговор был тяжелый, но оба себя сдерживали и старались выслушать друг друга.
 Он рассказал Галине и о том, что услышал от Виктора. Теперь уже становилось понятно, что все это не случайно, что их семья стала жертвой авантюры, хотя это ни в коей мере не снимало ответственности с самого Сергея.  Он все равно, остается в глазах жены изменником и, с этим уже ничего не поделаешь.

                Часть 2 Холостяк
               
  Уже шел третий месяц, как Сергей Васильевич покаялся перед женой в своей измене. Просил простить его, обещал, что больше такое не повторится, но жена, как будто, ничего не слышала. Она не упрекала его, ни ругалась; она просто молчала, как будто в рот воды набрала, а уж об интимной стороне дела и говорить не приходится.
  Это молчание тяготило Сергея. Как-то позже он об этом скажет: «Уж лучше бы она накричала на меня или ударила чем ни - будь, - было бы легче; тогда можно было бы как-то объясниться, загладить все. Но она молчала и молчала, словно меня рядом вообще нет. Если бы не это, я может и остался бы в семье».
  Но этого не произошло и Сергей Васильевич, не выдержав, собрал личные вещи и ушел. Дом, и все, что в нем было, он оставил семье; - зачем мелочиться.
  Мужчина он был видный; - его фигура среднего роста и плотного телосложения, в сочетании с коротко подстриженными усами, была весьма эффектна.  Он всегда ходил в чистой и, безукоризненно выглаженной  одежде, и это делало его еще привлекательнее для женщин, как в молодые годы, так и в зрелые, и даже, в преклонном возрасте.
  Уже заканчивая свой ужин в ближайшем к дому кафе, где он снимал квартиру, он обратил внимание, что какая-то молодая женщина, сидящая за столиком неподалеку, бросает взгляд в его сторону.
- Не помешаю, - спросил он, присаживаясь на свободный стул напротив красавицы.
- Да, нет, присаживайтесь. Только ведь вы уже покушали, - заметила она.
- Да, я покушал, но мне показалось, что я вас хорошо знаю, только вот окончательно вспомнить никак не могу.
- Ну конечно, всех бывших учеников директору училища помнить не обязательно, - ответила она улыбнувшись.
  Сергей Васильевич даже на миг растерялся. Она привлекла его внимание как женщина, а тут, какая-то ученица, - к такому повороту он был не готов.
  Тем не менее, она совсем не походила на тех учениц, которых он видел, когда-то в своем учебном заведении. Правда, с той поры, прошло уже года два и, теперь он там уже не работает.
  Ее статная, вполне повзрослевшая фигура с пышным бюстом, сильно отличала ее от нынешних студенток.
  Сергей Васильевич заказал себе чашечку кофе, что бы было удобнее беседовать и, они разговорились.
  Он узнал, что Татьяна, (так она представилась), уже года три как, окончила училище, но директора и своих педагогов, она помнит хорошо, так что представляться Сергею Васильевичу даже и не пришлось.
  Она рассказала, что уже побывала замужем, хоть и не долго; и теперь как говорят, находится в активном поиске. Этого, конечно, она вслух не произносила, но Сергей Васильевич со своим богатым опытом все понял сам.
- А давай Танюша, мы с тобой по поводу нашей встречи закажем чего-нибудь покрепче,- предложил он.
- Да здесь как то не совсем уместно, - замялась она.
- Ну, тогда может в ресторан?
- Не, к ресторану я тоже не готова; ни прически, ни платья соответствующего, - не соглашалась она.
 - Ну, может, у меня посидим, - настаивал он, - я здесь неподалеку квартирку снимаю, посмотришь на мое жилище.
- Не поняла...  – Вы что, разошлись с Галиной Петровной? - Искренне удивилась Татьяна.
  Она еще и жену мою знает, - подумал он, - а вслух сказал: да, так вот судьба распорядилась.
  По дороге, они зашли в ближайший гастроном, где он взял коньяк, шоколад и палочку сервелата. Настроение у обоих было приподнятое и им казалось, что они уже давно вместе и встретились вновь после недолгой разлуки.
 Сергей Васильевич как мальчишка влюбился в свою бывшую ученицу. Он даже сам себе удивлялся; как это он вдруг ни с того ни с сего подошел к незнакомой, по сути девушке и заговорил?
  Да и она от себя такого не ожидала, ведь она его знала раньше как директора, перед которым всегда робела.
Теперь жизнь Сергея Васильевича обрела, какой - то смысл, его постоянное состояние угнетения после ухода из дома сменилось на эйфорию.  У него как будто бы открылось второе дыхание. Даже коллеги по работе это заметили.
- Что-то наш Сергей Васильевич в последнее время повеселел, - как то заметила Вера Ивановна, специалист по дошкольному образованию.
- Ну что же тут не понятного? – парировала ей секретарь-референт Ольга, - влюбился человек.
   Ранее Ольга сама поглядывала на Сергея заинтересованно и с улыбочкой, впрочем, и не только она, но Сергей Васильевич был человеком принципиальным: «Ни каких посторонних связей на работе» и неукоснительно следовал этому правилу.

  Уходя на работу, он с наслаждением, целовал свою возлюбленную, а возвращаясь, приносил ей цветы.
 Однажды, когда он вручил ей очередной букет, она, улыбаясь, сказала:
  - Сереж, мы хоть и не женаты, но живем вместе как одна семья; так стоит ли расточать так семейный бюджет?
 - Для тебя дорогая, мне ни чего не жалко, - ответил он, улыбаясь, а про себя подумал: - надо же какая расчетливая хозяйка…, и в дальнейшем цветы стал покупать реже, стараясь приурочить покупку к какому либо событию.
   Прошло уже более полугода, как они жили вместе. Татьяна терпеливо ждала, когда Сергей попросит ее руки и сердца, но тот не торопился, боясь в очередной раз ошибиться, а когда она стала ему на это прозрачно намекать, то он ответил: — Вот давай так договоримся. Как только ты забеременеешь, так сразу и пойдем в ЗАГС.
  Только забеременеть ей никак не удавалось, не смотря на все их старания. Дело даже дошло до взаимных упреков; каждый утверждал, что причина не в нем. Сергей приводил свой аргумент, - у него уже есть дети, так что он дееспособен. Она же утверждала, что она еще молода и потому причина не в ней, а в нем, так как он мог утратить с возрастом детородную функцию.
  Что бы разрешить все споры и сомнения, они поехали в Екатеринбург, где и прошли специальное обследование.
  Доктор, примерно такого же возраста, как и Сергей Васильевич, выслушав пациента и сделав какие - то записи, протянул ему чашку Петри и предложил пройти в соседнюю комнату, и там сдать в нее сперму для анализа.
- Да как же я это сделаю? – удивился он, и шутливо добавил: - жену бы хоть со мной туда отправили или на худой конец, медсестру.
- Ну, батенька, вы и хохмач. Извините, но такие услуги у нас не предусмотрены, - ответил доктор, - там, кстати, лежит журнал с картинками определенного свойства, так может он вам как-то поможет.
  Обследование показало, что и у Сергея Васильевича, и у Татьяны не обнаружены, какие-либо отклонения, мешающие им стать родителями. С тем они и вернулись домой, дабы продолжить свои попытки снова.

  Работа в качестве служащего, на которую, Сергей Васильевич когда-то перешел охотно, теперь, стала его угнетать. Он все чаще тосковал о прежней свое должности, где чувствовал себя более значимым человеком; от него там зависело почти всё.
 Постулат, что кадры решают всё, конечно справедлив, но ведь и эти самые кадры, тоже надо подобрать и грамотно с ними работать. Эти мысли стали посещать его все чаще и чаще, и он стал думать над тем; а не сменить ли ему вместе с должностью и место жительства.
  Однажды, придя с работы, он решил поделиться своими мыслями с Татьяной и, к его удивлению, она даже обрадовалась. Оказывается, и она задумывалась над тем же. Ее угнетала, какая-то неопределенность, чувство неустроенности и серость повседневной жизни.
 Ответ на его запрос долго ждать не пришлось. Как раз в одном из районов Ханты-Мансийского автономного округа требовался опытный руководитель. Только вопрос с жильем оставался открытым. Ему пообещали временно комнату в общежитии. И они рискнули.
  На место нового назначения Сергей Васильевич выехал один, что бы устроиться, а потом уже и встретить свою молодую, хоть и не законную, жену.
  Он быстро, как говорят, вошел в курс дела, познакомился с коллективом училища и  вышестоящим руководством, а так же с коллегами других учебных заведений.
  Так совпало, что вскоре по приезду Татьяны, Сергею исполнилось  55 лет, и юбилей он отмечал в новом коллективе на новом месте. Правда и старые друзья, и сын с дочерью тоже приехали. Вспомнил он и свою первую жену, было жалко, что теперь все уже не так как было раньше, когда они были все вместе, и дни рождения каждого отмечали вместе. Сердце немного пощипывало, но ничего назад уже не вернуть.
  За столами в столовой училища была большая часть коллектива, не считая родных и приглашенных извне. Тосты произносились один за другим. Желали и удачи на новом месте и здоровья и семейного благополучия. В общем, все как положено.
 Под конец празднества, когда гости уже плохо держались на ногах, Сергей Васильевич обнаружил, что ни его дочери, ни жены за столом не было. Не появились они и не через пять минут, и не через час. Наконец он позвонил Татьяне, чтобы выяснить, куда они подевались. На что она ответила, что им с Ниной захотелось пообщаться с ровесниками, и они ушли в ДК на дискотеку.
  Это было как пощечина. С ним и его друзьями ей не интересно…!
Собрав волю в кулак, он не стал выяснять отношения по телефону и отключил трубку.
  Почти под утро, когда он, проводив всех гостей, сидел в своей комнате, пришла она, полупьяная и веселая.
 - Ты где шаталась? – с порога спросил Сергей Васильевич, тем самым смазав улыбку с ее лица.
- Я же говорила, что мы были на дискотеке, - виновато повторила она, -  Нина может подтвердить.
- Не ври! Дискотека давно кончилась.
- Ну да, мы еще чуть-чуть посидели в баре. Нинка познакомилась с одним парнем, но одна с ним не захотела оставаться, - тут же, нашлась она.
- Шлюха! – Выпалил в сердцах Сергей, - и как треск молнии раздалась в его ушах, произведенная им пощечина.
  Упав на кровать лицом вниз, Татьяна зарыдала, толи от боли и от обиды, толи от не сбывшейся мечты о счастливой семейной жизни.
  Сергей не знал, как дальше себя вести. Успокаивать ее ему не хотелось, да и слов для этого у него не было, и потому одевшись, он вышел на улицу.
  Стояла относительно теплая апрельская погода. Звезды на небе уже начали меркнуть, а подмороженный за ночь снег хрустел под ногами и не давал сосредоточиться на том, что произошло.  От ходьбы и времени, хмель практически выветрился, но, не смотря на свежий, чуть морозный воздух, в голове было все как в тумане.
  Вот тебе и молодая жена… - думал Сергей. Хотя, с другой стороны, этого стоило ожидать; природу, ведь не обманешь. Это тебе хорошо с ней молодой и красивой. А как ей с тобой?  Что у нее на сердце? Ей ведь, наверное, тоже хочется общаться с молодыми; старые никому не интересны.
  Сколько уже понаписано про неравные браки?!
Почти все они заканчиваются печально; либо разводом, либо изменами, которые старый рогоносец пытается не замечать, либо трагедией на почве ревности. А тебе это надо? – спрашивал он себя.
  Но, с другой стороны, - она ведь сама со мной поехала, сама хотела стать моей женой, - рассуждал он, продолжая идти в неизвестном направлении.
  Он долго бродил, переходя с одной улицы на другую, пока не оказался у дверей своего училища.
 — Это вы Сергей Васильевич? – Удивился вахтер, открывая двери. Что-то случилось?
- Не волнуйся Митрич, мне срочно надо с документами поработать.
  Перебросившись еще несколькими фразами он, попросил его не беспокоить и вошел в свой кабинет.  Посидев немного за столом, он закрыл дверь на ключ, лег на диван и в раздумьях не заметил, как погрузился в тревожный сон.
  Наступило воскресное погожее утро. Хорошо, что хоть на работу не надо, подумал Сергей Васильевич, поеживаясь от холода.
  Он решил твердо. Их союз с Татьяной — это ошибка и ее надо исправить. Нельзя ее удерживать, если она не хочет жить, как полагается замужней женщине, пусть уходит. С этой мыслью он и отправился домой в общежитие.
  Татьяна тоже уже не спала и сидела за чашкой кофе, уставившись в телевизор.
- Ну что надумала? - Спросил Сергей, - как дальше жить будем?
- А ни как, - ответила она, почти не задумываясь. Видимо она уже все обдумала, и ответ был заготовлен заранее, - я сегодня уезжаю.
  Поезд на Екатеринбург уходил под вечер. Сергей Васильевич сначала не хотел ее провожать, но затем передумал; - как бы там, ни было, но расстаться тоже надо по-человечески.
  Он привез ее с чемоданом к поезду на служебной машине и даже обнял на прощание, попросив не вспоминать его лихом. А она, поникшая, стояла у вагона со слезами на глазах и ничего не говорила.

  После расставания с Татьяной, Сергей стал относиться к женщинам иначе, чем прежде. По его же собственному утверждению, он стал их просто использовать. С некоторыми из них, он сближался на некоторое время; с кем на месяц, с кем на неделю, с другими же всего лишь на одну ночь. Расставался с ними он безболезненно и даже без сожаления.
  Такое положение его вполне устраивало. Он был свободен, от каких-либо обязательств перед ними, да и на его личной территории никто ему не делал никаких замечаний; нет нужды задумываться, куда положил носки или помыл ли после себя посуду вовремя и т.д. Поэтому о своей женитьбе он больше и не помышлял.
  Общежитие свое он покину и перебрался в маленький домик, который достался ему совсем не дорого, так как требовал капитального ремонта. Но для человека, приученного с детства все делать своими руками, это была не проблема. С помощью двух гастарбайтеров он подлил под него новый фундамент, расширил веранду и кое-что переделал внутри. Получился вполне приличный домик. К тому же он располагался  в уютном местечке не далеко от озера, где он мог проводить свободное время за своим любимым занятием – рыбалкой.
  Так может и продолжалась бы его беспечная холостяцкая жизнь до конца его дней, если бы не случилось нечто такое, что не входило в его планы.
  Его возраст уже приближался к шестидесяти и, он готовился на заслуженный отдых, тем более что состояние его здоровья все чаще вызывало у него беспокойство.
   Однажды, находясь на лечении в своей городской больнице, он познакомился с молодой врачихой, которая работала, в том же учреждении. Любовь у них закрутилась быстро и страстно. Они пару раз встречались, в каком-то служебном помещений, ключ от которого, она брала у своей подруги сослуживицы.   
  В один из выходных дней она пригласила его домой, в свою двухкомнатную квартиру, оставшуюся им с дочкой от бывшего мужа.
  На тот момент ее дочка жила в другом городе, где училась на юриста, а Виктория Петровна, чтобы не скучать, завела себе пуделя, с которым и проживала.
   Джек встретил Сергея, мягко говоря, не дружелюбно, а когда они легли спать, то долго стоял возле кровати, ворчал и лаял.
  В конце концов, после окрика хозяйки он залез под кровать и замолчал, но в самый неподходящий момент громко залаял, чем привел любовников в смятение.
 Вике все это представлялось смешным и забавным, и она искренне веселилась, в отличие от Сергея.
  Пришлось пса выдворять в другую комнату, но и там он долго продолжал выражать свою ревность и недовольство.
  Наконец, терпение Сергея лопнуло. Он встал с постели и стал одеваться.
- Ты куда? – удивленно спросила Вика.
-  Живи со своим Джеком, - сердито ответил Сергей, - а с меня хватит, (нервы его, в последнее время, действительно были не в порядке) он оделся и ушел.
  Тогда он думал, что уходит навсегда, но все вышло по-другому.
  Уже после выписки Сергея Васильевича из больницы, Виктория, предварительно позвонив, пришла к нему сама.
  Он уже и сам по ней соскучился, поэтому очень обрадовался ее приходу и, потому к ее приходу истопил баню и наготовил шашлыков.
  Примирение состоялось для обоих приятным и радостным. Только утром Вика, как бы невзначай сказала, что у них будет ребенок.
  Сергей же пришел от такой новости в ступор.
- Ты что? Ты хоть понимаешь, что мне уже вот 60 исполнится, как я могу его воспитывать и на какие средства? На пенсию? – стал высказывать он ей свои доводы.
- Ни чего. Я сама его воспитаю, - заявила она.
- Если ты не хочешь на мне жениться, то я рожу его для себя. Мне еще только сорок три и с ребенком мне будет лучше, чем совсем одной.
  Переубедить Викторию Сергею не удалось и ему ничего не оставалось, как все пустить на самотек.
  В положенный срок Виктория благополучно родила девочку. И как бы, не хотел Сергей, порвать отношения с Викторией и не признавать свою дочь, этого ему не удалось.
  Он пришел в роддом, как и положено молодому отцу с цветами и на машине увез их домой, в их квартиру.
  Какое - то время, он жил с ними, помогая по хозяйству и уходу за младенцем. Но роль отца и мужа его тяготила. Тем более что Вика, после родов стала совершенно другим человеком.
  Если в больнице, ее выручал белый халат, то дома он ей уже помочь не мог. Одевалась она не просто безвкусно, но и небрежно. Волосы почти всегда растрепаны, но самое страшное, то, что она была груба и могла нецензурно выражаться.
  Они часто ссорились, дело доходило, чуть ли не до рукоприкладства и, тогда он уезжал в свой дом, но потом вновь возвращался, что бы увидеть дочь и помочь, чем можно.
 К своей дочке Анечке, Сергей Васильевич привязался накрепко и, как бы, не противна ему была ее мать, дочку бросить он не мог.
   Однажды делясь своими переживаниями со своим другом, он сказал: - «Ни как не думал, что на старости лет мне выпадет такое испытание.
  Мне бы хоть дотянуть до того, как ей исполнится хотя бы пять лет. Хочу, что бы она меня запомнила».
  Его внезапно проснувшаяся любовь к Анечке, вероятно объяснялась тем, что его взрослые дети, где-то далеко. Связь с ними у него была практически лишь
 по телефону. Глеб приезжал как то в гости, но духовной близости с отцом он так и не ощутил.
   Возможно, это связано с обидой за то, что отец их, когда то бросил, и это, несомненно, отражалось на их отношениях.
  Дочь Нина, хоть и питает к отцу более теплые чувства, но у нее тоже своя семья, и с отцом видится только по исключительным случаям.
   Долгими зимними вечерами он теперь по большей части оставался один. Все больше стал беспокоить ревматизм и остеохондроз. Женщины все реже и реже появлялись в его доме.
    Как то однажды он вспомнил крылатое выражение: - «Я теперь в таком возрасте; когда, добиваясь расположения женщины, ты больше боишься ее согласия, чем отказа»
  Он еще храбрился и делал вид, что все у него хорошо, но только когда оставался наедине с собой, то ощущал какую-то неустроенность. От тягостных мыслей и чувства одиночества его спасала работа на своем участке или в мастерской.
  Однажды работая на станке в своей мастерской, с ним произошел несчастный случай; по неосторожности он отрезал фаланг на пальце правой руки.
  Вот тут-то, он особенно остро ощутил, как плохо жить одному. Никто тебе не поможет, можешь или не можешь, но справляться со всем, приходится самому. Дров наколоть, печь истопить, постирать и обед приготовить, - все надо самому, не зависимо от того, - болен ты или нет.
 
   Все чаще и чаще ему приходили в голову мысли о смысле прожитых лет. То, к чему он стремился раньше, - к свободе и независимости, теперь потеряло свою привлекательность.
   Уже хотелось, что бы кто-то был рядом, и он все чаще и чаще вспоминал свою первую и единственную жену.
 Ох, как много отдал бы он сейчас за то, что бы вот так просто  посидеть с ней, как когда то, рядышком у окошка  под свисающими ветвями их любимой березы.