Александр Кабаков. Сочинитель, ох

                Меня уже ничто не способно удивить. Сегодня публика
                кинотеатров, да и читающая публика, резко изменилась.
                Шестьдесят процентов кинозрителей - это тинейджеры.
                Двадцать пять - офисная дурь, тридцатилетние яппи, чей
                уровень развития ещё ниже, чем у подростков. Читают
                теперь только то, что входит в джентльменский набор:
                Мураками, Коэльо, Акунин, Донцова и прочее. Мне как
                члену Союза Советских читателей, как человеку, который
                читает много и легко ориентируется даже в нынешнем
                океане издаваемой литературы - это читать скучно.
               
                Станислав Говорухин



           Изгнание из российского литературного Олимпа писателя Бориса Акунина (Чхартишвили), живущего с 2014 года в Лондоне, заставило меня кратко коснуться темы литературного процесса в современной России, начало которому, без сомнения, положила статья В.И. Ленина «Партийная организация и партийная литература», впервые опубликованная в газете «Новая Жизнь» №12 от 13 ноября 1905 г.

           В статье речь идет в основном о партийной литературе, т.е. отстаивающей, пропагандирующей политическую платформу Российской социал-демократической рабочей партии, возглавляемой Лениным, но автор делает, я бы сказал, несколько знаковых заявлений, напрямую касающихся литературной жизни вообще, и как не парадоксально, нашего возлюбленного Отечества:
           «… мы должны сказать вам, что ваши речи об абсолютной свободе одно лицемерие. В обществе, основанном на власти денег, в обществе, где нищенствуют массы трудящихся и тунеядствуют горстки богачей, не может быть "свободы" реальной и действительной. Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? от вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в романах и картинах, проституции в виде "дополнения" к "святому" сценическому искусству? Ведь эта абсолютная свобода есть буржуазная или анархическая фраза (ибо, как миросозерцание, анархизм есть вывернутая наизнанку буржуазность).

           Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания.

           И мы, социалисты, разоблачаем это лицемерие, срываем фальшивые вывески, - не для того, чтобы получить неклассовую литературу и искусство (это будет возможно лишь в социалистическом внеклассовом обществе), а для того, чтобы лицемерно-свободной, а на деле связанной с буржуазией, литературе противопоставить действительно-свободную, открыто связанную с пролетариатом литературу. Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и сочувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее ряды.
 
           Это будет свободная литература, потому что она будет служить не пресыщенной героине, не скучающим и страдающим от ожирения «верхним десяти тысячам», а миллионам и десяткам миллионов трудящихся, которые составляют цвет страны, ее силу, ее будущность. (конец цитаты).

           Иначе говоря, В.И. Ленин впервые прямо заявил, что любая художественная литература ПАРТИЙНА, то есть она так или иначе отстаивает/проводит интересы правящего класса/правящей элиты.

           В дальнейшем понимание роли литературы в жизни общества отлично продемонстрировал И.В. Сталин на встрече с писателями 26 октября 1932 года в доме Максима Горького на Малой Никитской. Помимо Сталина на вечере присутствовали Ворошилов, Молотов и Каганович. Встреча была неформальной - с банкетом, угощениями и большим количеством спиртного.

          Выпивая, Сталин произнёс тост: «Все производства страны связаны с вашим производством. Человек перерабатывается в самой жизни. Но и вы помогите переделке его души. Это важное производство - души людей. И вы - инженеры человеческих душ. Вот почему выпьем за писателей!»

          Выражение тут же подхватили партийные функционеры и литераторы. В 1934 году на первом Всесоюзном съезде советских писателей секретарь ЦК по идеологии Андрей Жданов отметил: «Товарищ Сталин назвал вас инженерами человеческих душ. Какие обязанности накладывает на вас это звание? Во-первых, знать жизнь, чтобы уметь изобразить ее не схоластически, не мертво, как объективную реальность, а изобразить жизнь в ее революционном развитии. При этом правдивость художественного изображения должна сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе соцреализма».

          Справедливости ради надо отметить, что И.В. Сталин поддерживал писателей не только на словах, но и на деле. Достаточно вспомнить организацию им «Писательского городка» в Переделкино, ставшего в последствие культовым объектом литературной жизни страны.

          Первыми обитателями писательского посёлка стали Корней Чуковский, Валентин Катаев, Александр Серафимович, Леонид Леонов, Лев Каменев, Исаак Бабель, Илья Эренбург, Борис Пильняк, Всеволод Иванов, Лев Кассиль, Борис Пастернак, Константин Федин, Илья Ильф и Евгений Петров.

          После Великой Отечественной войны по инициативе Литературного фонда в Переделкине построили еще около двадцати новых домов, в которых поселились Вениамин Каверин, Николай Заболоцкий, Александр Фадеев, Константин Симонов, позднее Виктор Боков, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Александр Межиров, Римма Казакова и другие советские писатели.

          Что не имя, так целое явление в литературе.

          Неудивительно поэтому, что стараниями власти, которая пестовала и опиралась на талантливых писателей родилась советская литература социалистического реализма. Та самая литература, которая не смогла воспитать человека «новой коммунистической формации» по независящим от нее причинам, но позволила восстановить СССР после Великой Отечественной войны, построить неисчислимое количество фабрик, заводов и городов, не только в СССР, но и других странах в рамках «братской помощи», помочь сбросить колониальное ярмо многим развивающимся странам, выйти в космос и обуздать ядерную энергию и пр.

          Пожалуй, точнее всего гражданскую патриотическую атмосферу социалистического реализма выразил советский поэт Роберт Рождественский в написанном им в 1969 году стихотворении "Подкупленный", ставшим ответом "коллективному Западу" на обвинения в том, что «Все советские писатели подкуплены…»:

"Я действительно подкуплен.
Я подкуплен.
Без остатка.
И во сне.
И наяву.
Уверяют советологи: «Погублен…»
Улыбаются товарищи: «Живу!..»

Я подкуплен ноздреватым льдом кронштадтским.
И акцентом коменданта-латыша.
Я подкуплен военкомами гражданской
и свинцовою водою Сиваша…

Я еще подкуплен снегом белым-белым.
Иртышом
и предвоенной тишиной.
Я подкуплен кровью павших в сорок первом.
Каждой каплей.
До единой.
До одной.

А еще подкуплен я костром.
Случайным,
как в шальной игре десятка при тузе.
Буйством красок Бухары.
Бакинским чаем.
И спокойными парнями с ЧТЗ…

Подкупала вертолетная кабина,
ночь
и кубрика качающийся пол!..
Как-то женщина пришла.
И подкупила.
Подкупила —
чем? —
не знаю до сих пор.

Но тогда-то жизнь я стал считать по веснам.
Не синицу жду отныне,
а скворца…
Подкупила дочь характером стервозным, —
вот уж точно,
что ни в мать
и ни в отца…

Подкупил Расул насечкой на кинжале.
Клокотанием — ангарская струя.
Я подкуплен и Палангой,
и Кижами.
Всем, что знаю.
И чего не знаю я…

Я подкуплен зарождающимся словом,
не размененным пока на пустяки.
Я подкуплен Маяковским и Светловым.
И Землей,
в которой сбудутся стихи!..

И не все еще костры отполыхали.
И судьба еще угадана не вся…
Я подкуплен.
Я подкуплен с потрохами.
И поэтому купить меня
нельзя."


           Но, перенесемся в наше время.

           Как же так поручилось, что дети и внуки людей победоносно штурмовавших Берлин в нацистской Германии и укрепрайон Тора-Бора в Афганистане, выбрали для себя путь релокантов, «штурмовавших» Верхний Ларс, с целью избежать возможной мобилизации, а вместо получения достойного образования предпочитают сиюминутный заработок - развозить пиццу на велосипедах?

          Причин, безусловно, несколько, но не последняя из них уход государства из процесса воспитания детей и молодежи и как следствие прекращение государственной политики в искусстве и культуре в целом, в частности, книгоиздании. Соцреализм умер, советские писатели канули в лету, никто больше не напишет роман равный по эмоциональному воздействию на читателя, как «Территория» Олега Куваева, признанный вершиной его творчества.

          На авансцену литературного процесса в России вышли другие люди, далекие от социалистического реализма, а многие - и от таланта вообще. Типичный представитель - Александр Абрамович Кабаков, ныне покойный.

          Итак, перед нами его роман «Сочинитель», увидевший свет в 1991 году, аккурат в канун разрушения СССР и краха социализма. Казалось бы, вот она "долгожданная свобода творчества", так сказать, "твори, не хочу".

          Признаюсь честно, когда читал - хохотал, прочитал - плакал.

          Надеюсь, я доживу до возраста, когда у меня будут правнуки, и если кто-то из них спросит меня: «Дедушка, а что это за время было 90-е годы прошлого века, когда развалился СССР, какая тогда была жизнь»? – я отвечу так:
         
          «По телевизору тогда не считали зазорным крутить клип, где на фоне туалета, гинекологических кресел и прочих малофотогеничных предметов, звучала песня, в которой были такие слова:

"Десять лет была похожа я на Ассоль,
А теперь на этом месте у меня мозоль…
Сволочь! У меня мозоль!"
         
          А еще я дам почитать ему рецензируемую сейчас «книгу» с комментарием: «А это выдавалось за литературу!»

          Теперь собственно рецензия.

          Если кто-то все-таки решится читать этот опус, хочу сразу предупредить его, что с первого раза даже разобраться, о чем там идет речь достаточно сложно, так как автора при написании, похоже, совершенно не заботило, как читатель будет «укладывать» в голове действующих лиц (сколько их, их образы и т.д. и т.п.), соотносить сюжетные линии и пр.

          Только при втором/третьем прочтении понимаешь, что автор наряду со своим «потоком сознания» на тему отношений женщина/мужчина, причем в самом примитивном адюльтерно-оргазмо-мастурбационном плане, попытался «замутить» приключенческий сюжет «кровавая гебня» похищает, «мочит», режет, душит, что б значит некий Политический деятель (легко угадывается «любимый» всем народом Горбачев/Ельцин?), типа, «свернул с пути реформ».

          Потом эти две сюжетные линии как бы сливаются, добавляется фантастики, «кровавая гэбня» напрягает автора (он же Сочинитель – в этом образе легко угадывается сам Кабаков), что б, значит, он изменил свой сюжет в приключенческой части и Политический деятель, что б, значит, убился.

          При этом собственно приключенческий сюжет настолько бредов, что даже низкопробные американские боевики выигрывают на этом фоне, - в финале, прикиньте, десант НАТО сметает «кровавую гэбню», а в Москве наступает «дружная весна».

          Отдельный разговор заслуживают «косяки» в «приключенческом» сюжете. Их столько, что не знаешь даже какой самый «сочный». Например, один «супер-пуперпрофессионал» спецназовец при стрельбе из гранатомета «уткнул в плечо упор короткой трубы гранатомета» …, другой «шваркнул «узи» об гусеницу и отшвырнул обломки автомата»…

          Как вы сами понимаете, в первом случае стрелок попросту сгорел в реактивной струе вылетающей гранаты, во втором с пистолетом-пулеметом «узи» ничего не произошло, так как сам он металлический, деревянный приклад у него не нашел практического применения.
 
          Или другой эпизод: человек стреляет из пистолета ТТ (прицельная дальность 50 метров) и тремя! выстрелами убивает трех! воробьев на расстоянии 100 метров! (признаюсь честно, ждал, ЖДАЛ,… появления автомата с кривым стволом, стреляющего отравлено-разрывными-зажигательными пулями)… дождался только появления «кургузых десантных танков».

          Но, на самом деле печально, конечно, другое.
 
          Сочинитель (автор), как бы, понимает, что приключенческая часть его произведения никуда не годна, но пытается этим даже бравировать перед читателем, заявляя «кровавой гэбне»: «Ну, перебьетесь, перетерпите, не для вашего брата писано, не инструкция, не устав. А с читателем как-нибудь столкуемся, опять же не ваша забота»… 
 
          Попытка «столковаться с читателем» в данном случае более чем сомнительна, так как халтура по определению лишена, какого-то бы ни было эмоционального воздействия на читателя, особенно эта, где даже, если отбросить бредовый приключенческий сюжет, и «гуманитарная» часть произведения ничего из себя не представляет (если, конечно, не учитывать безусловный приоритет автора в описании взаимной мастурбации в самолете по пути Сочинителя и его Любви в Прибалтику). Без мозолей хоть обошлось?

          Вот что хорошо удалось автору, так это то, что он знает: бесконечные тусовки псевдо/полу/околобогемной «творческой» публики, нравы той среды, бытовое описание «заграницы.

                ***               

          Кто сейчас вспомнит про мальчика Колю из Уренгоя (Николая Десятиченко), прогремевшего на всю страну в конце 2017 года после того, как на Ютубе был опубликован фрагмент его эпического выступления в Бундестаге Федеративной республики Германия?

          При этом рядом с ним стояли еще четыре ученика Новоуренгойской гимназии, создавая массовку, и чьи имена, к сожалению, остались неизвестны широкой публике. Тогда этот сибирский недоросль договорился до того, что мирные немецкие солдаты, не желавшие воевать, невыносимо мучились и страдали, замерзая в жуткие морозы в снегах под советским Сталинградом зимой 1943 года, попав в окружение...

          Даже видавшие виды депутаты Бундестага, особенно пожилые немцы, ещё заставшие ту страшную войну, замерли в зале от удивления. Одно дело услышать такое от своей молодёжи, и совсем другое - от молодёжи страны, подвергшейся тогда вторжению и оккупации!

          Есть древняя китайская мудрость: «Хочешь победить своего врага — воспитай его детей».

          Сухой остаток от всего этого таков: если государство уходит от формирования литературного процесса в своей стране, отдав его на откуп «стихии рынка» по типу «писатель пописывает, а читатель почитывает», образовавшийся вакуум немедленно заполняется иной, часто враждебной литературой, и враждебно настроенными к России писателями, которые, тем не менее, не гнушаются зарабатывать в России деньги.

          В последнее время на фоне СВО государственные органы вроде бы начали понимать эту азбучную истину и делают первые, пока, еще робкие шаги в этом направлении. Изгнание из российского литературного Олимпа писателя Бориса Акунина – один из первых.

          Что будет дальше, увидим после выборов 15-17 марта 2024 года.